Фунт плоти Джексон Софи
– И этот дом хранит твои счастливые воспоминания.
– Да. Детство не баловало меня счастливыми воспоминаниями. Те немногие, что есть, связаны с этим домом. – Он сглотнул. – Мне захотелось поделиться ими с тобой.
Кэт поцеловала его в плечо. Картер ответил поцелуем в макушку.
– Идем, – прошептал он. – Сделаю тебе чего-нибудь выпить. Все необходимое для обеда я привез. Осталось лишь приготовить. Ты любишь креветки?
Она кивнула. Картер придвинулся к ней:
– Замечательно. А то я сильно проголодался.
Его интонация явственно намекала и на другой голод, однако Картер не тешил себя иллюзиями. Кэт он позвал сюда не для безостановочного секса. Ему нужно столько ей рассказать. Теперь, когда она пробила его броню, Картеру не оставалось иного, как показать ей все, что скрывалось у него внутри. Он не привык обнажать душу. Ему было страшно, но ради Кэт он это сделает. Должен сделать.
Они нежно поцеловались, оба воспринимая поцелуи как прелюдию к более страстному продолжению.
– Сходи наверх и оденься потеплее, – предложил Картер. – Тут и замерзнуть недолго. Я тем временем возьмусь за обед.
Удивительно, что Кэт даже не стала спорить.
– Третья дверь справа, – пояснил Картер. – Твой чемодан возле кровати.
Кэт чмокнула его в щеку и пошла наверх.
– Что еще?
Кэт закусила губу, вспоминая свою нелюбимую еду.
– Анчоусы. Оливки. – Она поморщилась. – И лимоны. Терпеть их не могу ни в каком виде. Лимонные кексы. Лимонный соус. – Она снова поморщилась.
– Однако ты пьешь спрайт, – заметил Картер, разгоняя сигаретный дым.
– Это совсем другое дело, – ответила Кэт, показывая, что лимонная тема закрыта.
Картер выпучил глаза.
– А чего ты терпеть не можешь? – спросила Кэт.
– Помидоры, – почти не задумываясь ответил он. – Анчоусы. Ананасы. Любую рыбу. И макароны с сыром.
– Макароны с сыром? – переспросила она и засмеялась. – Чем они тебе не угодили?
Картер нахмурился:
– Может же человек ненавидеть макароны с сыром.
– Конечно может, – согласилась Кэт. – А твоя любимая еда?
– Персики.
– Само собой.
– Я серьезно. Персики и печенье «Орео», – усмехнулся он. – С пищи для живота переходим к пище для мозгов. Твой любимый фильм?
– У меня их несколько.
– Называй.
– «Шпана и пиратское золото» – раз. «Форрест Гамп» – два. А твои?
– «Битлджус» и «Криминальное чтиво». – Картер отложил сигарету. – Твой любимый альбом?
– «Rubber Soul» и «Revolver» у «Битлз». Я всегда воспринимала их как единый альбом. А у тебя?
– То же самое, – усмехнулся Картер. – Я бы еще добавил «The White Album».
Их игра в вопросы продолжалась больше часа. Закутавшись в теплое шерстяное одеяло, Кэт сидела на заднем крыльце. Картер готовил креветки на гриле, успевая быстро отвечать на ее вопросы. Запах креветок смешивался с запахом океана и сигаретного дыма.
В черном мешковатом свитере и темно-синих джинсах Картер выглядел на редкость сексуальным. Это Кэт уже не удивляло. Удивительным было его спокойствие. Казалось, что его родной дом здесь. Волны, плещущиеся в какой-то сотне ярдов от крыльца, смывали весь груз его непростой нью-йоркской жизни.
– Вижу, тебе тут спокойно, – сказала Кэт.
Картер залпом допил пиво:
– В побережье есть что-то особое. Оно меняет восприятие.
– В лучшую сторону?
– Да. – Его глаза вспыхнули непривычной нежностью. – Я так рад, что ты приехала.
– Я тоже рада.
Жареные креветки оказались на редкость вкусными. Кэт не уставала хвалить кулинарные способности Картера. Он лишь посмеивался, напоминая ей, когда и при каких обстоятельствах она произносила: «До чего вкусно». Кэт подумала, что ей будет непросто привыкнуть к легкомысленному, игривому Картеру. Она успела полюбить его привычное состояние серьезности и даже мрачности, вспышки раздражения и ругательства, слетавшие с его языка. Может, сейчас перед ней и был настоящий Картер? Тогда ей придется полюбить и эту его ипостась. Он никогда столько не улыбался и не говорил с такой искренностью. Все это погружало Кэт в волны чувств. Их она не боялась. Главное, чтобы и Картер не испугался собственной открытости.
Поев, они вымыли посуду. Картер при этом успевал гладить ее по заду. Уже стемнело. Самое время идти гулять по берегу. Вдоль деревянного настила перемигивались огоньки. Картер захватил с собой фонарик.
Песок был довольно холодным. Кэт села на подстилку, поставив рядом сумку с пивом. Картер принялся хлопотать возле костровой ямы, которую заполнил сушняком, прихватив из дома несколько полешек. Полив будущий костер жидкостью для розжига, Картер чиркнул спичкой. Ветер быстро ее погасил, как погасил вторую и третью. Кэт корчилась от смеха, видя, каких неимоверных усилий ему стоило заставить костер гореть.
– Мужчина развел огонь для своей женщины, – объявил он, горделиво ударяя себя в грудь.
Кэт назвала его полным лузером по части разведения костров. В ответ Картер начал ее щекотать, стараясь увернуться от ее щекотки. Он никогда так громко не смеялся.
Кэт наслаждалась каждой минутой.
Потом Картер привалился спиной к валуну, усадил Кэт между ног и закутал их обоих все в то же одеяло. Из сумки он достал пару бутылок пива, пакет маршмэллоу, крекеры из непросеянной муки и плитку шоколада. Кэт и не подозревала, сколько угощений несла на берег.
– Ты даже маршмэллоу не забыл! – воскликнула она.
– Персик, а зачем пропадать костру? – серьезным тоном спросил он. – Пусть греет нас и поджаривает нам маршмэллоу. Их всегда едят на пляже. Таков закон этих мест.
Оба съели по три больших куска маршмэллоу. Кэт объявила, что в нее больше не помещается, и привалилась к Картеру:
– У меня пузо лопнет. Ты всегда меня закармливаешь. Вот растолстею, и что ты тогда скажешь?
Картер прищелкнул языком:
– Не говори глупостей. – Скользнув под одеяло, он обнял ее бедра. – У тебя потрясающая фигура. Так бы и гулял по тебе руками. А насчет веса не беспокойся. Я помогу тебе его согнать.
– В этом я не сомневаюсь, – хихикнула Кэт, и Картер даже застонал. – Но сначала расскажи про дом и про то, как вы с бабушкой проводили время.
Картер протянул ей бутылку пива. Четвертую по счету. Пора остановиться. Если Картер задумал ее напоить и получить полную сексуальную свободу, он был близок к цели.
– Расскажи мне о своих друзьях. О подругах… Вообще обо всем.
Картер засмеялся. Костер продолжал гореть, выбрасывая языки пламени в темное небо. Ветер стих. Тучи рассеялись. Над океаном светила луна. Заметно похолодало, и теперь у них из ноздрей поднимались струйки пара.
– Тогда слушай, – сказал Картер, поглаживая ее по животу. – Почти все мои друзья работают со мной в автомастерской.
– У Макса? Расскажи мне про него. Вы давно дружите?
– Почти двадцать лет, – улыбнулся Картер.
– А он тебе хороший друг?
– Да. Макс смеялся до колик, когда я ему сказал, что пригласил тебя сюда.
Сам Картер больше не смеялся. Лицо у него стало встревоженным и почти грустным.
Когда с кем-то дружишь двадцать лет, знаешь человека как облупленного. Но Кэт решила не углубляться в расспросы. Картера нельзя торопить. Он – словно луковица с множеством слоев. Часть он уже снял. Остальные снимет, когда подойдет время. Ей просто нужно ему доверять.
– Подруг у меня вообще не было, – продолжал Картер. – Мои отношения ни с одной девушкой не длились столько, чтобы назвать ее подругой. Тебе сложно поверить, но в детстве я вообще был полным придурком по части девчонок. Даже не знал, с какого бока к ним подойти.
Кэт понравилось его умение смеяться над собой.
– Неправда, – сказала она.
– Правда. – Он притянул ее к себе и прошептал на ухо: – Хочу тебе кое-что сказать… Но с тобой я никогда не буду таким. Обещаю. Ты заслуживаешь большего. Я далек от совершенства, но клянусь тебе: я сделаю все, что в моих силах.
– Я тоже хочу кое-что тебе сказать. Знаешь ли ты, Картер, какой хороший ты человек?
Картер потерся носом о ее губы:
– Нет, Кэт. Не говори мне комп…
– Чепуха.
Не дав ему возразить, Кэт продолжала:
– Ты спас мне жизнь. И больше не смей называть себя плохим.
Объятия Картера становились все крепче. Она была такая теплая и нежная.
– Бесподобные ощущения. – Он поцеловал ей шею, спустившись ниже и облизывая ее шелковистую кожу. – Бесподобный вкус. Бесподобный запах.
Кэт тихо прошептала его имя.
– Скажи мне, что сегодня я снова буду в тебе.
Она молча просунула руку под одеяло и коснулась его джинсов, потрогав выпирающий бугор. Картер застонал и закусил ей мочку уха. Пальцы Кэт с нажимом водили по ткани джинсов, заставляя его постанывать. Еще несколько таких поглаживаний – и он кончит, не побывав в ней. И вдруг Кэт отползла от него, встав на колени. Картер продолжал стонать. Кэт поднялась на ноги, сдернула одеяло, подхватила сумку и со смехом понеслась к дому.
Ей хотелось, чтобы Картер ее догнал? Наверное. Она и сама не знала.
Оставив догорающий костер без присмотра, Картер торопливо собрал пустые бутылки, побросал их в другую сумку и бросился вслед за ней. Возле заднего крыльца его нагнал ветер и захлопнул дверь. Картер с ворчанием рванул ручку, бросил на пол все, что нес, и помчался дальше. Он только усмехался, натыкаясь на одежду Кэт.
Шапочка, сапоги, носки, шарф, свитер… лифчик.
Он почти догнал ее на ступенях, но Кэт с девчоночьим визгом юркнула в спальню. Перед ним мелькнула голая спина и грива рыжих волос. Дверь с шумом захлопнулась.
Такой прыти Картер не ожидал.
Он ногой распахнул дверь. Кэт снова завизжала от восторга и предвкушения. Картер поймал ее за руку и прижал спиной к себе. Кэт хватала ртом воздух. Едва его губы оказались у нее на плече, она застонала. Она встала на цыпочки. Ее руки нашли его шею, после чего пустились гулять по его телу. Казалось, она обещала впустить в себя любую часть его тела.
– Ты за это заплатишь, мой Персик.
Картер повернул ее лицом к себе, запустил руки ей в волосы и зажал ее губы своими. Кэт не заметила, как ее спина припечаталась к стене спальни. Там они оба выдохлись. Ее руки продолжали носиться по его телу. Наконец она расстегнула ему ширинку, и ее теплая, мягкая рука обвила его член. Картер оторвался от ее губ и запрокинул голову. Палец Кэт дотронулся до мокрой головки его члена. Картер стиснул зубы, втягивая воздух.
– А мне кажется, ты заплатишь первым, – промурлыкала Кэт, облизывая губы и опускаясь на колени.
Картер сглотнул. Ее язык… Он поверить не мог, что ее язык окажется там.
«Ты моя девочка», – с нежностью подумал он.
Глава 25
Субботний день выдался ясным и ветреным. Оседлав мотоцикл, Картер повез Кэт через Уэстхэмптон. И опять – ни слова о том, куда они едут. Кэт ворчала, что он играет втемную. Картеру нравилась ее воркотня. Кэт Лейн явно не любила сюрпризов. В доказательство этого она трижды переодевалась, стремясь подобрать наиболее подходящий к погоде наряд. Картер был в восторге. Если бы не поездка, он разложил бы ее прямо на полу. Кэт встретила такую перспективу искренним смехом и поцеловала Картера, вложив в поцелуй всю силу. После этого он умолк.
Через час езды на дороге стали попадаться другие мотоциклы, летевшие в том же направлении.
Картер сбавил скорость и свернул с асфальта на широкий отрезок мощеной дороги. Он радостно улыбнулся, вдыхая густой аромат дизельного топлива. Вокруг гремел тяжелый рок. Мощеная дорога вывела на подобие громадной площади, уставленной палатками и лотками. Между ними дремали мощные автомобили, а рядом застыли стада «харлеев», «триумфов», «ямах», «дукати» и прочих двухколесных металлических чудес, способных вызвать эрекцию у таких, как Картер.
Он остановился рядом с великолепным желтым «корветом» 1969 года и заглушил двигатель. Расстегнул и снял шлем. Затем повернулся и посмотрел на Кэт. Она была восхитительна. Щеки порозовели от езды на ветру. Глаза сонно щурились.
– Ты готова опять заснуть прямо на мне? – спросил он, погладив ей щеку.
Кэт что-то промурлыкала и тоже сняла шлем.
– Ты не представляешь, как это здорово: крепко держаться за тебя и куда-то мчаться. Такое успокоение.
Ее слова сразу же попали в потаенные уголки души Картера.
– А куда ты меня привез? – спросила Кэт, оглядываясь по сторонам.
Картер слез с мотоцикла, потянулся.
– Это рай, – сказал он. Он помог Кэт слезть, потом убрал в багажник их шлемы. – Если не рай, то Мекка запасных частей к машинам и мотоциклам.
– Какие красивые машины, – сказала Кэт, разглядывая ряд «мустангов» и «GT».
– Нас к этому месту приохотил отец Макса. Впервые я попал сюда лет в восемь. Мне хотелось тебе показать, откуда у меня началась любовь к железкам на колесах.
– Тогда показывай.
Они побрели, разглядывая машины и мотоциклы, окруженные восторженными мальчишками всех возрастов. Девчонки попадались значительно реже. Картер показывал Кэт свои любимые модели, называя технические данные каждой. Возле английского мотоцикла «винсент-блек-найт» он застыл, как малыш перед витриной кондитерского магазина.
– А зачем здесь палатки и лотки? – спросила Кэт, когда они проходили мимо потрясающего «форда-торино».
– Те, что побольше, принадлежат авторизованным дилерам и представителям фирм. В основном «Харлей», «GT» и «GMC». Запчасти здесь стоят дешевле, чем в магазинах. Это делается в рекламных целях, а также помогает искать классных автомехаников.
– Зачем? – спросила Кэт.
– Чтобы переманить к себе на работу, предложив условия получше. – Он посмотрел куда-то в сторону и усмехнулся. – Вот там когда-то стояла палаточка Райли.
– И он здесь бывал? – удивилась Кэт.
– Спрашиваешь! Он хоть и большой раздолбай, но соображаловка по части бизнеса у него работала четко. И у него не было привычки топить конкурентов. Райли доставал мне удивительные детальки. Правда, я лишь потом узнал, откуда они.
Их странная прогулка продолжалась. Минут через десять Кэт остановилась возле палатки, которая была очень хорошо знакома Картеру. Мини-салон татуировок. Сейчас там делали татуировку молодой блондинке, пожелавшей запечатлеть на правом бедре эмблему мотоциклетной фирмы «Биг дог». Картер не сомневался, что такое украшение придаст сексапильности этой девице.
– Подумываешь, не украсить ли и свою ляжку? – спросил он, обнимая Кэт за плечи.
Кэт кашлянула и замотала головой.
– Жаль, – засмеялся Картер. – На таком великолепном теле, как у тебя, тату смотрелось бы просто обалденно.
В подкрепление своих слов он потерся о ее ягодицы.
– Но ведь это, наверное, больно? – спросила Кэт, подходя ближе и увлекая за собой Картера.
– Не слишком. Все зависит от места, где ты хочешь сделать татушку. Ощущения не столько болезненные, сколько… некомфортные.
– А тебе где было больнее всего?
– Под бицепсом.
Он тогда зубы сжимал от боли. Когда выкалывали рисунок на груди, тоже было больно, но Кэт незачем об этом знать. Картер подумал, что прибьет любого татуировщика, вздумавшего прикоснуться иглой к ее сиськам.
Картер обнял ее за плечи. Кэт сунула руку в задний карман его джинсов, и они двинулись к палатке, где торговали едой и пивом. Там орудовал человек по имени Пити. Картер знал его с первых приездов сюда. Стоя возле гигантского гриля, Пити успевал готовить все: куриные ножки, стейки, бургеры, ребрышки, жареные колбаски и бараньи отбивные. Каждое блюдо обильно поливалось соусом чили. Пити был человеком без возраста: с могучим телом, густо покрытым татуировками, и лысой головой. Свою лысину он прятал под красной косынкой.
– Картер! – радостно закричал Пити, блестя тремя золотыми зубами.
– Здравствуйте, мистер Йейтс. – Картер почтительно пожал протянутую руку.
– Давно тебя здесь не было, дружище. Слышал, тебе пришлось задержаться в Артур-Килле.
– Увы, было дело. Почти месяц назад вышел по УДО.
Пити улыбнулся:
– Так, значит, вы опять с Максом сюда прикатили? Как в старые добрые времена. – Лицо великана помрачнело. – Я знаю про Лиззи. Да, не повезло парню.
– Не повезло, – согласился Картер.
Он обернулся. Кэт переминалась с ноги на ногу, явно чувствуя себя лишней. Картер взял ее за руку:
– Нет, я не с Максом. Я сюда приехал с моей…
Черт, как же ее представить? Сказать: «Это мой Персик? Моя Кэт? Моя женщина? Моя учительница?»
Картер откашлялся:
– Это моя подруга Кэт Лейн. Кэт, познакомься с Пити. Он живая легенда этих мест. Говорят, он появился здесь первым, а вокруг него потом возникло все остальное.
– Рада знакомству. – Кэт изящно протянула руку.
– Я тоже, – ответил Пити, смерив ее взглядом. – Теперь понимаю, почему Картер назвал тебя своей подругой. Ты же просто загляденье. Не припомню, чтобы он привозил сюда девчонок. Должно быть, этот придурок тебя просто обожает.
Картер хмуро показал Пити средний палец. Великан и Кэт засмеялись.
– Вашими комментариями сыт не будешь. Лучше сделайте нам чего-нибудь пожевать.
Взяв бумажные тарелки и пластиковые стаканы с разливным пивом, Картер и Кэт уселись неподалеку на скамейку. Поглощая еду и потягивая пиво, они смотрели на разношерстных посетителей этого странного места. Кэт расспрашивала Картера про их с Максом детство и о том, много ли хлопот они доставляли отцу Макса. Картер припомнил, как они впервые попробовали виски, спрятавшись за старым «камаро», которым отец Макса очень дорожил. Оба упились так, что Макс заблевал отцовский раритет. Наутро, страдая от похмелья, он долго очищал колеса от успевшей засохнуть блевотины.
– Похоже, вы с ним не могли без приключений, – улыбнулась Кэт, прихлебывая пиво. – И еще я поняла, что Макс более склонен к риску и тебе приходится за ним следить.
– Приходится, – развел руками Картер. – Он сначала во что-нибудь встрянет, потом начинает думать. И всегда – с лучшими намерениями.
Картеру очень захотелось рассказать ей всю историю его многолетней дружбы с Максом. Вот только дослушает ли она до конца или убежит?
– Ты ведь знаешь, что меня взяли с кокаином, впаяли три года и запихнули в Артур-Килл? – (Кэт кивнула.) – Самое… смешное, что кокс был не мой.
– Это как? – удивилась она.
– Когда мне было шестнадцать, Макс спас мне жизнь. Мы собирались угнать машину, но кое-чего не учли. В общем, по нам начали стрелять. Макс сумел меня оттащить, и пуля пролетела рядом.
– Боже мой, – прошептала Кэт.
– Я чувствовал себя в долгу перед ним… У Макса была любимая женщина. Лиззи. Они несколько лет жили вместе. Макс был готов целовать землю, по которой она ходила. – Картер отхлебнул пива. – Короче говоря, Макс вляпался в очередное дерьмо. Хотел заработать на перепродаже наркотиков. Кокс, с которым меня взяли, был подставой. Макс к нему тоже не имел никакого отношения. У какого-то наркодилера был зуб на Макса. Этот тип подмазал копов. Я взял вину на себя и получил три года тюрьмы.
– Но почему ты? – удивилась Кэт.
Картер тяжело выдохнул:
– Потому что Лиззи была беременна.
– Понимаю.
– За Максом много чего числилось. Признай он кокаин своим, ему бы дали побольше, чем мне. Я этого допустить не мог. Когда женщина беременна, отец ее ребенка должен быть рядом.
– Получается, ты отсидел за него?
У Кэт от волнения блестели глаза.
– Мне тогда было нечего терять, – сказал Картер, покусывая нижнюю губу. – Дни мелькали, похожие один на другой.
Теперь ему было что терять. Точнее, кого.
– Это… Картер, у меня просто нет слов.
– Они и не нужны, – пожал плечами он. – Хеппи-энда все равно не получилось. Меня закрыли, а Лиззи его скоро бросила.
– А ребенок?
Картер печально вздохнул:
– Он умер.
– Он – в смысле, мальчик?
– Да. Кристофер. Сын Макса.
– Боже мой, – снова прошептала Кэт.
– Кто-то скажет, что судьба отплатила Максу за все его выкрутасы. Они с Лиззи были помолвлены. Ждали ребенка, строили планы совместной жизни и… – Он закрыл глаза и потер лоб. – История с кокаином сильно подействовала на Лиззи. На Макса, кстати, тоже. Представляешь? Обещала ему всегда быть с ним, что бы ни случилось. А ушла, не сказав ни слова. Даже записки не оставила. Исчезла, словно ее никогда не было. Макс получил тройной удар. Сначала эта подстава с наркотой. Потом смерть Кристофера. И наконец, Лиззи. Теперь он глушит себя работой, выпивкой, коксом и беспорядочными связями. – Картер покачал головой. – Макс падает все глубже, а я даже не знаю, как и чем ему помочь. Сам этот придурок никогда не скажет, что ему нужна помощь. Будет хорохориться до последнего. Уход Лиззи ударил и по мне.
– Почему? – удивилась Кэт.
– Я потерял своего лучшего друга. От прежнего Макса осталась только оболочка.
Кэт стиснула ему руку. Картеру не требовались никакие слова. Ее пальцы были выразительнее всяких слов.
Целый час, если не больше, Картер рассказывал ей о своей жизни. Подперев ладонью подбородок, Кэт внимательно слушала. Она не высказывала никаких суждений и не задавала вопросов. Только слушала. Для Картера это было сродни сеансу психотерапии. Он освобождался от многолетнего груза, очищая душу от наслоений. Никогда и ни с кем он еще не был столь честен и открыт.
Будто спохватившись, Картер замолчал, смущенно поглядывая на Кэт. История собственной жизни показалась ему скучной и однообразной. А каково это слушать?
– Прости. Тебе давно нужно было сказать, чтобы я заткнулся.
– Зачем? Мне было очень интересно. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все-все. Картер, ты… Я таких людей еще не встречала. – Она посмотрела на их руки с переплетенными пальцами. – Я хочу тебя кое о чем спросить.
– Слушаю. – Картер инстинктивно насторожился.
– Я рассказала Нане Бу… моей бабушке… о нас с тобой.
– Да, ты говорила.
У Картера отлегло от сердца. Ему понравилось, что бабушка Кэт знает о нем. Это делало их отношения более реальными. Значит, Кэт не считала его своим временным увлечением.
– В общем…
– Смелее, Персик!
– Бабушка… пригласила нас в Чикаго. На День благодарения. Отпраздновать в узком кругу: она и мы с тобой… Я была бы очень рада поехать вместе с тобой. Мне почему-то кажется, что Нана Бу тебе понравится. Но если ты не захочешь, я пойму. После…
Жгучим поцелуем Картер оборвал ее сбивчивую речь. Глаза Кэт оставались закрытыми, а губы были искривлены в ожидании нового поцелуя.
– Когда ты волнуешься, я завожусь от одного твоего вида.
– Тише! – Кэт открыла глаза. – Люди вокруг.
– Давай еще раз и по порядку. Ты спрашиваешь, хочу ли я поехать с тобой в Чикаго и отпраздновать День благодарения у твоей бабушки.
Кэт кивнула:
– Я ведь… угнала ее машину. Надо возвращать. Мы можем не лететь, а поехать туда.
– А твоя мать? День благодарения – семейный праздник. Разве она не поедет в Чикаго?
– Нет. День благодарения она празднует с родными Харрисона. С Наной Бу она встречает Рождество.
Картер понимающе кивнул, но не мог прогнать тревожное чувство, вонзившееся ему в грудь. Он должен быть честен с Кэт. Она, такая красивая и умиротворенная, сидела и ждала, что он скажет «да». Но Картер пока не мог отважиться на это.
– Ты не торопись с решением, – сказала Кэт, уловив его состояние. – Спокойно все обдумай.
– Обязательно, – пообещал он. – Спасибо за приглашение.
– Не стоит благодарности, мистер Картер.
Она улыбалась, но ее глаза потускнели.
– Ты… хорошо себя чувствуешь? – насторожился он.
– Вполне. – Ее голос был совсем тихим. – Я просто хочу, чтобы… мы снова были только вдвоем. Здесь шумновато. Ты не против, если мы поедем обратно?
Картер перегнулся через стол и поцеловал ее:
– Мы обязательно поедем обратно. Как захочет мой Персик, так и будет. Вставай.
Кабинет Остина Форда имел персональный туалет, и сейчас он стоял там, разглядывая себя в зеркало. Из пространства, окруженного затейливой позолоченной рамой, на него смотрел элегантный и обаятельный сукин сын. Густые темные волосы с очень легкой проседью, говорящей скорее о мудрости, чем о возрасте. Волевое лицо, но морщинки в уголках глаз показывали, что этот человек любит смеяться, и делали его взгляд теплее. Фигуре Остина Форда позавидовали бы очень и очень многие его сверстники. Неудивительно, что дорогой костюм от Армани сидел на нем просто фантастически.
Жизнь удалась, черт побери! Или почти удалась.
Читать бесплатно другие книги:
