Покоритесь воле Ночи Кук Глен
Следующий день Хект решил потратить на восстановление сил. Он все ждал весточки от Кловена Фебруарена, но напрасно.
Наутро после отдыха Хект погнал всех в путь спозаранку.
Они поругались с Мадуком: Пайпер хотел ехать в авангарде, а Мадук не соглашался. Победа осталась за главой телохранителей.
Хект решил, что будет уступать, если его собственные желания не слишком важны для дела. Ему не обязательно было ехать впереди – просто так захотелось. Лучше уступить сейчас, избежать разногласий, тогда в следующий раз, когда рисковать придется действительно по необходимости, Мадука проще будет уломать.
Пелла с подозрением покосился на Хекта, но вопросов задавать не стал. Пайперу показалось, что мальчишка все понял. Он хорошо соображает. Плохо только, что Мадук соображает еще лучше.
Двигались медленно. Солдаты в авангарде не особенно рвались свидеться с чудовищем, встречи с которым избежали шедшие с юга путники. Главнокомандующий то и дело менял людей.
Впереди показался перевал Ремейн. По обеим сторонам дороги вверх уходили поросшие кустарником склоны, кое-где среди скатившихся с вершины валунов росли невысокие ели. Утреннее солнце осветило горные пики, ненадолго окрасив их в оранжевый цвет, но уже вскоре они вспыхнули ослепительно-яркой белизной.
Рядом с тропой шумела студеной водой с ледника горная река.
Чем выше они поднимались, тем становилось холоднее.
Хект отстал и ехал теперь с вьючным обозом – рядом с Просто Джо и Чушкой. Говорил Пайпер мало, Джо тоже помалкивал, а Чушка и вовсе держал язык за зубами. Хект и сам не смог бы объяснить, почему ему время от времени так нужно побыть рядом с Джо.
Его он знал почти с самого своего прибытия на западный берег Родного моря – столько же, сколько Пинкуса Горта и Бо Бьогну. Чуть позже на их пути попался Редферн Бехтер. Лишь Анна Мозилла могла похвастаться более долгим знакомством с Пайпером.
У Джо не было плана, он просто жил как живется, помогал скотине. С ним Хект мог расслабиться – не нужно ничего объяснять, ни о чем догадываться, ничего рассчитывать, достаточно просто быть тем, кого знает Джо.
Сегодня на Джо напала охота поболтать. Спустя четверть часа после того, как Хект присоединился к вьючному обозу, он спросил:
– Ты очень спешишь, Пайп?
– Как всегда. Хотя это и не обязательно. Я думаю.
– Я вот все смотрю на реку – здесь, верно, хорошо форель ловится. Где-нибудь в заводи, где вода отдыхает маленько перед дальней дорогой.
– Рыбки жареной захотелось?
– Давненько не ел похлебки из доброй речной форели. В низинах такую не встретишь.
– А когда лучше ловить?
– После полудня. Солнце прогревает воду, и букашки разные вылетают. Или даже лучше ранним вечером – тогда букашек и того больше.
– Как выберемся на подходящее место, ты мне крикни. Тем, кто впереди идет, неплохо бы передохнуть.
– Тревожатся сильно?
– Чудовище тут успело тогда набедокурить, ну и пошли разговоры всякие. Но, думаю, сейчас нам его трудно будет сыскать.
– Так это не оно было прошлой ночью? Лошадкам туго пришлось.
– Всем туго пришлось. Нет, это был богон – вроде того из Оунвидийской теснины, которого принципат Донето отогнал.
– Хм. – Джо погрузился в свои мысли и зашагал чуть спокойнее.
Молчал он с полчаса, потом снова заговорил, и они немного поболтали о том, как лучше лечить войсковых скакунов.
Им встретился еще один небольшой караван, идущий с юга. Чудовища путники не видели, зато рассказали, что вся Фиральдия, затаив дыхание, следит за здоровьем Бонифация. Оно то улучшалось на несколько дней, то снова стремительно ухудшалось. Когда болезнь отступала, патриарх яростно набрасывался на работу: ему удалось значительно продвинуться с восточной церковью, он почти договорился о соглашении, которое смогло бы успокоить коннекские фракции. Вот-вот там восстановится мир.
Если бы только у Бонифация было больше времени.
Одно лишь это, подумалось Хекту, разворошит осиное гнездо. Слишком многие церковники и арнгендские вельможи потратились на разорение Коннека – сплошь воры да кучка фанатиков к ним в придачу.
Внезапно отряд остановился. Кейт Рук и шедшие впереди солдаты приготовились к схватке. Хект кинулся туда. Телохранители следовали за ним по пятам, но не мешали – главнокомандующий нужен был на передовой.
– Рук, что тут у нас?
– Впереди раненый лежит. Может, даже труп.
В нескольких точках вокруг подозрительного незнакомца Рук успел выставить своих людей – никто не подходил ближе двадцати футов. Одна пушка нацелилась на ближайшие кусты – единственное место, где можно было спрятаться.
– Дышит, – сказал Рук, – теперь видно.
Среди валунов, раскинув руки и ноги, лежал очень высокий человек. Он был совершенно голый. Уж не с неба ли свалился? В спутанной выцветшей рыжей шевелюре и в бородище пробивалась седина. Он, по всей видимости, голодал.
– А этот парень в знатных переделках побывал, – протянул Мадук. – Столько шрамов – в жизни такого не видел.
– И правой кисти нет, – поддакнул Рук. – Растолкать его?
– Не надо. Пусть никто не подходит близко и не становится между ним и фальконетом.
Все посмотрели на поросший кустарником склон. Ловушка?
– Я его уже где-то видел, надо вспомнить где, – протянул Хект, и тут на него нахлынули воспоминания, которым он совершенно не обрадовался. – Под стенами Аль-Хазена – вот где. Одержимый.
Который в смертельной схватке с Похитительницами Павших и Орднаном был проклят, вознесся и стал Орудием.
– Нацельте на него обе пушки. Держите наготове ручные фальконеты.
– Почему, мой господин?
– На него мы и охотимся. Это он превратился в чудовище.
Поднялся гвалт. Солдаты бросились выполнять приказ.
– Скажите когда, мой господин. – У Кейта в руке тлел фитиль.
– Пока не стреляйте. Только если выкинет что-нибудь.
Нужно все внимательно изучить. Одержимый вроде бы никогда после своего вознесения не принимал человеческий облик. Раз превратился – есть какая-то важная причина.
– Пелла, у меня для тебя поручение.
– Что надо сделать, отец?
– Раздобудь подходящих камней и кидай их вон туда. Только по голове постарайся ему не попасть.
– Ладно.
– Рук и все остальные, без моего приказа не стрелять.
Пелла принялся бросать камни, делал он это метко. Одержимый дернулся.
Где же Девятый Неизвестный?
По телу громилы прошла дрожь, он с трудом приподнялся. На коже виднелись свежие царапины и ссадины – несколько больших, видимо, причиняли ему сильную боль. Одержимый сел, его снова передернуло, он подтянул колени, положил на них уцелевшую ладонь, уткнулся в нее подбородком.
– Что теперь? – спросил Кейт Рук.
– Ждем. Пелла, достаточно.
Ждать пришлось долго. В конце концов голый человек снова содрогнулся, приподнял голову и огляделся. Взгляд его был мутен. Увидев пушки и вооруженных солдат, он неуверенно поднял раскрытую ладонь.
– Всем быть начеку, – велел Хект. – Не верьте ни одному его слову. Говори!
Ответ громилы Хекту разобрать не удалось. Ближе он подходить не стал. Одержимого сотворили специально, чтобы убить Пайпера. Быть может, он так никогда и не сможет побороть свое предназначение.
– Главнокомандующий? – снова обратился к нему Рук, ожидая приказа.
– Ждем.
– Еды, – вполне отчетливо прохрипел одержимый.
– Кто-нибудь, бросьте ему хлеба. И копченого мяса. Только не становитесь между ним и пушками.
Доброволец отыскался в лице Альгреса Дриера. Браунскнехт подобрался к бывшему чудовищу сверху по склону холма, не заходя на линию огня, и бросил ему прямо на колени буханку и копченую сосиску.
Одержимый ел торопливо, но как-то механически. С юга подошли очередные путники. Они спешили и новости принесли нерадостные. Пять кланов Брота вовсю плели интриги, намереваясь не допустить Непримиримого к власти. Возможно, они даже не впустят во дворец Чиаро иноземных принципатов, чтобы те не смогли проголосовать на следующем патриаршем избрании.
Хект разозлился. Как же он хотел поскорее выступить – нужно добраться до вечного города. Недоумки! Неужели нельзя хоть раз поступить честно? Соблюсти заключенное соглашение?
Но сначала следует разобраться здесь.
Хект мог просто-напросто расстрелять одержимого: в человеческом обличье его разорвет на части. Но… Он же не просто так превратился в человека – должна быть причина.
– Возможно, придется задержаться. Кто-нибудь знает окрестности? Есть впереди подходящее место для стоянки? Я сам не помню.
– Милях в трех, – откликнулся Альгрес Дриер, – есть чуть заболоченный луг. До появления чудовища там обычно и разбивали лагерь.
– Нужно его одеть, – велел Хект. – Заплачу любому, кто согласится отдать что-нибудь из своих вещей. Чтоб только налезло. Кароланс!
Одержимый отличался крупным телосложением, и рядовой Кароланс едва доставал ему до плеча.
На такого детину одежки найти было трудновато, да к тому же мало кто захватил с собой запасные вещи, поэтому искать пришлось долго.
Одержимый с жадностью съел все, что ему дали, до последней крошки. Щеки его порозовели, он смог встать на ноги и натянуть на себя чужие одежки.
А потом покорно позволил надеть себе на шею серебряное кольцо, а на ноги – кожаную петлю и связать за спиной запястья.
– Зачем ты это сделал? – спросил у него Хект, перед тем как отряд снова тронулся в путь. – Хочешь меня убить или есть другая причина?
– Надо поговорить, – проворчал пленник.
Но больше за этот день он ничего не сказал.
Кандалы они с собой не взяли. Просто не могли предположить, что те могут понадобиться. Пришлось довольствоваться кожаной петлей. Уже в лагере вбили кол в землю поглубже, привязали к нему пару веревок, одна заканчивалась петлей на лодыжке одержимого, а другая обвивалась у него вокруг пояса. На андорежца была постоянно нацелена пушка, даже когда пошел дождь.
Главнокомандующий велел установить над пушкой навес, а пленник остался мокнуть.
Когда обустроили стоянку, выставили часовых, накормили солдат и животину, Хект отправился побеседовать с одержимым. Телохранители держались поблизости, у каждого при себе – заряженный огненным порошком и специальными пулями ручной фальконет.
Пайпер уселся на складной стул так, чтобы не оказаться на линии огня.
– Я готов к разговору.
Накрапывал мелкий дождик.
Пленник, насколько позволяли веревки, отодвинул пустые миски подальше. Никто не стал их забирать, чтобы не оказаться между ним и пушками.
– Быстро не получится. Превращение вымотало меня сильнее, чем я мог представить. Я успел забыть, каково это – быть человеком.
Хект удивился: андорежец изъяснялся вполне складно, хоть и с жутким акцентом.
– Ты знал о нашем приходе.
– Да. И знал, зачем вы едете. От Ночи мало что утаишь, но Орудия плохо понимают человеческое время. Иначе Убийца Богов просто бы не родился. Но Ночь не знала, что он родился, пока Убийца не явил себя.
Именно так и предполагали Муньеро Делари и Кловен Фебруарен.
– Если Ночи ведомо будущее, почему она не управляет им?
– Существует несметное число вариантов будущего, некоторых событий невозможно избежать, в то же время приходится исключать несметное число вероятностей.
Хект молчал. Пленник спокойно ждал. На непогоду он не обращал особого внимания – разве что откинулся чуть назад и открыл рот, ловя капли дождя.
Ему еще не давали пить.
– Мне все кажется, – наконец заговорил Хект, – что для Асгриммура Гриммсона из Андорегии у тебя слишком хорошо подвешен язык.
– Тот Свавар страдал по милости своего брата и его богов. Он был подобен мечу, который снова и снова отправляется из горнила на наковальню – под удары молота. Большая часть этого Асгриммура – то, что помимо своего желания он собрал, когда погибли боги. Этот Асгриммур видел много такого, чего тот Асгриммур и вообразить не мог.
– Если Ночь не знает человеческого времени, как ты сумел попасться на моем пути в нужный момент?
– Я не так далеко ушел от человеческой сути.
Объяснения явно давались одержимому нелегко. Этот человек никогда не умел произносить речи, да и размышлять тоже, но даже медленное течение со временем прорубает в толще скалы глубокие ущелья.
– Перейдем же к сути. Зачем ты предался мне в руки?
– Из-за Харулка Ветроходца. В большей части вероятных вариантов будущего Кладези силы иссякают, становится все холоднее, а могущество Ветроходца растет. Он может сделаться сильнее, чем прежде. И нет уже Орудий, способных этому противостоять.
– Как это возможно? – изумленно выдохнул Хект.
Как поверить в такое? Сам господь ведь непременно сокрушит демона.
Но… Господь чалдарян, праман, дэвов и дейншо рассеял себя на тысячи частиц, хранившихся в тех местах, где ему поклонялись. Некоторые считали, что ему уже не собраться воедино.
– Льды будут наступать. В один прекрасный день никто в здешних краях уже не сможет противостоять Харулку. Он отыскал тех, кто готов вершить бесчинства во имя его за пределами вечных льдов. Боги теплых земель ослабнут, поскольку погибнут почитающие их, а храмы сокрушат надвигающиеся льды.
– Какое тебе до всего этого дело?
– Ветроходец возвращается, и это случилось в основном по моей вине. Из-за тех событий, которые сотворили меня нынешнего, я обезумел от гнева. Я отомстил богам, сделавшим из меня и брата одержимых и перебившим остальных наших товарищей.
– Ты запер их в отдельной реальности в их собственной божественной обители, – кивнул Хект. – Поэтому Ветроходец и освободился от пут, сковывавших его многие тысячелетия.
– Да. Хотя Харулк не единственный. Он лишь первым очнулся и заставил другие Орудия из своего пантеона выполнять его волю.
– Но почему ты пришел именно ко мне?
– Ты – тот, кто ты есть. То, что ты есть. Единственный способ исправить мою ошибку. Я страшно хочу пить. – Последнюю фразу произнес будто бы совсем другой человек.
Хект велел принести пленнику ведро воды.
Напившись, тот сказал:
– Я никак не могу тебя убедить. Ты, что вполне естественно, мне не доверяешь. Хотя я готов поклясться, что тот урок не прошел даром – урок, который я выучил во время засады, когда едва не погиб. Ужасное серебро, угодившее в меня, выжгло безумие. С тех пор я прибегал лишь к самому необходимому, чтобы выжить и исцелиться. От моей руки больше не погиб ни один путник.
Хект задумчиво смотрел на андорежца. Такие речи скорее пристали образованному, воспитанному человеку, а не пирату, которого выдернули из его собственного времени ради своих жалких козней безумные боги.
– Какая помощь тебе нужна?
– Мне нужно вернуться на север. Отыскать путь в Обитель Богов. Освободить их. Так я в некотором роде смогу обезопасить себя самого. Оказавшись на свободе, они вынуждены будут биться с Ветроходцем. Выбора он им не оставит. Они держали его в плену гораздо дольше, чем я держу их.
– Тут есть над чем подумать. И мне кажется, это далеко не все.
– Твоя правда. Делай что должен. Торопиться некуда. Ветроходец пока слаб. Чтобы набраться сил, ему нужны годы. Хотя слабость – понятие относительное. Чем ближе льды, тем он сильнее. В один прекрасный день сумеет выбраться за пределы льдов. И тогда дни этого мира сочтены.
Кем бы Пайпер Хект себя ни считал – хорошим чалдарянином или хорошим праманином, – сегодня он услышал такое, что вряд ли могли объяснить его вера или предубеждения.
– Тебе не обязательно мне доверять. Я этого и не жду. Но я готов отправиться с тобою в Брот, не причиняя никому вреда. Там меня допросят те, кто умеет находить правду.
– Ты сможешь идти? Ты ведь ранен.
– Я быстро исцеляюсь.
Быстро-то быстро, но ладонь новую отрастить себе все же не сумел.
– И что он наговорил? – поинтересовался Мадук, когда главнокомандующий отошел от пленника на безопасное расстояние.
– У него послание для наших хозяев. От Ночи.
– Что?
– Он дезертировал. Сбежал от нее. И все из-за грядущих ужасов. Говорит, они непременно случатся, если не предупредить нас, если не успеем подготовиться.
– Что? – На этот раз в голосе Мадука прозвучало недоверие.
– Пересказываю вам услышанное. Уговорил меня отвезти его в коллегию для допроса.
– Так он – то самое чудовище, которое терзало путников на перевале Ремейн?
– И в других краях – на южных склонах Джагских гор. Да. Хотя, с тех пор как Прозек его отделал, ведет себя смирно.
Чудовище говорило правду: исцелялось оно весьма быстро. Оправившись, одержимый старался быть полезным в отряде, но ему никто не доверял. Никто и никогда. Даже Просто Джо, который не способен был видеть в людях плохое. Чушка не желал иметь с андорежцем дел, а примеру Чушки следовала и остальная скотина. Асгриммуру пришлось всю дорогу до Брота топать пешком.
Он хотел, чтобы его называли именно так – Асгриммур, а не Свавар, хотя Сваваром его именовали с самого детства.
Наконец Асгриммур Гриммсон совершил такой поступок, который одобрили бы старейшие Снэфельса. Хотя их не было в живых вот уже две сотни лет.
По пути на юг отряд проходил через многочисленные графства, княжества, города-государства и королевства-недомерки. Одни признавали власть принципатов, другие – империи, самые отважные именовались свободными республиками. Везде в патриарших гарнизонах Хект собирал людей – опытных вояк, побывавших в кальзирском и коннекском священных походах.
В лагерь, разбитый на холмах к северо-востоку от Брота, с ним вместе вошло три тысячи солдат. Им строго-настрого было приказано не трогать виноградники, оливковые рощи, огороды, земледельцев и их дочерей. Жителей Брота, какого бы они ни были сословия, не следовало злить и провоцировать.
Страже на городских воротах велели не пускать патриаршее войско. Но жизнь им была дороже. Это уже потом Пинкус Горт спускал с них шкуру (зато ему было с кого ее спускать).
Хект отправился прямиком в Кастелла-доллас-Понтеллас. В замке маленьких мостов располагалась бротская резиденция Братства Войны. А монахи-воины поддерживали главнокомандующего. Пока поддерживали.
Асгриммур шел рядом с Хектом. Завидев памятники и дворцы по берегам Терагая, одержимый заявил:
– Под этим городом скрывается зло. Оно кормится страхом.
– Отец, – сказал Пелла, – принципат Делари говорил, что избавился от чудовища.
– Так и говорил?
– Сказал, что убил его.
– Быть может, он ошибся.
– А когда мы увидимся с мамой? – Пелла беззастенчиво вертел своими приемными родителями, но Хект не возражал.
– Скоро. Но сначала мне нужно к полковнику Смоленсу. Нужно разместить нашего нового друга, пока на него не начали обращать внимание.
Стоит кому-нибудь из горожан вспомнить Асгриммура – жди беды. Ведь именно они с братом перебили огромное количество жителей Брота перед кальзирским священным походом. Братство Войны тоже затаило на них большую обиду.
– Если не терпится, Престен и Мешок отведут тебя домой. Но на улицу выходить нельзя. Они не будут за тобой присматривать. Им тоже надо повидаться с родными.
– Можно? Так хочется увидеть Вэли и Лилу.
– Можно. Но помни: на улицу ни ногой! Чтоб сидел в доме!
– Понял-понял, отец.
4
Странглхорм. Гурета, в тени льдов
Вот уже две сотни лет в Странглхорме располагалась главная резиденция магистра Граальского рыцарского ордена. Крепость все росла и со временем достигла размеров небольшого городка. Ни разу за всю историю не подвергалась она серьезной опасности, хотя и пережила с десяток осад. С годами к ней пристраивали новые и новые укрепления. Строительство прекратилось лишь тогда, когда рыцари Граальского ордена распространили свою веру далеко-далеко и им пришлось возводить бесчисленные замки в иных краях, чтобы защитить дороги и храмы и предоставить убежище путникам. Язычники называли свои бывшие земли, отвоеванные у них рыцарями, Краем Замков.
Странглхорм притаился на скалистой равнине, усыпанной камнями после движения древних ледников, над излучиной реки Туруэль, тут же впадавшей в Мелкое море. Когда-то в устье ее кипела жизнь. Здесь и вырос город Гурета – начался он на одном берегу, а потом, когда над рекой возвели каменные мосты, раскинулся и на втором. Впрочем, ныне Гурета вымирала, и весьма быстро.
Мелкое море мельчало. Великие Болота пересохли или вымерзли. Волны отступали, обнажая новые земли. Корабли уже не могли ходить в тамошних водах – разве что изредка и только в сильный прилив. Стали появляться новые корабли – широкие, с небольшой осадкой и прочным корпусом, – они не разбивались, если садились на мель. А случалось это частенько, но только когда море не сковывали льды.
В северных заливах Мелкого моря льды теперь не таяли совсем. На востоке от пролива Ормо больше не было морского народца. За исключением нескольких крошечных поселений в Андорежском море, где они выжили благодаря подводным Кладезям, все еще сочившимся силой, моров нигде не осталось.
Большая часть Андорегии и север Фрисландии покрылись вечными льдами. Зимой в проливе Ормо стали появляться торосы, грозившие превратиться в огромные ледяные мосты.
Сам пролив пока не замерзал целиком из-за сильных течений. Они ослабнут лишь тогда, когда уровень моря еще больше понизится.
Там, где было хоть чуточку теплее, все еще жили отважные закаленные люди – они верили, что господь вернет им лето и весну, а Кладези силы снова наполнятся. Именно так говорилось в легендах.
Чалдаряне из Дуарнены и жители государств на восточных берегах Мелкого моря перебрались в Гурету и другие прибрежные города, основанные Граальским рыцарским орденом. Многие, движимые отчаянием, устремились дальше – вверх по реке Шурстула, на юг, туда, где отчаявшимся беженцам были совсем не рады. Хотя короли и князья поумнее нанимали северян, чтобы расчистить земли, покинутые еще со времен чумы, обрушившейся на Древнюю Империю в последние ее дни, когда вымерло больше половины населения.
Из скованных льдами пустошей к Гурете подошло странное маленькое войско. Исхудавшие путники, чьи волосы украшали маленькие черепа и кости, потрясали знаменами из человеческой кожи и тотемами из человеческих костей и голов. Казалось, захватчики и сами уже наполовину мертвы. Среди них не было стариков, а женщин и детей они притащили прямо на поле боя. В запавших глазах северян застыла пустота. Жителям Гуреты они напомнили драугров из древних преданий – мертвецов, поднявшихся против живых. Пришлые не стали вести переговоров, но сразу же напали, повсюду захватывая съестные припасы.
Гурета не сдалась. Как же иначе. В бой ринулись рыцари Граальского ордена. Они перебили врагов без счета, но вскоре против защитников города стало выходить неодолимое создание в образе человека. У него было семь пальцев на левой руке и шесть на правой, мерзкая блестящая бледно-зеленая кожа с бурыми пятнами и злобные кошачьи глаза. А еще от него несло смрадом полуразложившегося трупа, извлеченного из-подо льда. Сражалось чудовище зачарованным двуручным мечом, очень древним, сделанным еще из бронзы, и эта мягкая бронза не уступала стали лучшей закалки и пробивала прочнейшие щиты и доспехи.
Граальские рыцари участвовали во многих войнах, не в их привычке было предаваться пустым надеждам. После двух схваток с северянами они поняли: Крепночь-Избранника один на один не одолеть.
Рыцари прекратили сражаться. Самые расторопные жители Гуреты бежали в Странглхорм, более медлительным пришлось отступать через мосты на южный берег Туруэля. Мосты удерживало городское ополчение. Северяне пытались переправиться в захваченных лодках и атаковать с флангов.
Крепночь-Избранник преследовал рыцарей Граальского ордена до самого замка. Лучники и арбалетчики не позволяли дикарям приблизиться к стенам. Это была не армия, а просто неорганизованная толпа. Но какая сила двигала ими? Северяне казались оголодавшими, но не отвлекались на еду и мародерство.
Рыцари отступили в крепость по огромному подъемному мосту, перекинутому через сухй ров. Установленные на валу баллисты осыпали нападавших снарядами и стрелами. Несколько попало в Крепночь-Избранника, но дикари тут же выдернули их, и он устремился вперед как ни в чем не бывало.
У ворот замка началась паника, раздались громкие крики. Подъемный мост приподнялся всего на фут, а потом цепи заклинило. Решетка же опустилась всего на пять футов и застыла.
Кто-то в Странглхорме испуганным визгливым голосом выкрикивал приказы и требовал опустить решетку, но противовес не желал двигаться с места.
Видимо, не один десяток лет механизм ржавел без дела.
Дикари, громко славя Ветроходца, хотели было ринуться в крепость, но никто не осмелился забежать вперед Крепночь-Избранника.
Именно Крепночь-Избранник поведет их.
Жуткое создание шагнуло на мост и двинулось вперед, оскалив в злобном торжестве острые клыки. За наполовину опущенной решеткой показался граальский рыцарь в боевых доспехах, верхом на огромном коне. Громовым голосом он приказал, чтобы решетку подняли, – он готов пронзить чудовище своим копьем. Но решетка не желала ни опускаться, ни подниматься. Рыцарь отъехал от нее и поклялся разными частями тела святых основателей церкви расправиться с тварью во дворе замка.
Неотвратимый, как сама судьба, Крепночь-Избранник шел вперед. Сегодня падет Странглхорм, падет Гурета, а с ними и все жалкие прихвостни бесхребетного южного божка.
Крепночь-Избранник, пригнувшись, шагнул в темноту за решеткой и воздел зачарованный меч.
Раздался оглушительный грохот, будто бы грянула сотня громовых раскатов. Из ворот повалил белый едкий дым. Десятки северян пали замертво, разорванные в клочья.
За решеткой, вдруг чудесным образом заработавшей, проступили рыцари Граальского ордена и их суровые пехотинцы, а подъемный мост опустился как ни в чем не бывало. Началась резня. Не щадили никого – ни мужчин, ни мальчиков, ни матерей с детьми. Да и сами язычники бились насмерть. Спастись удалось немногим, из всех воинов уцелел лишь один парнишка, по имени Буха. Он-то и принес вести о невероятном поражении. Разочарованный Ветроходец предал его жестокой смерти.
5
Люсидия. Тель-Мусса, печальная правда
Нассим Ализарин и его гость сидели друг напротив друга за низеньким столом. На столе было выставлено все самое лучшее, что только могло найтись в крепости. И все равно трапеза получилась весьма скудной – мальчишка, конечно же, многое поймет. И о многом расскажет по возвращении.
Гора держался со спокойной осторожностью. В его годы и с его заслугами трудно было воспринимать шестнадцатилетнего юнца как старшего по положению. Право рождения почти не играло роли среди ша-луг. Воины-рабы были с детства равны друг перед другом и положения добивались своими подвигами. Но сейчас перед Горой сидел Азим аль-Адил ед-Дин, внучатый племянник Индалы аль-Суля Халаладина. А от Индалы Нассим зависел напрямую. Тайной мечтой аль-Суля Халаладина было объединить всю Аль-Праму под властью одного каифата, способного освободить Святые Земли.
Все подобающие случаю любезности были произнесены, пришла пора переходить к делу, но мальчишка демонстрировал несвойственные столь юному возрасту хорошие манеры.
– Что поделывают арнгендцы в Гериге?
– Сейчас там больше грабителей, чем святых воинов. Берут взятки со всех караванов, идущих с дринджерийского побережья. И утверждают, что это налоги.
– Мы занимаемся тем же самым, – рассмеялся юноша. – И еще берем подушный налог с каждого чалдарянина просто за то, что это чалдарянин.
Нассим не улавливал сути. Гость словно бы говорил: «Ну и что?» Да станется по воле божьей.
– Помяните мое слово, в один прекрасный день Роджерт дю Танкрет перейдет границы дозволенного. В нем нет уважения к господу или к Аль-Праме, – сказал Нассим, повторяя то, о чем перешептывались между собою даже западные военачальники, возглавлявшие священные походы.
Могучего воина Роджерта дю Танкрета мало заботили последствия собственных поступков. Он командовал самой главной пограничной крепостью и постоянно имел дело с врагами чалдарянской веры. Человека с таким вопиющим отсутствием дипломатических способностей не стоило назначать на этот пост. Так утверждали военачальники чалдарян.
Но при этом не предпринимали ничего, чтобы отстранить Роджерта от столь опасных обязанностей. Будь он хоть глупцом, хоть полоумным – его наследное положение не вызывало сомнений. К тому же у Роджерта имелась родня среди самых влиятельных семейств в основанных чалдарянами в Святой Земле государствах и в самом Арнгенде. Не говоря уж о поддержке Братства Войны: после смерти Роджерта права владения Геригом и его землями должны были перейти ордену.
Все справедливо – с их, разумеется, точки зрения. Именно Братство выбрало место для Герига, спроектировало крепость и предоставило пленных мастеровых для строительства.
Нассим покачал головой, отгоняя от себя назойливые мысли. Роджерт свое получит. Так сказано в Писании. А сейчас нужно сосредоточить внимание на этом щенке из клана Индалы.
– Похоже, в ближайшее время неверные не нападут, – сказал мальчишка. – Шпионы моего двоюродного деда в Руне и на западе говорят, что настроения в землях патриарха слишком быстро меняются, там царит неразбериха. Пока оттуда едва ли стоит ожидать удара. А Граальской Империей теперь правит женщина.
– Самое время изгнать незваных гостей из Святых Земель.
– Правда. Чистая правда. Но всемилостивый господь может подвергнуть нашу веру другому испытанию.
– Хин-тай Ат.
Гора слышал, что лошадникам мало разгрома, учиненного в Гаргарлицейской Империи. В последнее время они прощупывали дальние пределы каифата. В северо-восточных землях рыскали отряды разведчиков. Раньше раскинувшиеся там горы и пустыни защищали праман лучше любого войска, но теперь Хин-тай Ат могли нанести удар прямо с запада – из завоеванной Гаргарлицеи.
– Близится Тистимед Золотой. А его еще никому не удавалось остановить, если он хотел завоевать для своей империи новый город.
Читать бесплатно другие книги:
