Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) Кристи Агата

– Наконец-то у нас что-то появилось!

– Вы так думаете, а? – спросил Уэстон.

– Ну, сэр, это дает пищу для размышлений, тут никуда не деться. Кто-то из отдыхающих в пансионате шантажировал эту дамочку.

– Однако убит не подлый шантажист, – пробормотал Пуаро. – А его жертва.

– Да, тут небольшая неувязочка, согласен, – согласился инспектор. – Шантажистам несвойственно устранять свои жертвы. Но, по крайней мере, эта информация дает нам вот что: причину странного поведения миссис Маршалл сегодня утром. У нее была назначена встреча с шантажистом, и она не хотела, чтобы ее муж или Редферн узнали об этом.

– Определенно, это многое объясняет, – кивнул Пуаро.

– И учтите, какое место было выбрано, – продолжал инспектор Колгейт. – Самое подходящее для подобной цели. Дамочка отправляется плавать на плоту. Это совершенно естественно. Она поступает так каждый день. Завернув за скалу, она оказывается в бухте Эльфов, где по утрам никого не бывает. Это тихое укромное место как нельзя лучше подходит для разговора без посторонних.

– Ну да, – подхватил Пуаро, – меня также поразил этот момент. Как вы совершенно верно заметили, это идеальное место для rendezvous. Оно уединенное, с суши туда можно попасть, лишь спустившись по вертикальной стальной лестнице, а на это хватит духу далеко не у каждого, bien entendu[184]. Больше того, нависающая скала скрывает почти весь берег. Есть и еще одно преимущество, на днях мне рассказал о нем мистер Редферн. В скале имеется пещера, вход в которую найти очень непросто, но там можно укрыться.

– Ну конечно – пещера Эльфов, – сказал Уэстон. – Помнится, я о ней слышал.

– Однако о ней не вспоминали уже много лет, – заметил инспектор Колгейт. – Надо будет туда заглянуть. Как знать, может быть, мы обнаружим какие-нибудь следы…

– Да, вы правы, Колгейт, – сказал Уэстон. – Мы нашли решение первой части загадки: зачем миссис Маршалл отправилась в бухту Эльфов? Но теперь нам нужна и вторая половина решения: с кем она собиралась там встретиться? Предположительно с одним из живущих в пансионате. В любовники никто из них не подходит, однако шантажист – это уже совершенно другое дело. – Он пододвинул к себе список гостей. – Если отбросить официантов и коридорных, которые, на мой взгляд, вряд ли имеют к этому отношение, у нас останутся следующие лица: американец – мистер Гарднер, майор Барри, мистер Хорас Блатт и преподобный Стивен Лейн.

– Можно еще больше сократить этот список, сэр, – добавил инспектор Колгейт. – Полагаю, практически точно можно исключить американца. Он все утро провел на пляже. Ведь так, месье Пуаро?

– Он отлучался ненадолго, когда ходил за клубком шерсти для жены.

– Ладно, это можно не учитывать, – сказал Колгейт.

– А трое остальных? – спросил Уэстон.

– Майор Барри покинул пансионат около десяти часов утра и возвратился в час тридцать. Мистер Лейн ушел еще раньше. Позавтракал в восемь, сказал, что пойдет бродить по окрестностям. Мистер Блатт отплыл на яхте в девять тридцать, как поступает практически каждый день. Ни тот, ни другой до сих пор еще не вернулись.

– На яхте, значит? – задумчиво произнес полковник Уэстон.

– Подходит как нельзя лучше, сэр, – подхватил инспектор Колгейт.

– Что ж, мы обязательно поговорим с майором. Так, посмотрим, кто у нас еще остался… Розамунд Дарнли. И еще Брюстер, которая обнаружила тело вместе с Редферном. Что она собой представляет, Колгейт?

– О, весьма рассудительная женщина, сэр. С такой шутки плохи.

– Она не высказывала никаких мыслей по поводу убийства?

Инспектор покачал головой:

– Не думаю, сэр, что она сможет что-либо добавить, но нужно убедиться наверняка. И еще остаются американцы.

Полковник Уэстон кивнул:

– Давайте поговорим со всеми и поскорее покончим с этим. Как знать, быть может, мы что-нибудь узнаем. Хотя бы насчет шантажа.

Мистер и миссис Гарднеры явились к представителям власти вдвоем. Миссис Гарднер тотчас же поспешила все объяснить:

– Надеюсь, вы все поймете, полковник… Уэстон, кажется, вас так зовут? – Успокоенная на этот счет, она продолжала: – Эта история явилась для меня ужасным потрясением, а мистер Гарднер печется о моем здоровье…

– Миссис Гарднер, – вмешался ее муж, – очень впечатлительная.

– …и он сказал мне: «Конечно же, Кэрри, я пойду с тобой». Не поймите превратно, у нас самое высокое мнение о работе британской полиции, это сущая правда. Мне говорили, что британская полиция действует очень тонко и деликатно, и я никогда в этом не сомневалась, и, разумеется, когда я однажды потеряла в отеле «Савой» браслет, молодой человек, который встретился со мною по этому поводу, был крайне любезен и обходителен, и, конечно же, на самом деле браслет я вовсе не теряла, а просто забыла, куда положила, – вот что бывает в спешке, забываешь, куда что кладешь… – Остановившись, миссис Гарднер набрала побольше воздуха и начала снова: – Как я уже сказала, и я уверена, мистер Гарднер со мной согласен, мы с радостью сделаем все возможное, чтобы помочь британской полиции. Так что не стесняйтесь, спрашивайте у меня все, что хотите узнать…

Полковник Уэстон открыл было рот, собираясь воспользоваться этим приглашением, однако ему пришлось на какое-то время отложить свой вопрос, поскольку миссис Гарднер продолжала:

– Я ведь так и сказала, правда, Оделл? И это действительно так, правда?

– Да, дорогая, – подтвердил мистер Гарднер.

– Насколько я понимаю, миссис Гарднер, – поспешил вставить полковник Уэстон, – вы с мужем все утро провели на пляже?

Как исключение, мистер Гарднер в этот раз оказался первым.

– Так оно и было, – подтвердил он.

– Ну да, разумеется, – перехватила инициативу миссис Гарднер. – И какое это было чудесное спокойное утро, совсем как обычно, если вы меня понимаете, возможно, даже более того, и у нас и мысли не было о том, что прямо по соседству с нашим очаровательным пляжем произошло такое злодеяние!

– Вы сегодня видели миссис Маршалл?

– Мы ее не видели. И я сказала Оделлу: «Ну куда могла сегодня отправиться миссис Маршалл?» Так я ему и сказала. Сначала ее искал муж, а затем этот симпатичный молодой человек, мистер Редферн, и он был в таком нетерпении, просто сидел на пляже и хмуро смотрел на всех и вся. И я сказала себе: зачем, когда у него есть такая милая приятная жена, ему понадобилось бегать за этой ужасной женщиной? Потому что я чувствовала, что она именно такая. Я всегда это чувствовала, правда, Оделл?

– Да, дорогая.

– Ума не приложу, как этот приятный капитан Маршалл женился на такой женщине, и ведь у него подрастает дочь – такая приятная девушка, – а для девушек очень важно, чтобы на них оказывали правильное влияние. Миссис Маршалл была совершенно неподходящим человеком – никакого воспитания, и, я бы сказала, звериная натура. Если б у капитана Маршалла была хоть крупица здравого смысла, он женился бы на мисс Дарнли, очаровательной женщине, и очень известной. Я должна сказать, что восхищаюсь тем, как она решительно шла к цели, создавая свой первоклассный бизнес. Для этого нужна голова – а достаточно только посмотреть на Розамунд Дарнли, и сразу будет видно, что у нее потрясающая голова. Она способна продумать и воплотить в жизнь любое благопристойное дело. Я просто не могу выразить, насколько восторгаюсь этой женщиной! И я тут на днях сказала мистеру Гарднеру, что каждый может видеть, как сильно она влюблена в капитана Маршалла – без ума от него, я ведь прямо так и сказала, правда, Оделл?

– Да, дорогая.

– Кажется, они были знакомы в детстве, и как знать, может быть, теперь, когда этой женщины больше нет на их пути, все наконец образуется… Я свободна от предрассудков, полковник Уэстон, и дело не в том, что я неодобрительно отношусь к сцене как к таковой – помилуй бог, у меня в числе лучших подруг есть актрисы, – но я постоянно повторяла мистеру Гарднеру, что в этой женщине есть какое-то зло. И, как видите, я оказалась права.

Она торжествующе умолкла.

Губы Эркюля Пуаро изогнулись в легкую усмешку. На мгновение он встретился взглядом с проницательными серыми глазами мистера Гарднера.

– Что ж, благодарю вас, – в отчаянии промолвил полковник Уэстон. – Полагаю, вы не заметили ничего такого, что могло бы иметь отношение к делу?

– Нет, нет, не думаю, – медленно протянул мистер Гарднер. – Миссис Маршалл почти все время проводила с молодым Редферном – но это вам каждый скажет.

– А что ее муж? Как вы думаете, ему это не нравилось?

– Капитан Маршалл человек очень выдержанный, – осторожно произнес мистер Гарднер.

– Да, да! – подтвердила миссис Гарднер. – Он настоящий англичанин!

На апоплексическом лице майора Барри боролись противоречивые чувства. Он пытался изобразить подобающий ужас, но не мог полностью подавить стыдливое злорадство.

– Буду рад помочь вам, чем смогу, – резким, слегка гнусавым голосом произнес он. – Конечно, я ничего не знаю – ровным счетом ничего. Не был знаком с действующими лицами. Но в свое время я посмотрел мир. Знаете, долго прожил на Востоке… И могу сказать вот что: все, что не узнаешь о человеческой натуре, пожив в горах на севере Индии, не заслуживает того, чтобы это знать! – Помолчав, он набрал побольше воздуха и продолжал: – Кстати, это дело напоминает мне похожий случай в Симле. Один тип по фамилии Робинсон… или его фамилия была Фолконер? Не важно. Одним словом, он был из Восточного Уилтшира… или из Северного Суррея? Сейчас уже не могу вспомнить; впрочем, это не имеет значения. Такой тихий парень, понимаете, книгочей, кроткий, как овечка, как говорится. Как-то раз вечером зашел в бунгало к своей жене. Схватил ее за горло. Она якшалась с каким-то типом, а он об этом прознал. Помилуй бог, он едва ее не придушил! А был близок к тому. Изумил нас всех! Мы подумать не могли, что он способен на такое.

– И вы прослеживаете здесь аналогию со смертью миссис Маршалл? – негромко произнес Пуаро.

– Ну, я хотел сказать… понимаете, она была задушена. То же самое. Мужик внезапно спятил!

– Вы полагаете, это же самое произошло с капитаном Маршаллом? – спросил Пуаро.

– О, послушайте, ничего такого я не говорил! – Лицо майора Барри побагровело еще сильнее. – Я ничего не говорил про Маршалла. Отличный парень. Ни в жизнь не скажу про него ни одного плохого слова!

– О, пардон, – пробормотал Пуаро, – но вы говорили о естественной реакции мужа.

– Ну, я хотел сказать, что миссис Маршалл была той еще шлюхой, – сказал майор Барри. – Заарканила молодого Редферна, это точно. И, вероятно, до него были и другие. Но что самое смешное, знаете, мужья – тупой народ. Поразительно! Я снова и снова диву даюсь! Муж видит, что какой-то тип влюблен в его жену, но не замечает, что она влюблена в него! Помню один похожий случай в Пуне. Очень красивая женщина, черт побери, водила мужа за нос…

Полковник Уэстон беспокойно заерзал.

– Да, да, майор Барри, – сказал он. – В настоящий момент мы пока что устанавливаем факты. Лично вы ничего не знаете – не видели, не слышали ничего, что могло бы нам помочь?

– Ну, если честно, Уэстон, я не могу сказать, что ничего не знаю. Как-то раз вечером я видел ее и молодого Редферна в бухте Чаек, – многозначительно подмигнув, он издал хриплый смешок. – Та еще была картина! Но это ведь не то, что вам нужно. Ха, ха!

– Сегодня утром вы не видели миссис Маршалл?

– Сегодня утром я никого не видел. Отправился в Сент-Лу. Вот невезение! Здесь такое место, что месяцами ничего не происходит, а когда произошло, раз! – и я все пропустил!

В голосе майора прозвучало омерзительное сожаление.

– Вы сказали, что отправились в Сент-Лу? – подтолкнул его полковник Уэстон.

– Да, хотел кое-кому позвонить. Здесь телефона нет, а на почте в Лезеркомб-Бэй невозможно уединиться.

– Разговоры по телефону носили личный характер?

Майор снова весело подмигнул.

– Ну, носили и в то же время не носили. Хотел связаться с одним своим приятелем и попросить его поставить кое-что на лошадь. Не смог до него дозвониться, опять не повезло.

– Откуда вы звонили?

– Из телефонной кабинки в главном почтовом отделении Сент-Лу. А потом на обратном пути я заблудился – очень запутанные улицы! – плутал и кружил по всему городу. Потерял по меньшей мере лишний час. Черт возьми, самое бестолковое место на земле! Я вернулся всего полчаса назад.

– Вы с кем-нибудь разговаривали, кого-нибудь встречали в Сент-Лу? – спросил полковник Уэстон.

– Хотите, чтобы я доказал свое алиби? – фыркнул майор Барри. – Не могу придумать ничего дельного. Видел в Сент-Лу тысяч пятьдесят человек – но из этого вовсе не следует, что они меня запомнили.

– Сами понимаете, мы должны задавать подобные вопросы, – сказал главный констебль.

– А то как же. Готов отвечать на любые вопросы днем и ночью. Буду рад помочь вам схватить того типа, который это сделал. «Убийство на пустынном берегу» – готов поспорить, именно так назовут его в газетах. Это напомнило мне один случай…

Однако на этот раз инспектор Колгейт решительно задавил в зародыше очередное воспоминание и выпроводил словоохотливого майора за дверь.

Вернувшись, он сказал:

– Трудно будет проверить что-либо в Сент-Лу. Сейчас самый разгар курортного сезона.

– Да, мы не можем исключить майора Барри из нашего списка, – согласился главный констебль. – Впрочем, я не верю, что он тут как-то замешан. По курортам слоняются десятки подобных старых зануд. Помню двух-трех таких по службе в армии. И все же – нельзя сбрасывать его со счетов. Оставляю все вам, Колгейт. Проверьте, когда он забрал машину из гаража… горючее… и все остальное. В принципе, возможно, что Барри оставил машину где-нибудь в укромном месте, вернулся сюда пешком и отправился в бухту. И все же мне это кажется маловероятным. Он бы слишком рисковал попасться кому-либо на глаза.

Колгейт кивнул.

– Конечно, сегодня здесь много экскурсионных автобусов, – сказал он. – День выдался замечательный. Они начали подъезжать сюда около половины двенадцатого. Прилив был в семь утра, стало быть, отлив где-то около часа дня. Весь берег и дамба были заполнены туристами.

– Да, – сказал Уэстон. – Но от дамбы Барри должен был пройти мимо пансионата.

– Необязательно. Он мог свернуть на тропинку, ведущую в центр острова.

– Я вовсе не хочу сказать, что Барри не смог бы вернуться незамеченным, – с сомнением произнес Уэстон. – Практически все гости пансионата находились в солярии на пляже, за исключением миссис Редферн и дочери Маршалла, ушедших в бухту Чаек, а начало этой тропы просматривается лишь из нескольких номеров пансионата, поэтому с большой долей вероятности никто не смотрел в окно как раз в этот момент. Я согласен, что кто-то мог пройти к пансионату, пересечь фойе и выйти на улицу так, чтобы никто его не увидел. Но я хочу сказать другое: Барри не мог рассчитывать на то, что никто его не увидит.

– Он мог подплыть к бухте на лодке, обогнув остров, – предположил Колгейт.

Уэстон кивнул.

– Это гораздо разумнее. Если у него была наготове лодка в одной из окрестных бухт, он мог бы оставить машину, дойти на веслах или под парусом до бухты Эльфов, совершить убийство, вернуться назад, сесть в машину и приехать сюда с рассказом о том, что он ездил в Сент-Лу и заблудился там, – уверенный в том, что проверить его рассказ будет непросто.

– Вы совершенно правы, сэр.

– Что ж, оставляю и это вам, Колгейт, – сказал главный констебль. – Тщательно прочешите окрестности. Вы сами знаете, что делать. А сейчас побеседуем с мисс Брюстер.

Эмили Брюстер не смогла добавить ничего существенного к тому, что уже было известно.

После того как она повторила свой рассказ, Уэстон спросил:

– И вы не знаете ничего такого, что хоть как-нибудь могло нам помочь?

– Боюсь, нет, – коротко ответила Эмили. – Очень прискорбный случай. Однако надеюсь, вы быстро доберетесь до правды.

– И я также на это надеюсь, – сказал Уэстон.

– Сделать это будет нетрудно, – сухо заметила женщина.

– Что вы имеете в виду, мисс Брюстер?

– Извините. Я вовсе не собиралась учить вас делать свою работу. Я только хотела сказать, что, имея дело с такой женщиной, установить истину будет достаточно просто.

– Вы так считаете? – пробормотал Эркюль Пуаро.

– Разумеется, – отрезала Эмили Брюстер. – De mortis nil nisi bonum[185], конечно, но от фактов никуда не уйти. Эта женщина была насквозь порочна. Достаточно лишь немного покопаться в ее сомнительном прошлом.

– Она вам не нравилась? – мягко произнес Пуаро.

– Мне кое-что было о ней известно. – В ответ на вопросительные взгляды присутствующих она продолжила: – Моя двоюродная сестра замужем за одним из Эрскинов. Вы, вероятно, слышали о том, что эта женщина убедила старого сэра Роджера, уже выжившего из ума, оставить ей большую часть своего состояния, обделив законных наследников.

– И наследники… мм… были этим недовольны? – спросил полковник Уэстон.

– Естественно. Связь сэра Роджера с этой женщиной сама по себе уже была скандалом, а вдобавок он оставляет ей примерно пятьдесят тысяч фунтов! Вот она, Арлена Стюарт! Понимаю, мои слова могут показаться жестокими, но, по-моему, арлены стюарт этого мира не заслуживают сочувствия. И мне известно еще кое-что: один юноша – неплохой мальчик – совсем потерял из-за нее голову. Он всегда был чересчур безрассудным, и, разумеется, связь с этой женщиной заставила его переступить черту. Для того чтобы достать деньги на подарки ей, он занялся махинациями с какими-то акциями, и ему с огромным трудом удалось избежать судебного преследования. Эта женщина оскверняла все, с чем имела дело. Взгляните на то, как она губила молодого Редферна! Нет, боюсь, я не могу выразить ни малейшего сожаления по поводу ее смерти – хотя, конечно, было бы гораздо лучше, если б она утонула или сорвалась со скалы. То, что ее задушили, ужасно!

– И вы полагаете, что корни этого преступления надо искать в ее прошлом?

– Да, я в этом уверена.

– И как этот человек остался незамеченным?

– А почему он должен был попасться кому-то на глаза? Мы все находились на пляже. Насколько я понимаю, дочь Маршалла и Кристина Редферн отправились в бухту Чаек. Капитан Маршалл был у себя в комнате. Так кто же, во имя всего святого, мог увидеть этого человека, кроме разве что мисс Дарнли?

– А где была мисс Дарнли?

– Сидела на площадке на вершине скалы. Это место называется Солнечной террасой. Мы видели ее там, я и мистер Редферн, когда плыли вокруг острова.

– Возможно, вы правы, мисс Брюстер, – согласился полковник Уэстон.

– Я убеждена в этом! – решительно заявила Эмили. – Когда на женщине клейма ставить негде, она сама виновна в своей смерти! Вы не согласны со мною, месье Пуаро?

Подняв взгляд, детектив посмотрел в уверенные серые глаза Эмили Брюстер.

– О да, – сказал он, – я согласен с тем, что вы только что сказали. Арлена Маршалл сама является лучшим и единственным объяснением собственной смерти.

– Что ж, о чем еще говорить! – отрезала мисс Брюстер.

Она стояла, расправив плечи, и спокойно, уверенно смотрела на присутствующих.

– Можете быть уверены, мисс Брюстер, – сказал полковник Уэстон, – что ни одна ниточка, ведущая в прошлое миссис Маршалл, не останется без внимания.

Эмили вышла из кабинета.

Инспектор Колгейт придвинулся ближе к столу.

– Очень решительная женщина, ничего не скажешь, – задумчиво произнес он. – И она сейчас выдала убитой дамочке по полной, это точно. – Помолчав, инспектор продолжал, как бы рассуждая вслух сам с собой: – В каком-то смысле жаль, что у нее на все утро железное алиби. Вы не обратили внимания на ее руки, сэр? Большие, мужские. И она женщина крепкая – я бы сказал, посильнее многих мужчин… – Он снова умолк; его взгляд, брошенный на Пуаро, был чуть ли не умоляющим. – И вы говорите, месье Пуаро, сегодня утром она не отлучалась с пляжа?

Детектив медленно покачал головой:

– Дорогой мой инспектор, она спустилась на пляж задолго до того, как миссис Маршалл успела добраться до бухты Эльфов, и оставалась в поле моего зрения до тех пор, пока не отплыла на лодке вместе с мистером Редферном.

– В таком случае она чиста, – угрюмо промолвил инспектор Колгейт.

Похоже, он был этим огорчен.

Как всегда, при виде Розамунд Дарнли Эркюль Пуаро ощутил настоящую радость. Даже в обычное полицейское расследование обстоятельств зловещего убийства ей удалось привнести свое очарование.

Усевшись напротив полковника Уэстона, мисс Дарнли устремила на него серьезный, проницательный взгляд.

– Вам нужны мое имя и адрес? Розамунд Анна Дарнли. Я модельер, работаю под торговой маркой «Роз монд». Адрес: Брук-стрит, шестьсот двадцать два.

– Благодарю вас, мисс Дарнли. Итак, вы можете сообщить нам что-либо существенное?

– Думаю, вряд ли.

– Позвольте узнать, чем занимались вы сами?

– Я позавтракала около половины десятого. Затем поднялась к себе в номер, взяла несколько книг, зонтик и отправилась на Солнечную террасу; наверное, было минут двадцать пять одиннадцатого. В пансионат я вернулась где-то без десяти двенадцать, поднялась к себе, взяла ракетку и пошла на корт, где играла в теннис до обеда.

– На выступе скалы, который называется Солнечной террасой, вы находились где-то с половины одиннадцатого до без десяти двенадцать?

– Да.

– Сегодня утром вы видели миссис Маршалл?

– Нет.

– Вы не видели со скалы, как она плыла на плоту вокруг острова к бухте Эльфов?

– Нет; должно быть, она проплыла еще до того, как я туда пришла.

– Вы даже не заметили мистера Редферна и мисс Брюстер, когда те плыли в лодке?

– Нет.

– Насколько мне известно, вы были знакомы с мистером Маршаллом?

– Капитан Маршалл – мой давнишний друг. Наши семьи жили по соседству. Однако мы с ним уже очень давно не встречались – должно быть, лет двенадцать.

– Ну, а миссис Маршалл?

– До своего приезда сюда я не обменялась с ней и десятком слов.

– Как вы считаете, у капитана Маршалла и его жены были хорошие отношения?

– Я бы сказала, вполне хорошие.

– Капитан Маршалл очень любил свою жену?

– Возможно, – произнесла Розамунд. – На самом деле, тут я ничего не могу вам сказать. Капитан Маршалл – человек старых порядков; он не привык кричать с колокольни во всеуслышание о своих супружеских невзгодах, как это принято сейчас.

– Мисс Дарнли, вам нравилась миссис Маршалл?

– Нет.

Это односложное слово прозвучало спокойно и ровно. Это было просто подтверждение очевидного факта.

– Почему?

На лице Розамунд появилась легкая улыбка.

– Несомненно, вы уже обнаружили, что Арлена Маршалл не пользовалась любовью представительниц своего собственного пола? – спросила она. – В обществе женщин она смертельно скучала и не стеснялсь это показывать. Тем не менее мне хотелось бы одевать ее. У нее был настоящий дар наряжаться. Одевалась она всегда безупречно. Я бы с радостью имела ее в числе своих клиентов.

– Она много тратила на наряды?

– Должно быть. Но у нее имелись свои деньги, да и капитан Маршалл, разумеется, человек состоятельный.

– Мисс Дарнли, вам никогда не приходила мысль, что миссис Маршалл шантажируют?

На живом лице Розамунд появилось выражение откровенного изумления.

– Шантажируют? Арлену?

– Похоже, это предположение вас удивило.

– Ну да, и немало. Это что-то немыслимое.

– Но все-таки такое возможно?

– На самом деле нет ничего невозможного, ведь так? Жизнь быстро этому учит. Но я в недоумении: чем могли шантажировать Арлену?

– Полагаю, есть определенные вещи, которые миссис Маршалл хотела бы скрыть от своего супруга.

– Ну… да, пожалуй. – Прозвучавшее в ее голосе сомнение она объяснила, добавив с легкой усмешкой: – Наверное, я настроена скептически, но, видите ли, Арлена была печально известна своим поведением. Она никогда даже не пыталась изобразить пристойность.

– Следовательно, вы считаете, что ее муж был в курсе ее… близких отношений с другими мужчинами?

Последовала пауза. Розамунд нахмурилась. Наконец она заговорила, медленно, неохотно:

– Знаете, я даже не представляю себе, что думать. Я всегда считала, что Кеннет Маршалл совершенно искренне принимает свою жену такой, какова она есть. Что он не питает никаких иллюзий на ее счет. Но, возможно, это не так.

– Возможно, он верил ей абсолютно?

– Мужчины такие глупцы! – с некоторым раздражением произнесла Розамунд. – А Кеннет Маршалл при своей внешности человека, умудренного опытом, совершенно не знает жизни. Возможно, он действительно слепо верил своей жене. Возможно, считал, что она лишь… вызывает восхищение.

– И вы не знаете – то есть вы не слышали, чтобы кто-то затаил обиду на миссис Маршалл?

Мисс Дарнли улыбнулась.

– Только недовольные жены, – сказала она. – Но, полагаю, поскольку она была задушена, ее убил мужчина.

– Все указывает на это.

– Нет, мне ничего не приходит в голову, – задумчиво промолвила Розамунд. – Я ничего об этом не знаю. Вам лучше спросить кого-нибудь из тех, кто был близко с ней знаком.

– Благодарю вас, мисс Дарнли.

Розамунд повернулась к маленькому бельгийцу:

– А у месье Пуаро нет никаких вопросов?

На ее лице мелькнула легкая ироничная усмешка.

Улыбнувшись, Эркюль Пуаро покачал головой:

– Никаких.

Розамунд Дарнли встала и вышла.