Оборотень по особым поручениям Орлова Анна

– За кем, как за каменной стеной? – хмыкнул я.

– Ага. Она сама этого никогда не признает. Но хочется, я же вижу. Джонни в этом плане бесперспективен, он плывет по течению, благо средства позволяют. А Хелен желает и на бирже играть наравне с акулами бизнеса, и знать, что муж всяко выручит и спасет, если что… – Дэйв выкинул окурок в сад. – Вот напишу я роман о ней, будет знать. Или Эстер сюжет подскажу, пусть напишет о сильной женщине с нежным сердцем!

– Напишите в соавторстве, – посоветовал я, – думаю, это будет интересно.

– Да, пожалуй, – подумав, согласился он. – Это идея, Нолан! Мы с нею запросто состряпаем бестселлер, а я мстительно напишу посвящение сестрице… Заодно и прославлюсь!

– Да, Диггори Кеннет и Острослов – отличный дуэт!

– Ну нет. Некто Э. Бейнс и Д. Маккинби – вот так будет хорошо, – улыбнулся он.

Мы помолчали.

– Девчонок жалко, – сказал вдруг Дэйв. – Лили была глупая, но не злая. Что попыталась хапнуть больше, чем могла унести, это я могу понять, бедное детство, все в этом роде. Могла ляпнуть что-то, не подумав. Прикидывалась не тем, кто она есть… Но зла она никому не желала, хоть и завидовала, конечно.

Я кивнул.

– А эта Минни – тоже дуреха. Я верно понял, что она видела или слышала что-то?

– Дэйв, вы бы лучше помолчали, а то как бы вам не оказаться в кустах со свернутой шеей, – серьезно сказал я.

– Да ну, кому я нужен, – отмахнулся он.

– Вы наследник, – напомнил я. – Уж поберегитесь, а то инспектор… Инспектор?!

То, что вырвалось у Дэйва, я воспроизвести не берусь, я не литератор, да и приличия не позволяют.

– Что это с вами? – выговорил я, глядя на заляпанного грязью с ног до головы Рассела. В фигуре рядом с ним я с большим трудом узнал Хелен.

– Скотина! – неожиданно выкрикнула она и чем-то запустила в брата. Мы с Дэйвом едва успели пригнуться. Метательным предметом оказалось рулевое колесо; ей-ей, не знаю, зачем девушка его принесла…

– Мы разбились, – невозмутимо ответил Рассел. – У вашей машины, мистер Маккинби, отвалилось колесо.

– Вот черт, – почесал тот макушку. – А я думал, это в моторе стучит.

– Нет, это ось поломалась, насколько я смог понять, я в этом плохо разбираюсь, – инспектор был удивительно миролюбив. – И когда ваша сестра решила показать мне класс вождения на раскисшей дороге… Словом, останки вашего автомобиля можете собрать у большого дуба возле пастбища – мы очень удачно в него затормозили. Правда, опрокинулись. А пока выбирались из канавы… ну, вы сами видите, на что мы похожи.

– Руль Хелен принесла, – философски ответил Дэйв, – остальное пускай валяется. Главное, вы оба живы.

Тихому рычанию Хелен позавидовала бы любая служебная собака.

– И за сломанную изгородь придется платить, – добавил инспектор. – Я выпишу штраф за опасную езду.

– Грег, хватит острот! – взъярилась Хелен, а мы с Дэйвом впечатленно переглянулись. – Мне их хватило по пути сюда! Из-за тебя я не попала в банк!

– Неужто?

– А кто все время говорил под руку: «Держи правее, держи левее, притормози, там стадо баранов»?

– А кто не слушал опытного водителя? Почему нас понесло юзом по мокрой глине? Когда мы чуть в корову не врезались!

– Сам бы и вел!

– Ты меня не пустила за руль!

Дэйв, отвернувшись, хохотал, зажимая рот ладонями.

– Идемте, Нолан, это надолго, – выговорил он и потащил меня в дом. – Понимаете теперь, о чем я?

– О да, – с чувством ответил я. – Кажется, у мистера Огдена нет шансов.

– Нет, конечно. Он бы сказал: «Да, дорогая, ты права, дорогая», вот и все. Выпьем? – предложил он.

– Не откажусь. Только сказать бы миссис Донован, что надо бы приготовить ванну для этих двоих.

– Если вы полагаете, что я не вижу ничего у себя под носом, – негромко произнесла проходившая мимо экономка, – то вы ошибаетесь, молодые люди.

– Ну, мы именно что молодые, нам свойственно ошибаться, – улыбнулся Дэйв.

– А намекать на возраст дамы, даже если она годится вам в матери, неприлично, – отрезала миссис Донован и удалилась разнимать инспектора с Хелен.

– Роскошная женщина, – сказал Дэйв, налив мне виски. – Мечта! Жаль, я не поэт. И слава богу! Давайте выпьем за это, Нолан!

Я кивнул, и мы выпили. С четверть часа мы молча думали каждый о своем, затем я встрепенулся, краем глаза заметив знакомую фигуру.

– А вы, смотрю, неравнодушны к одной кошечке? – произнес вдруг Дэйв.

– О ком это вы?

– Об одной из моих кузиночек… – Дэйв ухмыльнулся. – Ну что вы застеснялись, словно юная девица! Нравится ведь?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – отчеканил я. С моего места прекрасно было видно, что Майя стоит на лестнице и прислушивается к разговору. – Не будем об этом. Давайте лучше поговорим о сокровищах, это куда интереснее.

– Да что в них интересного? – пожал плечами Дэйв. – Нет, если нечего есть, тогда что угодно сойдет, а если есть средства… Нолан, я не коллекционер. Я вообще не понимаю людей, которые собирают эти финтифлюшки. Ладно драгоценности – красиво, всегда можно продать, или картины, они хоть стены украшают. Ну а прочее… нет, не мое.

– Вам, кажется, хватит пить, – отобрал я у него бутылку, хотя слушать откровения Маккинби было интересно.

– Ладно, у меня еще припасено, – усмехнулся он. – Что я хотел сказать, Нолан… А что я хотел сказать? А! Я люблю деньги. Но они у меня есть, мне хватает, поэтому охота за сокровищами – это приключение… было.

– Так что там у вас стучало в машине? – спросил я не без намека.

– Понятия не имею, я не механик, – ответил Дэйв. – Думаете, кто-то намеренно испортил тормоза? Тогда это явно не на меня покушались, а на Хелен. Я же никуда ехать до конца недели не собирался. А вот сестренка прилюдно объявила, что собирается в деревню. А потом еще ждала инспектора, так что у злоумышленника время было. Ну что вы так смотрите? Знаете, сколько я прочитал дрянных детективов на эту тему? О, вам и не снилось…

– Гм…

– Да ерунда это все. А если хотели угробить сестру, то вообще бессмысленно – она отменно водит. Откажи тормоза, она сумела бы сработать сцеплением или ручным тормозом. А если отвалилось колесо… – он развел руками. – Я сам виноват, давно надо было показать этот драндулет механику.

– Проверить все же стоит, – сказал инспектор, щеголявший в громадном купальном халате. Не знаю, где его раздобыла экономка: возможно, он принадлежал мистеру Бейнсу, а может, и покойному Уоррену. – Налейте и мне, что ли. Больно уж день неспокойный.

– Мне тоже, – велела Хелен. На ней был похожий халат, только не полосатый, а в громадных розах. – Дэйв, наливай как следует!

– Ага, а ты потом разобьешь еще одну машину? Ладно бы это была таратайка Джонни-боя, но мою-то за что?

Я покосился на лестницу. Майи там не было.

– Господа останутся на обед? – спросила миссис Донован, подкравшись, как обычно, незамеченной.

– Если не возражаете, – ответили мы с инспектором хором.

– Прекрасно, – сказала экономка. – Мистер Бейнс чувствует себя неважно, мистер Уоррен тоже… А я не люблю, когда пропадает хорошая еда!

– Я надеюсь, вы о Бейнсе-старшем? – спросил Дэйв.

– Нет, я о мистере Дэниеле Бейнсе, – ответила миссис Донован и удалилась.

По лестнице с топотом сбежала Бэйби.

– Классные! – оценила она халаты. – Хелен, вам очень идет! Жалко, вы все время в чем-то таком строгом, унылом… Вон Эстер сменила прическу, и уже стала интереснее!

– Угу, фонарь под глазом ее особенно красит, – фыркнул Дэйв. – Но да, сестренка, эти пышные розы тебе очень к лицу!

Я постарался сделаться незаметным. Улизнуть не было возможности, я вынужден был присутствовать за обедом. И как нарочно, Майя оказалась напротив, только вовсе на меня не смотрела. Она вообще ни на кого не смотрела…

Хорошо инспектору, подумал я, пусть его и нарядили вместо халата в старые вещи покойного Уоррена, которые были кое-где велики, а кое-где малы Расселу на пару размеров, он все равно чувствовал себя непринужденно. Они с Дэйвом что-то обсуждали, временами переругиваясь с Хелен и Эстер (неужели обсуждали будущий роман и рекламную кампанию?), а я не знал, как заговорить с Майей.

– Передайте соль, пожалуйста, – ровным голосом попросила вдруг она.

Я протянул солонку.

– Спасибо.

«Дожил, – сказал я сам себе. – Полголовы седых волос, а не знаешь, как заговорить с девушкой!»

То есть я знал, как заговорить с любой девушкой, хоть с той же Фионой или Эстер, но не с Майей. Видимо, на лице у меня было написано отчаяние, потому что она вдруг остро взглянула на меня и спросила:

– Мистер Нолан, скажите, откуда у вас этот шрам?

Я невольно прикоснулся к виску (видимо, свет упал удачно, иначе разглядеть эту отметину почти невозможно) и ответил кратко:

– Упал.

Темные брови приподнялись – у Майи была на редкость выразительная мимика, когда она того хотела.

– Напали грабители в переулке, – попробовал я еще раз.

– Не верю.

– Бандитская пуля, – сдался я, и она улыбнулась.

– Теперь верю. Зачем же лгать, – произнесла девушка, – если можно сказать правду?

– Потому что не всегда можно и нужно говорить правду, ложь может быть безопаснее.

– Ясно, – протянула она. – Знаете, мистер Нолан, я здесь чужая, я многого не понимаю… Но вы почему-то напоминаете мне о родине. Не знаю, в чем тут дело.

– Может, потому, что я бесхитростен и открыт, как ваши соотечественники?

– Это вы-то открыты? – улыбнулась Майя. – Не смешите. Впрочем, я не стану расспрашивать, у вас свои секреты, у меня свои, не так ли?

Я молча кивнул, чувствуя себя полнейшим идиотом.

– А вы не видели тут кошку? – спросил я, чтобы не молчать. – Темно-коричневую кошку с голубыми глазами?

– Нет, – неожиданно резко ответила она. – А вы?

– А я видел, дважды. Только, похоже, она мне мерещилась – даже миссис Донован о ней не слыхала.

– Тут была такая кошка, – неожиданно сказала экономка, обладавшая острейшим слухом, это я уже понял. – Но очень давно. Мистер Уоррен привез ее откуда-то… Она была презлющей: уж сколько поколений сменилось у обычных наших кошек, а все они не заходят в дом дальше кухни. Та им не позволяла, кое-кого сильно искусала.

Я не отрываясь смотрел на Майю: она напоминала гончую, учуявшую свежий след.

– Давно ли этой кошки не стало? – негромко спросила она.

– Тому уж лет пять, она долго прожила. Но наши кухонные все равно не идут в дом, – ответила экономка.

– Вот как… Вы не знаете, откуда дядя ее привез?

– Он говорил, из Хиндустана, – ответила миссис Донован и принялась разливать чай.

Церемоний тут давно уже не соблюдали, так что я не глядя взял чашку, которую передал мне кто-то из соседей по столу, и машинально выпил. Чай оказался слишком крепким. Ну вот, теперь точно не усну, буду обдумывать услышанное.

Вдобавок разболелась голова – не нужно было пить с Дэйвом. Ну а поскольку голова не просто болела, а еще и кружилась, я списал это на погоду и старое ранение, которому обязан был тем самым шрамом. Случалось со мной такое и, как правило, не к месту и не ко времени.

Одним словом, я откланялся и хотел было идти к себе, но передумал: зачем? Лучше заночую здесь. Устал, как собака последняя, лечь бы да поспать, к утру все пройдет…

Майя проснулась от того, что Джинто скребся в дверь.

– Ты что? Выпустить? – спросила она, а пес заскулил, вытянувшись на полу. Девушка зажгла лампу и наклонилась к нему. – Эй, что с тобой? Нос какой горячий… Джинто! Ну-ка проснись! Я кому сказала?

