Невинная обманщица Картленд Барбара
После обеда Доббинс зашел на кухню и, довольно улыбаясь, сообщил: его светлости маркизу и его даме очень понравился обед.
— Его даме? — переспросила Манелла.
— Той даме, что приехала с ним, — уточнил Доббинс. — Она француженка, как и вы.
— Как же ее зовут? — полюбопытствовала Манелла.
— Графиня д'Орбрей, — с запинкой выговорил Доббинс, — но его светлость называет ее Иветт.
Манелле показалось странным, что маркиз, герой сражений с Наполеоном, принимает у себя француженку.
Впрочем, скорее всего он познакомился с графиней в тот период, когда находился во Франции с оккупационными войсками.
— А другие гости маркиза, кто они? — продолжала расспрашивать заинтригованная Манелла.
— Один называет себя просто графом, — ответил Доббинс. — Похоже, он брат графини. Имя у него какое-то чудное, кажется, де Фюсси или что-то в этом роде. А к другому обращаются» месье «.
— Тоже француз? — удивилась Манелла.
— Я слышал, как он говорил, что родом из Парижа. А уж безобразный, просто страсть, — разоткровенничался Доббинс. — Но его светлости с ними весело.
Манелла почувствовала, что интересуется явно не своими делами, и постаралась положить конец разговору.
— Мне ведь важно только, как понравились мои кушанья, — пояснила она. — Все остальное меня не касается.
— Гости уплетали за обе щеки, — заверил Доббинс. — А уж подлизываются к его светлости — так просто смешно. Что он ни скажет, все восхищаются, особенно графиня, — с неодобрением заметил Доббинс.
Манеллу действительно мало интересовали гости маркиза.
Правда, ей очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на прославленного героя. Какая девушка на ее месте не испытывала бы такого желания?
Она едва ли могла рассчитывать встретиться с владельцем этого великолепного дома лицом к лицу. Но тут она вспомнила, что окно ее комнаты выходит на парадный вход. Вполне можно увидеть, как маркиз садится на лошадь или выезжает в фаэтоне.
Только теперь, когда все треволнения этого долгого-долгого дня благополучно закончились, Манелла почувствовала, как чудовищно устала. Ведь и прошлую ночь она буквально не сомкнула глаз.
Как только на кухне было прибрано, она отослала девушек, намереваясь пойти спать как можно скорее.
Однако ей надо было еще вывести на прогулку Флэша, и она направилась с ним к задней двери.
» Завтра я обойду замок, чтобы осмотреть, где что находится, — размышляла она по дороге. — А пока что мне довольно того, что у меня есть удобная постель и не надо платить за жилье «.
Около боковой двери росли кусты жимолости, а за ними начиналась аллейка, поросшая по обеим сторонам боярышником.
Всходила луна, парк осветился ее призрачным светом и выглядел очень романтично. Манелле представилось, что она проникла в некий волшебный мир и словно стала героиней печальной сказки со счастливым концом.
Пройдя по аллее несколько шагов, Манелла увидела конюшню.
» Не засну, пока не увижу, как устроили Герона «, — подумала девушка, тут же забыв про свои фантазии.
Подойдя к конюшне, она увидела длинный ряд дверей и открыла наудачу одну из них.
Конюшня была освещена, и Манелла с удовольствием отметила, что стойла у лошадей просторные и удобные.
Миновав несколько стойл, она издали узнала своего любимца.
Зайдя к нему, она обняла жеребца за шею, потрепала по морде и пожалела, что не захватила ему кусочка сахара, как всегда делала дома.
Жеребец тыкался мордой в ее ладонь, надеясь получить угощение.
— Мы в безопасности, все устроилось, мой милый, — нежно приговаривала Манелла. — Поживем здесь. Не думаю, что дядя Герберт сможет нас здесь разыскать.
Ей показалось, что Герон, с которым она всегда разговаривала, понял ее слова.
Похлопав его по крупу, Манелла заметила, что ему в кормушку засыпан отборный овес. Девушка, с детства выросшая с лошадьми, знала толк в кормах.
Разумеется, тут же стояло и ведро, полное чистой воды.
