Живой текст. Как создавать глубокую и правдоподобную прозу Визнер Карен
Сентябрь
Точные даты: ___________
Что я хочу закончить: ___________
Приложение Б. Тренируем трехмерное мышление
ДУГЛАС ПРЕСТОН
«КАНЬОН ТИРАННОЗАВРА»
(СЕРИЯ «УАЙМАН ФОРД», КНИГА 1)
С. Д. САЙКС
«ЧУМНАЯ ЗЕМЛЯ»
ДЖОРДЖ МАРТИН
«ИГРА ПРЕСТОЛОВ»
(СЕРИЯ «ПЕСНЬ ЛЬДА И ПЛАМЕНИ», КНИГА 1)
ВЕРОНИКА РОТ
«ДИВЕРГЕНТ»
(ТРИЛОГИЯ О ДИВЕРГЕНТЕ, КНИГА 1)
МАЙКЛ КРАЙТОН
«РОЙ»
Вступление
В качестве тренировочных материалов я предлагаю вам аннотации и отрывки из хорошо известных и популярных книг. Эти фрагменты легко найти в интернете (вы можете проделать подобные упражнения с любой книгой по желанию); однако я старалась подобрать отрывки не из первых глав – ведь, как мы уже говорили, вступительные эпизоды несколько отличаются от всех последующих. Мне не всегда это удавалось, поскольку в открытый доступ обычно выкладывают именно первые главы книги. Я специально убрала все подсказки и «опознавательные знаки» – например, номер главы. Просто запомните: в большинстве случаев перед вами не самое начало. Учитывайте это при анализе текста.
Если вам будет сложно распознать все три измерения в аннотациях, вернитесь к пятой главе и еще раз изучите примеры. Там же вы найдете и образец работы со сводной таблицей измерений.
Упражнение 1
Дуглас Престон
«Каньон Тираннозавра»
Найдите и отметьте в аннотации прошлое, настоящее и будущее измерения:
Лунный камень, исчезнувший на тридцать лет…
Охотник за древними артефактами, убитый в горах Нью-Мехико…
Ученый, ради истины готовый на убийство…
Монах, который спасет мир…
Тайная организация со смертельно опасной миссией…
Величайшее научное открытие всех времен и народов…
Что за огненная стрела из далекой галактики вонзилась в Землю миллиарды лет назад, а теперь покоится в глубокой горной расселине, известной людям как Каньон Тираннозавра?
Постарайтесь заполнить таблицу измерений для нижеприведенного эпизода.
Отрывок из романа[13]
Том Бродбент осадил коня. Звук четырех выстрелов докатился до русла Хоакина от глубоких каньонов, расположенных к востоку от реки. Тому захотелось узнать, в чем дело. Сезон охоты еще не наступил, и ни одному человеку в здравом уме не придет в голову отправиться в каньоны пострелять.
Том посмотрел на часы. Восемь. Солнце только опустилось за горизонт. Эхо, по-видимому, донеслось от пальцевидных скал у входа в Лабиринт. Верхом туда ехать минут пятнадцать, не больше. Можно пуститься и в объезд, время есть. Скоро взойдет полная луна, а жена Салли все равно ждет Тома не раньше полуночи.
Он развернул своего коня Тука и поехал вверх по руслу, к устью каньона, по следам человека и осла. За поворотом Бродбент увидел перед собой темный силуэт – мужчину, распростертого на песке лицом вниз.
Том подъехал ближе, соскочил с коня и опустился на колени. Сердце его колотилось. Пули поразили беднягу в спину и плечо, и кровь из ран все еще сочилась на песок. Бродбент нащупал сонную артерию – пульсации не чувствовалось. Он перевернул человека, остатки внутренностей которого тут же оказались на земле.
Том поспешно смахнул песок с губ пострадавшего и стал делать ему искусственное дыхание. Склонившись над раненым, попробовал непрямой массаж сердца, с силой надавливая на грудную клетку и чуть ли не ломая ребра, раз, другой, затем – опять искусственное дыхание. Воздух толчками выходил из раны. Еще несколько вдохов, и Том снова пощупал пульс раненого.
Невероятно – сердце начало биться.
Вдруг веки незнакомца дрогнули, и с запыленного загорелого лица на Бродбента взглянули ярко-синие глаза. Раненый еле слышно вздохнул, из его горла вырвался хрип, а губы приоткрылись.
– Нет… Ты, ублюдок… – Глаза несчастного чуть не выкатились из орбит, на губах выступила кровь.
– Подождите, – сказал Том, – это не я стрелял в вас.
Раненый пристально всмотрелся в Бродбента, и ужас его сменился чем-то иным. Надеждой. Человек посмотрел на свою руку, как бы куда-то указывая.
Том проследил за взглядом и увидел, что раненый сжимает маленький блокнот в кожаном переплете.
– Возьми… – прохрипел несчастный.
– Не разговаривайте, не надо.
– Возьми его…
Том взял блокнот. Обложка была липкой от крови.
– Это для Робби… – выдохнул раненый, и его рот от неимоверного усилия исказился судорогой. – Для дочки моей… Обещай, что отдашь… Она узнает, как найти…
– Что найти?
– Клад…
– Не надо сейчас об этом. Мы скоро выберемся отсюда. Просто потерпите…
Дрожащей рукой человек с силой ухватил Тома за рубашку.
– Это для нее… для Робби… больше ни для кого… Бога ради, только не в полицию… Ты должен мне обещать… – Он отчаянно рванул рубашку Тома, это было последнее судорожное усилие умирающего.
– Я обещаю.
– Скажи Робби… что я… люблю…
Взгляд раненого блуждал. Рука ослабела и соскользнула вниз.
А еще – Том сразу почувствовал – человек перестал дышать.
Снова искусственное дыхание. Безрезультатно. Через десять минут бесплодных попыток Том снял с шеи незнакомца платок и закрыл ему лицо.
И тут Бродбента осенило: убийца наверняка где-то поблизости. Том осмотрел верхний край каньона и груды щебня вокруг. Стояла глубокая тишина, будто насторожились сами скалы. Где же убийца? Кругом никаких следов, кроме тех, что оставили кладоискатель и его ишак. Животное, все еще навьюченное, стояло ярдах в ста от места гибели хозяина. Преступник наверху, он вооружен. Может, и Том сейчас в поле зрения негодяя, а у него из оружия только нож.
Надо выбираться. Том поднялся, оседлал коня и пришпорил его. Тук галопом понесся вниз по каньону, миновал вход в Лабиринт. Только когда они доскакали до середины русла Хоакина, Том пустил коня рысью. На востоке, озаряя песчаное дно ущелья, поднималась огромная масляно-желтая луна.
Если гнать Тука во весь опор, можно добраться до Абикью за два часа.
Упражнение 2
С. Д. Сайкс
«Чумная земля»
Найдите и отметьте в аннотации прошлое, настоящее и будущее измерения.
В средневековой английской деревне начали пропадать молодые девушки. Лорд Освальд де Лейси должен найти и остановить преступника, пока беда не случилась снова.
Освальд де Лейси и не думал стать хозяином Сомерхилл-Мэнора. С раннего детства он жил в тихом монастыре, пока его отец и два старших брата не умерли от чумы. Теперь молодой и неопытный Освальд должен научиться управлять большим имением. За годы чумного поветрия хозяйство пришло в упадок, а крестьяне ожесточились и готовы восстать против лорда. Однако кое-что осталось неизменным: матушка Освальда по-прежнему держит семью и челядь в ежовых рукавицах, а незамужняя сестрица Клеменс все так же плетет интриги.
Едва вернувшись в родовое гнездо, Освальд узнает, что в деревне была зверски убита молодая девушка по имени Элисон. Местный священник убежден: в ее смерти повинны демоны с песьими головами. Освальд не верит в подобную чушь, однако найти и разоблачить истинного убийцу оказывается весьма непросто. С каждым шагом молодой лорд все глубже вязнет в трясине политических интриг и семейных неурядиц.
И вот деревенские жители находят тело второй жертвы.
Постарайтесь заполнить таблицу измерений для нижеприведенного эпизода.
Отрывок из романа[14]
Сомерхилл-Мэнор, ноябрь 1350 г.
Есть в моей памяти одна картина, которая будет преследовать меня до смертного часа: сожжение песьеголового чудовища. Костер пылал в поле, позади церкви – белесый дым столбом поднимался в небо. От едкого запаха можно было задохнуться.
– Пропустите! – крикнул я в спины поселян. Поначалу они не шелохнулись и обернулись лишь тогда, когда я начал хватать их за рубахи. Кажется, меня не узнавали. Какая-то девчушка попросила взять ее на плечи, чтобы было лучше видно. Мальчишка-оборванец попытался продать мне шматок сала за полпенни.
И тут воздух разорвал протяжный, жалобный вой. Он длился без конца и исходил прямо из костра; однако, протискиваясь сквозь толпу, я не видел у столба скрюченного и почерневшего человеческого тела. Ни закопченных цепей, ни железных оков. Только бычью тушу, которую уже начинало лизать пламя.
С быка не содрали шкуру; пасть его была широко открыта – туда вставили железную распорку. Я сразу же узнал нашего лучшего племенного быка Голиафа. Зачем сжигать столь ценное животное? Голиаф покрывал большую часть наших коров. Мы не могли позволить себе такой жертвы. И тут я вдруг заметил: живот быка был странно раздут, и внутри его что-то двигалось, металось, будто крыса в мешке ячменя. Я хотел присмотреться, но от костра шел невыносимый жар. Затем вновь раздались звуки: надрывный стон, а за ним пронзительный вопль – вроде того, что издает загнанная лисица. Я схватил за рукав мужчину, который стоял рядом. Это оказался мой управляющий Фезерби.
– Почему бык кричит? – спросил я. – Он что, еще жив?
Фезерби ответил удивленным взглядом.
– Что вы, ваша светлость. Я сам его зарезал.
– Тогда кто же издает эти звуки?
– Чудище, сэр. Видите, у быка открыт рот – вот его и слышно.
– Что?
– Мы зашили чудище в брюхо быка, сэр.
Мне стало дурно.
– Как, живьем?
Фезерби кивнул.
– Мы надеялись, что урод попросит прощения в огне. Но пока только орет да визжит, как дьявол.
Я схватил безумца за плечи и встряхнул.
– Тушите огонь! Сию же секунду!
– Но как же, ваша светлость? Ведь мы должны принести в жертву лучшего быка. Это очистит чудище от греховной скверны!
– Кто вам такое сказал?
– Преподобный отец.
Раньше я застыл бы на месте, но теперь весь мой страх прошел.
– Быстро несите воду! – крикнул я. Никто даже не шелохнулся. Все как зачарованные смотрели на пляску огня, на горящую тушу. Юный оборванец швырнул свое сало в костер и стал хвастаться, что помог изжарить сердце грешника. Я ухватил его за рубаху.
– Воды! – скомандовал я. – Забыли, кто тут хозяин?
Мальчишка попятился и исчез в толпе, но затем послушно приплелся обратно с ведерком грязной воды. Поглядев, как я затаптываю языки пламени, некоторые мужчины тоже потянулись за водой к пруду. Сначала их было всего двое или трое; однако число их росло, и наконец толпа принялась так же яростно тушить огонь, как прежде разводила.
Когда дым и пар немного рассеялись, мы оттащили оплывшую жиром тушу подальше от тлеющих угольев и стали поливать ее водой, чтобы охладить. Помощники сгрудились вокруг меня; теперь они с лихорадочным, болезненным любопытством глядели, как я разрезаю грубые стежки и высвобождаю из бычьего брюха его зловещий груз. Наружу выкатилось нечто туго связанное – будто колбаса, которую повесили коптиться.
Когда я ослабил путы, почерневшее тело задергалось в предсмертных конвульсиях. Открытый рот судорожно втянул последний глоток воздуха.
Когда смерть забрала свою жертву, я поднял голову и обвел взглядом палачей. Я хотел, чтобы они увидели, что натворили. Но они лишь отворачивались и прятали глаза от невыносимого стыда.
О, этот стыд… Лицо их жертвы навсегда останется в моей памяти – как узор на гобелене, который невозможно с него спороть.
Однако моя история начинается вовсе не с этого.
Она началась намного раньше. С приходом страшнейшего бедствия – Великой Чумы.
Упражнение 3
Джордж Мартин
«Игра престолов»
Найдите и отметьте в аннотации прошлое, настоящее и будущее измерения.
Давным-давно, в незапамятные времена, произошла катастрофа, из-за которой смешались все времена года. Над страной, где лето может длиться десятилетиями, а зима – веками, нависла беда. Зима уже близко, и в заснеженных пустынях за каменной стеной Винтерфелла просыпаются недобрые силы. В гуще распрей, интриг и междоусобиц оказывается знатное семейство Старков из Винтерфелла, столь же суровое, как его родная земля.
Тем временем в странах, где не знают проклятья зимы, жестокий юный принц продает сестру в жены варвару, надеясь вернуть себе отцовскую корону. Молодая женщина пускается в долгий, опасный путь. Дети вечного холода – и дети вечного лета; воины и маги; кочевники и дикари; короли и бастарды – скоро все они сойдутся в жесточайшей битве за Железный Трон. Будет ли победитель в этой игре престолов?
Постарайтесь заполнить таблицу измерений для нижеприведенного эпизода.
Отрывок из романа[15]
Бран
Утро выдалось чистым и ясным, свежесть напоминала о близящемся конце лета. Они выехали на рассвете, чтобы поглядеть, как этому типу отрубят голову; их было двадцать человек, и Бран ехал среди них, нервничая от возбуждения. Впервые лорд-отец и братья сочли его достаточно взрослым, чтобы лицезреть совершенство королевского правосудия. Шел девятый год лета – и седьмой в жизни Брана.
Человека этого взяли возле небольшой крепости в горах. Робб считал, что это один из одичалых – человек, присягнувший мечом Мансу-налетчику, Королю за Стеной. По коже Брана при этой мысли побежали мурашки. Он помнил, о чем старая Нэн рассказывала у очага. Одичалые – люд жестокий, говорила она, убийцы, работорговцы и воры. Они водились с гигантами и мертвяками, глухими ночами крали девчонок и пили кровь из обточенных рогов. А их женщины долгой ночью ложились с Иными, чтобы породить ужасных детей, в которых было мало человеческого. Но человек, связанный по рукам и ногам возле стены и ожидавший совершения королевского правосудия, был стар и худ и ростом лишь немного превышал Робба. Лишенный обоих ушей и пальца, он был одет в черное, как подобает брату из Ночного Дозора, только меха его были потрепанны и грязны.
Дыхание людей и коней мешалось, струясь парком в холодном утреннем воздухе. Отец Брана, лорд, велел отрезать веревки от стены и подтащить пленника поближе. Робб и Джон, высокие и спокойные, сидели на конях, между ними красовался Бран на своем пони и пытался казаться старше семи лет, старательно изображая, что все это он уже видел. Слабый ветерок дул из ворот крепости. Над головами трепетало знамя Старков из Винтерфелла: серый лютоволк несся по снежно-белому полю.
Отец невозмутимо сидел на коне, длинные каштановые волосы теребил ветер. В подстриженной бороде мелькали белые нити, он выглядел старше своих тридцати пяти лет. Серые глаза лорда нынче смотрели угрюмо, он казался непохожим на того мужчину, который вечерами возле огня негромко рассказывал о веке героев и детях леса. Бран подумал: он снял с себя личину отца и надел маску, подобающую лорду Старку, владетелю Винтерфелла.
Холодное утро услышало вопросы судей и ответы на них; сам Бран впоследствии не мог вспомнить, о чем шла речь. Наконец лорд-отец дал приказ, и двое гвардейцев потащили оборванца к колоде железоствола, стоящей в центре площади, и заставили его положить голову на твердое дерево. Лорд Эддард Старк спешился, и его подопечный Теон Грейджой подал меч. Клинок имел собственное имя и звался Лед. Шириной он был в ладонь мужчины, а в длину превышал рост Робба. Черное лезвие выковали из валирийской стали и укрепили заклинаниями. Нет меча острее, чем валирийский.
Отец стащил перчатки, передал их Джори Касселю, капитану его домашней гвардии. Он обхватил меч обеими руками и проговорил:
– Именем Роберта из дома Баратеонов, первого носителя этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, владыки Семи Королевств и Хранителя Областей, по слову Эддарда из дома Старков, лорда Винтерфелла и Хранителя Севера, я выношу тебе смертный приговор. – Огромный меч сверкнул высоко над головой.
Бастард Джон Сноу подвинулся ближе к Брану.
– Придержи-ка своего пони, – шепнул он. – И не отворачивайся, отец заметит.
Бран удержал пони на месте и не отвернулся.
Отец снес голову преступнику одним уверенным ударом. Кровь хлынула на снег, окрасившийся в цвет летнего вина. Один из коней встал на дыбы, и его пришлось удерживать на месте. Бран не мог отвести глаз от крови. Снег вокруг колоды быстро впитывал ее, краснея буквально на глазах.
Голова ударилась о толстый корень и откатилась к ногам Грейджоя. Теон, смуглый молодец девятнадцати лет, во всем находил смешное. Он расхохотался, поставил сапог на голову и пнул…
– Осел, – пробормотал Джон, но так, чтобы не слышал Грейджой. Он положил руку на плечо Брана, тот поглядел на своего незаконнорожденного брата. – А ты молодец, – торжественно объявил Джон с высоты своих четырнадцати лет, как знаток совершения правосудия.
Обратная дорога показалась более длинной и холодной, хотя ветер стих и солнце поднялось выше. Бран ехал вместе с братьями впереди основного отряда, пони его с трудом держался вровень с рослыми лошадьми.
– Дезертир принял смерть отважно, – проговорил Робб. Высокий и широкоплечий, он рос день ото дня. Робб пошел в мать: светлая кожа, рыже-каштановые волосы и синие глаза Талли из Риверрана. – Ему по крайней мере хватило отваги.
– Нет, – вновь негромко ответил Джон. – Это не отвага. Он окоченел от страха. Мог бы и посмотреть ему в глаза, Старк. – Глаза Джона, серые настолько, что казались почти что черными, редко упускали что-либо. Он был одного возраста с Роббом, хотя сходства в них обнаруживалось немного, и если Джон был худощав, темноволос и быстр, то Робб мускулист, светловолос, крепок и надежен.
Робб явно не был заинтересован в разговоре.
– Чтоб его глаза вынули Иные, – буркнул он. – Дезертир умер достойно. Спорим, я буду первым у моста?
– По рукам, – ответил Джон, немедленно посылая своего коня вперед. Робб ругнулся и последовал за ним; они помчались вдоль дороги. Робб хохотал и улюлюкал, Джон сохранял сосредоточенное молчание. Копыта коней поднимали фонтаны снега.
Бран и не пытался последовать за ними. Пони его не был способен на такие штучки. Но глаза оборванца он тоже видел – и теперь вспоминал их. Спустя некоторое время смех Робба растаял вдали, и в лесу вновь стало тихо.
Бран так глубоко погрузился в думу, что даже не услышал, как его нагнал весь отряд и отец подъехал к нему сзади.
– С тобой все в порядке, Бран? – спросил он, пожалуй, даже с заботой.
– Да, отец, – ответил Бран, поднимая взгляд. Его лорд-отец, закутанный в меха, высился над ним на огромном боевом коне подобно гиганту. – Робб сказал, что человек этот умер с отвагой, но Джон уверяет, что он боялся.
– А ты как думаешь? – спросил отец.
Бран подумал.
– А не может ли человек сразу быть отважным, но чего-то бояться?
– Только так и может человек быть отважным, – ответил отец. – А ты понимаешь, почему я это сделал?
– Он был из одичалых, – проговорил Бран. – Они крадут женщин и продают их Иным.
Лорд-отец улыбнулся:
– Опять наслушался сказок старухи Нэн? Понимаешь, человек этот был клятвопреступником, сбежавшим из Ночного Дозора. Нет преступника более опасного. Дезертир знает, что если его поймают, то лишат жизни, и не остановится перед любым злодеянием. Но ты не понял меня. Я говорю не о том, почему он должен был умереть, а о том, почему я сделал это своими руками.
Брану нечего было сказать.
– У короля Роберта есть палач, – проговорил он неуверенно.
– Да, это так, – согласился отец. – Как и прежде у королей Таргариенов. Но наш обычай древнее. Кровь Первых Людей по-прежнему течет в жилах Старков: мы считаем, что тот, кто выносит приговор, должен и нанести удар. Если ты собираешься взять человеческую жизнь, сам загляни в глаза осужденного. Ну а если ты не в силах этого сделать, тогда человек, возможно, и не заслуживает смерти. Однажды, Бран, ты станешь знаменосцем Робба, будешь править собственной крепостью от имени твоего брата и твоего короля, и тебе придется совершать правосудие. Когда настанет такой день, ты не должен находить удовольствие в этом деле, но нельзя и отворачиваться… Правитель, прячущийся за наемных палачей, скоро забывает лик смерти.
В этот-то миг на гребне холма перед ними появился Джон. Махнув рукой, он закричал им:
– Отец, Бран, быстрее, посмотрите, что нашел Робб! – И с этими словами снова исчез.
Джори подъехал к ним.
– Что-то случилось, милорд?
– Вне сомнения, – отвечал лорд-отец. – Поехали посмотрим, какое безобразие обнаружили мои сыновья.
Он послал своего коня рысью. Джори, Бран и все остальные последовали за ним. Робба они обнаружили на берегу реки к северу от моста, Джон возле него оставался верхом. Снег позднего лета лежал глубоко. Робб стоял по колено в белом сугробе, капюшон откинут назад, и солнце поблескивало в волосах… Он держал что-то в руках, и мальчишки переговаривались негромкими взволнованными голосами.
Кони осторожно пробрались среди сугробов, пытаясь отыскать прочную опору для ног на неровной земле. Джори Кассель и Грейджой первыми приблизились к мальчикам. Грейджой смеялся и шутил всю дорогу, но тут Бран услышал, как резко оборвался его смех.
– О боги! – воскликнул он, пытаясь сохранить власть над лошадью и протягивая руку к мечу.
Меч Джори уже был в его руках.
– Робб, отойди! – крикнул он, когда лошадь попятилась. Робб ухмыльнулся и поднял взгляд от комка, который держал в руках.
– Она не причинит тебе вреда, Джори, – отвечал он. – Она мертва.
Брана сжигало любопытство. Он пришпорил своего пони, но отец велел ему спешиться перед мостом и идти пешком. Бран соскочил с коня и побежал. К тому времени Джори, Джон и Теон уже спешились.
– И что же это такое, клянусь всеми семью пеклами? – проговорил Грейджой.
– Волчица, – сказал ему Робб.
– Урод, – отвечал Грейджой. – Погляди на величину.
Сердце Брана отчаянно стучало, пока он пробирался к братьям через сугроб, провалившись в него по грудь. В окрашенном кровью снегу утопал огромный темный силуэт. Косматая серая шкура уже успела покрыться ледком, слабый запах падали тянулся с навязчивостью женских духов. Бран увидел слепые глаза, в которых уже ползали черви, широкую пасть, полную желтых зубов. Величина существа заставила его охнуть. Зверь был выше пони, в два раза больше самой рослой собаки отца.
– Это не урод, – невозмутимо отвечал Джон. – Это лютоволк. Они больше обычных.
Теон Грейджой заметил:
– Уже две сотни лет лютоволка ни разу не встречали к югу от Стены.
– Вот он перед нами, – ухмыльнулся Джон.
Бран сумел оторвать взгляд от чудовища и, сразу заметив ком шерсти в руках Робба, с восторженным воплем пододвинулся ближе. Щенок – слепой шар серо-черного меха – тыкался носом в грудь Робба, державшего его на руках, и, не находя молока, грустно скулил. Бран неуверенно протянул руку.
– Давай, – сказал Робб. – Можешь погладить.
Бран нервным торопливым движением погладил животное, потом повернулся, услышав голос Джона.
– А вот и еще один. – Его сводный брат держал в руках второго щенка. – Их здесь пять.
Бран сел в снег и прижал волчонка к лицу. Мягкая шкурка грела щеку.
– После стольких-то лет лютоволки разгуливают по стране, – пробормотал Халлен, мастер над конями. – Мне это не нравится.
– Это знак, – сказал Джори.
Отец нахмурился.
– Джори, это всего лишь мертвое животное, – проворчал он. И все же он казался встревоженным. Захрустел снег под сапогами, отец обошел волчицу. – А почему она погибла?
– Что-то застряло в ее горле, – отвечал Робб, гордясь, что нашел ответ на вопрос, прежде чем отец задал его. – Тут, сразу под челюстью.
Отец встал на колени и запустил руку под голову зверя. Сильным движением он извлек и показал, чтобы все видели, отломанный отросток рога, мокрый от крови.
Внезапное молчание вдруг окутало отряд. Люди в смятении глядели на рог, никто не осмеливался заговорить. Даже Бран ощутил их страх, хотя не мог понять его причины.
Отец отбросил рог в сторону и вытер руки.
– Удивительно, что она протянула достаточно долго и успела ощениться, – сказал он мрачным голосом, разрывая молчание.
– Необязательно, – ответил Джори. – Говорят… словом, сука могла умереть раньше, чем появились щенки.
– Рожденные от мертвой, – заметил другой мужчина. – Счастья не будет.
– Не важно, – сказал Халлен. – Их все равно ждет смерть.
Бран испустил крик досады.
– Тогда чем скорее, тем лучше, – согласился Теон Грейджой, доставая меч. – Давай эту тварь сюда, Бран.
Кроха прижалась к нему, словно могла услышать и понять слова.
– Нет! – отчаянно выкрикнул Бран. – Он мой.
– Убери-ка меч, Грейджой, – сказал Робб, и в голосе его прозвучала отцовская повелительная нотка, напомнив о том, что когда-нибудь и он станет властным лордом. – Надо сохранить этих щенков.
– Этого нельзя делать, мальчик, – отвечал Харвин, сын Халлена.
– Милосердие велит убить их, – добавил Халлен.
В поисках поддержки Бран повернулся к лорду-отцу, но получил в ответ лишь хмурый, озабоченный взгляд.
– Халлен говорит правду, сын. Лучше быстрая смерть, чем медленная от холода и голода.
– Нет! – Бран ощутил, как слезы наполняют глаза, и отвернулся. Он не хотел плакать перед отцом.
Робб упрямо сопротивлялся.
– Рыжая сука сэра Родрика ощенилась на прошлой неделе, – сказал он. – Помет невелик, в живых осталось лишь два щенка. У нее хватит молока.
– Она разорвет их на части, когда они попытаются сосать.
– Лорд Старк, – проговорил Джон, обращаясь к отцу с непривычной официальностью. Бран поглядел на него с отчаянной надеждой. – Всего щенков пять. Трое кобельков, две суки.
– Ну и что из этого, Джон?
– У вас пятеро законных детей, – сказал Джон. – Трое сыновей, две дочери. Лютоволк – герб вашего дома. Эти щенки предназначены судьбой вашим детям, милорд.
Бран заметил, как лицо отца переменилось, все вокруг обменялись взглядами. В этот миг он любил Джона всем сердцем. Даже в свои семь лет Бран понял, на что пошел его брат. Счет сошелся лишь потому, что Джон исключил себя. Оставив девочек и даже младенца Рикона, но не посчитав себя самого – бастарда, носящего фамилию Сноу. Закон северных земель предписывает называться так любому несчастному, которому не выпала удача родиться с собственным именем.
Отец это прекрасно понял.
Читать бесплатно другие книги:
