Посторонний на Земле Лишних Леонидович Дмитрий

Моя прелесть

Мириам

У Мириам с самого начала были большие сомнения по поводу идеи перейти в новый мир. Ее, в конце концов, убедил Михаэль, который сразу отнесся к этой идее с большим энтузиазмом. Девушке казалось, что бой-френд просто хочет получить, наконец, свободу от навязчивой заботы своей матери. Мириам тоже хотелось оказаться от матери Миши как можно дальше. И это примирило ее с переходом на Новую Землю. Еще ей надоело сидеть целыми днями за кассой супермаркета, хотелось изменить свою жизнь, увидеть новые места, заняться чем-то интересным. Может познакомиться с новыми людьми, поменять профессию.

После перехода через портал сомнения вспыхнули с новой силой. Климат был приятный, почти как дома. Обслуживание и условия жизни на базе Ордена тоже не вызывали нареканий. Но вот люди, с которыми здесь столкнулась молодая пара, люди просто пугали.

Хотя основной поток переселенцев через базу Западная Европа, куда попали Мириам и Миша, выглядел вполне респектабельно, в нем выделялись группки неприятных личностей. Прежде всего бросались в глаза стайки молодых женщин, явно зарабатывающих себе на жизнь проституцией. В большинстве – из стран Восточной Европы. Пугали банды мигрантов из африканских и арабских стран. А самыми страшными были странные люди в военной одежде, которые сидели поодиночке или по двое с мрачными лицами и выглядели, как убийцы.

Девушка уговорила своего бой-френда положить почти все деньги на их общий счет, потому что боялась ограбления. Планы, которые они обсуждали на Земле – взять участок земли, построить ферму, уже не казались такими простыми и достижимыми. Миша тоже после перехода растерял большую часть своей уверенности. Пара просидела на базе весь разрешенный срок, пытаясь собрать больше информации, и выехала в город в последний момент, когда задерживаться больше было нельзя.

***

Очередной выход был объявлен позже, чем я ожидал. Обычно, чтобы не слишком привлекать внимание, наши выходы бывали раз в неделю. Конкретные дни немного сдвигались в ту или иную сторону, чтобы не создавать явных закономерностей в статистике исчезновения переселенцев, которые не добрались до Порто Франко. Этот выход Сокол объявил почти через две недели после прошлого. Не могу сказать, что я скучал по разбою. После приобретения грузовика у меня появились новые интересы, так что хватало и дел, и планов на будущее.

На дело старшим группы отправился Сокол, Быка он тоже взял. После того, как начали ездить одной машиной, получилось, что в отряде есть три человека, которые могут быть назначены руководителями группы, незаменимый я, и семеро простых бойцов. Бойцы могли меняться почти через раз, а командиров был явный избыток.

Приехали, расположились, дождались. В машине, которая стала целью, сидело двое, мужчина и женщина. В позапрошлый раз такого везения дожидались часами, а тут почти сразу счастье подвалило.

Выстрел по колесу прошел успешно, машина остановилась. Переселенцы вышли и начали озираться, как туристы, приехавшие в новое место – им скорее интересно, а не страшно. Парень лет тридцати был вооружен и в камуфляже, хотя для военного смотрелся он слишком нескладно. На удивление, и девушка, тоже одетая в камуфляж, вышла с автоматом в руках. Я потратил немного времени на ее разглядывание в прицел. Одежда не позволяла рассмотреть детали, но было видно, что у девушки тонкая талия, перетянутая поясом, относительно широкие плечи и стройные ноги. Еще у нее были вьющиеся темные волосы и смуглая кожа.

Разглядывать переселенку бесконечно я не мог, перевел прицел на парня и выстрелил.

Девушка, увидев его падение, повернулась на хлопок в мою сторону и начала меня искать. Автомат к плечу она пока не приложила, просто смотрела в мою сторону. Так что было еще не очень опасно.

– Поднимитесь, если скомандую – сразу падайте, – сказал я в рацию.

Парни поднялись из засады и медленно пошли к дороге. Девушка их заметила, спряталась от них за капот, направила автомат, но стрелять не начала. Убивать мне ее совсем не хотелось, поэтому я выстрелил в землю у ее ног. Фонтанчик земли, выбитый пулей, привлек внимание. Посмотрев на свежую ямку, она задумалась, бросила взгляд в мою сторону, затем поставила автомат к машине и медленно поднялась, заложив руки за голову. Так и дождалась подхода парней, которые заломили за спину и стянули пластиковым хомутом ей руки.

***

Особо богатой или необычной добычей вылазка не удивила. Немного денег, неплохой внедорожник, пара автоматов и пистолетов, куча обычного переселенческого имущества. И девушка.

Девушка оказалась не красавицей, но молодой и симпатичной. Черные мелко вьющиеся волосы, смуглая кожа, миндалевидные зеленовато-карие глаза. Мой любимый цвет. Подбородок округлый, четко очерченная линия нижней челюсти, крупный рот, губы не тонкие, но и не толстые. Нос длинноват и с небольшой горбинкой. Грудь среднего размера натягивает рубашку. Узкая талия подчеркнута поясом. Телосложение скорее спортивное, чем худое. Смотрит вокруг настороженно, но без паники.

Кто-то из парней пощупал ее зад, она отодвинулась и на русском с забавным акцентом бросила «Не трогай».

– Камю, ты себе что выбираешь из добычи? – оторвал меня Сокол от созерцания.

– Девушку, – бросив быстрый взгляд на разложенное имущество, ответил я.

– Как девушку?! – выразил общее мнение Бубен, который всегда переживал, что в мире есть столько красивых женщин, которых он еще не имел.

– Ну а почему нет? Будет у меня личная рабыня. В принципе, мне и внедорожник не помешает, но внедорожник вы пожалеете, а рабыню – нет.

Парни замолчали, обдумывая ситуацию. Большинству она не нравилась. Американка не оправдывала ожиданий, была покорной и холодной, а Наташа с Мариной уже не так волновали кровь.

– Камю, – отозвался Сокол, – Мне кажется, ты зажрался. Мы договаривались, что ты будешь брать вещи, нужные для работы. Винтовку хотел – я ни слова не сказал. Грузовик обосновал – тоже получил. Но рабыня тут каким боком?

Аргумент был сильный. В рассказ о том, что тяжелые нагрузки после лежания в засаде требуют массажа шеи, вряд ли поверят.

– ОК; давайте так. Я готов выкупить ее за разумную сумму. А если сумма будет неразумной, тогда я возьму что-то другое из добычи.

– И какая сумма для тебя разумная?

– Когда Бык повредил Американку, в случае ее смерти я предлагал оштрафовать его на тысячу. Вроде никто не спорил.

– Не-не-не, за тысячу кто хочешь такую красотку купит, – откликнулся Бубен.

– Вот лично ты, Бубен, за сколько ее готов купить?

Бубен замялся. По сравнению со мной наличности у него было маловато, а тысяча экю – это пара месяцев беззаботной жизни в городе.

– Давай так, Камю, – принял решение Сокол. – Эта телка моложе и симпатичнее Американки. Поэтому и стоить должна больше. Хочешь выкупать – с тебя три тысячи.

– Хорошо, – легко согласился я. Деньги меня вообще мало волновали, а девушка волновала. Парни не спорили. Все-таки три тысячи – сумма солидная, устраивать аукцион с такими ставками никто не был готов.

Наличные деньги у меня были. Примерно половину своих средств я клал в банк, а остальное пока хранил в палатке. Надо было бы их где-то прикопать, но пока руки не доходили. Так что три тысячи я сразу принес и отдал. Их тут же включили в сумму добычи и, вместе с ней, поделили пропорционально долям. Так что часть суммы мне даже вернулась.

Краем глаза увидел, что Наташа обиделась и ушла к себе. Она так долго меня удовлетворяла, во всех смыслах, что решила, что я буду хранить ей верность. Нормальное, в общем, желание любой женщины, даже если она немножко проститутка.

***

После дележа я отвел девушку к себе и усадил за столик. Разрезал пластиковый хомут, которым ей стянули руки.

– Давай знакомиться. Ты хорошо говоришь на русском?

– Хорошо, я из русских, – радости от общения девушка не демонстрировала, но проклинать меня или плакать тоже не начала.

– Меня можешь называть Камю.

– А я Мириам. Мария можно.

– Значит, будешь Машей.

– Так меня мама называла.

– Я теперь для тебя больше, чем мама. Я теперь твой владелец. Между прочим, большие деньги за тебя отдал, гордись.

Девушка со своим парнем перешла из Израиля. То ли им надоела бесконечная война с арабами, то ли мать ее парня замучила советами. Они собирались устроиться на новом месте, построить ферму, разводить овец или выращивать овощи, потом жениться и завести детей. Пятерых, например. Вместе с парнем они были уже пару лет.

Маша отслужила в армии, поэтому пользоваться оружием умела, хотя по людям не применяла ни разу. На старой Земле работала продавцом в супермаркете. Хорошо владела английским и русским.

– Ладно, пошли ужинать. Только глупостей не делай, вокруг полно оружия. Если тебе хочется умереть, просто скажи, я тебя застрелю. Или через несколько дней выдам тебе пистолет, сама сможешь застрелиться. Или даже меня попытаться убить.

– Что, действительно дашь пистолет? – удивилась девушка.

– А смысл от тебя прятать оружие, если оно у меня в палатке свободно лежит? Потом поймешь, почему против меня применить его ты не захочешь.

Девушка была заинтригована.

***

Перед тем, как сели за стол, поинтересовался, насколько она религиозна. По моим представлениям, наша пища категорически не одобрялась иудаизмом, – мало того, что мясо свиньи, так еще и хищной.

Оказалось Маша не сильно верующая. И мясо любит. Особенно вкусное. И когда его много. И можно без гарнира. Все это я узнал уже в перерывах между жеванием. Когда Маша напилась компота из местной вишни, она выглядела почти счастливой.

После ужина зашли на склад, захватили сумку с ее вещами, а также пару ковриков – соорудить ей лежанку. Или, скорее, расширить мою лежанку до двуспальной.

Дальше, как я привык после ужина, сели около моей палатки готовить и пить кофе.

В это время у общих столов началось обычное вечернее развлечение. Пара парней позвала к себе Американку и начали заниматься с ней сексом. Занимались они этим без огонька, вяло, но когда обратили внимание на новую зрительницу, чуть оживились.

Глаза Маши от такого зрелища постепенно округлялись.

– Это что они делают? – наконец спросила она.

– Женщина – рабыня, находится в общем пользовании. Они ею пользуются.

– И что, они так каждый день?

– Нет, иногда их бывает больше, а когда она вначале попыталась сопротивляться, все было намного грубее.

– А другие девушки?

– Другие здесь добровольно и работают за деньги. С ними обращаются аккуратнее.

– А я?

– А ты теперь моя собственность. Я могу тебя убить, или отдать парням, или заставить делать все, что захочу. Или продать, если у кого-то найдется достаточно денег.

– Ты ради этого меня купил?

– Именно. И не думай, что я очень добрый и мои требования можно не выполнять. Я убил людей больше, чем вся остальная банда вместе взятая.

Маша погрустнела. Даже немного всплакнула, но без истерики, просто глаза наполнились слезами и носом засопела.

– Но для тебя это даже плюс. Вряд ли кто-то захочет со мной сориться, а ты под моей защитой.

Потом добавил, чтобы не осталось непонятного:

– Вокруг нас дикая саванна. До дороги полсотни километров, до города полторы сотни. Я с винтовкой может и рискнул бы пройти этот путь пешком, если бы очень понадобилось. Но я уже встречался с местными хищниками и знаю местность, а ты – нет. Так что сбежать отсюда ты не можешь. У тебя несколько вариантов. В первом ты делаешь все, что я скажу. Во втором – умираешь. Можешь даже попытаться умереть геройски, убив, например, меня. В третьем варианте ты делаешь глупости, мне это надоедает, и я тебя отдаю в общее пользование. Уверен, что парни этому обрадуются.

***

С появлением новой жилицы палатка сразу стала тесной. Спать вдвоем в ней было бы комфортно, но хранить вещи двух человек при этом было совершенно негде. Решил поискать на складе палатку побольше, среди имущества переселенцев палаток хватало, но сделаю я это уже завтра.

Соорудив двойную лежанку в середине палатки, свое оружие я положил под стенку со своей стороны, там же разместил свои вещи. Маша вытащила из своей сумки самое нужное и сложила аккуратной стопочкой, остальное я вынес и оставил рядом с палаткой. Все равно серьезных дождей в ближайшие месяцы можно было не опасаться.

После размещения я объяснил Маше правила безопасности от змей и насекомых, показал свой душ и туалет, объяснил другие бытовые мелочи.

***

Наконец вечерние процедуры завершились, и мы вползли в палатку.

– Раздевайся, – приказал я.

Маша разделась до трусиков, села на колени, ручки сложила, глазки потупила. Всем своим видом как бы говорит: «Вы меня, конечно, можете изнасиловать, и я вынуждена принять свою судьбу, но вам потом будет стыдно!»

Нет, думаю, так не интересно. Надо ломать шаблон.

Нашел полоски ткани, которые остались после маскировки оружия. Завязал ей глаза. Подумал, связал ей еще и руки за спиной. Девушка притихла.

Подсел сзади, поцеловал в шею. У волос был пряный аромат, который пробивался через запах шампуня. Во время поцелуя на губах тоже появлялось ощущение легкой пряности. После нескольких поцелуев прикусил слегка место между плечом и шеей. Маша тихонько вдохнула и подставила шею.

«Попалась!» – подумал я. В такой неоднозначной ситуации даже таких горячих южных девушек, как Маша, может переклинить, и вместо удовольствия они будут чувствовать отвращения. Но если тело реагирует нормально, то дальше – дело техники и минимального внимания к реакции женщины.

Уложил ее на спину. Получилось интересно. Спина прогнулась из-за связанных рук под ней, грудь приподнята, сама затихла, не понимает, чего ей ждать.

А если тихонько поцеловать сосок? Грудь подается навстречу моим губам.

А если рукой помассировать грудь, а потом обвести его языком и прикусить?

А если…

Когда-то слышал шутку, что хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается. Тот, кто так шутил, просто не знал, насколько интересно может быть ласкать такую девушку.

Первый ее оргазм был обозначен тихим стоном.

Второй оказался гораздо ярче. Ее протяжный гортанный стон в ночной тишине, наверное, услышал весь лагерь. Затем она трогательно, как обиженный ребенок, скривила губы и тихонько заплакала, повернув голову набок. Прижал ее к себе и погладил по всяким частям тела. Некоторые девушки любят в такие моменты поплакать, особенно в тяжелые периоды жизни. Им это помогает снять нервное напряжение. Если их прижать, погладить и утешить, все будет хорошо. А если не погладить, могут обидеться и утром сделают вид, что они с тобой не знакомы.

Дальше было проще. Поставил ее на колени и продолжил сзади. С каждым ее оргазмом я действовал жестче, и ей это нравилось.

Когда все закончилось, я, развязал Машу, прижал ее тело к себе и заснул. Она заснула еще раньше меня. Возможно, утром она отряхнет перышки и сделает вид, что ничего такого не было. Но мы-то знаем, что было.

***

Утро пришло преждевременно. Я проснулся от того, что мой в бок легонько тыкали пальчиком. На часах было четыре часа, до рассвета еще часа три.

– Чего тебе? – я никогда не отличался приветливостью и хорошим настроением, когда меня будят.

– Я хочу в туалет, а там темно и страшно.

– Ботинки одень, фонарик у выхода. Смотри под ноги, чтобы на змею не напороться. Если тебя начнут есть, кричи, – пробормотал я инструкции и попытался заснуть опять.

Я уже привык спать часов по 10 в сутки – так было удобнее. И меньше времени бодрствования приходилось на темноту, и уставал за длинный новоземельский день меньше. Хотя можно было спать ночью поменьше и устраивать небольшую сиесту после обеда – так тоже было удобно, большинство горожан в Порто Франко так и поступало.

– Кто начнет есть? – забеспокоилась девушка.

– Пфф… Погоди, чудовище, сейчас встану.

Девушка выглядела отвратительно бодро. Уже выспалась. Легли мы почти с темнотой, пока развлекались, какое-то время прошло, пусть час. Значит, свои привычные восемь часов она давно уже проспала. Да и мне пора.

Встали. Пошел умываться и готовить кофе. Тяжела доля рабовладельца.

После кофе, выпитого под светом луны, вернулись в палатку. Прикинул чем занять Машу, вручил ей планшет, показал, где в нем лежат фильмы и книги. Потом, обнявшись, посмотрели какой-то боевик. Боевик показался мне милым и забавным.

***

В моих планах было озадачить Машу приготовлением пищи персонально для меня, но пока пошли к общему завтраку. Моя рабыня была неприлично расслаблена и благодушна. Это сразу же было отмечено Наташей, посоветовавшей ей съесть лимон. Маша не поняла, пришлось пересказать ей анекдот об изнасилованной жене с довольным лицом. Девушка смутилась, но не сильно.

Завтрак прошел обычно, и так же обычно закончился бы, но Быка потянуло на подвиги. Когда мы встали из-за стола и Маша проходила мимо, он схватил ее за руку, притянул к себе и облапил за ягодицу. А потом повернулся ко мне и с наглой улыбкой спросил:

– Камю, ты ее уже попробовал, не сдашь мне в аренду на пару часиков?

Улыбка послужила спусковым крючком и меня накрыла волна бешенства. Через секунду в лоб Быка смотрел взведенный пистолет, мое тело напряглось, лицо окаменело, и я с рычанием в голосе потребовал:

– Р-р-р-руки убр-р-рал!

Буква «Р» приятно резонировала в горле. Мне хотелось, чтобы он сделал хоть что-нибудь такое, что даст мне повод спустить курок. Периферийным зрением я видел, что все замерли. Правильно замерли, я бы без колебаний выстрелил на любое резкое движение.

Бык застыл, потом медленно опустил руки.

Я опустил пистолет, сделал несколько вздохов, чтобы успокоиться, и уже нормальным голосом объяснил:

– Господа бандиты. Эта девушка – моя собственность. Ее нельзя хватать без моего разрешения. Сегодня Бык схватил ее за задницу, завтра он протянет свои кривые лапы к моему оружию, а послезавтра что – деньги мои захочет пересчитать?

– Камю, ну ты чего, из-за бабы готов Быка в расход пустить? – засуетился Бубен.

– Вообще Камю прав, вмешался Сокол, – Хотя стволом в лоб тыкать – это слишком, но он заплатил немаленькие деньги за то, чтобы девка была только его.

– Еще раз повторяю, – ответил я Бубну и другим непонятливым. – Девушка, моя машина, мое оружие, мои деньги – это моя личная собственность, коммунизма у нас нет. Мое имущество без моего разрешения трогать нельзя.

Инцидент был исчерпан. Хотя вряд ли Бык о нем забыл.

***

– Слушай, а ты правда мог его убить? – смущенно поинтересовалась Маша.

– Я в тот момент мог половину банды положить, если бы кто-то дернулся. А потом поднять чье-нибудь оружие и положить вторую половину. А потом сдохнуть от ран, потому что кто-нибудь обязательно успел бы выстрелить в меня.

– А Михаэль не смог бы так, – грустно вздохнула девушка.

– Это кто?

– Жених мой. Он хороший был, заботливый. А когда мы сюда перешли, я на людей на базе посмотрела и сразу поняла, что здесь он не сможет ни ферму построить, ни меня защитить.

Глаза Маши повлажнели.

– Тебя не смущает, что его убил я?

– Не знаю. Ты не сам по себе, его банда убила. Не убила бы эта банда, может, убила бы следующая. Зря он решил сюда ехать.

– Жалеешь, что поехала за ним?

Девушка задумалась, пожала плечами:

– Знаешь, сейчас нет. Там я целыми днями за кассой сидела, ничего толком не видела, и так до конца жизни могла бы просидеть. Потом найти мужа, родить детей и бегать как наседка вокруг них, а собственной жизни так и не было бы. Так что пока не жалею. А дальше как получится – не знаю. Конечно, если бы со мной обошлись, как с той несчастной женщиной, – кивнула она в сторону Американки, моющей посуду, – я бы по-другому считала.

– У несчастной женщины тоже есть выбор. Когда ее взяли, она могла схватить пистолет мужа и попытаться отстреливаться. Она могла за то время, пока находится в лагере, попытаться сбежать или добраться до оружия или ножа.

– Небогатый выбор, который почти наверняка приведет к смерти.

– Сейчас ее положение тоже рано или поздно приведет к смерти. Как только она окончательно наскучит парням, ее просто убьют, как выбрасывают бесполезную вещь. Если она хочет жить, она могла бы, по примеру Наташи и Марины, хотя бы попытаться стать более полезной, чтобы повысить свои шансы на жизнь и относительный комфорт. Выбор есть всегда.

***

Через день я попросил на время у Бори его пистолет и начал учить Машу стрелять. Нам через пару дней нужно было выезжать на охоту и в город, чтобы добыть и доставить заказанное Натаном мясо. Взять девушку с собой в город я не мог, а оставлять ее одну без защиты было рискованно.

Учил ее я прямо около палатки. Стреляла девушка лучше, чем я до начала регулярных тренировок, но навыков практической стрельбы ей не хватало. Поэтому я соорудил из ящиков мишень в человеческий рост и поставил ее тренироваться. Сначала – просто выхватывать и взводить пистолет, потом выхватывать и делать пару выстрелов по мишени с расстояния в несколько метров.

Наши занятия вызвали нездоровый ажиотаж.

После обеда к нам подошел Сокол и подсел за мой столик. Я в это время загорал на коврике перед палаткой, Маша набивала обоймы.

– Кофе угостишь? – начал разговор Сокол. – У тебя вкуснее получается, чем у Марины.

– Кофе мы одинаковый используем, местный, просто я его немного подсаливаю, а сахар не кладу, – я поднялся и начал возиться с туркой.

– Ты, Камю, весь лагерь на уши поднял. Теперь все хотят собственную девку. Деньги уже никому не нужны, разговоры только о том, как бы баб наловить.

– Скучно парням, деньги не радуют, использовать их посреди степи не как. Хорошо еще, не начали на деньги в карты играть, а потом стрелять друг в друга из-за шулерства.

– Я запретил на деньги играть. Сказал, что если кто попробует – сам расстреляю.

Когда кофе был готов, я присел напротив Сокола.

– Так что там с бабами? – попытался я понять, чего он хочет.

– Ты зачем своей бабе пистолет дал? – наконец задал командир вопрос, ради которого пришел.

– Как зачем? Пусть пользу приносит, имущество охраняет. И себя тоже.

– А если она кого-то убьет и попытается сбежать? Тебя же и убьет, чтобы на твоем грузовике уехать.

Я, конечно, не считал, что такая перспектива совсем уж невозможна. Поэтому ключи от машины всегда держал при себе. Примерно по тем же причинам Сокол держал у себя ключи от остальных машин.

– Я разрешил ей стрелять для защиты себя и моего имущества. Если она кого-то убьет, перед вами за ее действия буду отвечать я, как владелец. Если она будет неправа, ее я сам накажу. Если она меня убьет – решать ее судьбу будете вы. Вот так я все это вижу.

– Ладно. Будем смотреть дальше. По поводу женщин – надо будет в следующие выходы поймать хоть кого-то. А то плохо это все кончится. Скука до добра не доводит.

– А ты заставь их окопы рыть, от палаток и до вечера. А потом зарывать.

– Шутник, – мрачно ответил Сокол и ушел.

Для его мрачности был повод. Обстановка в лагере постепенно накалялась. Пару раз были драки по мелким поводам. Рано или поздно дело должно было дойти или до стрельбы, или до поиска приключений.

После ухода Сокола Маша оторвалась от своих патронов и спросила:

– Вот если чисто теоретически, как ты меня будешь наказывать за плохое поведение?

– Могу высечь. Можно прямо сейчас – для общего знакомства с процессом. Только розги схожу нарежу.

– Ты этого не сделаешь! – возмутилась девушка.

– Еще как сделаю. Сниму штаны и высеку. Причем публично. А потом буду нежно мазать ссадины на попе кремом и объяснять тебе, что тут любая глупость может закончиться смертью. Причем не только твоей, но и моей.

Сафари

Очередная охота преподнесла нам сюрпризы.

Натан нам заказал четыре туши антилопы гну.

В последнее время я выбирал молодых бычков, потому что их потеря никак не сказывалась на жизнеспособности и воспроизводстве стада. Устраивать геноцид ближайшим стадам я не хотел – жизнь длинная, может, через год или пять лет тоже надо будет охотиться.

Мы подогнали грузовик на пару сотен метров к стаду, я взял СВД и выстрелил в одного бычка, затем во второго. После второго выстрела корова, стоящая недалеко от упавшего бычка, внезапно смешно, одновременно всеми четырьмя ногами, подпрыгнула на месте и галопом побежала, куда глаза глядят. В смысле – куда была повернута голова, туда и побежала. Все стадо в несколько сотен голов повернулось в том же направление, и как, безумные рогатые лемминги, бросилось за ней.

– И что это было? – спросил я у Бори, когда на месте выпаса улеглась пыль. До горизонта тянулась широкая полоса вытоптанной травы.

– Откуда же я знаю. Только если они научились бояться стрельбы, нам придется ради каждой туши гоняться за стадом по несколько километров. И, кстати, у животных после бега мясо привкус неприятный приобретает, я читал.

Я достал бинокль, нашел остановившееся вдалеке стадо. Оценив видимые размеры животных в бинокле, я прикинул, что антилопы пробежали километра три.

– Ну ладно, сначала этих обработаем…

В наших поездках за мясом во время разделки я стоял в кузове с винтовкой и управлял лебедкой, пока Боря подвешивал и разделывал туши. Он был физически сильнее и, чего уж скрывать, на 15 лет моложе, так что было логично, что ему выпало таскать тяжести, а мне – заниматься умственным трудом.

Пока Боря возился с тушами, подошла стая свиней, на расстоянии ожидая возможности доесть требуху. На прошлой неделе я договорился с поваром одного ресторана, что привезу ему тушу и дам рецепт приготовления, поэтому подстрелил молодого кабанчика. Мясо кабанов было жестче и имело более сильный привкус, чем у самок, но при правильном приготовлении так было даже лучше.

Как и в случае антилоп, мы перешли на самцов, чтобы не выбивать стада в ноль. Со свиньями этот вопрос был еще актуальнее. В окрестностях лагеря бродило три стада антилоп голов по пятьсот или больше, мы могли бы безболезненно выбивать минимум триста бычков в год. Стай свиней было больше, может десяток, но и состояли они в среднем из двух десятков взрослых животных. Соответственно, на той же территории мы бы могли добывать в год всего полсотни кабанчиков. Это меньше одного кабана в неделю, совсем мало по сравнению с потенциальным спросом Порто Франко.

После обработки туш поехали к убежавшему стаду. Проблему пугливости антилоп решило использование моей трофейной винтовки «Баррет». При стрельбе с дистанции в километр антилопы не пугались выстрела. Заодно это было хорошей практикой в стрельбе на большие дистанции.

А когда мы потрошили последнюю тушу, пришла гиена.

Зверь вышел из-за кустов примерно в половине километра от нас с подветренной стороны. Он поднял голову, поймал запах крови и повернулся к нам, разглядывая. Потом неторопливо начал разгоняться. В руках у меня была СВД. Помня, как быстро может передвигаться гиена, я не стал менять винтовку. Бросил Боре:

– Наверх, быстро.

Прицелился в голову. Выстрелил. Не попал. Прицелился. Попал в морду. Гиена замотала головой, но не остановилась.

Она уже на расстоянии метров в триста. Как раз на эту дальность выведен прицел. Рядом, отсекая очереди по два-три патрона, ритмично заговорил автомат. Кажется, Боря целился в переднюю ногу.

Прицелился в голову. Выстрел. Пуля рикошетит от гладкой поверхности верхней челюсти. Еще выстрел. Вижу, как пуля попадает чуть выше вытянутой вперед головы, в спину в районе хвоста. «Превышение» – мелькает мысль. Опускаю прицел, выстрел. Пуля, выбивая клыки, попадает в пасть. Гиена спотыкается, сбавляет ход и наклоняет вниз голову, мотает от боли головой, подставляя мне макушку. Целюсь. Выстрел. Пуля попадает куда нужно, зверь падает.

– Ты как? – повернулся я к Боре.

– Чуть не обделался, – ответил он, меняя магазин. – А главное, я видел, что раза три в ногу точно попал – она даже не споткнулась.

– Сфотографироваться на фоне желаешь? У меня фотокамера в бардачке лежит.

– Еще как желаю. Когда внуки спросят «Дедушка, как вы могли уничтожить столько видов животных?» я предъявлю им фото и скажу «Детишки, да вы посмотрите, какие это были сволочи!»

Закончили с тушей антилопы, подогнали грузовик к гиене, сделали несколько кадров. Пару кадров я сделал с крыши грузовика, чтобы захватить всю тушу. Получилось зрелищно. У гиены был симпатичный серо-коричневый окрас с более темными полосками на боках и пятнами на холке.

***

В городе без приключений сдали мясо.

Правда, пока добрались до города, я измучился. Четыре туши гну и одна – свиньи давали вес почти на пределе грузоподъемности нашего грузовика. Задняя подвеска угрожающе скрипела, двигатель заметно медленнее тянул машину. Ехать по колдобинам пришлось с повышенной осторожностью. Пообещал себе в будущем не жадничать и не брать сразу такой большой груз. Проще ездить чаще, чем рисковать поломкой грузовика на каком-нибудь ухабе.

В городе, после сдачи мяса, я задумался, чем бы мне порадовать свою рабыню? Конфет ей купить? Кружевные трусики? Комедий и романтических фильмов в библиотеке накачать? Надо было спросить перед поездкой, не подумал. Мал у меня рабовладельческий опыт.

Решил купить и конфет, и трусики, и фильмы. И еще персональную чашку для кофе.

После приезда уселись у моей палатки. Общественность о том, что мы убили гиену, решили не информировать. Иначе придется объяснять, что мы вообще там делали.

Маше, конечно фото показали. Она поахала.

Обсудили с Борей, где мы действовали неправильно.

– Если бы их там две было, сожрали бы, – пессимистично заявил Боря.

– Вообще, конечно, был ненужный риск. И на кусты, из-за которых она выбежала, мы внимания не обратили, – признал я, поморщившись. – Хотя и запас надежности небольшой оставался. На малых дистанциях стрельба была бы результативнее, да и достать нас в кузове гиене было бы не так просто, она же прыгать не умеет.

– Прыгать не умеет, зато шея длинная, достала бы, – скептически возразил Боря.

– Надо делать выводы, – признал я. – Твой автомат с его 5.45 не подходит против такого зверя вообще. В другой раз возьмешь СВД, а я Баррет. А лучше бы найти что-то еще. Хотя бы АКМ под 7.62.

– И еще у меня есть для вас хорошая новость, – обрадовал я их новой идеей. – Мы завтра едем на сафари!

Моя мысль была проста – мы сегодня оставили в саванне тонну свежего мяса. Как и после прошлой моей встречи с гиеной, к мясу сбегутся гиены и свиньи. Если свиньи для нас – это ценное мясо, которое зря геноцидить не стоит, то от гиен хотелось бы окрестности зачистить. Совсем. Чтобы больше не сталкиваться с такими сюрпризами.

– И я поеду? – с восторгом спросила Маша.

– А как же. Тебе Маша, мы дадим парабеллум! Точнее, тебе мы дадим СВД, а я буду страховать тебя с Барретом. А Боря попросит из резерва АКМ или РПК, если там найдется. Сокол же оставлял что-то из захваченного оружия про запас?