Погладив еще раз Герона по холке, Манелла пошла к дому.
В кухне было темно.
Вдруг Манелле показалось, что в кладовой что-то стукнуло.
— Неужели миссис Франклин в столь поздний час проверяет запасы? — удивилась Манелла.
Разумеется, она не знала точно, что хранят в кладовых в таких роскошных домах, но полагала, что любую проверку можно было бы отложить до утра.
Миновав дверь кладовой, она все-таки оглянулась, не в силах побороть любопытство. Оттуда выскользнул какой-то мужчина, маленький и тщедушный. Если бы он шагал уверенно, не замирал на месте через каждый шаг, не прижимался к стене, Манелла не обратила бы на него никакого внимания. Поведение же этого человека показалась ей подозрительным. Однако время было позднее, и она не осмелилась будить миссис Франклин.
» Сообщу ей об этом происшествии завтра, — подумала она. — Возможно, после пережитых волнений мне все стало казаться подозрительным «.
Манелла дошла до своей комнаты, ни на кого больше не наткнувшись.
Открывая дверь, она заметила в другом конце полуосвещенного коридора тень. Ей показалось, что она видит того же человека, что с таинственным видом выходил из кладовой. На ее глазах незнакомец вошел в одну из комнат.
Зная, что гости занимали парадные комнаты, расположенные дальше по коридору, Манелла удивилась: неужели кто-то из гостей маркиза украдкой нанес визит в кладовую?
Если и так, Манелле оставалось молчать. Ее положение показалось ей теперь крайне затруднительным. Она была новым человеком в доме и едва ли могла жаловаться на друзей хозяина, даже из лучших побуждений.
— Если завтра не поднимется переполох, а сейф будет в целости и сохранности, я никому ничего не скажу, — сказала себе Манелла. — В конце концов, я задержусь здесь не более чем на два-три месяца, не мне наводить порядки в чужом доме.
Войдя в свою скромную спаленку, она почувствовала себя спокойно и радостно, будто оказалась в раю или в своей детской.
Девушка знала, что по крайней мере эту ночь она проведет спокойно, никто ее не потревожит. Флэш, не решившийся высказывать свои собачьи суждения о субъекте, мелькавшем в коридоре, войдя в комнату, уютно свернулся у изножия ее кровати.
Набегавшись за день, он каждый раз радовался возможности поспать так же, как утром радовался наступлению нового дня, предвещающего, если повезет, многочасовую беготню. Его безмятежная поза словно прибавила Манелле уверенности.
Раздеваясь и укладываясь в постель, в полусне шепча молитву на сон грядущий, она подумала, что обрела здесь покой.
Проснувшись на следующее утро, Манелла испуганно взглянула на часы. С облегчением она увидела, что стрелки показывали всего без четверти шесть.
Забыв накануне попросить, чтобы ее разбудили, она вполне могла проспать.
Быстро одевшись и наскоро приведя себя в порядок, Манелла помчалась на кухню.
Ее предупреждали, что его светлость завтракает в восемь.
Лакей, встретившийся ей на пути, сообщил:
— Гости поехали на верховую прогулку. Сказали; будут завтракать, когда вернутся.
— Значит, мне на все хватит времени, — обрадовалась Манелла.
Хлопоча на кухне, она неотступно думала об одном: надо как-то ухитриться и выкроить время, чтобы выезжать на жеребце.
Сегодня, после столь долгого пути, ему было полезно отдохнуть.
Но жеребец молод и очень подвижен. Скоро он забеспокоится, может даже попытаться сам выбраться из конюшни. Дома Манелла совершала на нем ежедневные долгие прогулки.
» Если маркиз выезжает на лошади рано утром, я должна делать это еще раньше, — рассуждала девушка. — Впрочем, можно будет как-то выскальзывать из дома и в послеобеденное время «.
У нее создалось впечатление, что после ленча слуги не слишком утруждают себя работой.
Если она приготовит сандвичи и испечет бисквиты, их можно будет оставить на кухне, чтобы потом подать в гостиной.
» Я должна как следует распланировать свою работу, — размышляла Манелла. — Не хватает еще что-нибудь упустить, едва устроившись на такое хорошее место «.
Поэтому, отбросив посторонние мысли, она целиком посвятила себя кулинарии.
Манелла разложила по серебряным блюдам яйца, рыбу, грибы, почки. Эти продукты готовила еще миссис Уэйд.
В последний момент девушка сообразила, что накануне забыла поставить хлеб.
» Значит, сегодня будут тосты, — решила Манелла. — Но не дай бог мне еще раз забыть про хлеб! Как же девушки мне о нем не напомнили!«— сокрушалась она.
Впрочем, как она поняла, Бесси и Джейн и сами работали здесь совсем недавно.
Откуда им было знать, что едят такие люди, как маркиз, впервые на их памяти прибывший в замок?
Манелла горестно вспоминала, как постепенно у них в доме забывались, отходя в прошлое, порядки, существовавшие при жизни ее матери.
Домашний уклад упрощался не от небрежения. Просто стараниями дяди Герберта они с отцом становились все беднее и вынужденно урезали себя в расходах.
Перейдя к приготовлению ленча, Манелла с волнением размышляла о внезапно открывшихся перед ней возможностях. Какие чудесные французские блюда она сможет здесь готовить!
» Моя премьера состоится сегодня за ужином, — подумала она. — Теперь у меня не будет нужды экономить на каждой щепотке соли, и я смогу приготовить то, что не пробовала с тех пор, как была у бабушки «.
Наконец меню было продумано.
Когда егерь с садовником явились на кухню принимать заказы на необходимые продукты, она уверенно перечислила им все, что ей потребуется.
— Мы-то постараемся, мисс, — сказал садовник, в растерянности почесывая в голове, — но это будет нелегко. Уж больно странные вещи вам понадобились.
— Миссис Уэйд никогда ничего такого не просила, — пояснил егерь.
— Знаю, — улыбнулась Манелла. — Но его светлость, как меня заверили, предпочитает именно французскую кухню. Поэтому-то я и заказываю столь необычные для вас продукты. Мы ведь должны верой и правдой служить маркизу, а он достоин самого лучшего приема, не правда ли?
Манелла нашла подходящие слова. С воодушевлением согласившись, что маркиз должен получать в своем родовом поместье все самое лучшее, а все — служить ему верой и правдой, мужчины ушли, совершенно довольные предстоящей работой и очарованные новой поварихой.
Тем временем в имении готовились к прибытию новых гостей, семи или восьми человек, которые ожидались завтра.
Горничные деловито сновали по коридору, прибирая комнаты для гостей. Освобождались помещения для слуг.
Конюхам полагалось устроить все к приему трех-четырех экипажей и обеспечить места для лошадей.
Тем не менее никакой суматохи заметно не было. Весь штат слуг был превосходно обучен, каждый знал свое дело, миссис Франклин и Доббинс могли разрешить любое затруднение.
Манелла, у которой выдалось свободное время, решила немного осмотреться, заглянуть в бальный зал, музыкальную гостиную, библиотеку.
От миссис Франклин, с которой она успела подружиться, девушка узнала много занимательного о замке и его самых примечательных комнатах.
Старшая горничная рассказала ей про картинную галерею.
— И не забудьте, мисс, мы натираем там пол каждую неделю, а уж как это хлопотно, и словами не выразишь! — не преминула похвастаться она.
Осанистый старик, хранитель ценностей — в замке была и такая должность, — пообещал показать Манелле собрание книг.
По его словам, в библиотеке имелось много раритетов.
Манеллу удивило, что этот явный джентльмен, — наверное, младший сын из какого-нибудь аристократического семейства — ходит на ленч в комнату домоправительницы. Как выяснилось, ему было просто скучно есть одному, а с миссис Франклин и Доббинсом он давно находился в самых дружеских отношениях.
— Мистера Уотсона, — пояснил он, — занимают только математика и финансы, а я никак не могу разделить его интересов.
Теперь Манелла поняла, почему мистер Уотсон ел свой ленч в одиночестве.
Искренне посочувствовав человеку, которого может интересовать математика, — видно, жизнь мистера Уотсона была еще скучнее этого самого скучного на свете предмета, — Манелла решила впредь баловать его вкусными блюдами, чтобы хоть чем-то порадовать хранителя ценностей.
