Орден Черного солнца Трофимов Ерофей

Сдавленный хрип и треск ломаемых ребер заставили его в очередной раз содрогнуться и, судорожно сглотнув, громко ответить, стараясь заглушить предсмертный хрип жертвы собственным голосом:

– Да! Да, черт возьми! Мы согласны.

– Хорошо. И помните, господа, одна ошибка – и вы покойники, – ровным, почти безжизненным голосом ответил Алексей, делая бойцам знак поднять остальных пилотов.

Подождав, пока Алексей и его новый приятель осторожно выйдут из хижины, Васильев приподнялся на локте и, посмотрев на еще колыхавшуюся циновку, неловко перекрестил ее чуть подрагивающей рукой. Стоявшее рядом с его изголовьем блюдо с мясом сказало ему больше, чем все разговоры, вместе взятые.

Историю рано овдовевшей женщины знали все сотрудники института, но в советские времена даже ее невеликой зарплаты младшего научного сотрудника хватало, чтобы сводить концы с концами. Но после развала государства и наступления дикого рынка, в упадок пришла не только наука, но и доходы сразу всех служащих.

Именно поэтому, плюнув на все сложности, условности и табели о рангах, Васильев принял парня на работу, на какую-то почти вымышленную должность. И вот теперь, глядя на честно разделенную пополам порцию мяса, он чувствовал, как на глазах закипают слезы. Долгая жизнь, в конце которой у старого профессора не осталось никого, кто мог бы позаботиться хотя бы о его похоронах, подходила к концу. И теперь Васильев особенно остро почувствовал собственное одиночество.

Только теперь, вдруг полностью оказавшись зависимым от этого парня, Васильев понял, чего лишился в фашистском лагере. Как мужчина он был полноценен, но при этом стерилен. Забивая одиночество работой, долгими научными командировками и тому подобной ерундой, он пытался отгородиться от возникшей проблемы. Но, как видно, судьба еще не до конца испытала его. Даже сейчас, уже предвидя окончание долгого пути, он знал, что все случившееся – это очередное испытание, выпавшее на его долю.

Столкнувшись с этим странным парнем, Васильев, сам того не ожидая, вдруг привязался к нему всем сердцем и искренне горевал, когда думал, что Алексей погиб в Непале, не представляя, как расскажет о беде его матери. Как посмотрит ей в глаза. Теперь же, увидев его живым и здоровым, он словно почувствовал прилив свежих сил. Так он не радовался даже когда получил профессорское звание.

Размышления Васильева были прерваны появлением очередной делегации. На этот раз пришли сразу четверо. Рассевшись вокруг лежащего профессора, делегаты смущенно переглянулись и, дружно покосившись на тарелку, где красноречиво валялись обглоданные кости, переглянулись. Не понимая, что могут означать все эти гляделки, Васильев уселся поудобнее и, вздохнув, спросил:

– Чем могу помочь, господа?

– Что задумал ваш помощник, профессор? – решительно спросил сотрудник английской экспедиции.

Васильев с самого начала отметил, что среди пришедшей четверки не было ни одного его подчиненного.

– Вы всерьез считаете, что мне это известно? – иронично усмехнулся Васильев.

– Мы видели, как ваш помощник и тот темнокожий доктор вместе вышли отсюда. Но перед этим они долго что-то обсуждали. Вы просто не могли не слышать их планов, – возразил англичанин.

– Должен вас разочаровать, друг мой, но я спал; и проснулся буквально двадцать минут назад. Говорили они очень тихо, так что ничем не могу вам помочь. А теперь позвольте и мне спросить. С чего вдруг вы так заволновались? До сих пор его действия не вызывали у вас особых претензий.

– Мы долго обсуждали, что нам делать дальше, но так и не пришли к единому мнению. И все только потому, что не знаем его планов.

– Думаю, вам стоит просто подождать и посмотреть, что будет дальше, – пожал плечами Васильев. – Как говорит мой помощник, спешка для нас злейший враг.

– Мы не можем просто так сидеть и тупо ждать неизвестно чего, – возмутился англичанин. – В конце концов, такое отношение к остальным участникам экспедиции просто неприемлемо. Кем он себя вообразил, этот ваш помощник? Как говорил профессор Спенс, полуграмотный дикарь, не умеющий толком читать, считает, что может помыкать несколькими десятками цивилизованных людей!

Возмущенный англичанин и сам не заметил, как начал повышать голос. Глядя на него с непонятным выражением лица, Васильев покачал головой и, чуть улыбнувшись, ответил:

– Дикарь? Нет, друг мой. Боюсь, это вы дикари. Снобы и наглые дикари, не видящие дальше своего носа. Я приведу один пример, и в следующий раз, прежде чем швыряться подобными обвинениями, вспомните мои слова.

Это было в Бирме. В 1857 году король Бирмы Миндон приказал построить дворец, целиком из древесины тикового дерева. Якобы на склоне той самой горы Меру, что занимает центральное место в брамино-буддийской космологии. Легенда гласит, что именно сюда некогда совершил путешествие сам Гаутама Будда, чтобы объявить, что ровно через 2400 лет после его смерти, у подножия Мандалайского холма возникнет крупнейший в мире центр буддизма.

Однако, придя в Бирму, британцы презрительно отмахнулись от этой легенды как от азиатского суеверия. Овладев городом в 1885 году, они переименовали дворец в Форт Даффери и превратили его священные залы в казарму. Сразу после захвата дворца английский генерал Прендергаст ввел в тронный зал, известный также как Львиный зал, своего коня, после того как король Тибо вынужден был покинуть страну, отправившись в изгнание зимой 1885 года.

Навоз скакуна благородных кровей изгадил ковры, которым было несколько сотен лет, привезенные из древней столицы Бирмы – Амартуры. Генерал приказал сжечь все тканые изображения святых Теравады, поскольку они раздражали его. А в 1945 году, когда дворец защищала горстка японских и бирманских солдат, все те же английские артиллеристы, взявшие его в осаду, просто стерли город с лица земли.

От крепости остались только ров да кольцо внешних стен. Так был потерян один из самых знаменитых на востоке Золотых Городов. Так что не вам говорить о дикарях, и не вам считать себя венцом творения. Скорее уж, потомками тупых тварей, – жестко закончил профессор.

Не ожидавший такого отпора англичанин смущенно потупился, пытаясь найти достойный ответ. Обведя сидящих долгим, усталым взглядом, Васильев в очередной раз вздохнул и, пожевав сухими, потрескавшимися губами, добавил:

– В общем, решайте сами, что делать дальше. Можете как я: сидеть и ждать неизвестно чего, а можете собраться и идти. Куда? Я не знаю. Именно поэтому я предпочитаю ждать. Знаете, что самое смешное в нашей с вами ситуации? – неожиданно спросил он.

– И что же? – скривился ушибленный профессором англичанин.

– Что я, имея очень удобную возможность требовать от своего помощника подробного отчета о его планах, не делаю этого, предпочитая полюбоваться на результат. А вы, прячась по углам, регулярно ходите к нему и требуете какого-то отчета. Но, господа, с чего вы взяли, что он должен перед вами отчитываться?

– Но мы не его подчиненные и не должны покорно следовать за ним.

– А он вас и не зовет, – пожал плечами Васильев.

– Что это значит?

– А это значит, что вы в любой момент можете вернуться обратно в свою клетку и сидеть там до скончания века. Это будет ваш выбор, и отговаривать вас никто не станет. Но если уж вы решили выйти оттуда, то решайте и дальше сами, куда вам идти. Но вы упрямо цепляетесь за парня, требуете его помощи, при этом почему-то думая, что он обязан считаться с вашим мнением.

Вынужден в очередной раз огорчить вас, господа. Здесь и сейчас нет никакой демократии. Как нет никакой цивилизации. Есть только человек, способный вытащить нас из этой передряги, и все, что от всех нас требуется, это сидеть молча и не мешать ему делать свое дело. Вся ваша демократия заключена только в одном. Вы можете искать выход сами, а можете продолжать цепляться за него. Позволю себе дать вам один совет. Не путайтесь под ногами. Это все, что я хотел вам сказать.

– Значит, отвечать на наш вопрос вы не собираетесь? – с непостижимым упрямством переспросил все тот же англичанин.

– Я уже сказал вам все, что знал, – усмехнулся Васильев.

– Не знаю почему, но мне кажется, что вы упорно что-то скрываете от нас, – подумав, ответил англичанин.

– Вы глупец, молодой человек, – презрительно фыркнул Васильев. – Какой смысл мне скрывать от вас что-то? Мы не на раскопках и не на пороге великого открытия. Мы все, и я в том числе, находимся на чужой, враждебной нам территории, и выбираться отсюда нам нужно всем вместе. И чем скорее, тем лучше. Так что все ваши подозрения не имеют под собой почвы.

– Тогда я спрошу вас о другом. Когда он вернется?

– Этого я тоже не знаю. Как я уже сказал, он ушел, когда я еще спал. Могу предложить вместе со мной сесть и просто подождать.

– Поражаюсь вашей выдержке, профессор. Неужели вас не снедает любопытство? – не выдержал один из участников немецкой группы.

– Откровенно говоря, оно меня уже проело насквозь, – улыбнулся Васильев. – Но я отлично понимаю, что в данной ситуации он не может строить каких-то конкретных планов. Слишком много неизвестных факторов, поэтому парень вынужден действовать по обстановке. Но согласитесь, до сих пор у него все получалось.

– Это верно, – кивнул англичанин явно нехотя.

– Вот давайте и дальше положимся на его умение импровизировать, – решительно подвел итог разговору Васильев.

– Но многие из нашей группы собираются уйти.

– Предложите им дождаться возвращения Алексея. Тогда, по крайней мере, будет хоть какая-то ясность. Поверьте, удерживать их не будет никто.

Понимая, что большего они от старика не добьются, делегаты поднялись и один за другим покинули хижину. Откинувшись на свой рюкзак, Васильев задумчиво посмотрел на вещи Алексея и, осторожно поднявшись, медленно направился к выходу. Сидеть в хижине одному ему стало невыносимо. Захотелось выйти и посмотреть на звезды: увидеть небо, простор и просто вздохнуть полной грудью.

На улице уже заметно стемнело, когда профессор, сидя на пороге, услышал яростный спор сразу нескольких голосов. Оторвавшись от созерцания вечернего небосвода, Васильев повернулся в сторону спорящих. По улице, продолжая переругиваться, быстро двигались человек десять.

Прислушавшись, Васильев понял, что часть экспедиций решила уходить немедленно, а другие доказывают им, что уходить ночью просто глупо. Удрученно покачав головой, профессор даже не сделал попытки подняться. Уговаривать дураков он всегда считал глупым занятием. Продолжая спорить, группа добралась до ограды, когда вдруг, словно из-под земли, рядом со спорщиками вырос местный охотник с автоматом в руках.

Никто в экспедиции не понимал африканских языков, но решительный вид и энергичные жесты аборигена говорили сами за себя. Ткнув под нос самому буйному автоматный ствол, охотник пальцем указал в сторону, откуда они пришли, несколько раз повторив одно и то же слово. Даже для таких снобов все было ясно.

Возмущенно фыркая и бросая на охотника возмущенные взгляды, спорщики повернули обратно. Заметив сидящего на крыльце профессора, вся компания дружно направилась к нему. Васильев мрачно скривился, но взяв себя в руки, остался на месте.

– Вы видели это, профессор? – завопил один из стремившихся уйти. – Они смеют удерживать нас здесь под дулами автоматов!

– Ну, насколько я могу судить, автомат там только один. А удерживают вас они совершенно правильно. Ночью в джунглях слишком опасно, а у вас даже ножа нет.

– Значит, вы считаете, что нас удержали только потому, что спускается ночь?

– Конечно.

– А разве это не приказ вашего помощника?

– Чушь собачья. Алексей никогда не отдавал такого приказа. Тем более что командует этой деревней совсем не он.

– Но он управлял бойцами во время атаки.

– Думаю, только потому, что юноша имеет опыт боевых действий.

Они отошли от крыльца, но вскоре спор вспыхнул с новой силой. Махнув на них рукой, Васильев снова уставился бездумным взглядом в небо. Темнота навалилась неожиданно, словно кто-то повернул выключатель, разом погасив свет. Тяжело поднявшись, профессор вернулся в хижину и, чиркнув зажигалкой, затеплил светильник.

Поскучав в хижине, он снова вышел на крыльцо, сам не понимая, что же не дает ему покоя. Наконец, устав от этих метаний, он вернулся в хижину и, устроившись на уже изрядно надоевшей циновке, уснул. Проснулся он от странного звука. Что-то очень знакомое, чего он давно не слышал, разбудило его, заставив подняться и выглянуть наружу. Несколько мужчин, сверкавших свежими повязками, собрались у края деревни, тихо что-то обсуждая.

Из-за поворота выкатился грузовик и, осветив фарами ограду поселка, быстро въехал прямо на деревенскую площадь. Из кабины выбрался приятель Алексея и, перекинувшись парой слов с бойцами, решительно направился прямо к Васильеву. Удивленный профессор смотрел на подходившего доктора со все возрастающим напряжением. Его удивило то, что доктор приехал один, хотя ушли они вместе с Алексеем.

Приблизившись, доктор поздоровался с профессором коротким кивком головы и, не размениваясь на детали, сразу перешел к делу.

– Вы надо собрать ваш людь и ехать с мной.

– Куда? – растерянно спросил Васильев, с трудом разобрав его тарабарщину.

– Аэродром. Вам Алексей ждать вас там. Мы найти самолет, чтобы везти вас домой. Соберите ваш людь.

– Конечно-конечно, сейчас я все организую, – засуетился профессор, хватая сразу два рюкзака: свой и Алексея.

– Я вам помогать, – коротко сказал доктор, забирая у него поклажу.

Закинув вещи на плечо, он вышел из хижины следом за профессором и, закинув рюкзаки в кабину, принялся открывать задний борт грузовика.

Оглядев панели приборов красными от усталости глазами, Алексей встал за креслами пилотов и не сводил с парней настороженного взгляда. Не имея возможности оценивать правильность их действий, парень следил за предполетной подготовкой самолета, держа палец на курке автомата. С того момента, как пилоты дали свое согласие на перевозку пленников, он старался контролировать каждый их шаг.

Заметив, что парень держит руки поближе к висящей на поясе гранате, пилоты старались не делать лишних движений, чтобы не нарваться на пулю. После расправы, учиненной чернокожими бойцами над охраной аэродрома, даже у вечно неунывающего Марка отпала всякая охота шутить. Бросая на своего конвоира косые взгляды, он не удержался и, подобравшись к командиру, тихо спросил:

– Отто, ты уверен, что попав туда, куда ему надо, он не пустит нас в расход?

– Не уверен, но парень утверждает, что наши шкуры ему просто не нужны. Мы нужны ему только как экипаж. К тому же он рассказывает странную историю. Утверждает, что мы перевезли сюда из Непала кучу белых пленников. Какую-то научную экспедицию. Посмотрим, что будет дальше. Во всяком случае, он отправил куда-то машину. Так что пока все сходится.

– Что именно? – не понял Марк.

– Люди. Большое количество людей проще всего перевезти грузовиком. Давай готовить малышку, а дальше будет видно. В любом случае у этого парня граната на поясе, так что, если рванет, мало никому не будет. Учти, на борту почти восемь тонн топлива, так что если вздумаешь геройствовать, помни, что я не собираюсь становиться бифштексом.

– Еще чего?! Я не какой-то долбаный герой. Пусть будет как будет.

– Ну и правильно. Давай довезем его до места, а там посмотрим. В конце концов, оказавшись в любой цивилизованной стране, мы всегда сможем обратиться к властям или, на худой конец, в наше посольство. В крайнем случае можно попытаться сбежать. Как ни крути, а нас трое против одного, – поддержал его Отто.

– А что говорит Джек?

– Он ничего не говорит. Похоже, никак в себя не может прийти после увиденного.

– Откровенно говоря, я тоже, – вздохнул Отто.

Услышав тихие переговоры, Алексей быстро подошел к пилотам и, настороженно разглядывая обоих, спросил:

– Что замышляете, заговорщики?

– Пытаемся угадать, чем закончится для нас этот перелет, – откровенно признался Отто.

– Если не будете делать глупостей, то ничего плохого с вами не случится, – вздохнул Алексей, повторяя эту фразу уже в десятый раз.

– А куда мы собственно летим? – не удержался Марк.

– В Россию.

– А почему, например, не в Германию? Туда же ближе, – с интересом спросил Марк.

– Возможно, но со мной тяжелобольной человек. Профессор. И я должен побыстрее доставить его на родину. Согласитесь, что в Германии никто не станет лечить случайного человека. К тому же, по иронии судьбы, ваше судно на этот перелет зафрахтовал гражданин России.

– По крайней мере звучит логично, – буркнул Отто после минутного молчания.

Заправив топливо и проверив электронику, Джек, по команде командира, открыл грузовую аппарель, и они принялись ждать приезда пассажиров. Грузовик подкатил прямо к самолету, и удивленные пилоты увидели, как из кузова начали выпрыгивать грязные, исхудавшие люди. Убедившись, что все приехавшие – европейцы, Отто повернулся к своему экипажу и тихо, чтобы не услышал их конвоир, сказал:

– Похоже, он сказал правду. Это белые.

– Значит, еще поживем, – усмехнулся в ответ Марк. – Только какие-то они грязные, замызганные.

– Будешь замызганным, если их уже полтора месяца по всему шарику таскают словно скот, – ответил Алексей, отлично расслышавший их диалог.

Грузовик снова ушел, и парень, окликнув по имени одну девушку, что-то быстро спросил. Выслушав ответ, он с заметным облегчением улыбнулся и, повернувшись к пилотам, произнес:

– Потерпите еще немного, парни. Половину экспедиции уже привезли. Сейчас привезут остальных, и можно будет взлетать.

– Ты бы убрал гранату, друг. Не приведи бог, споткнешься случайно, – осмелев, ответил Марк.

– Я еще не настолько вам доверяю, мужики, – откровенно усмехнулся парень.

– И мы, похоже, это заслужили, – мрачно протянул Отто.

– О чем это ты, командир? – вынырнув откуда-то из недр самолета, спросил Джек.

– О том, что всех этих людей привезли сюда мы, – тихо ответил Отто.

– Так ведь мы же не знали, – развел руками Марк.

– Именно поэтому вы еще живы, – повернулся к нему Алексей. – Я был на том рейсе и знаю, что погрузкой занимались не вы, а механики, так что к вам у меня претензий нет. Пока нет.

Вторым рейсом на аэродром перевезли всех членов экспедиции, и Алексей, убедившись, что на борт погрузились все, спустился на бетон поля: попрощаться с доктором. За прошедшие несколько дней он, к собственному удивлению, сроднился с этим человеком. Протянув Суно трофейный карабин, Алексей выудил из кармана несколько последних патронов и, улыбнувшись, негромко сказал:

– Постарайся сохранить этот ствол. С такой штукой можно серьезных дел наделать. Жаль только, патронов к нему мало.

– Мы найти патрон. Спасибо тебя, Лоша. Ты помогать мой людь спасти свой дети.

– Это вам спасибо. Без вас у меня ничего бы не получилось, – ответил парень, пожимая ему руку.

– Ты солдат. Ты суметь вытащить свой друзья без нас. Я знать это. Но ты честный солдат. У тебе есть честь. Твой сердце – это сердце настоящий воин. Я знать, ты не веришь духи. Но наш старик хотеть делать тебе подарок. Настоящий, нужный подарок.

– Какой еще подарок? – растерялся Алексей.

Ему разом представился живой львенок или детеныш леопарда. Он слышал, что в этих местах принято преподносить такие дары. Но на этот раз все обошлось. Взяв его за руку, Суно подвел парня к высокому, невероятно худому старику, увешанному украшениями из отшлифованных костей мелких животных и перьев, воткнутыми в самые неожиданные места.

На груди старика красовалось ожерелье из огромных когтей и клыков, вперемешку с разными раковинами. С первого взгляда Алексей понял, что перед ним шаман. В руках старика красовался резной посох с навершием из черепа какого-то небольшого хищника. Подозрительно покосившись на шамана, парень повернулся к доктору и тихо спросил:

– И что я должен делать?

– Молчать и слушай. Я переводить тебе все, что он сказать. Главное, не смеяться. Он настоящий шаман. Сильный. Десять год назад он сказать, что однажды к нам прийти белый солдат, который помогать нам убить всех враги. Тогда я тоже не верить ему. Но это случиться. Ты сам знаешь. А теперь стой и слушать.

Понимая, что спорить в подобной ситуации по меньшей мере невежливо, Алексей послушно замер, с интересом наблюдая за действиями старика. Достав из мешочка на поясе какой-то порошок, старик поднес ладонь ко рту и, быстро что-то пробормотав, резко сдул порошок в лицо Алексею. Когда парень прочихался и сморгнул набежавшие слезы, шаман заговорил, начиная водить ладонью вокруг его головы. Вслушиваясь в тихую скороговорку, Алексей понял, почему многие так верят в разные силы.

Было в этом речитативе что-то завораживающее, вгоняющее в транс. Но Алексей, привыкший в любых ситуациях рассчитывать больше на себя, чем на помощь потусторонних сил, наблюдал за шаманом с чисто академическим интересом. Увидеть настоящего шамана за работой выпадало не часто даже тем, кто искал таких встреч специально.

Тем временем Суно начал переводить. Впрочем, назвать то, что он говорил, переводом можно было с большой натяжкой. Скорее, он пояснял, для чего нужен тот или иной жест или заклинание:

– Теперь ты получить удача в любой поход или путешествие. Для твой дух нет опасность. Никто не может хватать твой дух. Твой дух всегда быть свободен. А теперь он сказать, что через три год ты жениться, и твой жена родить тебе два дети. Мальчик и девочка. Но ты всегда должен помни, что в Африка у тебя жить еще один дети.

– Какой дети? Откуда у меня здесь дети?

От удивления Алексей даже заговорил, как доктор.

– Тот девушка, что быть с тобой один ночь, родить хороший, сильный сын. Шаман долго выбирать нужный девушка. Теперь твой кровь сделать наш людь сильным. Но ты не бойся. Этот мальчик никто не обижать. Он стать мой приемный сын. Нам нужен сильный кровь.

– Так ведь я же белый, – пролепетал окончательно растерявшийся парень.

– Это не страшный. Главный, что кровь у нас всех красный. А теперь последний подарок от наш шаман.

В этот момент старик снял с шеи свое дикарское ожерелье и, надев его на шею парню, звучно стукнул посохом о землю. Почтительно склонившись, Суно что-то сказал старику, и тот неспешно развернулся и скрылся в темноте. Коснувшись рукой ожерелья, Алексей чуть улыбнулся и, вздохнув, сказал:

– Ну, вот вроде и все, старина. Давай прощаться.

– Да. Мы с тобой прощаться, но в твой душа теперь всегда будет чуть-чуть Африка. Наш земля очень древний. Такой древний, что никто не может говорить, сколько ему точно лет. И тот, кто однажды быть здесь, никогда не забыть его. Я не говорю про курорт, где все сделано для белый людь. Я сказать про наш земля, который ты видеть.

С этими словами Суно крепко обнял парня. Обняв того в ответ, Алексей вдруг понял, что действительно успел привязаться к этому странному человеку. В докторе удивительном образом сочетались, казалось бы, несочетаемые вещи. Имея высшее медицинское образование и будучи отличным практикующим врачом, он умудрялся оставаться человеком, верящим в духов, шаманов и силу земли.

Медленно освободившись, Алексей поднялся в самолет, и внимательно наблюдавший за ним бортинженер начал закрывать аппарель. Экипаж запустил двигатели и, пользуясь начинавшимся рассветом, принялся выруливать на взлетную полосу. Пропустив вперед бортинженера, Алексей следом за ним вошел в кабину пилотов и, прислонившись к переборке, замер, словно памятник самому себе.

Покосившись на него через плечо, Отто мрачно хмыкнул и, не удержавшись, сказал:

– Посторонним нельзя находиться в кабине.

– Знаю, но в этом рейсе у нас все не по правилам, так что одним нарушением больше, одним меньше – теперь без разницы, – пожал плечами Алексей.

– Да уж, нарушений у нас столько, что запросто можно лет на десять за решетку угодить, – проворчал Джек.

– А кстати, как вы собираетесь объяснять наше появление в чужой стране своим властям? – повернулся Марк к Алексею.

– Скажу, что захватил самолет и заставил вас лететь под дулом автомата. Впрочем, я готов принять любой вариант, – пожал плечами Алексей.

– Угон самолета – серьезное преступление. Лучше скажем, что просто договорились. Мы увидели, что здесь много наших соотечественников, и решили помочь им. Да, так будет лучше, – решительно кивнул Марк.

– Как угодно. Думаю, что после этого приключения мне закроют визу даже для поездки в Антарктиду.

– Почему? – насторожился Отто.

– Среди тех, кто сейчас мается аэрофобией в салоне вашего летающего утюга, найдется десяток тех, кто, недолго думая, обвинит во всех своих бедах меня. Так что мне все равно, что говорить.

– Вы не самого высокого мнения о своих коллегах, – усмехнулся Отто.

– На войне я усвоил одну простую истину. По-настоящему человека можно узнать только в экстремальной ситуации. Так и вышло. Те, кто в обычной жизни казался простым и понятным, вдруг превратился в сноба и зануду, а тот, кого принимаешь за рассеянного недотепу, вдруг оказывается человеком с железным характером, – задумчиво ответил Алексей.

– Вы воевали? – с интересом спросил Марк.

– Да. На Кавказе, – коротко ответил парень.

– Потом поболтаешь: взлетаем, – коротко осадил его Отто, привычно щелкая тумблерами и передвигая рычаги.

– Держись, приятель. Сейчас немного потрясет, – усмехнулся Марк, присоединяясь к напарнику.

Гул двигателей сменился ревом, и самолет заметно задрожал. Встав покрепче, Алексей на всякий случай ухватился за какую-то ручку. Отто увеличил обороты двигателя и, отпустив тормоз, начал разгон. Пробежав по полосе, машина тяжело поднялась в воздух, и тряска пропала, сменившись легкой вибрацией.

– Надеюсь, это корыто при посадке не развалится? – поинтересовался Алексей, продувая уши.

– Не обижай нашу малышку, – усмехнулся в ответ Марк.

– Эта штука крепче, чем кажется, – добавил Отто, выводя машину на нужный курс. – Недаром же его считают летающим грузовиком.

– Ну, дай-то бог, – вздохнул Алексей.

– Слушай, парень, а как ты с этими людоедами подружиться умудрился? – спросил Марк с неподдельным интересом.

– С чего ты взял, что они людоеды? – не понял Алексей.

– С того, что увидел. Нормальные люди на такое не способны, – решительно ответил Отто.

– Думаешь? Напрасно. Неделю назад я видел, что делают с их детьми эти так называемые белые люди. Скажу честно, первый раз в жизни мне стало стыдно, что я белый.

– И чего там такого было? – спросил Марк, разворачиваясь к нему всем телом.

Включив автопилот, Отто тоже развернулся и с интересом уставился на этого странного парня. Джек, убедившись, что все приборы работают нормально, сдвинул наушники на шею и, повернувшись, попросил:

– Расскажи подробнее. Как-никак, это наши бывшие наниматели.

– На вашем месте я бы не стал об этом никому говорить. Ваши наниматели – это осколоки фашистской Германии, основавшиеся сразу в двух местах. Здесь и в Непале. Они разрабатывали какую-то программу по созданию сверхчеловека, а для опытов использовали детей из окрестных деревень.

– Быть того не может, – растерянно ахнул Марк.

– К сожалению, может. Трупы этих детей я видел собственными глазами.

– И много их? – осторожно спросил Отто.

– Много. Очень много, – глухо ответил Алексей. – Я сначала собственным глазам не поверил, когда увидел. Так не бывает. Так просто не может быть. Но я это видел. Сотни разложившихся и еще свежих детских трупов. Знаете, в тот день я вспомнил хронику из лагерей смерти времен Второй мировой войны.

– Gott, verzeihen mir![10] – выдохнул Отто, осеняя себя крестом.

– После такого зрелища перестаешь верить в его существование, – грустно улыбнулся Алексей, разобрав первое слово.

– И все это были дети ваших людоедов? – глухо спросил Джек.

– Насколько мне известно, большая часть.

– Как же они тогда не вымерли? – не унимался бортинженер.

– В этой стране война длится уже два десятка лет, если не больше. Так что сирот всегда хватало. Они потому и решили организовать именно монастырь, чтобы под этой вывеской проще всего собирать обездоленных детей. Да и сбор благотворительных средств всегда организовать легче. Есть, куда привести спонсоров и проверяющих. Вот монастырь, вот дети, вот школа и пансион.

– По-моему, это слишком цинично. Даже для фашистов, – нерешительно возразил Джек.

– После того как мы высадимся, вы можете вернуться и сходить на это место сами. Того человека, что провожал меня, зовут доктор Суно. Он проводит вас и покажет, что там находится. Среди лежащих там тел есть и его дети. Повторяю, я и сам не поверил собственным глазам, но когда местные показали, как выгружают трупы, пришлось поверить. Но еще раз: вы можете увидеть все своими глазами.

– Ну уж нет. Больше я в эту страну ни ногой, – решительно помотал головой Марк.

– Тогда вам придется поверить мне на слово, – пожал плечами Алексей.

– У нас нет причин не верить. Хотя, должен признать, это непросто, – задумчиво ответил Отто.

– Знаю.

– Но как вам удалось вырваться из плена? – задал следующий вопрос неугомонный Марк.

– Я не был в плену. Экспедицию захватили, когда их боевики считали меня погибшим. А в остальном просто повезло. Я долго думал, почему они так бестолково действовали, и только потом понял. Их не готовили отбивать нападение. Их основная задача состояла в том, чтобы удержать уже схваченных пленных в пределах периметра, контролировать их, а действовать при нападении извне они просто не умели.

– А в чем разница? – не понял Джек.

– В подготовке. Они учились не оборонять объект, а исключать любую попытку побега из него. Согласитесь, это разные вещи. К тому же они очень давно не встречали серьезного сопротивления со стороны местного населения.

Власти страны запретили крестьянам иметь огнестрельное оружие, а с луками и копьями много не навоюешь. Особенно когда против тебя стоит солдат с автоматом. При такой жизни они откровенно расслабились и, когда я и охотники Суно принялись устраивать им партизанские засады, не поняли опасности вовремя. К тому же мы хорошо заметали следы.

Вышедшие за периметр просто пропадали. Так что, когда я устроил перестрелку, чтобы выманить охрану за ограду, они кинулись убивать одного человека, а нарвались на два десятка озлобленных охотников, готовых убивать их своим примитивным оружием. Мне даже пришлось самому обучать охотников пользоваться современным оружием.

– Вы и правда позволили бы этим дикарям убить нас, если бы мы отказались от перелета? – вдруг спросил Джек.

– Да. Мне просто нечем было бы остановить охотников. Скажу вам откровенно, вы спасли себя сами, дав согласие на этот рейс. Они задались целью уничтожить всех белых, живших в трех поселениях, принадлежащих ордену.

– И у них получилось? – настороженно спросил Отто.

– Да. Из всех живших там белых живыми ушли только вы.

– А вам не кажется, что это не цивилизованный способ решения проблемы? – спросил Джек.

– Что вы хотите этим сказать? – не понял Алексей.

– Почему вы не стали обращаться к властям? Почему не арестовали их и не передали в руки полиции? Вы же говорите, что знаете, где находятся бесспорные доказательства.

– Знаю. Но все это цивилизованная глупость. Никому в мире нет до этого никакого дела. Этот орден существует не один день, и даже не один год. Его создали во время войны, и с тех пор он действовал. Все решали деньги.

– Но ведь не вся же полиция продажна?!

– Может быть. Но я в этом не уверен. Во всяком случае в том, что касается этой страны. Кроме того, я сам находился здесь нелегально. Белый, никогда не въезжавший в страну, вдруг заявляется в полицейский участок и утверждает, что знает место, где процветает геноцид. Как думаете, где я окажусь после такого заявления? – иронично улыбнулся Алексей.

– Об этом я не подумал, – удрученно кивнул Джек. – Вы правы, белых здесь не любят.

– Вы сами в этом виноваты, – усмехнулся Алексей.

– Чем это? – не понял бортинженер.

– Своим поведением. Своим снобизмом, ну и так далее по списку. История Великобритании – это несколько сотен лет колониальных войн и рабовладения. Впрочем, как и большей части европейских стран. Франция, Испания, Голландия, Португалия, Германия – вот не полный список стран, пытавшихся колонизовать эти земли. И не только эти.

– Чувствуется, что вы сотрудник исторической экспедиции. Здорово вас подковали, – растерянно усмехнулся Марк.

– Историю у нас и в школах хорошо преподают, – не удержался Алексей от шпильки.

В кабину заглянула Берта и, найдя Алексея, негромко окликнула:

– Леша, вас хочет видеть профессор Васильев.

– Иду, – коротко кивнул парень и, бросив внимательный взгляд на экран монитора, где были высвечены координаты конечной точки полета, быстро вышел из кабины.

Академик Борисов, президент Российской Академии наук, беспомощно вертел в руках очки. Он не верил собственным ушам. Сидя перед всесильным, по его меркам, директором ФСБ Патроновым, он не мог поверить в то, что эта могущественная контора до сих пор не сумела найти никаких следов пропавшей экспедиции. Сам директор, устало переложив на столе бумаги, откинулся на спинку кресла и, в очередной раз вздохнув, продолжил:

– Мы не боги, Вадим Борисович. Мои люди уже перевернули весь маршрут, по которому ушла экспедиция из Катманду в горы. Нашли их стоянку. Точнее, место, где они долгое время находились. Но куда они ушли дальше, не знает никто.

– Но почему вы решили, что они ушли?

– Забрали все. Даже старые веревки. На найденном месте остался только мусор и кострища. Бандитам не нужны кисточки, совочки и ведерки. Компьютеры, системы связи – все это можно продать на черном рынке; но это не нужно. Да и следы после нападения остаются совсем другие. Не забывайте, Вадим Борисович, вместе с вашими подчиненными пропали еще две экспедиции. Английская и немецкая. Их правительства уже потребовали ответа от правительства Непала, но узнали не больше нашего.

– Значит, вы считаете, что они еще живы? – с надеждой в голосе спросил Борисов.