Пес не отзывался, вздрагивал иногда всем телом, поскуливал, но не просыпался.

– Не змея же тебя укусила, – проговорила Майя, гладя шелковистую рыжую шерсть, – откуда они тут? Съел какую-нибудь отраву? Да, это может быть… Дай попробую…

Она потянулась к кувшину с водой, но опустила руку.

– Если ты меня уже не слышишь, это тебе не поможет, бедная собака, – сказала девушка, наклонилась и прижалась лбом ко лбу спаниеля. – Оставался бы ты с хозяином, был бы жив… наверное. Как знать, кто разбрасывает отраву по полям! Ты немного надоедливый, Джинто, но симпатичный. Я бы взяла тебя с собой, но только ты там не выживешь, слишком жарко…

Пес заскулил и лизнул ее лицо. Глаза, правда, не открыл.

Майя осторожно цедила воду ему за щеку. Джинто вроде бы глотал, только поди пойми: вода это выливается у собаки из пасти или просто слюна пошла?

– Никто ночью не поедет за ветеринаром, – сказала Майя, подняла пса на руки (он был не таким уж и тяжелым) и положила на край кровати. – Люди здесь твердые, как камень, но и хрупкие. То ли дело мы – гибкие и изменчивые… Спи, Джинто. Если сегодня ты уйдешь навсегда, то знай – я была с тобой. Ты не остался один. Я попрошу сжечь твое тело, чтобы тебе не пришлось лежать в холодной сырой яме, нет. Ты станешь огнем, рыжим, золотым, как твоя шерсть, улетишь прочь, взглянешь вниз и удивишься… Спи, Джинто… спи мирно.

Она погладила пса по голове, по мягким шелковистым ушам…

Мне было дурно, меня тошнило, но все это прошло, едва я только увидел, где и в каком виде нахожусь. Слава всему сущему, я был одет, но… но… я доподлинно помню, что не ложился вчера в одну постель с мисс Тагор, и уж точно она не гладила меня по голове и не прижимала к груди… Смутные воспоминания забрезжили в моей больной голове. Неужели?..

О черт, о чем я думаю! Быстро, пока она не…

– Мистер Нолан?! – услышал я, и рядом полыхнули яростью светлые глаза. – Да как вы посмели!

Я никак не посмел, меня вообще не спрашивали, когда тащили в постель, поэтому я решил ответить симметрично, извернулся и крепко поцеловал Майю. Если уж меня станут бить по морде, так хоть за дело…

Через пару минут я понял, что, кажется, увлекся. Еще чуть погодя – что мисс Тагор как-то… не возражает, в общем. Хотя по роже мне даст, это читалось у нее во взгляде.

– Подите прочь, негодяй! – выдала она, сумев глотнуть воздуха.

– Сами меня притащили сюда, сами и выносите, – ответил я. Видимо, я извращенец, мне хотелось добраться до ножки с браслетом, он отпечатался у меня в памяти.

– Как вы очутились у меня в постели? – грозно вопросила Майя. – И где бедный Джинто? Вы что, выгнали больную собаку на улицу?

– Нет, – мрачно ответил я. Сейчас начнется… Лишь бы от дела не отстранили, а то к таким, как я, отношение двоякое. – А, да что кота за хвост тянуть… Это я – Джинто.

– Вы?! – девушка замерла, и я понял, что сейчас все-таки огребу чем-нибудь тяжелым. Например, подушкой: в ней уголь можно добывать в промышленных масштабах, а весит она, как пара вагонеток. – Мистер Нолан… Да что вы разлеглись, живо идите к себе! Раз вас накормили какой-то дрянью, значит, хотели вывести из строя и найти у вас что-то… список, верно?

Я в который раз поразился ее самообладанию. Обнаружить у себя в постели вместо умирающего пса вполне дееспособного мужчину и тут же отправить его на дело… На это не всякий способен! Я бы не смог.

– Список я здесь не храню, – ответил я. – Большую часть перечисленного я помню и так, а чтобы уточнить детали, придется ехать к моему патрону. Однако меня могли и насмерть отравить!

Майя машинально почесала меня за ухом. Я так же машинально подставил второе ухо. Жаль, в человеческом облике я великоват, и она не может посадить меня на колени. А вот наоборот…

– Что вы себе позволяете, сэр? – поразилась девушка.

– Простите, ничего не могу с собой поделать, – покаянно ответил я.

От Майи пахло чем-то сладковато-терпким, запах напоминал одновременно разогретое на солнце дерево и тропические фрукты, но точнее я аромат описать не мог. В человеческом облике я воспринимаю запахи совсем не так, как в собачьем. В собачьем я обонял совсем другое…

– Да перестаньте вы меня обнюхивать! – Майя попыталась вырваться, но я был намного сильнее, и хоть старался держать ее поаккуратнее, выпускать все равно не собирался. – Вы намерены пойти узнать, что происходит, или нет?

– Нет, – честно сказал я. – Если меня хотели ограбить, так давно это сделали, время-то уже к девяти. А списка, повторяюсь, тут нет… Вот за завтраком и посмотрим, кто будет вести себя необычно!

– Ну хорошо, – согласилась она и перестала вырываться. – Гм… Мистер Нолан, а вы не желаете выйти и дать мне одеться?

– А вдруг кто-нибудь заметит? Это же неприлично!

– Ну так сделайтесь снова соба… – Майя посмотрела мне в глаза. – Ах вы негодяй…

– Я не подсматривал, честное слово, – поспешил я заверить и прижал ее к себе покрепче, потому что в пределах досягаемости мисс Тагор были кувшин, кочерга и косметичка. – Я закрывал глаза. Лапами. Я только ногу видел, с браслетом, когда она из-под одеяла высунулась. Очень красиво, да-с… А зачем на нем колокольчики?

– Считается, что это отпугивает злых духов, – сердито ответила она. – Мистер Нолан, да прекратите же меня душить! Идите побрейтесь, что ли. Или вы намерены спуститься к столу в таком помятом виде?

– Я боюсь вас отпускать, – честно сказал я.

– Почему?!

– У вас рука тяжелая, – пояснил я. – Опасаюсь пострадать, причем вполне заслуженно… нет, отчасти заслуженно. Это вы меня к себе положили.

– Да? А в прошлые разы вы сами запрыгивали!

– Но я не превращался в человека, – резонно заметил я. – И на вашу добродетель не покушался. И сейчас не покушаюсь.

– Неужели? А чем вы тогда заняты? – Майя сощурила голубые глаза.

– Самообороной, – подумав, нашелся я. – Не хочу получить по физиономии, как бедолага Джон.

– Подумаешь, – буркнула девушка. – Переживет. Сам виноват.

– Согласен.

Мы помолчали. Ситуация была абсурдной, неприличной, но приятной до крайности. Во всяком случае, с моей точки зрения.

– Ну хорошо, – сказала наконец Майя. – Я не стану вас бить…

– Подручными предметами тоже, – вставил я.

– Вообще не стану бить, – повторила она. – Но только если вы правдиво ответите на мой вопрос.

– Какой же? – заинтересовался я.

– Вы говорили, что хорошо помните приложенный к завещанию список. А скажите, сэр, это просто перечисление предметов, или же там есть хотя бы намек на то, где может оказаться искомое?

– Вы опять о кошке? – понял я. – Нет, намеков нет. Написано, к примеру, ваза династии Мин, такой-то высоты, изображены павлины в императорском саду. А таких ваз тут десятка полтора, и большая часть их – поддельные, как мы уже убедились. То же самое с картинами, драгоценностями…

– Эту кошку подделать нельзя, – печально произнесла Майя. – Коричневая кошка с голубыми глазами. Она одна такая на свете, и она нужна мне, как воздух!

– Но почему? – невольно заинтересовался я.

Девушка помолчала, поудобнее устроилась у меня на руках и негромко сказала:

– Если я начну рассказывать вам эту историю, мы опоздаем к завтраку.

– Ну и что? – пожал я плечами.

– А может, вы меня все-таки выпустите? Я же пообещала…

– Если вам неприятно, выпущу, конечно, – вздохнул я и разжал руки.

– Просто немного неудобно и ноги мерзнут, – пояснила она, подтягивая колени к груди. Мелькнула смуглая щиколотка с золотым браслетом, и я поспешил набросить на девушку плед, а то мысли завели меня куда-то не туда. – Вот теперь порядок. Кстати, с вами намного теплее, так что…

Я понял это как приглашение и осторожно обхватил Майю поверх пледа. Возражений не последовало.

– Так что это за история? – напомнил я, чтобы не увлечься фантазиями чрезмерно.

Майя помолчала, потом негромко заговорила:

– В одной далекой-далекой южной стране живет народ, который вы, британцы, называете язычниками, потому что мы не хотим молиться вашему Богу, а почитаем своих. Боги эти настолько могущественны, что не могут явиться людям, потому что те слишком слабы и не вынесут вида и самого присутствия высшего существа, вот почему они вынуждены прибегать к помощи посланников. Так, у одного божества, имя которого вам ничего не скажет, посланником является кошка. Коричневая кошка с глазами цвета александрита, как называете его вы, а мы зовем кошачьим камнем.

– А разве это не такой коричневый с золотой искрой? – не удержался я.

– То «кошачий глаз», – поправила Майя. – А это просто кошачий камень. Вы знаете, он меняет цвет в определенном освещении от голубого или сиреневого до темно-красного. Так вот, мистер Нолан, при храме нашего божества всегда живет такая вот кошка. Она и сейчас там. Я имею в виду живое ее воплощение. Она всегда одна, и только когда приходит ее время, появляется преемница-дочь.

Я хотел было спросить, откуда берется кот, но придержал язык.

– Есть еще и реликвия, отмеченная силой бога, – продолжила девушка. – В ней обитает дух той самой кошки. Считается, что до тех пор, пока она в храме, народу будет сопутствовать удача, земли будут плодородны, приплод у скота обилен, а войны минуют нас. По особым дням старейшины собираются в храме и следят, как посмотрит на них эта кошка, изменят ли цвет ее глаза в свете луны… Если они покраснеют, нужно держать ухо востро!

Я подумал, что раз александрит меняет цвет, то достаточно устроить хитрое освещение и дурить верующих напропалую, но опять-таки промолчал.

– Случилось так, что у одного из хранителей божественной кошки родилась дочь, – говорила Майя нараспев. – Она была красива, и она понравилась офицеру из ваших, он служил в расквартированной там части…

– Погодите, вы… – я нахмурился. – Вы сейчас говорите о вашем отце?

– Почти, – загадочно ответила она. – Я говорю о Майкле Уоррене. Так вот, этот офицер был человеком строгих нравов, но в наших краях трудно устоять перед соблазном, тем более если речь идет о туземке, пусть и из знатной семьи. Семья, скажу прямо, ничего против не имела, тем более что священная кошка к иноземцу отнеслась хорошо.

– И он…

– Он – устоял, – сказала Майя. – Однако к нему приехал в гости старший брат, путешественник и собиратель редкостей. Он тоже увидел ту девушку…

– Ах вот оно что, – по спине у меня побежали мурашки.

– Белые люди для нас почти на одно лицо, – сказала мисс Тагор, подняла руку и дотронулась до моего виска. – Вас вот легко отличить, у вас волосы огненные. Тоже знак… Но братья Уоррен были слишком похожи, и девушка не догадалась, что на свидание к ней пришел не Майкл, а Генри Уоррен, переодевшийся в форму брата, которого как раз вызвал командир.

У меня зашевелились волосы на голове.

– Девушка подарила ночному гостю котенка, родившегося не в срок, – продолжила она. – Никто не знал, что с ним делать, но девушке приснился сон. Кошка велела отдать котенка чужеземцу. Еще девушка рассказала ему легенду о священной кошке. Ну а Генри Уоррен исчез поутру, а вместе с ним пропали котенок и, что много хуже, реликвия. Котенок давал ему возможность худо-бедно использовать талисман, так что его сила не испепелила святотатца на месте.

– О черт… – вырвалось у меня.

– Жрецы были в растерянности. Разве могла священная кошка не знать, что пришелец замыслил зло? – продолжила Майя нараспев. – Богиня явилась им и произнесла пророчество: все случилось как должно, и вернуться реликвия должна через ребенка, который придет в мир в результате этого недолгого союза… Когда он вырастет, конечно же.

– Кхм, – только и произнес я, уже начиная что-то подозревать.

– А потом родилась я, – совершенно спокойно сказала Майя. – Мама была уверена, что отец – это Майкл Уоррен, а он, как подобает офицеру и джентльмену, не стал этого отрицать. Документы подлинные, мистер Нолан, он признал меня дочерью. Жениться на моей матери он никак не мог, но тем не менее взял ее в дом, а мне дал образование и попытался сделать из меня достойную девушку… Он никогда не говорил мне ни о чем, – она вздохнула. – Уже после его смерти, разбирая его бумаги, я нашла черновики писем к брату. Папа все собирался написать ему обо мне, но то ли не мог решиться, то ли опасался чего-то, то ли просто не успел… Это неважно.

– Д-да… – выговорил я.

– Кстати, у меня есть младший брат, Киран. Он-то уж точно сын Майкла Уоррена.

– О господи, – произнес я на этот раз. – Но вы…

– Мне не нужны никакие сокровища, – сказала Майя. – Только кошка. Та кошка, которую увез Генри Уоррен из нашего святилища. Я должна ее вернуть! Вы поможете мне найти ее, мистер Нолан?

«Куда ж я денусь?!» – подумал я и кивнул.

– А вы, случайно, не подсобите мне в разговоре с кухонными кошками? – спросил я. – А то понимать я их понимаю, когда… гхм… не человек, да только отвечать они не желают.

– Я попробую, но…

– Не выйдет так не выйдет. Просто… я тоже здесь не просто так.

– Это я поняла.

Голубые кошачьи глаза смотрели на меня в упор, и я едва сдержал порыв.

– Мне нужна некая вещь, она здесь, в доме. Но я никак не могу ее отыскать, собаку не пускают в комнаты, а иначе мне не учуять эту вещь. Помогите мне, а я помогу вам найти вашу кошку, если она в самом деле здесь!

– Мистер Нолан, – Майя не отводила взгляд. – Если мы заодно, то я должна знать, что именно вы ищете. Иначе как я смогу вам помочь?

Я заколебался. Сам я об искомом знал очень мало.

Камень, видите ли, во время церемонии коронации определял, достоин ли претендент на престол взойти на трон или нет. Что любопытно, жители этой страны (назовем ее в целях конспирации, скажем, Кахария) в магическую силу этого артефакта веруют свято, и по этой причине Кахария, кажется, единственная из всех стран того региона, где не случалось периодических междоусобиц между правящими кланами. Да и внутри кланов не существовало вредной привычки избавляться от лишних наследников, душить братьев и травить дядюшек с кузенами. По крайней мере, вовсе уж откровенно.

И спрашивается, зачем это он понадобился короне? По-моему, тут любой, даже страшно далекий от политики человек может сделать далеко идущие выводы…

– Камень, – решился я. – Честное слово, я сам не знаю, как он должен выглядеть. Может, в оправе, может, без.

– Хорошо, – сказала Майя, подумав. Потом вдруг обняла меня за шею, прижалась лбом к моему лбу и произнесла несколько слов на незнакомом певучем языке. – Мы поможем друг другу. Только перестаньте хватать меня за задницу!

Я лишился дара речи. Во-первых, я ничего подобного не делал, просто поправил плед, во-вторых, от такого выражения в девичьих устах.

– Я выросла при гарнизоне, – явно прочитала Майя мои мысли. – Вам ясно?

– Вполне, – ответил я и разжал руки. Мало ли, чему ее научили Майкл Уоррен и его сослуживцы!

День четвертый

Утро началось с оглушительного скандала. Когда Майя выпустила Джинто из комнаты (главное было не назвать его Алексом при всех, не то пришлось бы, к примеру, врать о языческих фантазиях непристойного толка – пес ведь рыжий), внизу уже бушевал мистер Бейнс.

– Что это такое! – громогласно вещал он, оглядывая практически пустой стол. – Никакого уважения к гостям!

Завтрак действительно был скуден: чуть припахивающая горелым яичница с беконом, а также нарезанная ветчина на блюде, сыр, масло и чай.

– Кухарка взяла расчет, – невозмутимо сказала экономка, расставляя тарелки. – Поэтому пришлось готовить мне.

– Это заметно, – пробормотал Дэйв, приподняв краешек своей порции вилкой.

– А почему она вдруг уволилась? – удивилась Бэйби, которую такие мелочи не смущали, она уплетала яичницу за обе щеки, только угольки хрустели.

– Она считает, что в доме поселилась нечистая сила, – проинформировала миссис Донован, – иначе почему тут происходят убийство за убийством? А потом ей еще хозяин померещился… Боюсь, горничные тоже сегодня не придут.