Отложив посещение библиотеки на более поздний срок, Манелла начала свою экскурсию с музыкальной гостиной. Эта комната оказалась необычайно уютной. Стены здесь покрывали дубовые панели, украшенные старинной резьбой, немного грубоватой, но тем более милой тем, кто сохранил в душе нежность к традиционным интерьерам английского дома.
Бальный зал, пустовавший с довоенных времен, поражал воображение величиной и торжественностью.
Однако Манеллу это помещение оставило совершенно равнодушной, показавшись ей холодным и неприветливым.
Впрочем, если украсить его цветами, зажечь свечи в канделябрах, а главное, наполнить танцующими парами, зал мог бы показаться даже романтичным, в конце концов решила девушка.
Выйдя из зала и бесшумно прикрыв за собой дверь, она задумалась, в каком направлении продолжать осмотр.
Вначале Манелла хотела отправиться в так называемое» правое крыло «, самую старинную часть замка, в которой теперь никто не жил. Но тут она вспомнила, что Бесси и Джейн накануне вскользь обмолвились об обитавшем там привидении, которое летом показывалось реже, а зимой, по ночам, никому не давало покоя.
Манелла не стала расспрашивать своих помощниц, хотя девушкам явно не терпелось поделиться с ней сведениями и услышать ее просвещенное мнение. Миссис Уэйд так хорошо их вышколила, что они не решались навязывать своей начальнице тему для разговора.
Манелла была уверена, что Бесси и Джейн болтают вздор — в нежилом крыле некому было страдать от происков назойливого привидения. Но все эти разумные доводы не могли развеять ее скрытых опасений. Все-таки идти без провожатого в правое крыло показалось ей рискованным.
— Зачем испытывать судьбу? — пробормотала Манелла, взгляд которой как раз упал на дверь, находившуюся в переходе, соединявшем правое крыло с левым, обитаемым, более поздней постройки.
Открыв эту дверь, девушка застыла в изумлении. Она оказалась в домашней часовне, по-видимому, такой же древней, как и правое крыло.
Часовня очень понравилась Манелле. Все помещение было залито золотистым светом, пробивавшимся сквозь старинные цветные витражи. Скромные дубовые скамьи простояли здесь, по всей видимости, несколько веков.
Внимание девушки привлек массивный золотой крест, инкрустированный драгоценными камнями.
Манеллу лишь смутило отсутствие цветов, какими принято украшать вход в алтарь, и привычных букетов по обе стороны от креста.
Святость, царившая в этом месте, подействовала на; впечатлительную девушку, и она благоговейно опустилась на колени перед алтарем.
Едва начав читать благодарственную молитву, Манелла услышала мужские голоса и, чтобы не встречаться с маркизом или его друзьями, проскользнула в ризницу.
Ее внимание привлекли хранившиеся там вещи. В церкви, расположенной по соседству с их имением, священники не имели таких роскошных и разнообразных одежд. Не было в ней и драгоценной церковной утвари. Увлекшись этими новыми для нее предметами, Манелла не испугалась, когда услышала шаги, гулко разнесшиеся в тишине часовни. Едва ли кто-нибудь вздумал бы войти в ризницу.
Манелла принялась разглядывать старинный квадратный столик, на котором лежали две церковные книги, по-видимому, для записей о рождениях и смерти, требник, несколько молитвенников и большая старинная Библия в синем кожаном окладе.
Вдруг ее внимание привлек разговор, а точнее зловещий, таинственный, приглушенный тон, в котором он велся. Мужчины, вошедшие в часовню, остановились, должно быть, прямо перед ризницей и перешептывались по-французски.
Теперь она не сомневалась, что это граф де Фуас, чье имя Доббинс не смог выговорить, и другой приятель маркиза, приехавший вместе с ним.
— Все пойдет как по маслу, — сказал один француз.
— Надеюсь, — согласился другой. — Я попросил отца Антуана приехать пораньше спрятаться и подать сигнала.
— Едва ли кто станет его искать. Кстати, я уточнил у маркиза: в этой часовне богослужение для слуг проходит раз в неделю, по воскресеньям. Служит викарий, который живет в деревне.
— Отец Антуан будет здесь, как только мы закончим ужин. Теперь нам остается проведать повариху — и дельце обстряпано.
Послышался отвратительный приглушенный смех.
— Уверен, с ней мы без труда договоримся, ведь английские слуги славятся своей продажностью.
Манеллу возмутило не столько намерение двух явных негодяев привлечь к своему заговору повариху, то есть ее, сколько их мнение об английских слугах. Она буквально задохнулась от негодования.
Однако благоразумие подсказывало ей дослушать разговор до конца, чтобы встретить злоумышленников во всеоружии.
— Положитесь на меня, — продолжал один голос, девушка почему-то решила, что он принадлежит именно графу. — Подмигну этой старой толстухе, суну в лапу пару луидоров, и подсыплет все, что надо, как миленькая.
— А вы что, ее уже видели? — обрадовался собеседник предполагаемого графа.
» Да полно, граф ли он? — спросила себя Манелла. — Неужели французский аристократ может так вульгарно выражаться?«
— Все они здесь одинаковые, — беспечно отвечал граф. — Уж я умею поладить с пожилыми женщинами.
— И с молодыми тоже, — хихикнул его собеседник. — Да не забудьте, что платить надо не луидорами, а соверенами. Дело верное, но надо все-таки соблюдать осторожность.
Вспомнив об осторожности, злодеи перешли на шепот. Манелла услышала лишь обрывки фраз:» наведался в кладовую… все под замком… ничего интересного… и все равно достанется нам…«
Эти слова отчасти объясняли странную сцену, свидетельницей которой она стала накануне. Конечно, детали оставались для Манеллы загадкой, но главное ей было ясно: мнимые друзья графа готовили какой-то заговор да вдобавок интересовались содержимым кладовой, по-видимому, рассчитывая поживиться деньгами или ценными вещами.
Оба заговорщика зло расхохотались, Манелла содрогнулась от отвращения тем большего, что грязная интрига обсуждалась под церковными сводами.
Послышались шаги, потом едва скрипнула закрываемая дверь.
Злодеи ушли. Манелла выскользнула из своего укрытия, но не торопилась выходить в коридор, опасаясь, что французы могли остановиться неподалеку и заметить ее, а также желая собраться с мыслями.
— Странно, при чем тут священник? — недоумевала она.
Как ей показалось, они имели в виду католического священника.
Поскольку у Манеллы не возникало никакой разумной версии, она не стала забивать себе голову праздными догадками. В любом случае она многое узнает, судя по тому, что к ней должны были обратиться с какой-то просьбой и даже предложить взятку.
» Да уж, воображаю, как он будет поражен, когда увидит меня!«— подумала Манелла.
Она была неприятно взволнована.
Решив, что французы наверняка отошли достаточно далеко, Манелла вышла из часовни.
Глава 4
Не успела Манелла вернуться на кухню, как туда зашел один из лакеев с сообщением:
— Его милость граф, гость его светлости маркиза, желает с вами поговорить и просит зайти в кабинет.
Это был молодой парень, по-видимому, выбранный в услужение из крестьян. Судя по тому, как старательно он выговаривал титулы, работа в замке ему еще не приелась, и он был в восторге от того, что благодаря статной фигуре и относительно правильной речи приобщился, хотя бы опосредованно, к сильным мира сего.
Они миновали кладовую, спустились по боковой лестнице, и перед входом в холл юноша, открыв одну из дверей, пропустил Манеллу в кабинет — небольшую, скромно меблированную комнату, уставленную стеллажами с конторскими книгами. Очевидно, в имении с давних пор был хорошо налажен учет.
Но Манелле недосуг было рассматривать убранство помещения. В кабинете ее ожидал гость маркиза, один из тех мужчин, кто шептался в часовне.
Когда лакей затворил дверь, оставив Манеллу наедине с французом, тот воззрился на девушку, не скрывая удивления.
— Я же звал повариху, — сказал он по-английски. Манелла ответила ему по-французски:
— Я и есть повариха, милорд. — Она улыбнулась. — Видите ли, по национальности я француженка, но всю жизнь прожила в Англии.
— Это для меня новость, — признался заговорщик, пытаясь сообразить, чем обернется для него эта неожиданность. — Я предполагал, что здесь служит обычная повариха-англичанка, которая провела в доме много лет. Хотел, видите ли, лично поблагодарить вас за вчерашний ужин.
— Полагаю, что вам больше понравится сегодняшний, — заметила Манелла. — Меню покажется вам более привычным.
— Нас будут потчевать французскими блюдами? — оживился граф. — Какой приятный сюрприз!
— Ужин будет целиком состоять из блюд французской кухни, — заверила его Манелла, — и я буду очень огорчена, если он вам не понравится.
— Это исключено, тем более что он будет приготовлен вашими очаровательными ручками, — галантно возразил француз.
Манелла догадалась, что он пытается с ней флиртовать. Она ничего не отвечала, но всем видом давала понять, что спешит.
Убедившись, что его куртуазное замечание оставлено без внимания, граф перешел к делу.
— В общем-то, я пригласил вас, мадемуазель, — я прав, называя вас так? — не только для того, чтобы выразить вам свою благодарность. Знаете ли, мы все — гости и искренние друзья его светлости маркиза — задумали сделать ему маленький сюрприз.
Манелла выражала внимание, но не говорила ни слова в ответ.
— Так вот, мы решили дать ему э-э-эликсир, придающий, так сказать, э-э, бодрость и жажду к жизни. Манелла молчала.
— Вам ли, француженке, не понять, что я подразумеваю, — добавил граф, гадко подмигнув.
Поскольку ответа не последовало, он достал из нагрудного кармана крошечную шкатулочку, скорее всего табакерку, и показал ее Манелле.
Манелла не проронила ни слова. Она заметила на эмалевой крышечке герб, должно быть, фамильный герб графа.
Граф заговорил менее развязным тоном. Вероятно, сдержанность Манеллы действовала ему на нервы.
— Видите ли, я говорил об эликсире… э-э… так сказать, фигурально. В этой шкатулочке — порошок из высушенной травы, произрастающей в Центральной Африке. Тот, кто попробует его, испытывает экстаз, будто воспаряет к небесам. Надо думать, по молодости лет, вам неизвестно о подобных средствах.
— Звучит заманчиво, — сказала Манелла. — Вы правы, месье, мне не доводилось слышать об этой траве.
— Тем лучше для вас, — деланно обрадовался граф. — Значит, и вам наша шутка покажется забавной.
— В чем же она Заключается и почему вы посвящаете в свой секрет меня? — спросила Манелла, уже предвидя ответ.
— Вы же будете готовить сегодняшний ужин, — напомнил француз. — Вот и подсыпьте чайную ложку этого порошка в какое-нибудь порционное блюдо и позаботьтесь, чтобы оно попало именно маркизу. То-то мы повеселимся!
С этими словами граф открыл табакерку, в которой был белый кристаллический порошок, совершенно не похожий на измельченную траву, хотя бы и африканскую.
— Итак, вы поняли, моя дорогая, что вся порция должна достаться именно его светлости? — спросил он таким тоном, будто дело было решено. — Средство очень дорогое, если не сказать драгоценное, мы просто не можем себе позволить расходовать его на себя.
— Понимаю, — кивнула Манелла, едва сдерживая негодование.
— Куда вам его отсыпать? — спросил граф, поздравляя себя с тем, что с ним даже не стали торговаться. Если бы он был более проницательным, то оценил бы бескорыстие мнимой соотечественницы по-иному.
— Лучше я возьму всю шкатулку, — предложила Манелла самым невинным голосом. — Отсыплю чайную ложку, а табакерку с остатками снадобья верну вам.
— Дельная мысль, — одобрил француз. С этими словами Манелла поторопилась взять шкатулку из рук графа, который, как ей показалось, заколебался.
Не давая ему опомниться, Манелла выбежала из кабинета со своим трофеем и поспешила на кухню, где пока никого не было.
Сняв с крючка одну из чашек, она пересыпала туда все содержимое табакерки и заперла чашку в шкафчик, где хранились деньги на хозяйственные расходы и сильнодействующие лекарства, которыми можно было отравиться, перепутав дозу.
Наполнив табакерку солью, Манелла отправилась назад, в кабинет.
Граф, ожидая ее, в нетерпении расхаживал по комнате, должно быть, не на шутку озадаченный долгим отсутствием девушки. При виде Манеллы он буквально просиял.
— Вы все сделали, как вам было сказано? — спросил он. — Насыпали именно чайную ложку, не больше и не меньше?
— Я умею отмерять порошки, — высокомерно заметила Манелла. — В кулинарии точность дозировки не менее важна, чем в фармацевтике.
— И обязательно накажите лакеям, чтобы именно эта порция была подана маркизу, — напомнил граф. — Если вы что-то перепутаете, весь замысел пойдет насмарку.
— Как можно? Я вас поняла, — спокойно сказала Манелла. — Не сомневайтесь, я не допущу промаха.
— Я сразу понял, что на вас можно положиться, — заметил граф, тут же успокоившись. — Вот вам за ваши труды.
Он сунул в руку Манеллы монету в пять соверенов. Манелла постаралась изобразить благодарную улыбку и сделала реверанс. Деньги она сунула в карман не глядя.
— Большое спасибо, ваше милость, — сказала она. — Вы очень добры, и я вам искренне признательна.
— С вашей стороны будет очень неосмотрительно, если вы расскажете про мою щедрость кому-либо в доме, — не преминул напомнить граф.
— Я знаю, — коротко ответила Манелла, которой этот человек был до того отвратителен, что она не могла долее с ним разговаривать. Все же, выходя из комнаты, она заставила себя еще раз улыбнуться и сделать еще один реверанс.
Манелла вернулась на кухню. Она отперла шкафчик и посмотрела на белый порошок — зачем, сама не знала. Однако именно в этот момент ее осенила мысль, и, как ей показалось, весьма удачная.
Манелла начала готовить ужин раньше, чем требовалось. Теперь, ввиду возникших обстоятельств, она должна была кое-что приготовить вне плана.
Накануне она объявила Доббинсу, что ужин будет на французский манер.
— Для меня это в диковинку, — ответил дворецкий. — Но его светлости, наверное, понравится. Живя за границей, он привык к континентальной кухне.
— Это вполне понятно, — кивнула Манелла. — Мистер Доббинс, могу я рассчитывать на вашу помощь? Мне хотелось бы, чтобы во время ужина не произошло никаких досадных заминок или сбоев.
— Я весь к вашим услугам, — обрадовался Доббинс.
Написав меню, Манелла понесла его на утверждение мистеру Уотсону.
— Французские блюда? — В голосе старика прозвучало сомнение. — Я вот думаю, не наскучили ли французские кушанья его светлости…
— Хорошее никогда не может наскучить, — возразила Манелла. — А французская кухня славится на весь мир.
— Что ж, поступайте так, как считаете нужным, — смягчился Уотсон. — Знаете, мисс Шинон, от вчерашнего ужина все были просто в восторге. И вот что я вам скажу. Сам бог послал вас в замок. Весьма отрадно, что вы здесь появились.
— Благодарю вас, — сказала Манелла, грациозно приседая в реверансе.
Старик добродушно улыбался, глядя на изящную девушку, у которой он, известный своей легендарной придирчивостью, не успел заметить ни одного недостатка.
Манелла выбрала на ужин блюда, которые особенно нравились ее отцу. Она рассуждала, что между покойным графом Эйвонсдейлом и маркизом Бекиндоном существует несомненное сходство. Оба мужественны, сильны и благородны. Вполне вероятно, что их вкусы в еде могут совпадать.
К ужину был приготовлен паштет из утки, подававшийся в порционных тарелочках. Порции были украшены розетками из молодой моркови и свеклы.
На второе был прозрачный телячий бульон. Манелла знала, что это блюдо не может не понравиться.
Далее следовала жареная осетрина, нарезанная крупными кусками и выложенная на большом блюде. Для украшения были сделаны особые венки из зелени. Не зная секрета, можно было подумать, что они сплетены, но на самом деле листья просто искусно выкладывались в определенном порядке.
Читать бесплатно другие книги:
