В семье не без подвоха Жукова Юлия
Меня саму смех разбирает. Не знаю уж, чем так хороши эти драконьи яйца, но перепить бога нашим ребятам точно не удастся, им даже Ирнчина перепить не удается. Однако Ирлик явно настроен сохранять инкогнито, а меня отвлекает писк радионяни – наверху проснулось чадушко.
– Оставьте мне немножко, – говорю. – А то меня долг зовет.
– Ой, да, Лиза! – спохватывается Ирлик. – Покажи ребеночка-то, я же его еще снаружи не видел!
Я ухожу, предоставив ему самому выкручиваться, если кто-нибудь заметил оговорку про «снаружи». Интересно, у него ультразвуковое зрение? Или слух? Или в ладонях локаторы?
Когда я после кормления спускаюсь с мелким в кухню, от суши остается хорошо если треть, а все уже сытые, даже Ирлик. Видимо, в человеческой форме он и насыщается как человек. Азамат встает и перехватывает у меня ребенка, то ли чтобы мне удобнее за стол было садиться, то ли опасается каких-нибудь финтов от Ирлика.
– Вот, знакомьтесь. – Азамат демонстрирует наше произведение.
Ирлик так долго и внимательно смотрит на мелкого, что матушка начинает ерзать на стуле. Потом осторожно проводит ладонью по жидким детским волосенкам.
– Хороший…
Ребенок улыбается.
– Ух ты! – удивляется Тирбиш. – Как вы на детей хорошо действуете! Он еще ни разу не улыбался.
– Теперь будет часто, – подмигивает Ирлик. – Веселый будет парень, душа компании.
Матушка фыркает.
– Тоже мне предсказатель нашелся! Это вон на отца взглянуть достаточно, чтоб предсказать!
Ирлик так заходится хохотом, что чуть не опрокидывается вместе со стулом, а мелкий вторит ему птичьим попискиванием. Я только головой качаю, глядя на это безобразие.
Азамат подвешивает по правую руку от себя над кухонным диванчиком люльку и укладывает туда мелкого. Ирлик, отсмеявшись, откупоривает бутылку, Тирбиш достает невообразимо красивые крошечные хризолитовые пиалушки, и Ирлик своей рукой их всем наполняет.
– Вы-то будете? – спрашивает он сурово глядящую матушку.
– Да нехорошо вообще-то, в мужском обществе, – вздыхает она. – А с другой стороны, когда еще доведется…
– Хотите, мы с вами в гостиную уйдем? – хихикаю я.
– А ты будешь? – уточняет она.
– Конечно, любопытно же!
– Ну ладно, тогда я тоже буду. Но чуть-чуть!
Мы провозглашаем тост за здоровье наследника. Вино оказывается действительно очень хорошим. Свежее такое, с интересным вкусом, немного похоже на персик, хотя вроде цитрусовое… Муданжцы, отпив, принимаются хвалить, перечисляя всякие недоступные мне, простому пользователю, характеристики типа многоцветности и проникновенности, если я правильно перевожу с муданжского, а потом углубляются в обсуждение, сколько именно часов надо выдерживать какую-то загадочную первую фазу, чтобы получить наилучший результат. Видимо, эту жидкость очень сложно приготовить. Ну ладно, мне-то что, пью и не заморачиваюсь.
После третьей пиалы Азамат с матушкой отказываются, а парни уже показывают первые признаки опьянения. Матушка предлагает мне пойти проветриться на веранду, пока «эти пьянчужки» тут пытаются выиграть свой приз. Мы прогуливаемся по высокому берегу, обсуждая сравнительное удобство муданжских и земных детских одежек, занятость Азамата и красоту пейзажа. Потом она решает, что ей положен послеобеденный сон, и удаляется в свою комнату.
Азамат просит разрешения гостя и тоже встает из-за стола: ему надо собираться в дорогу. Вино на него почти не подействовало, а до вылета совсем выветрится, так что он категорически намерен сегодня улететь. Бойонбот с Тирбишем все еще пытаются перепить Ирлика, хотя у обоих уже языки заплетаются, да и сидят они как-то криво.
– Помочь вам, что ли, – хихикаю, садясь на свое место.
– Им? – Ирлик кивает на парней. – Или мне?
– Да ты-то и сам хорошо справляешься, – говорю. Он наливает мне вина. Кажется, эта бутылка вообще не пустеет. Уже все упились, а там еще половина.
– Да-а, я столько воздерживался, что сегодня уж оторвусь. – Он подмигивает. – За безделье!
– А можно спросить? – Я чокаюсь с ним. Он кивает. – Какое такое хозяйство ты все это время восстанавливал?
Ирлик оглядывается на наших сотрапезников, один из которых уже спит на коленях у другого, и решает, что они все равно ничего не воспримут.
– Подземное Царство, конечно! Ты ж видела, на что оно было похоже!
– Видеть-то я видела, но откуда ж мне знать, как оно должно выглядеть…
– Ах да. – Он отмахивается. – Я все время забываю, что ты не из нас.
– Ты в этом не одинок, – фыркаю. – Кстати, тебе действительно удобнее, что я на «ты»?
– А, без разницы. Это я так, мужа твоего подразнить. Хороший он мужик, кстати. И воин хороший, и вообще.
– Знаю, – улыбаюсь. – А можно еще спросить?
– Можно, только не про Подземное Царство, – усмехается он. – А то еще под вино выболтаю что-нибудь, а тебе знать не положено.
– Ой, нет, это мне совершенно не интересно, – успокаиваю его. – Я вот про что… тут периодически зверек мелькает, рыженький такой… Ты за нами все время присматриваешь, что ли?
Ирлик наливает нам еще по одной.
– Ну вот прям, – говорит он медленно, потом осушает пиалу, – делать мне больше нечего. Я к вам сторожа приставил. Тварь бессловесная, но если что плохое случится, сразу донесет.
– Спасибо! – говорю удивленно и искренне.
– Да нечего делать, – отмахивается Ирлик. – У меня этих сторожей… интересных людей столько нету. Да и у вас оба духовника такие, что ни один вменяемый знающий близко не подойдет. Зато вот, – он вдруг подмигивает, – прослышал о рыбалке. Эххх, поселиться у вас, что ли, до конца месяца?
– Не думаю, что мы до конца месяца тут просидим, – говорю. – Азамат работает, я тоже скоро приступлю, буду разъезжать. Вот в следующем месяце, когда Азамат опять себе отдых выкроит, устроим тебе пир.
– В следующем я не смогу-у, – обиженно тянет Ирлик и наливает еще. – Следующий месяц будет месяц Учока, а он меня терпеть не может. Да и дождливо будет. – Он передергивает плечами. – Теперь до самой зимы не вылезу, карлик-то со мной не сладит.
– Как у вас все сложно, – качаю головой. – Ну давай за скорейшую следующую встречу.
– Давай!
Мы выпиваем. Потом еще, и еще… и еще. Я ощущаю приятную отстраненность от реальности и принимаюсь хохотать от каждой глупости, хотя шутки Ирлика, наверное, действительно смешные. Сам Ирлик постепенно распластывается по столешнице под стать Тирбишу. При попытке налить еще он так неловко держит бутылку, что я решаю помочь, а то как бы не разлил драгоценный напиток. Он зачем-то ловит мою руку на бутылке и несколько секунд держит, потом отпускает.
– Эх, Лиза-хян… соблазнил бы я тебя, да не выйдет…
– Почему? – искренне удивляюсь я, не сразу осознав, что он сказал. – То есть хорошо, что не выйдет, еще чего! Просто любопытно почему…
– Волос длинный, – вздыхает он. – Верная жена волос растит, от искусителей ограждается. Может, пострижешься?
Я мотаю головой по-муданжски: поворачиваю до упора то в одну сторону, то в другую. Этот жест мне и стрезва кажется смешным, а сейчас я просто покатываюсь со смеху.
– Опять ты надо мной смеешься! – Ирлик с досадой хлопает ладонью по столу. – Ладно уж, понял, что мне тут ловить нечего.
С горя он одним глотком осушает бутылку и с грохотом ставит ее на стол. От внезапного звука Тирбиш вздрагивает во сне и падает на пол, увлекая за собой спящего поперек него Бойонбота. Шум выходит такой, что Азамат прибегает сверху с вытаращенными глазами – и застывает на пороге, обозревая поле боя. Выражение его лица быстро меняется с перепуганного на укоризненное.
– Они все-таки допились.
– Да мы тут все хороши. – Я медленно встаю из-за стола, чтобы голова не закружилась, но вроде ничего, моторика у меня нескоро нарушается.
Однако Азамат замечает, что я с трудом говорю.
– Лиза, ты что, тоже с ними?..
– Да я не с ними, я так… Заболталась с Ирликом, а он все подливает… Всю бутылку усидели на двоих.
Азамат уже у локтя, придерживает, чтобы не упала. Да нормально я стою!
– Лиза, ну ты что! Эти-то двое не знали, но, стесняюсь напомнить, Ирлик-хон все-таки бог, разве можно с ним питейные соревнования устраивать!
– Говорю тебе, я не со… соревновалась. Просто трепались мы… Кстати. – Я наклоняюсь над столом, что Азамат принимает за падение и тут же тянет меня обратно. – Да пусти, я посмотреть хочу… Ирлик? Ты с нами? Ау! – Я распрямляюсь. – Слушай, он сам задрых.
Мы стоим и несколько секунд просто смотрим друг на друга, а потом начинаем ржать.
Отсмеявшись, Азамат достает телефон и, отойдя в сторонку, чтобы не будить спящих, звонит Алтонгирелу.
– Слушай, тут такое дело… Нет, я еще не вылетел… Нет, и Бойонбот тоже… Да подожди, я как раз звоню объяснить почему! И не кричи. Понимаешь, к нам в гости зашел Ирлик-хон и принес бутыль вина из драконьих яиц. Нет, я-то как раз трезвый! Да не ори же ты, говорю! Ты что, не отличаешь, когда я пьяный, что ли? Вот именно. Слушай дальше. Они все напились и спят. Да, Бойонбот с Тирбишем. И сам Ирлик-хон тоже. Нет, не шучу. Ты можешь догадаться, что это не очень смешно.
Вопреки собственному утверждению Азамат начинает посмеиваться и утирает тыльной стороной ладони левый глаз.
– Так вот… Боюсь, что ни Бойонбот, ни я сегодня никуда не полетим. Я бы мог его погрузить на заднее сиденье и привезти, конечно, но мне не хочется оставлять Лизу один на один с пьяным богом, ты же понимаешь… Может, отложишь вылет до завтра? А то мне бы хотелось с тобой увидеться. Ну, скажи, что тебе было предсказание, будто сегодня несчастливая ночь для вылета. Вообще, я буду тебе очень благодарен, если ты зайдешь к Ажгдийдимидину и все это ему перескажешь, а то… ну, я немного волнуюсь, что тут будет завтра утром. Нет, конечно, я никому не расскажу. Ну давай, перезванивай.
Повесив трубку, Азамат выходит в прихожую, где еще некоторое время хохочет до слез. Я стою рядом и жду, пока его отпустит.
– Слушай, – говорю, когда он немного успокаивается. – Надо бы их по койкам разложить…
– Обязательно. Ты сама-то как?
– Да я отлично, чуток веселая, и все. Ты же знаешь, мы, земляне, устойчивые к алкоголю.
– Ну ладно, смотри. Только не вздумай сама их тягать, тебе нельзя поднимать тяжести.
– Да я думала каталку разложить, только вот куда мы их класть будем? Матушка у себя уже спит, Тирбиша к ребенку в таком состоянии класть неразумно. Остается мой кабинет, гостиная и третий этаж без кроватей. Кого куда?
Азамат ненадолго задумывается.
– Ирлика в комнату Алэка, – наконец решает он. – Только белье сменить из-под Тирбиша. Алэка с кроваткой заберем к себе. А этих двоих на третий этаж, им сейчас даже лучше без кроватей.
– А Ирлик не грохнется? А что, если он во сне обычную форму примет?
– Не знаю. – Азамат разводит руками. – Может, Старейшина чего подскажет.
Мы поднимаемся в мой кабинет и выносим каталку. Потом спускаемся, раскладываем ее и взгромождаем на нее Ирлика. Вернее, это Азамат взгромождает, а я только по-идиотски хихикаю. Азамат и сам с трудом сдерживается.
– Тяж-желый!
Мы поднимаемся обратно, я меняю постельное белье, и Азамат стаскивает Ирлика на кровать, заботливо укрыв одеялом. Мы еще некоторое время раздумываем, снимать ли с него сапоги, но решаем не трогать, чего доброго проснется не в духе. Выкатываем кроватку и уходим на цыпочках. Потом раскатываем матрацы на третьем этаже и перемещаем на них ребят тем же макаром, только гораздо спокойнее.
Под занавес нам еще ребенок, внезапно проснувшийся в одиночестве на кухне, устраивает форменный скандал, но, к счастью, звукоизоляция в доме хорошая. Стоит нам успокоить мелкого, как звонит Алтоша. Мы оба подпрыгиваем, ребенок снова заводится, я начинаю хохотать, Азамат тоже, но трубку-то взять надо, а то кто их знает, что они там подумают.
– Да, да! – выдавливает Азамат в трубку сквозь хохот. – Нет, все отлично. – Он вытирает глаза первым, что попало под руку – уголком чистого подгузника. – Да нет, я просто смеюсь, тут такое безумие… да хорошо все, говорю! Уймись, Алтонгирел. У нас по-прежнему все спят. Мы их только на кровати уложили. Просто – я не знаю, ты сам-то это вино пробовал? Оно очень сильно веселит. Так что сказал Старейшина? Гм… У нас только камин в гостиной. Ладно, я ему спиртовку поставлю. Так вы завтра улетаете? А, что? Да, я обязательно поговорю со Старейшиной, как только доберусь до столицы. Н-ну да, и с Лизой поговорю… Да не переживай ты, все хорошо! Боги, Алтонгирел, ты так волнуешься, что я опять смеяться начинаю! Да, я тебя понял, хорошо, все, до завтра!
– Чего он тебе наговорил? – интересуюсь, баюкая мелкого. Когда я разговариваю, он легче засыпает, кажется.
– Сказал, что надо Ирлику поставить какой-нибудь источник огня, он им умывается… по слухам.
– Он нам дом не подпалит?
– Ну что ты, Лиза, он ведь повелевает стихией огня!
– А сам себе наколдовать не может?
– Может, но это дань вежливости.
– Ладно, – вздыхаю. – Под твою ответственность. А о чем ты должен со мной поговорить?
Азамат отмахивается:
– Потом. Вот шакал, на дворе-то еще светло, а мне все кажется, что ночь поздняя! Ну вино!
Снабдив Ирлика видавшей виды спиртовой горелкой, мы по очереди принимаем душ и устраиваемся на веранде наблюдать закат.
– О чем вы с Ирликом так разговорились-то? – интересуется Азамат.
– Ну как же, мне ведь страшно любопытно с богом потрепаться! Я его стала расспрашивать обо всякой пурге. Он, например, сказал, что приставил к нам мангуста-сторожа, чтобы знать, если вдруг с нами что плохое случится.
– Ого! Как он о тебе заботится!
– Не только обо мне. Он очень тебе симпатизирует.
– М-да? – Азамат недоверчиво приподнимает бровь. – А он тебе ничего… не предлагал?
Я закатываю глаза.
– Он, когда совсем упился, сказал, что предложил бы, но не может, потому что у меня волосы длинные.
У Азамата обе брови ползут вверх, сколько лоб позволяет.
– На него это так действует?
– Ага. А ты не знал?
– Нет… Это ведь просто условность… А ты знала?
– Я вообще не знала, что значат длинные волосы у женщин.
– Кхэ, вообще-то я тебе говорил, давно еще. Верность мужу они значат.
– Э-э… да? А я была в сознании?
Азамат задумывается, припоминает.
– Не уверен. Ты хотела спать, это было рано утром. Ладно, наверное, ты и правда не услышала. – Он кивает своим мыслям и разгрызает маньчжурский орех из вазочки, мне на это смотреть страшно. – М-да, я думал, ты понимаешь.
– Теперь понимаю, – пожимаю плечами. – Буду растить косы, раз такое дело. У меня в институте были. Расчесывать, конечно, морока, кудрявые же, но отбиваться от Ирлика мне еще меньше нравится.
Азамат разгрызает еще орех, выковыривает ядрышко и отдает мне.
– Я лучше бога?
– Конечно, лучше! Зачем мне этот алкоголик-пироманьяк? Только, Азаматик, давай ты будешь колоть орехи орехоколом, а то у меня прям все внутри переворачивается, зубы твои жалко!
Азамат смеется и подгребает меня поближе.
– Это я так, дурачусь. Волосы там, не волосы… Знаю, что беспокоиться не о чем, просто приятно это лишний раз услышать. – Он целует меня, а потом принюхивается. – Все еще вином пахнешь. Сколько ж ты его выпила?
– Сколько Ирлик налил. Ну чего ты? Оно что, вредное?
– Оно-то как раз полезное! – усмехается Азамат. – Это ведь эликсир удачи.
– Да-а?! А чего ж ты так мало выпил?
– Я выпил ровно столько, сколько нужно. Три тоста. Дальше, сколько ни пей, больше удачи не станет, только опьянеешь. Ну, во всяком случае, так в легендах говорится. Я его один раз всего пил до сих пор, и только один тост, так что на собственном опыте судить не могу. Очень уж редкие эти фрукты.
– А они правда фрукты? Такое название смешное…
– Да-да, а по-другому они называются мангустовы яблоки. Тирбишу с Бойонботом выговор устрою за недогадливость, когда проснутся. Кто еще мог эликсира удачи в таком количестве принести, как не бог?
– Знаешь, – говорю, подумав, – лучше не планируй их ругать.
– Почему?
– Ну, если они напились этого эликсира, то вполне может так выйти, что ты почему-нибудь не сможешь устроить им выговор. Ты, конечно, его тоже пил, то есть ничего плохого не случится, но… лучше не напрашиваться, правда же?
Мы снова покатываемся, и наш смех гулко отдается о скалы и разносится над розово-оранжевыми закатными водами Дола.
Глава 4
Мой опыт показывает, что вино из драконьих яиц, выпитое за ужином, делает утро радужно прекрасным. За окном сияющее зеркало Дола, которое, наверное, никогда не перестанет меня восхищать, легкий ветер треплет макушки сосен, иногда заклекочет какая-нибудь морская птица, а в остальном тишь и благодать. Ребенка в кроватке нету, надо думать, Азамат забрал. А впрочем, вот и они.
Азамат заходит с мелким в одной руке и кружкой кофе в другой. Той самой кружкой, что я на Гарнете покупала.
– Проснулась? А я научился из бутылочки кормить. – Он пристраивает мелкого рядом со мной на подушку.
– Ах вот почему мне удалось так долго проспать. – Я сладко потягиваюсь. – Надо будет сейчас еще сцедить, пока кофе не выпила, а то зачем ребенку кофеин? Правда же не нужен?
Мелкий издает пару писков, не очень разумно таращась в потолок.
Азамат подает мне молокоотсос и наблюдает за моими манипуляциями, задумчиво покачивая головой. Мысль, что материнское молоко можно слить, заморозить и скармливать отпрыску по мере надобности, для муданжцев оказалась просто революционной. Даже Орива смотрела на меня квадратными глазами, когда я упомянула о такой возможности еще до родов. Однако эта идея стремительно распространилась, мамаши радостно кинулись спихивать кормление на няньку, при этом совершенно не соблюдая технику безопасности. Пришлось мне срочно писать и вывешивать в местную Сеть мануал, а Азамат послал на Гарнет торгового представителя закупить молокоотсосы и молокогрейки, которые правильно размораживают и не перегревают молоко. В кои-то веки стремление муданжских женщин во всем мне подражать дало положительные результаты: они действительно очень стараются сделать в точности так, как я написала в мануале, так что, надо надеяться, детям они не навредят. Но вообще неприятная это история. С одной стороны, жалко теток, которым надо постоянно быть при младенце, ни поспать нормально, ни развеяться. С другой, у муданжек вообще материнский инстинкт слабовато развит, а теперь многие целиком спихнули заботу о детях на мужей. С третьей стороны, стало больше кормилиц, потому что передача продукта потребителю существенно упростилась. В общем, я убеждаю себя, что так все же лучше, а если какая мамаша своего новорожденного рада век не видать, так ее отношение не улучшится, если он ей еще и спать не дает по ночам.
– Как наши гости? – спрашиваю. – Кто-нибудь встал?
– Ма поднялась. Застала меня на кухне за кормлением, обиделась на тебя – ты ж ей позавчера сказала, что сама кормишь. Никак не верила, что молоко твое, думала, козье. Потребовала попробовать, дескать, по вкусу сразу отличит. Я дал немножко, ты не против?
– Да пожалуйста, у меня много, – смеюсь. – Ну она поверила?
– Да, на вкус узнала и устыдилась. Теперь очень жалеет, что в ее время до этого не додумались.
Закончив сцеживание, предлагаю мелкому десерт, но он категорически заявляет, что сыт. Мы с Азаматом еще некоторое время тискаем его. Ворковать с ребенком, как и с кошками, я могу только на родном языке. Наслушавшись Азамата, я нахваталась всяких умильных словечек, но просто повторять за ним – это ведь совсем не то же самое, как нести разнообразный трогательный бред самостоятельно. Азамата очень смешат звуки, которые я издаю. Он даже выучил несколько более-менее осмысленных слов типа «котик», «лапочка», «масенький» и что мне еще не стыдно было переводить.
– Этак я вместе с ним твой язык выучу, – хмыкает Азамат.
– Было бы неплохо, особенно если учесть, что моя мама говорит только на нем.
Азамат ненадолго задумывается.
– Вообще, можно и ускорить процесс, наверное. У вас ведь есть какие-нибудь курсы, учебники, да? Если уж я всеобщий освоил и даже по-джингошски понимаю, может, и твой как-нибудь выучу?
– Я спрошу у бабушки. Она у меня всю жизнь наш язык преподает, она и курсы подскажет, и какой учебник получше. Она, правда, суровая, все-таки начальница.
– Вот и отлично! Но я не устаю поражаться, твоя бабушка ведь уже пожилая женщина – и все еще работает?
– Ну, она преподает… Вон, у Старейшины Асундула жена ведет детский клуб, а она моей бабки не моложе.
– То все-таки дети… А я вот даже не знаю, смог бы я в молодости учиться у женщины? Это сейчас я, тебя хорошо узнав, понимаю, что женщина может разбираться в какой-то сложной профессии. Но я даже представить себе не могу, сколько времени должно пройти и что вообще надо делать, чтобы наши обычные парни согласились учиться в школе у женщины.
– Это ты мою бабушку не видел, – смеюсь. – Она не то что вашу молодежь, она ваших Старейшин учиться заставит.
Мы спускаемся вниз, где Азаматова матушка уже наварила чомы на плотный муданжский завтрак.
– Здравствуйте, имигчи-хон! Как спалось?
– Ой, Лиза, не говори! Я как завалилась после обеда, так до утра и придавила! Старая я стала вино пить.
– Ну чувствуете-то себя хорошо?
– Отлично! Прям как заново родилась! Да такой зуд в руках, делом заняться хочется. Вот, копченой рыбки подогрела, чомы сварила… Да ты садись, Лиза, чего в холодильнике роешься?
– Я рыбу на завтрак не могу, мне надо чего-нибудь сладкого. Сейчас вот пару яиц взболтаю с ягодой, будет бисквит.
Яйца лебяжьи с фермы в восьми километрах к востоку. Ягоду нам поставляет семья сторожа, они ее в промышленных количествах собирают, нам-то некогда, да и местный лесной гнус ни одного репеллента не боится.
Азамат слегка прибирается на кухне – ставит мыть детскую посуду, протирает стол и плиту, походу обнаруживает, что два моих кота угнездились в не убранной вовремя кастрюле. Котов приходится гнать, кастрюлю мыть.
– Ой, наши котята! – узнает матушка. – Вот озорники, это ж надо было в кастрюлю влезть! Ну как они тебе, не мешают?
– Отличные котята! – говорю. – Кстати, надо бы их побаловать. Азамат, какое у нас молоко свежее? Ну-ка, кися-кися…
Обычно на мой призывный клич они все трое являются, где бы ни были, но в этот раз третий, который Мюон, видимо, совсем загулял. Матушка глядит, как кошаки лакают из блюдца, и только головой качает.
– Как наши красавцы? Не появлялись? – спрашивает Азамат, разваливаясь на диване.
– Пока нет, – хихикает матушка. – Я утром на лестницу к третьему этажу выглянула, там такой храп стоит! А Змеелов ваш тихий. Странный он вообще.
– Да, есть немного, – охотно соглашается Азамат. – Ну так знаешь, ма, мы тут все со странностями, а одинаковым-то скучно.
– Обо мне говорите? – вопрошает легкий на помине Ирлик. Он тоже в хорошем настроении, видимо, от этого вина вообще похмелья не бывает. На плече у него сидит Мюон. Ясно, почему он за молоком не прибежал.
– А как же! – отвечаю, поскольку остальные несколько растерялись. – Беспокоимся, дорогого гостя долго не видно.
Ирлик хохочет и плюхается на диван рядом с Азаматом. Мюон вальяжно перемещается с его плеча на подоконник и принимается умываться.
– Эх, мягкие у тебя кровати, Байч-Харах! Где такую шерсть пуховую берешь только?
– У меня брат овец разводит как раз на шерсть для дифжир.
– Ишь ты как хорошо устроился! Наведаться, что ли, к твоему брату? Он как, не очень нервный?
– Есть немного, – признает Азамат. – Уж не пугайте его, будьте так добры.
Ирлик оглашает кухню еще одним зарядом заразительного смеха. Матушка качает головой и ставит перед ним огромную пиалу с рыбой и чомой.
– На вот, поешь, пока весь дом не перебудил!
– Всенепременно, как повелит старейшая дама! – Ирлик комично кланяется и набрасывается на еду, как будто месяц голодал.
– Хорошо у тебя, Байч-Харах, – хвалит он с набитым ртом. – Жаль, я тебя к себе пригласить не могу. – И подмигивает.
– Сохраните свое гостеприимство до поры, – ухмыляется Азамат. – В конце концов понадобится.
– О чем речь, конечно! – Ирлик смеется и давится.
Я извлекаю из духовки бисквит и громко ставлю его на стол, доводя до всеобщего сведения, что мне не нравится тема застольной беседы. После этого усаживаюсь напротив Азамата и тоже приступаю к завтраку.
– О, кстати! – Ирлик хлопает себя по коленке. – Хотон-хон, ты ведь вчера у меня выиграла. С меня адресок. Давай карту, что ли.
Я приношу из гостиной карту – ту, по которой весной военные действия планировали, – и раскладываю на столе.
– Вот. Только я все равно вряд ли попрусь туда фрукты собирать. И уж точно не одна. – Зеваю. – Так что считай, что это Азамат выиграл.
– Я уж догадываюсь, что ты без мужа никуда, да еще со всеми вокруг поделишься. Ладно, я сегодня добрый. Вот, смотри, вот это место, а пройти сюда можно под горой, вот тут вход. Только бери в сезон не больше чем на бочку, я ведь тоже хочу!
– Лиза, да ты никак вчера с ним в питье соревновалась! – ахает матушка.
– Я не нарочно, – отмахиваюсь. – Я ж не виновата, что на этой планете никто пить не умеет!
– Не только соревновалась, но и выиграла! – каверзно сообщает Ирлик и поворачивается к Азамату. – Она тут не буянила потом?
– А она не пьянеет, – пожимает плечами Азамат.
– Зверь! – Ирлик восторженно качает головой. – Кстати, спасибо за спиртовку, я оценил.
Азамат слегка кланяется. Ирлик доедает последние крошки бисквита и встает.
– Ну что ж, спасибо, дорогой хозяин, – он кивает Азамату, – и дорогая хозяйка, – он кивает мне, – за гостеприимство и вкусную еду. Предрекаю, что удача, которой мы все вчера приобщились, сведет нас вместе еще неоднократно. Счастливой вам жизни без забот, и вам, дорогая матушка.
Матушка плавится от такого внимания и ласково гладит Ирлика по плечу. Мы все еще раз раскланиваемся, и он выходит за дверь. Из любопытства поглядев в окно, я замечаю мелькнувший оранжевый хвост.
Минут через десять к нам снисходят Тирбиш и Бойонбот, протирая заспанные глаза и демонстрируя на щеках рельеф подушек.
– Какое чудесное утро! – приветствует нас Тирбиш, широко улыбаясь.
– Ой, мы последние, да? – смущается Бойонбот. – Что же вы нас не разбудили?
– Гостя провожали, – ухмыляется Азамат.
– Он, наверное, вчера всех перепил, – вздыхает Тирбиш. – Но надо же было попробовать! Представляете, сад с драконьими яйцами!
– Да уж представили, – говорит матушка. – Лиза вон получила карту. За что б хорошее…
– Да ну?! – вылупляется Тирбиш, окончательно просыпаясь.
– А ведь правда, на корабле еще говорили, что на Хотон-хон алкоголь не действует! – вспоминает Бойонбот. – Ну и правильно, и хорошо, пусть лучше у вас эта карта будет, а то еще не в те руки попадет… Как только этот Змеелов прознал про такое место?
– Я полагаю, – с расстановкой произносит Азамат, – что он тот сад сам посадил.
– Это как же? – хмурится Тирбиш. – Драконьи деревья лет семьдесят растут, прежде чем плоды дать, если не сто. А Змеелов совсем молодой.
Азамат некоторое время выразительно смотрит то на одного парня, то на другого.
– Ой! – вдруг охает матушка и прижимает ладонь ко рту.
– Так он не человек, что ли? – осторожно спрашивает Бойонбот.
– На демона не похож, – пожимает плечами Тирбиш. – На духа тем более…
– Вы бы присели, ребят, – ласково предлагаю я.
Они оба смотрят на меня настороженно и послушно усаживаются. Мы с Азаматом переглядываемся, я ему киваю, дескать, ты говори.
Читать бесплатно другие книги:
