Орден Черного солнца Трофимов Ерофей

– Да. Я знаю, что ты хотеть это делать. Я уже сказать мой людь, чтобы они поймать всех пилот.

– Думаешь, у меня получится заставить их отвезти нас домой?

– Да. Они смотреть, как мы убить остальных, и сделать то, что ты хотеть.

– Логично, – усмехнулся Алексей, поглядывая на доктора с заметным уважением.

Такой прыти от человека самой мирной профессии он никак не ожидал. До деревни, куда увели всех участников экспедиции, было часа два ходу. Вспомнив, что Васильеву требуется профессиональная помощь медика, Алексей попросил Суно сразу по приходу в деревню осмотреть профессора. Кивнув, доктор чуть улыбнулся и, вздохнув, с улыбкой произнес:

– Давно я не лечить простой ушиб или перелом. Все время только рана от пуля или от когти зверь.

– Надеюсь, переломов у него нет, – вздохнул Алексей.

– Будем посмотреть, – философски протянул доктор.

Шагая следом за ним, Алексей мечтал о ставших уже привычными маисовых лепешках и заслуженном ночном отдыхе. Но, едва войдя в деревню, парень понял, что до отдыха тут далеко. Посреди селения, окруженный кучей женщин и подростков, стоял профессор Спенс. Заметив в руках жителей деревни камни, палки и тому подобные орудия, Алексей понял, что несносный сноб уже умудрился и здесь нажить себе массу доброжелателей.

При виде вернувшихся охотников женщины сразу дружно заголосили, чего-то требуя от подошедших мужчин. Заметив, как резко помрачнели обычно такие невозмутимые лица, Алексей понял, что дело плохо. Впрочем, не понимая ни слова из всего сказанного, он даже не пытался вмешиваться. Встав в сторонке, он сложил руки на груди и наблюдал за происходящим.

Здесь его и нашла Берта, безуспешно пытавшаяся поговорить хоть с кем-то из присутствующих. Подбежав к парню, она с ходу ухватила его за плечи и, пытаясь встряхнуть, заголосила:

– Ты должен немедленно вмешаться! Иначе они убьют его!

– А что случилось-то? – невозмутимо поинтересовался Алексей.

– Спенсу не понравилась еда, которую нам дали, и он попросту выплюнул кусок на землю, – смущенно пояснила девушка.

– Тупой подонок, – возмущенно выругался Алексей. – Эти люди делятся с нами последним. Вместо того чтобы благодарить, он оскорбляет их.

– Знаю. Но ты должен вмешаться, – продолжала настаивать Берта.

– Зачем? Ради чего я буду ссориться с людьми, которые мне помогают? Ради его тупого снобизма? И не подумаю, – решительно ответил парень.

– Но они убьют его!

– И правильно сделают. Эта сволочь давно у меня в печенках сидит.

Осторожно отодвинув от себя Берту, Алексей решительно зашагал к отведенной ему хижине. Войдя, он, к собственному удивлению, увидел лежащего на циновке Васильева, над которым уже хлопотал Суно. Повесив автомат над тем местом, где собирался отдыхать, парень присел рядом с профессором и, осторожно пожав протянутую ладонь, спросил:

– Как вы тут, Олег Борисович?

– Нормально, Лешенька. Жив и уже почти здоров. Доктор Суно отлично знает свое дело. Ты не поверишь, но у нас даже нашлись общие знакомые, – радостно сообщил ему Васильев.

– Я всегда говорил, что наш шарик слишком мал для такого количества людей, – усмехнулся в ответ парень, но, заметив сосредоточенное лицо доктора, насторожился.

Пока Суно заканчивал перевязывать ушибленное пулей плечо, Алексей, достав сигарету, вышел из хижины. Дождавшись на улице Суно, он ухватил доктора за локоть и решительно потребовал отчета:

– Что с ним?

– Сильный рана нету. Только царапина. Но у него очень плохой сердце. Малосильный. Ему нельзя много бежать, нести тяжело и много двигайся, – уверенно заявил Суно.

– Это точно? – растерялся Алексей.

– Я быть лучший диагностика на свой курса. Я знать, что сказать, – гордо выпрямившись, ответил доктор.

– Прости, – быстро извинился Алексей. – Просто я привык, что такой диагноз ставят после долгого обследования, а тут вот так, сразу.

Понимающе кивнув, Суно ответил:

– Я не обижаться. Но ты должен запоминать, что я много лет работать вот так, без прибор, без анализ и даже без лекарства. Я много узнать про организм разный человек. Можешь мне верить, я сказать тебе правда. Его сердце совсем малосильный. Он мало остаться жить.

– И ничего нельзя сделать? – растерянно спросил Алексей.

– Только быть с ним очень осторожный. Его надо сильно береги, – вздохнул Суно.

– Значит, мне любым способом нужно захватить самолет и уговорить пилотов отвезти нас домой. Долгой дороги он не выдержит, – решительно ответил Алексей.

– Да. Мы помогать тебе. Твой людь хороший. Только два несколько плохой. Все остальной хороший.

– Там одного хорошего бить собирались. Присмотри, чтобы твои охотники не перестарались, – усмехнулся Алексей, вспомнив просьбу Берты.

– Ничего. Ему на хорошо пойдет. Плохой характер крепкий кулак быстро исправлять, – усмехнулся в ответ доктор.

– Ну, тебе виднее. Ты у нас доктор, – махнул рукой Алексей, прислушиваясь к вновь вспыхнувшей перепалке женщин.

Подбежавший к ним мальчишка что-то звонко прокричал, и Суно, чуть улыбнувшись, бросил, легко сбегая с крыльца:

– Отдыхать, друг. Завтра у нас долгий сутки.

Вздохнув, парень погасил докуренную сигарету и, развернувшись, шагнул обратно в хижину. Сытый, перевязанный и умытый Васильев, лежащий на циновке, встретил его появление вопросом:

– Алексей, как вы умудрились выжить?

– Откровенно говоря, с трудом, – усмехнулся в ответ парень.

Он давно уже привык к тому, что старый профессор обращался к нему то на ты, то на вы, таким образом подчеркивая важность того или иного вопроса. По официальности обращения на сей раз Алексей понял, что от подробного рассказа о своих приключениях ему не отвертеться. Присев рядом с профессором, он помолчал, собираясь с мыслями, и принялся пересказывать все, что случилось за это время.

Услышав, к какому концу приговорили жители деревни главного виновника всех своих бед, Васильев только кивнул и, помолчав, проворчал:

– Хотелось бы сказать: собаке собачья смерть, да не хочется благородных животных обижать. Ладно. Сдох – туда ему и дорога. У нас с вами своих забот хватает.

– Это точно.

– Как вы собираетесь переправить нас на родину? Насколько я помню, здесь, в Намибии, у нашего государства посольства нет. Придется пробираться туда, где мы сможем найти нашего посла.

– Я уже думал об этом, – вздохнул Алексей. – Долгая это история получится. К тому же мы нелегалы. И пересекать границу такой толпой совсем не безопасно. Мы не можем так рисковать.

– И что тогда делать? – растерялся Васильев.

– Есть одна мысль. Не уверен, что получится, но с каждой минутой все больше склоняюсь именно к ней, – протянул Алексей, задумчиво почесывая в затылке.

– Давайте отдыхать, Лешенька. Трудный у вас выдался денек, – тепло улыбнулся профессор.

– Это верно, – вздохнул Алексей, устраиваясь на соседней циновке.

Но отдохнуть ему было не суждено. Закрывавшая вход циновка отлетела в сторону, отброшенная стремительно ворвавшейся Бертой. Влетев в хижину, девушка едва не наступила на лежащего профессора и, с трудом удержавшись на ногах, громко заявила, размахивая от возмущения руками:

– Алексей, вы должны немедленно остановить ваших солдат! Они привязали профессора Спенса к столбу и теперь швыряют в него объедками!

– И что? С чего я должен вскакивать и куда-то бежать? – невозмутимо спросил Алексей, закидывая руки за голову.

– Они унижают его! Вы должны прекратить это, – потребовала девушка, топнув от избытка чувств ногой.

– Во-первых, это не мои солдаты, а местные жители, и мне они никоим образом не подчиняются. Во-вторых, эти люди разделили с ним еду, несмотря на то что сами регулярно недоедают. Здесь даже дети полуголодные ходят. А в-третьих, этот дурак сам напросился. Не нужно было плевать в чужом доме. Уважать надо чужие обычаи. Как историк и этнограф, он просто обязан знать такие вещи. Так что на подобное обращение он сам нарвался. И последнее, но, пожалуй, самое главное. Я слишком устал, чтобы решать за взрослого, можно сказать, умного профессора его проблемы. Этот сноб меня за человека не считает. С чего мне ему помогать?

Слушая его, Берта все больше теряла свой боевой запал, ведь во всем сказанном не было ни слова лжи. Помолчав, она решила пустить в ход последний аргумент:

– Вы дружите с их вождем. Попросите его остановить их.

– И потерять его расположение? Ну уж нет. Жизнь десятков людей стоит намного дороже самомнения одного сноба.

– Что вы хотите этим сказать? – не поняла Берта.

– Все просто. Если эти люди откажутся нам помогать, то мы застрянем здесь надолго. Помните, в этой стране мы все нелегалы, а значит, не должны привлекать к себе внимание властей. Денег у нас нет, продать нечего. Вот и выходит, что мы полностью зависим от того, как отнесутся к нам местные жители. И терять их расположение ради одного дурака, осмелившегося оскорбить их, я не собираюсь. Поймите, Берта, еще ничего не кончилось. Мы избавились от фашистов, но не вернулись домой. Так что нам надо быть очень осторожными.

– Вы правы. Простите меня, Алексей. Я не должна была набрасываться на вас с такими обвинениями. В конце концов, он действительно заслужил свое наказание, – повинилась Берта, испуская тяжелый вздох.

– Я понимаю. Эмоции цивилизованной женщины не могут принять такого варварского обращения с одним из самых известных ученых, но даже такое звание не дает ему права вести себя подобным образом, – улыбнулся в ответ Алексей. – А теперь, раз уж мы все выяснили, вам лучше вернуться к себе. Я устал и очень хочу спать.

– В это я могу поверить, – кивнула Берта и, развернувшись, вышла на улицу.

Покосившись на лежащего неподалеку профессора, Алексей с удивлением понял, что старик улыбается. Не понимая, над чем он смеется, парень приподнялся на локте и с интересом спросил:

– Олег Борисович, вы чего улыбаетесь?

– Наконец-то этот сноб нарвался на тех, кому глубоко наплевать на все его регалии. Знаете, в какой-то момент я даже подумал, что вы броситесь спасать его.

– Делать мне больше нечего, – фыркнул парень. – И вообще, я действительно спать хочу. Сегодняшнее приключение мне, откровенно говоря, седых волос стоило.

– Конечно. Отдыхайте, Лешенька. У меня и у самого глаза слипаются, – ответил Васильев и, словно в подтверждение своих слов, смачно зевнул.

На улице уже стемнело, поэтому Алексей не стал гасить крошечный светильник. Устроившись поудобнее, он закрыл глаза и моментально уснул. Но выспаться ему опять не удалось. Вопли и пронзительные женские крики разбудили парня. Моментально вскочив на ноги, парень схватил автомат и, высунувшись на улицу, кинулся будить профессора.

Не понимая, что происходит, Васильев принялся шарить вокруг руками в поисках очков, при этом растерянно спрашивая:

– Алексей, что происходит?

– Бросьте свои очки, Олег Борисович. Мы потом их вам найдем. Нужно срочно уходить, – быстро ответил Алексей, хватая вещи.

– Да что случилось? – не унимался Васильев.

– Горим, – коротко ответил парень, подходя к его постели.

Отлично зная, что сам профессор будет собираться еще часа два, он просто подхватил его на руки и широкими шагами вынес из хижины. На площади он осторожно усадил старика под большую пальму и, закинув на плечо автомат, отправился выяснять, с чего вдруг загорелась одна из хижин. Пожар в африканской деревне вещь опасная, и поэтому местное население старается держать любой источник открытого огня подальше от легковоспламеняющихся предметов.

Щелкнувший впустую боек заставил ее опустить оружие и быстро осмотреться в поисках направления. Она сделала все, что могла, удерживая противника на месте. Пора было подумать и о себе. Стараясь не шуметь, она медленно отступила в кусты и, развернувшись, побежала. Куда? На этот вопрос у нее ответа не было.

Сейчас главным для нее было уйти от преследователей и оказаться как можно дальше от хозяина. В том, что охота шла именно за ним, Грета не сомневалась. Отойдя на несколько километров, она остановилась и, убедившись, что ее никто не преследует, осмотрелась и, сообразив, где именно находится дорога, решительно зашагала по джунглям.

Ей нужно было срочно добраться до резиденции и поднять по тревоге своих подчиненных. Вспомнив, что произошло в монастыре, Грета презрительно усмехнулась. Мужчины! Даже собственный дом не смогли защитить. Хотя, нужно отдать должное этим черномазым, они сумели грамотно организовать нападение и выманить большую часть охранников за периметр.

Если быть до конца честной, она сама вряд ли придумала бы что-то хитрее. Неизвестный снайпер сумел поставить их в сложное положение, заставив выполнять свои требования. Вспомнив, как погиб Карл, она мрачно качнула головой и неожиданно подумала, что не уверена, что решилась бы на такое.

Встать между хозяином и автоматным стволом – это сильно. Нужно признать, мужик умер на своем посту, до конца исполнив долг. Теперь этот долг полностью ложился на ее плечи. Нужно было срочно поднимать своих девиц и выводить их в джунгли: искать хозяина. Приняв решение, Грета перешла с шага на легкий бег, спеша добраться до резиденции.

Спустя четыре часа, двигаясь вдоль дороги, она добралась до границы родных владений и, бросив один-единственный взгляд на резиденцию, растерянно замерла. Тела ее подчиненных, разбросанные по двору словно сломанные куклы, выбитые стекла, из которых валил черный дым, угнанная техника… Все было сломано и уничтожено. Резиденции больше не существовало.

Убедившись, что нападавшие ушли, Грета осторожно выбралась из кустов и, войдя на территорию, принялась медленно обходить постройки и осматривать тела. Она и сама не знала, на что надеется, но когда пересчитала все тела, то неожиданно поняла, что осталась одна. Совсем. Все ее подчиненные оказались мертвы. Дикари убили даже кухонную прислугу, несмотря на то что сопротивления оказать они не могли.

Но самое неприятное, что далеко не все были убиты огнестрельным оружием. Еще раз осмотрев тела, Грета с удивлением поняла, что многие раны нанесены каким-то метательным оружием. Скорее всего, это были стрелы и копья. Не понимая, как такое может быть, женщина еще раз осмотрела раны и, убедившись в правильности своих выводов, растерянно замерла, бессильно уронив руки.

Вот теперь она испугалась. До дрожи, до заикания. Грета вдруг осознала, что осталась совсем одна. На то, что хозяин и отправленная с ним девица выживут, она уже не надеялась. Нападавшие знали, кого преследуют и чего хотят, а если вспомнить, что все они – местные жители и знают окрестные джунгли как собственные деревни, то надежды не оставалось вообще.

Все, что ей оставалось, – собрать вещи, какие еще не были уничтожены огнем, и попытаться выбраться из страны. Но куда? Только теперь она задумалась, что идти ей некуда. Там, в прошлой жизни, когда она болталась по городу голодная, неприкаянная, без гроша в кармане и без единой надежды на будущее, ей и в голову не приходило, что старик сможет так круто изменить ее жизнь.

Подобрав ее на улице, он сделал из юной уличной проститутки настоящего бойца. Дал кров и новую жизнь, и вот теперь она снова окажется там, откуда так мечтала вырваться. На улице и без гроша в кармане. Очнувшись от грустных размышлений, Грета вошла в здание и, пробравшись сквозь завалы мебели в свою комнату, принялась собирать то немногое, что ей оставили.

Вспомнив, что пистолет в ее кобуре не больше чем средство для колки орехов, женщина спустилась в подвал и, добравшись до дверей арсенала, растерянно вздохнула. Бетонный мешок, в котором хранилось все оружие, был вычищен под метелку. Нападавшие унесли все, до последнего патрона. Но Грета припомнила, что в кабинете хозяина была коллекция самого разного оружия: она быстро поднялась на третий этаж и, добравшись до некогда роскошных апартаментов, в очередной раз выругалась.

Отсюда тоже все унесли. Задумчиво побродив по изгаженному ковру, она заметила что-то блестящее под завернувшимся углом ковра и, нагнувшись, подняла оброненный нож. Это был бадик – индонезийский нож с причудливо искривленной рукоятью. Попробовав остроту клинка на ногте, Грета одобрительно кивнула и, сунув находку за пояс, отправилась в свою комнату.

Собрав то немногое, что осталось и могло представлять хоть какую-то ценность, она закинула сумку на плечо и, выбравшись на улицу, принялась обдумывать свои дальнейшие действия. Оставаться в этих развалинах было опасно. Грета вполне допускала, что здесь в любую минуту могли объявиться жители соседних деревень в поисках возможной поживы.

Возвращаться в монастырь не имело смысла. Там было то же самое, что и здесь. Оставалось только идти к аэродрому, который орден построил для собственных нужд, и пытаться уговорить пилотов вывезти ее из страны. В душе Греты еще теплилась крошечная надежда, что туда эти бешеные черномазые звери добраться не успели. Но и забывать про такую возможность тоже было нельзя.

Решив идти к аэродрому, женщина вышла со двора резиденции и решительно зашагала по ночной дороге. Но чем дальше она отходила от обжитых мест, тем сильнее понимала, что ее затея оказалась не самой мудрой. Бродить ночью по джунглям, без оружия, занятие не самое умное. Несмотря на большое количество деревень, хищников в джунглях меньше не становилось. К тому же сами жители этих деревень не очень хорошо относились к обитателям резиденции и монастыря.

Вспомнив, что на пути к аэродрому есть деревня, Грета решила переночевать рядом с ней, на дереве. Хищники избегают человеческого жилья, и там она сможет украсть какую-нибудь еду. Как ни крути, а есть ей хотелось уже давно. К деревне она подошла, когда совсем уже стемнело. Забравшись на дерево, она долго высматривала, сколько здесь осталось мужчин, и куда женщины убирали приготовленные на утро лепешки.

Неожиданно заметив несколько белокожих мужчин и женщин, Грета насторожилась. Кроме членов ордена, других белых в этих местах не бывало. Значит, в деревне остановились те, кого так старался освободить снайпер. Вся злость и вся ненависть к этому человеку моментально всколыхнулись в душе Греты. Он хотел спасти своих соплеменников, значит, она имеет отличную возможность отомстить.

Заметив, как толпа охотников привязала белого мужчину к столбу, она злорадно усмехнулась, наблюдая за тем, как женщины и детвора принялась швырять в него объедками. Вспомнив, что из оружия у нее только нож, Грета досадливо поморщилась. Устройство массового побоища отменялось. Бродить по всей деревне, методично вырезая ее обитателей одного за другим, было слишком хлопотно.

С трудом, отбросив эмоции, она взяла себя в руки и принялась обдумывать дальнейшие действия. Все, что ей оставалось, это поджечь деревню и в суматохе прирезать столько беглецов, сколько успеет, пока ее не заметят. Когда обитатели деревни угомонились, Грета спустилась с дерева и, прокравшись к ближайшей хижине, прильнула ухом к плетеной стене.

Тихий разговор внутри ясно показал, что жители еще не спят. Подумав, женщина отправилась на поиски пищи. Голодное урчание желудка заставило ее на время отложить мысли о мести. Найдя несколько маисовых лепешек и горшок с тушеным бататом, она выбралась на деревенскую площадь. Привязанный к столбу мужчина, увидев ее, встрепенулся и, недолго думая, выкрикнул:

– Мисс, прошу вас отвязать меня.

– Не так громко, – зашипела на него Грета. – Если местные увидят это, меня привяжут рядом с вами. Стойте молча.

Сообразив, что она права, мужчина замолчал, при этом не оставляя попыток вырваться из своих пут. Быстро подойдя к столбу, Грета всмотрелась в лицо наказанного и, узнав его, хищно усмехнулась. Этого ублюдка с лошадиной мордой она приметила еще в подвале монастыря. Тем временем пленник продолжал дергаться, шепотом подгоняя ее:

– Ну что вы медлите? Развяжите веревки. Эти дикари осмелились привязать меня здесь только потому, что я отказался есть их помои. Варвары, дикари, черномазые ублюдки!

– Вы не очень-то их любите, – усмехнулась Грета.

– Люблю?! Да я их ненавижу! – выкрикнул привязанный.

Грета моментально зажала ему рот рукой, настороженно оглядываясь на ближайшие хижины. В этот момент лунный свет упал на лицо женщины, и пленник, настороженно всмотревшись в нее, удивленно выдохнул:

– Вы не из экспедиции…

– Угадал, – усмехнулась Грета, разворачиваясь к нему всем телом.

– Вы одна из тех, кто жил в том поселении! Но что вы здесь делаете?

– Ты же умный, догадайся, – продолжала издеваться женщина.

– Отвяжите меня. Я не могу думать в таком положении, – высокомерно фыркнул пленник.

– Тем хуже для тебя, – ответила Грета, одним движением перерезая ему горло.

Захрипев, мужчина забился в своих путах, булькая горлом и пуская пузыри крови. Полюбовавшись делом своих рук, Грета быстро пробежала к почти затухшему костру и, сунув в него подобранную тут же ветку, раздула огонь. Оббежав ближайшую хижину, она забросила свой факел на крышу и, убедившись, что огонь занялся, встала так, чтобы видеть все происходящее, одновременно оставаясь в тени.

Очень скоро над деревней раздался пронзительный женский визг и гомон разбуженных обитателей. Из хижин начали выскакивать люди, в панике хватая детей и свой скромный скарб. Пользуясь тем, что перепуганные люди ничего не замечали, Грета начала орудовать ножом. Отточенная сталь уносила жизни мужчин и женщин до тех пор, пока рядом с горевшей хижиной не появилось новое действующее лицо.

Увидев белого парня с автоматом в руках, Грета поняла, что это и есть главный виновник всех ее бед. Оставив местных жителей в покое, она принялась подбираться к нему, надеясь убить раньше, чем кто-то поймет, что ее здесь вообще не должно быть.

Выскочив на площадь, Алексей бросился к горящей хижине. Там уже собрались почти все местные обитатели и пытались хоть как-то локализовать пожар. Отлично зная, что воды в деревне мало, Алексей ухватил первую попавшуюся жердь и уперевшись торцом в верхний край стены, попытался уронить ее внутрь.

Стоявшие рядом мужчины, сообразив, что именно он делает, дружно бросились помогать, и вскоре на месте хижины полыхал обычный костер. Сухой тростник горел ярко и жарко. Найдя Суно, Алексей велел ему объяснить всем, что нужно следить за искрами. В противном случае могут заняться соседние дома. Кивнув, доктор громовым голосом принялся отдавать команды, когда Алексей, выбравшись из толпы, вдруг почувствовал странное беспокойство.

С чем оно связано, парень разбираться не стал. За последние недели он уже несколько раз убеждался в работоспособности собственных инстинктов. Быстро оглядев собравшуюся толпу, парень убедился, что никого из членов экспедиции на площади нет, и на всякий случай решил проверить профессора Спенса, странно скрючившегося у своего позорного столба. Было что-то в его позе такое, что заставило Алексея насторожиться и передвинуть автомат под локоть.

Когда до столба оставалось всего четыре шага, в ноздри Алексею ударил резкий запах крови и фекалий. Не понимая, откуда взялся этот запах, парень замер, но, так и не сообразив, откуда он исходит, принялся медленно обходить столб по кругу. Уже на пятом шагу он наткнулся взглядом на маслянисто блеснувшую лужу под профессором. Сняв автомат с предохранителя, Алексей медленно присел на корточки над краем лужи и, окунув в нее палец, выпрямился.

Рассмотрев свой палец в неровном свете догорающей хижины, он понял, что это такое. Выпустив воздух сквозь сжатые зубы, Алексей вскинул голову и, недолго думая, заорал на всю площадь:

– Суно, свет сюда, быстро!

Его рев перекрыл гомон десятков голосов и пронзительный плач женщин. Подхватив какую-то ветку, доктор поджег ее от догорающего пожара и рысью устремился в сторону столба. Но добежать он не успел. Заметив мелькнувшее в толпе белое лицо, Алексей вскинул автомат, и с криком:

– Ложись! – кинулся навстречу доктору.

Подчиняясь команде, Суно упал ничком на землю, одновременно перекатываясь на спину. Человек, которого Алексей безуспешно пытался взять на прицел, заметался, пытаясь скрыться в толпе, но среди кучи чернокожих белому было сложно скрыться. Метнувшись из стороны в сторону, человек схватил одного из сновавших под ногами мальчишек и, прижав к его шее широкое лезвие ножа, громко закричал:

– Стоять всем, или я прирежу его!

Услышав голос, Алексей растерянно замер. Судя по тембру, кричала явно женщина, но фигура больше смахивала на мужскую. Медленно опустив автомат, парень вдруг вспомнил, где видел женщину с такой фигурой. Одна из телохранительниц старого фашиста, умудрившаяся как-то выжить. Жители деревни окружили женщину сплошным кольцом, решительно сжимая в руках палки, копья и обычные камни.

Понимая, что эта стерва, не задумываясь, выполнит обещанное, Алексей снял с шеи автоматный ремень и, перебросив оружие вставшему доктору, громко спросил:

– Зачем ты это делаешь? Неужели ты не понимаешь, что все кончено?

– Еще ничего не кончено. Только дернись, и я перережу глотку этому щенку, – зарычала в ответ девица.

– Дура. От смерти тебя отделяет только его жизнь. Убьешь ребенка – и тебя разорвут на клочки прямо здесь, – разом взяв себя в руки, ответил Алексей. – Чего ты добиваешься? Хочешь умереть героем?

– Я хочу убить тебя. Это ты виноват в том, что наша жизнь разрушена, и ты ответишь мне за это.

– Хочешь убить, так убей, – презрительно усмехнулся Алексей.

– Что ты хочешь сказать? – растерялась девица. Такого ответа она не ожидала.

– Это только между нами. Ребенок здесь ни при чем. Отпусти его, и можешь попытаться убить меня. Выбирай оружие, и схватимся один на один.

– Врешь. Как только я отпущу его, твои черномазые прихлебатели бросятся на меня.

– Нет. Я и сам хочу разобраться с тобой один на один. Мне надоела вся эта история с тупыми фашистами, старыми садистами и тому подобными извращенцами. Отпусти мальчишку и давай драться.

– Ты готов сойтись со мной один на один? – все еще не веря ему, переспросила девица.

– Говорю же, не тяни резину. Отпусти мальчишку и давай драться, – зарычал в ответ Алексей, действительно начиная терять терпение.

Затравленно оглянувшись, девица поняла, что другого выхода у нее действительно нет, и, медленно убрав нож от горла ребенка, одним толчком отшвырнула того в сторону. Поигрывая ножом, она не спеша двинулась по кругу, пригнувшись и не сводя с парня настороженного взгляда. Достав из кобуры пистолет, Алексей перебросил его Суно и, медленно вытянув из ножен свой старый охотничий нож, с усмешкой спросил:

– Предлагаешь порезать друг друга на ленточки?

– А что предлагаешь ты? – моментально вскинулась девица.

– Я люблю простую драку. Без затей. Кулак на кулак. Скажу честно, мне с самого начала хотелось забить тебя насмерть голыми руками. Рискнешь, или так и будешь держаться за эту штуку? Только учти, от этого мужиком ты все равно не станешь. Это не мужской орган, это нож.

Парень сознательно провоцировал ее, стараясь вывести из себя и заставить бросить оружие. Орудовать ножом профессионально он так и не научился, поэтому действительно предпочитал обычную драку. В крайнем случае пистолет. Но девица оказалась не так глупа. Вспомнив, что он сделал с двумя ее подчиненными, она злобно оскалилась и, ловко перехватив нож, ответила:

– Ну уж нет. Для начала я тебя кастрирую, а потом прирежу как барана.

– Так я и думал, – презрительно усмехнулся Алексей и без долгих объяснений отбросил свой нож в сторону.

Такого финта девица явно не ожидала. Теперь он стоял перед ней совершенно безоружным, но при этом вся его фигура говорила о полной уверенности в собственных силах. Растерянно тряхнув головой, девица снова перебросила нож из руки в руку и медленно двинулась на противника. Отлично понимая, что бой этот будет не на жизнь, а на смерть, Алексей привычно сжал кулаки и так же медленно двинулся по кругу, отдавая ей инициативу первого удара.

Ему нужно было увидеть, как она движется, чтобы правильно оценить противника и распределить силы. Впрочем, он всегда предпочитал действовать по обстоятельствам. Планировать бой и вести свою игру даже на соревнованиях ему не очень удавалось. Наверное, именно поэтому он так и не достиг больших титулов.

Но это не значило, что парень был на плохом счету. Наоборот, очень часто складывалось так, что тренер брал его в команду запасным бойцом, а в итоге он выходил победителем из случайного боя. Понимая, что парень просто не рвется к славе и великим свершениям, тренер махнул на него рукой, продолжая обучать всему, что знал сам. И Алексей был бесконечно благодарен ему.

Ведь в конечном итоге его спортивная карьера сложилась именно так, как хотел он сам. На него не возлагали больших надежд, от него не требовали результатов, но он всегда мог показать себя, выйдя на татами на замену кого-то из бойцов. И такие выходы обычно заканчивались его победой. Зная такое его свойство, тренер никогда не лез к нему с советами во время боя. И именно его железное спокойствие выбивало противников из колеи.

Так было и теперь. Медленно, словно лениво, двигаясь по кругу, он внимательно следил за каждым движением своего противника. Но его спокойствие было обманчивым. Каждая клеточка его организма бурлила в предвкушении боя. Чувство опасности заставляло надпочечники выбрасывать в кровь такую дозу адреналина, что начала ныть спина, но Алексей продолжал ждать.

К этой боли он давно уже привык. Наконец, случилось то, чего он добивался. Оружие в руке заставило девицу уверовать в свое превосходство. В очередной раз перебросив нож, она прыгнула вперед, нанося противнику широкий, режущий удар по животу. Моментально провалившись назад, Алексей пропустил ее удар и, пользуясь тем, что инерция бросила девицу ему навстречу, нанес ответный удар.

Открытая ладонь парня впечаталась ей в лоб с такой силой, что девицу подбросило в воздух. Удар Алексей наносил по всем правилам, с доворотом бедер, вкладывая в него вес собственного тела. Не ожидавшая такого девица, потеряв почву под ногами, отлетела на пару метров назад и, со всего размаху грохнувшись на пятую точку, сдавленно охнула.

Быстро подобрав нож, она вскочила на ноги и, не обращая внимания на тянущую боль в пояснице, снова ринулась в атаку. На этот раз удар она наносила снизу вверх, пытаясь пробить брюшину и всадить нож в сердце противнику. Чуть сдвинувшись в сторону, Алексей одним хлестким ударом пальцев, напряженных в последний момент, выбил нож из ее руки и, пользуясь тем, что его корпус был развернут, тут же ударил другой рукой.

На этот раз удар сложенной в лодочку ладони пришелся по уху. Упав на колени, девица ошарашенно затрясла головой, пытаясь унять звон в ушах и разогнать вставший перед глазами туман. Выбитый ударом по тыльной стороне ладони нож улетел куда-то в темноту, и искать его было бесполезно. Только теперь, оставшись безоружной, она поняла, с кем ей пришлось столкнуться.

И она почувствовала страх. Еще ни разу в жизни ей не попадались мужчины, способные вот так запросто, голыми руками противостоять ей вооруженной. Пусть даже простым ножом. Но теперь, лишившись и его, она почувствовала себя словно голой. Этот парень был ей не по зубам.

Но дело еще не закончилось. Ей придется драться за свою жизнь, и она будет драться, как делала это когда-то, много лет тому назад, когда сражалась за место на улице, за кусок хлеба, за брошенный окурок сигареты. Резким толчком вскочив с колен, девица тут же взвилась в высоком прыжке, пытаясь дотянуться ногой до головы парня.

Это был неожиданный фокус, и немногие, даже тренированные, бойцы могли его исполнить, но Алексей давно уже был готов к какому-нибудь финту с ее стороны. Пригнувшись, парень пропустил удар над головой и ударил в ответ кулаком в основание бедра поднятой ноги. Такой удар вызывал спазм напряженных сухожилий, заставляя поджиматься ушибленную ногу. Хорошее знание человеческой анатомии было одним из составляющих обучения рукопашному бою.

В очередной раз невольно вскрикнув, девица поспешно запрыгала назад, стараясь не опираться на больную ногу. Но Алексей решил закончить эту историю. Шагнув вперед, он сделал обманное движение рукой и нанес удар в подбородок. Звучно лязгнули зубы, и девица тяжело рухнула на песок, разом потеряв сознание.

Задумчиво посмотрев на нее, Алексей удрученно вздохнул и, повернувшись к Суно, негромко сказал:

– Теперь она ваша. Только постарайся сделать все быстро. Не нужно становиться такими, как они. Пытки – для слабых людей.

– Пытка не будет, – решительно ответил доктор. – Утром она попасть туда, где подыхать ее хозяин.

Развернувшись к соплеменникам, Суно что-то приказал, и двое охотников, ловко связав девицу по рукам и ногам, быстро уволокли ее куда-то в темноту. Забрав у доктора свое оружие, Алексей мрачно посмотрел на догорающее пожарище; и хотел было вернуться к себе, когда один из вездесущих мальчишек, дернув его за рукав, протянул на ладони выбитый у девицы нож.

Растерянно поблагодарив его кивком, Алексей задумчиво повертел оружие в руке и, сунув его за пояс, медленно двинулся к своей хижине. Но по дороге его перехватила все та же неугомонная Берта. Остановив его посреди улицы, она решительно потребовала отчета. Выглядело это довольно комично: миниатюрная девушка встала перед здоровым парнем и, уперев кулачки в бедра, заявила:

– Может, ты объяснишь нам, что там происходит?

– Уже ничего, – вздохнул парень, мечтая поскорее оказаться в своей хижине.

– Тогда скажи, что там было? – не унималась Берта.

– Да успокойся ты. Все уже закончилось.

– Но что было?

– Одна из фашистских девиц умудрилась выжить и прирезала нашего сноба. За это ее завтра скормят гиенам. Это все, – ответил Алексей и, решительно отодвинув девушку, отправился в свою хижину.

Больше всего он сейчас хотел, так это лечь на свою циновку и отключиться, забыв обо всех проблемах хотя бы на несколько часов. Долгий день вымотал его не хуже многочасового кросса по горам. Ко всему прочему, у него перед глазами так и стояла картина гибели старого фашиста. Полностью соглашаясь с тем, что таким людям не место на земле, он считал такую смерть неприменимой к человеку.

Смяв жестянку из-под колы, Отто вышвырнул ее в открытое окно и повернулся к своему старому приятелю и напарнику Марку. Покосившись на погасший экран телевизора, Отто проворчал:

– Опять что-то с антенной случилось. Как же мне все это надоело!

– Что именно, старина? – усмехнулся в ответ Марк, выключая телевизор и падая обратно в кресло.

– Все. Перелеты непонятно когда и непонятно куда, сидение в этой проклятой Африке. Единственное, что меня со всем этим мирит, так это жалованье, которое нам платят.

– Да уж, за такие бабки я, пожалуй, соглашусь нелегально слетать даже на Северный полюс.

– Вечно тебя на криминал тянет, – проворчал в ответ Джек, входя в комнату.

Самый здоровый из всех троих, бортинженер их экипажа стоял в дверях по пояс обнаженный, играя великолепными бицепсами, словно культурист на подиуме. Левое плечо этого великолепного образчика мужской внешности было украшено татуировкой RAF[9], сделанной в память о военной службе.

– А вообще, если честно, то мне все это тоже давно уже обрыдло, – продолжил он, неспешно входя в комнату. – Полеты, суета, вечные секреты. Кстати, Отто, ты не в курсе, сколько нам тут еще сидеть?

– Собираешься в самоволку? – усмехнулся в ответ командир экипажа.

– Куда? В джунгли? Здесь даже баб приличных не найти. Того и гляди подцепишь чего-нибудь похабное.

– Да уж, с сервисом тут полный швах, – усмехнулся Марк, вытягивая ноги и устраиваясь поудобнее. – Жратвы приличной и то нет, а ты про баб говоришь.

– Хватит ныть, парни. Скажу откровенно: после возвращения в Европу я подаю рапорт об уходе. За прошедшие пять лет я кое-что скопил, так что стану свободным человеком.

– Эй, а как же мы? – возмутился Марк.

– А что вы? – не понял Отто.

– Что нам тогда делать?

– Это уж вам думать. Не дети малые. Не могу же я все время решать ваши проблемы. Хотите – оставайтесь, а хотите – отправимся вместе.

– Куда?

– Я всегда мечтал поселиться где-нибудь на островах и катать туристов за почасовую оплату. Куплю легкомоторный самолет и буду развлекать толстосумов или выбрасывать любителей острых ощущений.

– А что? Это мысль. Если сложить все наши сбережения, то вполне можно приобрести частный аэродром, – тут же загорелся Марк.

– Боюсь, я в этом участвовать не смогу, – грустно усмехнулся Джек. – Вы же знаете, я все деньги отправлял родителям.

– Кстати, как отец? – тут же спросил Отто, вспомнив, что у бортинженера отец болен лейкемией.

– Стабильно плохо, – вздохнул Джек. – Никто не знает, сколько он еще протянет. Так что предприятие вам придется организовывать без меня. Хотя, если уж пошел такой разговор, то мне и самому все это осточертело. И будь у меня деньги, я пошел бы с вами не задумываясь.

– А кто тебе сказал, что ты не можешь работать с нами? – пожал плечами Отто. – Не партнером, но по найму – вполне. Кто знает, может, со временем, у тебя получится стать третьим совладельцем компании. Во всяком случае и мы, и ты будем знать, что делать и к чему стремиться.

– Ну, если вы оба так считаете, то есть смысл подумать, – задумчиво протянул Джек.

В этот момент лампочка, освещавшая комнату желтоватым, чуть дрожащим светом, погасла, и вся троица оказалась в кромешной темноте.

– Черт, только этого не хватало, – выругался Марк, ощупью пробираясь к телефону внутренней связи, чтобы узнать, что происходит.

Но от своего кресла он успел дойти только до середины комнаты, когда на улице послышался треск автоматных очередей и истошные вопли охраны. Не понимая, в чем дело и кто атаковал аэродром, пилоты на всякий случай дружно повалились на пол, не желая попасть под шальную пулю.

– Только этого нам для полноты счастья и не хватало, – проворчал Отто, вжимаясь в доски пола. – Не поднимайте головы, парни. Там палят так, словно Третья мировая началась. Пусть эти местные вояки сами разбираются со своими проблемами. Нам за это не платят.

– Вот тут я вынужден с тобой согласиться, – бледно усмехнулся Марк, повернув голову набок и пытаясь взглядом найти командира. – Боюсь только, что наше доблестное лежание нам не поможет. Убивать будут не за то, что мы сделали или не сделали, а за то, что мы белые.

– С чего ты взял, что нас атаковали местные? – растерялся Отто.