Два сталкера. Черный судья Левицкий Андрей
– У тебя бы не получилось – мозгов мало, – воспользовавшись случаем, съязвил Лексус. – А дерьма много, ты бы, наверное, и окаменел в виде кучи дерьма, – он еще хотел сказать, какой Мулат гад, но невольно выполнил команду: – Я бросил в аномалию «ключ».
Уголки рта Мулата поползли вверх, он злобно прищурился:
– Так он у тебя все-таки был?
Лексус обрадовался, что смог хоть немного задеть Мулата, и продолжил:
– Да, все время был, я прятал его в медальоне, а у тебя не хватило мозгов прямо спросить, не просто так я тебя дебилом назвал.
– Все, заткни пасть. Ждем, когда они утонут, и возвращаемся в цивил.
Долго ждать не пришлось. Когда последний каменный сталкер успокоился в топи, не спеша, проверяя путь щупами, направились в лес. С каждым шагом Лексус все отчетливее ощущал стылое дыхание смерти и как никогда ему не хотелось терять жизнь. Он запрокидывал голову и благодарил Зону, что видит небо в разрывах туч, что ветер приносит свежесть из приближающегося сосняка. Он подумывал оступиться и провалиться в топь – Мулат вряд ли станет его вытаскивать, – но представлял, как вязкая жижа залепляет нос, рот, проникает в легкие, и решал еще немного пожить. Дивился, как прекрасна жизнь за мгновение до смерти, до чего прекрасны капли на листьях подорожника, играющие всеми цветами радуги, и даже паутина прекрасна своей симметрией.
И узорчатый рисунок мха под ногами, и переплетенные ветви шиповника, украшенные пока еще зелеными ягодами.
Так хотелось прокатиться на мотоцикле напоследок, а еще больше – напиться с Серегой, которого он подставил, но так и не сумел вытащить! Его, наверное, пустят в расход как свидетеля.
К лесу добрались, когда солнце краем зацепилось за холмы на горизонте, окрасило тучи багрянцем, брызнуло на сосны золотом напоследок, отчего освещенные стороны деревьев стали оранжевыми. Мулат замедлил шаг, остановился, снял рюкзак и принялся массировать затекшие плечи. Лексус повернулся к солнцу, защитил ладонью глаза, пытаясь вобрать тепло уходящего лета. Он надеялся, что Мулат застрелит его подло, в затылок или спину, и он не успеет понять, что произошло.
В конце концов, он всегда мечтал умереть на ногах, а не мучительно в своей постели в окружении слетевшихся стервятников.
Долго расслабляться Мулат ему не позволил, скомандовал:
– Снимай рюкзак, умник. Вот так. Доставай из разгрузки все полезное. И все ценное снимай.
Не желая того, Лексус вынул нож, патроны, гранаты к подствольнику, растаявшую плитку шоколада, флягу, потом плюнул и снял саму разгрузку, золотую печатку с пальца, отстегнул часы, стянул мамин подарок – золотую цепь с освященным крестом. Мамину цепь было жаль больше всего, за нее Лексус убил бы, если бы смог, оставалось давиться бессильной злобой и благодарить мироздание, что проснувшаяся злость приглушила позорный страх смерти.
Хотелось говорить, бросать в Мулата слова-камни, что он подлец, боится правды, что достойнее выстрелить в спину, потому что врага нужно уважать. Мулат смотрел в глаза, ощупывал взглядом ценности, и на его губах играла едва уловимая улыбка. Часы – плюс сто пятьдесят тысяч, кольцо с бриллиантовой крошкой – плюс еще тридцать, цепь – плюс двадцать. Четыре похода в Зону, вот так везение!
Чтоб тебя кабаны растерзали, гнида.
– Вижу, что все. Теперь на колени, – Мулат закатил глаза и улыбнулся. – Как же долго я этого ждал! Ненавижу таких, как ты, чистоплюев. Смотришь на всех, как на говно. Мы пашем, жизнью рискуем, а ты барыжничаешь, двигаешь эти… – он щелкнул пальцами. – Фигурки на шахматной доске, все люди тебе как грязь под ногами.
Лексус много чего мог бы возразить, если бы мог: что он помогает людям чем может и не привязан к материальным ценностям, просто мироздание наградило его аналитическим мышлением.
– И все бы ты звездел, не затыкаешься ни на минуту. Наверное, и обещаний не держишь, сказать для тебя, что отлить.
С недовольством Лексус согласился с ним, но он старался держать слово, просто не всегда получалось.
– Потому сейчас ты попросишь у меня прощения. Да, на коленях. А после я тебя с превеликим удовольствием пристрелю, потому что такая тварь, как ты, не должна жить.
Выходит, вина Лексуса, что он не такой, как Мулат – более сообразительный, более удачливый… Чужой, непонятный, а значит опасный. Опасный – значит, такое жить не должно. Такова примитивная справедливость Мулата.
Но ведь должна быть другая справедливость, которая над всеми. Все пугают подлецов Черным Судьей, и где же он? Сейчас самое время – пытаются расправиться с невиновным.
– Мулат, прошу у тебя прощения, что ты такая сволочь и…
– Закрой рот.
Улыбаясь от уха до уха, Мулат прицелился, и Лексусу показалось, что не ствол смотрит на него, а еще один черный глаз-бездна.
Глава 23
Неисповедимы пути твои
Боль закончилась, словно ее кто-то выключил. Кай подтянул ноги к животу, прислушался к ощущениям и отметил, что судороги вымотали его меньше обычного. Картинка перед глазами все еще плывет, но сфокусировать взгляд проще. Да, голова кружится, но не раскалывается.
Он попытался сесть, потер лицо. Нехотя сжевал плитку черного шоколада, чтобы хоть как-то восстановить силы, замер, освободил голову от мыслей, закрыл глаза.
И действительно представилась женщина в черной шляпе, черном платье, с темными губами, и во взгляде ее Кай прочел сочувствие. Помотал головой, распахнул веки. Образ растаял, отчаянье осталось. Без «ключа» ничего не получится. Ни-че-го. Он пробовал много раз, все его попытки заканчивались неудачей. «Ключ» можно найти только в «молоке». «Молоко» – аномалия редкая и очень опасная. Идти ее искать?
Так ресурса не осталось ни физического, ни морального, времени – тем более.
Нужно еще раз попытаться пробраться к Сердцу Зоны.
Кай поднялся и, пошатываясь, побрел в белесую муть с упорством обреченного, обнял сосновый ствол, отдышался – каждое движение давалось ему с трудом. Еще немного прошел, постоял, привалившись к другой сосне. Сначала он считал деревья, на тридцати с чем-то сбился и просто брел, брел к цели, добрался до барьера и долго смотрел на него, не решаясь шагнуть в неизвестность. Он догадывался, что его выкинет туда, куда ему не нужно, но проклятая надежда отказывалась подыхать и тешила его «а вдруг». И так не хотелось расставаться с «а вдруг», что он все не решался.
Делая шаг вперед, он зажмурился.
Свет резанул по глазам, и поначалу Кай ничего не рассмотрел, а когда зрение восстановилось, обнаружил себя на безлесном пригорке возле куста шиповника. Солнце клонилось к горизонту, из-за туч выстреливал прожектор луча, медленно смещаясь к востоку.
Скоро вечер, и надо найти ночлег…
До чего же красивый закат! Капельки росы на листе подорожника похожи на бриллианты, паутина прекрасна своей симметрией. Мир прекрасен, как жаль с ним расставаться!
И отчаянье, пульсирующее где-то под ребрами. Чужое отчаянье. Кому-то сейчас еще хуже, и этот кто-то неподалеку.
Ясно, поблизости кто-то нуждается в помощи, и Черный Судья направляет свой инструмент вершить правосудие. Вскипела ярость, ведь он сам нуждается в спасении, ему позарез нужен «респ»!
Если помочь неизвестному, судорог не будет целые сутки, это сэкономит силы и время. Кай осмотрелся, но поблизости никого не заметил, зато обнаружил свежие воронки от взрывов гранат и следы… Несметное множество подошв, только были они какими-то странными… В чем же странность? Кай оставил след на податливой глине и понял: следы глубже утопали в земле, словно оставившие их люди весили по двести килограммов. Значит, это какие-то мутанты, и человек, которого они преследовали, еще жив, а если так, то скоро будет отстреливаться.
Он снова освободил голову от мыслей, чтобы уловить чужие переживания – вдруг догадается, где незнакомец и что ему угрожает.
И снова обреченность, плюс обида, злость. Злость борется с нежеланием умирать. Странные ощущения для человека, спасающегося от мутантов. Где же его искать? В болоте? Он провалился в топь и тонет? Кай внимательно осмотрел болото в бинокль, но никого там не увидел.
В лесу? Он смертельно ранен? Хотелось позвать незнакомца, но Кай не стал этого делать, помня, в каком положении была Пчелка. Вдруг сейчас то же самое?
Он сбежал с холма и потрусил к лесу по кромке болота, не забывая бросать перед собой гайки, которые в спешке он не поднимал, и водить стволом автомата из стороны в сторону.
«Ну же, кто ты там, подай знак! Хоть как-нибудь обнаружь себя!»
Ничего. Тишина гробовая. Зато ощущения, злость вперемешку с негодованием, сделались ярче, значит, Кай движется в правильном направлении.
Углубляться в лес Кай не стал, шагал вдоль покрученных сосен с замшелыми стволами и прислушивался к каждому звуку, но поднявшийся ветер дул в затылок и уносил звуки. И вдруг – бормотание! Кай ускорился, его палец лег на спусковой крючок. Повинуясь древнему, глубинному инстинкту зверя, преследующего дичь, зачастило сердце. И вдруг неразборчиво:
– …щения… сволочь.
И уже отчетливее:
– Закрой рот.
Кай побежал, но откуда именно доносился звук, он не мог разобрать. Щелчок предохранителя… Где? Идти вдоль болота или сворачивать в сосняк? Еще щелчок осечки – совсем рядом. Кай прицелился на звук, подбежал к сосновому стволу, выглянул из-за него и увидел, как растрепанный блондин стоит на коленях, вскинув голову, а черноволосый сталкер дергает затвором, чтобы выщелкнуть заклинивший патрон.
Почему этот, на коленях, смиренно ждет своей участи вместо того, чтобы выбить автомат из рук, а его палач, не опасаясь, что на него нападут, перезаряжает оружие?
Кай прицелился в голову палача и проговорил:
– Бросай оружие, руки за голову.
Черноволосый молодой мужчина вздрогнул, медленно повернул голову. Автомат он не выпустил из рук. Наверное, сейчас он лихорадочно соображал, что делать дальше. Стоящий на коленях блондин не шелохнулся и не проронил ни слова, но его лицо удивленно вытянулось, Кай прочел на нем надежду.
Чего же он ждет?! Спрашивать Кай не стал.
– Оружие на землю или стреляю.
– Шел бы ты своей дорогой, – ласково посоветовал черноволосый. – Ты не представляешь, что это за человек.
– Ты мне зубы не заговаривай! – прикрикнул Кай.
Черноволосый выронил автомат, плавно опустил руки. Когда он выхватил нож, Кай успел нажать на спусковой крючок и спрятаться за ствол. Грохнул выстрел, донесся стон. Значит, все-таки попал. Кай выглянул уже без опаски: черноволосый корчился на земле, прижимая руки к простреленной груди, блондин по-прежнему стоял на коленях.
– Пристре… ли… его, – прохрипел раненый.
Блондин встал, с ужасом посмотрел на Кая и медленно, словно воздух был плотным, направился к своему палачу, не спеша поднял автомат, задумчиво передернул затвор. Ну наконец-то очухался и собирается прикончить черноволосого! Медленное зажигание у этого парня, однако! Блондин распрямился, как в замедленной съемке, целиться в палача он не спешил, думал.
– Быстрее, – прохрипел раненый.
Кай не поверил своим глазам: недавняя жертва вместо того, чтоб пристрелить мучителя, целился в Кая, и его руки тряслись – ствол ходил из стороны в сторону.
Мужик был настолько медленным, что Кай успел спрятаться прежде, чем грохнул выстрел.
– Ты рехнулся? – спросил Кай и не получил ответа. – У тебя что, стокгольмский синдром?
Он мог бы прямо сейчас пристрелить странного мужика, но ведь именно он нуждался в помощи. В чем же дело?
Стонал раненый, блондин молчал, видимо, ждал, когда Кай снова высунется. Как только раненый захрипел и затих, у блондина прорезался голос:
– Эй, сталкер, – позвал он. – Спасибо тебе, ты мне жизнь спас.
– А ты меня хотел убить.
– Я под программой артефакта «хозяин». Слышал о таком? Этот… труп мной управлял.
Теперь понятно, почему мужик был таким медленным – он сопротивлялся до последнего. Кай вышел из-за соснового ствола. Спасенный стоял с поднятыми руками, автомат валялся на земле рядом с раскинувшим руки черноволосым.
Блондин злобно зыркнул на него и пнул труп, перевел взгляд на Кая.
– Если бы ты знал, как мне самому хотелось его пристрелить. Гнида редкостная, его Мулатом зовут… звали. Он раненого напарника убил, балласт сбросил. Представляешь? Из одной миски ели, от мутантов отстреливались, и… Хотя того мужика можно было спасти, ранение-то не смертельное.
– А чего не предупредил? – поинтересовался Кай, подошел к убитому, и его лицо показалось знакомым.
Блондин сел на корточки возле сложенных кучей вещей, надел золотую цепь, затем кольцо, рассовал по карманам патроны. Спохватился и закатил рукав, срезал «хозяина», выдохнул с облегчением, улыбнулся и закрыл глаза.
– Как тут не поверишь в высшую справедливость?
– Да уж, – пробурчал Кай, но блондин его не слышал, фонтанировал словами:
– Я уже с жизнью простился, а тут ты, хотя никого не должно быть. Этот, – он кивнул на покойника. – Велел снять все ценные вещи, а цепь мне мама подарила, – он застегнул часы на запястье. – Ничего не жалко, но за мамин подарок я убил бы, честное слово.
Кай указал на «Грозу»:
– Хорошая машина, с подствольником. Мне его не хватало.
Воодушевленный блондин протянул «Грозу» Каю:
– Бери, не жалко. Что хочешь проси, чтобы ты не думал, что я не ценю свою жизнь, – он задумался, мотнул головой и сказал упавшим голосом: – Опять соврал. Поклялся себе, что если выживу… И опять. Погорячился я с обещанием, ничего у меня нет, и жизнь висит на волоске. Но если решу проблемы, а я их решу, то проси, что хочешь.
Кай криво усмехнулся и хотел попросить «респ», но промолчал, конечно же, – откуда он у этого словоохотливого бедолаги?
– Что же тебя заставило идти в Зону с такой гнидой, как этот Мулат?
– Именно что заставило. Меня подставили, я попал в неприятную историю, моего друга взяли в заложники, чтобы я в сопровождении головорезов доставил одному влиятельному человеку нужный ему артефакт. Только я знал, где его взять. Такая вот история.
Только сейчас Кай понял, что смертельно устал, ему нет дела до чужих проблем, он уселся прямо в траву. Пока блондин потрошил рюкзак убитого и пристегивал к поясу контейнер, снятый с трупа, Кай ножом вскрыл паштет, отрезал ломоть хлеба, намазал его и принялся жевать.
Блондин устал копаться в рюкзаке, выпотрошил его и замер, уперев руки в боки.
– Патроны пригодятся, – сказал он и отложил в сторону коробки. – Гранаты тоже. Без гранат не выжил бы… только тяжелые, заррразы! Спальник, каремат, вещи… Тебе что-нибудь надо? Вижу, что нет. О! Тесак! – блондин снял с трупа нож, повертел в руках и прицепил на пояс. – Пригодится, кровью зомби окропленный.
Перерыв вещи, он принялся потрошить карманы рюкзака. Пока он суетился, Кай неторопливо жевал и завидовал энергии этого уже немолодого мужчины. Вскоре он утомился за ним наблюдать и перевел взгляд на муравья, тащившего былинку. Радостный вопль заставил снова обратить внимание на суетливого блондина, теперь он держал в руках початую бутылку виски с таким видом, словно поймал синюю птицу.
– Надо снять стресс, – он приложился к горлышку, сделал два глотка, протянул бутылку Каю: – На, хлебни, а то вид у тебя усталый.
Кай не стал отказываться. Горло обожгло, и по телу разлилось тепло, стало спокойно и уютно, что ли. Вон, человек счастлив… Блондин ударил себя по лбу и воскликнул:
– Какой я болван! Совсем разум потерял, даже имени твоего не спросил, – он подошел к Каю и протянул руку: – Алексей, но лучше Лексус.
Кая как кипятком ошпарили. Он вскочил, на метр отпрыгнул от спасенного, попятился и прошептал:
– Что?! Как, ты сказал, тебя зовут?
Вспомнилась ориентировка, которую давал покойный Койот: «А сам он лет сорока, глаза карие, волосы белые чуть ниже плеч. Были. Ща может постригся». Все совпадает: спасенному слегка за сорок, он кареглазый блондин, у него удлиненная стрижка.
Лексус изумленно раскинул руки:
– Что с тобой? У меня рога выросли? – он пригладил растрепанные волосы.
Неужели вот это жалкое создание – тот самый Лексус, который заказал Нику? Все еще надеясь на совпадение, Кай решил уточнить:
– Ты случайно перепродажей артов не занимаешься?
Лексус погрустнел и махнул рукой:
– Занимался. Теперь в бегах. А что, приходилось сотрудничать?
Выходит, он выжил? Кого же тогда Кай застрелил там, в особняке? Тварь. Ведет себя как ни в чем не бывало. Знал бы он, с кем разговаривает! Все-таки у Зоны очень черное чувство юмора. Такое же черное, как проклятый Судья, который почему-то хочет, чтобы Лексус жил, а Ника умерла. Не бывать этому!
Кай шагнул навстречу и что было сил заехал Лексусу в челюсть. Голова его запрокинулась, и он рухнул в траву, перекатился на живот, схватившись за лицо. Кай выхватил нож, оседлал Лексуса, готовый перерезать ему горло.
– Ты чего? – затараторил он. – Я работал честно, никого не подставлял и не кидал на деньги! Клянусь!
Кай мог бы прикончить его молча, но решил напоследок уточнить детали:
– Да ну? Вспоминай. Давай я тебе помогу. Артефакт «харизма». Койот. Паштет. Группировка «Сами».
Лицо Лексуса вытянулось. Он не сопротивлялся, что было странно.
– Было дело. Купил ее у названных тобой сталкеров. Но почему это тебя так задевает? Это был твой арт? У тебя его украли?
Быстро он соображает, вот только думает не в ту сторону.
– Чем тебе перешла дорогу группировка «Сами»?
– Впервые о таких слышу.
Если бы Лексус был виновен, то пошел бы в отказ, он же признался, что сотрудничал с Койотом, но отрицает, что знает группировку «Сами». Вспомнился Судья и его приговор за убийство невиновных… А что если его и правда подставили, Койот просто попытался снять с себя вину, переложить на другого. Кай схватил Лексуса за шиворот, поднял и ударил оземь.
– Чего ты на меня окрысился? – Лексус все еще пытался решить проблему мирно. – Я и правда никого не кидал и тем более не убивал, я работаю честно и имею свой небольшой процент. Если кто-то причинил тебе неприятности, то это точно не я.
Кай встал, спрятал нож в ножны, отошел и прислонился лбом к сосновому стволу. Теперь все сходится. Ослепленный ненавистью, он не стал искать правых и виноватых, казнил Койота, но этого ему показалось мало, он завалился домой к человеку, который просто перепродавал артефакты и виноват лишь в том, что сотрудничал с головорезами, устроил там бойню, девушку ни в чем не повинную застрелил, наверняка расправился с кем-то из друзей Лексуса.
И вот Судья дал ему шанс загладить вину – Лексус благодаря ему жив и даже немного счастлив…
– Расскажи мне свою историю, – Кай сел рядом с Лексусом, приложившим к щеке бутылку виски, похлопал его по плечу. – Извини, я тебя перепутал с… неважно.
Лексус скинул его руку и отодвинулся:
– Да иди ты на фиг, псих! Сначала бьешь, потом мозги включаешь. Везет же мне на безмозглых!
Кай пропустил его фразу мимо ушей.
– Ты сейчас куда идешь? Кстати, меня зовут Кай.
– Отсюда на фиг. К Периметру. И тебе со мной не надо.
Кай вскинул голову, посмотрел на темнеющее небо и сказал:
– Где собираешься ночевать? Ночью в одиночку ты не выживешь, а я знаю безопасное место.
Лексус задумался, подвигал челюстью, скривился.
– Ладно, прощаю. Ты мне жизнь спас, как-никак. Что ты там говорил насчет ночлега?
Глава 24
Око за око
Переночевать Кай предложил за барьером, отделяющим Сердце Зоны от остальной ее части, он уверял, что там безопасно. Пока сооружали подобие гнезда на одном из деревьев, Лексус рассказывал, как утопил в болоте терракотовую армию. Конечно же, он умолчал, что добрался до Сердца, и тем более, что добыл «респ» – незачем это знать первому встречному, пусть даже он тебе жизнь спас. Сереге про «ключ» ничего не сказал, этому психу – и подавно.
– Потому я и сомневаюсь, – закончил Лексус. – Вдруг они не все утонули и вернутся?
– Допустим, – Кай дернул веревку с вязанкой хвороста, Лексус поднял ее и принялся выстилать «гнездо». – Думаешь, каменные люди сумеют взобраться наверх?
Лексус задумался.
– Нет, ты прав. Точно тут нет мутантов?
– Ни аномалий, ни мутантов. Я здесь уже ночевал. Хорошее место, безопасное, но бесполезное для сталкера.
Лексус разбросал хворост по гнезду, улегся, заведя руки за голову, уставился в белесую муть, где терялись стволы сосен, и проговорил:
– По-моему, уже хватит, – он снова сел, сбросил веревку. – Поднимаем рюкзаки, и – на боковую.
Мысли зарождались в голове Лексуса с бешеной скоростью, он не успевал их улавливать, они разлетались в разные стороны. Открывающиеся перспективы разбегались лучами от сегодняшнего вечера. Еще пару часов назад он мечтал об одном: как избавиться от браслета и выйти из-под влияния программы, теперь же у него «респ» и целая жизнь впереди. Это, конечно, еще не победа – нужно еще выбраться из Зоны – но он не сомневался, что у него это получится, ведь самое страшное позади, он достиг дна, и оттуда не постучали.
Хотелось как-то отблагодарить спасителя, например, купить ему квартиру или подарить крутую тачку, в мечтах Лексус уже одаривал его, на деле же ему предстояло выкрутиться из пренеприятнейшей ситуации, не сесть в тюрьму, вернуть свое имущество и обменять Серегу на «респ». Все, что Лексус сейчас мог сделать для Кая, – напоить его виски, может, тогда с его лица сойдет обреченность.
Когда Кай уселся рядом, Лексус достал из рюкзака тушенку, хлеб, слегка оплывший сыр, разложил на целлофановом пакете, потер руки:
– Я бы сейчас съел слона. С утра крошки во рту не было.
Кай порезал черный хлеб, положил на него кусок сыра и принялся без энтузиазма жевать, поглядывая на Лексуса с сожалением, словно он за что-то извинялся. Что же у него случилось? Видно же – какая-то беда, потому что с такими лицами ради хабара и приключений к Сердцу Зоны не ходят.
Лексус съел половину тушенки, отдал банку Каю, тот отказываться не стал, проглотил тушенку, вымазал банку хлебом и как будто снял вопрос с языка Лексуса:
– Ты ведь к Сердцу Зоны шел? Зачем? Расскажи, что у тебя стряслось.
Еще несколько дней назад Лексус выложил бы ему все, кроме того, что удалось достать «респ», сейчас же он долго думал прежде, чем начать рассказ, взвешивал, с какого места правильнее начать.
– Поступил мне заказ от депутата на «харизму», знаешь, что это, да? Ну и вот, месяца два ждал, пока его найдут, наконец принесли мне, а стоит он хорошо, ну, чего мне тебе рассказывать, сколько. А ко мне как раз друг приехал с девчонками, и мы выпивали. Пригласили и сталкеров с нами посидеть, а то самим как-то скучно. Потом выпивка кончилась, и я с девочкой, которая на меня запала, поехал на мотоцикле в супермаркет, а когда вернулся…
Он рассказывал о побоище, о том, что не знает даже, жив ли его друг. Его обещали освободить, они даже разговаривали по телефону, но что с ним сейчас, Бог весть. Строил предположения, кому могло понадобиться расправляться с его гостями и крушить дом, ведь он ничего страшного не делал и даже никого ни разу не убил, хотя было за что. Потом в двух словах – как потерял документы и уходил от погони. О генерале рассказал, чуть не начал про его больную дочь, но осекся, чтоб Кай не догадался про «респ».
– Короче, приставили ко мне трех головорезов и велели отвести к Сердцу Зоны, где какой-то нужный им артефакт, ведь я побывал в «молоке» и стал ключом. А ни фига подобного. Такая вот история. Теперь думаю найти какой-нибудь редкий арт и выменять на Серегу, который по моей вине у них, – Лексус поболтал наполовину полной бутылкой виски, надолго приложился к горлышку, крякнул, отдавая выпивку Каю. – Работы выше крыши, но я выкручусь.
Кай делался все задумчивей, избегал смотреть в глаза, прятал взгляд. Когда Лексус закончил, он мужественно допил виски и принялся кусать губу, как если бы хотел что-то сказать, но не решался. Лексус ему помог:
– Я вижу, что ты здесь тоже не просто так. Какое-то горе заставило тебя сюда идти.
Кай криво усмехнулся, зевнул и сказал:
– Мне правильнее было сдохнуть несколько лет назад… Было у меня все – семья, быт… Знаешь, бывает нескучный быт! Потому что Ника – умничка, мы вместе в Зону ходили. Потом обросли друзьями, откопали собственный бункер, обосновались там. И вот прихожу я к нам в бункер, а он горит, и все мертвы, кроме Ники. Я вытащил ее из огня, и перед тем как впасть в кому, она назвала имя убийцы. Оказалось, наши друзья нашли редкий артефакт и где-то его засветили, а он был очень кому-то нужен…
– Она умерла? – поинтересовался Лексус.
– В коме. Ей пять дней осталось… Уже четыре. А я кружу здесь и ничего не могу сделать. К слову, меня приговорил Черный Судья, мне осталось еще меньше. И если сначала мне казался его приговор несправедливым, то сейчас думаю, что все правильно.
Он замолчал, глядя на Лексуса с вызовом, будто бы ждал от него чего-то. Лексус вспомнил, как этот человек ни за что заехал ему по лицу, и на всякий случай отодвинулся. Или было за что? Он напряг приглушенный алкоголем мозг, прокрутил события назад. Кай что-то ему предъявлял. Артефакт «харизма», группировка «Сами». Это его группировка, его друзья, которые мертвы из-за того, что нашли редкий артефакт – «харизму», он – заказчик. Ника перед смертью назвала имя заказчика…
Кто принес «харизму»? Микроб… неужели он участвовал в налете? Вполне вероятно, он и мать родную продаст. Нет, что-то не сходится. Откуда Кай узнал, что заказчик – Лексус? Кто указал на него?
Кай все еще смотрел с вызовом, а Лексус не мог сообразить, что правильнее – сделать вид, что он ничего не понял, или уточнять детали.
– Кто убийца? – спросил Лексус. – Чье имя назвала Ника?
– Койот, – Кай опустил голову. – Я пытал его перед смертью, и он сдал всех своих подельников… А также попытался переложить вину на тех, кто хоть как-то причастен к этому делу. Меня ослепила ярость, и я не стал разбираться.
– И назвал мое имя, сука…
Голос Лексуса звучал словно из гулкого коридора, мир потемнел и отодвинулся на второй план. Услышанное так ошарашило его, что он с минуту сидел неподвижно и смотрел в одну точку. Мыслей не было, чувств – тоже. Он понимал, что нужно что-то сделать, как-то отреагировать, ведь это именно Кай пришел к нему домой и, не разбираясь, убил всех, хотя должен был только пристрелить Микроба, подельника Койота. Из-за него жизнь Лексуса пошла под откос, он лишился всего, и жизнь Сереги висит на волоске.
Лексус покосился на Кая и заехал ему локтем в нос, но в гнезде тесно, замах получился маленьким, и удар пришелся по щеке. Кай завалился набок и снова сел – подставил вторую щеку.
– Если ты меня пристрелишь, это будет справедливо, – сказал он. – Или давай не так. Давай я напишу явку с повинной, когда мы выберемся, и с тебя снимут обвинение… А мне уже все равно, Судья назначил мне срок в семь дней, потом я умру.
Лексус затрясся от нервного смеха, закрыл лицо руками. Только сейчас он понял, почему лицо Кая показалось ему смутно знакомым еще когда он убивал Мулата. Он и есть коротко стриженный мужчина со взглядом покойника, который должен был его убить, если верить видениям. Теперь же они поменялись местами, Кай ждал своей участи не шевелясь.
– Я не буду тебя убивать, – прошептал Лексус, отсмеявшись. – Бред… Господи, какой сюр! Из-за подлости и недоразумения…
– Койот сказал, что это ты заказал всех, а я поверил. Он дал твой адрес.
– Да понял я уже! А ты случайно не в Сердце собирался за «респаунтом» для своей Ники?
– Понятливый какой.
– Даже если добрался бы туда, ничего у тебя не получилось бы без «ключа».
– С чего ты взял?
– Да потому что я там был, и «ключ» у меня тоже был, – он отстегнул от пояса контейнер с «респом», швырнул Каю. – Здесь то, что тебе нужно.
Лексус понимал, что ведет себя неправильно, ему следовало бы пристрелить Кая и скормить его мутантам, но все так круто поменялось, что он не держал обиды.
Кай с минуту смотрел на контейнер с «респом», не веря своим глазам. Протянул руку, отдернул ее, снова протянул, открыл контейнер и уставился на камень, внутри которого пульсировало маленькое сердце. Положил его на ладонь, рассмотрел со всех сторон, вернул в контейнер и долго не решался его закрыть. Перевел взгляд на Лексуса, и ему сделалось не по себе.
– Ты должен был меня убить, – проговорил Кай.
Лексус усмехнулся:
– Знаешь, какое истинное значение слова «покаяние»? Смена сознания, сейчас передо мной не тот человек, который расстрелял моих друзей, ты стал другим. Тебе нынешнему «респ» нужнее.
– Но и тебе он нужен, чтобы обменять на друга. Я знаю братию, с которой ты связан, они так просто не отступятся.
– Именно. Заберут арт, мне пулю в голову, Сереге пулю в голову – и дело в шляпе. Никто не знает, как выглядит «респ», никто не догадается, если вместо него подсунуть безделушку из сувенирной лавки.
– Как зовут человека, который сопроводил тебя в Зону?
– Генерал Батышев. У него смертельно больная дочь.
– Ясно. Есть знакомые, которые могут навести справки и узнать, что за гусь?
– Сомневаюсь. Ненавижу органы, всегда брезговал заводить знакомства среди ментов.
– Я очень помог одному человеку в Зоне, она мне жизнью обязана. Думаю, не откажет, если я ее кое о чем попрошу.
– Хм, да? – Лексус потер руки. – И какой у нас план? Предлагаю сначала выбраться из Зоны, потом спасти твою жену, после ты свяжешься со своей знакомой, и будем решать вопросы по мере поступления… Я забрал у Мулата телефон, там должны быть контакты Батышева или приближенных к нему людей.
– Мне все равно придется писать явку с повинной, – вздохнул Кай. – Сделаю это в последний день перед смертью.
Лексус задумался о высшей справедливости, которая все-таки существует, нужно просто уметь читать знаки и достойно переживать уроки. Чтобы научиться ценить, порой надо потерять. И не каждая потеря дана как наказание, некоторые закаляют дух. Для того, чтобы построить новое, очень часто приходится разрушать старое.
За последние два года Лексус потерял вкус жизни, его не радовали ни друзья, ни алкоголь, ни шумные тусовки, ни дорогие приобретения. Несколько часов назад он как ребенок радовался каплям, сверкающим, как бриллианты, соснам, позолоченным солнцем, капелькам росы на паутине – впервые его чувства были настолько чистыми. Наверняка теперь точно так же он обрадуется искренним прикосновениям, дружеским объятиям, чистой мягкой постели.
– Как выглядит Черный Судья? – спросил Лексус после минуты раздумий.
– Человек, но меняющий облик, – зевнув, ответил Кай, залез в спальный мешок и скрестил руки на затылке. – Он не порождение Зоны, в нем очень много человеческого.
Лексус убрал недоеденное в рюкзак, скрестил ноги. Спать не хотелось категорически, тянуло поговорить, обсудить все. Услышать подтверждение своих догадок, но сонный Кай был не самым лучшим собеседником, и пришлось отложить все на потом.
Впервые за долгое время Лексус спал здоровым крепким сном.
Проснулся он полным сил и отдохнувшим, правда, гнездо немного просело, и болела поясница, но то были мелочи. Некоторое время он лежал без движения и представлял себя рыбой на морском дне. Вчера он не обращал внимания на окружающее, сегодня удивлялся, насколько тут плотная среда, давящая на психику. Ни солнца не видно, ни неба. Непонятно даже, какое время суток.
Заворочался Кай, шумно зевнул, перевернулся набок, задумчиво уставился на Лексуса.
– Вчера я так обалдел, что даже спасибо тебе не сказал.
– Ладно, – хмыкнул Лексус. – Давай подумаем, каким маршрутом пойдем назад. Ты как сюда попал? В одиночку что ли? Ну ты и герой! Нас четверо было. Одного крыланы заели, второго – неизвестная розовая фигня, третьего ты прикончил, а бойцы-то о-го-го.
– Я шел через Танцующий лес и поле аномалий. Предлагаю идти тем же маршрутом. Ты «хозяина» куда дел? Он может нам пригодиться.
– Выбросил. Валяется возле трупа.
– Надо вернуться и забрать. Дальше так: ловим болотника, подчиняем, и он быстренько проводит нас через поле – эти мутанты видят аномалии. Танцующий лес не так страшен, как его рисуют, а дальше я знаю относительно безопасную лазейку, ее фээсбэшники сдали.
– Согласен. Потому что мы шли через порталы, боюсь, не найду их. Да и опасно там, слишком много мутантов, а нас всего двое, и то мы уже изрядно потрепаны. Давай перекусим – и в путь.
– Кое о чем я не сказал. Ровно в шесть вечера у меня начинаются судороги – подарок Черного Судьи, чтоб не забывал, что часики тикают, и желательно оказаться в безопасном месте, потому что в это время я выбываю из игры.
Читать бесплатно другие книги:
