Космическая одиссея Инессы Журавлевой Цыпленкова Юлия

– А на штурмовиках? – засомневалась я.

– Там все по-взрослому, – уверила меня Сима. – Но Аттария никогда не нападает первой, они до последнего пытаются урегулировать проблему миром, даже когда другие планеты уже втянуты в военные действия. Если же напали на аттарийца, разговоры заканчиваются.

Вообще-то заметно. Наши бы мужики давно морды друг другу набили с криками. «Моя баба». И бабе заодно тоже. А эти все рычат друг на друга, но диалог ведут. Космический бой не в счет, это не угрожало ничьей жизни. А вот ссадины на лицах – это уже нехорошо. Но все равно не катались по каюте, по стенке друг друга не размазывали. Кстати, как они там, мальчики мои…

– Сим, а что там с моими? Как они? – вздохнула я.

Передо мной появилось двойное изображение. Рома разговаривал с оранжевыми. Он был сосредоточен на каких-то своих мыслях, и мне показалось, что даже толком не слышал, что ему говорили. Дима же находился на капитанском мостике. Взгляд его был устремлен в одну точку. Казалось, что он сейчас где-то далеко-далеко. Вот он вздохнул, и губы его шевельнулись, сложившись в имя – Сима.

– Ой, – пискнула моя подруга и исчезла.

Экраны погасли. Я уныло вздохнула и упала в кресло, закрыв лицо руками. И что за наказание? Что на одного смотрю, все внутри замирает, что на другого. Но ведь не могла же я влюбиться сразу в обоих, а? Так ведь не бывает, да? Да? Это у вас не бывает. А у меня вот случилось. И что теперь делать?

Вскоре вернулась Серафима, довольная, как удав. Она зависла над поверхностью моей новой кровати в лежачей позе и хитро посмотрела на меня.

– Страда-ает, – со значением сказала Серафима. – Хотел тебя посмотреть, а я не показала. Сказала, что ты еще спишь. Я и тайлару Грейну тебя не показываю. Никому не показываю. Моя. – Сима как-то очень кровожадно оскалилась, и я подумала, а того ли я себе выбрала защитника? – Да шучу я, шучу. Рано им еще, пусть поскучают. Кстати, Инусь, а тебе-то кто больше нравится?

Я шмыгнула носом и пожала плечами. Сима понимающе посмотрела на меня.

– Я бы вот тоже не знала, кого выбрать, – сказала она. – Показатели состояния здоровья у обоих ого-го. Репродуктивная функция на высшем уровне. Потомство от обоих ожидается сильное. Мужская сила, так сказать…

– Достаточно, – остановила я Систему, пока она мне не предоставила моих мужчин в разрезе с разных ракурсов. – Они такие…

– Да одним миром они мазаны, – отмахнулась от меня Сима. – Ты просто их плохо знаешь.

Точно! Именно! Я же их совсем не знаю. Точней, знаю, но как-то очень однобоко. А может, они не закрывают тюбик с зубной пастой и расставляют носки по углам. Что я привязалась к их внешности и силе… мужской? Я же их как людей не знаю. Вдруг стоит порыться в их поступках и поведении вне общения со мной и все станет проще? А может, они…

– Одинаковые они, – перебила мои мысли Сима. – Это только с виду они: один – няшка улыбчивая, а второй – жесткий брутал. Аферисты они и авантюристы, причем оба. Везде как ниточка за иголочкой. И думают в унисон. Они вместе с Академии, с самого первого уровня обучения. Натаскивали друг друга, дурили в рейдах. Я-то много чего о них знаю. Меня модернизируют постоянно, но матрица-то одна! Если захочешь, много чего порасскажу. Только ты вот и развела друзей-товарищей по разным окопам.

Вот же стерва электронная! Я совсем приуныла. Ничего нового. Разбиваю крепкую мужскую дружбу. Не специально, а так получается. Лучше бы уж они в тот день не тусили в лесу у турбазы, летели бы себе мимо, а меня бы наши нашли. Ничего, выжила бы. Так и захотелось возопить:

«Простите меня, люди добрыя! Не по злобе лютой, а токмо волею жестокой судьбы!» – и челом так об пол хря-ясь! Чтоб извилины в голове распрямились и опять свернулись. Глядишь, может, гениальная мысль на умную бы сменилась.

Биться головой об пол я, конечно, не стала. Мне мой лоб дорог как память. Вместо этого в сотый раз тяжко вздохнула и опять посмотрела на Симу.

– Ругаются?

– Не. – Она помотала красивой головой. – Нейтралитет до Аттарии заключили.

– А что будет, когда вернемся на Аттарию? – не без дрожи поинтересовалась я.

– Капец тебе будет, Инусик, порвут, как тузик грелку, если сама раньше не определишься. Только все равно не успокоятся. Они же оба ненормальные. Один – легар, второй тоже с придурью. У тайлара Грейна отец маму увел у родного брата. Набор-то генов с братом одинаковый, а у отца Рома еще и любовь приключилась. Вот старший тайлар Грейн и не дал брату заключить постоянный союз. Сын весь в него, из одного теста, так сказать. И ведь до сих пор живут душа в душу. Так что держись, подруга. Быть тебе полу-Инкой. – Сима неожиданно издала ржач гусарского коня, а я поперхнулась. – Порвут как пить дать. Кому верхнюю часть завещаешь, кому нижнюю?

– Хочу к маме, – испуганно проблеяла я.

– К маме Ардэн? Или маме Грейн? – снова заржала гадкая программа. – Мама Ардэн пожестче будет, выбирай Грейн. Хотя нет, Грейн хитрей. Даже не знаю, какую свекровь тебе посоветовать.

– К моей маме хочу, к маме Элле-е, – позорно завыла я, и Система всандалила мне успокаивающий укол.

Следующие три дня я продолжала отсиживаться в каюте. Нет, вру. После того как Сима напичкала меня успокоительным, я начала думать рационально, насколько, конечно, я могу мыслить рационально. Но терзаться собственным слабым сердцем и чувством вины временно перестала. Я выбралась на волю с целью забрать у Ромы кое-какие свои вещи. Сима подтвердила, что его нет в каюте и я вполне успею забрать свое небогатое имущество.

Забирать много я не собиралась. Из купленного мне – только нижнее белье и обувь. Все остальное – свое, родное. И по фиг, что для них непривычно, мне зато в кайф и как напоминание об утерянном доме. Но когда я открыла шкаф, бирюзовое платье так ко мне потянулось, что сердце мое не выдержало.

– Идем, горе ты мое, – вздохнула я.

Счастливая шмотка скользнула ко мне в руки, и от нее пошло приятное тепло. Может, и не тепло, но мне вдруг стало уютно, словно меня обнимает родное существо. Кстати о существах.

– Как вы тут, плюшечки мои? – умиленно спросила я своих питомцев. – Мы переезжаем. Вася, – поцеловала, – тьфу. Мася – тьфу. И чего вы такие шерстлявые?

Ридары издали урчащий писк, выражавший радость от встречи, и мы отправились в мою новую каюту. Ну, почти. Когда дверь открылась, я смогла только гулко сглотнуть и сдавленно пискнуть:

– Привет.

– Привет. – Рома шагнул на меня, оттесняя обратно в каюту.

Он посмотрел на мой багаж, на Васю с Масей, и взгляд его вдруг стал до того тоскливым, что у меня сердце сжалось. Рома положил мне руки на плечи и уткнулся лбом в макушку.

– Не отпущу, – тихо сказал он.

Ну вот что за человек? Ну как можно так душу рвать? Она у меня единственная, другой не будет. И вот стою я с сумкой на плече, в руках зажаты Мася и Вася, у которых случился нервный тик. Наверное, вспомнили день нашего знакомства. А мне плевать на Крайгон, мне на Рому не плевать. Обнять его хочется, прижаться крепко-крепко и остаться. Но тут же в голове всплыл Дима, черт…

– Ром, я пока там поживу, – почти шепотом ответила я. – Так будет лучше.

– Кому? – спросил Грейн. – Ардэну?

– Я не собираюсь с ним видеться… С вами обоими не собираюсь, честно, – сказала я.

– Почему? Я не понимаю. – Он отодвинулся и заглянул мне в глаза.

– Я себе-то ответ дать не могу, – вздохнула я, виновато опуская глаза. – Прости. Мне стыдно, что все так вышло.

Рома вновь привлек меня к себе, прижал мою голову к груди, и я чуть не заскулила от жалости, когда услышала, как быстро бьется его сердце.

– Ин, мне без тебя никак, – сказал мужчина. – Совсем. Я на тебя даже злиться не могу. Вроде надо. Даже отпустить тебя надо, а я не могу. Останься. Он близко к тебе не подойдет. Если хочешь, я сегодня же рапорт на Аттарию отправлю, и мы покинем корабль. Тебе больше не придется видеть его.

– Нет! – Я резко отпрянула и снова виновато потупилась, когда моя реакция всколыхнула в синих глаза боль.

– Ты выбираешь его, – глухо произнес Рома, сжимая кулаки. – Не отпущу! – Он тут же упрямо тряхнул головой. – Мне плевать, что там проснулось в Ардэне. Это его сложности, но я…

– Нет. – Я отрицательно покачала головой. – Я не выбираю. Правда. Никого не выбираю. Я даже выбирать не могу. Это все бред сивой кобылы, но, блин, Ром, но…

– Но?

– Вы мне оба нужны, – выпалила я и сбежала, пока Грейн переваривал услышанное.

Второй день начался с катаклизма – я осталась без кровати. Ладно, по порядку. Сплю я, значит, душу израненную во сне врачую. Она, зараза, врачуется плохо, то Рома приснится, то Дима, и оба в чем мать родила. А я смотрю на них и млею. И чувство, что я в кондитерском отделе. Передо мной два вкусных пирожных, и я не знаю, какое съесть первым, потому что оба хочется, спасу нет. Тут мое подсознание сделало очередной выверт, и мальчики оказались измазаны взбитыми сливками. И кусочки фруктов на них. У меня уже слюна с клыков капает, а надкусить сил нет. Затем раздался оглушительный треск, пол провалился, и я полетела в черную бездну.

– А-а-а!!!

Вскочила, пот по спине течет, ручки-ножки дрожат, а рядом подозрительные хряпанье и чавканье. Ошалело озираюсь и выпадаю в осадок. Кровати нет! Каюты вообще нет, сплошные руины, словно Мамай прошел, зато есть Мася с Васей. Сами круглые, глаза наглые, рожи волосатые довольные, и мою кровать доедают. Зажали в пальчиках своих уморительных куски пластика и жрут, паразиты!

– Разорители! Чтоб вас блохи зажрали! – заорала я. Вася сыто икнул и отвалился на спину, забавно задергав задними лапками. – Что я вам сделала? Кормлю, пою, души в вас, дармоедах, не чаю, а вы мое жилище жрать?! Сима-а-а!!!

Рядом материализовалась Система. Она осмотрелась и хмыкнула.

– Что ты ржешь, адова машинка?! – возопила я, хватаясь за голову. – Это же все, все, что нажито непосильным рейдерским захватом!

– Ну чего ты разоряешься? – зевнула Система. – Клетку надо было брать.

Тут я вспомнила, как Дима не хотел брать этих короедов на борт. Вот же блин блинский. Чтоб им зачесалось. Мася издала удовлетворенное басовитое «А-а» – и как подкошенная рухнула на пол, задергав задней лапой и громоподобно захрапев.

– Тяжелая она, я пробовала переставлять, – проворчала я. – Рома спокойно поднимает, а я не могу.

– Так меня бы попросила. Ты разве не знаешь, что ридар означает «пожиратель»? – выдала мерзавка.

– Ну спасибо, – ядовито ответила я и поклонилась в пояс. – Теперь знаю. Сама не могла догадаться?

– Нам гадать по рангу не положено, у нас все четко, – козырнула Сима, и рядом со мной появился большой прозрачный ящик из Роминой каюты. – Тайлар Грейн, может, и принес бы тебе клетку, но ты его сильно шокировала, он еще долго переваривал твои слова.

Я залилась краской и спрятала лицо в ладонях. Да я сама в шоке! Такое брякнуть, это же только я могу.

– Он разочарован? – спросила я наконец.

– А хрен его знает. Его потом на мостик вызвали. Губы поджал, головой тряхнул и ушел.

– Офигеть, – выдохнула я, падая на подушку. Больше ничего не осталось. Умное покрывало эти гады тоже погрызли.

Сима посмотрела на меня, усмехнулась и отправила умываться. Когда я вернулась, мне предстала сюрреалистичная картина восстановления. Пластик, став жидким и тягучим, формировал новые панели, мебель. Появилось утраченное постельное белье. Чудеса, да и только.

– Научный прогресс, – гордо заявила Сима, зависнув рядом со мной. – Кстати, пляши.

– Зачем? – удивилась я.

– Пляши, говорю, – хмыкнула она. – Ай, ну тебя. Тебе два послания.

Передо мной появился экран, на котором я увидела Диму, сидевшего в кресле в своей каюте.

– Доброе утро, тайлари Журавлева, – заговорил он. – Желаю вам удачного дня на территории моего корабля. – Ардэн ненадолго замолчал и вдруг сверкнул посветлевшим взором. – Охренеть, Ин, мне в жизни так плохо не было. Давай хоть поговорим… Млин.

И экран исчез, сменившись вторым. Пришибленная увиденным, я утерла скупую земную слезу и посмотрела второе послание.

– Доброе утро, маленькая, – заговорил Рома, стоявший возле панорамного иллюминатора. – Еще один день без тебя… Даже не думал, что можно так сильно привязаться всего за несколько дней. Мне тебя не хватает, сердечко. Может, еще раз поговорим?

Разговорчивые мои… Я утерла вторую слезу и бухнулась в восстановленное кресло.

– Отвечать будешь? – поинтересовалась Сима.

– Нет! – рявкнула я. – Ничего нового я не скажу, буду сидеть здесь и жрать мороженое. У нас есть мороженое?

– Не-а, – помотала головой Система.

– Даже мороженого нет. – Я поникла буйной головушкой.

– Есть десерт, – успокоила меня Сима. – Вкусный. Так все говорят.

– Давай. Много. И кино какое-нибудь слезливое, про любовь, – решила я.

И она дала. Так дала, что лучше б не давала. Десерт оказался вкусным, но порционным. Потому не получилось ложкой наворачивать из ведра, вытирая слезки. Еще и с чувством насыщения. Больше одной порции не съешь. А кино…

– Мать моя женщина, – пробормотала я, вглядываясь в широкий экран, который мне устроила Серафима. – Сим, ты мне одно скажи. Ты вообще мелодраму от порнухи отличаешь?

На экране была, в общем-то, любовь, но очень неприкрытая. Блондинку с охрененными буферами за… э-э… залюбливал до слез длинноволосый мачо. И как только он ее не любил, и в какое только место не любил… Она кричала, рычала и рыдала. Все, как я просила, м-да. Очень… мило.

– А что у нее с грудью? – раздался совершенно неожиданный голос товарища Ардэна.

– Ё-мое, – подпрыгнула я на кровати, с которой собиралась смотреть слезливую мелодраму и упиваться своими страданиями, и хаотично заметалась в поисках пульта. – Черт, Сима!

– Так что с грудью? – склонив голову набок, спросил голографический Дима.

– Силикон, – шипящим шепотом ответила я. – Операция по увеличению груди.

– Зачем? – удивился Дима и обернулся ко мне.

– Ну-у… – отчаянно краснея, протянула я. – Чтобы больше была, красиво.

– Да? – Ардэн вновь посмотрел на экран. – Мне твоя грудь больше нравится.

Я накрыла голову подушкой. Сима-а-а, ы-ы-ы-ы, и по фиг на горилла! И за что мне это позорище? Ну хоть бы «Титаник» какой-нибудь показала, зачем ЭТО?! И Дима, блин… Что у нее с грудью, что у нее с грудью… Ы-ы-ы-ы, ы-ы-ы и еще три раза:

– Ы-ы-ы, – провыла я вслух.

– Он ушел, – сказала Сима, и я выглянула из-под подушки. – Ну как кино? Еще?

– Сима, я хотела совсем другое! – завопила я. – Ты что устроила? Ты же говорила, что сюда никто не сможет пролезть!

Серафима фыркнула и превратилась в хомяка. Обижается она, полюбуйтесь. А мне стыдно теперь. Что обо мне Ардэн подумает? Что я извращенка? Я точно помру, вот теперь наверняка…

– Тайлар командир Ардэн! – возопила Сима, и я снова подскочила на кровати.

Дима во плоти входил в каюту. Он, не скрывая злорадной усмешки, посмотрел на родную Систему.

– Как вы вошли? Я заблокировала…

– Сима, на этом корабле я командир, – сухо ответил Ардэн и уселся на краю кровати.

– Универсальный код, – фыркнула Серафима. – Ладно, – зловеще протянула она. – Инусик, еще киношку?

– Только другое! – воскликнула я.

– Правильно, а чего смотреть одно и то же. Нужно разнообразие. – Ее оскал мне вообще не понравился.

И кино началось. Симпатичная девушка ворковала с двумя парнями. Они смеялись, улыбались, а потом они целовались, а потом раздевались, а потом…

– Твою же мать, Серафима! – заорала я.

– А чего? – Она невинно похлопала красивыми глазками и слиняла.

Медленно, словно боясь нарваться на мину, я обернулась к Диме. Он сосредоточенно смотрел на экран, задумчивая потирая подбородок.

– Разве можно с кем-то делить свою женщину? – спросил он.

– Ну-у… э-э, некоторые такое любят, – промямлила я. – Групповой секс называется. МЖМ, тройничок. Любовь втроем.

– Ну, я слышал о таком, просто не понимаю, как остаться равнодушным, когда другой мужчина притрагивается к твоей любимой женщине, – Ардэн отвернулся от экрана. – Хотя должен признать, когда я увидел вас с Грейном на мостике, у меня было два совершенно противоположных желания. Оторвать Грейну голову и все выступающие части и, млин… это было… возбуждающе.

Я поперхнулась и закашлялась. Дима заботливо вдарил мне по хребтине, кашлять перестала, начала икать. Еще глаз дернулся.

– Так ты там действительно был? – сипло спросила я. Не пригрезилось.

– Хотел поговорить с Ромом, открыл дверь, ну и…

Теперь зарумянился и Ардэн. Он смущенно потупился, ковырнул носком высокого ботинка пол и снова посмотрел на экран. Там становилось совсем жарко. Дима некоторое время следил за событиями, и на его лице был написан самый настоящий исследовательский интерес. Словно он ученый и теперь изучает размножение особей нового вида в условиях неволи. Наконец Ардэн отвернулся от происходящего на экране.

– Ты жарче стонешь, – сказал он, глядя мне в глаза. – Как вспомню, так мурашки по телу.

А на лице такое выражение, словно он в кондитерском отделе и точно знает, какое пирожное ему нужно. И пирожных не ел лет сто…

– Мама, – выдохнула я.

Ардэн бросил свое тело вперед, прижимая меня к кровати.

– Обойдемся без взрослых, – подмигнул Дима и завладел моим ртом.

Я даже разомлеть не успела, когда дверь снова зашипела.

– Ардэн, какого хрена! – зарычал Рома, и Дима едва успел скатиться с меня.

– Инна! – этот вскрик совпал с моим воплем, когда Ромина длань ухватила меня за грудки и приподняла над кроватью, да так и застыли в дружном немом офигее.

Меня аккуратненько вернули на место, халатик одернули, невидимые пылинки стряхнули, ухватили зазевавшегося Ардэна и стащили с кровати. Так они застыли. Морды виноватые у обоих. Дима носком ботинка опять пол ковыряет, Рома в меня глазками ангельскими стреляет. У меня глаза на пол-лица, шок во всей красе, а тут еще с экрана надрывное:

– О, е, е! Фак, фак, о, е…

Рома обернулся и завис, только сейчас разглядев, что у нас тут идет. После совсем лицом развернулся, репу почесал и даже подошел поближе.

– Они ей тоже оба нужны? – задал Грейн вопрос, не сводя взгляда с экрана.

– Ага, – машинально ответила я, моргнула, и столбняк прошел.

Я в одно мгновение оказалась на ногах, там же, на кровати. Взмахнула рукой жестом Чапаева и заорала:

– Пошли вон отсюда, оба! Сима, вырубай киношку! Достали! Жизни нет! Одна извращенка порнуху гоняет, двое других вламываются без приглашения! Видеть никого не желаю!

И как ногами затопала, завизжала, псих ненормальный, оступилась и полетела на кровать.

– Инна!

– Вон!

Мой указующий перст поднялся из недр кровати. Мужики совсем приуныли и потопали на выход. Сима порнуху вырубила, включила «Титаник», вручила мне еще одну порцию десерта и тоже исчезла. Всех разогнала. Остаток дня я сидела в своей норе, как бурундук, смотрела «Резню бензопилой» и жрала десерт – из принципа. Потом, правда, было плохо, и Сима меня лечила от обжорства.

Глава 14

Третий день моего добровольного заточения ознаменовался, ну конечно, Симой.

– Инуська-а-а, – пропела она. – Хватит дрыхнуть тут, как медведь в берлоге. У нас две новости.

Я швырнула в нее подушкой. Мой снаряд взметнул ворох искорок и пролетел сквозь Симу. Она проследила полет подушки, хмыкнула и снова налетела на меня.

– Инка-а-а! Ну Инка же!

Я зарылась головой под оставшуюся подушку. Сима шарахнула меня парой разрядов, и я вскочила как ошпаренная.

– Сима! У меня была тяжелая ночь, имей совесть!

– Меньше жрать надо, – отмахнулась она. – Мы подлетаем к Ингвее! Будем здесь дня три. Злачное местечко, можно разгуляться.

Я более заинтересованно посмотрела на Серафиму. Довольная моим вниманием Сима продолжала:

– Бары, казино, бои на деньги, гонки на харидах. Это зверюги такие. Отвязная планетка.

– Вау! – восхитилась я.

– Ага. Гуляй, рванина, жуй опилки, – радостно кивнула Сима.

Какая замечательная планетка, мне туда надо! Только кто меня будет выгуливать? Обоих, что ли, тащить, чтобы не бодались и не обижались? А что, на Крайгоне были вместе – и ничего, вполне мирно бегали по джунглям. Идея мне понравилась. Я вдруг поняла, что жутко соскучилась по обоим. Мальчики мои… Эх.

– Сим, а где Дима с Ромой? – спросила я, позавтракав.

– А это вторая новость. – Серафима осклабилась. – Замена Хельгар прибыла. Встречают.

– Так быстро? – удивилась я.

– Обычно, – пожала плечами Система. – Скорости-то у нас не в километрах в час.

– Скажи, когда освободятся, – попросила я.

– Э-э, не думаю, что они скоро освободятся, – замялась Сима. – Но если кто нужен, скажи, я вызову.

Я отмахнулась. Успеется, мы еще не совершили посадку. Но сидеть в каюте было скучно, и я решила высунуть нос. Все равно мужики заняты, никто меня отлавливать не будет.

– Сим, а Руся занят? – спросила я.

– Не-а, – помотала головой Система. – Хочешь прогуляться?

Я кивнула и направилась на выход. Были некоторые сомнения. Может, Руся и не рад мне будет, а я тут со своей дружбой к нему лезу. Решила спросить совета у своей подруги. Она поиграла искрами и уверила, что тайлар Брэн находит меня забавной и не против еще пообщаться. Ну и ладно, он тоже веселый. Вот и пообщаемся. С этими мыслями мы и покинули мою каюту.

Хвала высшим силам, мы обошлись без белого кролика. Серафима сама вела меня по коридорам. Мы мило болтали, когда спустились по трапу и свернули в очередное ответвление. И что вы думаете? Я нос к носу столкнулась с обоими своими мужчинами. Челюсть моя гулко звякнула об пол, в глазах потемнело, и «Гордость Аттарии» покачнулась. Они шли, обступив с двух боков какую-то офигительную куклу. Оба заливались соловьями, что-то ей рассказывая. Ни тебе ревности, ни тоски, ни страданий. Кукла мило хихикала, стреляя глазками то в одного, то в другого. Так и захотелось скормить ей таз лимонов, чтобы блаженство с лица сошло. Держала она моих, МОИХ, мужчин под руки, и те совсем не были против.

Они меня даже сразу не заметили. Ну конечно, что нам до какой-то земной пигалицы, когда рядом такая краля. Первым увидел меня Ардэн, когда наконец отвернулся от куклы. Лицо его вдруг вытянулось, губы поджались, и взгляд ушел куда-то в пол.

– Добрый день, господа гуманоиды, – прошипела я, проходя мимо.

– Добрый, – машинально ответил Рома и осекся, тоже вдруг спадая с лица. – Инна…

– У вас на борту прима? – изумилась кукляндия, не дав ему договорить. – Где вы ее раздобыли?

Вот тут перекосило уже меня. Я метнула в красотку злобный взгляд.

– О, агрессивная? – вскинула она тонкие брови. – Ведет себя прилично?

– Нет, гадит по углам и грязно матерится, – ответила я вместо зависших мужиков, после наградила их презрительным взглядом и свернула за Симой.

Никто меня не догнал, успокаивать не кинулся, и я окончательно обиделась. А пошли они. Пойду гулять с Русей, а эти пусть теперь куклу делят. Сима, заметив мою зверскую рожу, открыла было рот.

– Молчи, – остановила я ее. – Когда посадка?

– Через пару часов, – ответила она. – Инусь…

– Ни слова, – повторила я.

Сима пожала красивыми плечами, и мы продолжили путь к новому другу. Русю мы нашли в его каюте. Ага, просто вломились. Я перла как танк, потому Серафима просто открыла передо мной двери.

– А…

Только и произнес офигевший тайлар Брэн. Он возлежал на подобии кушетки и читал. Из одежды на нем были только обтягивающие штаны. Я даже невольно залюбовалась. Атас как они тут все сложены. Прямо сплошные боги Древней Греции.

– Привет, – сказала я, бухаясь рядом с ним. – Как ты?

– Хорошо, – кивнул он, все еще находясь в состоянии шока.

– Идем тусить на Ингвею, – выдала я без всяких предисловий. – Только у меня денег нет.

– У меня есть, – ответил чистосердечный Руся. – А…

– Не говори мне о них! – рявкнула я.

– Ладно, – пожал плечами штурмовик. – Я там несколько таких местечек знаю, тебе понравится. – Он подмигнул, и я наконец расслабилась. – Только все равно лучше тебе у них отпроситься… или по-тихому сбегать будем?

– По-тихому, – уверенно кивнула я. – Да им и не до меня теперь.

Воспоминание о кукле больно царапнуло, и я невольно выдала одно нецензурное земное слово. Брэн не понял, но впечатлился и, похоже, взял его себе на заметку. Глубина морального падения аттарийцев после моего воцарения среди них все увеличивалась. Мне на мгновение стало стыдно, но очень на короткое мгновение и где-то в глубине души. Где-то очень глубоко, как говорил товарищ Новосельцев.

До посадки я так и сидела в каюте Руси. Он успел одеться и теперь рассказывал мне про Ингвею. Я же попросила Симу принести мое бирюзовое платье и туфли. Платье, очутившись у меня в руках, радостно шуршало херосским шелком и льнуло ко мне, как родное. Руся оценил и важно покивал, назвав меня красавицей. После этого я совсем оттаяла и теперь ждала с нетерпением нашего похода в Разгуляево.

– Будем пить! – заявила я.

– Еще как будем, – покивал Брэн. – Оторвемся, б… – козырнул он моим определением нашей прогулки и тем самым нецензурным словом, удачно соединив их. Я стыдливо отвела глаза и печально вздохнула. Ну как дети, честное слово, ничего сказать нельзя.

Но уже через минуту я стыдиться опять перестала, потому что «Гордость» вошла в верхние слои атмосферы Ингвеи. Русик шлепнулся на свой упругий зад рядом со мной и положил руку на плечо.

– Не боись, Инусик, свалим по-тихому, я выведу, – подмигнул он.

А когда «Гордость» заняла свое почетное место на благословенной Ингвее, мой будущий собутыльник схватил меня за руку, и мы рванули к отсеку, где стояли спайлеры.

– У вас две минуты, – произнес голос Симы. – Рвите когти, я прикрою. Продержусь сколько смогу.

– Эх, сидеть мне вечно в карцере, – осклабился Руся, и шлюз открылся.

Мы рванули. Так рванули, что только завихрения остались позади.

– Йа-ху! – взвизгнула я.

– Еще какое, б… – счастливо подхватил тайлар Брэн.

Надо ему объяснить смысл этого слова… потом, когда выпьем. Если не забуду, конечно. Я с интересом рассматривала город за окном спайлера. Время было вечернее, самое то для загула. Город сверкал тысячами огней, голограмм, летательных аппаратов, с которых разворачивалась реклама разных заведений. И хорошо, что мне можно было подготовиться к местной публике, разглядывая пешеходов. Тут такие экземпляры попадались – мама дорогая. Но убил меня червь с руками а-ля Джабба, обнимавший за талию двух дам гуманоидного типа. Надо заметить, что одеты они были так, что мое черное платьице казалось одеянием монашки, я даже пожалела, что не надела его.

В общем, выходила я из спайлера, уже не пялясь на ингвейцев и иже с ними.

– От меня ни на шаг, – велел мне Руся.

– Да куда ж я от тебя денусь, – усмехнулась я.

И мы вошли в сумрачное заведение. Антураж подземелья был таким реалистичным, что я невольно поежилась. Русик по-хозяйски обнял меня за плечи и повел сквозь пещеры, в которых развлекались инопланетяне. Я старалась сильно не открывать рот и Русю не отгоняла. Уж лучше пусть будет сразу видно, что я не одна.

– Куда идем? – спросила я.

– В гуманоидный зал, – ответил Брэн.

Гуманоидный зал оказался третьим по счету. Я прямо себя дома ощутила. Световые блики, танцующие на подиуме девушки, даже барная стойка. К ней-то мы и направились.

– Два «Взрыва», – сказал Руся бармену.

– Взрыв мозга? – усмехнулась я.

– По эффекту похоже, – рассмеялся мой собутыльник. – Сейчас расслабит и понесется.

– Душа в рай?

Страницы: «« « ... 910111213141516 » ... »»