Дары некроза Куликов Роман
Роди вынул из коробки продолговатый контейнер, проколол ножом и бросил изобретателю:
— Попробуй.
Шави скривился:
— Что-то не хочется.
Роди пожал плечами:
— Как скажешь, но лично я ничего вкуснее в жизни не пробовал.
Изобретатель настороженно понюхал, потом коснулся золотистой жидкости кончиком языка. Роди увидел, как изменилось лицо друга. Глаза округлились, заблестели. Брезгливость сменилась изумлением. Трудно было не рассмеяться, глядя на него, и когда Шави впился в контейнер и не отрывался, пока не опустошил полностью, Роди не выдержал и захохотал.
Довольный изобретатель никак не мог отдышаться.
— Так что, у тебя все эти ящики забиты такими штуками? — спросил он, постучав по деревяшкам у себя за спиной.
— Ага, — ответил Роди, крайне довольный тем, что Шави сказал «у тебя». — Запей. После нее всегда пить хочется.
— А как называется? — Изобретатель откупорил бурдюк и приник к нему.
— Не знаю.
— Потрясающая штука!
— Ты еще красную не пробовал!
— Так они разные?!
— Да.
Шави стал сравнивать коробки.
— Интересно, символы какие-то незнакомые… Я вроде письмена не только наши знаю, но и московские, и даже пешсткие, но таких не встречал. Некоторые похожи, но прочитать не могу. — Он нахмурился, приблизил коробку к самому носу и с задумчивым взглядом зашевелил губами.
— Шави, — позвал Роди, — я вообще-то принес гарпунер. Мы идем?
— А? — Похоже, изобретатель уже погрузился в свои мысли и забыл о том, чем они хотели заняться. — Да, да! Конечно, идем. Кто первый?
— Я. Ты сзади, только фонарь выше поднимай, чтобы видно было, куда идти.
— Не, я тут кое-что получше придумал. — Он расстегнул пояс и протянул Роди. — Надевай.
На самом Шави остался еще один такой же пояс. Изобретатель подхватил то, что Роди спросонья принял за ункуш — изогнутый шест длиной в три с половиной локтя, с крюком на конце.
— Повернись, — велел Шави. Он воткнул шест в специальное кольцо, приделанное к усиленному металлическими пластинами кожаному ремню на пояснице Роди, а на крюк повесил фонарь, который в результате оказался как раз над головой парня. — На таком расстоянии он не должен слепить, и впереди все видно будет.
— Он раскачивается… — с опаской посмотрел на фонарь Роди, памятуя о происшествии с ногами изобретателя.
— Не сорвется, я проверял, — успокоил тот. — Теперь мне закрепи. Смотри, чтобы кольцо в паз вошло.
Роди быстро сообразил, как справиться с этой простейшей конструкцией, и, когда он повесил над другом фонарь, Шави сказал:
— Ну, теперь можно идти. Так кто первый?
— Я лучше стреляю. — Роди протянул самострел изобретателю, оставив себе гарпунер. — В меня смотри не пальни. В себя можешь, конечно, но думаю, поджога на сегодня хватит, стрелять завтра уж будешь.
— Ха-ха, как смешно. Шагай давай.
Когда они поворачивали рычаг, фонари над их головами смешно ударялись друг о друга, и Роди прыснул.
— Что? — хмуро спросил изобретатель, не находивший ничего веселого в происходящем.
— Ничего, — осклабился Роди.
— Да что с тобой? За этой дверью может находиться самая опасная тварь, какую ты только встречал в своей жизни, а ты гогочешь, как шакал во время гона!
— Знаю, — согласился Роди, но ничего не мог с собой поделать. Его просто распирало. Он отпустил рычаг, сел на пол, упершись пятками в неровности покрытия, чтобы не съехать вниз, и захохотал в голос.
— Хватит ржать! — разозлился Шави.
Но это еще больше подстегнуло Роди. У него уже текли слезы. Тогда изобретатель вынул из-за пояса самострел и стукнул кончиком ствола его по макушке.
— Эй! — Роди сразу перестал смеяться.
— Ты чего расслабился? — зашипел на него Шави.
— Не знаю, — пожал плечами Роди и снова хихикнул.
Он прекрасно осознавал, что за железной створкой может таиться кто угодно, но не испытывал естественного в такой ситуации страха. Немного сводило живот, едва заметно кружилась голова, но это всё, наверное, от смеха. Пришлось поднапрячься, чтобы взять себя в руки. Роди несколько раз глубоко вздохнул, закрыл глаза, успокоился. Потом посмотрел на терпеливо ожидающего товарища и кивнул:
— Я готов.
Они навалились на рычаг, сдвинули его, потом Роди приготовил гарпунер, а изобретатель открыл дверь.
Первое, что друзья увидели, проникнув в столовую, — свет. Чистый, белый свет. Он лился из следующей двери, которую они оставили открытой, когда убегали в прошлый раз. В растерянности Роди остановился, едва сделав пару шагов. Изобретатель хотел обойти его, но хозяин машины вытянул руку, останавливая товарища, и сам пошел вперед. Коридор за столовой, вчера еще мрачный и страшный, теперь оказался светлым, хотя оттого еще более загадочным.
Шагнув в него, Роди услышал те самые звуки, что не давали заснуть ночью. Они доносились со всех сторон: из дальнего конца коридора, откуда-то снизу, от лестницы справа. Источником света служили странные белые полоски, вытянувшиеся у потолка.
Подняв глаза, Роди посмотрел на стены, окружавшие площадку. Ту, за которой скрывался неизвестный монстр, разделяла надвое тонкая ровная щель, теперь хорошо различимая. Роди сглотнул. Наконец-то он почувствовал страх, и свет только усиливал его. Да, сейчас все замечательно видно, но лучше бы темно было. А так, с ненужным фонарем над головой, Роди чувствовал себя вором, пробравшимся в чужой, незнакомый и полный смертоносных ловушек дом.
Сзади его пихнул Шави:
— Долго собираешься так стоять?
Роди ответил недовольным взглядом. Потом шагнул к лестнице, преодолел все ступени и остановился на последней. Дальше была площадка. Если шагнуть на нее, стена раскроется. Сильнее заколотилось сердце, пальцы сжали оружие. Рядом встал Шави с самострелом в руке.
— Пошли? — шепотом спросил он.
Роди кивнул и приготовился стрелять. Они наступили на площадку одновременно. От напряжения сводило плечи, в руках появилась дрожь, в голове скакали обрывки мыслей: об Айзе, о некрозе, о ветре, об очень вкусной красной жидкости в ящиках из соседнего, но в этот момент ставшего невообразимо далеким коридора… Снова под полом раздался едва различимый щелчок, и стена, разделившись надвое, разошлась в стороны. Порыв ветра, не такой сильный, как в прошлый раз, дунул в их сторону.
Роди стоило неимоверных усилий сдержаться и не нажать на спусковой крючок, но он все же сумел перебороть себя и не выстрелить. Потому что перед ними никого не было.
Светлое помещение, напичканное всевозможными приборами, встроенными в высокие столы. Десятки плоских разноцветных прямоугольников показывали различные картинки, некоторые даже двигались. Неудавшиеся охотники оторопело смотрели на открывшееся им чудо.
В том месте, где вчера Роди видел глаза монстра, горели два ярко-красных огонька и, в дополнение к ним, один зеленый. Чуть дальше на одном из прямоугольников, похожих на маленькие окошки, вращался круг с тремя желтыми треугольниками внутри, а под ним пульсировали три цифры: единица и два ноля.
Шави молчал и не двигался. Но Роди понимал, что долго так продолжаться не может и либо они войдут, причем он как хозяин машины должен сделать это первым, либо надо убираться отсюда восвояси и больше не лезть. Шагнуть вперед оказалось едва ли не страшнее, чем встретиться с неизвестным монстром.
Опустив гарпунер, он вошел в помещение. Покрытый мелким узором металлический пол не давал ботинкам скользить, Роди легко поднялся до первого длинного стола и смог оглядеться. Стол с окошками занимал всю середину помещения и напоминал формой наконечник стрелы. Вдоль стены вытянулся еще один похожий стол. Над ним в стене поблескивали стеклянные прямоугольники, за которыми проглядывала другая металлическая стена.
— Это что, окна? — спросил Роди. — Если окна, то зачем закрывать их стеной? — продолжил он размышления.
Но Шави его не слышал. Изобретатель, открыв рот, разглядывал приборы и устройства, водил пальцем по надписям и табличкам. Вроде бы он даже моргать перестал, а может, и дышать. Снова почувствовав укол ревности, Роди отвернулся, посмотрел в коридор, откуда они пришли, — в нем никого не было — и снова уставился на стол с окошками. Коснулся одного из них и тут же отдернул палец, потому что столбцы цифр, светящихся на темном фоне, вдруг скрылись за какой-то мигающей надписью.
Недалеко от первого стола находилась возвышенность с причудливым креслом. Роди подошел к нему, осмотрел, потрогал. Серо-черный материал напоминал дорогую замшу, из которой обычно шили себе сапоги и перчатки состоятельные гетманы, только еще приятнее на ощупь. Кресло выглядело под стать всей обстановке: странно, непонятно и чуждо. «Не по-людски», — добавил про себя Роди. Зато оно вызывало весьма знакомое желание: в него хотелось сесть. И не из любопытства, а потому что кресло манило к себе. Глядя на него, Роди всем телом ощущал, как в нем будет удобно сидеть. Посмотрев на увлекшегося изучением находки Шави, он пожал плечами, поднялся на возвышение и неспешно опустился в кресло. Сначала на самый краешек, потом, набравшись смелости, расположился с комфортом. Ожидания полностью оправдались: спинка упруго поддерживала сзади, затылок лежал на мягкой подушке, под ногами — удобная подставка, подлокотники… Полностью почувствовать всю прелесть пребывания в этом чудесном кресле мешал гарпунер. Роди привстал и положил оружие на пол у основания возвышенности, потом снова вернулся в кресло. Теперь руки легли на подлокотники, сделанные как будто для него. Какой-то совершенно детский восторг заполнил душу. Это никакое не кресло, а трон! Роди же не ветровой, не водовоз… он — король! Почему нет? Вон у кочевых есть король, а у Роди будут свои подданные!
«Король Родислав, — произнес он про себя, назвавшись полным именем, которым его никто, кроме матери, когда та еще была жива, не называл. И рассмеялся собственным мыслям. — А машина — мои владения. Шави… пусть будет помощником короля». Роди не знал, бывают ли у королей помощники, и по большому счету ему было все равно. Он просто веселился.
Пальцы вошли во впадинки на торцах подлокотников, словно специально для этого и предназначенные. Под подушечками было что-то слегка выпуклое и шершавое, так и напрашивающееся, чтобы на него нажали. Что Роди и сделал. Надавил указательными пальцами.
В то же мгновение из подлокотников выскочили два больших светящихся прозрачных прямоугольника, заставив «короля» вздрогнуть в испуге и чуть ли не взвизгнуть, как девчонка. Устыдившись этого, Роди густо покраснел и бросил взгляд на товарища. К счастью, Шави по-прежнему с благоговейным трепетом изучал надписи.
Роди тоже решил вникнуть хоть во что-нибудь. Повторным нажатием на выпуклости он заставил прямоугольники исчезнуть. Потом попробовал давить другими пальцами. Разноцветные прямоугольники выскакивали перед ним и пропадали. Белые, желтые, оранжевые, бледно-красные и темно-красные. По пять с каждой стороны. Роди вызывал их один за одним, пока Шави случайно не посмотрел в его сторону.
— Что… что ты делаешь?! — заорал изобретатель. — Ты зачем туда уселся, личинка богомола?!
— Знаешь как удобно? — заулыбался Роди.
Но Шави уже рванулся к нему по наклоненному полу с воплем:
— А ну выметайся оттуда! Сейчас же! Ты что-нибудь сломаешь! — Он схватил Роди за руку и хотел вытащить из кресла.
Тот мгновенно перестал улыбаться, рывком высвободился из хватки и сильно пихнул изобретателя. Шави отлетел назад, не удержался на ногах и упал. Поехал вниз, но успел схватиться за подножие возвышения. Роди посмотрел на него сверху вниз ледяным взглядом и, чеканя слова, произнес:
— Это моя машина! — Глядя Шави в глаза, он принялся беспорядочно вызывать и убирать светящиеся прямоугольники.
У изобретателя задергался уголок рта. Он часто моргал, пребывая в полной растерянности. Потом потупил взгляд.
— Ты прав, — пробормотал он и начал неуклюже вставать.
Роди вдруг стало совестно за свою несдержанность. Он убрал все прямоугольники, вылез из кресла и помог другу подняться.
Шави присел на край возвышенности и со вздохом повторил:
— Ты прав. Это твоя машина. А мне уже надо возвращаться на ферму, скоро темнеть начнет.
Роди молчал. Он понимал чувства товарища, но считал, что извиняться не за что.
Так, слушая попискивание и тихие щелчки приборов, они просидели какое-то время. Нарушил молчание Роди:
— Ты завтра приедешь?
— Ха! Еще бы! — улыбнулся Шави. — Я целых сорок дней могу приезжать. Точнее, уже тридцать пять.
— Как это? Почему?! С какой стати дядя тебя отпускает?
— А из-за тебя!
Роди озадаченно нахмурился.
— Ты же погиб, — начал объяснять изобретатель. — Тебя сожрали мутафаги вместе с твоим манисом. Об этом рассказал Тул на следующий день после твоего первого побега. Хозяин посылал его и еще одного охранника на твои поиски. Грозился примерно тебя наказать, но когда выяснилось, что ты погиб, — запил.
— Жалел, что не смог сам шкуру с меня спустить, — фыркнул Роди, вспомнив разговор охранников, подслушанный, когда он лежал под домом дяди.
Шави качнул головой:
— Неправда! Он очень расстроился.
Роди недоверчиво махнул рукой и сменил тему:
— И как связана моя смерть с твоими прогулками в пустыню?
— Ах да, — спохватился изобретатель. — Первые два дня я ездил, чтобы убедиться, действительно ли тебя мутафаги сожрали или ты покинул этот мир стараниями Тула. Но так и не смог найти ни одной твоей косточки.
— Так правильно, они все при мне, — усмехнулся Роди.
— А когда догадался, что ты жив-здоров, — продолжил Шави, — я сказал твоему дяде, что, по вере моих предков, душа человека покидает этот мир через сорок дней после смерти и требуется все эти дни оплакивать ее уход на месте, где она покинула тело.
— Это ты здорово придумал!
Изобретатель довольно улыбнулся.
— Но к сожалению, каждый день мне нужно возвращаться на ферму. Никто, кроме меня, не сможет ни ветряки починить, ни насосы, ни фильтры новые изготовить.
— Понимаю, — протянул Роди.
— Но пока я не уехал, не покажешь, что ты там делал с этим креслом?
— Конечно! Да сам попробуй!
— Лучше пока ты покажи, — сдержанно сказал изобретатель.
Роди с готовностью уселся в кресло, положил руки на подлокотники и принялся поочередно нажимать выпуклости под пальцами. Прямоугольники появлялись и исчезали, сменяя друг друга.
Шави внимательно рассматривал их и вдруг поднял руку:
— Стой! Верни оранжевый, правый.
Роди выполнил просьбу.
— Ничего тебе не напоминает? — спросил изобретатель. — Представь, что смотришь на машину сверху.
Роди пригляделся внимательнее и понял, что на прямоугольнике нарисованы шесть ветряков. Четыре горизонтальных, изображенных отдельной группой, и два больших — вертикальных.
— Это же…
— Ага, — подтвердил догадку Шави. — Ветряки.
— Так! Погоди! — Роди перебрал несколько прямоугольников, прежде чем появился тот, который он искал. — Вот смотри! Я знаю, что здесь нарисовано. — Он пальцем указал на стекла. — Вот считай: раз, два, три, четыре, пять, шесть. Теперь здесь смотри. — Роди ткнул в изображение на прямоугольнике. Палец прошел сквозь него, не встретив преграды.
Друзья удивленно переглянулись, а через мгновение вздрогнули, потому что слева, где располагалось первое окно, раздался громкий металлический скрежет. Кусок того, что они считали стеной, начал медленно подниматься вверх, на стекло посыпался песок.
Роди перевел взгляд на прямоугольник и снова проткнул его пальцем, только уже в другом месте. Как он и ожидал, второй кусок стены пришел в движение.
Шави смотрел то на одно окно, то на другое. По его виду было заметно, что он сейчас напряженно размышляет. Наконец он выдал:
— Я знаю, что это такое! Это броневые ставни!
С отъездом друга Роди стало одиноко. Он вышел проводить Шави и, когда манис с всадником скрылись за гребнем бархана, хотел вернуться в помещение с чудесным креслом, но остановился у входа. Стоял и смотрел на проем, не решаясь войти. Ветер стих, пустыня замерла. Ни звука. Роди вдруг показалось, что машина как живая смотрит на него и с насмешкой ждет, осмелится ли он сделать шаг. Как-то неожиданно Роди почувствовал гигантские размеры машины, а себя ощутил ужасно маленьким. Но отступить не мог. Какой же он тогда хозяин?!
Роди коснулся теплого металла ладонью. Ровная, слегка шероховатая поверхность. Похоже на кожу грубой выделки. Это усилило впечатление, что машина живая.
С трепетом в груди Роди шагнул внутрь. Спустился по лестнице. С горящими фонарями внутри было уже не так мрачно. Доказав в первую очередь самому себе, что он не боится, Роди не стал возвращаться в зал с креслом, а остался возле ящиков. Предыдущая беспокойная ночь и насыщенный переживаниями день вымотали. Поужинав, Роди решил, что продолжит исследования завтра, когда приедет Шави.
Звуки, по-прежнему доносившиеся из чрева машины, уже не казались такими страшными, как раньше. Поэтому заснул он быстро, ни разу за ночь не проснулся, а утром встал отдохнувший и полный сил.
После сытного завтрака Роди первым делом наведался в комнату с креслом, ожидая увидеть Шави. К его удивлению, изобретателя там не было и все оставалось по-прежнему: помещение заливал белый свет, броневые ставни закрывали четыре окна из шести, а два крайних были засыпаны песком, длинные столы мигали огоньками, на черных оконцах сменяли друг друга незнакомые символы.
Роди выбрался наружу и осмотрелся. Ни маниса, ни сендера. Шави не приехал. Роди уже так настроился на то, что они с другом будут вместе дальше изучать машину, что слегка растерялся. Он не знал, что ему теперь делать.
Видимо, изобретателя задержали какие-то дела на ферме. Такое вполне могло произойти. Если сломался один из механизмов, которые никто, кроме Шави, починить не в силах, дядя ни за что его не отпустит.
Роди пошел обратно в комнату управления, забрался в кресло и только хотел снова поманипулировать броневыми ставнями, как за окном мелькнул темный силуэт. Сначала подумалось, что это Шави наконец объявился. Но с чего бы изобретателю ходить снаружи, когда все самое интересное находится внутри?..
Роди решил открыть остальные окна, явно предназначавшиеся для обзора, и посмотреть, что затеял Шави. Несколько прикосновений к значкам на прямоугольнике — и броневые ставни пошли вверх. И хотя на стекла сразу посыпался песок, все же можно было рассмотреть, что происходит снаружи.
Изобретателя Роди не увидел. Пришлось встать и подойти ближе. За окнами палило солнце, ветер гонял песок. Никого. Появились сомнения: может, померещилось?
Роди привстал на цыпочки, чтобы охватить взглядом большее пространство. Заметил справа движение, перевел взгляд туда и тут же отпрянул от окна. Присел и затаился, укрывшись за длинным столом.
По носовой части машины, осматривая и обнюхивая все, ходил мутант. Услышав, как поднимаются ставни, незваный гость, активно помогая себе длинными, покрытыми клоками шерсти руками, быстро перебрался к окнам.
Раздался шорох, в помещение полился яркий солнечный свет, а потом его закрыл собой мутант. Не трудно было догадаться, что это значит, — кочевой расчистил песок и смотрит в комнату, прижавшись лбом к стеклу.
Роди поджал ноги и замер, боясь выдать себя. Самострел остался на месте ночевки. Вот уж не думал он, что оружие может понадобиться так скоро, и оказался совершенно не готов к вторжению. Сидя на полу, Роди лихорадочно пытался вспомнить, закрыл ли он входную дверь. Кажется, не закрывал. Вполне вероятно, что мутант не один и сейчас остальные проникают внутрь. От волнения лоб покрылся испариной. Роди вслушался. Но ни шагов, ни голосов из внутренних помещений не доносилось.
Тень за окном исчезла. Роди выждал немного, потом осторожно выглянул из своего укрытия. Никого. Стараясь двигаться как можно тише, стал пробираться к выходу. Он почти пересек столовую, когда что-то громко затрещало в коридоре впереди. Роди сразу остановился. В горле пересохло, кровь пульсировала в висках.
«Разламывает ящики!» — догадался он. Это значило, что мутант нашел мешок с едой, бурдюки и самострел. К треску добавились рычание и тяжелое дыхание — похоже, кочевой все-таки был один. Может, отшельник или изгой. Еще мелькнула мысль про разведчика, но, как рассказывал дядя, подготавливая его к самостоятельным поездкам, мутанты по одному в разведку не ходят.
Роди осторожно добрался до дверного проема и прижался возле него к стене. Переложил нож в другую руку и вытер вспотевшую ладонь о рубашку.
Другого выхода, кроме как затаиться и ждать удобного случая напасть, он не видел. Наверняка любопытство поведет мутанта дальше, в глубь машины, по коридору, затем в столовую, где сейчас прятался Роди… Тогда-то и надо улучить момент. А пока он слушал и пытался представить, что делает непрошеный гость.
Судя по звукам, он раскурочил ящик и теперь разбирался с содержимым. Иногда порыкивал, плевался. Роди надеялся, что мутант не догадается вскрыть коробки и выбросит их, как сделал Шави. Но ожидания не оправдались. Очень скоро он услышал знакомое «пых» взрезанного контейнера и плеск текущей на железной пол жидкости. В груди кольнуло от злости и досады.
Вдруг раздался торжествующий рев, затем снова треск ломаемых досок, возня, потом все стихло.
Сглотнув подступивший к горлу ком, Роди не выдержал и медленно выглянул в коридор. В другом его конце, возле ящиков, на полу сидел мутант. Раскидав вокруг себя коробки, он вскрывал их одну за другой. Доставал контейнеры, делал надрез ножом и с жадностью присасывался к ним.
Увидев такую картину, Роди едва не задрожал от ненависти. Эта длиннорукая тварь посмела взять его драгоценную еду! Мгновенно вспыхнувший гнев почти полностью вытеснил благоразумие и страх. Пальцы еще крепче сжались на рукояти ножа. Захотелось выскочить из проема и с диким криком побежать к мутанту, чтобы всадить клинок в его сердце. Лишь врожденная осторожность не позволила Роди опрометчиво броситься на врага.
Он решил еще понаблюдать, подождать, когда мутант насытится, расслабится. Тогда и можно будет подкрасться незаметно, завладеть оружием и… Роди пока не знал, что сделает, но в голове появлялись весьма безрадостные для незваного гостя картины.
Опорожнив второй или третий контейнер, мутант замер, взгляд застила поволока, зрачки закатились. Длинные руки опустились, контейнер выпал из ослабевших пальцев, и без того уродливая морда приняла совершенно безвольный и потому отвратительный вид, с уголка рта потекла слюна. Роди в недоумении смотрел на творившиеся с врагом перемены.
Неужели это жидкость на него так повлияла? Но ведь Роди сам пил ее не раз и даже не два, и ничего подобного с ним не происходило. Такое впечатление, что кочевой нажрался побегов кактуса мамми. Наверное, жидкость по-разному действует на людей и мутантов. Да хоть бы и так! Какая разница? Надо пользоваться моментом!
Роди крадучись вышел из своего укрытия. Вспомнив дядины наставления, заставил себя расслабиться, чтобы в нужный момент совершить резкий бросок.
Мутант продолжал изображать из себя студень. Свой самострел Роди увидел у него за поясом. С каждым шагом сердце стучало все сильнее. Пришлось даже остановиться недалеко от цели, чтобы успокоиться.
Приблизившись наконец к мутанту, он, затаив дыхание, потянулся к рукояти самострела. Едва пальцы сомкнулись на ней, кочевой открыл глаза. Взгляды встретились. Замешательство и непонимание отразились на лице мутанта. Роди выхватил свое оружие у него из-за пояса. Хотел сразу взвести спусковой механизм и выстрелить, но не успел — кочевой взревел и ударил наотмашь. Роди отлетел назад, не удержал самострел и тот загромыхал в другом конце коридора.
Мутант вскочил и выхватил нож. Роди чуть присел в боевой стойке. Под ногой мешалась коробка с жидкостью, он отпихнул ее и заметил, как дернулся кочевой.
— Мое! — завопил мутант.
Длинные руки делали его опасным противником, но, видимо, странное действие жидкости еще продолжалось. Движения были размашистыми, неточными, кочевой неуверенно стоял на ногах, изо всех сил стараясь не упасть на наклонном полу. Но глаза горели решимостью защищать чудесную находку всеми силами.
Роди ушел от его клинка, подхватил за лямки валявшийся на полу мешок с едой и ударил им противника. Отвлек, полоснул ножом, рассекая шерсть и кожу на предплечье. Мутант заревел, ринулся вперед в попытке схватить врага и опрокинуть на пол. Роди отскочил назад, в коридор. Краем глаза заметил самострел и побежал к нему. Кочевой тоже увидел оружие, хотел броситься следом, но поскользнулся на залитом красной жидкостью полу и упал. Сообразил, в каком положении оказался, и, подхватив на ходу коробку, рванул к выходу.
Роди подобрал самострел и сразу оглянулся, вскидывая оружие. Но мутанта уже не было. Над головой по обшивке зашлепали шаги. Роди бросился наружу — мало ли что еще натворит эта пьяная тварь.
Он выбрался на поверхность, когда кочевой уже был у задних ветряков. Прицелился, но мутант спрыгнул на песок и побежал зигзагами. В руках беглец держал драгоценную ношу.
Роди опустил оружие и некоторое время смотрел на удалявшуюся фигуру. Впервые в жизни он одержал победу в поединке. Кровь жгла вены, и от восторга шумело в ушах. Роди испытывал необычайный эмоциональный подъем. Осознание того, что он обратил в бегство мощного противника, наполняло тело силой и легкостью.
О том, что мутант вернется с сородичами, Роди даже не думал. Учитывая то, как на кочевого подействовала жидкость, он весьма скоро станет добычей мутафагов.
Дождавшись, пока фигурка беглеца окончательно скроется из вида, Роди спустился в машину, запер дверь, аккуратно сложил разбросанные мутантом коробки и пошел в комнату управления.
Воодушевленный победой, он подумал, что ему по силам не только драться, но и работать головой. И решил попробовать изучить машину сам, без Шави.
Первым дело проверил и закрепил знания и навыки, приобретенные вчера. Несколько раз закрывал и открывал ставни, потом научился чистить окна от песка с помощью двигающихся черных полосок на металлической основе, скрытых за ставнями. Перебирая прямоугольники, остановился на самом знакомом, с ветряками. Символов на нем почти не было, только обозначение всех шести ветряков и множество шкал. Роди предположил, что, как и на ферме, устройства с лопастями предназначены для выработки энергии. Было бы здорово к приходу Шави научиться их запускать.
Он осторожно ткнул пальцем в значок одного из горизонтальных ветряков. Ничего не произошло. Попробовал коснуться пальцем изображений каждого из устройств. С тем же результатом. Но ведь должны работать! Хоть как-то реагировать… Когда Роди и Шави впервые вошли в это помещение и с машиной начали твориться непонятные вещи, все ветряки шевелились. Пусть лопасти не крутились, а только раскачивались из стороны в сторону, но двигались. Значит, нужно еще что-то сделать, чтобы заставить их работать.
Роди провел кончиком пальца по шкале и тут же отдернул руку, потому что оранжевый прямоугольник вдруг замигал белым и красным, по всей его ширине появилась надпись, показавшаяся угрожающей, и откуда-то из кресла раздался противный звук, резанувший по ушам.
— Ух ты! — произнес Роди, когда все стихло и перестало мигать. Выдохнул и вытер моментально вспотевший лоб. Машина не прощала самоуверенности и наказывала за малейшую оплошность.
Во рту пересохло, и, прежде чем продолжить изучение, Роди сделал несколько глотков из бурдюка. Потом еще раз внимательно рассмотрел прямоугольник. Вытянул палец, но некоторое время не решался дотронуться до оранжевых символов. Набравшись храбрости, наконец коснулся самого основания шкалы, ожидая такой же бурной реакции, как и в прошлый раз. Но, к его удивлению, ничего не произошло. Только под столбиком шкалы появились какие-то цифры. Роди провел пальцем вверх, и почти сразу последовали красно-белое мигание и тот неприятный до мурашек звук.
Он глубоко вдохнул несколько раз, успокаивая колотящееся сердце, и попробовал снова. Но теперь не стал делать резких движений, а медленно повел пальцем по шкале вверх. В какой-то момент прямоугольник мигнул красным, и Роди отдернул руку, словно боялся, что прозрачные символы сейчас откусят ее. Но ни злого завывания, ни пугающей надписи не появилось. Зато столбик шкалы наполовину стал темным, будто заполнился чем-то. Как такое можно сделать — было выше понимания Роди. Поэтому он решил не засорять голову загадками, не имеющими ответов, и продолжил изучать прямоугольник.
Он так же осторожно, как по первой шкале, провел кончиком пальца по второй. Это простое действие потребовало от него почти столько же напряжения и сосредоточенности, как в недавней схватке с мутантом. Рубашка взмокла на спине. Опять единичное мигание прямоугольника и шкала наполовину потемнела. Цифры под ней стали похожи на те, что были под первой.
Роди откинулся в кресле и немного отдышался. С двумя шкалами он что-то сделал, оставалось еще четыре.
— Я ведь понятия не имею, что и зачем делаю, — проговорил он едва слышно. И, осознав это, засмеялся в голос: ну надо же, сидит в непонятной машине посреди отступившего пятна некроза, дергается, вздрагивает, боится, но сам не знает кого, чего и почему!
Он хохотал и хлопал себя по бедрам. А насмеявшись, успокоился и ответил самому себе: он пытается разобраться в машине, потому что это дико увлекательно и невероятно интересно.
Занимаясь исследованиями, Роди забыл о времени, о еде, вообще обо всем вокруг. Теперь, кажется, он начал понимать Шави с его нескончаемой тягой к изучению всего и вся. И даже испытал некое чувство вины — ведь об Айзе он тоже не думал. Где она сейчас, не подвергается ли домогательствам Тула, не наказывает ли ее дядя?.. Хотя нет! Роди не должен чувствовать себя виноватым, ведь он старается не только для себя, но и для нее.
Немного расслабившись, он продолжил манипуляции со шкалами. Оставшиеся четыре привел в соответствие с первыми двумя достаточно быстро. Но на этом дело застопорилось. Роди откинулся на спинку кресла и какое-то время просто смотрел на прямоугольник. Потом подвигал шкалы вверх-вниз. Едва заполнение переваливало за половину, как срабатывала тревога, сирена завывала не хуже мутафагов в брачный период. В конце концов, он снова выставил шкалы на один уровень и принялся напряженно размышлять. Похоже, головоломка была не для его мозгов. Может, Шави удастся понять, в чем дело?
Разочарованный, он хотел уже нажать на кнопку, чтобы убрать прямоугольник и вызвать другой, но упрямство не позволило сдаться. Роди вылез из кресла, сел у подножия и посмотрел на прямоугольник снизу вверх, потом уставился в потолок, затем решил выйти наружу, посмотреть, не происходит ли там чего-то, что нельзя увидеть изнутри.
Выходил с осторожностью — вдруг мутант все же вернулся. Огляделся. Никого не увидел и самодовольно улыбнулся.
Спустился к ветрякам, проверил, потрогал, послушал их все. Ничего. Возвращаясь, задержался у входа, подумал, стоит ли запираться, ведь придется еще не раз выходить. И не стал. На ночь-то обязательно закроется, а пока опасаться некого.
Пришел в комнату управления, и только собрался залезть в кресло, как вдруг заметил, что на маленьком темном окошке, вделанном в самую середину дальнего стола, примыкающего к стене, точно такое же изображение, как на прямоугольнике перед креслом.
Взволнованный находкой Роди чуть ли не бегом бросился к столу и осторожно потрогал окошко. Гладкий, идеально ровный, похожий на стекло, но более тонкий материал отозвался на прикосновение надписью, чем-то напоминающей ту, что появлялась на прямоугольнике, когда Роди задирал шкалы, только без визга и мигания. Взгляд упал на две странные рукояти по бокам окошка, с выемками под пальцы, как на подлокотниках кресла. Руки сами легли на них, потянули одну на себя, другую толкнули вперед. Никаких изменений.
Уже вечерело. Небо начало темнеть, заходящее солнце красило песок розовым. Роди вздохнул и отпустил рукояти. В груди засаднило от досады. Как он ни старался, не получалось… ничего.
Ладно. Попробует завтра — может, и Шави приедет. Сейчас надо опускать ставни, запирать вход, ужинать и ложиться спать.
Роди забрался в кресло, убрал прямоугольник с ветряками, включил управляющий ставнями. Закрыл и его, хотел уже вылезти из кресла, но решил еще раз взглянуть на оранжевый… напоследок.
Все осталось как прежде. Шкалы в том же положении, цифры под ними, шесть ветряков. Бесполезно. Не толкать же лопасти вручную, в самом-то деле. Роди привстал, собираясь выключить прямоугольник и спрыгнуть с возвышенности. Обида и злость — плохая приправа к ужину, но что поделаешь. Он досадливо щелкнул по изображению ветряков пальцем… и со всего маха полетел назад в кресло — машина дернулась. Хотя обивка была мягкой, Роди все же расквасил себе нос. От боли на миг потемнело в глазах. Потекла кровь. Быстро утерев ее рукавом, перепуганный до полусмерти Роди с ногами забрался на кресло и вжался в спинку.
Машина продолжала дрожать и вибрировать, причем намного сильнее, чем в тот раз, когда они с Шави ее впервые «разбудили».
Снаружи раздавался низкий гул. Не громкий, но страшный. Взгляд Роди метался по стенам, столам, окнам и неожиданно остановился на оранжевом прямоугольнике. На нем один из вертикальных ветряков крутился. Тот, по которому Роди щелкнул.
Преодолевая страх, он опустил ноги и подался вперед. Почему-то захотелось открыть броневые ставни и увидеть, что происходит снаружи. Вызвав нужный прямоугольник, Роди дрожащим пальцем ткнул в значки ставен. Металлические листы поднялись, и он, разинув рот, уставился на окна.
За ними бушевала буря, наступления которой ветровой не почувствовал…
Глава 3
Песок огибал машину и стремился вверх по склону бархана. Серо-желтые потоки поднимались до самого гребня, фонтанами били в небо, закручивались в спирали и расползались в стороны. Бархан, едва различимый за пыльной завесой, подернулся зыбью, песок пластами съезжал с его склонов.
Машина крупно дрожала. Раздался звук, похожий на протяжный стон, пришедший из недр корпуса. Словно рев живого существа.
Роди с такой силой вцепился в подлокотники, что заболели пальцы. Растерявшись, он не сразу сообразил, что ему делать. Только немного придя в себя от захлестнувшего его суеверного страха, смог наконец разжать пальцы правой руки и ткнуть в значок вращающегося ветряка.
Гул сразу пошел на убыль. Вместе с ним стала спадать и дрожь. Она становилась все мельче, пока не исчезла совсем. Буря за окнами бесновалась еще какое-то время, но вскоре стихла и она. Песок и пыль осели, покрыв окна плотным слоем.
Роди машинально вызвал прямоугольник с управлением ставнями и коснулся символа очистки. Механизмы прошлись по стеклам. Он смотрел на сильно просевший гребень бархана, на замысловатые узоры, созданные ветром и песком. Краешком сознания отметил, что почти весь нос машины теперь накрыт песком и, кажется, она немного сместилась в сторону.
Когда испуг прошел, захотелось немедленно продолжить эксперименты.
Активировав оранжевый прямоугольник, он внимательно осмотрел все шкалы и соотнес каждую с нужным ветряком, чего не догадался сделать раньше. Потом легкими касаниями привел их в нужное положение и, отбросив все мысли, ткнул пальцем в круглый значок.
Машина дернулась, но Роди был готов к этому и крепко держался за кресло. Через окна он увидел, как, обтекая корпус, сзади ударили потоки песка и пыли. Касанием пальца запустил второй вертикальный ветряк. Гул усилился, машину стало раскачивать из стороны в сторону. На прямоугольнике появились две мигающие стрелки, которых раньше не было: первая, возле одного работающего ветряка, указывала вниз; вторая, около другого вращающегося значка, была направлена вверх.
Роди растерялся. Его уверенность в своей способности справиться с машиной таяла на глазах. Не зная, что еще предпринять, он решил запустить остальные ветряки. Как только он коснулся изображения, пол резко скакнул вверх и почти выровнялся. Мощный толчок едва не выбросил Роди из кресла. Он чудом усидел.
Машина снова протяжно застонала. В этот раз к стону добавился еще и треск. Роди испугался, что от его неправильных действий она может сломаться. Выбор был невелик — либо выключить всё, либо рискнуть и запустить оставшиеся ветряки.
Как можно принять решение, если совершенно не представляешь, к чему оно приведет?.. Роди протянул руку к прямоугольнику. В груди щемило, в голове не было ни одной подходящей мысли.
Запустить два передних ветряка и отключить четыре других?
Запустить или отключить?!
Еще эти непонятные стрелки мигают, направленные в разные стороны, вверх и вниз, вперед и назад…
Роди осенило. Рукояти!
Вскочив с кресла, он побежал к дальнему столу — как приятно было перемещаться по ровному полу! — и взялся за блестящие рычаги. На темном окошке перед ним так же мигали разнонаправленные стрелки. Наученный горьким опытом и разбитым носом, Роди медленно, очень медленно стал смещать рукояти, одну на себя, другую наоборот, пока не вывел их вровень. Стрелки в окошке исчезли. Он оглянулся: на прямоугольнике, висящем в воздухе перед пустым креслом, тоже больше ничего не мигало. Да и машина стала заметно слабее вибрировать, но с места не сдвинулась и продолжала стонать.
«Видимо, передние ветряки все-таки нужны», — подумал Роди, уже более уверенно забрался в кресло и двумя касаниями заставил вращаться лопасти на двух значках.
Машина тут же снова вздыбилась; в местах расположения передних ветряков, скрытых песком, на склоне бархана образовались заметные даже сквозь пылевые вихри воронки. И вслед за этим раздались страшный, оглушающий визг и скрежет.
Роди зажал уши руками и закричал. Посмотрел на управляющий прямоугольник. Рядом с обозначением каждого ветряка бежали быстро сменявшие друг друга цифры — он не успевал следить за ними взглядом, — а на шкалах поднимались темные столбики. Два вращающихся значка мигали тревожным красным цветом.
Корпус сотрясала дрожь, становясь сильнее с каждым мгновением. Роди поспешил отключить передние ветряки, и скрежет с вибрацией стали стихать, пол снова выровнялся. Но вернулся треск, и машина опять застонала.
— Всё! Хватит! Прекрати! — не выдержал Роди. Он словно сам испытывал воображаемую боль. — Перестань!
Сердце обливалось кровью. Быстрыми тычками он отключил ветряки и без сил откинулся на спинку кресла.
Задняя часть машины опустилась, гул стих, песчаная буря постепенно улеглась.
Что-то он делал не так. Но что именно?!
Голова раскалывалась от назойливых вопросов. Взгляд перебегал с одного стола на другой, скакал по приборам, черным окошкам, разноцветным огонькам. Где-то в них скрыты ответы, но как разобраться в том, чего совершенно не понимаешь? От осознания собственного бессилия и недостатка сообразительности Роди злился и не мог спокойно думать. Будь здесь Шави, он бы наверняка догадался, что нужно сделать. Хотелось подойти к стене и размозжить о нее свою тупую голову. Роди впился зубами в кулак в надежде, что боль отрезвит, но злость затмевала рассудок. Несколько раз ударив себя по лбу, он соскочил с кресла и выбежал из комнаты управления. Выбрался наружу и закричал — громко, яростно, до хрипоты. Ветер швырнул ему в лицо горсть песка. Пришлось отплевываться.
Вернувшись в комнату управления, Роди направился к столу и взялся за рукояти. Логика подсказывала, что мигавшие в прошлый раз стрелки указывали направление движения. И если сдвинуть их вперед, то машина начнет погружаться в бархан, поэтому он потянул рукояти на себя. Вопреки ожиданиям, его толкнуло назад. Корпус протестующе затрещал, и Роди поспешил вернуть рычаги в среднее положение.
Читать бесплатно другие книги:
