Космическая одиссея Инессы Журавлевой Цыпленкова Юлия
Запищал анализатор, и Дима отвлекся на него. Я тряхнула головой, освобождаясь от очередного наваждения.
– Никаких паразитов нет, дальше можешь сама, – сказал Ардэн. – Хотя нет. Лучше я сам.
– Я большая девочка, – усмехнулась я.
– И это просто замечательно, – совершенно серьезно кивнул тайлар командир. – Я бы взвыл, если бы ты была ребенком и мне пришлось ждать, пока ты вырастешь.
После сказанного повисла неловкая пауза. Я отвела глаза и обошла Диму, спеша отмыть грязь там, где это возможно. Вздохнув с сожалением, я оглянулась на Ардэна и снова опустила взгляд, потому что он смотрел на меня не мигая и даже, кажется, не дышал.
– Отвернись, пожалуйста, – тихо попросила я. – Мне нужно раздеться.
На удивление, Дима не стал спорить. Он послушно отвернулся, не отпустив ни одной из своих шуточек и даже полразочка не нахамив. Я разулась и сняла брюки, иначе мне ссадины было не промыть. Когда закончила с омовением, с сожалением взглянула на изгаженные брюки и натянула их обратно. Бродить в трусиках по лесу, кишащему куртизанами вроде моего горилла, как-то не хотелось.
– Я все, – сказала я, выпрямляясь и ненадолго зависла, глядя на напряженную спину Димы, застывшего каменным изваянием. – Дима, эй, ты в анабиоз впал?
– Нет, – сипло отозвался он.
За то время, пока я приводила себя в порядок, заметно стемнело. К тому же начал накрапывать дождь. Я поежилась от первой прохлады.
– Что будем делать? – спросила я, заглядывая в пожелтевшие глаза командира.
– Искать укрытие, – уже более привычным голосом ответил он. – Идем.
Дима взял меня за руку, и мы опять направились куда глаза глядят. Молчание затягивалось, и это начало тяготить. Нервничаю, когда страшно, а поговорить не с кем, чтобы напряжение снять. За болтовней хорошо отвлекаться, знаете ли.
– Дим, а Дим.
– Что? – чуть помедлив, отозвался Ардэн.
– Я сдохну от неудовлетворенного любопытства. Что с тобой Сима сделала? – Я взглянула в лицо Димы, уже плохо различимое в сгущающейся темноте. – Черт, Дим, как ты видишь? Я бы уже нос тридцать раз расквасила.
– Благодаря тебе. – Он улыбнулся и обернулся ко мне.
Глаза его теперь постоянно были желтыми и даже немного поблескивали, как кошачьи. Это было жутко, но притягательно.
– С тех пор, как проснулась кровь отца, я стал лучше видеть, слышать и начал ощущать запахи на несколько спектров шире. Ты обалденно пахнешь, – подмигнул Ардэн.
Я смутилась, незаметно принюхиваясь к себе. Дима весело рассмеялся.
– Так что там с Симой? Я уже сегодня двадцатый раз пытаюсь услышать эту историю, – вернула я разговор в безопасное русло.
Ардэн опять скривился, словно таз лимонов съел.
– Не знаю, что нашло на Систему, но она меня с утра достает…
В общем, утро у Димы началось с того, чем прервалась моя ночь, – ледяным душем. Причем меня хотя бы в душевую отнесли, а бедолага командир подскочил на кровати от того, что на него прямо в спальне с потолка водопадом хлестала холодная вода.
– Что за на хрен! – взревел поднаторевший в земном разговорном Ардэн.
– Доброе утро, ваше величество, – глумливо изрекла Сима. – Как спалось-почивалось?
Дима решил, что это сбой, и захотел после завтрака проверить параметры Системы. В том, что это не параметры, а саморазвивающаяся зараза с электронными мозгами творит произвол по собственному почину, Ардэн понял, когда получил адскую смесь на завтрак. Последние сомнения отпали, когда он подошел к шкафу, и дверь-купе, изменив свою конфигурацию, врезала ему по лицу, резко открывшись по команде. Но вступить с Симой в переговоры ему не позволила гордость. Потом командира прищемило дверями на выходе из каюты и при входе на мостик. Затем взбесилось его кресло, уехавшее прямо из-под драгоценного ардэновского зада, и Димон грянул на пол. Стул удалось отловить, потому что он мотался от командира по всему капитанскому мостику, и когда Дима вновь попытался сесть, тот вдруг сжался, поймав все тот же ардэновский зад в узкую ловушку.
Подчиненные попрятались, потому что командир только что ядом не плевался. Он попытался просмотреть полученные данные, но табло выдавало ему сплошную нецензурщину, то указывая ему конкретное направление, то расписывая процесс, в котором его, Ардэна, делали. Его родственникам тоже досталось.
Что касается душа, то его Дима получал в самых неожиданных частях корабля и в неизменно щедром количестве. Он успел сменить почти все комбинезоны, которые у него были. Причем Сима разошлась настолько, что окатывала своего босса «ледяной волной презрения», как только он надевал сухую одежду. После этого Димон не выдержал.
– Что тебе надо?! – проорал он.
– Уважения, – выдала Серафима.
Вот так: гадостями, шантажом и прямыми угрозами – Сима отомстила за попранное любопытство и воспитала главного местного хама. Дослушав эту поучительную историю, я, хмыкавшая на протяжении всего рассказа, уже ржала в полный голос. Дима обиженно засопел и посмотрел на меня.
– Ничего смешного, – проворчал он.
– Все смешно, – не согласилась я. – А-а-а, я щас сдохну! Никогда не буду ссориться с Симой!
И я снова согнулась пополам.
– Ничего, я на эту шантажистку управу найду, – грозно пообещал Ардэн и сам усмехнулся.
Неожиданно он накрыл мне рот ладонью, обрывая смех, и зашипел, когда я попыталась возмутиться.
– Тс-с, я что-то слышу, – сказал он, и смех окончательно застрял у меня в глотке.
Я тоже прислушалась, но не смогла уловить никакого шума, кроме звуков дождя и крика неизвестной птицы… надеюсь, что это все-таки местная сова, а не птеродактиль. Дима одним движением оттеснил меня себе за спину. И вот теперь и я услышала едва различимый шорох чьих-то осторожных шагов. Время неприятно замерло, и мурашки страха скользнули по коже, заставляя прижаться к Диминой спине.
– За деревья! – вдруг гаркнул он, отталкивая меня.
Я полетела в указанном направлении, чувствительно приложившись спиной о корень, торчавший из земли. Когда пелена боли исчезла, я едва не закричала, глядя, как мой Дима отбивается от очередной клыкастой твари, упорно пытавшейся вцепиться ему в горло. Кто из них рычал, было сложно понять, кажется, оба. Я зажала ладонями рот и уже не отрывала взгляда от командира «Гордости».
Зверь, похожий на медведя, бросился на Диму, тот увернулся тем же скользящим движением, как и от горилла, но пинков не отвешивал. Он прыгнул на зверюгу сзади, сдавливая ему шею сгибом локтя. Хищник замотал головой, не смог освободиться, спружинил и рухнул на спину всей своей тушей, придавливая к земле Ардэна.
– Дима! – вскрикнула я, и зверюга обернул ко мне оскаленную морду, матово блеснув клыками в свете взошедшей луны.
Ардэн остался лежать, когда зверь пошел на меня. Меня вновь пригвоздило к месту, но даже не столько от страха за себя, сколько за Диму. Зверь прыгнул, но я бросилась к другому дереву. Не от него, а к командиру. Животное глухо зарычало, развернулось и вновь пошло на меня. Я обернулась на шорох его шагов и снова полетела на землю.
Дима успел прийти в себя и опять принял удар зверя на себя. Я вскрикнула, когда поняла, что хищник распорол когтями плечо Ардэна.
– Дима, Димочка, – всхлипнула я.
– Только не лезь, – хрипло ответил тот и повторил свой маневр, заскочив зверю на спину.
Когда тот оттолкнулся и опять упал на спину, Дима, уже наученный горьким опытом, успел сместиться в сторону и навалился на страховидлу, пережал горло коленом, задирая пасть хищника кверху. Раздался хруст ломаемых костей. Зверь, извивавшийся по земле, умудрился опять задеть Диму когтями, но тот продолжал давить, кажется, совсем не обращая внимания на то, что кровь сочится из ран.
– Все, – выдохнул он и растянулся рядом с дохлым зверем.
Я вскочила на ноги и подбежала к нему. Упала на колени, обняла лицо ладонями и звала, звала, боясь, что он меня уже не услышит.
– Дима, – звала я. – Димка, Димочка, – и целовала лицо, казавшееся бледным пятном в черноте ночи.
Тучи совсем закрыли луну, и на нас обрушился настоящий ливень. Дима хрипло вздохнул, и его руки сомкнулись на моих плечах. Живой! Охренеть, живой!
– Димка, дурак, как же ты меня напугал, – причитала я, смеясь и плача одновременно.
– Ты от меня так легко не избавишься, – ответил он и сел. – Испугалась?
– Да, за тебя, – всхлипнула я и спрятала лицо на его мокрой от дождя груди. – Он тебя ранил, больно?
– По идее, уже затягивается – кровь отца, – усмехнулся Ардэн.
– Ящер, – ворчливо ответила я, пряча за легкой грубостью свое облегчение. – А если эта тварь ядовитая?
– Если выживу, то не ядовитая, – негромко засмеялся Дима, и мне захотелось его стукнуть.
– Идем, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Надо найти укрытие, ты насквозь мокрая.
– Не сахарная, – отмахнулась я. – Не растаю.
– Поговори мне, – строго ответил Ардэн, и я замолчала, но чувство облегчения и радость, что он живой, никак не оставляли меня.
Мы все шли по лесу, пока Дима не указал вперед и не сказал:
– А вот и укрытие.
Сколько я ни всматривалась в темноту, не могла ничего увидеть. Только когда мы уткнулись в каменную стену, я многозначительно помычала, пытаясь сообразить, в каком месте этой скалы посреди леса мы будем прятаться.
– Надо лезть наверх, – Ардэн уверенно шагнул к скале.
– А-а… э-э, н-да, – ответила я на это и осталась стоять на месте.
– Цепляйся на плечи, – велел он.
Эта идея показалась мне такой же бредовой, как и лезть вверх.
– У тебя плечи изранены, – ответила я.
– Уже не болит, цепляйся, – повторил Дима.
Я упрямо мотнула головой. Когти у зверины были не маленькими. Вообще удивляюсь, как он так спокойно держится. Ардэн немного подождал меня, затем схватил мои руки, сам затащил себе на спину и ухватился за первый выступ.
– Если мы разобьемся, я тебе этого не прощу, – мрачно пообещала я.
– А там уже и не нужно будет, – хохотнул мерзавец и полез наверх.
Камни от дождя были скользкими, и мне то и дело казалось, что руки Ардэна сейчас соскользнут и мы полетим вниз. В конце концов я зажмурилась и решила не открывать глаза до того момента, пока мы куда-нибудь не долезем или не свалимся, короче, до явления на том свете.
Наконец меня потянуло вперед, я открыла глаза и увидела, что мы заползаем в небольшую пещеру, где можно было не бояться упасть вниз, но разгуляться оказалось негде из-за малого размера королевства. Дима подтолкнул меня вперед и сам прошествовал туда же, извлекая из кармана свой гаджет. Я проследила, как гаджет залил пещеру мягким светом, напомнившим свет костра, и от него пошло тепло. Я тут же придвинулась поближе, потому что меня колотило крупной дрожью.
– Дим, почему ты не воспользовался парализатором? – спросила я, зябко обнимая себя за плечи.
– Я его на «Аттарии» забыл, – улыбнулся Ардэн. – Из-за того, что устроила Сима, я снял оружие и оставил его в каюте, когда в пятый раз переодевался. А потом была тревога из карцера, а дальше не было времени вспомнить о нем.
– Ну Сима, – проворчала я.
Дима присел рядом, посмотрел на то, как меня трясет, и безапелляционно потребовал:
– Раздевайся. Так быстрей согреешься.
– И так нормально, – отстучала я зубами. – Ты сам весь мокрый.
– Мне не страшно, – отмахнулся Ардэн. – Мой иммунитет с твоим не сравнится.
– И на снегу можешь спать? – усмехнулась я.
– И в анабиоз могу… теперь. Рептилоид, млин, хоть и наполовину, – ответил смешком Дима. – Если не разденешься сама, я с тебя стащу одежду.
Я упрямо поджала губы, но уже через минуту, когда командир подступил ко мне с намерением привести угрозу в исполнение, я отвела его руки и начала раздеваться. Дима отвернулся. Он некоторое время стоял ко мне спиной. Затем спустил верхнюю часть комбеза и отошел к самому краю пещеры, подставляя лицо ливню.
Тепло растекалось по телу, но дрожь никак не проходила, и я уже не могла точно сказать, от холода она, от пережитого страха или еще от чего-то, что поднималось в груди, когда я смотрела на мужской силуэт в черном каменном проеме. Неожиданно Дима развернулся, посмотрел на меня своими жутковатыми глазами, в которых чернота зрачка опять затопила радужку, оставив тонкий золотой ободок, и прерывисто вздохнул. Однако сел у края, не спеша подойти ко мне.
– Ложись. Излучение стерилизовало пространство пещеры и нагрело камень. Неудобно, но немного отдохнуть можно.
Он вновь отвернулся, а я послушно легла. Закрыла глаза и вскоре задремала. Мне приснились тот жуткий зверь и Ардэн, сражающийся с ним. Вот хищник махнул лапой, и острые когти разорвали грудь мужчины…
– Дима! – закричала я и вскочила.
Мои глаза застилали слезы, потому я не услышала, но почувствовала, как теплые руки обнимают меня. Я обняла его в ответ, прижалась к нему крепко-крепко, и он некоторое время укачивал меня, осторожно вытирая слезы и что-то шепча на своем загадочном языке. Затем, когда я успокоилась, все так же осторожно отпустил меня, но я вцепилась в его руку, усаживая назад.
– Не уходи, – попросила я.
– Если я останусь, я не смогу сдерживаться, – глухо произнес Дима. – Даже если ты попросишь остановиться, я не смогу.
Я промолчала, продолжая удерживать Ардэна. Мне сейчас было необходимо чувствовать его рядом. Настолько необходимо, что я готова была умолять не оставлять меня одну. Дима еще некоторое время стоял, должно быть, давая мне возможность передумать или подтвердить свое согласие, но я молчала, продолжая держать его за руку.
И Ардэн остался. Он опустился рядом со мной, и мы застыли на коленях друг против друга. Я смотрела в его поблескивающие глаза, и волна жара вновь понеслась по венам, насыщая каждую клеточку огненной искрой. И казалось, прерви это, и я просто умру от холода и одиночества.
– Инна, – скорей простонал Дима, чем произнес вполголоса, склоняясь к моему лицу.
Я положила ладони ему на грудь и почувствовала, как бешено колотится его сердце. Еще мгновение – я прерывисто вздохнула, и мир сошел с ума. Дима зарылся пальцами мне в волосы, запрокинул мою голову и впился в мой рот, завоевывая уже знакомую ему территорию.
Я не заметила, когда оказалась на каменном полу, лишь только чувствовала жалящие губы, покрывающие мое тело бесконечными поцелуями. Стон, сорвавшийся с моих губ, когда Дима прикусил губами напряженный сосок, он встретил счастливым смехом, отозвавшимся во мне новой волной возбуждения.
Мужская рука опустилась мне между ног, пальцы погрузились в уже разгоряченное лоно, и Дима поднес их к лицу, вдыхая с каким-то неистовым наслаждением. Он вновь что-то произнес на языке легаров и с новым жаром набросился на мои губы. Я обняла его, выгнулась навстречу, стремясь тесней прижаться к такому желанному телу, ощутить его всей кожей, чтобы застонать от сводящей с ума близости.
– Дима, – выдохнула я ему в губы, – Димочка. Я хочу…
И закричала от первой волны оргазма, к которой меня подвели ловкие пальцы командира космического корабля.
– Хочу! – потребовала я, впиваясь ногтями в уже целые плечи.
Из груди мужчины вырвался звук, более всего напоминавший глухое рычание. Он приподнялся, чтобы окончательно избавиться от комбинезона, и я поднялась следом, покрывая поцелуями рельефную грудь, заскользила ладонями по спине, спускаясь к упругим ягодицам, и сжала их, вынуждая Диму прижаться ко мне. Подняв голову, я поймала его жадный взгляд. Чуть отстранилась и накрыла ладонью мужское естество. Дима закинул кверху голову и застонал, когда моя рука заскользила по налитому стволу вверх-вниз.
– Все потом, – хрипло выдохнул Дима и повалил меня обратно на пол пещеры.
Он разместился между моих широко разведенных ног и замер, с каким-то неистовым восторгом разглядывая меня. Я заерзала под ним и сама потянулась к возбужденному члену. Дима перехватил мою руку, поднес ладонь к своим губам и прочертил языком дорожку от пальцев к запястью. Коснулся его губами и продолжил чертить влажную дорожку к сгибу локтя. Я выгнулась и застонала, когда он добрался до нежной, чувствительной кожи.
– Возьми же меня, сволочь! – закричала я, когда уже не было сил терпеть.
Дима опять рассмеялся и навис надо мной. Он провел головкой между влажными складками, потерся ею о клитор, и я снова выгнулась. Головка скользнула в лоно, и я задохнулась от той неспешности, с которой заполнял меня Ардэн. Он вновь замер, склонился ко мне и ненадолго впился в губы.
Первое движение ему навстречу сделала я. Дима замер, глухо застонал и выдохнул мне в губы:
– Моя.
Он выпрямился, ухватил мои ноги за щиколотки, поднимая их, и вонзил свое естество до упора. Дальше все смешалось: мои крики, его стоны и резкое скольжение во мне, от которого я металась, хрипела, сжимала кулаки и, кажется, обещала его задушить, если он посмеет остановиться. Когда он отпустил мои ноги и просто подмял мое тело под себя, не помню. Я царапала его плечи, спину, ягодицы, заходясь от криков. И когда в легких не осталось воздуха, я прохрипела его имя и взмыла ввысь, уносясь с этой дикой планетки к центру Вселенной.
– Моя! – торжествующе прорычал Ардэн, вжал меня в свое тело и понесся следом…
Глава 13
Пробуждение стало тяжким похмельем после пьянящих ласк и сжигающей дотла страсти. Местное солнце уже заглядывало в пещеру, когда я открыла глаза и попыталась сладко потянуться всем телом. Попытка увенчалась крахом, потому что я оказалась тесно прижата к обнаженному мужскому телу. Мои телодвижения пробудили Диму… всего Диму, то есть абсолютно всего. Я тут же оказалась подмята под командирское тело.
– Доброе утро, – сказал он, сверкая желтыми глазищами.
– Доброе, – пролепетала я, пряча пылающее лицо на его плече.
Вашу ж мамашу, что я натворила? А?! Ладонь Димы скользнула по моему бедру, погладила его и пустилась в путешествие по телу. А что я теперь творю? Зачем опять отвечаю на ласки? Зачем с таким остервенелым упоением терзаю эти губы поцелуем? Зачем выгибаюсь навстречу? Зачем заставляю перевернуться на спину и перекидываю ногу через бедро? Почему ощущаю себя счастливой, ловя в который раз этот восторженный взгляд и мужские стоны?
– Эх, Инна, Инна, – вздохнул мой моральный принцип, махнул на меня рукой и побрел в подсознание, в чьих глубинах отчаянно тосковала гениальная мысль.
И лишь когда жар в крови стал затухать, меня окончательно накрыло чувством вины.
– Поздно пить боржоми, когда печень в трусы упала, – проворчала я, пряча глаза от счастливого до неприличия командира.
– Что ты сказала, радость? – нежно проворковал Ардэн.
– Капец, говорю, – вздохнула я.
Он застегнул комбинезон и внимательно посмотрел на меня. Придать лицу беззаботное выражение не вышло, безразличное тоже. А вот виноватое – так сколько угодно. Дима приблизился ко мне, протянул руки, но я отпрянула, сграбастал все равно и крепко прижал к себе.
– Ты переживаешь из-за Грейна, – утвердительно сказал он.
– Я в жизни никому не изменяла, – тяжко вздохнула я. – Всегда считала себя верной, и на тебе…
– Ты не изменила, ты сделала выбор, – мягко произнес Дима. – Когда вернемся на «Гордость», ты будешь жить со мной. От неприятных разговоров я тебя огражу. Не переживай, он больше к тебе не приблизится.
Я отшатнулась, глядя на Ардэна со священным ужасом. Да за кого он меня принимает? За стерлядь? Вот так взяла и сменила мужчину, словно он носок с правой ноги? Переобулась и дальше пошла, что ли?
– Ты… – голос Димы прозвучал напряженно, – жалеешь о том, что произошло?
Жалею? Не-ет… Черт, я не жалею о том, что произошло, я хотела этого! Я помотала головой.
– Тогда что? – Он снова приблизился ко мне.
– Я жалею о том, что это причинит боль Роме, – ответила я, понимая всю нелогичность данного ответа.
А попробуй понять загадочную женскую душу. Бли-и-ин, что делать-то? Я же в глаза своего синеглазика после всего не смогу взглянуть. Да и мой ли он теперь? А Димка… Я бросила на мужчину быстрый взгляд и чуть не взвыла. До чего же хорош! Представила, как это – все время быть с ним? Представленное мне понравилось. Вспомнила, как мне было с Ромой, отказываться от него не хотелось совершенно. Как и от Ардэна. Охренеть, Инесса Николаевна, это вас с жиру так расколбасило? Совсем в своих мужиках запутались.
– Запуталась, – вздохнула я.
– Если ты запуталась, я один все решу, – тут же последовал ответ.
– Нет! – поспешно воскликнула я. – За меня решать не надо.
Я и сама себе проблем напридумываю, господин капитан, без чужой помощи. У меня черный пояс по созданию проблем, так-то. Вот сидела бы в каюте, не отправилась шляться по «Гордости», сейчас была бы с Ромой, а не на этой планете, и проблем никаких… И не узнала бы, какой Дима. А он такой… такой… с ума сойти, какой он. Мой очередной вздох совпал с негромким мерным гудением где-то совсем рядом.
Ардэн дернулся и быстрым шагом направился к выходу из пещеры. Тут же напротив завис аппарат, похожий на дротик. Округлый вход открылся, и в пещеру протянулся неширокий «мостик». По нему стремительно сбежал Рома. Он скользнул взглядом по своему командиру и бросился ко мне. Дима также шагнул в мою сторону и задвинул себе за спину. Не пожелав быть канатом для аттарийских игрищ, я выбралась на свет божий и сказала, ни на кого не глядя:
– Помыться бы и поесть. У меня живот уже к позвоночнику прирос.
Мужчины перестали сверлить друг друга едва ли не ненавидящими взглядами, и оба посмотрели на меня. Я поежилась от того, какой теплотой и нежностью были пропитаны их взгляды. Мли-и-ин, что ж они такие замечательные? И оба мои. В эту минуту я поняла, что просто не могу сделать выбор. Не могу, и все тут. А ведь этот вопрос скоро встанет передо мной. Впрочем, возможно, Рома сам откажется от меня, когда узнает. И что я буду без него делать?..
Я несмело посмотрела на Грейна и сразу спрятала глаза. Просто осознала, он уже все понял и без всяких разговоров.
– Она по-прежнему моя женщина, – вдруг осипшим голосом произнес Рома, и я снова метнула на него изумленный взгляд.
– Нет, Ром, теперь уже моя, – немного грустно, как мне показалось, ответил Дима.
Хотя понятно, грусть эта относилась к закончившейся многолетней дружбе. Жили себе два товарища, горя не знали, спины друг другу прикрывали, и тут явилась я. Притащил меня Рома – и все, песец подкрался незаметно. И как в подтверждение моих мыслей, мужчины вновь уперлись друг в друга разгорающимися яростью взглядами. Я пожарища ждать не стала.
– Есть хочу! – выскочила между ними, как черт из табакерки.
– Идем, – рявкнули оба, и я первая свинтила на «дротик».
Мама моя, чего делать-то? Они же теперь готовы к более решительным действиям! Глотки другу перегрызут, а я как же? Ёшкин-лукошкин, и никакого восторга, как в тренажерном зале. Страшно и стыдно, причем перед обоими.
– А я предупреждал, – подал голос моральный принцип.
– Молчи уже, зануда, – томно промурлыкала страсть. – Мне все понравилось.
Я была согласна с обоими, но к решению проблемы это не приблизило ни на сантиметр. Бросая исподволь взгляды то на Рому, то на Диму, я пыталась себе представить свои дальнейшие действия. Вот я возвращаюсь к Грейну. Судя по всему, вину за случившееся мой синеглазый инопланетянин уже возложил на своего друга и командира. Что будет? Дима не успокоится, это тоже понятно, вон как глазищами змеиными в мою сторону сверкает. А я, дрянь такая, продолжаю плавиться под этими взглядами, несмотря на самобичевание. Значит, возможно повторение уже случившегося. И что? А ничего, не могу я себе такого позволить. Ромка достоин лучшего, чем периодические потрахушки его женщины на стороне. Ну не могу я гарантировать дальнейшей верности. Тянет меня к этому гаду ползучему, сил моих нет.
Ладно, я смирилась со своей тягой к Диме и все-таки ушла к нему. Что мы имеем, кроме жалящей совести? А все ровно то же самое. Ромка вон как смотрит, аж до костей пробирает, так и хочется залезть к нему на колени и зацеловать… и не только. Соскучилась я по нему, несмотря ни на что. И что получается? Буду к нему бегать по-тихому? Почему-то мне кажется, что меня Грейн не отпустит так легко, как Хельгар. Черт, я ведь в жизни себе не позволяла иметь несколько ухажеров одновременно. Рассталась с одним – появился другой, остальным «отставить», и точка. И даже представить страшно, что один из моих мальчиков пропадет из моей жизни. Вот и отвечай, Инесса Николаевна, на извечный вопрос: что делать?
– Снимать штаны и бегать, – проворчала я себе под нос.
– Что, Инночка? – дружно спросили мои мальчики и чуть не зарычали друг на друга.
– Хренов сто, и ни хрена хорошего, – огрызнулась я, шмыгнув носом.
К моменту, когда мы вернулись на корабль, я уже знала, что мне делать. Я первая вышла из «дротика», оказавшегося катером, и направилась в сторону Роминой каюты. Молча пересекла ее порог, скинула одежду, не стесняясь того, что следом за мной вошли оба мужчины, а что они там не видели? И скрылась в душевой. О чем они там говорили и говорили ли вообще, я не знаю, потому что отбивалась в этот момент от счастливой Серафимы, залившей меня на энтузиазме таким количеством воды, что я чуть не утопла во цвете лет.
– Бери, Инуська, для тебя ничего не жалко, подруга, – вещала она, обрушивая мне на голову Ниагару.
– Сим, прекрати… буль… я… буль… зах… буль… усь… буль…
– Да ты знаешь, как я волновалась? – вдруг возопила Система, обдавая меня разом водой и теплым воздухом, отчего вокруг меня заплясали маленькие торнадо. – Ты знаешь, как я нервничала? Да у меня интеллект мой искусственный чуть не размяк! Как ты могла так со мной поступить?!
– Я?! Сима… буль… я же сей… буль… мру… буль…
– Ты знаешь, что я этой козе сделала? Я ее током шандарахнула. Пять раз! И водой залила. И в камере ее все поубирала, все! Она на полу сидит и боится, потому что я даже не знаю, что еще с ней сделать! А ты… ты… ты на Латоне с командиром развлекалась, – патетично закончила Сима, и наконец армагеддон в душевой закончился. – Ну и как это было? Ты теперь с ним? Ой, как Грейна жалко-о, – протянула она.
Разговор вошел в нужное мне русло, и я сделала решительный жест, велев ей замолчать. Серафима материализовалась рядом.
– Значит, так… – начала я.
Когда я вышла из душевой, уже чистая и сухая, мужчины все еще находились в каюте. Я краем глаза отметила их потрепанный вид и пару ссадин, украшавших лица. Значит, успели перекинуться парой слов. Сейчас оба были хмуры и молчаливы, но мое появление встретили разом потеплевшими взглядами на наше идеальное величество, и обменялись между собой ревнивыми. Я вздохнула и уверилась, что все делаю правильно. Достав из своей сумки спортивный костюм, дабы не вводить никого в излишнее искушение, я быстро оделась, вспоминая, как это делается на пляже, где нет свободных кабинок для переодевания, то есть не снимая полотенца. «Мастерство не пропьешь», – гордо подумала я, натягивая футболку и окончательно сбрасывая полотенце, потому что штаны уже украшали мой зад.
Я обернулась и насмешливо приподняла брови, глядя, как мои мальчики спешно отводят глаза, делая вид, что совсем не пялились на меня все это время. Все так же молча я направилась к двери.
– Сердце мое, – позвал меня Рома.
– Радость, – практически одновременно с ним произнес Дима.
И они метнули друг на друга недобрые взгляды. Я остановилась и посмотрела на них.
– Так больше не может продолжаться, – снова заговорил Грейн.
– Нужно все прекратить здесь и сейчас, – с удивительным единодушием подхватил Ардэн. – Сделай выбор.
– А вы ему последуете? – усмехнулась я, и они слаженно кивнули. Не смогла удержать новый смешок, неожиданно понимая, что это готовность принять выбор собственной персоны. О том, что я могу выбрать другого, они просто не думают. – Вы уверены? Если я выберу Рому, ты отступишься? – Я посмотрела на Диму, и он упрямо поджал губы. – А ты, Ром? Если я скажу, что ухожу с Ардэном, ты это примешь? – Мой синеглазик отрицательно мотнул головой. – То-то и оно… – Я немного помолчала, прежде чем сказать то, что хотела. – Поэтому я принимаю решение, – синие и вновь темно-карие глаза пристально взглянули на меня, – я буду жить… – черт, мне это совсем не нравится, – одна.
– Что?
Они репетировали, что ли? Сколько можно говорить хором?!
– Гиррес?
– Брэн?
– Дураки, что ли? – возмутилась я. – Совсем одна. Блин, мужики, я не могу сделать выбор, не могу, и все! И мне легче отказаться от обоих, чем предпочесть кого-то одного. Вот, сказала, – выдохнула и стремительно покинула уже свою бывшую каюту.
Белый кролик ждал меня в коридоре.
– Си-има, – простонала я, закатывая глаза.
– Следуй за белым кроликом, – не стала оригинальничать Система.
– Да, Морфиус, – съязвила я, и мы понеслись по коридору.
Впрочем, недалеко. Всего лишь свернули за угол, где меня уже ждала открытая дверь. Кролюга трубно заревел, оповещая меня о прибытии на место, и исчез, оставив мне легкую форму контузии. Своих мужчин я не услышала, потому как слегка оглохла, но успела увидеть, как они быстрым шагом подошли к закрывающейся двери.
– Дайте мне разобраться в себе! – заорала я, перекрикивая свою глухоту, и дверь окончательно закрылась. – Вот встряла, млин, – выругалась я и свалилась на койку мордой вниз.
Стучался ли кто ко мне, не стучался – я не знаю. Благодаря озверелому крольчуге я находилась в блаженной тишине, так необходимой мне сейчас. А вскоре и вовсе уснула, измотанная событиями двух дней и своими переживаниями. Что мне снилось, не помню. Кажется, марафон по многочисленным коридорам «Гордости Аттарии». Я скакала верхом на белом кролике, а за мной неслись Морфиус, Нео и агент Смит, на плечах которого сидела Алиса из Страны чудес, кричавшая: «Сделай выбор!» Офигеть, до чего причудливые образы выдает иногда подсознание.
– Инна-а-а, ну Инна же-е, – ныла мне в ухо Сима. – Хватит спа-а-ать, мне ску-учно.
– Ты озверелое адово изобретение, – огрызнулась я, не открывая глаз.
– Вот ты спишь, а там такое, – многозначительно протянула Серафима, посылая мне в бок слабый электрический импульс.
– Что там? – лениво спросила я, почесывая бок и по-прежнему пытаясь ускользнуть в сон.
– Открой глаза – скажу, – коварно пробубнила Сима.
– Не открою, ай! – Я подскочила от разряда в мягкое место. – Сима, ты садистка, ты… ты…
– Да ладно тебе, – отмахнулась она красивой мерцающей ручкой. – Зато у меня есть новость.
Я встала с кровати и направилась в душевую. Затем неспешно и с аппетитом позавтракала. После для проформы сделала несколько упражнений на пресс, спела песенку, чем довела изнывающую Симу до почернения в прямом смысле этого слова и лишь после этого уселась, скрестив по-турецки ноги, и взглянула на нее, удовлетворенная своей местью.
– Ну, что там у тебя? – спросила я.
– У тебя нет слуха! – выпалила низким рычащим голосом Система. – И голоса тоже нет. И песни у тебя дурацкие. Никогда не пой. Никогда-никогда!
– Гы, – осклабилась я и передернула плечами, сразу вспомнив горилла. Никогда больше не скажу «ы». Вот никогда-никогда! – Что там за новость?
– А вот теперь не скажу, – надулась вновь голубеющая Сима, и голос ее опять стал приятным.
Я зевнула и встала с пола.
– Ну и не говори. – Я пожала плечами.
– Ты вредная, – сварливо проворчала она. – Вредина вреднючая. Самая вреднятинская вреднятина.
– Сим, твой создатель с тоски бы удавился, услышав, что выдает его сверхразумное изобретение, – усмехнулась я.
– Он бы мной гордился, – заносчиво заявила Серафима. – Так ты будешь слушать или нет? – Я покладисто кивнула и развесила уши пошире. – Стерлядь отправили на Аттарию, – выпалила Сима. Не заметив моей реакции, она досадливо полыхнула искрами и начала пояснять, как неразумному дитяти: – Ее во время миссии отправили, даже не продержали в карцере до возвращения. Это же позор! Тайлар командир Ардэн, когда ты здесь в спячку залегла, он же злющий был. Прямо к ней отправился, в карцер. Кстати, в карцер ее тайлар Грейн отправил, сорвав все знаки различия. Хельгар же не просто сплавила тебя с корабля, она поставила под угрозу жизнь неподготовленного человека… э-э, примитива, ты уж извини. А еще и поисковый маяк уничтожила и провиант из шлюпа убрала. Вас, по закону, надо беречь, так что там накапало много обвинений. Тайлар командир все ей высказал, все-все. Хельгар офигела. Потом подготовил обвинительные документы, погрузил в анабиоз и отправил под конвоем на Аттарию. Прямо в комитет по рассмотрению дел с генными нарушениями.
– И что ждет Хельгар за все, что она со мной сделала? – спросила я.
– Принудительная коррекция! – торжествующе воскликнула Сима.
У меня вытянулось лицо. Я, конечно, девка добрая, да и память у меня хоть и вся в зарубках, но тоже ничего, отходчивая. Но стерлядь вызывала во мне кровожадные чувства. Головой об стену ударила? Ударила. И хорошо, что голова – кость, иначе бы я закончилась раньше, чем эта ревнивая дура меня в шлюп засунула. Потом меня унизила вопящая шняга, обозвав чудовищем. А что еще мог означать ее визг? Чуть не сожрал слизень, потом безглазая хрень, медведеподобное чудище. А про озабоченного горилла-куртизана я даже вспоминать не хочу! И если бы не Димочка, я бы или уже переварилась в чьем-нибудь желудке, или, пардон, агрегат горилла застрял в моих гландах. И за все это коррекция?!
– Да ты не понимаешь! – воскликнула Система. – Это же самое худшее, что можно придумать для аттарийца! Они же трясутся над своими драгоценными генами, которые культивировали столько поколений, выводя устойчивые наследственные признаки, вколачивая в организм многократно повторяющуюся программу для потомков. Добровольная коррекция делается сознательно. Да там и меняется-то мелочь. А Хельгар ждет полная перезагрузка. Для своей семьи она уже брак. К тому же всю династию трясти начнут, выясняя, с кого пошел перекос, на ком еще отразился. Законопослушание у аттарийцев в крови. Они убивают-то только во время военных действий. Ты посмотри на их оружие. Парализатор! И тот можно использовать с кучей условий.
Читать бесплатно другие книги:
