Практическая психология. Герцог Успенская Ирина

«Возможно».

Алан толкнул дверь и вошел в комнату. В нос ударило неприятным спертым воздухом. Окно было закрыто, свечи не горели, и только силуэт сидящего на подоконнике Турена выделялся в полумраке темными очертаниями.

– Принеси огонь, – бросил конт воину, стоящему на страже. – И скажи Берту, чтобы приготовил чистое белье, я собираюсь сходить в мыльню. – Он закрыл дверь и повернулся к Турену. – Тебя опять тошнило?

– Нет, кир Алан.

– Открой окно и собирайтесь в мыльню.

Мальчишка легко соскользнул на пол, отдернул штору и распахнул окно, впуская в комнату шум улицы и запах жареного мяса.

– Добрый вечер, кир Алан, – раздался знакомый голос.

Конт громко вздохнул.

– Алвис, когда ты научишься приходить как гость, а не как вор?

И все же Виктория была рада увидеть этого загадочного мужчину. Хотя и чувствовала: его визит принесет очередные неприятности.

Искореняющий тихонько засмеялся и встал со стула, на котором, скрытый густыми тенями, сидел в углу между окном и шкафом.

– Я боялся, что вы не будете рады меня видеть, кир Алан. – Он поклонился и, как было принято в этом мире, пожал предплечье протянутой контом руки.

– Не могу сказать, что испытываю огромную радость от встречи с тобой, – с усмешкой произнес Алан. – Твое появление всегда приносит проблемы.

– Значит, я поступил предусмотрительно, когда решил прибыть незваным гостем.

Воин принес подсвечник с горящими свечами и, водрузив его на стол, вышел, плотно прикрыв двери. Алан оглянулся, поискал Неженку и, как ожидал, обнаружил парня сидящим на полу возле кровати. Раб застыл, обхватил руками колени и опустил голову. Со стороны казалось, что он даже не дышит. Его поза выражала покорность и страх. Черт, где же найти в этом мире хорошего психоаналитика?

– Леонардо, собери вещи для мыльни.

– Хорошо, что вы выполнили просьбу Учителя и привезли с собой этих юношей. – Длань больше не улыбался.

– Алвис, какую очередную гадость ты мне приготовил? – скептически произнес конт, отдавая секретарю скрученный лист бумаги, который ему вручила Мая. – Перепиши, оригинал уничтожь.

– Я нашел мать Турена Ли, – просто и без обиняков заявил Алвис.

В комнате воцарилась тишина, слышно было, как комкает в руках ткань рубашки Неженка. Все замерли и перестали дышать, только сердце Виктории начало стучать гулко и быстро, ей казалось, что его биение слышно в соседнем помещении. Наконец тишина стала невыносимой, тихонько всхлипнул Тур, и Алан, вплотную подойдя к Алвису, прошипел ему в лицо:

– Зачем?

Искореняющий понял вопрос правильно, он не отвел взгляда.

– Он наследник герцогства и должен знать правду.

– Мать мертва, – чужим, безжизненным и сиплым голосом проговорил Тур.

Когда он нервничал, к нему вновь возвращалась неуверенность, и его речь трудно было понять. Алан подошел к мальчишке и, опустив руки ему на плечи, прижал к себе.

– Это неправда, – твердо произнес Длань, открыто глядя в глаза юному рабу. – Ты же знаешь, я дружил с твоим отцом и хорошо знал твою мать. Когда мы поняли, что крепость не устоит, герцог в обмен на жену получил возможность вывести из окружения детей. Твоя мать осталась в плену как заложница. Когда мой друг погиб, а ты пропал, я пытался выяснить ее судьбу… но были причины, по которым мне пришлось срочно покинуть герцогство. И вот теперь я узнал, что она жива.

– Алвис, – предостерегающе прошептал конт. Виктория ощущала, как трясется под ее руками худое плечо, и готова была собственноручно придушить Длань, – ты уверен, что это она?

– Да. Она живет здесь, в Белой крепости.

– В качестве кого?

– Ее статус мне не ясен. – Алвис легко побарабанил длинными пальцами по столешнице. – Не знаю, почему новый герцог не убил ее, но могу догадываться. Она единственная родственница его дочери, родная тетя. А девочка, осиротевшая в двухлетнем возрасте, очень к ней привязана. Правда, сейчас они почти не общаются. Насколько я смог выяснить, Валия живет в своих старых покоях и покидает их только по приказу герцога. Она пленница, но не узница.

– И что герцог хочет за нее получить? – Виктория непроизвольно сжала плечо Турена. В душе поднималась злость, она уже знала ответ, но хотела услышать его от Алвиса.

– Герцог сохранил ей жизнь как напоминание для других о том, что происходит с его врагами. Я уверен, ему просто нравится ощущать власть над женщиной брата. Иначе он давно приказал бы удавить ее, несмотря на просьбы дочери. Сейчас, когда он считает, что наследник мертв, он просто забыл о ней.

– Мальчишка на площади – твоя работа, – кивнул своим мыслям Алан. – Я так и предполагал.

– Не стоит меня за это осуждать, – Длань на мгновение прикрыл глаза. – Придет время, и я отвечу перед братьями за каждую смерть.

– Понимаю, – кивнул конт. Его руки тоже были в крови, до сих пор ему снилось горящее горное поселение. – Итак, кому сейчас есть дело до кирены Валии?

Виктория ждала ответа, кожей ощущая сгустившуюся безысходность.

– Его советнику киру Мару Маргану.

– А советнику нужен Леонардо, – с ненавистью прошипел конт.

Мозаика сложилась, все фрагменты встали на свои места.

– Тварь.

Алвис вопросительно приподнял бровь. Виктория рассматривала лицо ксена, замечая темные круги под глазами, свежий шрам на лбу, усталость во взгляде, и ощущала только безнадежную тоскливую злость.

– Тварь ты, Алвис, и те старые сволочи тоже твари, – повторила она по-русски. – Ты понимаешь, на что вы меня толкаете?

– Мальчик предназначался киру Мару с рождения. Вы просто вернете ему его собственность, а взамен герцог Турен Ли получит мать. Впрочем, выбор за вами, кир Алан.

Виктория смотрела на ксена и про себя медленно считала до десяти. Выбор сделать придется, но решение она собиралась принимать самостоятельно и была уверена, что оно не понравится ни Длани, ни его боссу. Плевать! Если она отдаст им Неженку, кого они потребуют в следующий раз?

– Алвис, а зачем мне это надо? Леонардо мне дорог, а эта женщина совершенно незнакома. Я никогда ее не видел, ничего о ней не слышал, а после того как Мая рассказала мне о своем задании, иметь рядом с собой еще одного твоего соглядатая мне совершенно не хочется. – Алан ядовито усмехнулся.

– Кто такая Мая? – Алвис ответил не менее ехидной улыбкой. – Разве вы не обещали вернуть юному герцогу его владения?

– А! Вот в чем дело! – радостно воскликнул конт. – Это только первый шаг к возвращению герцогства под руку Наместника? Что такое жизнь одного раба по сравнению с возможностью достигнуть цели, не так ли, Длань? Жертвуй меньшим, чтобы достигнуть большего. Иголки вместо правды.

Глаза Искореняющего потемнели, но он продолжал улыбаться.

– Вы никогда мне этого не простите?

– Я давно простил, Алвис, но не забыл, – вернул усмешку конт. – Я подумаю над твоим предложением. А ты подумай, что предложишь мне взамен Леонардо. Ты ведь знаешь, как я отношусь к своим вещам и своим людям. – Алан издевательски чмокнул губами.

Длань встал и пошел к выходу.

– Я приду завтра утром, как мы и договаривались. – Он взялся за дверную ручку и оглянулся. – Вы очень изменились, кир Алан. Очень, – с сожалением произнес Искореняющий.

– Еще бы! – широко и весело улыбнулся Валлид. – Раньше я был просто опальным графом, бастардом, одиночкой с горсткой воинов, а теперь я глава независимых земель, и за моей спиной стоят племена игушей и гарнизоны фронтира.

– Не забывайте, что ваша семья не здесь. – Алвис перестал улыбаться, цепкие темные глаза, не мигая, смотрели в смеющиеся глаза конта.

– Не забывай, что у меня в заложниках три старика, – холодно произнес Алан, моментально сбросив с лица маску добродушного веселья. – У Учителей не хватит телохранителей, чтобы закрыть их немощные тела от стрел сотен лучников, их просто уничтожат, если пострадает кто-нибудь из моих людей.

– Вы не посмеете.

– Алвис! Ты же меня знаешь лучше, чем кто-либо другой. – Валлид вновь улыбался. – Тебе должны были доложить, что я не придерживаюсь никаких правил.

– Вам не выиграть войну с Храмом, кир Алан, – спокойно и уверенно произнес Искореняющий.

– А разве Храм со мной воюет? – Черные брови удивленно поднялись вверх.

– Нет, кир Алан! – Алвис искренне улыбнулся. Похоже, его забавляла эта беседа. – Пока нет. До завтра. И я рад, что вы все еще живы.

«Я тоже рада… Рука… Я тоже…»

Длань ушел, и Виктория перестала улыбаться. Она подняла глаза к потолку: «Господи, если ты есть, не дай мне ошибиться!»

– Кир Алан, – Тур, по-видимому, уже несколько минут пытался разжать пальцы конта на своем плече, – Кир Алан, отпустите, пожалуйста.

Виктория вздрогнула и убрала руку.

– Прости, малыш.

В душе кипела ярость. Наместнику нужно герцогство, чтобы иметь выход к морю, вождю Бешеному Кузнечику оно нужно по той же причине и еще потому, что через герцогство удобно водить караваны на материк. И, что немаловажно, – это дом Турена, и он должен принадлежать ему!

Виктория нашла взглядом замершего у шкафа с рубашкой в руках Леонардо. Раб поднял глаза и впервые в жизни посмотрел в лицо хозяину. Затравленный, обреченный взгляд. Он не верил, что его оставят. Алан ни разу не дал ему повода усомниться в себе, а все равно не верил.

Взгляд переместился на Тура. Разве он не достоин большего? Несчастный, искалеченный мальчишка, прошедший через ад и вдруг получивший надежду? Понимающий, что его счастье – это горе для другого.

Будь ты проклят, Алвис! Будь проклят! Ведь ты специально рассказал о матери Турена при этих двух парнях, чтобы у конта не было ни единого шанса увильнуть от принятия решения. От принятия выгодного и нужного Храму решения. Да только просчитались вы, заигравшиеся с судьбой храмовники. Конт Алан Валлид не пресмыкается перед богами, а уж тем более не склоняет колени перед кучкой старых интриганов, усиленно делающих вид, что они не вмешиваются в течение светской жизни. Это местные с детства воспитываются в почтении и страхе перед вами, а для Бешеного Кузнечика вы – просто люди. Обычные люди, которых давно пора осадить.

«У нас пока нет сил воевать с ними», – прошептал внутренний голос.

«Худой мир лучше доброй войны. Но и подчиняться им мы не обязаны».

«Будешь хитрить? Надо сделать так, чтобы нас или боялись, или уважали»

«Нужно сделать храмовников союзниками. Равноправными союзниками. Пока же они видят во мне только разменную монету».

«Знаешь, может быть, оно и к лучшему, что тебя недооценивают».

«Может быть».

Алан выглянул в коридор и отдал короткий приказ воину, охранявшему дверь:

– Позови Берта, Иверта и Хвата.

– Кир Алан, – заговорил Турен, но конт его перебил:

– Не сейчас, Тур. Сядь к свету и разбери текст, написанный на бумаге, которую я тебе отдал. Потом прочтешь мне вслух. Переписывать не надо, нет времени. Леонардо, достань карты материка и герцогства. И не дрожи! Пока ты со мной, тебя никто не тронет.

Раб кивнул и полез в шкаф. Алан секунду подумал, а затем шагнул и обнял Неженку.

– Даже если мне придется пойти на сделку с советником, я все равно найду способ забрать тебя оттуда. Просто верь мне. Слышишь? Верь! – шепнул он в белокурую макушку. Леонардо на мгновение напрягся, а затем выдохнул и кивнул. – Вот и отлично, – Алан отстранился и вернулся к столу.

Вошли вызванные им люди, и конт сразу приступил к разговору:

– Берт, забирай парней и веди мыться. Возьмите охрану.

Дождавшись, когда за ними закроется дверь, Алан повернулся к остальным:

– Что узнали?

– Всеми делами герцогства занимается кир Мар Марган. Ему же подчиняется и внутренняя охрана крепости, которой командует его ставленник – бывший наемник по кличке Лесник – амбициозный, хитрый, не гнушающийся бесчестными поступками, но преданный советнику человек. Начальник гарнизона – барон Семух – принял командование над воинами уже после взятия герцогства, он заменил погибшего при штурме капитана. Барон терпеть не может кира Мара, это у них взаимно. Капитан не из красавчиков, что очень огорчает советника, который просто помешан на красивых лицах. Говорят, если бы не предательство союзников, Белая крепость не пала бы несколько лет назад. Нынешний герцог ничего не смыслит ни в управлении, ни в воинском деле. Но крепость очень хорошо защищена, взять ее можно только изнутри или в результате длительной осады.

Вот уж чего Виктория точно делать не планировала, так это воевать. Изначальной целью приезда были разведка и покупка рабов, но заявление Алвиса и разговор с Мэтью внесли изменения в первоначальные планы конта. Похоже, просто так уплыть обратно им никто не даст. Храмовники спланировали все заранее. А вот шиш вам!

– Хват, ты хорошо знаешь город? – Десятник кивнул. – Оставаться здесь небезопасно, сними для нас дом. Пошли человека на корабль, пусть Кэп отправит еще пятерку для усиления твоего отряда. И передай, что я приказал готовиться к отплытию. Завтра мы с Ивертом посетим местную ярмарку рабов, первую партию можно будет перевозить. Скажи, чтобы после погрузки людей он прибыл за дальнейшими распоряжениями. У тебя остался кто-нибудь следить за Мэтью?

– Сейчас там Оська с Рыжим.

– Когда снимешь дом, пошли людей им на смену.

Десятник серьезно кивнул.

– Где ксенята?

– Решили отметиться в канцелярии храма.

– Вернутся, скажи, что до утра они мне не нужны.

– Можно идти?

– Иди.

Алан внимательно посмотрел на Иверта. Еще никогда ему не приходилось видеть горца таким мрачным. Даже когда он обвинил его в предательстве, Иверт не позволял эмоциям прорываться наружу.

– Иверт, если она тебе так нравится, стоило ей об этом сказать.

Игуш бросил на конта яростный взгляд.

– Не говори мне об этой…

– Еще раз посмеешь назвать ее так, и я дам тебе в морду, – прошипела Виктория, прорываясь сквозь мужское сознание. – Что ты сделал для того, чтобы она стала другой? Ты приглашал ее на свидания? Дарил подарки? Ты интересовался ее прошлой жизнью? Ее мыслями, чувствами? Да ты затащил ее в комнату и поимел! И теперь смеешь называть Маю шлюхой?

– Ты тоже спал с ней! – зло ответил Иверт, блестя глазами.

– Спал, – ухмыльнулся Алан, вспоминая бессонную ночь. – Но я не позволяю себе говорить о ней гадости.

– Она тебе нравится.

– Мая? Нравится. Как человек. Как женщина она меня не прельщает. Хотя, возможно, я передумаю…

Но Иверт слышал только то, что хотел слышать. В этот раз Алан успел увидеть кулак, летящий в лицо, и, отступив в сторону, перехватил руку горца. Злость – не лучший советчик, и спустя мгновение Иверт лежал на кровати лицом в подушку, его рука была зажата болевым захватом, а сам он импульсивно ругался на языке игушей.

– Вождь, пусти, – наконец произнес он.

Алан моментально отпустил друга и отошел в сторону.

– Не знаю, что на меня нашло, – Иверт лег на спину и уставился в потолок, – но мне хотелось убить тебя.

– Ревность, – пожал плечами Алан. – Иверт, выбрось «подарочек» из головы, у нас есть проблемы важнее, чем оскорбленное самолюбие. Алвис приходил.

Иверт моментально перестал страдать.

– Чего он хочет?

– Посадить Тура на трон герцогства.

– Но мальчишка еще слишком молод.

– Ему через три десятницы исполнится четырнадцать лет. Он станет совершеннолетним. Но, думаю, править ему никто не позволит. Скорее всего, герцогство Вас’Хантер войдет в состав королевства Галендас, и Наместник пришлет сюда своего человека.

– Наместник возле наших гор – это очень плохо, – нахмурился Иверт, склоняясь над картами.

– А еще – вдова прежнего герцога жива. Она пленница в крепости.

– Мать Тура? – присвистнул игуш и внимательно посмотрел на конта. – Что он хочет взамен?

– Неженку.

– Отдай.

Алан встал и, подойдя к окну, втянул в себя прохладный вечерний воздух. Помолчал. Как объяснить, что он не может? Не может пожертвовать художником ради женщины, которую в глаза не видел. Не поймет. Вот ворожея поняла бы, а Иверт не поймет.

– Считаешь, оно того стоит?

Горец задумался, прежде чем ответить.

– Бешеный Алан, ты ведь хочешь присоединить эти земли к Игушетии, – белозубо улыбнулся он. – А Длань этого не знает. Так давай дадим ему то, что он хочет, а когда придет время, всех зарежем и возьмем добычу.

– Всех зарежем? – Алану вдруг передалась бесшабашная веселость горца. Сколько можно бояться сделать что-то не так, поступить неправильно? Сколько можно быть марионеткой? К черту! – Это будет сложно, Ураган.

– Сложно было договориться с женщинами Гадюки, – махнул рукой Иверт, к которому стремительно возвращалось хорошее настроение. – Пока ты был в гостях, я встретил знакомых купцов и узнал цены на рабов.

Алан удивленно приподнял бровь, всем своим видом показывая, что скептически относится к заявлению горца после того, что видел у него в комнате. Но Иверт только усмехнулся в ответ, правильно истолковав его взгляд.

– Обедать мы ходили. – На мгновение его лицо вновь накрыла тень, но на этот раз он быстро справился с эмоциями. – Завтра мы купим рабов, посетим советника, спасем мать Тура, сходим в бордель, перевернем этот город и всех зарежем! А сейчас пошли, выпьем крепкого вина и набьем какому-нибудь ур-роду морду.

Почему бы и нет? Все равно, пока не вернется Хват, они ничего предпринимать не будут. Конт поднял руку и скривился.

– Я схожу в мыльню, и мы с парнями присоединимся к тебе.

– Где ты так пачкаешься, что постоянно моешься? – округлил глаза Иверт и, со смехом увернувшись от летящей в него куртки, выскользнул за дверь.

– А ты плохо поешь! – крикнул ему вслед Алан и с улыбкой вышел следом, испытывая к Иверту огромную благодарность за его легкий нрав, за умение превращать большие неразрешимые проблемы в легкие неурядицы.

«Зарэжем?» – спросил внутренний голос с грузинским акцентом.

– Зарежем! – вслух ответил ему по-русски Алан Валлид и тихо рассмеялся.

Зал был полон, но Иверт умудрился занять столик у самого окна. Как истинный вождь он рассматривал окружавших его людей с высокомерным выражением на симпатичной смуглой физиономии. Виктория даже залюбовалась гордым профилем, зелеными глазами, небрежно отброшенными за спину волосами. Ах, как жаль…

– Сядь рядом. – Иверт, заметив, что Леонардо привычно собирается опуститься на колени, ухватил художника за руку и потянул на себя. – Пока вы шли, я следил за людьми, – хмуро сообщил он усаживающемуся спиной к залу Алану. – Зря ты его привел. – Он кивнул на художника. – Жди неприятностей. – Игуш поднял руку и махнул Кириму, тотчас к ним направился раб-подавальщик с подносом.

– А что не так? – Алан, пока они пробирались к столу, не заметил ничего подозрительного.

– На него смотрят, – буркнул Иверт.

«Еще бы не смотрели», – подумала про себя Виктория, отодвигаясь, чтобы дать возможность подавальщику расставить тарелки и кубки.

– Выпьем! – Иверт разлил вино по кубкам.

– Много не пейте, – не смогла промолчать Виктория, глядя на Турена, придвинувшего к себе кубок. – Сначала хорошо поешьте.

– Кузнечик, ты как моя мамочка. – Иверт впился зубами в кусок мяса. – Она тоше вшегда говорит, – он закашлялся, и Тур от души похлопал его по спине. – Говорит, что от вина кровь закипает, а голова засыпает.

Виктория была согласна с матерью Иверта. Хотя вино здесь оказалось не очень крепкое.

– Кир Алан, – Тур поднял глаза от нетронутой тарелки, – вы думаете, брат Искореняющий не обманывал и мать жива?

– Малыш, он ни разу не соврал. Недоговаривает – да, но не лжет. Раз он сказал, что она жива, значит, так и есть.

– И что делать? – Тур растерянно смотрел на художника. – Что он сделает с Лео?

– Кульфи, – безмятежно ответил Иверт, нюхая рыбную похлебку.

Да уж, такта, как у медузы.

– Да нет, вряд ли. Насколько я успел узнать, советника не интересуют плотские утехи. Тут что-то другое. Может, ему просто нравится окружать себя красивыми людьми? Как произведениями искусства? Ты ничего о нем не слышал, когда жил дома? – Конт заинтересованно посмотрел на Турена, но тот только отрицательно покачал головой.

– Я предлагаю хорошо поесть и пойти спать, – громко заявил Иверт. – Чего ты хочешь, южанин?

Алан медленно оглянулся и столкнулся взглядом с невысоким толстым мужчиной в натуральном средневековом упелянде[1]! Бордовом, с длинными широкими рукавами, достающими до пола. Его обширный живот обвивал многоцветный пояс, за спиной незнакомца стояли два хмурых вооруженных воина. Судя по железным бляхам на груди – наемники. Алан припомнил, что видел их сегодня днем в компании таких же бородачей.

– Приятной трапезы, горец. – Мужчина слегка склонил голову.

Неженка и Турен вскочили со своих мест, но на колени не встали, лишь поклонились незнакомцу. Алан с запозданием вспомнил, что он теперь тоже простой наемник в свите вождя и поднялся следом, бросив на игуша вопросительный взгляд. Тот слегка кивнул, и конт пододвинул гостю стул.

– Садись и раздели со мной хлеб, – произнес Иверт с самым доброжелательным выражением лица, после чего махнул рукой.

Подавальщик принес чистую посуду, и Иверт лично налил гостю вина.

– Великий вождь свободного народа, почтенный Левис пришел узнать у тебя последние новости твоих земель.

Голос у толстяка оказался удивительно певучим, он говорил неспешно, растягивая гласные.

– Что интересует почтенного Левиса? – Иверт вальяжно откинулся на скамье, но Виктория видела, что он сосредоточен и напряжен.

– Говорят, что свободный народ выбрал себе общего вождя?

– Так и есть, – кивнул Иверт, подкладывая мясо в тарелку Леонардо.

– Почтенного Левиса очень волнует вопрос пошлины.

– А чем торгует почтенный Левис?

– Он продает оружие, ткани, рабов, а покупает соль, жемчуг, кожаные пояса.

– Духи привели почтенного Левиса к нужному человеку. – Иверт вновь налил купцу вина.

Алан ел, отстраненно следя за неспешной беседой и подмечая детали. Например, как почтенный Левис, который говорил о себе в третьем лице, бросает заинтересованные взгляды на Тура, а мальчишка при этом все ниже склоняется к тарелке, скоро носом в нее уткнется. Обратил он внимание и на цепкий любопытный взгляд, которым купец наградил его – молчаливого наемника, сидящего за одним столом с нанимателем. В отличие от Алана охрана купца так и осталась стоять. Да, прав был Иверт, зря они спустились в зал.

– Утром почтенный Левис пришлет к вам слугу. Его человек проводит вас к торговым рядам, – услышал конт окончание разговора. Купец тяжело поднялся. – Не желаешь продать этого раба? – Алан ожидал, что Левис укажет на Неженку, но Левис показал пальцем на Турена. – Почтенный даст за него десять золотых.

Десять золотых? Это стоимость небольшой деревни на фронтире! Чем ему так приглянулся Тур?

– Не могу, – с таким сожалением в голосе произнес Иверт, что Виктория ни на минуту не усомнилась в его искренности. – Это любимый раб моего старшего. Если хочешь, я продам тебе этого. – Он погладил по склоненной голове художника. – Он красив, хорошо воспитан и сможет услаждать твой отдых песнями и сказаниями.

– Нет, – презрительно скривился купец. – Почтенного Левиса не интересуют мальчики, подобные женщинам.

– Жаль. Я бы с радостью продал его за десять золотых, – вздохнул Иверт, весело глядя на залившегося румянцем Леонардо.

Вот паразит! Знает же, что парень нервничает, и специально его дразнит!

– Почтенный Левис даст за мальчика двадцать золотых, – купец, сняв с пояса кошель, положил его на стол. – Документы оформим завтра, когда вы посетите почтенного Левиса.

– Зачем он почтенному? – не выдержал Алан.

– Он очень напоминает ему умершего сына, – грустно произнес купец. – Тридцать золотых. Но у меня нет с собой нужной суммы.

– Не надо, Левис, – чуть слышно прошептал Тур, поднимая на купца глаза. – Они знают, кто я.

– Так, нам пора! – громко заявил Иверт, обнимая Неженку за плечи. – Мальчик, собери еду, Кузнечик, прихвати кувшин вина! Почтенный Левис, предлагаю отпраздновать нашу сделку в моем номере! Там и подпишем купчую!

Стоило им захлопнуть дверь, как купец сграбастал Турена в охапку, прижал к огромному животу и начал беспрерывно повторять:

– Юный герцог, живой, живой… – По щекам толстяка катились слезы, но он этого не замечал. – Старый Левис, когда услышал, что вас поймали, сразу приехал, но когда увидел мальчишку на площади, понял, что это не вы. А тут почтенный Левис глазам своим не поверил… Да разве же он не узнает сына друга? Он же вас на руках носил… Слава предкам, живой!

Тур стоял, вжавшись щекой в купеческий живот, и улыбался. Искренне и радостно. Виктория так редко видела улыбку на лице этого ребенка, что только за нее готова была расцеловать купца.

В дверь постучали, Левис отодвинулся в сторону, и в комнату зашел хмурый Хват.

– Вождь, – при чужих воин не рискнул напрямую обращаться к Алану, – я не смог снять дом. Из-за ярмарки все занято.

– Дом? Вам нужен дом? – вскинулся купец. – Дом старого Левиса к вашим услугам. Нет, нет, – замахал он пухлыми ручками. – Почтенный Левис не желает осквернять свой слух словами отказа!

Турен поднял на Алана глаза и совершенно серьезно произнес:

– Он очень хороший.

Домом купца оказался тот белый особняк в глубине сада, на который обратил внимание Алан, когда они шли от набережной. Этим домом купец пользовался, когда приплывал в герцогство по торговым делам. Кухарка, конюх да молодой мужчина, выполнявший работу по дому, – вот и все имевшиеся слуги. Наемники, охранявшие караван купца, ночевали в торговых рядах рядом с товаром. Левис занимал одну спальню, остальные комнаты были в распоряжении гостей. Так что устроились с комфортом.

Они сидели в большой столовой, Алан потягивал вино и слушал, как Турен рассказывает купцу о своих злоключениях. Толстяк ахал, охал и постоянно обнимал мальчишку, то и дело смахивая со щек слезы.

– Южане очень темпераментны, ты не находишь? – Иверт сидел рядом, поминутно зевая, но спать не шел. Он тоже впервые слышал историю Турена Ли. – Он похож на мою тетушку. Та тоже плачет и смеется по любому поводу… э… когда носит очередного дядюшкиного сына…

Они переглянулись и тихо рассмеялись.

– Левис, сегодня мне сказали, что мама жива.

Алан и Иверт подсели ближе.

– Да. Почтенный Левис видел кирену Валию несколько сезонов назад. – Купец грустно улыбнулся. – Она будет счастлива знать, что юный Ли жив.

– Как она, Левис? – Голос Тура дрогнул, он отвернулся и, схватив со стола чашку с остывшим травяным сбором, сделал несколько глотков.

– Когда герцог Ли вернется, красавица Валия вновь будет счастлива, – уклончиво ответил купец, отворачиваясь к окну. – Вдова герцога Вас’Хантера здорова. Юному Ли не стоит волноваться.

– Тур, иди спать, – подал голос Алан. – Утром много дел, и я хочу, чтобы ты соображал, а не зевал.

Мальчишка молча поклонился, поцеловал купца в щеку и ушел. Иверт подлил всем вина и, по привычке оседлав стул, проговорил, проглатывая очередной зевок:

– Почтенный Левис, вождь Алан Бешеный Кузнечик хочет знать правду.

– Это я, – улыбнулся конт, увидев растерянный взгляд купца. – Я граф Алан Валлид, верховный вождь Игушетии.

– Старый Левис подозревал, что за костюмом наемника прячется золотая цепь владетеля, – витиевато выразился купец, садясь на скамью. – Когда почтенный Левис узнал, что кирена Валия жива, он поспешил в Белую крепость, чтобы выразить соболезнование и попытаться выкупить свободу женщины. Но она его не узнала.

– Сошла с ума? – нахмурился Алан.

– Почтенный Левис так не думает, – покачал головой купец. – Левису кажется, что кирена осознанно ушла в мир духов. Как у вас говорят, к реке Забвения. Женщина не хочет помнить и не помнит. Герцогиня разговаривала с Левисом о погоде, о ценах на соль, но стоило ему поинтересоваться самой Валией, как женщина замолкала и смотрела на почтенного Левиса с удивлением, будто не понимала, о чем он говорит.