Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) Кристи Агата
– Более того, все, что вы рассказали нам со своим мужем, было набором лжи.
– Месье! – В голосе графа послышался гнев.
– Не надо злиться, Рудольф. Месье Пуаро определил эту ситуацию довольно жестко, но то, что он говорит, нельзя отрицать.
– Я рад, что вы так охотно признали это, мадам. Может быть, теперь вы расскажете мне, почему лгали и в чем причина вашей попытки изменить ваше имя в паспорте?
– Паспорт – это полностью моя идея, – вставил граф.
– Я уверена, месье Пуаро, что вы хорошо понимаете мою цель, нашу цель, – негромко ответила Хелена. – Убитый мужчина был убийцей моей крошки-племянницы и моей сестры. Он же разбил сердце моего зятя. Из-за него умерли три человека, которых я любила больше всех на свете, которые были моей вселенной!
Ее голос звенел от страсти. Она была достойной дочерью своей матери, которая могла своей игрой вызвать слезы у сотен зрителей.
– Из всех пассажиров поезда я имела самые серьезные мотивы для его убийства, – сказала она уже спокойнее.
– Но вы его не убивали, мадам?
– Клянусь вам, месье Пуаро, – и мой муж клятвенно подтвердит это, – как бы мне этого ни хотелось, я и пальцем его не тронула.
– Я тоже, джентльмены, – торжественно произнес граф. – Даю вам слово чести, что прошлой ночью Хелена не покидала купе. Как я и говорил, она приняла снотворное и совершенно и полностью невиновна в произошедшем.
Пуаро внимательно смотрел на них.
– Слово чести, – повторил граф.
Сыщик чуть заметно покачал головой.
– И тем не менее вы решились изменить имя в паспорте?
– Месье Пуаро. – Голос графа звучал серьезно и искренне. – Поставьте себя на мое место. Вы что, полагаете, что я смог бы смириться с мыслью о том, что моя жена может стать фигуранткой в этом мрачном полицейском расследовании? Я знал, что она невиновна, но то, что она только что сказала, – абсолютная правда: из-за ее связи с семьей Армстронгов ее заподозрили бы в первую очередь. Ее допрашивали бы и, возможно, арестовали. Коль уж, по чистой случайности, мы попали в один вагон с этим Рэтчеттом, то мне оставалось только одно. Я признаюсь вам, месье, что наши показания были ложью от начала до конца, за исключением одной вещи – моя жена никуда не выходила из купе прошлой ночью.
Он говорил с искренностью, в которую трудно было не поверить.
– Я не хочу сказать, месье, что не верю вам, – медленно сказал сыщик. – Я знаю, что вы принадлежите к древнему и гордому роду, и, естественно, для вас было бы очень неприятно, если б вашу жену допрашивали в связи с этим полицейским расследованием. Это я вполне могу понять. Но как в таком случае вы можете объяснить наличие платка вашей супруги в купе убитого?
– Это не мой платок, месье, – повторила графиня.
– Даже несмотря на инициал Х?
– Даже несмотря на него. У меня похожие платки, но они не повторяют этот один в один. Я понимаю, что не могу заставить вас в это поверить, но повторяю еще раз – это не мой платок.
– А мог кто-нибудь положить его туда, чтобы вас опорочить?
Женщина улыбнулась.
– Вы все-таки пытаетесь заставить меня признаться, что этот платок – мой. Но правда, месье Пуаро, это не так. – Голос ее звучал совершенно искренне.
– Тогда почему, если это не ваш платок, вы решили изменить имя в паспорте?
– Потому что мы услышали, что в купе убитого нашли платок с инициалом Х, – ответил на это граф. – Прежде чем прийти на беседу к вам, мы все это обговорили. Я объяснил Хелене: если выяснится, что ее имя начинается на Х, то ее будут допрашивать с большим пристрастием. А ведь все было так просто – изменить Хелена на Елена не стоило никакого труда…
– У вас, граф, задатки настоящего преступника, – сухо заметил Пуаро. – Большая природная находчивость и бесстыдное желание ввести правосудие в заблуждение.
– Нет, нет. – Женщина подалась вперед. – Он просто объяснил вам, месье Пуаро, как все произошло.
Я была исугана, испугана почти до смерти, – продолжила она на английском языке. – Тогда все было так ужасно – и вот теперь все опять возвращается. Оказаться под подозрением и, может быть, даже в тюрьме… Я была ни жива ни мертва от страха. Как же вы не можете этого понять, месье Пуаро?
У нее был очаровательный голос – сочный, глубокий, умоляющий. Голос истинной дочери Линды Арден, великой актрисы.
Пуаро мрачно посмотрел на нее.
– Если я поверю вам, мадам, – а я не говорю, что не верю, – то вы должны мне помочь.
– Помочь вам?
– Да. Причина убийства лежит в далеком прошлом – в том прошлом, которое уничтожило ваш дом и наложило отпечаток на вашу юность. Возьмите меня с собой в это ваше прошлое, мадам, чтобы я смог найти там нечто, что сможет все объяснить.
– Но что я могу вам рассказать? Они все умерли, – печально повторила женщина. – Все, все умерли – Роберт, Соня и малышка Дейзи. Она была само очарование и такая жизнерадостная – и у нее были такие милые кудряшки… Мы все любили ее до умопомрачения.
– Но ведь была еще одна жертва, мадам. Можно сказать, опосредованная.
– Вы о бедняжке Сюзанне? Да, я о ней совсем забыла. Полиция ее допрашивала. Они были убеждены, что она имеет к этому какое-то отношение. Может быть, и так – но совершенно не преднамеренно. Мне кажется, она слишком много болтала и в разговорах выдала все о расписании Дейзи. – Женщина передернула плечами. – Она выбросилась из окна… это было совершенно ужасно.
И женщина закрыла лицо руками.
– Кто она была по национальности, мадам?
– Француженка.
– А ее фамилия?
– Смешно сказать, но я не могу вспомнить – мы звали ее Сюзанна. Симпатичная, смешливая девушка. Она была очень привязана к Дейзи.
– Она убиралась в детской, правильно?
– Да.
– А как звали няню?
– Это была специально обученная няня. Ее звали Штенгельберг. Она тоже была очень привязана к Дейзи и к моей сестре.
– Мадам, я хочу, чтобы вы очень хорошо подумали, прежде чем ответите на мой следующий вопрос. Видели ли вы на этом поезде кого-то, кто показался вам знакомым?
Графиня с удивлением посмотрела на него:
– Я? Нет, я никого не видела.
– А княгиню Драгомирову?
– Ах, ее?.. Я-то думала, что вы имеете в виду кого-то из прошлого, из того времени…
– Именно это я и имел в виду. А теперь подумайте очень внимательно – и не забывайте, что прошло много лет. Люди могли сильно измениться.
Хелена глубоко задумалась.
– Нет, уверена, что никого, – сказала она наконец.
– Вы в то время были еще подростком. Разве не было никого, кто следил бы за вашим образованием?
– Ну, конечно, у меня была бонна – настоящий дракон. Что-то вроде гувернантки для меня и секретарши для Сони в одном лице. Она была англичанкой, или, скорее, шотландкой. Такая крупная, рыжеволосая женщина…
– Как ее звали?
– Мисс Фрибоди.
– Молодая или старая?
– Мне она тогда казалась жуткой старухой. Но думаю, что ей было не больше сорока. А Сюзанна прислуживала мне и следила за моей одеждой.
– В доме больше не было никаких родственников?
– Только слуги.
– И вы уверены, мадам, – абсолютно уверены, – что на поезде нет знакомых вам людей?
– Ни одного. Совсем ни одного, месье, – искренне ответила графиня.
Глава 5
Имя княгини Драгомировой
Когда граф и графиня Андрени вышли из вагона, Пуаро посмотрел на двух своих коллег.
– Как видите, мы кое-чего достигли.
– Блестящая работа, – сердечно похвалил его месье Бук. – Мне и в голову не пришло бы заподозрить графа и графиню Андрени. Должен признаться, что я посчитал их обычными пассажирами. Полагаю, нет никаких сомнений, что преступление совершила она? Очень печально. Но к гильотине ее не приговорят – ведь есть смягчающие вину обстоятельства. Несколько лет тюрьмы – и всё.
– Как я вижу, вы абсолютно уверены в ее виновности.
– Мой дорогой друг, а разве в этом есть какие-то сомнения? Мне показалось, что эта ваша ободряющая манера говорить была лишь способом успокоить страсти до тех пор, пока нас не откопают и в дело не вмешается полиция.
– И вы не верите слову чести графа, когда он клянется, что его жена невиновна?
– Но, mon cher, а что еще ему остается говорить? Он обожает жену и, естественно, хочет спасти ее! И лжет он очень здорово, как раз в манере настоящего вельможи, – но мы же понимаем, что это только ложь.
– А у меня, знаете ли, появилась экстравагантная идея, что все это – правда.
– Нет, нет. Не забывайте о платке. Платок ставит точку в этой истории.
– Знаете, я в этом не совсем уверен. Помните, я несколько раз говорил вам, что платок может принадлежать двум женщинам на этом поезде.
– И тем не менее…
Месье Бук внезапно замолчал. Дверь вагона открылась, и в него вошла княгиня Драгомирова. Она направилась прямо к ним, и все трое встали ей навстречу.
Обратилась она прямо к Пуаро, проигнорировав остальных присутствовавших:
– Мне кажется, месье, что у вас мой платок.
Пуаро бросил триумфальный взгляд на остальных двух джентльменов.
– Вы имеете в виду этот, мадам? – Он достал квадратик тонкого батиста.
– Именно. Как видите, в углу мой инициал.
– Но мадам княгиня, здесь вышита буква Х, – заметил месье Бук, – а вас, пардон, зовут Наталия[73].
Женщина холодно взглянула на него.
– Вы правы, месье. Но мои платки всегда вышиваются русскими буквами. И буква «эйч» латинского алфавита пишется точно так же, как русская буква «н».
Месье Бук был раздавлен. В этой пожилой неукротимой леди было что-то, что заставляло его суетиться и чувствовать себя некомфортно.
– Но вы не сказали нам, что это ваш платок, во время нашей встречи утром.
– А вы меня об этом и не спрашивали, – сухо ответила княгиня.
– Прошу вас, присаживайтесь, мадам, – вмешался в разговор Пуаро.
Женщина вздохнула.
– Думаю, это будет нелишним, – сказала она и села. – Не стоит тратить на это слишком много времени, господа. Вашим следующим вопросом будет: как мой платок оказался возле трупа убитого мужчины? Я отвечу совсем кратко – не знаю.
– Вы действительно не знаете?
– Абсолютно.
– Прошу меня простить, мадам, но насколько мы можем доверять вашим ответам?
Этот вопрос Пуаро задал очень мягко.
– Это из-за того, что я не сказала вам, что Хелена Андрени – сестра покойной миссис Армстронг? – презрительно поинтересовалась княгиня.
– Получается, что вы нам намеренно солгали.
– Естественно. И сделала бы это еще раз. Ее мать была моей подругой, а я, господа, верю в преданность друзьям, семье и своей касте.
– И вы не верите в то, что должны сделать всё для торжества правосудия?
– Я полагаю, что в данном случае свершилось именно правосудие.
Пуаро подался вперед.
– Вы понимаете, мадам, в чем моя проблема? Должен ли я верить вам в том, что касается платка или нет? Или вы пытаетесь выгородить дочь вашей подруги?
– Ах вот в чем дело! – На ее лице появилась мрачная улыбка. – Это мое заявление, господа, очень легко проверить. Я дам вам парижский адрес людей, которые вышивают мои платки. Вам стоит только показать им этот, и они подтвердят, что сделали его по моему заказу больше года назад. Этот платок мой, господа. – Княгиня встала. – У вас есть еще вопросы ко мне?
– А ваша горничная, мадам, она узнала этот платок, когда мы показали ей его сегодня утром?
– Наверняка. А она что, посмотрела и ничего не сказала? Это только доказывает, что она тоже может быть преданной.
И, слегка наклонив голову, Драгомирова покинула вагон-ресторан.
– Вот что случилось в действительности, – негромко сказал сыщик. – Во время нашей беседы я заметил, что горничная слегка заколебалась, когда я прямо спросил ее, знает ли она, кому принадлежит платок. Она не была уверена, стоит ли признаваться в том, что платок принадлежит ее хозяйке. Но как это стыкуется с моей основной идеей? А что, может быть, не так уж и плохо…
– Боже, – воскликнул меье Бук с характерным жестом, – это совершенно ужасная старуха!
– Могла бы она убить Рэтчетта? – обратился Пуаро к врачу.
Тот отрицательно покачал головой.
– Некоторые удары – те, что пробили мускульный корсет – были нанесены с большой силой. Человек такой хрупкой конституции никогда бы не смог этого сделать.
– А если говорить о более слабых?
– Их – вполне могла.
– Я просто думаю о том, – сказал Пуаро, – как сегодня утром я сказал ей, что ее сила не в руках, а в ее духе. Это был вопрос-ловушка. Я хотел посмотреть, на какую свою руку она взглянет в первую очередь – на правую или на левую. Она посмотрела на обе сразу и при этом сказала нечто странное. Она сказала: «В них у меня нет силы, и я не знаю, радоваться этому или горевать». Очень любопытное замечание. Это еще раз убеждает меня в том, что я прав в своей идее относительно преступления.
– Но это не проливает никакого света на то, левша она или правша.
– Вы правы. Кстати, вы обратили внимание, что граф Андрени держит свой платок в правом нагрудном кармане?
Месье Бук покачал головой. Его мысли опять вернулись к невероятным открытиям, случившимся за последние тридцать минут.
– Ложь, кругом одна ложь, – пробормотал он. – Меня потрясает количество лжи, которую мы выслушали утром.
– Ну, у нас еще все впереди, – весело произнес Пуаро.
– Вы так думаете?
– Я очень расстроюсь, если это окажется не так.
– Эта двуличность просто убивает, – заметил месье Бук. – Но вам, как мне кажется, она доставляет удовольствие. – Он с осуждением посмотрел на сыщика.
– У нее есть некоторые преимущества, – пояснил тот. – Если ошарашить солгавшего правдой, то он обычно сразу же признается в своей лжи – подчас просто от неожиданности. Тут важно правильно вычислить эту правду, чтобы получить желаемый эффект.
Вообще это единственный способ вести расследование. Я по очереди выбираю пассажира, анализирую его показания и спрашиваю себя: «Если имярек лжет, то в чем и по какой причине?» И отвечаю: «Если он лжет (заметьте, я употребляю слово если), то это может быть только в этом случае и по следующей причине». Один раз мы очень успешно проделали это с графиней Андрени. А сейчас опробуем этот метод на других пассажирах.
– А что, если, друг мой, вы ошибетесь в своих вычислениях?
– Ну что же, тогда хотя бы один человек будет вне подозрений.
– Ах вот в чем дело! Метод исключения!
– Абсолютно точно.
– И кто же у нас на очереди?
– А на очереди у нас pukka sahib, полковник Арбэтнот.
Глава 6
Вторая беседа с полковником Арбэтнотом
По внешнему виду полковника Арбэтнота было хорошо заметно, что он раздражен тем, что его приглашают в вагон-ресторан во второй раз. На лице у него застыло совершенно неприступное выражение, когда он сел и произнес:
– Итак?
– Прошу прощения за то, что пришлось побеспокоить вас вторично, – сказал Пуаро. – Мне кажется, что вы можете сообщить нам кое-какую информацию.
– Неужели? Сильно в этом сомневаюсь.
– Начнем с этого ершика – видите?
– Да.
– Это ваш?
– Не знаю. Видите ли, я не ставлю личного клейма на свои ершики.
– А вам известно, полковник Арбэтнот, что вы единственный мужчина в вагоне Стамбул – Кале, который курит трубку?
– В таком случае он, скорее всего, мой.
– А вы знаете, где его нашли?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Его нашли рядом с телом убитого.
Арбэтнот приподнял свои брови.
– Не могли бы вы объяснить нам, полковник, как он, по-вашему, туда попал?
– Если вы хотите узнать, не ронял ли я его там, то ответ отрицательный. Не ронял.
– Вы вообще заходили в купе мистера Рэтчетта?
– Я с ним никогда даже не разговаривал.
– Вы с ним никогда не разговаривали и не убивали его?
Брови полковника вновь иронически поползли вверх.
– Если даже и так, то я навряд ли с радостью вам в этом признаюсь. Хотя я действительно не убивал этого парня.
– Что ж, хорошо, – пробормотал Пуаро. – Хотя сейчас это ни на что не влияет.
– Простите?
– Я сказал, что ваши слова ни на что не влияют.
– Вот как! – Было видно, что полковник ошарашен. Он беспокойно посмотрел на Пуаро.
– Понимаете, в чем дело, – продолжил маленький бельгиец, – этот ершик, он никому не нужен. Я сам могу придумать по крайней мере одиннадцать отличных объяснений тому, как он там оказался.
Арбэтнот не отрываясь смотрел на него.
– Я хотел видеть вас по совсем другому поводу, – продолжил Пуаро. – Возможно, мисс Дебенхэм говорила вам о том, что я случайно услышал несколько фраз из вашего разговора в Конье.
Арбэтнот молчал.
– Она сказала: «Не сейчас. Когда все закончится. Когда все будет позади». Вы не знаете, о чем шла речь?
– Прошу прощения, месье Пуаро, но я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
– Pourquoi?[74]
– Я предлагаю вам узнать значение этих слов у самой мисс Дебенхэм. – В голосе полковника слышалось напряжение.
– Я это уже сделал.
– И она отказалась ответить?
– Да.
– Тогда я думаю, что даже для вас должно быть совершенно очевидно, что я буду держать свой рот на замке.
– Вы не выдадите секретов дамы?
– Если хотите, можно сказать и так.
– Мисс Дебенхэм сказала мне, что эти слова относились к ее личной проблеме.
– Тогда почему вы не хотите поверить ей на слово?
– Потому, полковник Арбэтнот, что мисс Дебенхэм можно назвать очень подозрительной личностью.
– Ерунда, – произнес полковник с теплотой в голосе.
– Это далеко не ерунда.
– У вас против нее вообще ничего нет.
– И даже тот факт, что мисс Дебенхэм была гувернанткой в доме Армстронгов, когда была похищена Дейзи Армстронг, не играет, по-вашему, никакой роли?
На минуту в вагоне установилась мертвая тишина.
Пуаро мягко кивнул.
– Как видите, – сказал он, – нам известно больше, чем вы думаете. И если мисс Дебенхэм невиновна, то почему она предпочла скрыть этот факт? Почему сказала мне, что никогда не была в Америке?
Полковник откашлялся.
– А вы не можете ошибаться?
– Я не ошибаюсь. Почему мисс Дебенхэм мне солгала?
Полковник Арбэтнот пожал плечами.
– Вам лучше спросить у нее самой. Я же думаю, что вы ошибаетесь.
Громким голосом Пуаро позвал официанта. Тот появился из дальнего конца вагона.
– Идите и поинтересуйтесь, не согласится ли английская леди с полки номер одиннадцать присоединиться к нам.
– Bien, monsieur.
Официант исчез, а четверо джентльменов остались сидеть в полном молчании. Лицо полковника Арбэтнота казалось вырезанным из дерева – таким твердым и безучастным оно выглядело.
Официант возвратился.
– Благодарю вас.
Через пару минут в вагон-ресторан вошла Мэри Дебенхэм.
Глава 7
Личность Мэри Дебенхэм
Она была без шляпки: откинутые назад темные волосы и рисунок ноздрей напоминали фигуру на носу парусника, изящно выходящего в бурное море. В этот момент она была прекрасна.
Всего на какое-то мгновение ее глаза остановились на полковнике, но только на одно мгновение. Потом она спросила у Пуаро:
– Вы хотели меня видеть?
– Я хотел узнать у вас, мадемуазель, почему вы лгали нам сегодня утром.
Читать бесплатно другие книги:
