Молодильные яблоки Мансуров Дмитрий

— Угу, — зловеще ухмыльнулась кукла. — Найти их и сделать так: чем бы дитя ни плакало, лишь бы не тешилось!

Поговорка подходила как нельзя более кстати: было вдвойне обидно, что хулиганы учинили расправу, и учинили ее до того, как мы прочитали книги.

— Никогда не встречал ничего подобного! — воскликнул Либрослав, рассматривая монеты (фишки, бирюльки) через увеличительное стекло у самой свечи. — Рельефность для наших мест нехарактерная. А полоски на ребре — дело поистине невозможное! Тонкая работа, люди так делать не умеют!

Меня же больше всего поразило то, что рисунки на обеих сторонах были абсолютно одинаковыми, а металл хоть и отливал привычным серебряным блеском, но был несравнимо легче.

— Уже умеют, — возразил я. Если не люди, то кто? Достопамятные зеленые человечки, один из которых мне половину сна под ногами мешался? — Вспомните, тот человек, что брал эти книги, говорил что-нибудь? Он, вообще, разговаривал, или был гением мимики и жеста?

— Разговаривал, — Либрослав перевернул монетку. — Спокойный голос, вполне обычный для наших мест говор, акцента нет. По всем признакам он местный.

— Может, не на того думаем? — предположил Мартин. Заинтригованный, он открывал книги одну за другой и обнаружил еще несколько монеток-фишек.

— Ненавижу таких людей! — в бессильной злобе вымолвил библиотекарь. — Поймаю, прикажу им заново переписать испорченные книги от корки до корки! Они у меня помрут, переписывая тексты каллиграфическим почерком!

— Господи боже! — воскликнул Мартин. — Это слишком жестоко!

Ему вспомнилось собственное обучение чистописанию. Немало сил и стараний он приложил, чтобы ради него предмет назвали коротким словом «писание». Пользоваться гусиным пером он толком не научился. Ошибок в словах не делал, но у его письма имелось фирменное отличие, по которому я с легкостью опознаю записи Мартина от всяких прочих: через две-три строчки стабильно располагались чернильные кляксы. Учитель чистописания со временем привык к ним и даже старался игнорировать, постоянно напоминая себе о сословии Мартина. Мне повезло меньше: как царевич, я был обязан обладать идеальным почерком. Сколько пота с меня сошло при обучении, страшно вспомнить, зато клякс в письмах давно не было.

— Думаешь, пожизненное заключение гуманнее? — возразил библиотекарь.

Мартин призадумался.

«Похоже, слухи о замуровывании писарей в старые времена могли иметь реальную основу!» — думал я, складывая изуродованные книги стопкой.

Анюта убрала куклу, прихватившую пару монеток на память, в котомку. Я и Мартин подхватили книги, Анюта тоже взяла остаток — две штуки. Библиотекарь собрал найденные монетки в кулак и пошел впереди нас, указывая дорогу в свой кабинет. Я нагрузился книгами так, что ничего не видел перед собой, кроме их корешков. Мартин нес точно такую же стопку, и нам приходилось ориентироваться на звуки шагов библиотекаря и подсказки Анюты. Мы могли отнести книги и за два раза, но, откровенно говоря, было лень. Анюта уже вовсю зевала, из-за этого и меня клонило в сон.

— Я думаю, именно тот человек испортил книги, — определился наконец Либрослав. — Он ничего не сказал о порванных страницах!

— Вы уверены? — возразил я. — Он мог искать другие материалы, и не факт, что вообще заметил отсутствие страничек.

— Пока я не опровергну свои же домыслы, он будет в числе подозреваемых.

— А вы не помните, что было написано на порванных страницах?

— Нет. Зачем запоминать то, что уже записано? — Библиотекарь широко отворил дверь в кабинет. — Кроме того, я не в силах запомнить всё! Входите осторожно, стол находится прямо по курсу.

— Я помню! — отозвался я, делая несколько шагов и наклоняя голову в сторону, чтобы увидеть, куда иду. Промахнуться мимо стола я не мог, но рисковал врезаться в него и рассыпать тяжелые тома. Библиотекарь после этого меня живьем съест. Достанется и за себя и за того человека.

Оказалось, что я успел вплотную подойти к столу. Стоило сделать еще шаг, и я рисковал воплотить собственные опасения в жизнь.

Я сложил книги и помог Мартину, забрав у него половину стопки. Мышцы, освободившиеся от непривычной нагрузки, приятно расслабились. Мартин свалил оставшиеся книги рядом с моей кучей, и Анюта положила два томика сверху.

— Три десятка книг! — подсчитала она. Библиотекарь скрипнул зубами. — И все древние, вы заметили?

— Где я был, спрашивается, и почему ни один помощник не сказал ни слова? — сердито посетовал он, затем переложил монетки из кармана в кружку и поставил ее на полку.

В кабинет вошел рослый стражник, сверкающий роскошными рыжими усами, сделавшими бы честь даже царю.

«Опасная личность!» — привычно пронеслось в голове. Поговорка «рыжий, красный — человек опасный», в детстве отскакивавшая от зубов, как «Отче наш», не давала мне покоя: я никак не мог понять, в честь чего их сторонятся и опасаются? Лишь к пятнадцати годам узнал, что рыжие и красные являлись основой императорского войска, а их появление грозило крупными неприятностями. Неприятности всегда случаются, когда вооруженные до зубов отряды берут город-крепость в осаду.

Император сделал рыжих символом собственной удачи. Люди, прослышав о расправах, учиненных его войском, сдавались практически без боя. Слабонервные и вовсе поднимали белый флаг, едва завидев рыжеволосых у горизонта.

Сейчас-то мы знаем, что император оказался не столько жестоким, сколько веселым и находчивым: слухи о зверствах императорской армии были придуманы им самим. Его агенты заучивали их наизусть и болтали без умолку, пересказывая выученное на каждом углу. Слушатели пугались настолько, что моментально делились новостями с родными, соседями и знакомыми. По сути, император основал империю не огнем и мечом, а выразительным словом. И он был единственным, кто провернул подобный фокус: последующие поколения запомнили преподанный урок и на ужасающие истории реагировали намного спокойнее.

Не повезло только рыжим и красным: по сей день они служат в войсках. У них нет иного выбора: цвет волос поставил крест на других профессиях, и благодарить за это следовало хитроумного императора, почившего много столетий назад.

«Повеселился он славно, ничего не скажешь! — восхищался я, вспоминая легендарного правителя. — Сегодня таких завоевателей днем с огнем не сыскать!»

— Вызывали? — то ли спросил, то ли уточнил стражник.

Библиотекарь утвердительно кивнул и указал на стопку книг.

— Эти славные юноши обнаружили, что у нас побывал злодей, изуродовавший мировое достояние! — воскликнул он.

— Наказание будет соответственным! — пообещал стражник. — Как именно изуродовано данное достояние?

— Зверски! Острым лезвием!

— Значит, и злодеям достанется острым лезвием… — хладнокровно ответил стражник и зачем-то провел по шее указательным пальцем. Анюта сглотнула.

— Для начала отыщите того, кто это сделал! — поспешил прервать стражника Либрослав, пока тот не расписал методы казни во всей красе. Не для мирного населения их профессиональные методы. Усевшись в кресло-качалку, библиотекарь продолжил: — Бумага на столе, чернила на полке. Садитесь и записывайте приметы, которые я вспомню.

— Он оставил после себя монетки! — Анюта показала стражнику кружку. Тот вопросительно глянул на библиотекаря, Либрослав одобрительно кивнул. Монетки перекочевали из кружки в кошелек на поясе стражника.

— Одну не забирайте, — попросил библиотекарь, — поищу аналогичные изображения.

Монетка вернулась в кружку, Анюта поставила ее на полку. Либрослав закрыл глаза, после чего последовало подробное описание подозреваемого. Мы какое-то время переглядывались, решая, кому из нас четверых записывать его приметы. Мартин потеребил котомку, намереваясь предложить почетную роль писаря кукле Юльке, но та, словно никогда не была волшебной, лежала, не подавая признаков жизни. В конце концов стражник махнул рукой: «И так запомню!» Я почувствовал, что начинаю ему завидовать: у меня сроду не было цепкой памяти, и то, что я запоминал, откладывалось в голове только после нескольких часов непрерывной зубрежки.

— Маловато будет! — посетовал стражник, выслушав доклад библиотекаря. — Из вышеперечисленного полезной информации практически ноль.

— То есть? Как это, ноль?! — У старика округлились глаза. — Молодые люди, разве этого мало?

Не хочется говорить правду, но придется. Здесь не тот случай, чтобы накинуться на стражника с обвинениями в том, что он ничего не понимает в описаниях подозреваемых.

— Вы знаете, если мы решим арестовать треть человечества, то описание подойдет как нельзя более кстати, — вежливо пояснил я. — В приметах нет зацепки. Только серый костюм, который этот вандал явно сменил на другой. Вы согласны со мной?

— Угу, — отозвался стражник.

— И что прикажете делать? — проворчал Либрослав.

— Вам — отдыхать, а мы приступим к поиску подозреваемых! — отчеканил стражник.

— Пожалуй, мы тоже пойдем, — сказал я. — Время позднее, а ночевать в библиотеке как-то не пристало. Никто из нас не храпит, конечно, но когда люди придут и увидят, что здесь не читальный зал, а сонное царство, они сами…

— Понял! — не дал мне договорить библиотекарь. — Книги я убирать не буду, утром приходите и дочитывайте.

Он поглядел на настенные часы: ровно половина двенадцатого.

— Скоро явится сменщик, — предупредил Либрослав. — Увидите привидение, не пугайтесь, это он и есть.

— Ваш помощник — призрак?! — ахнула Анюта. — Ходит с цепями и громко ухает и ахает?

— Больше на сторожа похоже… — пробормотал я.

— Вы сами увидите, если с ним столкнетесь.

— А что, по ночам книги читают настоящие привидения? — напирала Анюта. — И вам не страшно?

— Не беспокойтесь, — улыбнулся библиотекарь, — он обычный человек, только выглядит бледным. Альбинос.

Стражник тем временем обобщил сказанное, написав на листе три строчки крупными буквами.

— Лаконично, — заметил я.

— Так точно! — все с той же немногословностью подтвердил стражник, после чего свернул листок в рулон. — Завтра вечером отчитаюсь о проделанной работе.

— Так быстро?

— Угу, — кивнул стражник. — Я распоряжусь разослать письма по библиотекам, где есть старинные фолианты — пусть будут начеку и проследят за каждым посетителем. Максимум через неделю мы его поймаем, если он, конечно, маньяк, а не местный выскочка.

— Хотелось бы побыстрее! — попросил библиотекарь. — Молодые люди желают прочесть то, что было вырвано с корнем.

— Мне и самому интересно: что же там такого занимательного? Желаю удачи! — Стражник развернулся и четким шагом направился к выходу. — Кстати, надо бы зайти в отдел приказов: вдруг ввели цензуру и этим человеком был обычный цензор?

— Вы с ума сошли, какой цензор?! Это древние рукописи!

— Что вы понимаете в профессиональном юморе… — пробормотал стражник и вышел.

А мы решили пройтись пешком, тем более что до гостиницы не так далеко: заснуть на полном ходу — не самая удачная идея. Уставшая Анюта уселась на лошадь.

Мимо нас молча прошел описанный библиотекарем сменщик. На вид — и в самом деле привидение: волосы торчат дыбом, одежда оборвана, на руках обрывки цепей…

— Ничего себе работничек! — прошептал Мартин, когда тот вошел в библиотеку. — Не знал бы — ни за что не поверил!

— А что, очень даже ничего костюмчик! — похвалил я. — Чем еще пожилой работник умственного труда испугает ночных грабителей?

— Грабителей… — икнув, заметила Анюта. — Если бы только их!

— Он же на нас не набросился?

— А мне одного его взгляда хватило. Я теперь до следующего вечера глаз не сомкну!

— Куда ты денешься? — Мартин подхватил лошадь за уздечку, и мы пошли к гостинице.

— Слушай, Вань, а может быть, ты не будешь искать молодильные яблоки? — спросил Мартин чуть позже. — Подумай сам: твои братья претендуют на трон, им найти яблоко важнее, чем тебе. А ты и так хорошо живешь, зачем оно тебе нужно?

— Хочешь вернуться домой? — не поверил я.

— Я не об этом! Вот смотри: нам попались порванные книги. Я понимаю, одна порвана или две. Но когда они все порваны — что-то не так! По-моему, это знак, что не стоит нам заниматься поисками.

— Что ты предлагаешь?

— Что и раньше: путешествовать! — обрадовался Мартин. — Повидаем страны, осмотрим достопримечательности. А повезет — набредем на твои яблоки и вернемся домой победителями!

— Какие-то вы с Анютой однообразные насчет идей, — хмыкнул я. — Но к тому времени братья будут править царством!

— Ну и ладно! Скажешь им: так, мол, и так, правьте царством на здоровье, а мне откройте неограниченный кредит, и я займусь профессиональными путешествиями. А яблоко мне отдашь, я возражать не буду!

Разумеется, Мартин начал спор, чтобы не заснуть по дороге, на самом деле никто из нас не откажется найти яблоки первым и стать победителем. Но и толика правды в его словах есть: братья столько лет стремились к власти, что могут неправильно отреагировать на мое коронование. Если я выиграю, то испорчу им жизнь. Не хочу. Честно. Они — хорошие братья, и победить должен кто-нибудь из них.

— А ты хитрец! Я подумаю, — кивнул я. — Возможно, ты прав.

Глава 4

НОЧЬ В ГОСТИНИЦЕ

Шестиэтажное (самое высокое строение в городе) здание гостиницы поражало великолепием. Она возвышалась над домами-низкоросликами и делала их совсем маленькими, почти игрушечными. В отличие от простых домов в гостинице были высокие потолки (из-за огромных роскошных люстр) и просторные комнаты.

По высоте с гостиницей соперничали всего два здания: церковь с золотыми куполами и стройные башенки старинного замка, возведенного в модном когда-то готическом стиле, но выкрашенного в мягкие бежевые тона.

Со всех концов города были отчетливо видны огромные буквы, сообщавшие, что там «БИБЛИОТЕКА», а там — «ГОСТИНИЦА». Оригинальное нововведение, я с таким еще не сталкивался. Вернусь домой, обязательно предложу советнику поставить точно такие же буквы на зданиях — приезжим будет легче ориентироваться.

Консьерж при виде моего медальона, висевшего на груди, выпрямил спину и втянул живот.

— Вам какой номер? — Он растянул дежурную улыбку до самых ушей. — Могу предложить номера для VIP-персон, а также…

— Для персон нон-грата? — вслух спросила Юлька.

— Нет, для таких персон у нас имеется отличная тюрьма! — автоматически ответил консьерж. Потом до него дошло. — Что, простите?

— Проверяем, как в вашей гостинице с преступностью, — пояснил я, мысленно послав кукле с десяток нехороших слов. Не дай бог, она решила поиграть с огнем и свести с ума еще одного трезвомыслящего человека! О нас пойдет дурная слава уничтожителей консьержей, и в гостиницы пускать перестанут. Впрочем, я не исключал, что Юлька просто скучает.

— У нас с преступностью отлично! — отрапортовал консьерж.

— В каком смысле? — уточнил я.

— В прямом.

— Не говорите загадками! — потребовал Мартин. — Она есть или ее нет?

— В гостинице — нет!

— Давай любой, что есть. — Анюта заразительно зевала, и мне хотелось побыстрее завершить выбор номеров, пока я сам не начал зевать. Какая разница, в каком номере мы будем ночевать, если во сне мы видим что угодно, кроме окружающей нас обстановки? Глазки консьержа уставились на девушку, и в них появилась слабая искорка интереса. Уловив его взгляд, Мартин встал рядом с Анютой и как бы невзначай положил ладонь на эфес меча. Искорка угасла.

— Извините, но все номера для VIP-персон заняты! Мне показалось или в его словах зазвучала фальшь?

Желает получить от нас кучу денежек сверх положенного за отличный номер? Юморист! Если бы не позднее время, он бы точно получил… пинок по седалищу.

— У вас есть и другие номера, — напомнил я. — Для обычных персон.

— Разумеется есть! — Консьерж помрачнел (получить дополнительные денежки не удалось), но быстро опомнился и встрепенулся: — Какой номер предпочитает барышня?

— Без клопов, тараканов и чтоб там еще никто не умер!

Консьерж выронил гусиное перо.

— Э-э-э… — поделился он своими конкретными соображениями.

— А теперь что не так? — вкрадчиво поинтересовался я. — Что у вас имеется в наличии: комары, тараканы или на самом деле кто-то умер?

— Только комары! — воскликнул испуганный консьерж. — Если кто и умирал, так это они, вампиры писклявые! Вот ключ, номер восемнадцатый, на втором этаже. Держите, юная барышня!

Анюта взяла протянутый брелок.

— Нам номера по соседству, — сказали мы с Мартином.

— К сожалению, они уже заняты!

— Давай такие, чтобы были рядом! — потребовал я. — Три штуки.

— Прошу прощения! — Консьерж пробежал глазами по записям о пустующих номерах. — Извините, но даже двух пустующих по соседству номеров нет.

Забавно. Они что, приезжих через один номер селят, в шашечном порядке?

— Давай те, какие есть! — потребовал я. — И не забудь постучать в двери в семь утра!

Монета упала на стол.

— Момент, сейчас запишу! — засуетился консьерж, открывая тонкую тетрадь. — Номера восемнадцать, тридцать семь и пятьдесят три — разбудить в семь утра!

И правда, в шашечном порядке — через этаж!

Захапав ключи с толстыми деревянными брелоками в виде груш, на которых были выточены двузначные номера, Мартин тоже бросил консьержу одну монетку. Не успел я сказать другу, что работа этого жулика столько не стоит, как услышал:

— Как, и вы оттуда?!

— Откуда? — В моем голосе зазвучала угроза. В следующий миг я понял, что Мартин не теряет времени даром и проводит собственное расследование: он бросил монетку, обнаруженную в библиотеке, и консьерж внимательно рассматривал именно ее.

— Издалека! — уточнил консьерж. Лучше бы не уточнял — один хрен, ничего нового не сказал. — У нас редко бывают гости из ваших краев.

— Насколько редко?

— До вас всего один клиент расплатился похожей монетой.

— Этого не может быть! — воскликнул я. Мой голос был просто пропитан недоверием. — Нам подарили монетку в далеком царстве, люди оттуда не путешествуют, ведь лучше тех мест нет в природе!

— Клянусь зарплатой своего врага, это правда! — обиделся консьерж. — Он расплатился похожими монетами и еще две дал на чай. Мелкие такие, с муравьями с двух сторон.

— Покажи! — хором потребовали мы. Консьерж шарахнулся от нашего грозного рыка. Мартин схватился за рукоять меча.

— Я их отдал! — истерично воскликнул консьерж, испугавшись, что Мартин выхватит оружие. — Их к оплате не принимают!

— А зачем взял? — напирал я.

Консьержи не принимают деньги, от которых нет толку. Исключений не бывает, иначе им придется платить из собственного кармана.

— Обменял на местные монеты! — затараторил испуганный консьерж. — У нумизматов выгодный курс. Монеты редкие, качественные, их с руками оторвут! Вот у вас, например, сколько таких монеток?

— Нам хватает! — отрезал Мартин.

— Давайте я их обменяю?

— Ты лучше скажи, в каком номере остановился этот человек! — потребовал я и, нагнувшись, прорычал ему прямо в лицо: — Если это наш друг из того царства, а ты мешаешь нам встретиться… — эффектная трех-секундная пауза, — …то я тебе не завидую!

— Он уехал вчера вечером, — забормотал удрученный консьерж, — сказал, что время не ждет, а у него впереди много дел.

— Он не сказал, куда уехал?

— А зачем ему об этом говорить? — Консьерж пожал плечами. — Назовите имя вашего друга, и я скажу, он это или нет.

Я назвал первое пришедшее на ум имя:

— Николаус Ак Сенов! — Пока читал книги, я запомнил, как звали автора изрезанной энциклопедии.

— К сожалению, тот человек не был вашим другом, его звали иначе, — развел руками консьерж. И больше из него ничего не удалось вытянуть. Одно я выяснил точно: ничего лишнего консьерж не знает, ему и без этого хорошо живется.

Мы поднялись на второй этаж, остановились напротив семнадцатого номера и требовательно постучали. Пришлось тарабанить минут пять, пока мы дождались ответа.

— Ну, кто еще там?! Два часа ночи, и здесь выспаться не дают! — отозвался недовольный голос. Кто-то босиком прошлепал к двери и отворил ее. Больше он ничего не успел сказать.

— Хотите получить золотой? — деловито предложил я, показывая монетку из личных запасов: Мартин отказался выдать из своих.

Несмотря на сонливость и поговорку «утро вечера мудренее», незнакомец оказался сообразительным даже среди ночи.

— Два хочу! — потребовал он. — И катитесь, куда пожелаете, я возражать не буду!

— Получите четыре, если за десять минут переберетесь в этот номер, — я показал ему ключ от номера на пятом этаже, — а также уговорите соседей из девятнадцатого номера перейти вот сюда!

Второй ключ появился перед его носом. Сонливость как рукой сняло.

— Не вижу самого главного, — в последний раз зевнул незнакомец.

— Конкретнее?

— Четырех монет! — уточнил он. — А отдашь мне полный кошелек — гостиница целиком окажется в твоем распоряжении буквально за полчаса.

— Нет, спасибо! — Такое чувство, что я ненароком натолкнулся на какого-то маньяка. А говорили, что здесь с преступностью все в норме. — Мне хватит и двух номеров.

— Как знаешь… — хмыкнул он. — Давай сюда монеты!

— Призы заранее не выдаются! — Я достал четыре золотых. — Как только номера освободятся, монеты будут твоими.

— Без проблем! — оптимистично отозвался незнакомец. — Десять минут, говоришь?

Он исчез в номере и с полминуты шебуршался в темноте. А в коридор выскочил уже полностью одетым, подскочил к девятнадцатому номеру и требовательно застучал. В ответ прозвучало относительно вежливое пожелание стучавшему отправиться в дальнее пешее путешествие. Незнакомец, подогревая свой азарт видом золотых, ответил:

— Я там уже был, послали сюда!

— Сходи еще раз, — посоветовали из номера. — Уточни насчет нового адреса!

Незнакомец подошел к нам и, показав на монеты, поднял вверх указательный палец. Я отдал ему монету, он подскочил к номеру и вроде как задумчиво пробормотал:

— Странно, а они сказали, что именно в девятнадцатый номер необходимо доставить один золотой, мол, человек давно ждет этих денег… похоже, они на самом деле ошиблись!

— Стоять! — гаркнули из номера. — А вот тут проверить надо!

— Ничего мне не надо! — отозвался хитрый постоялец. — Они сказали, если по указанному адресу монету не заберут, я могу оставить ее себе.

Дверь отворилась, и выскочивший человек со стоявшими дыбом волосами уставился на нас.

— Где она? Давай сюда!

— Монета здесь! — Издалека показал ее незнакомец, заводя руку за спину и не давая отобрать сверкающую наличность. — Теперь докажи, что ты тот самый лоботряс, которому положено передать монету.

— Ты же сам сказал, что тебя сюда послали!

— Ошиблись гостиницей!

— Не верю! — прорычал человек — Мне как раз должны принести деньги! Давай их сюда, нечего волынку тянуть!

— Не дам!

— Почему?

— Потому что ты не сказал пароль.

— Какой еще пароль?!

— «Где ключ от пятьдесят третьего номера?»

— А, так я и спрашиваю: где ключ от пятьдесят третьего номера? — сориентировался человек. Определенно, вид дармовых денег кому угодно повысит уровень интеллекта и сообразительности.

— Вот он! — Незнакомец показал ключ и потряс им перед носом человека. — Надеюсь, ты не забыл, что если просидишь в этом номере до двух часов дня, то тебе принесут еще девять монет?

— Конечно, не забыл! — возмущенно ответил человек. — Не видишь — собираюсь уже?

— Не вижу! — честно признался незнакомец, разглядывая человека.

Тот закрыл дверь и выскочил полностью одетым еще быстрее незнакомца. А последний отсчитывал секунды, равномерно постукивая носком сапога по голому полу. На двадцать седьмой секунде человек выскочил, готовый ринуться хоть в пятьдесят третий номер, хоть на покорение Эвереста. Незнакомец критически осмотрел его с ног до головы: торопливость и правильность одевания далеко не всегда означали одно и то же. Этот случай исключением не оказался.

— Теперь видишь?

— В какой-то мере… — уклончиво ответил незнакомец. — Вот тебе монета, вот ключ — и бегом в номер ждать посыльных с оставшейся суммой. Ключ от своего номера передай господам, стоящим за моей спиной.

Проводив человека к лестнице, незнакомец неспешным шагом вернулся.

— Итак? — задал он основной из интересующих его вопросов. — Я уложился в назначенное время?

— Вы прямо гений! — воскликнул я. — Честное слово, я не справился бы!

— Присоединяюсь! — поддакнул Мартин. — За такое не жалко и пять монет выложить!

— Так что вас держит? — подмигнул незнакомец. Я протянул ему деньги.

— Простите, — сказала вдруг Анюта, — а вы никогда не встречали вот такое?

Она показала монетку с буревестником. Незнакомец задумчиво нахмурился.

— Надо подумать, — ответил он. — Вы позволите? Он протянул руку, и Анюта положила монетку ему в ладонь.

— Утром встретимся на первом этаже, и я расскажу, если что вспомню, — пообещал он, — Только не проспите, я уезжаю поздно утром!

— Мы встанем в семь.

— Отлично! — кивнул незнакомец. — Это время подойдет. Приятно было повеселиться, дама и господа!

Он зашел в номер, накинул на плечи плащ с оригинальной вышивкой — подмигивающей черепушкой, попрощался с нами и пошел досматривать сны в новом номере.

— Видел, какой у него роскошный меч? — прошептал восхищенный Мартин. — Клянусь богом, другого такого не найти!

— Я тоже так думаю, — согласился я. — И плащ у него необычный. Интересно, кто он?

— А ведь я про плащ с таким рисунком где-то читал! — задумался Мартин. — Давно и неправда, но читал.

— Прошу! — Шустрая прислуга мигом сменила постельное белье и, получив на чай с вареньем, тихо удалилась разбалтывать коллегам об увиденном представлении.

— Анюта, иди в семнадцатый! — решительно сказал Мартин. — Как бы ночью консьерж не постучался под каким предлогом…

Кукла ограничилась зловещим молчанием, и жаль, что консьерж его не услышал.

— Мой защитник! — промурлыкала Анюта, ласково улыбнувшись.

— Учтите: утром встаем и сматываем удочки! — предупредил я, представив, какой диалог произойдет между падким до дармовых денег человеком и консьержем, который придет его будить. Спор о девяти золотых монетах прогнозируемо перейдет в физически-ударную плоскость, и надо покинуть гостеприимные пенаты, пока нас не призвали в свидетели или в соучастники этого действия.

— Спокойной ночи, мальчики! — пожелала Анюта, помахала Мартину рукой и закрыла номер на замок.

— Я постерегу с полчасика, — сказал Мартин.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»