Ты будешь там? Мюссо Гийом
— Странно, — ответила она, — а мне всегда казалось, что я вам небезразлична.
Что он мог ответить? Что одна часть его уже умерла, а вторая вскоре последует за первой? Что, хотя и говорят, будто любви все возрасты покорны, на самом деле это неправда?..
— Я не знаю, что вам сказать.
— Не говорите ничего, — прошептала она, поворачиваясь к нему спиной.
Расстроенная, она пошла прочь, но вдруг вспомнила о чем-то и, не оборачиваясь, сказала:
— Вам пришло сообщение от вашего друга Матта. Он ждет вас добрых полчаса и уже начинает терять терпение…
Элиот пулей вылетел из больницы и на бегу поймал такси. Он договорился сегодня пообедать вместе с Маттом и теперь сильно опаздывал.
Если бывает любовь с первого взгляда, то существует такая же дружба. Элиот встретил Матта сорок лет назад при довольно драматических обстоятельствах. Казалось, они не могли найти друг в друге ничего общего: Матт — француз, экстраверт, любитель женщин и всевозможных радостей жизни; Элиот — американец, зачастую скрытный и нелюдимый. Они вместе купили предприятие по разведению винограда в долине Напа и назвали его «Перигор[7] Калифорнии». Вина, которые они производили, — приятное каберне, совиньон и шардоне со вкусом ананаса и дыни — были довольно известны. И все благодаря активной деятельности Матта, который занимался распространением вин не только в Америке, но и в Европе и Азии.
Матт был таким другом, который всегда окажется рядом, даже когда все остальные отвернутся; попади Элиот в неприятную ситуацию, он мог бы позвать его в любое время, даже среди ночи…
Но сегодня Элиот опаздывал, и Матт точно на него злился…
Шикарный ресторан «Бельвю», где они часто обедали, располагался на Эмбаркадеро и выходил на приморский бульвар. Сидя с бокалом в руке, Матт Делюка уже полчаса ждал друга на открытой террасе, с которой открывался вид на Бэй-Бридж, Остров сокровищ[8] и небоскребы делового квартала.
Мужчина уже собирался заказать третий бокал, когда зазвонил телефон.
— Привет, Матт. Очень извиняюсь, но я немного опаздываю.
— Не торопись, Элиот. С годами я привык, что ты воспринимаешь пунктуальность по-своему — не так, как другие…
— Только не это! Я надеюсь, ты не собираешься устраивать мне сцен, дружище?
— Исключено, старина. Ты же врач, который спасает человеческие жизни, и поэтому имеешь все права поступать как тебе вздумается.
— Я так и знал. Все-таки устроил мне сцену…
Матт не удержался и улыбнулся. Не отнимая телефон от уха, он вошел в главный зал ресторана.
— Хочешь, я тебе что-нибудь закажу? — предложил он Элиоту, подходя к витрине с морепродуктами. — Передо мной трепещущий краб, который почтет за счастье стать твоей едой.
— Выбирай на свой вкус. Я тебе доверяю.
Матт положил трубку и, обратившись с заказом к продавцу, указующим кивком головы решил судьбу бедного краба.
Пятнадцатью минутами позже доктор стремительным шагом пересек просторную залу, украшенную дорогими гравюрами и зеркалами, задел тележку с десертом и нечаянно толкнул официанта. Наконец он присоединился к другу, который сидел за их любимым столиком. Элиот сразу предупредил Матта:
— Если ты все еще дорожишь нашей дружбой, постарайся не употреблять в одном предложении такие слова, как «опоздание» и «еще».
— А я ничего и не говорю, — ответил Матт. — Мы забронировали этот столик на полдень, а сейчас тринадцать двадцать, но я ничего не говорю… Ну, как твоя поездка в Камбоджу?
Не успел Элиот начать свой рассказ, как его начал душить приступ кашля.
Матт налил минералки и протянул бокал другу.
— Не слишком ли много ты стал кашлять? — забеспокоился он.
— Не волнуйся.
— Тем не менее… Может, тебе провериться? Сделать рентген или что-то в этом роде?
— Врач здесь я, — ответил Элиот, открывая меню, — так что… Кстати, что ты мне заказал?
— Не сердись, но мне кажется, ты плохо выглядишь.
— Долго еще будут продолжаться эти любезности?
— Я беспокоюсь за тебя. Ты слишком много работаешь.
— Я хорошо себя чувствую, слышал?! Немного устал во время поездки в Камбоджу…
— Не надо было туда ездить, — недовольно отрезал Матт. — Я считаю, что Азия…
— Напротив, поездка была интересной и познавательной. Со мной приключился забавный случай.
— Какой же?
— Я встретился со старым камбоджийцем. Помог ему, и он, как джинн из лампы, предложил исполнить мое самое заветное желание.
— И что ты ему заказал?
— Попросил невозможного.
— Сделать так, чтобы ты выиграл наконец хотя бы одну партию в гольф?
— Матт, перестань.
— Ну а что же тогда?
— Я сказал, что хотел бы увидеть еще раз одного человека.
В это мгновение Матт понял, что друг говорит серьезно, и шутливое выражение сразу исчезло с его лица.
— И кого же ты хотел увидеть? — спросил он, заранее зная ответ.
— Илену…
При этих словах на обоих друзей словно опустилась пелена грусти. Но Элиот быстро стряхнул с себя задумчивость. В то время как официант подавал первое блюдо, он продолжил рассказ об удивительном пузырьке с пилюлями и о кошмаре, который приснился ему ночью.
Матт постарался приободрить друга:
— Мой тебе совет: забудь об этой истории и сделай небольшой перерыв в работе.
— Ты даже представить не можешь, насколько реальным казался мне этот кошмар и как я разволновался, когда проснулся. Так странно встретить самого себя, только на тридцать лет моложе…
— Ты и вправду думаешь, что сон был вызван пилюлями?
— Ну а чем же еще?
— Может, ты накануне съел что-нибудь несвежее, — предположил Матт. — Не следует слишком часто ходить в китайские забегаловки.
— Матт, перестань!
— Я серьезно. Не ходи больше к Шоу. Утка у него готовится не иначе как из собачатины…
Оставшуюся часть обеда друзья провели в хорошем настроении. С Маттом всегда было весело. Когда друг оказывался рядом, Элиот забывал все свои мрачные мысли и проблемы. Разговор принял шутливый оттенок и крутился вокруг менее серьезных вопросов.
— Ты видишь ту девушку у барной стойки? — спросил Матт, проглатывая последнюю ложку десерта. — Она на меня смотрит?
Элиот повернулся и взглянул в указанном другом направлении. Очаровательная наяда[9] с длиннющими ногами и глазами огромными, как у лани, томно потягивала из бокала сухой мартини.
— Да это же девочка по вызову, старина.
Матт покачал головой:
— Я так не думаю.
— Спорим?
— Ты так говоришь, потому что она смотрит на меня, а не на тебя.
— Сколько лет ты бы дал ей?
— Двадцать пять.
— Ну а тебе сколько?
— Шестьдесят, — признался Матт.
— Потому она на тебя, на старика, и смотрит, что является девочкой по вызову.
Матт принял удар, перед тем как горячо возразить:
— Я еще никогда не чувствовал себя настолько в форме, как сегодня!
— Мы стареем, дружище, это жизнь, и я думаю, тебе пора смириться.
Матт принял сей очевидный факт с легкой тревогой.
— Ну, я поехал, — сказал наконец Элиот и поднялся из-за стола. — Пойду спасу еще несколько жизней. А ты? Что ты собираешься сейчас делать?
Матт бросил взгляд в сторону барной стойки и с грустью констатировал, что наяда и думать забыла про него, теперь она весело болтала с молодым клиентом. Раньше француз с легкостью смог бы отбить красавицу у этого фата, но теперь он чувствовал: сегодняшняя битва им проиграна.
— Моя машина на стоянке, — сказал Матт, догоняя Элиота. — Пожалуй, подвезу тебя до больницы. Такому старичку, как я, может понадобиться медицинский осмотр…
3
Проведите час с симпатичной девушкой, и вам покажется, что прошла минута. Сядьте на минуту на горячую сковородку, и вам покажется, что прошел целый час. Это и есть относительность.
Альберт Эйнштейн
Сан-Франциско
1976 год
Элиоту 30 лет
— Хорошо, не правда ли? — спросил Матт, растягиваясь на песке и показывая на простирающуюся перед ними огромную бухту, окруженную холмами.
В то время финансовое положение друзей оставляло желать лучшего. Они и помыслить не могли об обеде в ресторане. В полдень молодые люди любили встретиться на пляже и съесть по хот-догу, перед тем как вернуться на работу.
Тот день был замечательным и солнечным. Вдалеке Голден Гейт, окутанный легким туманом, казалось, парил на ковре из молочных облаков.
— Ты прав, здесь лучше, чем в тюрьме, — согласился Элиот, вгрызаясь в огромный бутерброд.
— У меня есть потрясающая новость, — заявил с таинственным видом Матт.
— Да? Какая?
— Потерпи еще немного, старина, этот сюрприз останется на десерт…
Рядом веселились несколько молодых людей, решивших воспользоваться последним теплом бабьего лета. Клешеные штаны, тонкие свитера у парней; длинные разноцветные туники, курточки персикового цвета и украшения-безделушки у девушек.
Матт включил проигрыватель и попал на хит сезона: песню «Hotel California» группы «Иглз».
Насвистывая припев, Матт рассматривал людей на пляже.
— Видишь девушку справа? Она на нас смотрит?
Элиот осторожно обернулся. Молодая, грациозная, словно нимфа, она лежала на полотенце и лениво облизывала итальянское мороженое. Скрестив длинные ноги, красавица бросила выразительный взгляд в их сторону.
— Очень даже возможно.
— Как она тебе? — спросил Матт, кивнув девушке.
— Напоминаю, в моей жизни уже есть женщина.
Матт махнул рукой.
— Ты знаешь, что всего пять процентов млекопитающих живут парами?
— Ну и что из этого?
— Почему бы нам не присоединиться к остальным девяноста пяти процентам, которые не усложняют свою жизнь бессмысленными принципами?
— Не знаю, согласилась бы с тобой Илена или нет…
Матт проглотил последний кусок хот-дога и бросил беспокойный взгляд на друга.
— Слушай, с тобой все нормально? Ты неважно выглядишь.
— Не любезничай. Ты меня смущаешь.
— Я за тебя волнуюсь, ты слишком много работаешь.
— Работа — это здоровье.
— А, понял, ты опять ужинал у этого китайца, недалеко от твоего дома?
— У мистера Шоу?
— Да. Ты уже пробовал его утку по-пекински?
— Очень вкусно.
— А по-моему, эта утка сделана из собачатины.
Продавец, разносивший мороженое, прервал их разговор:
— Какое мороженое желаете, господа: фисташковое, карамельное, кокосовое?
Элиот доверился вкусу своего друга, и Матт с удовольствием выбрал мороженое для обоих. Как только продавец ушел, разговор возобновился.
— Как прошел уикенд во Флориде? У тебя озабоченный вид.
— Вчера вечером произошло нечто удивительное, — признался Элиот.
— Внимательно слушаю.
— Я встретил кое-кого в аэропорту.
— Женщину?
— Мужчину… лет шестидесяти.
В то время как Матт хмурил брови, Элиот рассказал ему о своей странной встрече с таинственным мужчиной, который исчез в туалете.
Выслушав друга, француз недовольно прокомментировал:
— О, это еще хуже, чем я думал.
— Клянусь, это правда.
— Послушай меня, дружище, тебе надо сделать небольшой перерыв в работе.
— Не беспокойся за меня.
— С чего это мне беспокоиться, Элиот? Когда ты говоришь, что твой двойник приходит к тебе из будущего, — это ведь абсолютно нормально, правда?
— Да ладно тебе, давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
— Как поживает твоя драгоценная Илена?
Элиот повернулся к океану, и несколько мгновений его взгляд блуждал среди тумана, окружавшего металлические столбы Голден Гейт.
— Она хочет, чтобы у нас был ребенок, — задумчиво произнес он.
Лицо Матта просияло.
— Классно! Можно я буду крестным?
— Я не хочу детей, Матт.
— Да? И почему же?
— Ты прекрасно знаешь. Мир стал слишком опасным и непредсказуемым…
Матт закатил глаза.
— Ты бредишь, старина. Ты будешь рядом, чтобы защищать своего малыша. И Илена, и даже я — все мы примем посильное участие. Для чего же тогда нужны родные и крестные родители?
— Тебе легко говорить. Ты живешь как плейбой, через день меняешь подружек. Что-то я не заметил, чтобы ты хотел создать семью.
— Это потому, что я не встретил такой женщины, как Илена. Это могло случиться только с тобой. На Земле была лишь одна нимфа, и она твоя. Но ты слишком глуп, чтобы понять это…
Элиот отвернулся, не сказав ни слова. Большая волна разбилась о берег, и в мужчин полетели брызги. Достаточно было нескольких минут, чтобы к друзьям вернулось хорошее настроение. Разговор перешел на менее серьезные темы.
Когда Матт решил, что время сюрприза настало, он достал из рюкзака бутылку розового шампанского.
— Что мы празднуем? — спросил Элиот.
Матт с трудом скрывал радость.
— У меня получилось! Я наконец нашел ее, старина! — сообщил он, открывая бутылку.
— Женщину твоей мечты?
— Нет.
— Способ избавить мир от голода?
— Нашу землю! Наше будущее предприятие! Замечательный участок на вершине холма с большим деревянным домом…
Несколько лет назад Матт получил свидетельство о прохождении летной подготовки. Он купил гидроплан и теперь неплохо зарабатывал, катая туристов над бухтой. Но еще задолго до этого он вынашивал безумный проект о создании вместе с Элиотом винодельческого предприятия в долине Напа.
— Поверь мне, сейчас самый подходящий момент, чтобы вложить деньги в это дело, — восторженно заявил он. — Сегодня в долине всего несколько владений. А хорошее вино — это будущее Калифорнии. Наше красное золото, понимаешь? Если мы откроем дело в ближайшее время, все деньги достанутся нам!
Не убежденный до конца, но довольный тем, что его друг счастлив, Элиот пообещал в следующие выходные приехать осмотреть участок. Он заинтересованно внимал мечтам товарища о славе до тех пор, пока не зазвонил будильник на часах и не заставил его вернуться к действительности.
— Ну, я пошел, — сказал он, вставая и потягиваясь. — Пойду спасу еще несколько жизней. А ты? Что собираешься делать во второй половине дня?
Матт повернулся, чтобы проверить, не исчезла ли прекрасная наяда. Красавица лежала на песке. Взглянув на француза, девушка недвусмысленно подмигнула, словно все это время ждала его.
Матт аж засиял от удовольствия. Он был молод, красив, перед ним открывалась целая жизнь. И он ответил:
— Кажется, меня кое-кто дожидается…
Из-за пробки такси еле тащилось по Гайд-стрит. Купер заплатил за проезд и захлопнул дверцу. До больницы осталось недалеко. «Пешком получится даже быстрее», — подумал он. Элиот закурил и быстро зашагал по улице. Каждый раз, подходя к месту работы, он ощущал смутную тревогу. Его волновали одни и те же вопросы. Сможет ли он оправдать ожидания, которые возлагают на него люди? Сумеет ли принять верное решение? Не потеряет ли пациента в результате ошибки?
Он еще не достиг того состояния, когда человек в любой ситуации чувствует себя закаленным. Элиот часто ощущал себя неготовым к жизни. Его карьера на сегодняшний день была безукоризненна: блестящее обучение в Беркеле, где он перескочил через курс; практика в больнице Бостона, четыре года стажировки и несколько педиатрических специализаций, необходимых для того, чтобы занять должность руководителя отделения.
Однако Элиот все еще не был уверен, что правильно выбрал профессию. Конечно, ему нравилось заботиться о людях — он чувствовал себя нужным. Порой, в конце удачного дня, когда ему казалось, что операция прошла успешно, доктор уходил с работы в состоянии эйфории. Он садился в машину и несся на полной скорости по приморскому курортному комплексу. Купер испытывал восторг оттого, что вышел победителем в битве за чужую жизнь. В такие вечера он чувствовал себя равным Богу. Но это ощущение восхитительного блаженства никогда не длилось долго. Всегда наступали завтра или послезавтра, когда жизнь тяжелобольного пациента выскальзывала из рук доктора.
Элиот посмотрел на часы, раздавил окурок и ускорил шаг. Здание больницы возвышалось в ста метрах от него.
«Создан ли я для того, чтобы быть врачом?» — спросил он себя в очередной раз.
Элиот выбрал эту профессию, чтобы сдержать давнее обещание, которое дал себе после одного трагического события. Он не жалел о своем выборе, но порой завидовал беспечной жизни Матта. В течение десяти лет у него не хватало времени ни на чтение, ни на спорт, ни на любые другие занятия.
Доктор вошел в холл больницы, взял халат и поднялся на третий этаж. В зеркале лифта он увидел усталого человека. Уже целую вечность он спал урывками. С тех пор как ночные дежурства вынудили его дробить сон, дома он не мог подолгу валяться в кровати.
Элиот открыл дверь и вошёл в зал, покрытый сверкающим кафелем. Его ждал Линг, интерн, специализирующийся на срочных операциях.
— Я хотел узнать ваше мнение по поводу одного случая из области педиатрии, доктор Купер, — сказал он и представил Элиота супругам Романо.
Мистер Романо — невысокий брюнет, американец итальянского происхождения, всем своим видом внушающий симпатию. Мадам Романо — высокая блондинка нордического типа. Хороший союз противоположностей.
Они пришли сюда из-за своей дочери, Анабель, которую несколько часов назад доставили в отделение доктора Купера. Ребенок лежал без сознания в одной из палат.
— Мать девочки, вернувшись в полдень домой, увидела, что дочь лежит в постели. Она попыталась разбудить Анабель, но, к своему ужасу, поняла, что ребенок потерял сознание, — объяснил Линг.
Элиот подошел к девочке, лежавшей в коме. Анабель было лет пятнадцать. В ней удивительным образом соединились черты родителей: светлая кожа матери и отцовское искреннее, располагающее к себе выражение лица.
— В последнее время она жаловалась на головные боли и тошноту?
— Нет, — ответила мать.
— Принимает наркотики?
— Нет конечно!
— Может быть, ушибла голову или упала с кровати во сне?
— Да нет же!
Элиот внимательно посмотрел на девочку и почувствовал, что жизнь покидает ее тело и смерть притаилась в уголке комнаты, ожидая своего часа.
Начало осмотра дало тем не менее хорошие результаты: Анабель дышала ровно, а ее сердце и легкие функционировали нормально.
Однако дело пошло хуже, когда Элиот приступил к осмотру зрачков. Плавно поворачивая голову пациентки слева направо, доктор обнаружил, что зрачки ребенка остаются неподвижными. Он надавил на грудную кость, и мышцы девочки в зоне запястья сократились, что заставило Элиота нахмуриться.
— Это не очень хороший знак, да, доктор? — спросил мистер Романо, внимательно наблюдавший за действиями врача.
Элиот решил не опережать события.
— Пока рано делать выводы. Подождем результатов обследования.
Томограмма была готова несколькими минутами позже. Когда врач поднес снимок к свету, он уже догадывался, что увидит.
— Отек в области мозжечка? — высказал предположение доктор Линг.
— Точно, — подтвердил Элиот, грустно вздохнув. — Мозжечковый отек.
— Ну как, доктор? — Мать Анабель, подавляя плач, бросилась к Элиоту.
Он посмотрел на нее сочувственно. Ему очень хотелось сказать что-нибудь ободряющее, вроде: «Все хорошо, малышка вот-вот проснется». Но правда была другой.
— Мне очень жаль, но у вашей дочери произошел инсульт. Состояние критическое.
Наступила тишина. Казалось, она будет длиться вечно. Но вот родители осознали слова, сказанные доктором. Мать с трудом сдерживала рыдания, в то время как отец не желал сдаваться.
— Но она же дышит! Она еще жива! — воскликнул мистер Романо.
— Пока жива. Но отек будет увеличиваться, ограничивая возможности дыхательной системы, и тогда остановится сердце.
— Но ее можно подключить к приборам искусственного дыхания!
— Да, мадам, но это, к сожалению, ничего не изменит.
Покачиваясь, отец подошел к дочери.
— Как… как мог у нее случиться инсульт? Ей же еще только пятнадцать…
— Это может случиться с кем угодно и когда угодно, — пояснил Элиот.
Яркое солнце проникало через окно, заливая комнату дерзким светом, играя в волосах девочки. Казалось, Анабель всего лишь заснула, и не верилось, что она уже никогда не проснется.
— И вы даже не попытаетесь сделать операцию? — удивилась мать, все еще не веря, что это конец.
Муж подошел к ней и взял за руку. Элиот поймал ее взгляд и тихо сказал:
— Больше ничего нельзя сделать. Мне очень жаль.
Он хотел бы остаться с ними, взять на себя часть их непомерного горя, поддержать словами, но знал, что в такой ситуации слова не помогут.
Читать бесплатно другие книги:
