Имитация Робертс Нора

10

Все это медленно прокручивалось у нее в сознании по пути домой. Для создания теории Еве требовалось твердое основание, но почва по-прежнему оставалась зыбкой и расплывчатой.

Слишком много людей, подумала она, слишком много мотивов для убийства. И алиби, которые не выдержат первой же проверки.

Рождество взывало к лучшим чувствам людей, но у тех, с кем она встречалась, имя Зиглера порождало лишь неприятные эмоции.

Определенное недоброжелательство стало пробуждаться и в ней самой. Еве захотелось покончить наконец с этим расследованием и с головой окунуться в праздничное веселье. Дома ее ждут рождественские огни, елка и, конечно же, Рорк.

В детстве у нее толком и не было Рождества. День, приносивший другим детям кучу подарков и исполнение самых заветных желаний, был наполнен для нее болью и пустотой.

До восьми лет она мечтала только об одном: пусть отец напьется настолько, чтобы у него уже не осталось сил избить ее. Или что похуже.

Когда же она убила Ричарда Троя – чтобы избавить себя от того, «что похуже», – она и вовсе стала никому не нужна. Приютский ребенок, с которым не особенно церемонились. Отчасти в этом была и ее вина, признала Ева, подъезжая к дому, но в целом ей просто не повезло. В школе было полегче, хотя и там царили серость и уныние.

Но теперь-то у нее свой дом – такой большой и уютный, о каком ей прежде и не мечталось. И у нее есть Рорк – настоящий подарок судьбы. У нее даже появились подружки, хотя порой она и не знает, что с ними делать. Но факт остается фактом.

И она искренне благодарна за все, чем ее наградила жизнь.

Даже если первый, кто встречает ее на пороге дома, – Саммерсет.

И кот.

Кот бросился ей навстречу, наполняя дом неумолчным звоном. Только Саммерсету могло прийти в голову повязать ему на шею бантик и прикрепить колокольчик.

Ева собралась сказать какую-нибудь колкость, но кот, судя по всему, искренне наслаждался новым украшением.

– Первая партия декораторов прибудет завтра в восемь утра, – проинформировал ее Саммерсет. – Начнут они с бальной комнаты. Вторая команда будет здесь в десять – они займутся террасами. Обслуживающий персонал прибудет ровно в четыре, а официанты – в шесть.

– Прекрасно.

– Ваш стилист приедет к шести. Ей потребуется полтора часа, чтобы привести вас в порядок. И уже в семь пятьдесят пять вы будете готовы к приему гостей.

– Полтора часа с Триной?! Ради бога, зачем мне столько времени?

Вскинув брови, Саммерсет неодобрительно уставился куда-то вниз.

– Все заранее предусмотрено и распланировано. Подарки, которые вы принесли накануне, завернуты, подписаны и уложены под деревом в главной гостиной. Подарки для Рорка, которые вы столь неумело пытаетесь обернуть сами, остаются в Голубой зале.

Ева недовольно прищурилась.

– Какого дьявола вы там делали?

– Моя обязанность. Хотите, чтобы их тоже завернули и перенесли в гостиную?

– Сама справлюсь, – сухо сказала она. – Я знаю правила. Время еще не вышло.

Ева заспешила вверх по лестнице, а за ней засеменил позвякивающий на ходу кот.

Про подарки Рорку она не забыла. Ей и так пришлось напрячь мозги, чтобы решить, что же может порадовать самого богатого в мире человека. Но вот необходимость завернуть их напрочь выпала у нее из головы.

Теперь ей придется заниматься не только этим, но еще и распоряжаться декораторами, общаться с Триной, развлекать пару сотен гостей и… ах, да, закрыть дело об убийстве.

Может, нанять кого-нибудь – только не Саммерсета! – чтобы завернуть эти подарки? Что плохого, если она заплатит кому-то за услугу? Что ни говори, обычная практика.

Откуда ей, кстати, знать, что Рорк лично заворачивает ее подарки?

Размышляя над этой проблемой, она промаршировала в спальню, где и обнаружила мужа, натягивающего на себя светло-серый свитер.

– Скажи, ты сам заворачиваешь мои подарки?

Одевшись, он откинул назад волосы и лукаво взглянул на жену.

– А на что тогда эльфы? Зачем лишать работы славных, услужливых эльфов?

– Вот это правильно! – ткнула она пальцем в его сторону. – Мне нравится твой подход.

– Я рад, что мы пришли к согласию.

– А где ты находишь эльфов?

– Ну, с этим каждый справляется самостоятельно. – Наклонившись, он поцеловал жену. – Привет, лейтенант.

– Ах, да, привет. Хочу спросить у тебя кое-что еще.

– К вашим услугам.

– Что бы сделал, если бы обнаружил, что я изменила тебе? С эльфом. Крепким таким, накачанным эльфом?

– В первую очередь?

– Именно. Что подсказывает тебе инстинкт?

– Я бы вышвырнул тебя на улицу. Голую. Поскольку все твои шмотки я бы сжег в камине.

Разумно, подумала Ева.

– А если бы финансовая ситуация была иной? И львиная доля имущества принадлежала мне?

Он провел пальцем по ямочке у нее на подбородке.

– Какая разница? Ты валялась бы голой на улице, безуспешно моля о прощении.

– Жестко, но честно.

В голубых глазах Рорка заискрились смешинки, но Еву всерьез заинтересовали его ответы.

– Ладно. А если бы ты обнаружил, что эльф накачал меня наркотиками и уже потом трахнул – без моего согласия, но и без сопротивления?

– Я бы стер этого эльфа в порошок, причем на месте. А потом, пожалуй что, кислота, – добавил Рорк после секундного размышления. – Облил бы кислотой этот эльфийский порошок.

– Прекрасно. А чем бы ты стер его в порошок? Собственными руками?

– Я люблю тебя?

– Да, любишь, – она легонько пихнула его в грудь.

– Тогда руками. Он осмелился прикоснуться к тебе, и тут уже придется пустить в ход кулаки.

– Верно. – Присев, она начала стаскивать сапоги. – Они любят друг друга.

– Они – это кто?

– Шуберты. Ланс и Мартелла. Зиглер опоил ее, так что муж – в списке подозреваемых. Но ближе к концу. Думаю, узнай он о случившемся, Зиглеру несдобровать. Шуберт выследил бы его, как бешеного пса, и как следует отметелил. Не сомневаюсь, что дело дошло бы до физической разборки – но с помощью кулаков, а не посторонних предметов. По крайней мере, такое у меня сложилось впечатление.

Она вытащила из сапог теплые носки.

– У Мартеллы есть сестра, которая тоже спала с Зиглером – правда, добровольно и за плату. Наташа Квигли. Ее муж мне совсем не понравился. То ли у него характер такой, то ли он в чем-то фальшивит. И мне хотелось бы поглубже копнуть его финансы.

– Вот и работенка для меня.

– Буду очень признательна, если ты выкроишь для этого время.

– Почему бы нам не поужинать? Заодно расскажешь мне обо всем.

Ева хотела сразу сесть за работу, чтобы оформить все на бумаге. Но затем она решила, что сделает это более осмысленно, если обговорит для начала с Рорком.

– Договорились. Ох, я же совсем забыла! У меня есть рождественский подарок. – Сунув руку в карман пальто, она вытащила оттуда коробочку. – От Фини. Он сказал, его жена слепила для нас чашку. А это подарок от него – нам обоим.

– Мне нравится керамика его жены.

– Я так и поняла. Иначе бы ты не ставил ее на видном месте, а прятал бы куда подальше или разбивал – как бы случайно. Но и это, я думаю, должно тебе понравиться.

Открыв коробочку, Рорк вытащил оттуда стеклянный квадратик и замер, разглядывая медали.

– У меня была та же реакция, – заметила Ева. – Фини сказал, это нам на память, чтобы мы могли вдохновляться, когда станет совсем трудно. Заявил, что искренне гордится нами и все в таком духе. Я даже не знала, как отвечать.

– Это просто здорово, – пробормотал Рорк. – Здорово, что он об этом позаботился.

– Я знаю. Еще он сказал, чтобы мы держали это дома. Сказал, если я оставлю их на работе, это будет вроде хвастовства.

– Верное замечание, – улыбнулся Рорк.

– Потому-то я и принесла их домой. Но я не хочу, чтобы они лежали в моем кабинете или в твоем, поскольку это общее. Мне кажется, лучшим местом для них будет спальня, ведь это только наше с тобой пространство.

– Верно, только наше. – Окинув взглядом комнату, Рорк направился к столу в рабочей части. – Ну, как тебе? – спросил он, пристраивая там медали.

– Прекрасно.

Взявшись за руки, они какое-то время разглядывали подарок Фини. Кот, позвякивая колокольчиком, жизнерадостно выскочил вперед.

– Кто надел ему на шею эту идиотскую штуку? Саммерсет?

– Я.

– Ты? – Ева изумленно взглянула на мужа. – Ты серьезно?

– Это был момент слабости, – признал Рорк. – Мне хотелось, чтобы и кот не остался в стороне от праздника. А теперь он без остановки дребезжит этим колокольчиком. Думаю, намеренно – уж очень ему это нравится.

– А бантик?

– Я же сказал, момент слабости. Мне пришлось посетить сегодня целую серию офисных корпоративов. Должно быть, это ослабило мою стойкость.

– И сколько ты выпил? – поинтересовалась Ева.

– Ни капли. Пришло время наверстать упущенное. – В ее кабинете он достал из бара бутылку вина. – Красное, хорошей выдержки. Как насчет стейка? Все эти перебежки от одной праздничной встречи на другую привели к тому, что я не успел пообедать. Умираю от голода.

– Стейк устроит меня как нельзя лучше. Это первое, кстати, что я попробовала в твоем доме. Почему только я вспомнила об этом сейчас?

– Праздничная сентиментальность.

– Я люблю тебя.

Поставив бутылку, Рорк сжал Еву в объятиях.

– Нет ничего приятнее, чем слышать от тебя эти слова.

– Я подумала об этом сегодня, когда наблюдала за Шубертами. Они любят друг друга. Я ощутила это каждой клеточкой своего существа. Вот почему я думаю, что они не имеют отношения к убийству Зиглера. Глупо, что и говорить, ведь взаимная любовь не означает, что один из них не приложил его статуэткой по голове.

– Но ты так не думаешь.

– Верно. Но меня тревожит эта праздничная сентиментальность. Я к такому не привыкла.

– Побочный продукт, связанный с обретением дома и любви. И жизни.

– Пожалуй. Ладно, займусь-ка я ужином.

– Нет уж, займись лучше вином, а я приготовлю ужин. Иначе на тарелках у нас окажутся только стейк и картошка.

– А почему там должно оказаться что-то еще?

– Потому что я люблю тебя.

– Ладно. – Достав бокалы, Ева разлила вино. – Давай я расскажу тебе для начала про секретаря Мартеллы.

Они уселись за стол, и Ева повела рассказ с самого начала.

– Я поверила ей, – подытожила она. – Было в ней что-то на редкость прямолинейное и убедительное. В то же время это весьма удобно – я же не могу подтвердить или опровергнуть ее слова. А они играют на руку Мартелле и ее мужу.

– Тем не менее ты ей веришь.

– Может, мне просто хочется поверить? Неужели я теряю здравый цинизм?

– Вот уж нет, – рассмеявшись, Рорк поднял бокал с вином, – ты – коп до мозга костей. Ничто не в состоянии пошатнуть твоего цинизма и твоих инстинктов. На мой взгляд, история звучит вполне убедительно и вписывается в ту схему, которой следовал Зиглер. А она привлекательна, эта Катиана?

– Настоящая красотка. Куда эффектнее, чем Мартелла. Тем не менее я не ощутила ничего, что указывало бы на взаимный интерес секретарши и мужа Мартеллы.

– Но ты намерена проверить ее.

– Само собой.

– Вот об этом я и говорю, – он чокнулся с ней бокалом, – твой цинизм по-прежнему на месте.

– Ладно, теперь о другой сестре, – сказала Ева, отрезая себе кусочек стейка. – Вчера она заявила, что между ней и Зиглером ничего не было. Я оставила это как есть, поскольку мне нужно было разобраться с Мартеллой. Но что-то уже тогда меня насторожило. И чем больше я узнавала про Зиглера, тем меньше нравился мне ее рассказ. Зиглер не упускал ни одной клиентки с внешностью и деньгами, особенно если она была старше его лет на десять-пятнадцать. Его интересовали богатые дамочки среднего возраста, не знающие, на что потратить время и деньги. Наташа Квигли превосходно соответствует всем этим критериям, но настаивает, что ничего не было.

– Не все богатые дамочки средних лет спешат оказаться в постели с жиголо.

– Жиголо, – повторила Ева, осмысляя слово. – Для Зиглера это слишком изящно и игриво.

– Тогда кто?

– Подонок. Но это не меняет сути. Разумеется, не все замужние дамы в возрасте спешат оказаться в постели с молодым любовником, но Наташа превосходно подходит на роль его жертвы. Скажи она мне: да, он пытался со мной заигрывать, но я не плачу за секс, или у меня дома столько секса, что я не ищу никого на стороне, и я бы ей поверила. Она могла разыграть это дюжиной разных способов, но выбрала самый неудачный. И мне стало ясно, что она лжет.

– Как я понимаю, инстинкты тебя не обманули.

– Верно. Стоило мне поддеть пробку, и она выплеснула все наружу. Непростой этап в браке. Не понимаю, как можно использовать это в качестве оправдания за измену.

Рорк пробежал пальцами по ее руке.

– Вот потому-то, дорогая Ева, ты сидишь со мной за столом, а не рыдаешь обнаженной на улице.

– То же самое могу сказать в твой адрес. В общем, наболтала она с избытком. Совершила ошибку, а теперь пытается сохранить брак. «Прошу вас, не сообщайте ни о чем моему супругу, или он немедленно бросит меня». Зиглер, кстати, ничего ей не подсыпал. Она сама приняла его предложение, сняла номер в гостинице и заплатила ему за услуги. Но затем они с мужем решили наладить отношения, и она собралась порвать с любовником.

– Она считает, что очередная ложь поможет ей наладить отношения с мужем?

Довольная тем, что Рорк отреагировал на это в той же тональности, что и она, Ева подцепила сочный кусочек картофеля.

– Многие так считают. Я поинтересовалась, как бы повел себя ее муж, если бы узнал о случившемся. Наташа заявила, что он не склонен к насилию, но особой уверенности в ее голосе я не расслышала. Проверив прошлое этого парня, я выяснила, что он легко теряет контроль над собой. Выражается это, правда, исключительно в хамстве, – она прожевала ломтик картофеля, – и он мудак.

– Какого сорта? Тут немало разновидностей, – заметил Рорк.

– Это верно. Я бы сказала, женоненавистник, но это слишком изощренное словечко для того, кто относится к женщинам как к существам второго сорта. Пока мы беседовали, он явно нервничал. Но и злился. Вряд ли он воспринял всерьез допрос, проведенный двумя «девицами».

– Похоже, ему придется об этом пожалеть.

– Разве что я сумею засадить его в камеру. Но для этого мне необходимо присмотреться к его финансам. Деньги в семье принадлежат в основном жене. А поскольку парень, судя по всему, не промах, он наверняка сумел кое-что припрятать – чтобы не оказаться, к примеру, голым на улице. Обнаружив его тайные суммы, мы сможем проследить и расходы. Возможно, он платил Зиглеру. Или у него есть подружки на стороне, которые скрашивают неприятности в браке. Не исключено, что он оплачивал им подарки или номера в гостинице. Словом, нужно найти хоть что-то.

– Смотрю, ты его просто невзлюбила.

– Можно сказать и так.

– Стало быть, финансы. Охотно тебе помогу. Чем, ты сказала, он занимается?

– Связи с общественностью. И в этом он весьма неплох. Итак, Копли – один из главных в моем списке подозреваемых. Кроме него, там фигурирует писательница, которая тоже была клиенткой Зиглера и которую он поил своим чаем. У нее нет алиби на момент преступления. А еще – бывший боксер, а ныне владелец фитнес-зала. Зиглера он терпеть не мог, причем не без оснований. Но есть и другие, – признала она. – У нас полно тех, кто мог бы от души врезать Зиглеру статуэткой – и не без оснований.

– Почему бы тебе заранее не преподнести мне рождественский подарок? – предложил Рорк. – Дай мне список своих подозреваемых, а я проверю их финансы.

– И ты действительно воспримешь это как подарок?

– Знаешь, красть было чертовски забавно. – Откинувшись на спинку стула, он взял бокал с вином. – Только представь: ты крадешься по темным улицам, чтобы попасть туда, куда в обычное время вход тебе заказан. В места, заполненные прекраснейшими вещами, каких простому дублинскому сорванцу не суждено даже увидеть, не то что заполучить в свою собственность. И если поначалу мной двигало исключительно желание выжить, то позже все немного изменилось: взлом замков открыл передо мной целый мир новых возможностей. Это было своего рода искусство – вроде тех картин или драгоценностей, которые я мог украсть.

– Которые ты крал, – поправила Ева.

– Ну да, крал, – согласился Рорк с мечтательной улыбкой на лице. – Это затягивает. И дело не только в проворных пальцах и ночной романтике. Мне ужасно нравилось работать с компьютерными технологиями.

– Компьютерный воришка.

– Да как ни назови. В любом случае сейчас это в прошлом. Разве нет?

– Верно. Но ты сам так решил.

– И не испытываю ни малейшего сожаления. По крайней мере, сейчас, когда рядом сидит та, что заменила мне целую вселенную.

– Это все равно как сказать, что никаких звезд не хватит?

Рорк взглянул на нее с заинтересованной улыбкой.

– Возможно. Но вот к чему я веду. Ты открываешь для себя новые миры и новые возможности, и прежние пристрастия переходят на уровень игры, которой можно позабавить себя в свободное время. А ты создаешь собственный бизнес на вполне законных основаниях. Мужчина способен отказаться от игр ради чего-то стоящего.

Рорк коснулся губами ее руки.

– Это не значит, что он должен полностью отказаться от игр – от возможности проникнуть в чужую тайну, если делается это во имя справедливости. Именно ты, своим доверием, предоставляешь мне подобный шанс. Вот моя медаль – она поблескивает под стеклом рядом с твоей. Ее вручил мне человек, заменивший тебе отца. Человек, к которому я отношусь с исключительным уважением. И все это благодаря тебе. Ты открыла мне доступ к новым мирам и возможностям, которые прежде находились от меня за семью замками.

– Ты сам открыл их для себя. Сам заслужил такую возможность.

– Без тебя я даже не взглянул бы в ту сторону. Но это не значит, что я готов полностью отказаться от удовольствия влезть в чужие секреты. Я разыщу для тебя счета Копли, – пообещал он ей, – поскольку чутье подсказывает мне – там есть что поискать. И сделаю это с большой охотой.

Ева провела ладонью по его щеке.

– Что ж, счастливого тебе Рождества. Ах, да! Совсем забыла. Не надевай смокинг.

– Вообще-то я рассчитывал провести сеанс кибер-воровства в строгом галстуке. Но раз ты так просишь, могу остаться в том, что на мне надето.

– Да нет, я про завтра. Жена Фини настаивает, чтобы он пришел к нам в смокинге, а он отбивается, как может. Но если ты наденешь смокинг, она его потом запилит.

– Да я, в общем-то, и не собирался.

– Прекрасно. Значит, и беспокоиться не о чем. А во что буду одета я?

– Не в смокинг.

– Тоже неплохо. Но ты, похоже, не собираешься мне говорить, – заметила она после секундной паузы.

– Если тебе не понравится наряд от Леонардо, сможешь выбрать что-нибудь еще. Но я надеюсь, что этого не произойдет, – он вновь поцеловал ее руку. – Я видел голографический образ. Ты будешь выглядеть просто потрясающе.

– Если это так, зачем мне еще полтора часа с Триной, которая обмажет меня всякой гадостью?

Рорк легонько сжал ее руку.

– Я не вмешиваюсь в подобные вопросы – ради собственного благополучия.

– Ладно, не буду пока об этом думать. Еще неизвестно, что нам готовит завтра.

– Короче не скажешь.

– Не подлизывайся. Тебе, как всегда, деньги, а мне убийство. – Ева поднялась из-за стола. – Что устраивает нас обоих как нельзя лучше.

С кофе наготове она устроилась за рабочим столом. И начала с самого начала.

Открыв на экране реконструкцию наиболее вероятной сцены убийства, Ева принялась изучать две фигуры, варианты движений, угол первого удара и угол второго.

Не желая упускать ни малейших деталей, она перечитала свои заметки и обнаружила показания Симы, совпадающие с показаниями Аллы Кобурн. Обе женщины, имевшие доступ в спальню жертвы, утверждали, что последний приз стоял именно здесь, прямо на бюро.

А это позволяло с точностью до девяноста семи процентов предположить, что убийство было совершено под влиянием момента. Внезапная вспышка гнева, а за ней – удар.

Мужчина ростом около шести футов. Или женщина того же роста. А может, чуть поменьше, но на каблуках.

Сима отпадает сразу, разве что для удара ей пришлось забраться на ящик. И как бы Ева ни относилась к Трине, трудно представить, что этот косметологический монстр пробил парню голову только из-за того, что тот порвал с ее подругой.

Кобурн. Почему бы и нет? При условии, конечно, что наденет туфли с пятидюймовым каблуком (что, надо сказать, не редкость для некоторых дам). Но с какой стати оставлять столько улик, привязывающих ее к сцене преступления? Паника? Все может быть. Однако записка, приколотая к груди убитого, говорит о неплохом самоконтроле.

Женщина, без зазрения совести совершившая подобный поступок, наверняка не растерялась бы и прихватила с собой лифчик и туфли.

Разве что не могла ли эта самая женщина проявить недюжинную сообразительность и намеренно забыть в квартире пару вещичек? Именно ради прикрытия. И такое не исключено, подумала Ева. Вот только Алла Кобурн не произвела на нее впечатления расчетливой особы.

Лилл Байерс, начальница Зиглера. Все указывает на то, что у этих двух были исключительно профессиональные отношения. Физически, впрочем, она годится на роль убийцы. Соответствующий рост, мускулатура. Наверняка ей был известен адрес Зиглера, как и то, что он промышлял сторонними подработками.

Предположим, Зиглер платил ей определенный процент за возможность пользоваться залом в нерабочее время. Потом ей захотелось большего, возникла ссора, и Лилл утратила контроль над собой.

Слабовато, подумала Ева, откровенно слабовато. Компьютер с ней согласился, оценив подобную возможность лишь в 53 процента.

Дэвид «Рок» Бриттон. Соответствующего роста и немалой силы. Есть мотив, зато алиби отсутствует.

Компьютер тоже увидел его в числе главных подозреваемых, выставив вероятность в 90 процентов. Но компьютер не общался с Роком, иначе бы понял, что такой, как он, использовал бы в деле только кулаки.

Модный блогер. Высокая, крепкая особа. Если рассказ о подростковом изнасиловании – правда, у нее весомый мотив для убийства. Одному все сошло с рук, но этот подонок заплатит за обоих.

Итак, есть мотив, но нет алиби. Физически способна.