Скандинавские боги Гейман Нил
– Жди у порога, – велел Фрейр своему слуге.
А сам вошел в палаты Одина и поднялся на престол Хлидскьяльв, с которого Один мог наблюдать за всем, что происходит в девяти мирах.
Теперь и Фрейр мог окинуть взором все миры. Он посмотрел на юг, на восток и на запад, но так и не увидел того, что искал.
Напоследок он бросил взгляд на север.
И там, наконец, увидел именно то, чего ему не хватало для счастья.
Скирнир ждал у порога, как ему и было велено. Но когда Фрейр вернулся, Скирнир взглянул ему в лицо, и ему стало страшно: он еще никогда не видел своего хозяина таким. Фрейр не сказал ни слова, а Скирнир ни о чем не спросил.
II
Вдвоем они вернулись в отчий дом Фрейра, и Фрейр на этот раз сам правил колесницей. Но и дома Фрейр ни с кем не обменялся ни словом – ни с Ньёрдом, своим отцом, покровителем всех, кто ходит по морю под парусами, ни со Скади, своей мачехой, владычицей гор. С лицом темнее полночи он удалился в свои покои и больше не выходил.
На третий день Ньёрд послал за Скирниром.
– Вот уже три дня и три ночи Фрейр не выходит из своих покоев, – сказал Ньёрд. – И ничего не ест и не пьет.
– Твоя правда, – кивнул Скирнир.
– Чем же мы его так прогневали? – спросил Ньёрд. – Мой сын всегда был таким кротким и ласковым! И у него для каждого находились добрые и мудрые слова. Но теперь он молчит и только смотрит на нас с яростью. Чем же мы перед ним провинились?
– Не знаю, – сказал Скирнир.
– Тогда, – заключил Ньёрд, – ты должен пойти и спросить его, что случилось. Почему он так сердится и не желает ни с кем говорить?
– Не по сердцу мне это, – сказал Скирнир, – но отказать тебе, господин, я не могу. Никогда еще он не бывал таким нелюдимым и хмурым, и я не знаю, что он со мной сделает, если я осмелюсь спросить.
– И все же спроси, – стоял на своем Ньёрд. – И сделай для него, что сможешь. Ведь он – твой хозяин.
И Скирнир, светлый альв, вошел в покои Фрейра и увидел, что хозяин его стоит у окна и смотрит на море. Мрачен был его лик, и Скирнир застыл на пороге, опасаясь подойти ближе.
– Фрейр? – окликнул он, наконец.
Фрейр не ответил.
– Что случилось, Фрейр? Ты разгневан. Или что-то тебя печалит. Что-то случилось. Ответь мне, что с тобой?
– Я наказан, – ответил Фрейр, и голос его звучал отрешенно и глухо. – Я поднялся на святой престол Всеотца и посмотрел на мир. В гордыне своей я думал, что имею на это право, – но это не так. И в наказание я навсегда лишился счастья. Я понес заслуженную кару – и несу до сих пор.
– Господин мой! – воскликнул Скирнир. – Что ты увидел?
Фрейр долго молчал, и Скирнир подумал было, что уже не дождется ответа. Но, в конце концов, Фрейр промолвил:
– Я посмотрел на север. И увидел дом, великолепный дом. И увидел некую деву, идущую к дому. Никогда я не видел девы, что могла бы с нею сравниться. Как плавно она шла! А потом она подняла руки, чтобы отпереть дверь, и руки ее засияли чудесным светом – так, что даже воздух вокруг просветлел, и море заиграло бликами, и весь мир как будто стал прекраснее и ярче… просто потому, что в этом мире есть она! Я опустил глаза, а когда взглянул снова, ее больше не было. И мир мой стал темен, безнадежен и пуст.
– Кто она? – спросил Скирнир.
– Великанша. Ее отец – Гюмир, равнинный великан, а мать, Аурбода – из горных великанов.
– И, конечно же, у этого прекрасного создания есть имя?
– Ее имя – Герд.
И Фрейр снова погрузился в молчание.
Скирнир сказал:
– Твой отец за тебя беспокоится. Мы все не находим себе места. Могу я чем-нибудь помочь?
– Если ты поедешь к ней и попросишь для меня ее руки, я дам тебе все, чего ты только пожелаешь. Привези ее мне, помоги мне взять ее в жены, что бы ни сказал на это ее отец. Я не останусь в долгу.
– Ты многого просишь, господин мой, – промолвил Скирнир.
– Я дам тебе все, что угодно, – с жаром повторил Фрейр, и по телу его пробежала дрожь нетерпения и надежды.
Скирнир кивнул:
– Так тому и быть, господин. Я все сделаю. – И, подумав, добавил: – Позволишь ли ты мне взглянуть на твой меч?
Фрейр вынул свой меч из ножен и протянул Скирниру.
– Другого такого меча нет во всем свете. Он сражается сам, не нуждаясь в руке, что направляла бы его в бою. Он защитит своего хозяина от любого врага. Его не одолеть никаким оружием. Говорят, он способен устоять даже против пламенного меча, которым владеет Сурт, страж Муспелльхейма.
Скирнир пожал плечами.
– Добрый меч, спору нет. Если хочешь, чтобы я привез тебе Герд, отдай этот меч мне в уплату.
Фрейр согласно кивнул. Он вручил Скирниру свой меч и дал ему коня для путешествия.
Скирнир поскакал на север и ехал, пока не добрался до дома Гюмира. Там его приняли как гостя, и Скирнир поведал, кто он и по какому поручению прибыл. А красавице Герд он сказал:
– Фрейр, мой хозяин, – лучший из богов. Ему подвластны дождь, и ветер, и солнечный свет. Он приносит людям Мидгарда богатый урожай и мирные дни и ночи. Он – владыка изобилия и процветания. Все почитают и любят его.
Он рассказал Герд о красоте Фрейра и его силе. Рассказал о его мудрости. И, наконец, рассказал о том, как сильно Фрейр полюбил ее. Как, однажды увидев, был сражен ее красотой и с тех пор не желает ни есть, ни спать, ни пить, ни разговаривать, пока Герд не согласится стать его женой.
Герд улыбнулась, и глаза ее вспыхнули радостью.
– Скажи ему, что я согласна, – промолвила она. – Через девять дней, считая от сегодняшнего, я встречусь с ним на острове Барри, и мы сыграем свадьбу. Поезжай и скажи ему.
Скирнир вернулся в дом Ньёрда.
Не успел он сойти с коня, как Фрейр уже спешил ему навстречу – измученный и бледный, еще бледнее прежнего.
– Какие вести ты привез? – спросил он. – Радоваться мне или проститься с последней надеждой?
– Она станет твоей женой через девять дней, на острове Барри, – ответил Скирнир.
Фрейр поглядел на своего слугу, и во взгляде его не было радости.
– Ночь без нее тянется вечно, – вздохнул он. – Даже одна ночь – и та слишком длинна. Две ночи – длиннее. Как выдержу три? Эти четыре дня были длиною в целый месяц, а ты говоришь, что я должен прождать еще девять?
И Скирнир поглядел на своего господина с жалостью.
Через девять дней от того дня Фрейр и Герд впервые встретились на острове Барри и сыграли свадьбу в полях, среди ячменных колосьев, волнующихся под ветром. Герд оказалась еще прекраснее, чем он помнил, и руки ее были нежны, а поцелуи – сладки, точь-в-точь, как он надеялся. Благословен был их союз, и говорят, что сын их, Фьёльнир, стал первым королем Швеции (а потом, одной несчастливой ночью, утонул в бочке мёда, когда искал в темноте удобное место, чтобы облегчиться).
А Скирнир получил свою награду – чудесный меч Фрейра, рубивший врагов сам по себе, – и вернулся в Альвхейм. Прекрасная Герд заполнила пустоту в жизни Фрейра и в его сердце. Так что Фрейр не жалел о своем мече и не стал искать ему замену. Когда ему пришлось сразиться с великаном Бели, он убил его оленьим рогом. Так силен был Фрейр, что мог бы и голыми руками справиться с великаном.
Но все же напрасно он отдал свой меч. Рагнарёк уже близко. И когда расколется небо и темные орды Муспелля поскачут на битву, Фрейр пожалеет, что волшебного меча у него больше нет.
Рыбалка Хюмира и Тора
Однажды боги пришли к Эгиру, в его огромный чертог на морском берегу.
– Вот и мы! – крикнул Тор, шедший впереди всех. – Мы желаем пировать!
А Эгир был самым большим из морских великанов. Его жена, Ран, собирала утонувших моряков в свои сети. И было у Эгира и Ран девять дочерей – морских волн.
Угощать богов Эгиру было неохота, но и ссориться с ними не хотелось. Он посмотрел Тору в глаза:
– Я закачу вам пир горой, да такой славный, какого никто из вас отродясь не видал. Мой слуга Фимафенг будет подносить вам угощения, покуда каждый не наестся от отвала, и пива будет столько, что каждый упьется допьяна. Но есть у меня одно условие: принесите мне сперва котел, чтобы наварить пива вдоволь. Ведь вас, богов, немало, и жажда у всех велика.
Эгир знал, что такого большого котла у богов не найдется. А не будет котла – не придется и выставлять угощение.
Тор стал спрашивать совета у других богов, но каждый отвечал, что такого большого котла, какого требует Эгир, на свете и вовсе нет. Наконец, обратился он к Тюру, богу войны и сражений. Тюр почесал подбородок левой рукой – единственной, что у него осталась, – и молвил так:
– На краю мирового моря живет король великанов, Хюмир. Есть у него котел в три версты глубиною. И другого такого котла не сыщется во всем мире.
– А ты уверен? – спросил Тор.
Тюр кивнул:
– Да, ведь Хюмир – мой отчим. Давным-давно он взял в жены мою мать, – пояснил он и добавил: – Моя мать – великанша. Так что этот огромный котел я видел своими глазами. И коль скоро я своей матери не чужой, нас с тобой примут в доме Хюмира.
И взошли Тюр и Тор на колесницу Тора, запряженную двумя козлами, Ворчуном и Дробилой, и помчались к дому Хюмира во весь опор. Не простой дом то был, а огромная крепость. Тор привязал козлов к дереву, и они с Тюром вошли в ворота.
Не встретив никого, прошли они на кухню и там увидели старуху-великаншу, что резала лук и капусту: каждая луковица была как валун, а каждый капустный кочан – как большущая лодка. Тор уставился во все глаза: девять сотен голов было у старухи, одна другой уродливее и страшнее. На всякий случай он даже отступил на шаг, но Тюр если и испугался, то не подал виду.
– Здравствуй, бабушка! – крикнул он. – Мы приехали одолжить у Хюмира его большой котел, чтобы наварить пива.
– Экие крошки! А я вас было за мышей приняла, – откликнулась великанша девятью сотнями ртов сразу, и голос ее был как рев толпы. – Не со мной тебе об этом толковать надо, внучек. Поговори с матерью. – И крикнула еще громче: – Гости к нам пожаловали! Твой сын, да еще и с другом!
На зов явилась другая великанша, в золотом платье, – Хюмирова жена, мать Тюра. Собою она была куда как хороша – не чета свекрови. Поднесла она гостям пиво в двух самых крошечных наперстках, какие только сыскались в великаньем хозяйстве. Тору и Тюру они показались огромными, как два ведра, но жаловаться не приходилось: по дороге у обоих в горле пересохло, а пиво у Хюмира было отменное.
Затем великанша спросила Тора, как его звать, и Тор уже чуть было не ответил, но тут вмешался Тюр:
– Это Веор, матушка, мой друг. И недруг всех, кто враждебен Хюмиру и великанам.
Тут издалека послышался какой-то грохот – словно гром раскатился над вершинами гор, или горы осыпались камнепадами, или на море поднялся шторм и от могучих валов, накатывающих на берег, затряслась сама земля.
И с каждым мигом грохотало все громче, все ближе…
– Мой муж часто приходит домой не в духе. А когда он сердит и угрюм, с гостями он может обойтись дурно, – предупредила великанша. – Пожалуй, вам обоим лучше спрятаться под этим котелком и посидеть там, пока он не повеселеет.
И мать Тюра поставила на пол котелок и спрятала под ним гостей. Ну и темно же там было!
Между тем от шагов великана уже трясся весь дом. Двери оглушительно хлопнули, а вскоре Тор и Тюр услышали, как великанша втолковывает мужу, что ее сын приехал в гости с другом и что Хюмиру надобно вести себя хорошо, как положено доброму хозяину, и постараться никого не убить.
– С чего бы это? – возразил великан громогласно и грубо.
– Тот, что поменьше, – наш сын, Тюр. Ты помнишь его. А того, что побольше, зовут Веор. Будь с ним повежливее.
– Тор? Наш заклятый враг Тор? Тот самый Тор, что один перебил больше великанов, чем все великаны вместе взятые? Тот самый Тор, которого я поклялся убить, если встречу? Тот самый Тор…
– Веор, – перебила его жена. – Не Тор. Веор. Он друг нашего сына и недруг наших врагов, так что будь с ним полюбезнее.
– Я нынче не в духе. Думы мои мрачны, и на сердце гнев. И нет у меня никакого желания с кем бы то ни было любезничать, – пророкотал великан. – Где они прячутся?
– Вон там, за балкой, – сказала его жена.
И тотчас Тор и Тюр услышали треск и гром: то раскололась под кулаком великана балка, на которую указала Хюмирова жена. Вслед за тем загрохотало снова: огромные котлы посыпались на пол из-под потолка и один за другим полопались да расплющились.
– Ну что, закончил ломать вещи? – спросила мать Тюра.
– Пожалуй, – проворчал Хюмир.
– Тогда загляни во-он под тот котелок, – велела она. – Видишь, там, на полу? Последний, что остался цел.
Хюмир поднял котелок, под которым прятались гости. Тюр и Тор задрали головы и уставились прямо в огромное, недовольно скривившееся лицо под насупленными бровями. Вот он каков, Хюмир, король великанов, – подумал Тор. Подбородок и щеки великана покрывал настоящий зимний лес – борода обледенела на морозе и свисала огромными сосульками, каждая длиною с дерево. Брови были как заросшее чертополохом поле, а изо рта несло, как от навозной кучи посреди болота.
– Ну, здравствуй, Тюр, – проворчал Хюмир, не скрывая досады.
– Здравствуй, отец, – отозвался Тюр, выказав еще меньше радости (если можно себе такое представить).
Хюмир хлопнул в ладоши:
– Добро пожаловать за стол, коль уж приехали.
Дверь отворилась, и слуги ввели огромного быка: шкура его блестела, глаза сверкали, рога были длинны и остры. За ним ввели второго быка, еще красивее, и, наконец, третьего, прекраснее первых двух.
– Это лучшие быки на свете. Куда жирнее и больше тех, что водятся в Мидгарде и Асгарде. Не передать, как я горжусь своим стадом, – сказал Хюмир гостям. – Эти быки – сокровища мои, отрада глаз моих. Я забочусь о них, как о родных детях. – И угрюмое лицо его на миг просветлело.
Девятисотголовая бабка Тюра забила всех трех быков, освежевала и побросала туши в необъятный горшок для жаркого. Вскоре вода в горшке закипела, забулькала и стала стекать в огонь. Огонь шипел и плевался, а бабка знай себе помешивала варево ложкой, огромной, как дуб, и напевала что-то над горшком – словно девятьсот старух разом выводили тонким голосом одну и ту же песню.
Немного времени прошло, и еда приготовилась.
– Вы здесь гости, да не чужие нам. Не будем чиниться, берите сами из горшка, сколько сможете съесть, – промолвил Хюмир снисходительно. Ведь быки были преогромные, а гости – такие маленькие: много ли они смогут съесть?
Тор не заставил себя упрашивать. Двух вареных быков он съел одного за другим, обглодал кости дочиста и сыто рыгнул.
– Здоров же ты есть, Веор, – хмыкнул Хюмир. – Эти быки нам были в запас на несколько дней. Я, пожалуй, даже среди великанов не встречал такого, кто мог бы двух моих быков умять за один присест.
– Я был голоден, – сказал Тор. – Ну и, признаться, немного увлекся. Послушай, а отчего бы нам с тобой не поехать завтра на рыбалку? Я слыхал, ты знатный рыбак.
А Хюмир и впрямь гордился своей рыбацкой сноровкой.
– Да, в рыбной ловле второго такого, как я, не сыскать, – кивнул он. – Наловим себе рыбы на завтрашний вечер.
– Я тоже неплохо рыбачу, – сказал Тор. До сих пор ему еще ни разу не доводилось ловить рыбу, но он рассудил про себя, что это дело нехитрое.
– Встретимся завтра на пристани, как рассветет, – заключил Хюмир.
Оставшись с Тором один на один в огромных покоях, где их разместили на ночь, Тюр сказал Тору:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Само собой, – ответил Тор.
Но, по правде сказать, он и не задумывался, что делает, – просто делал, что в голову взбредет. Это у него получалось лучше всего.
В сером предутреннем свете Тор и Хюмир встретились на пристани.
– Должен предупредить тебя, малыш Веор, – сказал великан, – что мы отправимся далеко в открытое море. В такую холодину я могу продержаться на веслах куда дольше, чем такой маленький человечек, как ты. Имей в виду: море ледяное. Борода у тебя обрастет сосульками, ты посинеешь от холода и, чего доброго, замерзнешь насмерть.
– За меня не беспокойся, – отмахнулся Тор. – Я люблю мороз. Он меня только бодрит. Что возьмем для наживки?
– У меня наживка уже есть, – ответил Хюмир. – А тебе придется поискать свою самому. Поищи в полях, где пасутся мои быки. В коровьем навозе водятся отличные толстые личинки. Набери, сколько хочешь, да возвращайся.
Тор посмотрел на Хюмира. «Вот бы наподдать ему молотом», – подумал он, да только тогда выйдет большая драка и не получить им котла для Эгира подобру-поздорову. Тор повернулся и зашагал прочь от берега.
На поле, где паслись прекрасные Хюмировы быки, и впрямь оказалось полным-полно коровьих лепешек, и отличные толстые личинки в них так и кишели. Но Тор на них и не взглянул. Он подошел прямиком к самому большому, самому красивому и жирному быку во всем стаде, занес кулак, ударил его промеж глаз и убил на месте. Затем оторвал ему голову, засунул в свою заплечную суму и двинулся обратно к морю.
Между тем Хюмир не стал его дожидаться. Когда Тор подошел к берегу, великан уже греб во всю мочь, выводя лодку из залива.
Тор прыгнул прямо в холодную воду и поплыл, одной рукой загребая, а другой держа над головою суму, чтобы не промокла. Онемевшими пальцами он ухватился за борт, подтянулся и запрыгнул в лодку. Морская вода текла с него ручьями, а в рыжей бороде похрустывал лед.
– Ух, здорово! – встряхнулся Тор. – Нет ничего лучше поутру, чем хорошенько поплавать в холодной водице. Сон как рукой сняло!
Хюмир промолчал. Тор сел на вторую пару весел и тоже принялся грести. Вскоре земля скрылась из виду: теперь вокруг простиралось одно только море, серое и неспокойное. Высокие волны раскачивали лодку, ветер налетал порывами, и чайки пронзительно кричали над водой.
Хюмир отложил весла.
– Вот здесь и будем рыбачить, – сказал он.
– Здесь? – удивился Тор. – Да мы же едва от берега отошли!
Он налег на весла и в одиночку повел лодку дальше, на глубину.
Лодка летела по волнам, как на крыльях.
– Стой! – громыхнул Хюмир. – Это опасные воды. Здесь живет Йормунганд, змей Мидгарда.
Тор перестал грести.
Хюмир взял со дна лодки пару больших рыбин, выпотрошил их острым-преострым рыбацким ножом, кишки бросил в море, а рыбу насадил на крюки, подвешенные на лесу.
Затем закинул лесу в воду, и вскоре та заплясала и задергалась у него в руке. Хюмир выбрал лесу – с крюков свисали два исполинских кита, таких огромных, каких Тор никогда еще в жизни не видел. Хюмир улыбнулся, очень довольный собой.
– Недурно, – похвалил Тор.
И вытащил из сумы бычью голову. Хюмир увидел мертвые глаза своего лучшего быка, и лицо его застыло.
– Я нашел наживку, – пояснил Тор. – На поле, где паслись быки. Ну, как ты и сказал.
Потрясение на лице великана сменилось ужасом, а ужас – гневом, но и на сей раз Хюмир смолчал.
А Тор взял его лесу, насадил бычью голову на крюк и, размахнувшись, швырнул конец лесы подальше в море. Наживка пошла ко дну.
Тор устроился поудобнее и стал ждать.
– Да уж, рыбалка – дело такое, – сказал он Хюмиру. – Надо набраться терпения. Скучновато, а? Но все-таки любопытно, что я смогу поймать нам на ужин?
И тут море взорвалось. Йормунганд, змей Мидгарда, запустил свои зубы в огромную бычью голову, и крюк вонзился ему глубоко в нёбо. Змей извивался в воде, пытаясь вырваться на свободу.
Тор крепко держал лесу.
– Он утянет нас на дно! – взревел Хюмир в ужасе. – Отпусти лесу!
Но громовержец лишь покачал головой и перехватил лесу покрепче.
И с такою силой уперся он в днище лодки, что пробил его насквозь и встал обеими ногами прямо на морское дно. А руками принялся выбирать лесу, думая втащить Йормунганда на борт.
Змей плюнул в него черным ядом, но Тор пригнулся, и смертоносная струя пролетела мимо. А он продолжал тянуть.
– Брось его, дурак! – закричал Хюмир. – Это же змей Мидгарда! Мы оба умрем!
Тор не ответил. Он продолжал выбирать лесу, мерно переставляя руки и сверля глазами своего врага.
– Я убью тебя, – шепотом пообещал он змею. – Или ты – меня. Клянусь, так и будет.
И хотя вокруг бушевали волны, и ветер завывал, и змей ревел и бился на крюке, а Тор произнес эти слова очень тихо, Йормунганд его все же услышал. Он уставился ему в глаза, не мигая, и снова изрыгнул яд – на этот струя прошла так близко, что Тор почуял в соленом воздухе привкус отравы. Несколько капель упали ему на плечо, обжигая кожу.
Но Тор лишь рассмеялся и снова потянул лесу.
Краем уха он слышал, как где-то рядом бормочет и ворчит Хюмир, временами выкрикивая что-то про чудовищного змея, и что вода уже заливает лодку сквозь дыры в днище, и что они оба погибнут прямо здесь, в ледяной воде, так далеко от суши. Тору было все равно. Он сражался со змеем. Играл с ним. Выжидал, пока тот растеряет силы в попытках сняться с крюка.
Голова мирового змея качалась над водой, уже совсем близко. Тор перехватил лесу и не глядя потянулся к поясу. Пальцы его сомкнулись на рукояти молота. Он точно знал, куда нужно целить, чтобы убить змея с одного удара. Еще один рывок… и рыбацкий нож Хюмира сверкнул перед глазами громовержца, перерезая лесу. Йормунганд изогнулся дугой, голова его нависла было над лодкой, – но миг спустя мировой змей отпрянул и рухнул вниз, под воду.
Тор метнул молот ему вслед, но змей уже скрылся, исчез бесследно в холодных, серых волнах. Молот вернулся, и Тор поймал его. Хюмир лихорадочно вычерпывал воду из лодки.
Тор сел на весла. Греб он уже не так быстро, как прежде: Хюмир был слишком занят, чтобы помочь ему, а выловленные великаном киты добавляли лодке весу.
– Вот и берег, – выдохнул Хюмир. – Но до моего дома отсюда еще далеко. Много верст.
– Можем высадиться тут, – предложил Тор.
– Можем и тут, – сказал Хюмир, уже валившийся с ног от усталости, – но тогда тебе придется тащить меня домой на закорках вмести с китами и лодкой.
– М-м-м… Идет.
И Тор спрыгнул на берег. Не успел Хюмир и глазом моргнуть, как Тор уже взвалил себе на спину лодку вместе с самим великаном, и с его уловом, и с веслами, и бодрым шагом двинулся вперед, через отмель, по кромке моря.
Добравшись до крепости Хюмира, Тор крякнул и сгрузил лодку наземь.
– Ну вот, – сказал он. – Я принес тебя домой, как ты и просил. Теперь ты тоже должен оказать мне услугу.
– Чего тебе надо? – спросил Хюмир.
– Твой котел. Тот, здоровенный, в котором ты варишь пиво. Хочу одолжить его.
– Ты могучий рыбак, спору нет, – ответил Хюмир, – и гребец отменный. Но ты не знаешь, о чем просишь. Этот же лучший на свете пивной котел! Он не просто большой, он волшебный: сам варит такое пиво, вкуснее которого не сыскать. Одним словом, одолжу я его лишь тому, кто сможет разбить кубок, из которого я пью.
– Как будто дело нехитрое, – сказал Тор.
Тем вечером они поужинали китовым мясом. В большом зале собралась родня Хюмира. Многоголовые, вроде его бабки, великаны шумели, веселились и напивались пьяными. После ужина Хюмир осушил свой кубок до дна, призвал всех к тишине и вручил кубок Тору.
– Давай, разбей его, – сказал он. – Разбей этот кубок – и я не просто одолжу тебе свой пивной котел, я тебе его подарю. Ну а не разобьешь – прощайся с жизнью!
Тор кивнул.
Великаны разом позабывали о своих песнях да шутках и уставились на Тора с опаской.
Здесь надобно сказать, что крепость у Хюмира была каменная. Тор взял кубок, взвесил его на ладонях и метнул что было мочи в один из гранитных столбов, на которые опиралась кровля пиршественного зала. Раздался оглушительный треск, в воздух взметнулось облако пыли. Когда же пыль осела, Хюмир встал и подошел к тому, что осталось от гранитной опоры. Кубок проломил не только этот столб, но и еще два позади него, раздробив все три в мелкую крошку. Среди осколков третьего столба он и сыскался – целехонький, без единой трещины, только чуть запылившийся.
Хюмир поднял свой кубок над головой, и великаны принялись хохотать да улюлюкать, тыча в пальцами в Тора и корча ему рожи всеми своими головами.
Хюмир вернулся за стол.
– Видал? – ухмыльнулся он Тору. – Слабоват ты против моего кубка.
Он поднял кубок повыше, и жена налила ему пива. Хюмир отхлебнул.
– Лучшее пиво на свете, – похвалил он. – Эй, жена, плесни-ка еще своему сыну и другу его, Веору. Пускай распробуют, какое должно быть пиво, да поплачут, что не получить им моего котла и никогда больше не пивать такого пива, как это. А Веору есть о чем поплакать вдвойне: придется ему теперь распроститься с жизнью. Ведь кубок мой остался цел.
Тор сел за стол рядом с Тюром, плюхнул себе на блюдо ломоть китового мяса, зажаренного дочерна, и принялся жевать. Ну и досадно же ему было! А великаны знай себе пили да буянили, и никто больше на него не смотрел.
Мать Тюра наклонилась, чтобы наполнить чашу Тора пивом.
– Сказать по правде, – шепнула она, – муженек у меня тот еще упрямец. Свет не видывал такого твердого лба, как у него.
– Вот и обо мне так же говорят, – вздохнул Тор.
– Нет, ты послушай, – повторила она терпеливо, как будто пыталась втолковать несмышленому ребенку нечто важное. – Голова у него очень твердая. Такая, что об нее даже самый прочный кубок разобьется вдребезги.
Тор хлебнул пива. Пиво и впрямь было хоть куда.
Затем он поднялся и подошел к Хюмиру.
– Можно я еще раз попробую? – спросил он.
Великаны вокруг засмеялись, услышав эти слова, а Хюмир захохотал громче всех.
– Да на здоровье, – выдавил он сквозь смех. – Пробуй сколько влезет.
Тор взял кубок. Повернулся к каменной стене, взвесил кубок на ладони – раз, другой… и вдруг, развернувшись на месте, хватанул Хюмира кубком прямо по лбу. На колени Хюмиру посыпались осколки.
В зале стало очень тихо, а затем в тишине послышались какие-то странные звуки: то ли кто-то подавился куском, то ли просто засопел слишком громко. Тор огляделся вокруг – все сидели молча. Тогда он вновь повернулся к Хюмиру и увидел, что плечи его трясутся. Великан плакал навзрыд.
– Я лишился лучшего своего сокровища, – пожаловался он между всхлипами. – Я всегда мог прийти и сказать: «Котел, свари мне пива!» – и мой волшебный котел тотчас наполнялся лучшим пивом на свете. А теперь мне уж никогда не доведется сказать: «Ну-ка свари мне пива, мой добрый котел!»
Тор промолчал.
Хюмир поглядел на Тюра и с горечью молвил:
– Ну что ж, пасынок, забирай мой котел, если хочешь. Только знай: он большой и тяжелый. Чтобы поднять его, не хватит и дюжины великанов. Думаешь, тебе по силам его унести?
Тюр подошел к котлу и попробовал поднять его, но напрасно. Не поддался котел и со второй попытки: слишком уж он был тяжел – даже для бога войны. Тюр посмотрел на Тора. Тор пожал плечами, ухватил котел за край, перевернул на себя и приподнял: котельные кольца зазвенели, ударяясь об его пятки, – а ничего, кроме пяток, из-под котла и не было видно.
А затем котел – ясное дело, не сам по себе, а с Тором внутри – стронулся с места. Все великаны вытянули шеи и таращились в сотни глаз, разинув рты, как он приближается к двери.
Хюмир больше не плакал. Тюр взглянул на него снизу вверх и отвел глаза.
– Спасибо за котел, – выпалил он.
И бросился вон, чтобы поскорее укрыться за шагающим котлом от Хюмира.
Покинув великанью крепость, Тор и Тюр отвязали козлов и забрались в колесницу Тора. Тор так и держал котел на спине. Козлы помчались во всю прыть, и Ворчуну даже тяжесть огромного котла оказалась нипочем, но Дробила вскоре начал хромать и спотыкаться. Когда-то ему сломали кость, чтобы добраться до костного мозга. Тор залечил перелом, но былая сила к козлу так и не вернулась.
Стараясь не отставать от Ворчуна, Дробила блеял от боли.
– Нельзя ли побыстрее? – спросил Тюр.
– Попробуем, – ответил Тор.
Он хлестнул козлов кнутом, и те еще поднажали.
Тюр оглянулся.
Читать бесплатно другие книги:
