Все ради любви Петерсон Элис
Потом Уорд интересуется у нас с Люси, что насчет заявителей на этой неделе, особенно насчет тех, кто предоставил свои данные. Я смотрю на экран.
– Миссис Теннант опять звонила. Которой нужен дом с шестью спальнями в Чичестере. Идеальное семейное гнездышко.
– Но у нас сейчас ничего такого нет, – вздыхает Грэм. – И я опять ответил ей, что ничего нет.
– Да у вас никогда ничего нет, – голос Уорда звучит все более разочарованно.
Спад начинает исступленно лаять.
– Когда этот пес наконец заткнется? – кричит Уорд.
– Когда ему разрешат вернуться в зал заседаний, – отвечает Грэм смело.
Уорд пронзает его суровым взглядом.
И тут – ушам своим не верю – Грэм продолжает, потирая рукой подбородок:
– Если бы все могло быть, как раньше. Джереми…
Уорд бухает кулаком по столу, заставляя меня почти выскочить из своего кресла.
– Все меняется, Грэм. Нельзя просто взять и вернуться в старые добрые времена. Вы что, не понимаете, что меня наняли спасти эту гребаную компанию? Понимаете, наверное…
Уорд кричит, я пытаюсь заблокировать его голос, но вдруг вижу перед глазами Тоби Брауна, который бьет меня и смеется мне прямо в лицо.
– Прекратите кричать, – твержу я как заведенная. – Прекратите. Прекратите! Не могу я это слушать, не могу!
Я закрываю руками уши, изо всех сил желая, чтобы весь этот крик исчез.
В зале воцаряется гробовая тишина. Я слышу лишь свое учащенное дыхание. Почему все так смотрят на меня? И я понимаю, что на самом деле кричу одна только я.
Совещание продолжается, но атмосфера неловкости уходить не желает. Уорд что-то печатает на своем ноутбуке.
– Если Теннанты любят ходить под парусом, их, возможно, заинтересует дом в Солкоме.
Уорд выводит на экран фотографию дома.
Грэм прокашливается:
– Но Солком же от Чичестера за тридевять земель.
– Знаю, – говорит Уорд, пытаясь на этот раз подавить в себе желание убить Грэма на месте. – Но нельзя исключать возможность, что миссис Теннант согласилась бы жить дальше от Чичестера, если ее устроит сам дом. Вот что я имею в виду. Нам необходимо мыслить стратегически.
Уорд закрывает ноутбук – сигнал об окончании заседания.
– И да. Пока вы еще не ушли.
Грэм уже у дверей.
– У нас все получится, – говорит Уорд. – Вот увидите, через год в «Баркер и Гулдинг» все будут ломать голову, почему сделку заключили мы, а не они.
– Надин, ты сегодня просто фантастически выглядишь, – слышу я голос Спенсера. – Шикарный топ…
Надин перебивает его:
– Дженьюэри в своем кабинете, Спенсер.
– Я вижу только тебя одну, Надишечка.
– Что ты здесь делаешь? – встаю я из-за стола, радуясь, что Уорда нет в офисе. Я читаю открытку от Джереми, который сейчас в отпуске на юге Франции. Спенсер бодро входит в кабинет, и я почти падаю в обморок от сочетания его парфюма и дезодоранта.
Я поворачиваюсь в своем кресле:
– Нет, правда, что ты здесь делаешь? Уорд говорит…
– И что же такое говорит наш Уорд? – ласково произносит Спенсер, гладя Спада по спинке. – Что?
– Тебе нельзя просто так заявляться сюда без предупреждения. Нужно записываться заранее у секретаря, – отвечаю я.
– Как невежливо с его стороны, – говорит Спенсер.
И гладит Спада под подбородком.
– Где все? В офисе какая-то странная пустота…
Грэм уехал осматривать дома. Уорд и Люси на сделке.
– Все ушли, – говорю я, не обращая внимания на подстрекательства Спенсера.
– Куда же, интересно?
– Не твое дело.
– Скажите, пожалуйста, какие мы нежные! Ну и зачем ты заказываешь самой себе цветы? – хихикает Спенсер и окидывает вопросительным взглядом монитор моего компьютера. Раздается телефонный звонок. Я слышу елейный голос Надин: «Доброе утро, вы позвонили в «Шервудс»! Меня зовут Надин. Чем я могу вам помочь?»
Спенсер замечает записку-напоминалку, которую я сама себе написала, чтобы не забыть послать цветы миссис Льюис.
– Зачем вы посылаете ей цветы? Если еще не знаете, то знайте: сделку выиграла наша компания.
Он садится на угол моего стола и рассматривает наши фирменные бланки.
– Наши фотографы будут там завтра. Как мне кажется, Уорд серьезно занизил стоимость.
– Уорд предложил адекватную цену, вот и все, – отвечаю я.
Спенсер встает и направляется к выходу.
– Пропустим потом по стаканчику, Джен?
– Не могу. Постой, – вдруг осекаюсь я. – Откуда ты знаешь, сколько предложил Уорд?
Спенсер оборачивается, сияя улыбкой «на миллион».
– Допустим, ваш новый логотип очень сильно выделяется, а у меня есть волшебная способность читать цифры вверх ногами.
Через какое-то время я стучусь в кабинет к Уорду.
– Войдите.
– Есть минутка? – спрашиваю я.
Удивленный, Уорд отрывается от экрана компьютера:
– Садитесь.
Перед глазами у меня стоит Джереми за ланчем или играющий со Спадом, но я себя останавливаю. Уорд же сказал, что как прежде уже не будет.
– По поводу утреннего совещания, – начинаю я. – Прости, что я упустила сделку.
– Это я упустил сделку, Дженьюэри.
– Дело в том… – я начинаю ерзать и вдруг вспрыгиваю с места.
– Что такое? – неоумевает Уорд.
Я расхаживаю по офису:
– Вы правы. Мы ходим по кругу, и чтобы из него выйти, нам нужны вы.
Уорд снимает и протирает очки.
– Надеюсь, вам нравятся непростые задачи, – говорю я, снова присев.
Он поднимает бровь.
– Да уж, Грэм – точно задачка непосильная, – говорит Уорд и надевает очки.
– Я не стану делать вид, что с ним легко уживаться в одном офисе.
– Его просто никогда нет в офисе, Дженьюэри.
– Да, у него свои методы работы, – признаю я. – Но он же не по магазинам бегает или по ресторанам. Он – король «нетворкинга».
– Ах, вот как он это называет, – улыбается Уорд.
– Грэм очень любит свою работу, и он всецело предан нашей компании.
– Хм.
– Мы вам доверяем, но нужно, чтобы и вы доверяли нам.
Уорд смотрит на меня с любопытством:
– Не очень-то между нами все гладко было поначалу, да? – между нами мелькает проблеск надежды. – Джереми сказал, мне повезло, что ты в моей команде.
Этот комплимент мне очень и очень по душе, но я напоминаю себе, для чего пришла. А что если я ошибаюсь? Спенсер любит хвастаться и дразнить других. Но что-то в их с Уордом отношениях не то.
Уорд наклоняется ближе ко мне:
– Что-нибудь еще, Дженьюэри?
Скажи ему.
– Я послала цветы миссис Льюис, пионы.
– Правильно. Молодец.
Уорд замолкает. Его телефон звонит.
– Это жена. Лучше я…
– Это Спенсер, – говорю я, и он не берет трубку.
– Он сегодня приходил, – рассказываю я.
Уорд замечает, что мои пальцы судорожно сжимают медальон на груди.
– Я сказала, что нужно предварительно записаться, но… В общем, он увидел ваше предложение по стоимости для миссис Льюис. Он подглядел сумму и предложил больше.
– Как он смог его увидеть? – недоумевает Уорд.
– Наверное, владелец его где-нибудь обронил, – говорю я. – А потом, когда Спенсер был на встрече…
Я чувствую, как по офису проходит волна возмущения Уорда.
– Этот человек мать родную продаст, – бормочет он.
– Я подумала, что вам следовало бы обо всем этом знать.
– Я рад, что вы мне рассказали.
Я собираюсь уйти, но в голове вертится навязчивая мысль.
– Уорд, я думала, вы друзья?
В глазах Уорда я вижу ярость, но говорит он очень спокойно:
– Мы были друзьями. А теперь враги.
Правильно. Понятно, что он не хочет обсуждать это дальше. Что бы ни случилось между ними, это остается между ними.
Выйдя из своего кабинета, я чувствую, что Спенсер наблюдает за мной. Я поворачиваюсь и вздрагиваю оттого, насколько холоден его взгляд.
– Война, – говорит он.
В тот же вечер, за сосисками и пюре, одним из любимейших блюд Айлы, я начинаю разговор о новой подружке Дэна. Айла перестает есть.
– Мамочка, ты что, хочешь с ней познакомиться?
Я киваю.
– Уверена, мы подружимся. Что скажешь? Позвонить папе и сказать, что ты согласна поехать с ними на выходные?
Айла раздумывает.
– Но мы ведь поедем купаться? Папа сказал, что отведет меня на водные горки.
– Конечно.
– А ты, мамуля? – спрашивает Айла.
– Твоя морковка остынет, – говорю я. Спад залезает к Айле под стул, терпеливо ожидая, что ему что-нибудь перепадет.
– Ты могла бы поехать с нами.
– Не могу, дорогая, – говорю я, растроганная наивностью своей дочери и ее желанием меня защитить.
– Почему нет?
– Потому что это время с папой должна провести ты. А к пудингу у нас сегодня сливы.
Айла произносит детскую считалочку, чтобы сосчитать косточки, которые остались после пудинга:
– Шпион, выйди вон!..
Дедушка с бабушкой научили нас с Лукасом этой считалочке – она работает только тогда, когда ты ешь что-то с косточками.
– Бедняк, – останавливается Айла, глядя на меня встревоженными глазами.
– Бедняк, – говорит она, а потом мы обе смеемся. – Я выйду за бедняка!
– Для девочек и мальчиков результаты разные, – говорю я Айле, счищая остатки еды с тарелок. – Для дяди Лукаса это значило, кем он станет по профессии, поэтому он всегда ел не меньше пяти слив. А в моем случае результат определял, за кого я выйду замуж.
Феминистки, наверное, ненавидят эту игру, думаю я про себя.
– Папа собирается жениться на Фионе?
– Для этого еще слишком рано.
– Я могла бы быть подружкой невесты.
– Возьми тряпку, пожалуйста. Надо вытереть со стола.
– А ты когда-нибудь снова выйдешь замуж, мама?
– Мы с твоим отцом не муж и жена, Айла.
– Ты хочешь еще детей? Хочется знать, каково это – иметь братика или сестренку.
– Не уверена, что у меня будут еще дети. В любом случае сначала мне надо с кем-то познакомиться, – говорю я. И смотрю на Айлу: интересно, ей когда-нибудь бывает одиноко?
– А ты хотела бы брата или сестру? – спрашиваю я.
– Ты можешь усыновить мужа, – задумчиво говорит Айла.
Я улыбаюсь:
– Айла, только не начинай.
– Почему нет? – Что-то она слишком быстро стала отдаляться от меня в последние дни. – Детей же можно усыновить.
– Идея неплохая, – пожимаю я плечами. – Про усыновление мужа. Тогда можно было бы выбрать Колина Ферта, который играет мистера Дарси.
Я треплю ее по волосам, но Айла уворачивается.
– Я думаю, надо подать эту идею в правительство.
Вечером я лежу в постели, Спад свернулся клубочком в своей корзине рядом с кроватью, а мою голову переполняют разные мысли. В какой-то момент я вижу перед собой лицо Спенсера – он гордится тем, что умеет читать вверх ногами; потом я слышу голос Уорда: «У нас война!» – и испытываю смутную тревогу, зная, что теперь нас всех ждет битва. Ложусь поперек кровати, ворочаясь в темноте, и никак не могу перестать думать о предстоящих выходных. Нужно чем-то себя занять; не хочу оставаться одна, наедине с мыслями о «счастливой семейке» – Дэн, Айла, Фиона. Может быть, позвонить Лукасу? В моей голове Айла и Фиона катятся с водной горки и звонко смеются, врезавшись в пелену воды. Представляю себе, как Фиона поправляет купальник на Айле, а та вопит: «Давай еще покатаемся!»
Сегодня, когда я говорила с Дэном по телефону, он был явно рад, что мне эта идея понравилась.
– Я бы никогда не предложил, если бы не был уверен, – ответил он тихо.
– Знаю.
Все серьезно. Дэну почти тридцать четыре. Посмотрим правде в глаза: у него была блестящая спортивная карьера, а теперь у него прекрасная должность спортивного обозревателя в газете «Гардиан», по карьерной лестнице он уже продвинулся и теперь встал вопрос о семье. Может быть, он действительно озаботился последним пунктом? Айла была совершенно права, что задавала подобные вопросы. Возможно, Фиона выйдет за Дэна замуж. Я переворачиваюсь на бок. У Айлы появится братик или сестренка, а может, и вовсе оба. Я зажмуриваю глаза.
– Я скучаю по тебе, бабушка, – шепчу я, отчаянно пытаясь представить себе ее лицо. Я лежу тихо, представляя, что она рядом со мной, гладит меня по волосам, убеждая, что все будет в порядке.
Я вспоминаю первые дни нашего с Дэном романа. Я вспоминаю нас на лондонском колесе обозрения, вспоминаю, как мы долго возвращались домой пешком, а потом он поцеловал меня на прощание. Но ко мне в квартиру Дэн войти не захотел.
– Хорошее приходит к тому, кто умеет ждать, – сказал он. И вот уже он бежит по улице, размахивая рукой, как будто только что забил гол на Кубке мира по футболу. Я высунулась из окна своей комнаты и свистнула ему вслед. Дэн повернулся, помахал рукой и крикнул:
– До следующего раза!
Я вспоминаю дедушкины рассказы об их первом свидании с бабулей – он повел ее на балет.
– Я не хотел возвращаться домой, Дженьюэри. Когда ты влюблен, ты паришь, словно птица, и не хочешь опускаться на землю.
Двенадцать лет спустя у меня больше не осталось ничего, кроме ноющей раны в душе. Я думаю, как могла бы сложиться моя жизнь. В этой тьме я не могу избежать тени моего прошлого, и внутри у меня растет страх, что я останусь где-то за бортом.
12
2002 год
Теплое июньское утро. Я бегу трусцой вдоль Чизвик-Молл, дороги, которая проходит вдоль Темзы, на ее берегу – череда пабов, лодочная станция, школы, дома с голубыми вывесками над парадной дверью, где когда-то жили известные художники и писатели. Это одна из моих любимых частей Лондона. Еще я люблю выстроившиеся в длинную цепь красочные домики, выходящие к реке, с квадратными окошечками на фасадах, вокруг которых все усажено геранью и лавровыми деревьями, и рядом высятся статуи львов. Прекрасные ворота ведут в сады, которые выходят к воде, а лужайки зеленеют под сенью деревьев и окружены цветочными клумбами. Я обожаю вдыхать запах реки, смотреть на птиц и проплывающие по волнам лодки и каноэ; так я чувствую себя ближе к родному дому. В жаркий день мне и вовсе кажется, будто я оказалась в другой стране, далеко от моей квартирки в Хэммерсмит.
Я пробегаю мимо мамочек с колясками и таких же бегунов, как я, в неоновых топах и черных легинсах. Где-то высоко в небе пролетает самолет. Я на вершине блаженства, потому что уже предвкушаю сегодняшнюю встречу с Дэном.
Мы вместе шесть недель, и время летит очень быстро. Я успела рассказать Дэну о своих родителях. И о Лукасе, о том, насколько мы разные, и что, к сожалению, смерть наших родителей не смогла нас сблизить. Дэн удивительно немногословен в том, что касается его собственной семьи. Он еще не познакомил меня ни с одним своим близким другом. В его квартире я не была ни разу, потому что, как он считает, там беспорядок и у него странный сосед. Но зато мы начали обсуждать планы на выходные, когда он мог бы представить меня своим родственникам и знакомым. Чувствую, для него это очень много значит. Дэн держится уверенно, но есть в нем и другая сторона, которая нравится мне не меньше.
– У меня ни разу не было серьезных отношений, – признался он мне в прошлые выходные. Это было в воскресенье утром. Мы лежали в постели.
– Пойми меня правильно, в универе у меня были девушки, но учеба была важнее, и я не хотел к кому-то слишком сильно привязываться. Самые мои долгие отношения продолжались четыре месяца. А твои? – добавил Дэн.
Я рассказала ему о своих отношениях с Кристианом. Дэна эта история очень повеселила, особенно то, что мать Кристиана запирала на ночь холодильник. В тот день мне удалось затащить Дэна в магазин – мне нужно было платье на вечеринку по случаю выпуска первой книги одного из наших авторов.
– Поверить не могу, что из-за тебя пожертвовал походом в спортзал, – хмыкнул Дэн, вталкивая меня в примерочную кабинку и закрывая за нами обоими занавеску.
– Давай, Джен, должен же я за это получить какой-нибудь бонус, – сказал он, и его губы впились в мои.
Вдруг я останавливаюсь – меня накрывает волна тошноты. Я кидаюсь к ближайшей урне.
– Милочка, с вами все в порядке? – спрашивает стоящая рядом женщина. Она держит на поводке черного стаффордширского терьера, в зубах у которого гигантская палка. Я выдыхаю, и тошнота отступает так же быстро, как подступила.
– Все в порядке. Должно быть, съела вчера что-то не то, – говорю я. Но в глубине души знаю, что это не так, и уже начинаю волноваться.
– Ты что-то рано, – говорит Лиззи, влетая на кухню в футболке и шортах, со спутанными волосами и надвинутой на лоб фиолетовой маске для сна.
– Все хорошо? – спрашивает она. А я никак не могу перестать думать о тех выходных, когда я поехала в Корнуолл – увидеться с дедом и бабушкой. Вернуться обратно в Лондон я собиралась в понедельник. Тогда-то я и забыла принять таблетку; пропустила два дня. По инструкции положено было выпить две таблетки на следующий день, и упаковку я допила в срок, но там было предупреждение, что в случае нерегулярного приема таблеток необходимо использовать презерватив. И у меня нехорошее предчувствие, что тогда-то, когда мы его не использовали, все и случилось.
– Я только что сварила кофе, – говорит мне Лиззи. Я наливаю себе стакан воды, а потом запах кофейных зерен заставляет меня схватиться за живот и выскочить из кухни. Едва успеваю добежать до ванной.
Меня выворачивает над унитазом. Лиззи приседает рядом и поглаживает меня по спине.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – говорит она.
Сейчас вечер, четверг. Я встречаюсь с Дэном после работы – пропустить пару стаканчиков. Я еще никому не сказала, что беременна, даже бабушка не знает. Знает только Лиззи – мы вместе купили тест и смотрели, как посинела полоска. Хочу, чтобы следующим после Лиззи был Дэн.
Прошлой ночью я не могла заснуть; снова и снова проигрывала в голове возможную реакцию Дэна. Я точно знала, он не будет этому рад, так как еще слишком молод и это не было запланировано, но, может быть, со временем он бы привык. Я хочу оставить этого ребенка; по крайней мере, думаю, что хочу. Но есть ли у меня выбор? Иной вариант кажется мне варварским. Я муху-то прикончить не могу, не говоря уже о…
– Не разводи панику по поводу того, что он скажет, а чего нет, – сказала Лиззи, посреди ночи застав меня на кухне с чашкой горячего шоколада и блокнотом, в который я ожесточенно записывала все, что собиралась ответить Дэну.
– Я боюсь, – сказала я, вырвав и скомкав очередной лист. – Он не хочет ребенка.
– Если надо, я буду этому ребенку вторым родителем. А что: две женщины и ребенок! – ответила Лиззи.
Наконец я улыбнулась, вспомнив, что у нас есть соседи.
– Мораг… – хором фыркнули мы и развеселились.
Я возвращаюсь обратно в реальность, когда вхожу в бар в Ноттинг-Хилл, в десяти минутах ходьбы от моего офиса. Люди сидят на веранде, наслаждаясь вечерним солнцем. Надо было выбрать место более уединенное, говорю я себе, заняв единственный свободный стол в углу, рядом с дверями. Мое сердце замирает каждый раз, когда кто-то входит. Дэн опаздывает. Дрожащей рукой посылаю ему сообщение. Почти сразу приходит ответ: «Прости, задержался на работе. У меня прекрасные новости! Хочу тебя кое о чем спросить! Скоро приду».
Прекрасные новости? Отлично. Значит, он в хорошем настроении. Я отвечаю: «У меня тоже кое-какие новости. Скоро увидимся».
В ожидании я стараюсь вспомнить один из заготовленных мной сценариев, но просто не могу сосредоточиться на словах. Лучше сказать ему сразу или подождать, пока он что-нибудь выпьет?
– Дженьюэри! – спустя пять минут раздается голос где-то надо мной. Дэн наклоняется ко мне и целует в щеку. Он выглядит усталым, но счастливым, присаживаясь со мной и выбирая себе напиток. – Прости, я опоздал.
– Не волнуйся, я все равно читала, – показываю я свой блокнот.
Дэн просматривает винную карту.
– Так что за новость? – спрашиваю я.
– Надо что-нибудь с пузырьками заказать, думаю.
– У меня немного болит голова. Но ты что-нибудь закажи.
– Так вот. Сегодня в офисе творился дурдом. Нам пришлось отказаться от одного произведения, потому что нас бы засудили, если бы мы его использовали. На этой работе нужно быть гениальным юристом! – говорит Дэн. Я замечаю, что он чешет правую руку – она вся покраснела.
К нам подходит прелестная официантка, явно испанка по происхождению, и интересуется, готовы ли мы заказать что-нибудь.
– Прости, Джен, так ты и правда ничего не будешь? – уточняет Дэн.
– Только еще стакан воды.
– И все?
Я киваю, а мое сердце бьется, как барабан.
– Ну давай, расскажи мне свои новости.
Он смотрит на меня с любопытством:
– Сначала ты.
– Нет, ты.
– Джен? Все в порядке? Ты не темнишь?
– Да! То есть нет. То есть не знаю.
– Плохие новости? Тебя что, уволили? Ты больна?
– Как бы сказать-то… – протягиваю я.
Дэну явно не по себе в этой загадочной ситуации.
Читать бесплатно другие книги:
