Моссад. Тайная война Млечин Леонид

Глава первая

Наследство великого муфтия

Многие израильские политики проводили жизнь в бесплодных размышлениях: неужели им никогда не удастся договориться с арабами? Иногда мир казался таким близким, начинались секретные переговоры. И всякий раз что-то мешало договориться. С самим существованием еврейского государства, с тем, что евреи вернулись в Палестину, не могли смириться те, кто определял настроения в арабском мире.

…Его дед Мустафа, отец Тахир и брат Камил были муфтиями в Иерусалиме. Что же удивляться, если и Амин из знатного рода Хусейни — политической элиты Палестины — был избран улемами на пост муфтия, высшего духовного лица в Иерусалиме, где зародились три мировые религии, в том числе ислам.

Британский верховный комиссар, управлявший Палестиной, чтобы поладить с новым религиозным владыкой, скрепя сердце снабдил Амина титулом великого муфтия. В Лондоне уже знали, что с этим человеком будет нелегко.

Бывший офицер турецкой армии, совершивший паломничество (хадж) в Мекку, Амин аль-Хусейни в 1920 году произнес перед толпой в Иерусалиме патетическую антиеврейскую речь. Вдохновленные слушатели бросились претворять в жизнь его слова в дела и убили нескольких евреев. Амин скрылся. Британский суд заочно приговорил его к пятнадцатилетнему тюремному заключению. Впрочем, через несколько месяцев англичане помиловали будущего великого муфтия.

Амин аль-Хусейни чувствовал в себе призвание не богослова, но политика. Он возглавил Верховный мусульманский совет в Палестине, председательствовал на первой Всеобщей исламской конференции в Иерусалиме, основал Палестинскую арабскую партию и Высший арабский комитет.

Великий муфтий посвятил жизнь борьбе с сионизмом, то есть с возвращением евреев всего мира на историческую родину — в Палестину. Муфтий и его единомышленники подталкивали палестинских арабов к еврейским погромам. Палестинские евреи защищались, создавали отряды самообороны — Хагану. В 1936 году между палестинскими арабами и палестинскими евреями разразилась настоящая война. Поезда и железнодорожные мосты взлетали в воздух.

В том же году начались первые поставки оружия на Ближний Восток, подогревавшие войну. Оружие, боеприпасы, взрывчатку и миллион марок задатка муфтию прислал Гитлер. Великий муфтий установил контакты с нацистами еще в 1933 году — сразу после их прихода к власти в Германии.

Чтобы совладать с бандами, сформированными на немецкие деньги в Ираке и Сирии, англичанам пришлось перебросить в Палестину армейские подкрепления. Местные власти сообщали в Лондон: «Хадж Амин руководит операциями, и, пока ему будет позволено оставаться здесь, беспорядки в Палестине будут продолжаться».

Великому муфтию пришлось срочно покинуть Иерусалим после того, как был убит высокопоставленный британский чиновник. Бежавший из Палестины Хадж Амин разминулся с «уполномоченным по окончательному решению еврейского вопроса» штурмбанфюрером СС Адольфом Эйхманом, который осенью 1937 года приехал в Иерусалим из Берлина, чтобы посоветоваться со своим арабским единомышленником.

Через четверть века бывший эсэсовец Адольф Эйхман вновь окажется в Иерусалиме, но не по своей воле. Как уже говорилось выше, его будут судить за соучастие в убийстве шести миллионов евреев в нацистских концлагерях. Именно в этот момент великий муфтий обратится ко всем арабским правительствам с требованием «очистить Палестину от евреев».

В 1939 году великий муфтий нашел убежище в Ираке, который едва не стал союзником Гитлера. С помощью денег, выделенных Гитлером и Муссолини, к власти в Багдаде пришел генерал Рашид Али аль-Гайлани, который в мае 1941-го поднял восстание против англичан.

В восстании участвовали молодые иракские офицеры, которых приглашали совершить туристическую поездку в нацистскую Германию за немецкий счет, и те с удовольствием ездили. В Ираке была создана военизированная молодежная организация «Футувва», которая многое позаимствовала у гитлерюгенда. В 1937 году в Ирак приезжал вождь гитлеровской молодежной организации Бальдур фон Ширах. Он рекомендовал иракским единомышленникам воспитывать молодежь в националистическом духе.

Гитлер подписал секретный приказ номер 30: «Арабское освободительное движение на Среднем Востоке является нашим естественным союзником против Англии… Поэтому я решил подстегнуть такое развитие событий, поддержав Ирак».

Статс-секретарь нацистского министерства иностранных дел барон Эрнст фон Вайцзеккер сказал личному секретарю великого муфтия в Берлине: «Немцы и арабы имеют в англичанах и евреях общих врагов и стали союзниками в борьбе против них».

Весной 1941 года в Багдаде тайно побывал адмирал Вильгельм Канарис, начальник управления разведки и контрразведки. Вскоре после его отъезда Рашид Али аль-Гайлани поднял восстание и обратился к нацистской Германии и фашистской Италии с просьбой оказать военную помощь.

Германо-советский союз еще существовал, и Москва признала новое правительство, а Иракская коммунистическая партия получила указание поддержать восстание генерала Гайлани.

Через месяц, когда Германия напала на Советский Союз, настроения в Москве переменились. Англия из «империалистического государства» превратилась в «демократическое», а иракские «офицеры-патриоты» стали «агентами нацистов». Иракским коммунистам было приказано бороться с режимом генерала Гайлани.

Берлин обещал великому муфтию и иракскому генералу Гайлани помощь в борьбе с англичанами и «еврейским элементом».

В Ирак немедленно отправились немецкие летчики. Генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник штаба верховного главнокомандования вермахта, распорядился выделить Ираку оружие, которое доставлялось через территорию Сирии.

23 мая 1941 года был создан особый штаб «Ф», его возглавил генерал авиации Гельмут Фельми, один из самых известных немецких летчиков. Его штаб должен был стать «центральным представительством по всем вопросам арабского мира, входящим в компетенцию вермахта».

Генерал Фельми получил под командование спецбатальон в тропическом обмундировании и с иракскими знаками различия. Штаб должен был руководить борьбой против англичан в Ираке, Иране и Сирии, а также снабжать арабов оружием, чтобы они поддержали германские военные усилия.

В главном управлении имперской безопасности, которым руководил обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, образовали исследовательский центр «Ближний Восток» для проведения диверсий на британских нефтепромыслах с помощью арабских друзей и союзников. Организацию диверсий брали на себя иракцы. Немецкие инструкторы должны были снабдить их взрывчаткой, взрывателями и научить пользоваться, чтобы не гибли сами подрывники.

Вермахт надеялся оккупировать в первую очередь Ирак, захватить нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие заводы, чтобы получать топливо, полезные ископаемые.

Подготовка к войне с Советским Союзом шла полным ходом, планировался и захват нефтяных месторождений на Кавказе. Но в Берлине считали, что значительно важнее получить под контроль нефтепромыслы в Ираке, где добыча нефти не в пример дешевле.

Однако английские войска достаточно быстро справились с восстанием генерала Гайлани. Но прежде, чем англичане вступили в Багдад, великий муфтий устроил там двухдневный погром: были убиты сотни евреев.

Генерал и Хадж Амин бежали в Иран, а оттуда через Турцию — в Европу. В октябре 1941 года, в дни тяжелейших боев под Москвой, самолет с великим муфтием приземлился в Италии.

Его принял сам Муссолини и с почестями отправил дальше в Берлин. Сохранились кадры кинохроники: великого муфтия торжественно встретили Гитлер и рейхсфюрер СС Гиммлер.

2 июля 1942 года в своей ставке «Волчье логово» во время обеда Гитлер делился впечатлениями: «Наш союзник на Ближнем Востоке — великий муфтий — показал себя очень хитрой лисой. С его светлыми волосами и голубыми глазами он, несмотря на узкое лицо, производит впечатление человека, среди предков которого был, наверное, даже не один ариец и который, возможно, ведет свое происхождение от знатного римского рода».

Только теперь муфтий смог побеседовать с Эйхманом. Это была встреча единомышленников, связанных единой целью.

Адольф Эйхман занял пост начальника сектора по делам евреев Главного управления имперской безопасности. Великий муфтий говорил Эйхману, что «охотнее всего увидел бы всех евреев убитыми».

Несколько тысяч детей-евреев из Польши немцы предполагали выслать в Палестину. Великий муфтий направил рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру официальный протест: «Эти еврейские дети вырастут и станут подкреплением еврейскому элементу в Палестине». Гиммлер отменил приказ, и детей отправили в лагеря уничтожения.

В сопровождении гауптштурмфюрера СС Алоиза Бруннера муфтий осмотрел концлагерь Заксенхаузен и лагеря смерти Майданек и Освенцим. В благодарность за давнюю услугу муфтий после войны укроет военного преступника Алоиза Бруннера на Ближнем Востоке — в Сирии.

Одного из своих племянников муфтий определил к Эйхману — учиться, как надо убивать евреев.

И сам великий муфтий проводил время в Берлине не впустую. Он писал болгарскому министру иностранных дел (Болгария являлась союзницей нацистской Германии): «Было бы целесообразно воспрепятствовать выезду за границу евреев из Вашей страны и послать их туда, где они будут находиться под строгим контролем, например, в Польшу. Таким образом, можно совершить доброе дело по отношению к арабскому народу».

К советам муфтия прислушивались. Четыре тысячи еврейских детей из Болгарии отправились в Освенцим.

Иерусалимский гость получал в Берлине семьдесят пять тысяч марок ежемесячно. Вальтер Шелленберг, начальник политической разведки нацистской Германии, вспоминал о встречах с муфтием с раздражением: «Он был мошенником, ему всегда надо было много денег. То, что он от нас получил, он вывез к себе. Я думаю, у него был прекрасный транзитный канал через Швейцарию. От меня он получил четверть центнера золота (из Имперского банка) и пятьдесят тысяч долларов».

Деньги частично шли на внедрение немецкой агентуры на Ближнем Востоке, но в основном были платой за сотрудничество. Гиммлер приказал создать мусульманские формирования в составе добровольческих войск СС. Великий муфтий вызвался помочь.

Вместе с лидером сирийских националистов Фаузи аль-Каукчи, получившим в вермахте звание майора, он сформировал из пронацистски настроенных арабов (иракцев и сирийцев) несколько подразделений, которые осенью 1942 года были отправлены на восточный фронт и брошены в бой против Красной армии. Арабов-нацистов изрядно потрепали, и германскому командованию пришлось переправить их на территорию Югославии, где они охотились на партизан-сербов.

Муфтий отправился и в Боснию, чтобы мобилизовать на священную войну боснийских мусульман. Они составили добровольческую горно-стрелковую дивизию войск СС Боснии и Герцеговины (13-я дивизия СС). Муфтий вдохновлял молодых боснийцев на борьбу с иноверцами — сербами и хорватами. На совести этой дивизии уничтожение югославских партизан и мирного населения. Она участвовала в кровопролитных боях против советской армии на территории Венгрии в районе озера Балатон.

Великий муфтий вербовал в эсэсовцы и советских мусульман — бойцов Красной Армии, выходцев с Кавказа и Средней Азии, попавших в немецкий плен.

В 1945 году новое югославское правительство маршала Иосипа Броз Тито внесло великого муфтия в список военных преступников, подлежащих суду. Он обвинялся в сотрудничестве с нацистами, убийстве тысяч сербов и хорватов. Но великому муфтию удалось избежать наказания.

В последний раз он объявился в Берлине в первых числах апреля 1945 года, чтобы получить причитающиеся ему пятьдесят тысяч марок. Оттуда вылетел в Берн, но швейцарские власти передали его французам.

В этот момент египетское правительство и генеральный секретарь Арабской лиги обратились в маршалу Тито с просьбой не требовать выдачи великого муфтия во имя добрых отношений с арабским миром.

Тито прислушался к просьбе египтян. Вчерашний партизан Тито уже стал государственным деятелем, и внешнеполитические соображения были важнее наказания военных преступников.

Югославский суд удовольствовался тем, что вынес великому муфтию заочный приговор. Выдачи муфтия Югославия не потребовала.

Летом 1945 года муфтий вернулся в Каир. Теперь он посвятил все силы борьбе против обсуждавшегося в ООН раздела Палестины и создания еврейского государства. Каждый, кто желал мира с евреями, становился личным врагом великого муфтия…

Глава вторая

Короля убили на Храмовой горе

20 июля 1951 года, в пятницу, когда все мусульмане возносят молитву Аллаху, король Иордании Абдалла ибн-Хусейн появился перед двумя великими святынями ислама на Храмовой площади. Когда-то здесь стоял иудейский храм Соломона, от которого осталась только часть наружной ограды — Стена плача, превращенная иорданцами в мусорную свалку. По соглашению о перемирии 1949 года израильтяне должны были получить доступ к своим религиозным святыням. Но в арабскую часть города их не пускали.

Мечеть Аль-Акса провозглашала триумф пророка Мухаммада, который вознесся отсюда в небо. Король Абдалла считал себя прямым потомком пророка в тридцать седьмом колене.

Короля сопровождал пятнадцатилетний внук и несколько телохранителей. Король помолился у могилы своего отца — Хусейна ибн-Али, изгнанного когда-то из Саудовской Аравии.

Шейх большой иерусалимской мечети хотел поцеловать королю руку, телохранители, пропуская его, отступили, и тогда какой-то молодой человек подскочил к королю и выстрелил ему в голову. Телохранители, вместо того, чтобы схватить убийцу, застрелили его и открыли огонь по обезумевшей от страха толпе. Погибло еще двадцать ни в чем не повинных человек.

Иорданского короля Абдаллу убили, потому что он собирался помириться с Израилем.

На следующий день, в субботу, король Абдалла должен был тайно встретиться с двумя израильскими дипломатами — преступное, по мнению многих ближневосточных политиков, для араба дело. Один из этих дипломатов — Моше Сассон слушал прямую радиопередачу из мечети Аль-Акса. Он хотел знать, о чем будет говориться в проповеди, чтобы лучше подготовиться к встрече с королем. Вместо проповеди он услышал выстрел, а затем автоматную очередь.

Сассон позвонил в штаб наблюдателей ООН в Иерусалиме и обеспокоенно спросил дежурного офицера:

— Что происходит в Старом городе?

Дежурный офицер лениво ответил:

— Очень уж вы, израильтяне, нервные. Там ничего не происходит. Король молится в мечети.

Через десять минут офицер сам перезвонил Сасону. От его спокойствия не осталось и следа.

— Откуда вы узнали?

— О чем?

— О том, что король убит!..

Незадолго до покушения Моше Сассон спросил короля, почему тот хочет заключить мир с евреями.

— Это в интересах моего народа, — ответил король. — Если мы не заключим мир, будет еще одна война, и еще одна война, и еще одна война, и все равно мы проиграем.

Король Абдалла до конца своей жизни оставался сторонником британской империи, которая перестала быть властелином мира, и в этом смысле безнадежно отстал от времени. Пытаясь заключить мир с Израилем, король опередил время.

Абдалла происходил из семьи хашемитов, обитавшей в священном городе Мекке, куда стекаются паломники со всего мира. Его отец, шериф Хусейн ибн-Али, считавший себя прямым потомком пророка Мухаммада, был хранителем святых мест в Мекке и Медине.

В Первую мировую войну он поддержал англичан против турок. Мятежом фактически руководил знаменитый Лоуренс Аравийский, сотрудник британской разведки Томас Эдвард Лоуренс.

В благодарность англичане разрешили Хусейну ибн-Али в 1916 году превратить провинцию Хиджаз, где когда-то зародился ислам, в самостоятельное королевство. Оно просуществовало до 1924 года, когда Хиджаз был завоеван ибн-Саудом, провозгласившим себя королем Саудовской Аравии.

Кроме того, англичане согласились, что один сын Хусейна станет королем Ирака, другой — Иордании.

Конгресс арабских националистов в марте 1920 года провозгласил Абдаллу королем Ирака, а его брата Фейсала — королем Сирии. Но европейские державы — победительницы в Первой мировой войне — установили новый порядок на Ближнем Востоке. Лига Наций вручила Англии мандат на управление Ираком и Палестиной (включая территорию нынешней Иордании), а Сирия и Ливан стали французской подмандатной территорией.

Французы начали с того, что прогнали короля Фейсала из Сирии. Англичане посадили его на иракский трон. Король Абдалла остался ни с чем.

Тогда он сам создал себе королевство. В ноябре 1920 года с небольшой свитой он приехал в маленький город Амман, где было всего несколько тысяч жителей, в основном выходцы с Кавказа черкесы (в Иордании черкесами именовали так и кабардинцев, и лезгин, и осетин), которые служили в качестве наемников в турецкой армии, и провозгласил себя королем.

Англичане первоначально собирались прогнать новоявленного короля. Но министр по колониальным делам Уинстон Черчилль решил, что небольшое буферное государство между евреями, сирийцами, иракцами и саудитами Британской империи не повредит. И оказался прав.

Черчилль создал эмират Трансиордания с населением двести тридцать тысяч жителей, немалую часть которых составляли кочующие бедуины. В этом государстве была одна-единственная железная дорога, построенная для перевозки паломников к священным местам, но не было ни одной заасфальтированной улицы.

Для пополнения государственного бюджета Абдалла ежегодно получал от англичан сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Ядро армии Абдаллы — Арабского легиона — составляли британские офицеры во главе с полковником Джоном Глабом.

Когда после Второй мировой войны требования евреев о создании самостоятельного государства в Палестине отвергать стало уже невозможно, в Лондоне оценили глубину давнего замысла Уинстона Черчилля.

Англичане предложили разделить Палестину на две части, еврейскую и арабскую, отдав последнюю королю Абдалле. Как шутил тогда будущий премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, речь шла о разделе Палестины на «Иудею и Абдаллею».

Англичане превратили Абдаллу из эмира Трансиордании в короля независимой Иордании. В головах некоторых европейских и арабских политиков даже витала идея образования федерации арабских государств — Сирии, Ливана, Палестины и Иордании — под управлением Абдаллы. Но этой идее не суждено было реализоваться.

Король Абдалла никогда не чувствовал ненависти к евреям, подобно той, что терзала сердце великого муфтия Иерусалима Хадж Амина и привела его к Гитлеру и Гиммлеру.

Иорданский король охотно приглашал к себе еврейских инженеров и бизнесменов, которые построили ему гидроэлектростанцию, провели электричество и воду в его дворец. Абдалла не возражал против увеличения иммиграции в Палестину евреев, появление которых способствовало стремительному развитию отсталого региона.

8 апреля 1933 года в лучшей иерусалимской гостинице «Король Давид» был устроен неслыханный обед, на котором присутствовали руководитель Еврейского агентства для Палестины — прообразе будущего правительства Израиля — Хаим Вейцман и иорданские шейхи.

Вейцман обладал фантастическим даром убеждения. Железную логику аргументов он подкреплял сильнейшим эмоциональным воздействием на собеседника. Некоторые западные политики просто избегали его, понимая, что не устоят перед ним.

Впервые лидеры еврейской и арабской Палестины сидели за одним столом и вели спокойный разговор. Этот обед устроил руководитель политического отдела Еврейского агентства Хаим Арлазоров. При рождении его назвали Виктором, но со временем он взял себе чисто еврейское имя.

Арлазоров родился на Украине, родители, спасаясь от погромов, увезли его в Германию. Он рано примкнул к сионистам. В начале двадцатых получил возможность эмигрировать в Палестину. Он был сильным оратором, хорошим организатором, быстро стал правой рукой Хаима Вейцмана и руководителем политического отдела Еврейского агентства.

Он неустанно курсировал между Соединенными Штатами, Европой и Палестиной, то есть по сути был министром иностранных дел. Арлазоров был дальновидным политиком, он считал необходимым ладить с арабами; как социалист он верил, что первыми наладят сотрудничество трудящиеся евреи и арабы. Но, встречаясь с арабскими лидерами, видел, что те не хотят договариваться. И все-таки, он продолжал устанавливать контакты с теми, кто хотя бы соглашался поговорить.

Радикально настроенные арабские политики считали его попытки наладить диалог слишком опасными.

16 июня 1933 года его застрелили, когда он вечером вместе с женой гулял по набережной в Тель-Авиве. К нему подошли двое, спросили, который час, и направили на него луч фонарика, чтобы увидеть его лицо. Он взглянул на часы, но не успел ответить, как прозвучал выстрел.

— Смотри, что со мной сделали, — прошептал умирающий Арлазоров мэру Тель-Авива, примчавшемуся в больницу.

Через несколько часов он скончался в больнице. Ему было всего тридцать четыре года. Убийцы так и не были найдены.

Арлазорова на посту руководителя политического отдела сменил Моше Шерток, который вместо него стал первым министром иностранных дел Израиля и, сменив фамилию, стал Шаретом…

В августе 1946 года к королю Иордании приехал Элиаху Сассон, специалист по арабским делам в Еврейском агентстве.

Выходец из Сирии, Сассон начинал свою политическую деятельность в Дамаске как арабский националист, помогая арабам сражаться с французами за независимость. У него были широкие связи в арабском мире, и он пытался как-то совместить еврейский национализм с арабским.

Король Абдалла предложил Сассону два варианта раздела Палестины: либо образовать совместное арабско-еврейское государство под управлением короля, либо создать для евреев свое государство, а палестинских арабов включить в Хашимитское королевство Абдаллаа.

Он говорил Сассону: «Советую вам поддержать мое предложение. Иначе появится большое арабское государство, в котором будут править ваши злейшие враги».

Король Абдалла довольно успешно играл одновременно на двух досках. На встречах лидеров арабских стран он убежденно говорил о единстве арабов, а с евреями спокойно договаривался о разделе Палестины.

Король чувствовал себя уверенно. Его Арабский легион был сильнее всех других арабских формирований. Абдаллау хотелось увеличить свое маленькое королевство, и он собирался сделать это самым простым способом. Он решил: как только англичане уйдут, его армия перейдет через реку Иордан и присоединит к своему королевству арабскую часть Палестины.

Король Абдалла полагал, что нет нужды создавать еще одно государство палестинских арабов, а всем палестинцам надо жить в его королевстве.

Моше Шарет, будущий первый министр иностранных дел Израиля, попытался еще до провозглашения Израиля начать переговоры с иорданским королем в надежде побудить его признать еврейское государство.

Шарет родился в России, в Херсоне. В Палестину его привезли в возрасте тринадцати лет. Он учился в Стамбуле, во время Первой мировой войны служил лейтенантом в турецкой армии. Он был организатором еврейской полиции, которая противостояла еврейским погромам в Палестине.

Посредником в переговорах с королем Абдаллой был генеральный консул Бельгии в Иерусалиме Жан Нивенхус. Шарет был подходящей кандидатурой для переговоров с королем, потому что он свободно говорил по-арабски, знал арабскую культуру и понимал арабов. Но Шарету в последний момент пришлось уехать на Генеральную Ассамблею ООН, и к королю прибыла Голда Меир, заместитель Шарета.

Это был неудачный выбор. Арабский монарх считал ниже своего достоинства иметь дело с женщиной-политиком, а Голда Меир, родившаяся в России и выросшая в Америке, в отличие от Элиаху Сассона и Моше Шарета не знала тонкостей восточной политики. Она предпочитала прямые и откровенные разговоры, непривычные для арабской дипломатии.

Голда Меир, которая недавно приехала из Америки, как и другие евреи — новички в Палестине, судила о настроениях короля Абдаллы по его официальным заявлениям.

Она еще не поняла, что в арабской политике истинные намерения никогда не высказываются вслух. И ошибочно решила, что король — такой же враг еврейского государства, как и другие арабские монархи.

Но это было не так. Король Абдалла считал, что арабы должны объединиться с евреями и догнать европейские страны, от которых арабский Восток безнадежно отстал.

Абдалла встретил Голду Меир вполне доброжелательно. Он говорил о евреях цветисто и красиво: «Божественное Провидение возвратило вас сюда, на этот семитский Восток, который нуждается в ваших знаниях и вашей инициативе. С вашей помощью семиты могут возродиться к прежней славе».

Но заключать соглашение с женщиной король не хотел.

Голда Меир была неудачным партнером для Абдаллы. Король заметил одному из своих придворных: «Я выражаю глубокое уважение Израилю, где женщина может занять столь высокий пост. Но я не могу серьезно относиться к словам, сказанным мне женщиной, а не мужчиной…»

Абдалла и Голда Меир были, по сути, чрезвычайно близки к согласию, но Голда этого не понимала. Король предложил заключить простое соглашение: он оккупирует арабскую часть Палестины и присоединит ее к своему королевству, но не тронет еврейское государство.

Однако сразу это соглашение не было подписано, а стремительно развивающиеся события вскоре сделали договор между Израилем и Иорданией невозможным.

Как только Организация Объединенных Наций приняла в 1947 году решение о разделе Палестины, арабские войска приготовились со всех сторон обрушиться на еврейские поселения.

Арабы были уверены, что легко займут всю Палестину и вопрос о создании еврейского государства отпадет сам собой.

В арабском мире ненависть к Израилю достигла такого накала, что король Абдалла уже не мог на свой страх и риск заключить мир с Тель-Авивом. Он тайно послал к еврейским руководителям своего личного секретаря с вопросом: не согласятся ли евреи уступить ему немного больше земли, чем предусмотрено планом ООН, чтобы король мог оправдать перед арабами заключение сепаратного мира с Израилем?

Но и евреи уже были охвачены боевым пылом. Впервые за две тысячи лет они могли защищать свои жизни с оружием в руках и не собирались теперь никому ничего уступать. Они ответили королю, что если арабские государства не признают границы, намеченные ООН, то эти границы и для Израиля не будут обязательными. Израиль намерен сражаться, и каждый получит то, что сумеет завоевать силой оружия.

Шанс сохранить мир между Иорданией и Израилем был упущен.

Впрочем, за четыре дня до провозглашения Государства Израиль Голда Меир, переодетая бедуином, вновь приехала к королю. Король разговаривал с ней в своем обычном стиле:

— Неужели вы не понимаете, что евреям жилось бы значительно лучше под моим управлением. Почему евреи так торопятся создать собственное государство?

Голда отвергла обвинение в нетерпении:

— Вот уж в неспособности быть терпеливыми евреев никак нельзя упрекнуть. Мы ведь ждали возможности восстановить свое государство две тысячи лет. Если король не в состоянии соблюдать уже достигнутые договоренности, — сурово заключила она, — война неизбежна.

Король говорил:

— Нам с вами не нужны Америка и Европа. Мы, дети Востока, должны явить миру чудо: сядем за стол переговоров и обо всем договоримся.

Американизированная Голда Меир меньше всего чувствовала себя «дочерью Востока»… Переговоры ничем не закончились.

14 мая 1948 года было провозглашено государство Израиль. Бен-Гурион обратился к арабским соседям: «Мы протягиваем руку мира и предлагаем добрососедские отношения всем соседним государствам и их народам и призываем их к сотрудничеству с еврейским народом. Государство Израиль готово внести свой вклад в совместные усилия по развитию всего Ближнего Востока».

На следующий день генеральный секретарь Арабской лиги заявил: «Это будет война на уничтожение и грандиозная резня».

Представитель великого муфтия Ахмед Шукейри уточнил: «Наша цель — уничтожение еврейского государства».

Арабские националисты гордо заявляли: «15 мая 1948 года на территорию Палестины были введены армии арабских государств для того, чтобы силой помешать совершению такого преступления, как создание там еврейского государства… Арабский народ будет решительно бороться против этого гнуснейшего преступления, совершенного империализмом и евреями».

Лига арабских стран сформировала Арабскую освободительную армию с задачей — взять под контроль всю Палестину. Командующим армией был назначен сириец Фаузи аль-Каукчи, который во время Второй мировой войны командовал арабскими частями в составе вермахта. После разгрома нацистской Германии он избежал наказания и вернулся на Ближний Восток, чтобы заняться прежним делом — уничтожать евреев.

Только коммунистические партии Сирии и Ливана, подчиняясь приказу из Москвы, потребовали прекращения войны и вывода войск реакционных арабских режимов из Палестины. Иракские коммунисты провели демонстрацию в поддержку раздела Палестины на два государства. Во главе демонстрации шли два коммуниста — араб и еврей, взявшись за руки. Они символизировали арабо-еврейскую дружбу.

Король Абдалла, под начало которого были отданы воинские формирования всех арабских стран, приказал своей армии атаковать Израиль. Его Арабский легион методично захватил один за другим населенные пункты, которые король намеревался включить в состав Иордании, и устремился к Иерусалиму: этот древний город, колыбель трех религий, был главной целью всех участников войны.

Еврейская часть Иерусалима оказалась в блокаде и голодала, хлеба в день выдавали сто шестьдесят граммов на человека. Защитники города были малочисленны и плохо вооружены.

Но осаждавшие город солдаты из Арабского легиона воевали без ожесточения. Они служили, а бойцы Хаганы защищали свои дома и семьи.

Командовал Арабским легионом британский офицер Джон Глаб. Официально он именовался начальником штаба, потому что формально командующим был сам король. Глаб провел на арабском Востоке не одно десятилетие, прекрасно выучил арабский язык, знал и уважал местные обычаи. Ключевые посты в легионе занимали британцы, офицерский корпус состоял в основном из черкесов. Арабы служили рядовыми солдатами. Казалось, эту армию ничто не сможет остановить.

В ночь с 14 на 15 мая Бен-Гуриона подняли с постели: американский президент Трумэн признал Государство Израиль де-факто. Советский Союз первым признал Израиль де-юре.

Утром Бен-Гурион в прямом эфире обратился по радио к американскому народу. Едва он начал говорить, рядом раздался грохот взрывающихся бомб — это египетская авиация бомбила только что созданное еврейское государство. Бен-Гурион вежливо объяснил далеким американским слушателям, что Израиль бомбят, и продолжил свою речь.

К удивлению всего мира еврейские отряды самообороны отразили атаку и постепенно брали верх в Первой арабо-израильской войне.

В Аммане сторонники Абдаллы провели 1 октября 1948 года митинг палестинских беженцев, которые попросили короля взять Палестину под свое управление. Через две недели коптский епископ Иерусалима (копты — группа египетских арабов, исповедующих христианство) объявил Абдаллу королем Палестины. Но таким путем Абдалла только нажил себе новых врагов.

Прибрать Палестину к рукам намеревался и египетский король Фарук. Возненавидел Абдаллу и великий муфтий Иерусалима. Египетский король Фарук в 1948 году назначил Хадж Амина главой несуществующего палестинского правительства. А король Абдалла освободил Хадж Амина от должности великого муфтия и председателя Высшего исламского совета.

В декабре в Иерихоне собрались две тысячи палестинских сторонников короля Абдаллы, которые призвали объединить Трансиорданию и Палестину.

23 апреля 1950 года парламент в Аммане провозгласил создание единого Иорданского хашимитского королевства. В правительство и в парламент были включены палестинцы. Абдалла обещал, что любой палестинец, который пожелает стать его подданным, получит иорданский паспорт.

В его королевстве оказалось четыреста пятьдесят тысяч иорданцев и девятьсот тысяч беженцев из Палестины. Многие из них ненавидели короля: он вовсе не собирался помогать палестинским арабам сбросить евреев в море и создать свое государство. Его интересовало только расширение границ собственного королевства.

Фронт между Иорданией и Израилем стабилизовался на линии, которая устраивала и евреев, и короля.

3 апреля 1949 года на греческом острове Родос при формальном участии американцев было подписано перемирие между Израилем и Иорданией. В военном смысле это соглашение было выгодно Израилю: король вынужден был отступить с части захваченных им палестинских территорий.

Еще 1 декабря 1948 года в Иерихоне собрался Национальный палестинский конгресс, который декларировал иордано-палестинское единство и присоединение Западного берега к Иордании. 24 апреля 1950 года иорданский парламент, состоявший из представителей арабской Палестины и Иордании, проголосовал за включение в состав королевства Западного берега.

Девятнадцать лет (до лета 1967 года) эта территория оставалась под иорданским управлением, и никто — ни другие арабские страны, ни сами палестинцы — не возражали против этого. Не возражали и против интенсивного строительства там поселений для иорданских подданных…

Судьбой палестинцев не интересовался и Египет, который с сентября 1948 года вел тайные переговоры с Израилем. Вопрос о палестинцах там даже не возникал.

Король Иордании, по крайней мере, предоставил всем жителям Западного берега иорданское гражданство. Египет не дал палестинцам и этого. Не захотел сделать их своими гражданами и не помогал им экономически.

Под египетским управлением палестинцы жили в нищете и забвении. Вся власть в Газе принадлежала египетским чиновникам, которые вели себя как колониальные чиновники — вероятно, научились этому у англичан. О палестинском самоуправлении не было и речи. Палестинцы из Газы не имели права приехать в Каир без специального пропуска. Им не разрешали уезжать в другие арабские страны на работу, хотя там они могли бы начать достойную жизнь…

Израильтяне вновь начали секретные переговоры с королем Абдаллой. В мае министр иностранных дел Израиля Моше Шарет приехал к королю, который сказал, что готов подписать мир, если получит выход к Средиземному морю в районе сектора Газа. На это не мог пойти даже Шарет, потому что Израиль в таком случае оказался бы нежизнеспособным, разделенным на две части…

Руководители еврейского государства предложили королю двигаться к мирному соглашению постепенно, шаг за шагом. Это было ошибкой. Через много лет, установив тайные контакты с египетским президентом Анваром Садатом, израильтяне поймут, что в таких ситуациях постепенность не годится, главные решения надо принимать сразу. Но в 1949 году палестинские евреи еще не понимали, что им предстоят десятилетия вооруженной конфронтации с арабскими соседями.

За три месяца — с ноября 1949-го по февраль 1950-го — израильтяне двенадцать раз приезжали к королю.