Флаг вам в руки! Панарин Сергей
И рядовой Лавочкин получил жесточайший удар пониже живота. Особый полк – не рыцарский орден.
Коля согнулся и упал, увлекая на пол с кровати и столика мешки с вещами, недоеденную курочку, бумагу и чернила, а также стоявшее возле кровати знамя.
Шпики ловко схватили принцессу (она и пикнуть не успела) и выбежали из комнаты.
– Стоять! Ни с места! – крикнул, превозмогая боль, Коля.
Но крика не вышло. Краешком сознания парень понимал, что ничего не добьется своим жалким, беззвучным воплем.
Глава 25
Палваныч – ведьмак, или Полеты тела и интеллекта
Хельмут Шпикунднюхель не стал надевать помеченный золотым волосом камзол. Он надел военную форму. У командира особого полка была привычка облачаться по уставу, когда начинало пахнуть жареным.
В форме Шпикунднюхель внушал уважение даже рыцарям. Некоторые знали, что против Хельмута лучше не выступать: он – опасный боец и хладнокровный убийца.
Командир полка с небольшим отрядом явился к дому Всезнайгеля. Позвонил.
– Кто там? – спросил из-за двери Хайнц.
«Вот бес, – зло подумал Шпикунднюхель, – обычно ведь открывает, а потом спрашивает!»
Хельмут и не надеялся на радушный прием. Жестом приказал своим зайти со двора. Четверка бойцов бесшумно побежала в обход.
– Именем короля, откройте! – крикнул комполка. – В вашем доме укрывают разыскиваемую законом персону.
– Я слуга придворного колдуна-мудреца. Мой хозяин, господин Тилль Всезнайгель, оставил мне твердые указания никого не впускать, – ответил Хайнц.
– Это особый полк его величества, ты обязан открыть, слуга! Повинуйся, или будешь наказан!
– Я служу господину и не хочу иметь дело с охранкой!
Хельмут терпеть не мог пренебрежительного отношения к своему полку.
– Не с охранкой, – проговорил он, – а с особым боевым королевским сыскным полком, выполняющим разведывательную и подрывную работу со смежными функциями, в том числе…
– Подождите-подождите, – донеслось из-за двери. – Я столько ерунды сразу не осмыслю.
Это было последней каплей.
– Ломайте! – скомандовал Хельмут, отходя в сторону.
Двое солдат небольшим тараном со всей силы саданули в дверь, не причинив ей видимого вреда.
Зато сработало защитное заклинание Всезнайгеля. Дверь, окна и черепичная крыша дома мудреца словно обросли камнями. Через несколько мгновений жилище стало абсолютно неприступным.
Из двора раздался вопль: боец, пытавшийся вскрыть замок задней двери, попал в каменный капкан. Его рука оказалась замурованной в волшебной кладке. Было не больно, но жутко.
– Так, – Шпикунднюхель потрогал место, где только что был вход. – Слушай меня! Искать скрытые двери. Обеспечить круглосуточное наблюдение. При малейших сомнениях – докладывать. Откроется вход – штурмовать. Появится Всезнайгель – не дергаться, поставить меня в известность и ждать указаний. Все.
Хельмут не знал, что Хайнц может прожить в запечатанном доме сколь угодно долго, пока не вернется хозяин.
Шпикунднюхель сел на коня и поскакал во дворец. Король завтракал и принял доклад верного слуги прямо за столом.
Генрих долго таращил непонимающие глаза на командира особого полка, который втолковывал ему о последних событиях и движениях магов, о неповиновении Всезнайгеля и обнаружении волоса принцессы. Но авторитет мудреца был настолько велик, что сперва монарх не мог поверить в измену Тилля. Рассуждения главного сыщика о вероятных шагах заговорщиков и вовсе показались Генриху вздором.
Но через два часа Шпикунднюхелю все же удалось переубедить короля.
– Что ж, никакой свадьбы с Катринель не будет, – произнес монарх, гневно сжимая кулаки. – Я подпишу приказ об аресте девчонки, Всезнайгеля и Николаса. Держать все в секрете! Схватить изменников, чего бы это ни стоило!
– Ваше величество, не стоит пускаться за ними в погоню. Так мы оголим тылы, – предостерег Шпикунднюхель. – Колдуны передвигаются значительно быстрее конницы. Нас обойдут и окажутся у вашего порога!
Командир полка склонил голову в знак того, что позволил себе вынужденную дерзость.
Генрих со всей силы хватил кулаком по столу. Король задел глиняное блюдо, оно подскочило и садануло главного шпика в лоб.
– Хельмут, война на носу! На, утри лоб! – монарх протянул шпику салфетку.
– Я оставлю половину полка во дворце, а с остальными бойцами выступлю незамедлительно! – сказал Шпикунднюхель.
– Отлично! Тебе всегда что-нибудь удачное придет в голову. И вот еще что. Я даю тебе исключительные полномочия. Только реши мои проблемы.
В тот же день Шпикунднюхель с половиной полка выступил вслед за заговорщиками и опорочившей себя принцессой-изменницей.
Его беспокоила одна дипломатическая деталь: при всей своей скорости он мог не успеть перехватить Николаса Могучего до границы. Как отнесется монарх Наменлоса к самому боеспособному отряду Вальденрайха, ворвавшемуся в его королевство? Истеричный Генрих не удосужился дать соответствующей бумаги. Если сосед захочет – будет резня, каких свет не видывал. А он, скорее всего, захочет: очень уж не любили друг друга монархи Вальденрайха и Наменлоса…
Ребята Шпикунднюхеля, конечно, удальцы и умницы, но половина полка против армии – маловато.
«Давно советовал Генриху, нужно захватить Наменлос, – думал Хельмут. – А он мягкотелость проявлять изволил. Теперь расхлебывай».
…Циклоп по имени Гроссмалыш межгосударственными проблемами себя не мучил. Сперва он целую ночь бежал от черта (страх – великая сила), потом брел по Зачарованному лесу, отдыхая, затем остановился и наконец-то понял, что свободен. Нарадовавшись, циклоп почувствовал голод.
Он поймал несколько крупных оленей и, что называется, заморил червячка. Поспал. Снова пошел, куда глаз глядит. Незаметно для себя Гроссмалыш пересек границу Вальденрайха и Наменлоса. Без паспорта, без визы, без приглашения.
Его визит в суверенное королевство повлек серьезнейшие последствия. Люди всполошились, – история отношений с циклопами заставляла насторожиться.
«Циклопическая война», сотрясавшая королевства полвека назад, была весьма поучительна. Наука не берется правдиво сказать, кто был зачинщиком противостояния людей и одноглазых великанов. Человеческая летопись утверждала: циклопы начали захват территорий сразу нескольких королевств, крича, дескать, мы древнее вас и жили на этих землях задолго до вашего появления. Люди не любили циклопов. Да и за что их любить, если они не чурались при случае откушать человечинки.
У одноглазых переростков были тоже претензии к людям, в основном, по поводу места под солнцем. Несколько холодных северных зим и постоянные набеги кочевников-людей на селения циклопов заставили тех переселиться южнее. Великаны пришли на лесистую равнину, где были обречены ввязаться в войну с давно живущими здесь людьми.
В первые же дни противостояния люди осознали серьезность угрозы: человеческая магия на циклопов не действовала. Колдуны фактически не участвовали в борьбе.
Развязалась масштабная война. Людям пришлось несладко, циклопы казались сильнее. Они разрушили несколько крупных городов, а села никто не считал. И великаны бы победили, если бы старший из братьев Всезнайгелей не сколотил колдовской партизанский отряд, показав пример успешного ведения боевых магических действий против циклопов.
Волшебники не пытались атаковать неуязвимых великанов, а воспользовались своими умениями для постройки разнообразных ловушек: огромных ям, капканов и прочего. Особо эффективны были так называемые «ванны с соплями дракона» – замаскированные ямы, наполнявшиеся водой, в которую волшебник добавлял несколько капель драконьего жира и произносил специальное заклинание. Вода превращалась в клейкую вязкую массу. Попав в такую «ванну», циклоп уже не мог выбраться.
За невосприимчивость к магическому воздействию циклопам пришлось расплачиваться собственной абсолютной неспособностью к волшебству. Поэтому найти способы борьбы с магомеханическими ловушками они не сумели.
Людям удалось натравить на одноглазых великанов простых двуглазых, – вроде побежденного Колей Лавочкиным подле Жмоттенхаузена. Но обычный великан был значительно глупее хитреца-циклопа. Толку от великанов было мало, зато циклопы существенно сократили численность этих тупиц.
Но у одноглазых возникли непреодолимые трудности: им не хватало оружия. Кроме дубин, вытесанных из стволов могучих деревьев, у циклопов почти ничего не имелось. Доспехов не было. Великаны оказались уязвимы для человеческого оружия.
Короли съехались на общий сбор, где постановили бороться с циклопами до полного истребления.
Сказано – сделано.
В итоге лишь несколько особей было тайно оставлено с разными целями. Например, родители графини Хельги Страхолюдлих захватили ребенка циклопа для потехи. А король Наменлоса заточил двух циклопов в глубоком колодце, надеясь использовать их позже в завоевательных походах.
Нынешний монарх Наменлоса, получив известие о том, что с территории Вальденрайха в королевство нагло прорвался циклоп, понял: быть войне.
Собрав министров, король Томас отдал приказ держать циклопов в состоянии полной боевой готовности, но пока не выпускать. Армия также была поднята на ноги. Гонцы разъехались к лучшим магам королевства с призывом собраться во дворце.
Знал бы Томас, что к границам Наменлоса слетаются ведьмы и колдуны, а вторым фронтом надвигался Шпикунднюхель со своими головорезами, с ним бы случился сердечный приступ.
А Павел Иванович Дубовых на следующий день после памятного ночного сбора ведьм и колдунов в сопровождении верной Хельги покинул столицу.
Он скакал во весь опор и слетел с коня. Страхолюдлих остановила своего жеребца, спешилась, помогая спутнику подняться.
– Ух, е! – простонал Палваныч, хватаясь за отбитый низ спины. – Какая неудача… Ой… Проклятый поворот… Конь педальный…
– Убежал, – графиня махнула в сторону, где скрылся «транспорт».
– Чего он понес-то? – недоумевал мужик.
– Осмелюсь доложить, вы вызвали меня, чтобы что-то показать, – пискнул в ухо прапорщика Аршкопф.
Страхолюдлих придержала заплясавшего от испуга жеребца. Реакция лошадей на бесеныша всегда была одинаковой.
– Чего?! Я позвал?
– Так точно! Вы сказали: «Вот, черт, смотри-ка, красиво, как у нас на…», а дальше я не разобрал.
Действительно, Палваныч незадолго до позорного падения восторгался лесными красотами Вальденрайха, похожими на пейзажи Тамбовщины.
– Рядовой, не нужно понимать все так буквально, – назидательно прокряхтел он.
– Есть, товарищ прапорщик! – истово крикнул Аршкопф, оглушая людей и лошадь.
Страхолюдлих не удержала повода, и вырвавшийся конь унесся вслед первому.
– Верни, – велел Палваныч черту.
– Но они меня боятся, – развел мохнатыми ручонками нечистый.
– А меня, твою дивизию, не колыхает! – заорал Дубовых. – Я по два раза одно и то же не повторяю по два раза одно и то же!
– Понял, понял, – залебезил черт.
– Товарищ прапорщик, – обратилась к Палванычу Хельга. – Сдается мне, если бес станет ловить лошадей, они просто ополоумят.
– Это точно. Ладно, чертяка. Тащи наши вещи, а лошадей – ну их в баню.
Аршкопф исчез, а спустя полминуты появился с седельными сумками и метлой Хельги.
Раздраженный прапорщик приказал нечистому сгинуть.
Страхолюдлих подняла метлу.
– Полетели?
– Чтобы я, кадровый военный, на венике верхом?!
– Но все этим занимаются… И я тоже…
Ведьма решила, что ее высокопоставленный спутник брезгует, но ковра-самолета, к сожалению, не было.
После долгих уговоров Палваныч сдался. Повесив на себя мешки, он ухватился за талию Хельги. Ситуация была невозможной: взрослый мужик в форме перекинул ногу через метлу, прижался к спине ведьмы и по ее команде: «И-и, с левой бегом марш!» – затрусил по дороге.
Сделав семь шагов, Дубовых обмер: «Я лечу!»
Палваныч не любил высоты. С детства, лет с пяти. После того, как катался с родителями на аттракционе «Чертово колесо» и испугался, когда отец шутки ради сильно раскачал кабинку. Папаня был военным летчиком.
Прапорщик припомнил ту историю, и ему сделалось совсем плохо.
Зато скорость передвижения возросла в разы! Под ногами Палваныча мелькали кроны деревьев, провалы лесных полянок, потом Хельга вырулила к дороге, и полет стал похож на кадры из капиталистического фильма «Звездные войны. Эпизод IV». Был там моментец. Главный герой летел в широком желобе, а потом отбомбился в нору и дал деру… Бабахнуло – мечта ракетчика, да…
«Как бы мне вместо той бомбы не хряпнуться», – трусовато подумал Дубовых, прижимаясь к ведьме.
Хельге нравилось, что товарищ прапорщик так крепко ее обнимает. Словно давая понять: я с тобой, дорогая. И чем крепче жался к ней Палваныч, тем сильнее она разгоняла метлу. А чем бойчее мелькали фрагменты ландшафта, тем сильнее пугался прапорщик…
Если бы позволяли законы физики, метлолетчики преодолели бы сначала звуковой, потом световой барьер, но, к счастью Палваныча, обошлось. Однако когда Дубовых заметил, что их транспортное средство шутя обогнало голубя, он ужаснулся: «Ектыш! Как висячего сделали!!!»
Выдержав четверть часа, прапорщик взмолился:
– Хельгуша, давай передохнем!
Ведьма, не снижая скорости, пошла на посадку. Все-таки желание понравиться – ужасная вещь. Лихо маневрируя, Страхолюдлих правила между деревьями, отворачивая в самый последний момент. Наконец метла зависла в метре от земли.
Палваныч кулем свалился на лужайку.
– Понравилось? – с благородным кокетством спросила графиня.
– Очень, – выдохнул стоящий на четвереньках прапорщик. – На твоем самолете есть гигиенические пакеты?
– Зачем?
– А, отставить, может, так обойдусь…
Дубовых думал:
«Ну, блин, карикатура… Пятнадцать минут страха – и ты хрен знает где! А как бы здорово смотрелись в наших рядах метлострелковые подразделения. Да, автоматчики на метлах!»
Отдышавшись, он поинтересовался:
– В какой стороне Наменлос?
Хельга показала.
– Ну, пойдем, что ли? – прапорщик нетвердо зашагал в глубь леса.
– Может, полетим?
– Нет, Хельгуша. Позже.
Шли молча.
Палваныч мысленно уговаривал себя сесть на метлу. Он почти преодолел страх, но тут под ногами что-то тренькнуло, и Палваныч с Хельгой взмыли вверх, запутавшись в сетке, сплетенной из крепких толстых веревок. Повисли, раскачиваясь метрах в трех над землей. Классическая ловушка на человека.
– Что за карикатура?! – недоумевал прапорщик, пытаясь вынуть нож из мешка.
Увязшая в сетке Страхолюдлих молча призывала бедствия на тех, кто поставил капкан.
Из-за деревьев бесшумно выступили охотники – два здоровенных лохматых мужика в грязных лохмотьях.
– Гы, – осклабился один, демонстрируя миру щербатую улыбку. – Еда!
– Угу, – обрадовался второй, с копьем в руке.
– Чур, я ем бабу.
– Нет, бабу ем я.
– Нет, ты ешь мужика.
– Нет, мужика ешь ты.
– Я не ем мужика, я ем бабу.
– Ты не ешь бабу, ты ешь мужика.
– Мужика ешь ты, а я…
– Эй, отставить! – гаркнул из сетчатой авоськи прапорщик.
– Чего это он? – щербатый задрал голову, щурясь на солнце.
– Кричит… – ответил копьеносец.
– Гы… К тебе в суп просится.
– Не, к тебе.
Охотники возобновили бесконечные препирания.
Палваныч сосредоточенно сопел, пробуя достать из-за спины мешок с ножом. Не получалось, но он не сдавался.
Хельга прошептала:
– Это людоеды, осторожнее, товарищ прапорщик.
– А то я не догадался! – проговорил Палваныч.
– Ну, вот. Значит, я вовремя подсказала…
Дубовых внимательно посмотрел на спутницу. Она глуповато улыбнулась.
– Дурдом, – пробормотал прапорщик, возобновляя попытки вооружиться.
– А я настаиваю, что бабу съем я! – продолжал тем временем щербатый.
– Я – бабу, ты – мужика!
– Эй, заткнитесь! – проорал Палваныч. – Давайте бабу съем я, а ты, с копьем, сожрешь этого, без копья!
– А что?.. Идея… – копьеносец задумался, приценяясь к щербатому.
– Э-э… – заволновался тот. – Чего ты?
– И то верно. Чего я?
– Ты хотел сожрать его! – подлил масла в огонь прапорщик, работая рукой в поисках ножа.
Охотник с копьем не понял:
– Кого?
– Меня, дурья башка! – его подельник аж топнул.
– А ты кого будешь есть?
– Ух… Тебя, наверное…
Страхолюдлих дотронулась до плеча Палваныча.
– Тут какая-то веревочка к мешку примотана, – хихикнула она, дергая тесьму, которой прапорщик завязывал мешок.
– Издеваешься, что ли? – спросил Дубовых.
– Нет, правда она там! – обиженно сказала Хельга.
– Ну, так развяжи, – процедил сквозь зубы Палваныч.
– Развязала! – радостно провозгласила Хельга через пару минут.
– Умница! – похвалил прапорщик и нахмурился. – А что ты развязала?
– Веревочку.
– Да-да-да…
Палваныч наконец достал нож. Начал резать сетку.
Охотники не уставали полемизировать. Копьеносец почти сорвал голос:
– Лучше съесть их!
– Мы всегда хотим съесть других! Нужно разнообразить.
– Я тебя сейчас обезображу! Сожрем их, и точка.
А прапорщик наяривал ножом, от усердия высунув язык. Хельга что-то считала, загибая пальцы.
Вдруг Дубовых почувствовал, что сеть поддается, и в тот же миг выскользнул из ловушки, увлекая за собой Хельгу.
Услышав звук удара тел о землю, людоеды испуганно присели, а потом задали стрекача.
Прапорщик Дубовых тут же пришел в себя. Его организм жаждал битвы, разрушений и жертв. Палваныч мгновенно оказался на ногах, готовый к любым неожиданностям.
Однако неожиданности отсутствовали.
Хельга стояла над копьем, оставленным паникерами-людоедами.
– Хельгуша, – позвал прапорщик.
– Да, Пауль, – тихо отозвалась графиня.
– Ты нормально?
– Да.
Она подбежала к Палванычу и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь.
– Ну, что ты… Это… типа… отставить… Ну? Отставить… Вот…
Он неловко гладил даму по голове.
– Передай всем нашим бойцам приказ. Пусть немедленно вооружатся штатным холодным оружием типа кинжал. Ваша магия хорошо, а ножик лучше.
– Так точно.
Мысли Дубовых вернулись к только что пережитому:
– Кто это был?
– Людоеды, – всхлипывая, ответила Хельга.
– А отчего такие тупые?
– Национальная особенность… А еще они умеют оглуплять свои жертвы. Это способ охоты.
– Ишь ты, загогулина, – подивился прапорщик. – Ну, эти-то слишком тупые оказались. А ревешь-то чего?
– Я себя помню! Там, наверху. Я тупая-тупая была… Стыдно! – женщина снова разревелась. – Не то, что ты. Ты какой был, такой и остался!
Палваныч гордо обнял Хельгу.
– Только я не пойму, почему ты не вызвал своего рогатого слугу? – спросила колдунья.
– Его-то?.. – замялся прапорщик. – Ну… Решил дать парню выходной.
Глава 26
Знаменосец в потемках, или Осторожно, магия!
Коля Лавочкин лежал на полу, беззвучно стеная от боли. Дыхание постепенно возвратилось. Парень встал на четвереньки, потом поднялся на ноги.
«Дурак, – казнил себя солдат, – потерял Катринель по такой глупости! Мало тебе эти особисты двинули, нужно было еще по чайнику врезать…»
Он в растерянности блуждал взглядом по комнате, соображая, что делать дальше.
Из коридора донеслось шуршание и чей-то глубокий вздох.
– Ну, отпустите же, – раздался голос Катринель.
Лавочкин выскочил из комнаты и увидел застывших в нелепых позах шпиков. На плече одного висела барахтавшаяся принцесса.
«Фильм „Кавказская пленница“, стопкадр, – подумал Коля. – Но что вообще случилось-то?!»
Постепенно до парня дошло: он, барахтаясь на полу, просипел: «Стоять, ни с места», касаясь упавшего знамени! Работает магический артефакт, еще как работает.
Лавочкин помог Катринель слезть с замершего шпика, привел ее в комнату.
– Что там произошло? – принцесса махнула рукой в сторону выхода.
– Я немножко колдун, – пояснил Коля.
Он поднял знамя. Подошел к выходу. Распорядился: