Околдованная Смолл Бертрис

Глава 2

Бесс! Его прелестная голубоглазая Бесс лежала на темном паркете передней. Пятно на груди успело подсохнуть и казалось черным. В широко открытых глазах застыло удивление. Сердце Чарлза словно раздавила огромная безжалостная длань. Раздавила и выбросила. Место горячего живого комочка заняла безбрежная ледяная пустота. Вечная.

Он непонимающе взглянул на мертвого Смайта. Сестра и дочь горько всхлипывали поодаль. Старший сын застыл рядом. Маленькая рука сжимала пальцы отца.

– Что здесь произошло? – с трудом выдавил Чарлз. Язык едва ворочался. Ему хотелось завопить, выплеснуть ярость, завыть, подняв голову, обличить небеса в ужасной несправедливости. В мозгу эхом отдавалось ее имя.

Бесс! Бесс! Бесс!!!

Отем подняла опухшие красные глаза.

– Круглоголовые, – обронила она единственное слово и тут же упала без чувств рядом с ошеломленной племянницей.

Граф Ланди поднял дочь, холодную, замерзшую, почти обезумевшую. В передней стали собираться слуги. Многие плакали. Слава богу, хозяин жив и вернулся из Вустера!

Бекет взмахом руки позвал няню Сабрины Мейвис и отдал ей ребенка.

– Возьми леди Сабрину, отнеси в спальню и позаботься о ней, – спокойно велел он. – Вы двое! – Он ткнул пальцем в сторону молодых лакеев. – Унесите Смайта и приготовьте к погребению. Лили! Не стой раскрыв рот! Пригляди за хозяйкой. Сэмюел! Питер! Унесите леди Отем в ее покои. Клара, забери мастера Фредерика наверх! Милорд, если соизволите пойти со мной, я расскажу, как все вышло. Где служанка герцогини? Сибил, останься с госпожой, пока хозяин не решит, как следует поступить. Остальные – немедленно за дело! Или у вас нет своих обязанностей?

Герцог последовал за Бекетом в тихую библиотеку. Слуга щедро налил виски с привкусом дымка и сунул кубок в руки хозяина.

– Простите мою дерзость, милорд, но поскольку Смайт умер, я, как его помощник, чувствовал себя обязанным навести здесь хоть какой-то порядок. Теперь я к вашим услугам и расскажу то немногое, что знаю. На рассвете пастух заметил отряд круглоголовых, направлявшийся к Королевскому Молверну, и поднял тревогу. Ее светлость приказала служанкам спрятать детей в саду, и я пошел приглядеть за ними. Вернувшись, я увидел, что злодеи подожгли восточное крыло, когда убедились, что там нет ничего ценного. Я побежал в дом, чтобы известить ее светлость, но она уже была мертва. Леди Отем приказала взять ведра и тушить пожар. Боюсь, больше я ничего не могу поведать.

– Моя дочь видела, как убили мать? – спросил герцог.

– Когда я появился там, ее не было, милорд. Зато рядом валялся труп круглоголового. Лежал на спине, а между глаз темнела дыра. Капитан, судя по виду, настоящий джентльмен, милорд, – прибавил Бекет, наливая виски в уже опустевший кубок.

– Значит, моя сестра единственная, кто может рассказать нам о случившемся, – медленно выговорил герцог. – Твоя преданность будет оценена по достоинству, Бекет, и ты, разумеется, немедленно займешь место Смайта. Прикажи женщинам одеть мою жену в подвенечное платье, и выройте могилу на фамильном кладбище. Завтра мы ее похороним. Извести меня, когда сестра очнется и сможет поговорить со мной.

– Как угодно, милорд, – кивнул Бекет, удаляясь.

Оставшись один, Чарлз Фредерик Стюарт спрятал лицо в ладонях и горько заплакал. Как такое могло стрястись? Графство Вустершир славилось роялистскими настроениями и было поистине островком безопасности, где всякий мог найти защиту от Кромвеля и его кровожадных пуритан. Очевидно, всему приходит конец. А этот идиот Биллингсли утверждал, что круглоголовые ехали в противоположном направлении! Бесс! Милая Бесс навсегда покинула его! Никогда он не услышит ее голоса! Не ляжет с ней в постель! Никогда не ласкать ему эти округлые грудки, которые всегда твердели и набухали в ответной страсти. Бесс мертва! Унесена жестокими распрями, погубившими дядю и послужившими причиной ссылки родных.

Он старался не принимать ничью сторону, как советовала мать, как поступал брат, Генри Линдли. Родственники короля да и сам монарх любили его и обращались с исключительной добротой с самого рождения. И все же ради своей семьи Чарлз ничего не предпринимал. Но теперь у него не осталось выбора. Убив его жену, круглоголовые вынудили Чарлза действовать. Да будет так! Хотя… не важно, скольких он убьет – а он будет убивать, – его милую прелестную жену не вернуть. Бесс ушла безвозвратно.

На следующий день он стоял на кладбище под проливным дождем. Рядом теснились дети. Но сестра так и не очнулась, хотя несколько раз шевелилась и открывала глаза. Сабрина и Фредерик плакали. Малыш Уильям не понял, что случилось. Он не запомнит мать, разве что по рассказам домашних…

Герцог нашел скорбное утешение в том, что Бесс похоронили рядом с прародителями: Адамом де Мариско и Скай О’Малли. Он знал, что они позаботятся о ней.

Отем Лесли пришла в себя на следующий день после похорон невестки. Чарли пришел к ней в комнату и, сев на край постели, взял сестру за руку.

– Ты помнишь, как все было, девочка?

Отем кивнула и начала рассказ.

– По словам Бекета, солдат был застрелен, – мягко допытывался Чарли. – Это капитан его казнил?

– Нет. Я.

– Ты? – ахнул герцог, не веря собственным ушам. Сколько пришлось вынести сестре!

– Я заявила, что желаю отомстить за смерть Смайта и Бесс, – пояснила Отем. – Сэр Саймон посмеялся надо мной, но все же вручил свой пистолет. Он не думал, что я отважусь на такое, Чарли! Считал меня глупой девчонкой, слегка помешавшейся от ужасного зрелища, но я взяла оружие и прикончила негодяя, лишившего жизни Бесс и Смайта! Сэр Саймон взял на себя ответственность за гибель солдата; как он сказал, эта жалкая тварь все равно погибла бы рано или поздно. Уж очень сэр Саймон удивился. Я предложила арестовать меня, но он забрал тело солдата и ушел. Тут вбежала Сабрина и увидела тело матери. О, Чарли! Ненавижу эту проклятую республику, пуритан и гнусного Кромвеля! Ненавижу!

Чарлз глубоко вздохнул.

– Вчера мы похоронили Бесс.

– Сколько же я была без сознания? – прошептала Отем.

– Три дня.

– Господи! – ахнула девушка.

– Как только ты поправишься, я отвезу тебя в Кэдби. Надеюсь, мама к тому времени уже будет там. Детей я оставлю в Гленкирке, у Патрика.

– Чарли! Что ты задумал?

– Пойду сражаться за своего короля, – ответил брат. – Присоединюсь к кузену Карлу, сестричка, тем более что он сейчас в Шотландии.

Отем разделяла чувства брата.

– Ты прав. Но что будет с Королевским Молверном?

– Закрою дом и оставлю нескольких слуг приглядывать за комнатами. Заплачу им за два года, и, когда все кончится, места останутся за ними. Здесь им ничего не грозит, тем более если я уеду. Похоже, круглоголовые перешли в наступление, но скоро обнаружат, что сделали большую ошибку, сделав меня своим врагом.

– Маме вряд ли понравится такое решение, – мягко заметила Отем.

– Знаю, – вздохнул Чарли, – но не могу оставить неотмщенной смерть моей жены. И не стану стоять и смотреть, как предатели рвут мою страну на части. Кромвель и его сообщники не многим лучше знати. Мой дядя был хорошим человеком, но плохим королем. Его фавориты так же злоупотребляли властью, как и те, кто сейчас правит Англией. Но нынешние правители убили помазанника Божьего и преследуют сторонников доброй англиканской церкви. И сейчас для меня яснее ясного, что их следует остановить!

– Я полностью согласна с тобой, брат, но ты знаешь, что скажет мама. Особенно теперь, когда отец погиб, защищая Стюартов.

– Я пошлю гонца в Кэдби с известием о твоем приезде, – пообещал герцог. – Остальное скажу с глазу на глаз Генри и его родным. Письму такое доверять нельзя, хотя следует сообщить о смерти Бесс ее родителям. Хотя Уэлк и его жена открыто перешли на сторону пуритан, но все же Бесс их дочь.

– Не говори им, что намереваешься делать с детьми, – посоветовала Отем. – Они захотят их заполучить, но этого нельзя допустить, иначе они превратят Бри, Фредди и Уилли в угрюмых, мрачных псалмопевцев, презирающих веселье и радость.

– Верно, – кивнул герцог. – Я лишь скажу правду о том, как Бесс убил круглоголовый, когда та пыталась защитить своего слугу. Этого вполне достаточно.

На следующий день герцог отправил в Дорсет лакея с известием о кончине Бесс. Посланцу разрешили не торопиться и дождаться ответа графа. После отъезда герцога Бекет снова напишет письмо и объяснит, что герцог вместе с детьми отправились путешествовать и не сказали, когда вернутся.

Сам Чарли знал, что мать с братом поймут его и не выдадут местонахождения детей Джонатану Лайтбоди.

Спустя сутки после того, как лакей выехал в Дорсет, герцог Ланди с сестрой, детьми и несколькими слугами покинули Королевский Молверн. Оглядываясь на прекрасный дом с увитыми плющом кирпичными стенами, взрослые гадали, увидят ли его еще когда-нибудь. Чтобы никто ничего не узнал, остальные слуги останутся здесь до декабря, а потом, получив жалованье за два года и заверения, что по возвращении герцога места останутся за ними, разойдутся кто куда.

– Восточное крыло почти не пострадало, – тихо заметила Отем.

Герцог осмотрел почерневшие кирпичи и разбитые стекла.

– Прислуга спасла почти все картины, – глухо откликнулся он и пустился в путь к поместью брата.

Кэдби, дом маркиза Уэстли, красивое кирпичное здание, стоял на берегу реки Эйвон. Зеленые лужайки подходили к самой воде. Генри Линдли тепло приветствовал брата и обнял сестру, громко восхищаясь ее красотой.

– Придется найти тебе хорошего мужа, – поддразнил он.

– Где? – взвилась Отем. – Разумеется, не в Англии. И не в наши дни, если только ты не хочешь выдать меня за узколобого пуританина!

– Господь не допустит! – воскликнул старший брат.

– Мама уже приехала? – спросил Чарли.

– Два дня назад и уже обосновалась во вдовьем доме, – сообщил Генри. – Кровь Христова, Чарли, до чего же она несчастна! А я-то ликовал, узнав о твоем прибытии. Может, твое присутствие и личико Отем развеселят маму! – Но тут он оглянулся и встревоженно спросил: – А где Бесс?

– Поэтому мы тут, – вздохнул герцог. – Фредди и я были в Вустере. А в это время круглоголовые под командованием сэра Саймона Бейтса вломились в Королевский Молверн. Бесс и мажордом Смайт были бесчеловечно убиты. Отем застрелила того, кто это сделал.

Он подробно рассказал Генри о том ужасном дне.

– А Сабрина и Уильям?

– Слава богу, ничего не видели. Я увезу всех детей к Патрику, а потом пойду воевать за короля, – спокойно сообщил Чарли.

– Понимаю, – кивнул Генри. – У тебя действительно нет выбора. Ах, Чарли, мне так жаль!

– Чего тебе жаль?

Жасмин Лесли вплыла в комнату, и дочь со слезами бросилась в ее объятия.

– Мама, мамочка…

– Что, что, родная? – допытывалась Жасмин, обнимая свое дитя и тут же отстраняясь, чтобы взглянуть в лицо дочери. Вдовствующая герцогиня Гленкирк в шестьдесят лет казалась такой же красавицей, как в сорок, только в глазах стыла тоска.

– Пойдемте в зал, – пригласил Генри, – и Чарли все тебе расскажет, мама.

Он приказал слугам отвести ребятишек в детскую и принести взрослым вина и печенья. Его жены не было дома: она навещала больных арендаторов. Но едва родственники уселись в парадном зале, появилась улыбающаяся Розамунд Уиндем Линдли и, поздоровавшись, приказала служанкам принести закусок и прохладительного.

Розамунд была второй женой Генри и матерью его детей. Первая жена маркиза, его прелестная кузина Сесили Берк, погибла через полгода после свадьбы, упав с коня. Ограда оказалась чересчур высока, и животное сбросило наездницу. Сесили сломала шею и умерла на месте. Генри, потрясенный смертью любимой жены, затворился в Кэдби, отказавшись видеть всех, кроме Чарли и своей старшей сестры Индии.

Два года спустя маркиза Уэстли пригласили на свадьбу старшего сына графа Лэнгфорда. Чарли настоял, чтобы брат сопровождал его.

– Нельзя же скорбеть вечно, – решительно заявил он. – Мама бы так не поступила.

Генри Линдли согласился и никогда не пожалел об этом. Там, в Риверс-Эдж, он встретил любовь всей своей жизни. Розамунд Уиндем не было еще шестнадцати, и она вовсе не собиралась замуж, но маркиз Уэстли знал, чего добивается. Господь упокой его милую Сесили, но теперь он наконец готов идти дальше.

Он ухаживал за девушкой, пуская в ход все средства: врожденное обаяние, юмор, напор. Розамунд не смогла устоять. Они поженились вскоре после того, как ей исполнилось семнадцать лет. И с тех пор Розамунд правила его домом и его сердцем.

Они едва успели рассесться вокруг огня, как вдовствующая герцогиня спросила:

– А где Бесс?

– Мертва, – коротко ответил Чарли и повторил всю историю с самого начала.

Выслушав сына, Жасмин потрясенно уставилась на Отем.

– Ты застрелила солдата круглоголовых? – протянула она.

Отем кивнула.

– Кровь Христова! – воскликнула герцогиня. – Помню, как моя бабка сделала то же самое, чтобы спасти меня и моих детей. Какой отважный поступок! Я горжусь тобой!

– Но, мама, неужели ты оправдываешь убийство? – запротестовал маркиз Уэстли, пораженный поступком сестры. Брат не открыл ему всей правды, когда рассказывал о случившемся.

– Этот человек был отребьем и лишил жизни Бесс и верного слугу, – резко возразила герцогиня. – Отем защищала и себя, ибо кто знает, на что решился бы сэр Бейтс! Он взял на себя ответственность за гибель солдата, и это доказывает одно: моя дочь показала негодяю, что она сильна и храбра и не даст себя в обиду!

– Сэр Саймон Бейтс известен как человек жестокий и безжалостный. Что, если он отомстит Отем и всей нашей семье за смерть убийцы? – встревожился Генри.

– Каким это образом? – вмешалась Отем. – Кроме солдата, сэра Саймона и меня, в передней никого не было. Какие доказательства может он предъявить? Я всего лишь невинная девушка, неспособная на столь ужасные вещи. Если мы когда-нибудь снова увидим сэра Саймона, он может обвинить меня в преступлении лишь затем, чтобы выжать из нас деньги, поскольку всем известно о богатстве нашей семьи. А может, попытается принудить меня к браку с ним. Состоятельная жена из влиятельной фамилии обеспечит будущее сэра Саймона, когда король вернется на трон. Особенно супруга, чей брат – кузен самого монарха.

Отем мило улыбнулась пораженным родственникам, но мать громко рассмеялась.

– А ты неглупа, дитя мое, – заметила она и обратилась к Генри: – Ты вечно беспокоишься попусту, дорогой. Отем абсолютно права. Нет никаких доказательств, что именно она убила солдата. И ни одного свидетеля. Скорее всего Бейтс еще не опомнился от потрясения. Подумать только: молодая девушка оказалась столь храброй! Невероятно! Вспомни: он сам дал ей оружие и разрешил разделаться с убийцей Бесс. Заверяю, он будет молчать. Ну а ты, Чарли? Что задумал?

– Я закрыл Королевский Молверн и везу детей в Гленкирк. Буду сражаться за короля, мама.

Он стоял перед камином, слегка расставив ноги и воинственно упершись кулаками в бедра.

Жасмин глубоко вздохнула:

– Разумеется, Чарли. Ты сын Генриха Стюарта и вполне мог бы стать королем Англии. Конечно, все эти годы ты старался оставаться в стороне, но так больше не может продолжаться. Приспешники Кромвеля толкнули тебя на это! Я понимаю, сын мой. Не могу сказать, чтобы меня радовал такой поворот событий. Больше тебе нечего делать. Но почему ты берешь детей в Шотландию?

– Потому что их пребывание здесь грозит бедами Генри и его семье. Люди Кромвеля не задумаются использовать детей как заложников. Не забудь о бедной принцессе Элизабет, заключенной в замке Кэрисбрук. Она умерла, потому что эти богобоязненные пуритане не потрудились позаботиться о несчастной девочке. Нет, в Гленкирке до детей не доберутся.

– А когда их дед с бабкой явятся сюда, а они обязательно явятся, – вставил Генри, – что им сказать, черт побери?

– Солжешь, дорогой, – наставляла мать, – и скажешь, что понятия не имеешь, где твои племянники. Признаешься, что Чарли был здесь, но отказался объяснить, куда едет, из страха подвергнуть опасности твою семью. У графа Уэлка нет ни богатства, ни связей, чтобы пускаться в розыски и добиваться возвращения детей. Здравый смысл подскажет ему, что внуки в безопасности. Он будет рвать и метать, но ничего не сможет сделать. Ему останется лишь признать, что после смерти дочери дети останутся с отцом, пока все не уладится.

– Если он приедет, будешь сама с ним разговаривать, мама, – мрачно заметил Генри, – поскольку я не умею врать.

Жасмин снова усмехнулась:

– Совсем как твой отец. Но я ничем не смогу тебе помочь, ибо к тому времени меня, вероятнее всего, тут не будет.

– Что? – воскликнули в один голос герцог и маркиз.

– Англия потеряла всю привлекательность для меня, дорогие мои. Но я не исполню свой материнский долг, не выдав Отем замуж за порядочного человека. Здесь мы не найдем подходящего жениха, но, может, во Франции или Голландии все будет по-другому. Не спорьте со мной, мальчики! Вчера вашей сестре исполнилось девятнадцать, и первый цвет юности уже облетел. Конечно, при такой красоте и богатстве недостатка в поклонниках не будет, но еще немного – и она будет считаться старой девой, а тогда сделать блестящую партию будет куда труднее, – объяснила вдовствующая герцогиня.

– Мы едем за границу? – обрадовалась Отем. – О, мама! Недаром Чарли твердил, что ты знаешь, как поступить, и найдешь ответы на все трудные вопросы!

Она крепко обняла мать.

– Итак, – произнесла Жасмин Лесли, – ты уже обсуждал сложившуюся ситуацию со своей сестрой, Чарли?

– Скорее, мама, это она стонала и рыдала, что стареет с каждым часом и никто о ней не заботится.

– Я уже говорила, – перебила Отем, – что не стану праздновать дни рождения, пока не выйду замуж.

Родные дружно расхохотались, но Отем стояла на своем.

– Когда ты уезжаешь, мама? – спросил Генри.

– Через неделю-другую, когда мои слуги отдохнут после нашего побега из Шотландии, – ответила герцогиня. – Поездка выдалась нелегкой. Нас то и дело останавливали люди Кромвеля и обыскивали экипаж. Кроме того, мы уже немолоды. – Встав с кресла, она позвала дочь: – Пойдем, Отем. Ты совсем измучена и должна полежать перед ужином.

Мать и дочь вышли из зала.

– Когда слуги отдохнут, – повторил Генри. – Несколько дней назад она едва стояла на ногах. Патрик послал с ней отряд солдат, и правильно сделал. Им удалось объехать Эдинбург стороной. Но на границе случилась стычка с круглоголовыми. Ее карету они не догнали, но битва была жаркой. Кучер получил мушкетную пулю в плечо, но, не дрогнув, продолжал путь. Фергюса Мор-Лесли нелегко сломить! Крепкий парень! – Маркиз восхищенно улыбнулся. – А Адали! Боже мой, Чарли, ему почти восемьдесят, но он забрал поводья у Фергюса, чтобы тот смог перевязать рану, и провел экипаж между сражающимися в самый разгар схватки. Подумай, какие замечательные старики! И готовы оставить теплый очаг и уютный дом ради нового приключения.

– Недаром говорят, что мама похожа на бабушку больше всех ее детей и внуков, – согласился Чарли. – Кстати, люди из Гленкирка все еще здесь?

– Пока да.

– Прекрасно! Они проводят меня и детей в Шотландию. Мы возьмем для малышей и их служанки мамин дорожный дормез. Я привез с собой Бидди. Пришлось оставить Клару и Мейвис в Королевском Молверне. Кто знает, сколько детям придется пробыть в Гленкирке! Я не мог брать с собой лишних людей при подобных обстоятельствах и обременять себя целым хозяйством, – шепнул Чарли.

– А эта Бидди может держаться в седле? – поинтересовался маркиз.

– Да. А что?

– Не бери карету, Чарли. Ты скорее доберешься до места. Карета только задержит тебя и привлечет излишнее внимание круглоголовых. Кто-нибудь из горцев возьмет Уильяма к себе в седло, а служанка пусть управляется со своим конем. Бри и Фредди ездят верхом с трех лет. Конечно, путешествие для них окажется утомительным, но, уверен, они все вынесут, – посоветовал брат.

– Может, ты и прав, – задумчиво протянул герцог Ланди. – Бри и Фредди посчитают это очередной игрой.

– Когда отправляешься? – осведомился Генри.

– Дам детям два дня прийти в себя, и – в дорогу! Граф Уэлк того и гляди свалится нам на голову, и я не желаю рисковать. Нужно как можно скорее пересечь границу. Чем большее расстояние будет между детьми и Англией, тем спокойнее.

Генри согласился и, хотя любил младшего брата, без особого сожаления расстался с ним два дня спустя. Нужно думать и о своих детях, а у него их пятеро! Кроме того, Кэдби и его люди нуждаются в защите. В отличие от отца, очаровательного и безрассудного до сумасбродства джентльмена, жизнь научила Генри осторожности и осмотрительности: совсем не плохие качества по тем временам.

– Береги себя, Чарли, – пожелала на прощание сыну вдовствующая герцогиня. – Кровь Христова! До чего ты похож на отца! Помни, Чарлз Стюарт, ты – все, что осталось у меня от него! И я не собираюсь так легко тебя отдавать! – И расцеловав сына в обе щеки, добавила: – Отправляй гонцов в Бель-Флер. Даже если нас там не будет, им скажут, как меня найти. – Поцеловав его еще раз, она обратилась к внукам: – Присмотри за братьями, Сабрина. Слушайся дядю Патрика, хотя он скорее всего даст тебе полную волю. Совсем от рук отобьешься!

– Хорошо, бабушка, – кивнула леди Сабрина Стюарт, приседая в глубоком реверансе.

– А ты, Фредерик Генри Стюарт, помни, из какого ты рода и чья кровь течет в твоих жилах. Повинуйся дяде и береги сестру и брата, – наставляла она.

– Обязательно, бабушка, – прошептал Фредди, целуя ее руку.

– Господи! У тебя манеры истинного придворного, – похвалила она. – А теперь ты, Уильям Чарлз Стюарт! Не перечь старшим и старайся быть хорошим мальчиком.

– Да, ба, – прошепелявил малыш.

Жасмин нежно улыбнулась и, наклонившись, чмокнула его в макушку.

– Господь храни вас, милые мои, – вздохнула она и ушла, не желая видеть, как они уезжают.

– Каким прекрасным было лето, пока не явились круглоголовые, – пробормотала Отем. – О, Чарли! Как жаль, что конец оказался таким печальным!

– Не выходи замуж за первого попавшегося поклонника, – посоветовал он. – Ищи свою любовь. Только любовь.

Он поцеловал ее, отвернулся и, вскочив в седло, пришпорил коня.

Отем уже успела нежно попрощаться с племянниками и теперь вместе с Генри смотрела вслед небольшому отряду, покидавшему Кэдби.

– Ненавижу Кромвеля и его грязных пуритан! – твердила девушка, наблюдая, как исчезают за поворотом всадники.

– Это я уже слышал, и не раз, малышка, – сухо ответствовал Генри. – Ступай лучше в дом. На улице холодно, и, если хочешь поскорее отправиться во Францию, смотри не простудись.

– А ты был когда-нибудь во Франции, Генри? – поинтересовалась девушка.

– Несколько раз. Тебе там понравится. Думаю, мама решила провести зиму на Луаре, в Бель-Флер.

– Да-а? – разочарованно пробормотала Отем. – А я так хотела в Париж!

– Не стоит расстраиваться, – утешил брат. – Мама хочет, чтобы ты немного привыкла к новой жизни и к французскому языку. Кроме того, тебе понадобится новый, самый модный гардероб, а она, как настоящий генерал, готовящийся к сражению, разузнает все что сможет о французском дворе. Ее богатство и связи французских родичей неоценимы для твоих планов. Поэтому она и хочет, чтобы сначала ты познакомилась с ними. Доверься маме, и, бьюсь об заклад, не позже чем через год ты обретешь счастье в браке.

Взяв сестру под руку, он вернулся в дом.

Всю следующую неделю лили непрерывные дожди, и Отем часто вспоминала Чарли и детей, которых не пощадили небеса. Правда, погода может стать их союзником, если, разумеется, никто не заболеет. Пуритане не посмеют носа высунуть в такое ненастье. Только человек отчаявшийся или в большой спешке может пуститься в путь при таких обстоятельствах.

Накануне отъезда дам во Францию приехал разгневанный граф Уэлк и с порога поднял крик, требуя объяснить, где находятся дети его дочери и что с ними случилось.

Маркиз Уэстли, не теряя присутствия духа, спокойно пригласил взъерошенного визитера в зал.

– Моя мать выразила желание обсудить с вами одно небольшое дельце, милорд. Я знаю лишь, что моя невестка была зверски убита солдатами парламента. Моя младшая сестра леди Отем Лесли была тому свидетельницей и может подробно описать все, что происходило в тот день, но, прошу вас, будьте с ней помягче. Она так и не оправилась от потрясения.

Граф Уэлк, тощий человек среднего роста с желтым морщинистым лицом, был облачен в обычную черную одежду пуритан, что еще больше усиливало неприятное впечатление.

– Итак, мадам? – вместо приветствия обратился он к вдовствующей герцогине.

– Мой сын и наши внуки находились здесь несколько недель назад, но не имею ни малейшего понятия, где они сейчас, милорд. Я сама сказала Чарлзу, что не желаю знать о его намерениях, чтобы лучше оберегать безопасность его и детей. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Ваш сын недостоин заботиться о моих внуках, мадам! – яростно выпалил он.

– Неужели? И что же, милорд, заставляет вас придерживаться подобного мнения? – надменно осведомилась Жасмин. – Он их отец.

– Ваш сын развратник и мот, – бросил граф.

Но Жасмин только рассмеялась:

– Даже в юности он не был ни тем, ни другим. Как только он встретил вашу дочь, милорд, его сердце было покорено. Для него не существовало другой женщины, кроме Бесс. Он стал ей верным, преданным, любящим супругом, как вам известно не хуже меня, милорд.

– Это замужество погубило мою дочь! – отбивался граф.

– Счастливейшие годы своей молодой жизни ваша дочь провела именно с Чарли и своими детьми. Она мертва не из-за моего сына, а из-за пороков ваших богобоязненных пуритан. Ваши солдаты ворвались в ее дом и убили мажордома. Когда Бесс попыталась протестовать, этот дьявол, не говоря ни слова, выстрелил ей в сердце. Моя собственная дочь видела все и, без сомнения, тоже разделила бы участь несчастных, не войди в дом капитан отряда. В тот момент негодяй как раз срывал кольца с холодеющих пальцев Бесс. Вот каковы негодяи, которых вы и вам подобные выпустили на свободу, милорд! Грабители и убийцы невинных!

– Стюартов не назовешь невинными, – пробормотал граф.

– Стюарты, пусть в их жилах и течет королевская кровь, не лишены обычных слабостей. Они всего лишь люди. Да, Стюарт был неважным королем, но добрым человеком, а вы не удовлетворились тем, что свергли его. Нет, ваша шайка напилась его крови! Казнить помазанника Божьего, а потом оправдывать свои подлые деяния благочестивыми намерениями! Позор на ваши головы!

– Нетрудно понять, с кем вы сердцем, мадам, – мрачно возвестил граф.

– Мое сердце, сэр, похоронено в склепе Гленкирков, вместе с моим мужем, который погиб при Данбаре, защищая короля и страну. Я ни на чьей стороне, как и мой сын. Что же до наших детей… повторяю, я не желала знать, куда увез их Чарли. Их фамилия, похоже, сделала несчастных мишенью преследования для ваших набожных союзников! Судя по тому, как они обращались с маленькой кузиной Чарли принцессой Элизабет, я вполне понимаю необходимость спрятать детей! Ваши люди бросили принцессу на произвол судьбы. Она умерла от простуды, потому что вы не позволяли протапливать ее покои. Бедняжка голодала, ибо ее почти не кормили! Именно такой участи вы желаете для Сабрины, Фредерика и маленького Уильяма, милорд?!

– Дети будут в полной безопасности на моем попечении, верного и преданного нынешней власти гражданина! – заявил Уэлк.

– Вы просто глупец, если верите этому, милорд, – бросила Жасмин, презрительно скривив губы. – Место детей рядом с родителями, поэтому они сейчас со своим отцом. Предупреждаю, сэр, не стоит становиться врагом моего сына, ибо в один прекрасный день король непременно воцарится на троне и, когда это время настанет, вы будете рады иметь другом любимого кузена монарха!

– Стюарты никогда не вернутся на английский трон, – прошипел граф Уэлк.

Жасмин снова усмехнулась:

– Вернутся, сэр, не сомневайтесь. Не знаю, долго ли осталось ждать, но они еще будут править Англией! Постарайтесь к этому часу не попасть в список государственных изменников!

– Я обращусь в суд! – вскричал раздраженный граф.

– Сколько угодно. Уверена, что вашим парламентским судьям не терпится узнать о зверском убийстве невинной молодой женщины одним из ваших же солдат, который к тому же пытался ее ограбить. Моя дочь не единственная свидетельница преступления. Сэр Саймон Бейтс, капитан отряда, лично казнил негодяя и не станет этого отрицать как богобоязненный офицер.

– Мадам, в вас, несомненно, есть нечто греховное, но, к моему величайшему сожалению, ваша логика безупречна. Надеюсь, вы сообщите мне, если получите известия от сына?

– Увы, сэр, не смогу. Мы с дочерью скоро отправляемся во Францию. Я не смогла оставаться в Шотландии – слишком много грустных воспоминаний. Правда, вдовий дом в Кэдби принадлежит мне, и я думала окончить здесь свои дни, но снова меня преследует память о муже. Бабушка оставила мне небольшое загородное поместье во Франции. Мы с дочерью удалимся туда скорбеть о потере Джеймса Лесли. Однако мой сын Генри немедленно пошлет к вам гонца, если что-то узнает. Но вряд ли Чарли откроет свое убежище из страха за детей.

Мило улыбнувшись, она протянула графу руку для поцелуя. Тот понял, что беседа окончена и его выставляют вон, как надоедливого слугу, однако покорно поднес к губам унизанные кольцами пальцы.

– Благодарю, мадам, за то, что согласились меня принять, и позвольте пожелать вам всего хорошего.

– Прощайте, милорд, – величественно кивнула Жасмин. – Передайте самые лучшие пожелания вашей супруге.