Гарри Поттер и кубок огня Роулинг Джоан Кэтлин

20. Первое задание

Гарри проснулся воскресным утром, и принялся одеваться так рассеянно, что прошло некоторое время, прежде чем он сообразил, что пытается натянуть на ногу островерхий колпак вместо носка. Когда наконец все предметы одежды заняли законное место на своих частях тела, он поспешил на поиск Гермионы, обнаружив её за столом Гриффиндора в Большом зале, где они вместе с Джинни поглощали завтрак. Чувствуя, что от одного вида пищи его тошнит, Гарри дождался, пока Гермиона проглотит последнюю ложку каши, а затем вытащил её на свежий воздух. Там, в течение длинной прогулки вокруг озера, он рассказал ей о драконах и о том, что поведал ему Сириус.

Будучи встревожена предостережениями Сириуса о Каркарове, Гермиона всё же сочла драконов более неотложной проблемой.

— Попробуем хотя бы, чтобы ты дожил до вечера вторника, — сказала она в отчаянии, — а там уже можем побеспокоиться и о Каркарове.

Они трижды обошли вокруг озера, всю дорогу пытаясь придумать простое заклинание, которое одолело бы дракона. Никакого озарения на них так и не снизошло, поэтому взамен они переключились на библиотеку. Там Гарри повытаскивал с полок все книги, какие только мог найти по драконам, и они вдвоём принялись за работу, перекапывая большую груду томов.

— Обрезка когтей… лечение чешуйной гнили… — это без толку, это для чудаков вроде Хагрида, которые хотят их содержать здоровыми…

— Драконов исключительно тяжело поразить, благодаря древней магии, пронизывающей их толстую шкуру, которую могут пробить лишь самые могущественные заклинания… но Сириус сказал, что достаточно будет простого…

— Попробуем тогда какие-нибудь сборники простых заклинаний, — сказал Гарри, отбрасывая «Люди, которые слишком любили своих драконов».

Он вернулся к столу с кучей волшебных книг, разложил их и начал пролистывать все по очереди, а Гермиона непрерывно шептала у его плеча.

— Ну, вот Замещающие заклинания… — но какой смысл Замещать его? Хотя если заменить ему клыки на липкую смолу или что-то, что бы сделало его менее опасным… Одна беда, книга ясно говорит, что мало что пройдёт сквозь его шкуру… Я бы сказала, примени к нему Трансфигурацию, но пытаться сделать это с чем-то настолько большим у тебя и вправду нет шансов, я сомневаюсь что даже профессор МакГонагалл… если только ты не предполагаешь использовать заклинание на себе? Может, приобрести какие-то дополнительные способности? Но это уже не простые заклинания, я имею в виду, мы такие не проходили на занятиях, и я знаю о них только потому, что работала с заданиями С.О.В…

— Гермиона, — процедил Гарри сквозь сжатые зубы, — ты бы не могла ненадолго заткнуться, пожалуйста? Я пытаюсь сосредоточиться.

Но когда Гермиона умолкла, голова Гарри заполнилась монотонным гудением, не оставлявшим ему шанса хоть как-то сосредоточиться. Он безо всякой надежды уставился на оглавление «Простейших проклятий не отвлекающих от занятий»: Мгновенное скальпирование… но у драконов нет волос… Перцовое дыхание… это скорее только усилит огневую мощь дракона… Рога на язык… как раз то что нужно, чтобы дать ему ещё и дополнительное оружие…

— О, нет, опять он возвращается, ну почему он не может читать на своём дурацком корабле? — сказала Гермиона раздражённо, следя за тем, как в зал проковылял Виктор Крам, одарив их двоих сердитым взглядом и расположившись в дальнем углу с кипой книг. — Ладно, Гарри, пойдём обратно в гостиную… а то его фан-клуб будет здесь через минуту, болтая без передышки…

И точно: едва они покинули библиотеку, как группа девчонок прокралась на цыпочках мимо них. У одной из них вокруг талии был повязан шарф, раскрашенный в цвета болгарского флага.

Гарри едва сомкнул глаза этой ночью. Проснувшись в понедельник утром, он впервые за всё время всерьёз подумал о побеге из Хогвартса. Но, окинув взглядом Большой зал за завтраком, думая о том, что значит для него покинуть этот замок, он осознал, что просто не сможет этого сделать. Это единственное место, где он когда-либо был счастлив… конечно, он предполагал, что с родителями он тоже был счастлив, но не мог этого помнить.

Каким-то образом, сознание того, что он лучше встретиться здесь с драконом, чем с Дадли на Привит драйв, подбодрило его; от этого ему стало немного спокойнее. Он с трудом прикончил свой бекон (аппетит его так и не посетил), и, в тот момент, когда они с Гермионой вставали, он увидел Седрика Диггори, покидавшего стол Хаффлпаффа.

Седрик ещё не знал о драконах… единственный из Чемпионов, кто не знал, если, конечно, Гарри прав, и мадам Максим и Каркаров рассказали Флёр и Краму…

— Гермиона, встретимся в теплицах, — сказал Гарри, приняв решение в то самое время, когда он провожал Седрика взглядом. — Иди, я тебя догоню.

— Гарри, ты опоздаешь, звонок может зазвенеть…

— Я догоню тебя, хорошо?

К тому времени, как Гарри достиг низа мраморной лестницы, Седрик был на самом верху. Он был окружён толпой шестиклассников. Гарри не хотел беседовать с Седриком при них; они были из тех, кто цитировал статью Риты Скитер в его адрес всякий раз, когда он оказывался рядом. Он следовал за Седриком на расстоянии и заметил, что тот направляется к классу Чар. Это натолкнуло Гарри на мысль. Немного притормозив, так что между ними образовалось некоторое расстояние, он вытащил свою палочку и аккуратно прицелился:

— Диффиндо!

Сумка Седрика лопнула. Свитки, перья и книги хлынули на пол. Несколько бутылочек с чернилами разбились.

— Не беспокойтесь, — раздражённо сказал Седрик, когда друзья кинулись помогать ему. — Скажите Флитвику, что я иду, давайте…

Это было в точности то, на что надеялся Гарри. Он засунул палочку обратно под мантию, подождал, пока друзья Седрика исчезли в классе, и поспешил по коридору, в котором никого теперь не было, кроме него и Седрика.

— Привет, — сказал Седрик, подбирая экземпляр «Учебника по продвинутой Трансфигурации», который был теперь забрызган чернилами. — Моя сумка только что лопнула… совершенно новая и всё такое…

— Седрик, — сказал Гарри, — Первым заданием будут драконы.

— Что? — переспросил Седрик, поднимая голову.

— Драконы, — сказал Гарри быстро, на случай, если профессор Флитвик выйдет посмотреть, куда подевался Седрик. — Они припасли четырёх, по одному на каждого, и мы должны пройти мимо них.

Седрик застыл и уставился на него. Гарри заметил, как признак паники, в которой он сам находился с вечера субботы, мелькнул в его глазах.

— Ты уверен? — приглушённо спросил Седрик.

— Совершенно уверен, — сказал Гарри, — я их видел.

— Но как ты об этом узнал? Нам не полагается…

— Неважно, — сказал Гарри; он знал, что у Хагрида будут неприятности, если он расскажет правду. — Но я не единственный, кто знает. Флёр и Крам уже узнали: мадам Максим и Каркаров тоже видели драконов.

Седрик выпрямился, держа в охапке испачканные чернилами перья, свитки и книги; лопнувшая сумка свисала с его плеча. Он неотрывно смотрел на Гарри, и взгляд его был озадаченным, почти что подозрительным.

— Почему ты рассказываешь это мне? — спросил он.

Гарри смотрел на него не веря своим ушам. Он был уверен, что Седрик не спросил бы этого, если бы сам видел драконов. Гарри не пожелал бы своему злейшему врагу встретиться с этими чудовищами без подготовки — ну, разве что Малфою или Снейпу…

— Просто, так… будет честно, ты не думаешь? — ответил он Седрику. — Теперь мы все знаем… у всех равные шансы, понимаешь?

Седрик всё ещё с подозрением смотрел на него, когда за спиной Гарри раздался знакомый скрежет. Гарри обернулся и увидел, как Хмури-«Дикий глаз» возникает из ближайшей классной комнаты.

— Пройдём со мной, Поттер, — пророкотал он. — Диггори, свободен.

Гарри охватило дурное предчувствие. Что, если тот ненароком подслушал их?

— Гм… профессор, я должен быть на Гербологии…

— Это подождёт, Поттер. В мой кабинет, пожалуйста…

Гарри последовал за ним, гадая, что сейчас с ним произойдёт. Что, если Хмури захочет знать, как он разузнал о драконах? Пойдёт ли Хмури-«Дикий Глаз» к Дамблдору стучать на Хагрида, или просто превратит Гарри в хорька? Ну, может, будет легче проскользнуть мимо дракона, будучи хорьком, думал Гарри уныло, он меньше, куда труднее увидеть с высоты в пятьдесят футов.

Он вошёл за Диким Глазом в его кабинет. Хмури закрыл за ними дверь и повернулся к Гарри, его волшебный глаз уставился на него вместе с нормальным.

— Ты сейчас поступил очень достойно, Поттер, — тихо сказал Дикий Глаз.

Гарри не знал, что ответить: это было совсем не то, чего он ожидал.

— Садись, — сказал «Дикий Глаз», и Гарри сел, оглядываясь по сторонам.

Он уже был в этом кабинете, когда тот принадлежал двум предыдущим своим обитателям. В дни профессора Локхарта стены были покрыты улыбающимися, подмигивающими портретами самого Локхарта. Когда тут жил Люпин, здесь с большой вероятностью можно было наткнуться на восхитительный экземпляр какого-нибудь порождения Тьмы, добытый им для изучения на занятиях. Теперь, однако, кабинет был заполнен кучей исключительно странных предметов, которые, как предположил Гарри, Хмури использовал в бытность свою Аврором.

На его столе стояло нечто, напоминающее большой, потрескавшийся, стеклянный вертящийся волчок; Гарри сразу узнал в нём Плутоскоп, потому что у него самого был такой, только гораздо меньше, чем у «Дикого Глаза». В углу на маленьком столике стоял предмет, напоминающий невероятно скрученную золотую телевизионную антенну. Он тихо гудел. Нечто, выглядевшее как зеркало, висело напротив Гарри на стене, но оно не отражало комнату. В нём кружились расплывчатые тени.

— Нравятся мои Детекторы Тьмы, а? — спросил Дикий Глаз, который в это время пристально следил за Гарри.

— Что это? — спросил Гарри, указывая на закрученную золотую антенну.

— Сенсор Скрытности. Вибрирует, когда чувствует скрытность или ложь… без толку здесь, конечно, слишком много помех — учащиеся со всех сторон врут, почему они не сделали домашнее задание. Гудит непрерывно с тех пор, как я сюда перебрался. Пришлось отключить мой Плутоскоп, потому что он не переставал свистеть. Он сверхчувствительный, засекает сигналы больше чем на милю вокруг. Конечно, он замечает гораздо больше, чем какие-то детские шалости, — ворча, добавил он.

— А для чего зеркало?

— О, это моё Вражье Стекло. Видишь, как они там кружат? Мне не о чем беспокоиться, пока я не увижу белки их глаз. Вот тогда я открываю сундук.

Он испустил короткий, жёсткий смешок, и указал на большой сундук под окном. Семь замочных скважин зияли в ряд на его передней стенке. Гарри стал гадать, что в нём, пока следующий вопрос Хмури не вернул его на землю.

— Итак… ты узнал о драконах, не так ли?

Гарри смешался. Этого-то он и боялся — но он не сказал Седрику, и определённо не собирается говорить Хмури-«Дикому Глазу», что Хагрид нарушил правила.

— Всё в порядке, — сказал Хмури, усаживаясь и со стоном вытягивая свою деревянную ногу. — Жульничество — это традиционная часть Турнира Трёх Волшебников, и всегда было так.

— Я не жульничал, — сказал Гарри резко. — Я… вроде как случайно узнал.

Дикий Глаз ухмыльнулся.

— Я тебя не обвиняю, парень. Я с самого начала говорил Дамблдору, он может играть в благородство, сколько его душе угодно, но бьюсь об заклад, что старик Каркаров и мадам Максим не будут. Они уж расскажут своим Чемпионам всё, что могут. Они хотят победить. Они хотят побить Дамблдора. Они хотят доказать, что он всего лишь человек.

«Дикий Глаз» издал ещё один жёсткий смешок, а его волшебный глаз завертелся вдруг так быстро, что Гарри, следившего за ним, слегка затошнило.

— Ну… уже имеешь какие-нибудь мысли по поводу того, как пробраться мимо твоего дракона? — спросил Дикий Глаз.

— Нет, — ответил Гарри.

— Ну, я тебе не стану подсказывать, — заметил «Дикий Глаз» грубо. — У меня любимчиков нет, да-с. Я просто собираюсь дать тебе пару добрых, общих советов. И первый из них — используй свои сильные стороны.

— Да нет у меня никаких сильных сторон, — брякнул Гарри, не успев подумать.

— Извини, — проворчал Хмури, — если уж я говорю, что они есть — значит есть. Теперь думай. Что тебе удаётся лучше всего?

Гарри попробовал сосредоточиться. Что ему лучше всего удаётся? Ну, это действительно просто…

— Квиддитч, — сказал он уныло, — и много помощи…

— Верно, — сказал «Дикий Глаз», глядя на него очень пристально, волшебный глаз почти замер. — Ты чертовски хороший Ловец, как я слышал.

— Да, но… — Гарри уставился на него. — Мётлы брать не разрешают, у меня будет только палочка…

— Мой второй добрый совет, — громко изрёк Хмури, перебивая его, — это использовать хорошее, простое заклинание, которое позволит тебе получить то, что нужно.

Гарри глядел на него тупо. Что же ему нужно?

— Давай, малец… — шептал Хмури-«Дикий Глаз». — Сложи вместе… это не так сложно…

И до него дошло. Он был лучшим в воздухе. Ему надо было пройти дракона в воздухе. Для этого, ему нужна была «Молния». А чтобы получить «Молнию», ему нужно было…

— Гермиона, — прошептал Гарри, влетев в теплицу три минуты спустя и пробормотав торопливые извинения профессору Спраут. — Гермиона, мне нужна твоя помощь.

— А ты как думаешь, что я пытаюсь делать, Гарри? — прошипела она в ответ, озабоченно выпучив глаза через подрагивающий куст Порхотуньи.

— Гермиона, я должен научиться Призывающему заклинанию к завтрашнему утру.

И они тренировались. Они не пошли на обед, а свернули в пустой класс, где Гарри пытался изо всех своих сил заставить всевозможные предметы лететь по комнате в своём направлении. У него всё ещё были проблемы. Книги и перья то и дело утрачивали свой импульс на полпути, и обрушивались камнем на пол посередине комнаты.

— Сконцентрируйся, Гарри, сконцентрируйся…

— Что, как ты думаешь, я пытаюсь сделать? — сказал сердито Гарри. — Почему-то в моей голове продолжает скакать громадный жирный дракон… Ладно, попробуем опять…

Он хотел прогулять Прорицание, чтобы продолжать тренироваться, но Гермиона наотрез отказалась пропустить Арифмантику, а без неё оставаться не имело смысла. Поэтому ему больше часа пришлось выносить профессора Трелони, которая чуть ли не пол-урока рассказывала всем о том, что положение Марса относительно Сатурна в это время значит для людей, родившихся в июле, большой риск внезапной насильственной смерти.

— Вот и славно, — заметил Гарри вслух, вконец утратив самообладание, — лишь бы только смерть не долгой была. Не хочу мучиться.

У Рона был такой вид, словно он собирался засмеяться; он точно встретился с Гарри взглядом впервые за эти дни, но Гарри всё ещё чувствовал себя обиженным и не обратил на Рона никакого внимания. Он провёл остаток урока, пытаясь притягивать к себе мелкие объекты палочкой из-под стола. Ему удалось заставить муху влететь прямиком к себе в руку, хотя он не был абсолютно уверен, что это было доказательством его мастерства в Призывающем заклинании — возможно, муха просто была полной дурой.

Он усилием заставил себя проглотить ужин после Прорицания, затем вернулся в пустой класс с Гермионой, пользуясь Плащом-невидимкой, чтобы избежать встреч с учителями. Они продолжали тренироваться, пока не наступила полночь. Они оставались бы и дальше, но объявился Пивз, и, прикинувшись, что Гарри вознамерился бросать вещи в него, начал швыряться стульями. Гарри и Гермиона спешно ретировались, прежде чем шум привлёк внимание Филча, и вернулись в гостиную Гриффиндора, которая теперь была к счастью пуста.

В два часа ночи Гарри стоял у камина, окружённый кучей вещей: среди них были книги, перья, несколько перевёрнутых стульев, старый набор Плюй-камней и жаба Невилла, Тревор. Только за прошедший час Гарри действительно удалось ухватить суть Призывающего заклинания.

— Это уже лучше, Гарри, это гораздо, гораздо лучше, — сказала Гермиона, выглядя измотанной, но очень довольной.

— Ну, теперь мы знаем, что делать в следующий раз, когда мне не будет даваться заклинание, — заметил Гарри, бросая рунный словарь обратно Гермионе, чтобы попробовать ещё раз, — припугнуть меня драконом. Итак… — он ещё раз поднял палочку. — Акцио словарь!

Тяжёлая книга воспарила из рук Гермионы, перелетела через комнату, и Гарри поймал её.

— Гарри, я правда думаю, что у тебя получается! — сказала Гермиона восхищённо.

— Это пока, а что будет завтра? — ответил Гарри. — «Молния» будет гораздо дальше, чем весь этот хлам, она будет в замке, а я буду на территории…

— Это неважно, — сказала Гермиона твёрдо. — Если ты сосредоточишься по-настоящему, очень, очень сильно, она прилетит. Гарри, тебе лучше сейчас поспать… тебе это пригодится.

Гарри так сильно сконцентрировался на изучении Призывающего заклинания в тот вечер, что даже часть слепой паники покинула его. Она, однако, вернулась в полную силу наступившим утром. В школе царила атмосфера напряжения и возбуждения. Уроки должны были окончиться к полудню, давая всем учащимся время добраться до места встречи с драконами — хотя, конечно, они ещё не знали, что за зрелище им предстоит.

Гарри чувствовал себя странно отрешённым ото всех вокруг, желали ли ему удачи, или шипели — Мы запаслись носовыми платочками, Поттер, — проходя мимо. Он находился в таком нервном состоянии, что гадал, не потеряет ли голову, когда его попытаются подвести к дракону, и не начнёт ли проклинать всех вокруг. Время текло в более своеобразной манере, чем когда бы то ни было: оно пролетало мимо гигантскими пригоршнями, вот в одно мгновение он сидит на первом уроке, Истории Магии, а в следующее уже бредёт на обед… и затем (куда подевалось всё утро? последние часы, оставшиеся ему до дракона?), профессор МакГонагалл спешит к нему через Большой зал. Множество людей смотрят на них.

— Поттер, Чемпионы сейчас должны выходить… Тебе предстоит приготовиться к твоему Первому заданию.

— Хорошо, — сказал Гарри, вставая, и его вилка упала, звякнув, на тарелку.

— Удачи, Гарри, — прошептала Гермиона. — Ты справишься!

— М-да, — сказал Гарри голосом, совершенно непохожим на свой.

Он покинул Большой зал с профессором МакГонагалл. Она тоже была на себя не похожа; по правде сказать, она выглядела почти такой же встревоженной, как и Гермиона. После того, как они спустились по каменным ступеням, и вышли наружу под холодное ноябрьское небо, она положила руку ему на плечо:

— Ну, не паникуй, — сказала она, — и не теряй головы… Неподалёку будут стоять волшебники, готовые вмешаться в любую минуту, если ситуация вдруг станет неуправляемой. Главное, старайся — настолько, на сколько сможешь, и никто ничего плохого о тебе не подумает. Ты нормально себя чувствуешь?

— Да, — услышал свой голос Гарри. — Да, я в порядке.

Она повела его к тому месту, где были драконы, за край леса, но когда они достигли группы деревьев, за которой должна была появиться поляна, Гарри увидел, что около неё возведён шатёр, входом обращённый к ним, и скрывающий драконов из виду.

— Ты должен войти сюда вместе с другими Чемпионами, — сказала профессор Мак-Гонагалл слегка дрожащим голосом, — и ждать своей очереди, Поттер. Мистер Бэгман уже там… он расскажет тебе о… о распорядке… Удачи.

— Спасибо, — сказал Гарри безжизненным голосом. Она оставила его у входа в шатёр. Он вошёл.

Флёр Делакур сидела в углу на низенькой деревянной табуретке. От её обычной собранности не было и следа, скорее, она выглядела бледной и вспотевшей. Виктор Крам хмурился сильнее обычного, в чём Гарри предположил проявление нервозности в его случае. Седрик ходил взад и вперёд. Когда Гарри вошёл, тот коротко улыбнулся ему, на что Гарри улыбнулся в ответ, чувствуя, что мышцы лица плохо его слушаются, как будто они отвыкли улыбаться.

— Гарри! Отлично! — воскликнул Бэгман радостно, оглядывая его. — Заходи, заходи, чувствуй себя как дома!

Бэгман выглядел как слегка перераздутый мультяшный персонаж, стоя среди бледнолицых Чемпионов. На нём опять была его старая Осиная форма.

— Ну, раз вы все здесь, пришло время просветить вас! — весело объявил Бэгман. — Когда соберётся аудитория, я собираюсь предложить каждому из вас заглянуть в этот мешок, — он поднял маленький мешочек из фиолетового шёлка и потряс им перед ними, — из которого каждый из вас вытащит маленькую модель того, с чем ему предстоит встретиться! Там разные… гм… разновидности, видите ли. И должен ещё кое-что сказать вам… ах, да… вашей задачей будет достать золотое яйцо!

Гарри глянул вокруг. Седрик коротко кивнул, показывая, что он понял слова Бэгмана, и снова принялся мерить шагами внутренность шатра; он выглядел слегка зеленоватым. Флёр Делакур и Крам никак не отреагировали. Возможно, они чувствовали, что им будет плохо, если они попытаются открыть рот; по крайней мере, Гарри чувствовал себя именно так. Но они, по крайней мере, шли на это добровольно…

И вот, казалось, и минуты не прошло, а шаги сотен и сотен пар ног, проходивших мимо шатра, уже раздавались снаружи, их обладатели возбуждённо переговаривались, смеялись, шутили… Гарри чувствовал себя настолько оторванным от толпы, как будто они принадлежали к разным мирам. А затем — как показалось Гарри, через секунду — Бэгман открыл горловину фиолетового шёлкового мешочка.

— Сначала дамы, — сказал он, протягивая его Флёр Делакур.

Она засунула внутрь дрожащую руку и извлекла крошечную, изящную модель дракона — Уэльского Зелёного. На его шее был номер два. И Гарри понял, по тому, что Флёр не выказала ни тени удивления, но, скорее, определённость, смешанную с обречённостью, что он был прав: мадам Максим рассказала ей о том, что её ждёт.

То же оказалось верным и для Крама. Тот вытащил алого Китайского Огнемёта, с номером три вокруг шеи. Он даже и не моргнул, просто сел обратно и вперился в землю.

Седрик опустил руку в мешок, и на свет появился голубовато-серый Шведский Короткорыл с номером один, повязанным на шее. Уже зная, что осталось, Гарри положил руку в мешок и вытянул Венгерского Рогохвоста, и номер четыре. Пока он разглядывал его, тот расправил свои крылья и обнажил миниатюрные клыки.

— Ну, вот, и готово! — сказал Бэгман. — Каждый из вас вытянул того дракона, с которым встретится, а номера относятся к очерёдности, в которой вы должны выходить на драконов, ясно? Теперь я должен оставить вас на минутку, потому что я комментатор. Мистер Диггори, вы первый, просто выходите на арену, когда услышите свисток, хорошо? А теперь… Гарри… можно тебя на минутку? Снаружи?

— Гм… да, — сказал Гарри безжизненно, поднялся и вышел из палатки с Бэгманом, который отвёл его на короткое расстояние за деревья, а затем повернулся к нему с отечески заботливым выражением на лице:

— Чувствуешь себя хорошо, Гарри? Что-нибудь принести тебе?

— Что? — переспросил Гарри. — Я… нет, не надо.

— Есть план? — спросил Бэгман, заговорщически понижая голос. — Потому что я не против подкинуть пару подсказок, если ты хочешь, конечно. Я имею в виду, — Бэгман продолжил, ещё понизив голос, — они все имеют перед тобой преимущество, Гарри… Всё, чем я мог бы помочь…

— Нет, — ответил Гарри так быстро, что почувствовал, что это прозвучало грубо, — нет… я… я знаю что делать, спасибо.

— Никто не будет знать, Гарри, — сказал Бэгмен, подмигивая ему.

— Нет, я готов, — сказал Гарри, гадая, почему ему приходится твердить это всем, и гадая, чувствовал ли он себя когда-нибудь менее готовым. — Я выработал план, я…

Где-то прозвучал свисток.

— Боже правый, я должен бежать! — встревожился Бэгман и поспешил прочь.

Гарри пошёл обратно к шатру и увидел выныривающего из него Седрика. Тот был зеленее, чем когда-либо. Гарри попытался пожелать ему удачи, но всё, что ему удалось выдавить, было похоже на хриплый всхлип.

Гарри вернулся в шатёр к Флёр и Краму. Мгновения спустя они услышали рёв толпы, что означало, что Седрик вышел на арену и стоял теперь лицом к лицу с живым оригиналом своей модели.

Это оказалось хуже, чем он мог себе вообразить, вот так вот сидеть и слушать. Толпа вскрикивала… орала… захлёбывалась как единое многоголовое существо, в то время как Седрик делал, что он там собирался делать, чтобы пройти своего Шведского Короткорыла. Крам по-прежнему пялился в землю. Флёр же принялась повторять маршрут Седрика, меряя шагами внутренность шатра вновь и вновь. А комментарии Бэгмана делали всё это гораздо, гораздо хуже. Жуткие картины рисовались в мозгу Гарри, когда до него доносилось: — Ох, близкий был промах, очень близкий… Да, этот парень сильно рискует!.. Хитрый ход — жаль, что он не сработал!

И затем, через приблизительно пятнадцать минут, Гарри услышал оглушительный рёв, который мог значить лишь одно: Седрик пробрался мимо своего дракона и захватил золотое яйцо.

— Действительно, очень хорошо! — кричал Бэгман. — А теперь оценки судей!

Но он не услышал оценок: Гарри предположил, что судьи поднимают их и показывают зрителям.

— Один есть, трое осталось! — заорал Бэгман, и свисток прозвучал снова. — Мисс Делакур, будьте любезны!

Флёр дрожала с ног до головы; теперь Гарри чувствовал к ней больше дружеских чувств, чем до сих пор, когда она покинула шатёр с высоко поднятой головой, сжимая палочку в руке. Он и Крам остались одни, по разные стороны шатра, избегая глядеть друг на друга.

Та же процедура началась вновь… Им было слышно, как Бэгман ликующе кричит: — О, я не уверен, что это было мудро!.. О… почти! Теперь осторожно… боже правый, я уж думал оно у неё в руках!

Десять минут спустя, Гарри услышал, как толпа разразилась аплодисментами ещё раз… должно быть, Флёр тоже прошла испытание. Пауза, в течение которой показывались оценки Флёр… ещё хлопки… затем, третий раз, свисток.

— И вот появляется мистер Крам! — вскричал Бэгман, и Крам прошаркал наружу, оставив Гарри совершенно одного.

Он сильнее чем обычно ощущал своё тело; чувствовал, как частит сердце, как пальцы дрожат от страха… и в то же время, он словно наблюдал себя со стороны, видя стены шатра и слыша рёв толпы как будто откуда-то издалека.

— Очень смело! — вопил Бэгман, и Гарри услышал, как Китайский Огнемёт издал ужасающий, ревущий визг, и толпа затаила дыхание. — Он показывает изрядное хладнокровие — и, — да, он достал яйцо!

Аплодисменты сотрясли холодный воздух как бьющееся стекло; Крам закончил — теперь очередь за Гарри.

Он встал, смутно отмечая, что его ноги будто сделаны из ваты. Он ждал. И затем он услышал свисток. Он вышел сквозь проём шатра, и паника волной поднималась изнутри. Теперь он шёл мимо деревьев, в проход в ограде арены.

Ему казалось, что это необычный цветной сон. Сотни и сотни лиц смотрели вниз на него с трибун, наколдованных здесь после того, как он был тут в прошлый раз. А ещё здесь была Рогохвостиха, на другом конце арены: дракониха, низко припавшая над своей кладкой яиц, свернув крылья, уставив на него злые, жёлтые глаза; чудовищный, чёрный чешуйчатый ящер, нервно выбивающий шипастым хвостом метровые следы на твёрдой земле. Толпа страшно шумела, но поддерживала она его или нет, Гарри не знал и не хотел знать. Настало время сделать то, что он должен сделать… сосредоточить свой разум, полностью и абсолютно, на вещи, которая была его единственным шансом.

Он поднял палочку.

— Акцио «Молния»! — выкрикнул он.

Гарри ждал, надеясь, молясь каждой клеточкой своего тела… Если это не сработает… если она не прилетит… Ему казалось, он смотрит на всё вокруг как сквозь какой-то мерцающий, светящийся барьер, как сквозь дрожащий поток нагретого воздуха, отчего арена и сотни лиц вокруг него странно поплыли…

А затем он услышал, как что-то летит в воздухе за его спиной; он обернулся и увидел, как его «Молния» со свистом пронеслась к нему, огибая край леса, спланировала на арену и как вкопанная остановилась рядом, ожидая, чтобы он сел верхом. Толпа зашумела громче… Бэгман что-то выкрикивал… но уши Гарри больше не реагировали… звуки — это неважно…

Он перенёс ногу через метлу и оттолкнулся от земли. И через секунду произошло чудо.

Когда он взмыл ввысь, когда ветер заструился по его волосам, когда лица толпы стали просто розовыми булавочными головками внизу, а Рогохвостиха сжалась до размера собаки, он осознал, что не только землю оставил он далеко внизу: он оставил там все свои страхи… Он вернулся в родную стихию…

Это был просто ещё один квиддитчный матч, вот и всё… просто ещё один матч, а эта Рогохвостиха была просто ещё одной уродливой командой-противником.

Он взглянул вниз на кладку яиц и заметил золотое, сверкающее среди своих цементно-серых собратьев, и надёжно покоящееся между передних лап дракона. — Хорошо, — скомандовал себе Гарри, — отвлекающий манёвр… приступим…

Он спикировал. Голова драконихи следовала за ним; он знал, что она собирается сделать, и вышел из пике как раз вовремя: струя пламени ударила точно в то место, где бы он находился, если бы не вывернул в сторону… но Гарри это не волновало… это было не сложнее, чем уклониться от Бладжера.

— Чёрт побери, воистину он умеет летать! — завопил Бэгман, в то время как толпа взвизгнула и задохнулась. — Вы видите, мистер Крам?

Гарри, кружась, набирал высоту; Рогохвостиха по-прежнему следила за его траекторией, и её голова вращалась на длинной шее — если он будет так продолжать, скоро она определённо закружится — но лучше не крутиться слишком долго, или она опять изрыгнёт огонь…

Гарри рухнул вниз, едва Рогохвостиха разинула пасть, но в этот раз ему посчастливилось меньше: он избежал пламени, но навстречу ему со свистом взметнулся хвост, и, пока он уклонялся влево, один из длинных шипов оцарапал его плечо, разодрав мантию…

Он почувствовал, как боль обожгла его, услышал визг и рёв толпы, но царапина, похоже, была неглубокой… Сейчас он взмывал за спиной Рогохвостихи, и его осенило возможное решение…

Не похоже, чтобы дракониха стремилась взлететь, она слишком берегла свои яйца. Хотя она изворачивалась и извивалась, разворачивала и сворачивала крылья и сверлила Гарри ужасными жёлтыми глазами, она боялась отодвинуться слишком далеко от них… но он должен её уговорить, или он никогда до них не доберётся… Весь трюк в том, чтобы сделать это осторожно, постепенно…

Он начал летать сначала в одну сторону, затем в другую, недостаточно близко для того, чтобы она могла дыхнуть в него огнём и поджарить его, но всё же представляя достаточную угрозу для яиц, чтобы быть уверенным — она не сводит с него глаз. Её голова поворачивалась то в одну, то в другую сторону, следя за ним глазами с сузившимися зрачками, обнажив клыки…

Он поднялся выше. Голова Рогохвостихи поднялась за ним, её шея вытянулась во всю длину, покачиваясь, как змея перед факиром…

Гарри поднялся ещё на пару метров, и она издала раздосадованный рёв. Для неё он был как назойливая муха, муха, которую она страстно желала поймать; её хвост хлестнул вновь, но теперь он был слишком высоко, чтобы достать… Она плюнула в воздух огнём, он уклонился… Её челюсти широко раскрылись…

— Давай, — шипел Гарри, вертясь над ней и изводя её, — давай, давай, достань меня… встань и достань.

И тогда она встала на дыбы, расправляя наконец свои гигантские чёрные кожистые крылья, широкие, как крылья небольшого самолёта — и Гарри спикировал. Прежде, чем дракониха поняла, что произошло, и куда он исчез, он ринулся к земле со всей скоростью, на какую был способен, к яйцам, не защищённым теперь её когтистыми передними лапами — он снял руки с «Молнии» — и схватил золотое яйцо…

А затем, с огромной скоростью он рванулся прочь, взмыл над трибунами, сжимая тяжёлое яйцо невредимой рукой, и как будто в этот момент кто-то снова включил громкость на полную мощь — первый раз он по-настоящему ощутил рёв толпы, которая теперь кричала и аплодировала так громко, как ирландские болельщики на Кубке мира…

— Посмотрите-ка! — орал Бэгман. — Посмотрите на это! Наш самый молодой претендент быстрее всех добыл своё яйцо! Ну, это повысит ставки на мистера Поттера!

Гарри увидел, как смотрители дракона выбегают вперёд, чтобы усмирить Рогохвостиху, а у выхода на арену профессор МакГонагалл, профессор Хмури и Хагрид спешат встретить его, махая ему руками; их улыбки были ясно видны даже с такого расстояния. Он пролетел обратно над трибунами, пока шум толпы бил в его барабанные перепонки, и плавно спустился на землю, и на сердце его было так легко, как давно не бывало… Он справился со своим Первым заданием, он выжил.

— Это было великолепно, Поттер! — воскликнула профессор МакГонагалл, пока он спрыгивал с «Молнии», что было с её стороны непомерной похвалой. Он заметил, что рука её дрожала, указывая на его плечо. — Тебе необходимо посетить мадам Помфри прежде, чем судьи объявят твои оценки… Сюда, ей уже пришлось подлечить Диггори…

— Ты сделал это! — сказал Хагрид хрипло. — Ты сделал это! И против Рогохвоста, ёлы-палы, а знаешь, Чарли сказал, этот всех злее…

— Спасибо, Хагрид, — перебил его Гарри громко, так, чтобы Хагрид не заболтался и не упомянул, что показывал Гарри драконов раньше.

У «Дикого Глаза» тоже был очень довольный вид; его волшебный глаз плясал в своей глазнице.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, Поттер, — пророкотал он.

— А сейчас, Поттер, пожалуйста, в палатку первой помощи, — сказала профессор МакГонагалл.

Гарри вышел с арены, всё ещё задыхаясь, и увидел мадам Помфри, стоящую в проёме второго шатра и озабоченно глядящую на него.

— Драконы! — сказала она с отвращением, затаскивая Гарри внутрь. Шатёр был поделён на палаты; он видел тень Седрика через ткань, но было не похоже, чтобы тот был серьёзно ранен; во всяком случае, он сидел. Мадам Помфри осмотрела плечо Гарри, непрерывно ворча себе под нос. — В прошлом году Дементоры, в этом драконы, что они притащат в школу в следующий раз? Тебе повезло… рана не очень глубокая… хотя потребуется прочистить прежде, чем я её заживлю…

Она очистила рану мазком какой-то фиолетовой жидкости, которая дымилась и воняла, но затем ткнула его плечо своей палочкой, и он почувствовал, как оно мгновенно заживает.

— Теперь просто посиди спокойно минутку — сиди! А потом можешь идти получать свои оценки.

Она протиснулась наружу, и Гарри услышал, как она подошла к соседнему входу и спросила: — Как ты сейчас себя чувствуешь, Диггори?

Гарри не хотел сидеть спокойно: адреналин переполнял его. Он поднялся, желая видеть, что происходит снаружи, но прежде чем он достиг выхода из шатра, две фигуры прошмыгнули внутрь — Гермиона, за которой тут же последовал Рон.

— Гарри, ты был великолепен! — пропищала Гермиона. На её лице были следы от ногтей. — Ты всех потряс! Правда!

Но Гарри смотрел на Рона, который был очень бледен, и смотрел на Гарри, как если бы тот был призраком.

— Гарри, — сказал он очень серьёзно, — кто бы ни был тот, кто положил твоё имя в этот Кубок… я… я думаю, он хотел тебя прикончить!

Как будто и не было последних нескольких недель — Гарри как будто встретил Рона первый раз, как раз после того, как из него сделали Чемпиона.

— Ну дошло наконец, да? — сказал Гарри холодно. — Много времени у тебя на это ушло.

Гермиона стояла между ними, нервно переводя взгляд с одного на другого. Рон неуверенно открыл рот. Гарри понял, что Рон собирается говорить извинения, и неожиданно обнаружил, что не нуждается в них.

— Всё нормально, — сказал он прежде, чем Рон нашёл слова. — Забудь об этом.

— Нет, — сказал Рон, — я не должен был…