В семье не без подвоха Жукова Юлия
– Вы на лошадь заберетесь? – спрашиваю, оглядывая ее с сомнением.
– Сама?! Не-эт, – мотает она головой. – Только если мужчина посадит.
– Ну тогда пойдемте, тут минут десять до дворца.
– Сейчас, подождите немножечко, мне надо отдышаться.
Она устало прислоняется к толстому боку Пудинга. Я стараюсь не выдать своего раздражения: я ее тащила, а она устала!
– Что же вы так легко утомляетесь? – аккуратно спрашиваю с напускным сочувствием. – Молодая ведь женщина. Не приболели часом?
– Да я поражаюсь, какая вы сильная, – разводит руками Эсарнай. – Я, конечно, на Муданге недавно, но по материным рассказам, тут женщины по буеракам не скачут, как мальчишки!
– Это правда, – киваю. – Но я предпочитаю иметь возможность погулять по городу, не зовя на помощь посторонних людей. Это, знаете ли, повышает самооценку. Ну ладно, пойдемте уже.
Эсарнай понуро топает за мной до дворца. Поначалу я стараюсь идти медленно, чтобы она не перенапряглась, но потом замечаю, что чем медленнее я иду, тем больше она отстает, и расстояние между нами увеличивается. Когда я прибавляю шагу, она, очевидно, решает, что мне надоело ждать, и семенит пободрее.
Ко дворцу мы выходим с тыльной стороны, где калитка для обитателей, и мне не приходится ни тащить Эсарнай через административную часть, ни объяснять ей, почему мне не хочется этого делать. Подбежавший конюх принимает у меня Пудинга и распахивает двери.
– Ну вот мы и пришли! – объявляю радостно. – Дальше на лифте!
Эсарнай, уже успевшая оценить высоту здания, вздыхает с облегчением.
В гостиной мы располагаемся в больших креслах, и я включаю на столике обеденное меню.
– Ткните во все, что понравится, – инструктирую гостью, листая картинки с подписями. Когда состав блюд выбран, я жму на отправление заказа на кухню.
– Как у вас удобно устроено, – восхищается Эсарнай, продолжая передвигать по поверхности стеклянного столика электронные изображения.
– Да, мне тоже очень нравится, – соглашаюсь, распаковывая Алэка. – Азамат очень любит оптимизировать всякие мелочи.
Алэка я укладываю в люльку, привешенную к рельсу под потолком. Таких рельсов там целая паутина, чтобы можно было гонять люльку за собой, в какой бы части комнаты я ни сидела.
– Вот, это тоже он придумал, – указываю на потолок. – Чтобы князь всегда был под присмотром.
Эсарнай задумчиво кивает.
Тут привозят наш обед, и разговор переключается на гастрономические темы. Я замечаю, что Эсарнай в дополнение к муданжскому супу заказала пиццу. Дворцовый повар специально для меня старается держать запас земных продуктов, на случай приступа ностальгии.
– Соскучились по гарнетской еде? – спрашиваю между ложками.
– М-хммм, – выразительно кивает Эсарнай. – Я пиццу обожаю, а тут ее нигде не делают. Пыталась от слуг добиться, но все не то. Хоть сама к плите вставай!
– А я и встаю иногда, – усмехаюсь.
Эсарнай поднимает на меня круглые от ужаса глаза.
– Что, прямо во дворце? – спрашивает шепотом.
– Нет, обычно все-таки у себя, на Доле. Тут слуг слишком много, они нервничают.
– Так они же сами вам делают, вот…
– Ну, это они пиццу делают. Заказывают на том же Гарнете партию мороженых полуфабрикатов и пекут при необходимости. Но так не с любым блюдом можно, да и некоторые очень невкусно получаются.
Эсарнай уныло прожевывает кусочек.
– А я-то думала, это у меня одной такие трудности. А оказывается, даже вам самой готовить приходится…
– И мне, и другим целителям с Земли, которых Азамат пригласил. В основном, конечно, местные продукты едим, но если захочется чего-то родного, просим родственников прислать муку и остальное – и вперед.
– Гарнетская почта с Мудангом не работает, – вздыхает Эсарнай.
– Азамат собирается это исправить, – обнадеживаю я ее. – Я помню, он летом договаривался о чистке естественного туннеля от Гарнета в Водоворот. Конечно, не прямо на планету, но получается двое-трое суток пути. Азамат озадачил группу инженеров проектированием челноков разной вместимости, будут курсировать регулярно. Вот тогда и почта наладится, потерпите немного.
Эсарнай мнется, рассматривая меня оценивающим взглядом.
– Элизабет… вам ведь… вам нравится ваш муж, правда же?
– Конечно, нравится, – киваю. – Я бы не стала за него выходить, если бы он мне не нравился.
Она как будто переводит дыхание.
– Мне мой тоже нравится. И я всегда думала, что так и должно быть. А тут вот пошла в местный клуб и…
– О-о-о-о! – не удерживаюсь я. – С почином, моя дорогая! Я себе представляю, сколько нового вы о своем муже там узнали!
– Нет, ну, в принципе на мужа посетовать – дело святое, – замечает Эсарнай. – Но всему должен быть предел. Моих соседок послушать – получается, что они были бы рады, если бы вообще все мужчины с планеты исчезли. Мне жутко делается, как подумаю, что они там сидят каждый день и сквернословят. Так и сглазить недолго.
– Эти могут. Хотя, с другой стороны, они такие бесполезные, что и силы слова у них никакой нет. Но слушать их все равно омерзительно, очень вам сочувствую.
– А как вы это терпите? – Эсарнай смотрит на меня с надеждой. – Вы же тут давно, наверное, приспособились как-то?
– Ага, ушла из клуба через месяц, – фыркаю. – А надо было еще раньше.
Она вздыхает.
– Да-а, вы-то можете себе позволить просто уйти, вы же Хотон-хон. А я так не могу…
– Ну, положим, когда я уходила из клуба, я еще не была никакой Хотон-хон. Просто взяла и перестала там появляться. Даже духовник не возмущался, правда, у него были другие заботы. Так что мой вам совет: уходите без раздумий. Ничего вам никто за это не сделает.
– Боюсь, соседки меня тогда совсем запрезирают, – снова вздыхает Эсарнай.
– Что значит «совсем»? – удивляюсь. – С какой это стати им вас презирать? Вы же красивая женщина с гласным именем и богатым мужем. Какое они имеют право к вам плохо относиться?
– Так я же гарнетка. Они считают Гарнет такой глухоманью, что любая северная деревня в сравнении с ним – почти столица. Я не с Муданга, не своя, и место мне на коврике у двери.
– Очень интересно, – качаю головой. – Я вообще-то тоже немного из другой галактики.
– Вы с Земли, это совсем другое, – печально поясняет Эсарнай.
– Знаете, я думаю, в таком раскладе вам тем более надо бросать этот гадючник. Я помню, как мне там было паршиво, но меня хотя бы уважали. А вам там совсем тоска. Так и рехнуться недолго.
Эсарнай с грустью отправляет в рот последний кусочек пиццы и молча жует.
– Понимаете, – говорит она наконец, – вы уж простите, что я вам тут жалуюсь, но мне и поговорить-то не с кем особо… Сижу целыми днями дома одна, со слугами. Экдал меня навещает хорошо если раз в месяц, а то и реже. На Гарнете у меня мать, сестры, подруги, а тут-то совсем никого. И вот я или в клубе сижу, слушаю, как меня и моего мужа грязью поливают, или дома одна в тишине размышляю надо всеми этими словами. И не знаю, что хуже.
По-моему, она сейчас заплачет.
– Может, вам обратно на Гарнет поехать? Я хочу сказать, если вам там лучше… Какая Экдалу разница, где вас раз в месяц навещать?
– Ему-то есть разница! – с неожиданным ожесточением выпаливает Эсарнай. – Он тут родился и вырос, он хочет отдыхать на родине, а не на чужой планете.
– А вы с ним обсуждали эту проблему?
– С Экдалом? – удивляется она. – Нет конечно. Он же мужчина. Как я могу с мужчиной обсуждать свои женские дела?
– Ну, мне кажется, что, если вам так плохо, его это тоже касается, – мягко говорю я, стараясь не показать, как меня вымораживает очередной аспект муданжского мировоззрения.
– Не-ет. – Она категорически мотает головой. – Он согласился на мне жениться, потому что у меня никогда не было никаких проблем. Если сейчас я потребую, чтобы он возился с моими женскими трудностями, он вообще перестанет меня навещать, и останусь я совсем одна.
– И вернетесь на Гарнет, – усмехаюсь я, хотя и понимаю, что для Эсарнай такой сценарий будет полной катастрофой. Развода-то нет, значит, нового мужа не найдет, и кто ее будет содержать? А Экдал, видимо, без женского внимания не очень страдает, раз жену навещает хорошо если раз в месяц. Я с ним поговорю, конечно, когда увижу, но с этой несчастной надо что-то делать. А то у меня уже нехорошие подозрения, на кой ляд она поперлась к реке. Не исключено, что это из-за нее Ажгдийдимидин заслал меня погулять. Ладно, в принципе для муданжки она тетка неплохая, а у меня все равно нехватка «подруг», можно и ее пригласить. Может, мы на нее подействуем в лучшую сторону.
– А вы рукоделием каким-нибудь занимаетесь? – спрашиваю.
Она поджимает губы.
– Вообще-то нет. Ради клуба попыталась научиться вышивать, но выходит плохо, только все пальцы исколола. А что?
– Да я вот подумала, – говорю, – мне духовник дал задание создать так называемый круг приближенных подруг. По сути тот же клуб, только из дам, с которыми мне самой приятно общаться. Мы собираемся иногда по вечерам, шьем что-нибудь или плетем… Обычно весело бывает. Но я пока пригласила только троих, а надо хотя бы четверых. Вы не хотите примкнуть?
– Ой, ну что вы, Хотон-хон, я ведь совсем не хотела навязываться! – всплескивает руками она. – Да и какая я вам подруга? Один раз вместе за столом посидели… Спасибо большое, что вы ко мне так добры, но не стоит беспокоиться, я как-нибудь привыкну.
Я устало тру глаза. Отлично. Она просто хотела пожаловаться. Что хуже всего, она теперь так и будет приходить в гости и жаловаться, игнорируя разумные решения проблемы. А мне совершенно не интересно выслушивать ее жалобы, зная, что ничего менять она не хочет.
– Эсарнай, – говорю я по возможности веско. – Когда мы с вами встретились на Гарнете, вы ко мне хорошо отнеслись. Я это запомнила. Я всего лишь предлагаю вам ответную любезность, поскольку вы же сами только что в течение часа рассказывали мне, как вам трудно здесь, на Муданге. Я сочувствую и хочу помочь. Но у меня, в отличие от вас, нет свободного времени, чтобы обдумывать, кто что сказал и что он имел в виду. И я не буду за вами бегать и настаивать, чтобы вы как-то изменили свою жизнь к лучшему. Я вас приглашаю в альтернативный клуб: никто никого не презирает, мужей не ругает, зато могут научить чему-нибудь интересному. Не хотите – как хотите. Если вас устраивает положение дел, кто я такая, чтобы судить. Можете обратно идти гулять у реки, никто вам больше не помешает.
Кажется, последний мой комментарий попал не в бровь, а в глаз. Эсарнай заметно бледнеет и сглатывает. Повисает напряженное молчание, пока моя гостья с затравленным видом изучает подол своей блузки.
– Я… – наконец выдавливает она. – Я… бы… хотела вступить в ваш круг, Хотон-хон. Позаботьтесь обо мне, пожалуйста, – совсем тихо заканчивает она формальной фразой.
– Обязательно, – улыбаюсь я. – Пожалуйста, называйте меня Лиза, мне так удобнее. Я постараюсь сегодня вечером всех собрать, чтобы вас с ними познакомить. А пока вам лучше будет пойти домой отдохнуть.
– Хорошо, – послушно кивает она. – Мне вечером… вышивание брать?
– Как хотите, – пожимаю плечами. – Если вам это не интересно, можете и не заниматься рукоделием.
– Да? – оживляется она. Но тут же озадачивается: – А чем мне тогда заняться? Получится странно, если все будут шить, а я – так сидеть.
– А что вы любите делать? – спрашиваю, чувствуя, как у меня начинает болеть голова.
Эсарнай надолго задумывается. Я успеваю извиниться, сходить в другую комнату за таблеткой, налить себе воды и выпить, прежде чем она наконец выдает:
– Мне нравится говорить на всеобщем.
Классно. Может, отправить ее в помощь Унгуцу? Хотя, если она может говорить, это вовсе не значит, что она может преподавать.
– Вы ведь им хорошо владеете, не так ли? – тяну время.
– Мне кажется, что неплохо, – пожимает плечами она. – И я много песен на нем слушаю.
– Хм, – говорю я. – А может, вы мне поможете в одном полезном деле?
– Я? В каком? – удивляется она. Видимо, мысль, что можно принести пользу, ей совершенно внове.
– Да меня вот тут Старейшина Унгуц попросил попереводить со всеобщего на муданжский всяких текстов про здоровье. Конечно, большинство из них сложные, там нужно хорошо разбираться в теме, но есть и простые… – Пока говорю, открываю и бужу бук, вывожу на экран оглавление моей подборки. – Вот, например, «Как правильно учить ребенка ходить». Или еще «Почему надо мыть руки перед едой». Тут специальных знаний не нужно, только понять, что написано, и изложить по-муданжски. Возьметесь?
– Не знаю, – мнется Эсарнай. – Я такого никогда не делала. Даже не знаю, с какого конца взяться…
– Советую начать с начала, – хмыкаю я. – А буком-то пользоваться умеете?
– Ну… у меня есть планшет. Им умею. Это подойдет?
– Вполне. Давайте-ка приходите вечером, посмотрим, можно ли вас задействовать на благо нации.
Я это сказала в шутку, но Эсарнай, кажется, восприняла всерьез. Смотрит на меня большими одухотворенными глазами. Потом спохватывается и откланивается. Не знаю уж, сэкономлю ли я свои силы, усадив ее за перевод, или, наоборот, еще больше потрачу… Но было бы очень неплохо приставить тетку к делу, пока она не рехнулась от забористой муданжской женской тоски.
Глава 6
Когда я наконец добираюсь распаковать тюк от Орешницы, понимаю, что она на сей раз превзошла себя не только в мастерстве, но и в материалах. Ее скромный подарочек оказался ансамблем из трех дилей с аксессуарами – на меня, на Азамата и на Алэка, плюс еще несколько маленьких дилей Алэку на вырост. И каждая вещь расшита драгоценными камнями с такой щедростью, как будто этого добра у нее горы.
В легком шоке отправляюсь на рынок с твердым намерением затащить-таки мастерицу в свой круг. А то она мне такие подарки дарит, а приближенной подругой ей, видите ли, не по чину быть. Ну уж нет.
– Доброго вам дня, – говорю, тормозя у ее палатки. – Ваши подарки меня глубоко потрясли.
– Что ж так? – озабоченно спрашивает она.
– Вам, э-э… камушков не жалко?
Она покатывается со смеху.
– Да что вы, Хотон-хон! У меня два старших сына их промышляют. Вот уж чего-чего, а этого у меня хватает! Семья богатая, вы за меня не волнуйтесь, Хотон-хон.
– Так чего же вы тут за прилавком стоите, если у вас такое состояние? – не понимаю я.
– А так вы думаете, откуда богатство-то берется? – продолжает потешаться она. – Муж за этим прилавком всю жизнь простоял, на шестерых детей скопил, да их прокормил, да ни одному подрабатывать не пришлось, пока ремеслам учились. Сейчас вот, по старости, тяжело ему одному, а мне дома скучно сидеть одной, вот и помогаю. Дети-то все взрослые, почти у всех свои дома. – Она кивает в сторону двоих парней, которые выгружают из машины ящики с сухофруктами. Одного из парней я уже видела, это тот жирафоподобный. Второй мне не знаком, но жутко красивый. – А одной сидеть да шить без конца – этак со скуки и помереть недолго. Тут-то, на рынке, и новости узнаешь, и поболтать есть с кем.
– Отлично! – улыбаюсь я. – У меня как раз есть одна подруга, которой жизненно необходимо перенять ваш взгляд на мир. Пойдемте-ка сегодня вечером ко мне, а? Клуб соберется…
– Да я занята, лапочка, – мотает головой Орешница. – Сами посмотрите, куда ж я отсюда пойду? Вон сколько всего продать надо!
После того как я скупаю у Орешницы весь прилавок (а что, товар не портится, отвезу на Дол, будет что погрызть), ей ничего другого не остается, как примкнуть к вечернему собранию. Ее духовник был в полном замешательстве от вопроса, имеет ли она право вступить в мой круг, и ушел от ответственности за такое важное решение. Вместо этого он написал Ажгдийдимидину, который все разрешил. Потому он утром от меня и отмахнулся: знал, что проблема уже решена. Сыновья Орешницы берут на себя доставку и сборы, так что их мать сразу отправляется со мной во дворец.
Янку и Ориву мне удается выцепить и того легче: они так замотались в последние дни, что были рады высочайшему указу вечером отдохнуть. Они могут пройти во дворец в любой момент и уже должны быть в гостиной.
От рынка ближе идти через парадный вход, так что мы с Орешницей поднимаемся по огромной парадной лестнице – и утыкаемся в широкую грудь охранника. Он отходит в сторону, пропуская меня, и тут же снова баррикадирует дверь.
– Ку-уда? – покровительственно спрашивает он Орешницу.
– Это со мной, – говорю.
– На прием к Императору положено записываться в Доме Старейшин, – сообщает охранник, не реагируя на меня.
– Она не к Императору, а ко мне, – поясняю.
– А все равно пускай записываются, – возражает он, наконец-то обернувшись ко мне. – Это же нужно, чтоб проверить, кто они такие, и лишних людей во дворец не пускать.
– Здравствуйте, – развожу руками. – Я – целитель, ко мне умирающих привозят, какая еще запись?
– Хотон-хон, может, действительно не стоит мне во дворец ходить? – говорит Орешница. Ей очень неловко стоять на всеобщем обозрении посреди крыльца.
Я выхожу обратно к ней.
– Ничего подобного, тут просто кому-то голову напекло. Сейчас все решим.
Набираю Ирнчину, который теперь глава госбезопасности.
– Привет, – говорю, – а что это за хам стоит у нас на главном входе и не пускает моих приближенных подруг?
– Здравствуйте, Хотон-хон. А вы список подруг в мой отдел подавали? – размеренно спрашивает Ирнчин.
– Еще чего, – информирую я его. – А мне кто-то сказал, что это надо сделать?
На том конце небольшая пауза.
– Ваша правда, Хотон-хон. Не сказали… Ну так вы подайте, тогда пропустим.
– Не, погоди, солнце. Я вот тут с одной из них на пороге стою и войти не могу. В собственный дом, между прочим. Объясни, пожалуйста, своему персоналу, что если я кого привела, то надо впускать.
– А кто с вами? – подозрительно интересуется Ирнчин.
– Приближенная подруга, – раздраженно вздыхаю я. Понимаю, конечно, что в новом ведомстве накладки на каждом шагу, но это уже начинает напрягать.
– А имя?
– Ну сейчас я буду тут на всю улицу имена называть! – рявкаю я. – Стоим тут на солнцепеке посреди города, как туристы! Давай быстро объясняй своему громиле, что мое слово – закон, а остальное мы с тобой потом обсудим. Я еще должна разрешения спрашивать, чтобы гостей пригласить!
– Хорошо, хорошо, не кипятитесь, Хотон-хон, сейчас все будет, – быстро меняет тон Ирнчин и кладет трубку. Тут же включается рация у охранника, и оттуда поступает команда нас пропустить.
Сплевывая желчь, я втаскиваю слегка напуганную Орешницу внутрь.
– Ох, не надо было мне приходить, – бормочет она. – Вот и Ахмад-хон против…
– Он тут ни при чем, я разговаривала с начальником охраны. И очень хорошо, что вы пришли со мной, а то я бы так и не знала, что они моих гостей не впускают. Не переживайте, это просто обычные проблемы с чиновниками.
В гостиной меня ждут трое: Яна, Орива и Эсарнай.
– О, вы уже тут! – удивленно говорю я последней.
– Да, я вошла через заднюю дверь, как мы с вами днем входили… Дорогу запомнила, вот и пришла…
– Отлично! – Я театрально вскидываю руки. – Через парадную дверь меня саму еле-еле пропускают, а за задней вообще никто не следит! Безопасность на уровне! Ладно, с ними потом разберусь. Так, вы тут уже познакомились, я думаю? Отлично, а это Орешница. Орешница, это… – И тут я понимаю, что не знаю никакого прозвища Эсарнай, а чтобы называть имя, нужно сначала спросить разрешения, тем более что Орешницу я представила по прозвищу, а имени ее я не знаю…. А-а-а-а!!! Взрыв мозга!
– Гарнетка, – прерывает мои метания сама Эсарнай.
Я с облегченным вздохом падаю в кресло и заказываю на всех прохладительных напитков.
– Что сегодня будем делать? – оживленно интересуется Орива.
– Я надеялась, что вышивать, – говорю. – Потому что на более сложное я сегодня не способна.
– Можно и повышивать, – соглашается Орешница. – Только вы контуры наметали?
Я двигаю бровями и извлекаю с полки пачку водорастворимых маркеров для ткани.
– Я придумала лучше!
Когда все отдали дань угощениям и освоили рисование по ткани, я подзываю к себе Эсарнай. Она нервно зажимает под мышкой планшет.
– Вот глядите, – перекидываю ей файлик с текстом про первые шаги. – Попробуйте первый абзац прямо под ним переписать по-муданжски.
– А что такое абзац?
Интересно, как их учат всеобщему, а?
– Вот досюда. – Тычу пальцем, заодно отбивая строку, чтобы было куда писать. А то еще не сообразит, кто ее знает…
Она кивает и вчитывается в текст. Я возвращаюсь к рисованию контуров – попроще, чтобы успеть за всеми, даже с перерывами на Эсарнай. Через пару минут смотрю – она уже тыкает в сенсорную клавиатуру. Небыстро, мягко говоря. Ну ничего, если ей понравится, уж печатать-то научится.
Вытянув шею, заглядываю в экран через плечо Эсарнай.
«Наблюдающий их ребенка рост вверх есть великий опыт для родителей», – печатает Эсарнай по-муданжски. Я роняю лицо в ладони. Кажется, это труба.
– Погодите, – говорю таким убитым голосом, что все вскидываются. – У вас получается бессмыслица!
– Да, – охотно соглашается Эсарнай. – Мне тоже так показалось.
– Ну? – не понимаю я. – А зачем вы переводите бессмыслицу?
– Тут так написано… – растерянно сообщает Эсарнай.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Хорошо, что тут нет моей бабушки, а то Экдалу пришлось бы искать себе другую жену.
Отбираю у нее планшет и кладу экраном вниз.
– О чем было первое предложение?
– Ну-у… – Она мнется. – Ну что-о… Для родителей очень важно, как растет их ребенок…
– О! – говорю, поворачивая планшет обратно. – Вот это и пишите.
– Но там ведь не так…
Я кладу ей руку на плечо.
– Наша задача – донести до обычной муданжской матери, как надо и как не надо учить ребенка ходить. Нам не надо каждое слово переводить, достаточно, чтобы было понятно. Пишите.
Она хмурится, но пишет. Потом замирает и молча смотрит на экран.
– А можно, – говорит наконец, – я напишу: «Для родителей смотреть, как растет их малыш, – ни с чем не сравнимый опыт»?
– Можно! – широко улыбаюсь я. – Нужно!
Она тут же радостно поправляет. Потом приступает ко второму предложению.
В этот момент у меня заводится радионяня, и я вскакиваю кормить Алэка, который спит в детской. Между прочим, дверь не заперта, а через черный ход может войти кто угодно… Не то чтобы кто-то на Муданге хотел бы причинить вред наследнику трона, но… кто его знает. А вдруг джингош какой завалялся на планете…
Когда я возвращаюсь, Эсарнай добирается уже до третьего абзаца. При этом работает она в таком режиме: читает предложение, откладывает планшет на стол лицом вниз, думает, снова берет планшет и записывает.
– Можно просто файл свернуть, – говорю.
Результатом я вполне довольна, мне остается только показать ей толковый словарь, чтобы искать в нем неизвестные слова: муданжско-всеобщих словарей пока не составили. Клуб расходится в приподнятом настроении уже ночью. Узоры вышиты, статья переведена.
Азамат приходит из офисной части дворца во время вечернего кормления и тут же зависает посюсюкать над отпрыском.
– Котик, – говорю я медовым голосом, – что ты знаешь о дворцовой охране?
– Что ею занимается Ирнчин, – тут же отвечает муж, щекоча Алэкову пятку.
– Не отвлекай человека, – ворчу. – А знаешь ли ты, что задняя дверь никак не охраняется?
Азамат поднимает на меня взгляд и задумчиво хмурится.
– Наверное, не успели еще никого поставить…
– Зато на парадную дверь успели поставить лба, который пытался не пустить Орешницу вместе со мной.
– Ну ты разрулила это с Ирнчином?
– Частично. Мы договорились обсудить это позже. Вот скажи, ты знал, что нашим гостям надо записываться заранее? Что я должна составить список своих подруг и подать в отдел безопасности?
Азамат тяжело вздыхает.
– Не знал. Понимаешь, Лиза… Традиционно у Хотон-хон был личный телохранитель, а то и не один. Ирнчин мне об этом напомнил, но… В общем, я подумал, что ты будешь не в восторге от того, что за тобой постоянно будет хвостом ходить посторонний мужик. Поэтому я попросил Ирнчина придумать какую-нибудь другую систему охраны тебя, да и Алэка заодно. Очевидно, он еще не проработал новый план как следует. Не сердись на него, у него и кроме этого забот по горло, а доверять твою безопасность подчиненным он не хочет.
– Боюсь, что его план мне не подходит в принципе, – говорю. – Ладно сейчас, когда я не работаю. Но потом-то я должна быть доступна для пациентов. Конечно, кому не срочно, могут прийти по записи. Но практика показывает, что кому не срочно – те не приходят вовсе или уж по крайней мере приходят не ко мне. Тем более я ведь и на дом выезжаю, заметь, безо всякой охраны. И по улицам хожу одна, а узнать меня может любой младенец. Какой смысл в этих охранных мерах? Одна бюрократия!
Алэк прекращает причмокивать и громко тявкает в поддержку моей позиции.
Азамат отводит взгляд.
– Я бы, конечно, предпочел, чтобы ты не ходила одна и не ездила по чужим людям. Но я знаю, что так не будет! – быстро добавляет он, заслышав, как я набираю в легкие воздуха, чтобы высказаться. – Однако, честное слово, Лиза, мне было бы настолько спокойнее, если бы за тобой кто-нибудь присматривал… Ну сама подумай, а вдруг ты в туннель провалишься опять, одна? А я даже не буду знать, где он был, этот туннель? Да и не могу я гарантировать, что на планете не осталось ни одного джингоша. Муданжцы, конечно, все тебя любят… по идее. Но я не поручусь за каждого, понимаешь? Люди бывают разные и странные. Бывают и сумасшедшие. Бывают злые на весь мир.
– Хорошо, хорошо, я тебя поняла, можешь не продолжать, – останавливаю его. – Я подумаю. Пока что я собираюсь свалить на Дол, там ты за меня не боишься?
– Нет, – улыбается Азамат. – Там у тебя сторож есть.
– Вот и отлично. А здесь ты бы предложил Ирнчину сделать видеофон у двери, чтобы желающие могли позвонить, поговорить со мной от дверей, и я бы сама решила, кого впускать. Мне, надеюсь, ты веришь?
Азамат быстро трет пальцем нижнюю губу, но кивает.
– Верю. Хотя лучше бы тебе не оставаться наедине с чужими людьми, даже если они пациенты… Но ладно, хорошо, договорились. С Ирнчином я этот вопрос проработаю.
– Вот и славно, – улыбаюсь я.
Азамат внимательно смотрит на уснувшего Алэка.
– Ты прямо сейчас полетишь? Или мы успеем… попрощаться?
Я тоже изучаю мордочку мелкого.
– Думаю, если прямо сейчас, то он проснется. Лучше через часок, когда он крепче всего спит…
Примерно через неделю я снова приезжаю в столицу предъявить Янке чадушко и заодно дошить начатый проект в клубе. Эсарнай освоила пересылку файлов по Сети и за это время от скуки одолела пяток статей по гигиене, а потом взяла отгул с целью почитать толковый словарь и поправить свои представления о грамматике всеобщего, а то у нее возникли трудности с некоторыми конструкциями. В целом мне уже кажется, что приставить ее к делу было хорошей идеей. Муданжский она знает, естественно, лучше, чем я, так что мне остается только поправить пару терминов или распутать слишком сложное предложение.
Я плыву по улице, сидя на спине у Пудинга, и уже предвкушаю вечерние посиделки (после недели в обществе Алэка, Тирбиша и Ийзих-хон общения хочется ужасно), но тут мне внезапно звонит Сашка.
– Лизка, привет! Ты сейчас где? – произносит на том конце энергичный Сашкин голос.
– Домой еду… – моргаю.
– Ну ты в столице?
– Да… А зачем тебе?..
– Отлично, топай к космопорту, мы через пятнадцать минут приземлимся.
– Че?.. Кто «мы»?
Читать бесплатно другие книги:
