Околдованная Смолл Бертрис

Глава 5

– Мадемуазель понадобится не меньше сотни нижних юбок.

– Сотня юбок? – ахнула Отем. – Месье Рено, зачем же столько?

– Мадемуазель, – болезненно поморщился портной, – фижмы вышли из моды. В моде нижние юбки. Они придают объем верхней. Не хотите же вы, чтобы она обвисла, как на нищей бродяжке? Вы же не какая-то простолюдинка или… – он закатил глаза к небу, – или уличная попрошайка! Non! Non! Сотня нижних юбок – это самое меньшее, что должно быть в гардеробе знатной дамы! Шелковых, разумеется. Текстура шелка идеальна!

– А накрахмаленный батист не годится? – поинтересовалась Жасмин.

– Если госпожа герцогиня желает сэкономить…

Портной неодобрительно поднял брови и пожал костлявыми плечами.

Но Жасмин, ничуть не смутившись, расхохоталась:

– Я согласна на сто шелковых юбок для дочери, месье Рено, но она должна также иметь не менее двадцати пяти батистовых. В них куда прохладнее летом. Не для вечера, разумеется, но как утренние и дневные они куда приятнее.

– Разумеется, госпожа герцогиня, – улыбнулся портной. – Мадам абсолютно права, я склоняюсь перед ее чувством стиля.

– Вернее, перед ее набитым кошельком, – прошептала мадам Сен-Омер. – Ну почему я раньше не замечала, какой ужасный сноб этот Рено? Но он лучший портной во всей Франции, даже в Париже такого не найдешь.

– О, сестрица, тише, он услышит! – забеспокоилась мадам де Бельфор. – Ты ведь знаешь, какой он! Вдруг оскорбится и не станет шить для Отем. Что тогда будет?

– Вы уже успели посмотреть ткани? – спросила портного герцогиня.

Месье Рено разразился одобрительными восклицаниями:

– Мадам, я в жизни не видел такого выбора! Бархат! Парча! Простая, золотая и серебряная! Шелка! А ленты и кружева, мадам! Где вы сумели раздобыть такое великолепие?

– Все это оставила моя бабушка много лет назад. Ткани хранились в кладовой, – пояснила Жасмин.

– Невероятно! И ничего не сгнило, ни пятнышка плесени! – продолжал восхищаться портной.

– Рулоны лежали в сундуках из кедра, выложенных медью.

– Поразительно, – повторил Рено, принимая деловитый вид. – Мишель, мой сантиметр, пожалуйста. Чтобы приготовить целый гардероб за смехотворно короткий срок, на котором настаивает мадам Сен-Омер, необходимо начать немедленно. Я сам обмерю мадемуазель.

Отем неподвижно стояла на невысоком табурете, пока портной быстро обмерял ее, пронзительно выкрикивая цифру за цифрой, которые записывал помощник, повторяя каждую, чтобы не наделать ошибок.

Когда процедура была закончена, портной величаво изрек:

– Какие цвета предпочитаете?

– Думаю, моя дочь… – начала Жасмин, но ее немедленно перебили:

– Госпожа герцогиня, я обращаюсь к той, кто будет носить мои платья. Если мадемуазель не понравится наряд, она не сможет уделить должного внимания поклонникам. Не так ли? – Отвернувшись от Жасмин, портной подступил к девушке: – Говорите, мадемуазель, какие цвета вам нравятся?

Отем, немного подумав, сказала:

– У меня темные волосы и прозрачная кожа. Я люблю яркие, насыщенные тона. Изумрудно-зеленый. Бирюзовый. Сиреневый и темно-фиолетовый. Рубиново-красный. Именно такие цвета мне идут. Сейчас носят квадратные вырезы. Я хочу, чтобы они были как можно ниже, и никаких платочков, чтобы прикрывать грудь. Кроме того, все нижние юбки и сорочки должны быть отделаны кружевом, и я ни за что не надену корсет. Ясно?

Портной улыбнулся, удивленный и в то же время довольный ее ответом.

– Мадемуазель абсолютно права, – объявил он.

– Черт побери! – воскликнула пораженная мадам Сен-Омер.

– Если декольте будет слишком откровенным, Отем приобретет скандальную репутацию, едва переступив порог бального зала, – всполошилась мадам де Бельфор.

– Мадемуазель станет законодательницей мод! – одобрительно заметил месье Рено. – Она само совершенство, и мои наряды должны быть идеальны. Первая примерка через два дня, мадам, – обратился он к герцогине. – Вы согласны?

– Я во всем полагаюсь на вас, месье Рено, – кивнула Жасмин. – Мы в ваших искусных руках.

Портной поклонился.

– Я не подведу вас, мадам, – заверил он. – Сегодня же мои помощники приедут за тканями и заберут все, поскольку неизвестно, что именно мы будем шить.

– Разумеется, месье Рено, – согласилась Жасмин. – Я уже велела сделать опись. Адали, проводи месье и молодого человека и прикажи приготовить ткани к отправке.

– Как угодно, моя принцесса, – ответил Адали, выходя из зала вместе с мужчинами.

– Ха! – воскликнула довольная мадам Сен-Омер. – Рено – противный склочный коротышка, кузина, но, видно, Отем ему понравилась, и теперь он из кожи вон вылезет, чтобы ей угодить. А ты, маленькая плутовка, до чего же умна! Даже не краснеет и не разыгрывает скромную невинность. Начни ты жеманиться, и он сшил бы тебе обычные модные платья, как всем остальным. Теперь же в лепешку расшибется, лишь бы убедиться, что ни одна женщина на рождественских празднествах в Аршамбо не будет одета лучше тебя! Ты заполучишь красивого, богатого и титулованного мужа, и все поймут, кто помог тебе успешно поохотиться. Рено может заранее принимать поздравления! Да после этого он станет твоим другом по гроб жизни!

– Если мне не понравится сшитое им платье, я так и скажу, – решительно объявила Отем. – Подобно сестрам, я очень придирчива в одежде.

– Не забудь сдабривать замечания щедрыми похвалами, – посоветовала мадам Сен-Омер. – Таким образом, ты его не оскорбишь, и, поверь, малышка, сейчас нет ничего важнее твоего гардероба. Мы, французы, помешаны на моде, а этот суетливый человечек – настоящий художник во всем, что касается тканей.

Два дня спустя Бель-Флер наводнили помощники портного во главе со своим хозяином. Лили помогла госпоже надеть десять нижних юбок и натянула верхнюю.

– Плохо сидит, – буркнул месье Рено, задумчиво поглаживая подбородок. – Почему? Почему?

– Лили, сними юбку и дай мне вон ту, – велела Отем, показывая на батистовые нижние юбки. – Прекрасно. А теперь надень ее поверх шелковых, и снова примерим платье. Ну, как теперь, месье Рено?

Портной одобрительно кивнул.

– Гораздо лучше, мадемуазель. У вас, как и у матери, есть чувство стиля. Всего одной шелковой юбкой меньше, и совсем другое дело!

Лили обошла Отем и принялась развязывать тесемки юбок. Та с помощью горничной осторожно выступила из вороха шелка.

– Идеально! – возвестил портной, хлопая в ладоши, и, повернувшись к герцогине и мадам Сен-Омер, спросил: – Как по-вашему, мадам?

Последовало ожидаемое одобрение, и Отем подмигнула матери поверх напудренного парика месье Рено.

Таким же образом были примерены еще пять верхних юбок, а потом настал черед корсажей, что заняло куда больше времени. Отем настаивала на том, чтобы юбки и корсажи были одного цвета.

– В дни моей прабабки корсажи украшались куда богаче: драгоценностями, хрустальными бусинами и золотой нитью, – пожаловалась она. – Теперь же, кроме лент и кружева, платья ничем не отделываются. А это так скучно!

Портной кивнул.

– Уж такие сейчас времена, мадемуазель. Опасно выставлять напоказ богатство в самый разгар междоусобиц. Но здесь по крайней мере не так тоскливо, как в Англии, – с лукавой улыбкой заметил он. – У меня в запасе немало секретов, мадемуазель, но я не поделюсь ими ни с кем, кроме вас. Мадемуазель будет самой модной молодой дамой в Аршамбо. Слово Рено! Госпожа герцогиня, я сделаю шесть дневных платьев и шесть вечерних. Они прибудут в Аршамбо к вашему приезду, а после этого каждый день, исключая рождественский, разумеется, в замок станут привозить еще по два наряда. Заверяю, ваша дочь будет одета лучше всех в округе.

– Вы не только великодушны, но и знаете, как услужить, месье Рено, – восхитилась Жасмин. – Прошу вас поговорить с Адали, и тот заплатит вам требуемый аванс. Только скажите, сколько требуется.

Портной почтительно поклонился, приказал собрать ткани и скроенные наряды и быстро удалился. Такого он не ожидал. Обычно даже богачи заставляли портного ждать платы много месяцев или даже лет.

– Не стоило давать ему ни единого су, пока не удостоверитесь, что он полностью выполнил заказ, – попеняла кузине мадам Сен-Омер.

Жасмин покачала головой:

– Теперь он сдержит обещание в надежде, что, когда сошьет последнее платье, я сразу заплачу по счетам. Он не подведет меня, а я не разочарую его, кузина. Пусть я все эти годы жила в забытом богом уголке, но вряд ли человеческая природа сильно изменилась.

Антуанетт рассмеялась.

– Вы говорите совсем как мама. Если Рено сдержит слово, придется отвести под гардероб вашей дочери отдельную комнату.

Отем была вне себя от возбуждения, когда двадцать первого декабря карета выехала из Бель-Флер и покатила к Аршамбо.

– А если моих платьев там не будет? Проклятье, мама, я не должна вести себя как глупая провинциальная мисс! Что это со мной?

– Взволнована, только и всего. В конце концов, ты впервые попадешь в настоящее светское общество, пусть и несколько поздновато, – успокаивала Жасмин.

Граф и его сестры тепло приветствовали родных.

– Сегодня, – сообщил Филипп де Севиль, – никаких гостей не ожидается. Только мы.

Однако когда они вечером спустились в парадный зал, там уже ждал красивый молодой человек, явно не относящийся к семье де Севиль.

– А вот и они, – нервно прощебетала Габи де Бельфор. – Отем, дорогая, познакомься с племянником моего покойного мужа, Пьер-Этьеном Сен-Мигелем, герцогом де Бельфором. Этьен, а это леди Отем Роуз Лесли, дочь моей кузины. Я рассказывала тебе о герцогине Гленкирк.

Герцог склонился над протянутой рукой Отем. Прохладные губы чуть коснулись пальцев.

– Мадемуазель, счастлив познакомиться с вами, – пробормотал он, подняв голову. Белокурый локон упал на его лоб; карие глаза взирали на девушку с неприкрытым интересом.

– Господин герцог, – поклонилась Отем. Он действительно хорош собой, и, чувствуется, вполне это сознает.

– А это мама Отем, – продолжала Габи.

Жасмин учтиво кивнула молодому человеку, гадая, насколько подходящей партией тот может оказаться. Достаточно ли в нем души, или одно только тщеславие и гордость своим высоким происхождением?

– Моя кузина уже упоминала о вас.

– Надеюсь, что она хорошо говорила обо мне, госпожа герцогиня, – с поклоном ответил тот.

– О, как могло быть иначе! – воскликнула Жасмин и, отвернувшись, заговорила с мадам Сен-Омер.

– Мне нравится ваше платье, – похвалил герцог. – Точно такого же цвета, как прекрасное бургундское вино, которое делают в моих поместьях.

Он, казалось, изо всех сил старался не заглянуть ей за вырез, достаточно низкий, чтобы соблазнять, но недостаточно откровенный, чтобы выставлять напоказ все достоинства девушки.

– Благодарю вас. Ваше бургундское так же хорошо, как вина Аршамбо? Всю свою жизнь я пила только их. Мой отец не держал иных в Гленкирке.

– Думаю, вы сами скоро ощутите разницу, – улыбнулся герцог. – С нетерпением жду вашего визита в Шато-Рев. Надеюсь, вы с матушкой посетите меня весной. Кстати, вы ездите верхом? Ах, о чем это я, ну, разумеется, ездите. Может, мы могли бы прогуляться завтра, если погода будет хорошей?

– Вы гостите в Аршамбо, месье? – осведомилась Отем.

– Да, мадемуазель.

Рядом возник лакей с подносом, на котором стояли серебряные кубки.

– Герцог очень красив, – заметила Жасмин вечером, когда они сидели в своих покоях у камина. – Габи обожает племянника. Твердит, что его замок поистине великолепен.

– Он сказал, что пригласит нас к себе весной, – сообщила Отем. – Милый молодой человек, но, подозреваю, он и сам это знает.

– Кузина сказала, что попросила герцога приехать пораньше, дабы он смог воспользоваться преимуществами более близкого знакомства. Но думаю, ее расчеты неверны, детка.

– Не знаю, что это со мной, мама, – вздохнула Отем. – Неужели и ты была так равнодушна при первой встрече с папой? Как ты поняла, что он – твоя судьба?

– Когда я впервые увидела твоего отца, моя сводная сестра Сибилла решила, что станет следующей графиней Гленкирк. Тогда он еще не был герцогом. Но Джемми она не пришлась по душе, а я обручилась с Роуэном Линдли. После того как я овдовела и родился Чарли, твой отец попытался ухаживать за мной. Он всегда был ко мне неравнодушен. Да и я посматривала на него, но все же не позволила, чтобы из искры возгорелось пламя. В твоем возрасте, Отем, я уже пережила двух мужей и родила двоих детей. – Она нежно погладила дочь по руке и добавила: – Знаю, дорогая, со стороны кажется, будто мы приехали во Францию с единственной целью – найти для тебя мужа, но если тебе никто не понравится, ты не должна принимать первое попавшееся предложение. Ты должна быть счастлива, Отем, и если предпочитаешь свободную жизнь, пусть будет так!

– О, мама, я не питаю отвращения к мужчинам, просто никак не могу найти такого, которого боялась бы потерять. За всю свою жизнь я только раз встретила того, кого хотела бы узнать получше, но, боюсь, он совсем не подходит мне в мужья.

Жасмин заинтересованно взглянула на дочь. Она не слышала, чтобы та упоминала о мужчине, привлекшем ее внимание.

– Кто этот человек, детка, и где ты его повстречала? – как можно деликатнее спросила она.

– Я недавно встретила его в лесу, – объяснила Отем. – Мне он показался браконьером, хотя сам он это отрицал. Сообщил, что он вор, а когда я спросила, что он крадет, ответил как-то странно. Заявил, что крадет сердца.

Жасмин тихо рассмеялась.

– Думаю, я тоже была бы очарована подобным человеком, – призналась она дочери. – Вряд ли столь остроумный мужчина окажется простым браконьером или вором. Интересно, кто он на самом деле? Что же, если он действительно принадлежит к знати, ты непременно его встретишь, поскольку твой дядя Филипп пригласил всю округу на большой бал, который дает в Двенадцатую ночь. Ну а пока тебе придется довольствоваться Сен-Мигелем. Попрактикуйся во флирте, малышка, тебе это пойдет на пользу.

– Мама! Нынешние девушки стараются вести себя естественно и не допускают ни капли притворства. Может, в твое время это и было модно, но сейчас все изменилось.

– Когда я была молода, – заметила мать, – девушкам не позволяли выбирать себе мужей по любви, да и сегодня это редкость. Раньше, малышка, родители выбрали бы тебе мужа и не стали бы слушать никаких доводов. Приходилось идти под венец и жить с тем, кого предназначили тебе в супруги. Может, если ты не сумеешь принять решение сама, я сделаю это за тебя и найду того, которого посчитаю самым подходящим мужем для своей дочери. Ты понятия не имеешь, как ведут себя теперешние девушки, но, думаю, кокетство и флирт от рождения присущи каждой женщине.

– А по-моему, это глупо, – выпалила Отем.

– Мухи куда охотнее летят на мед, чем на уксус, – наставительно проговорила Жасмин.

К Рождеству приехал Ги-Клод д’Оре, граф Монруа, очаровательный юноша с веселыми голубыми глазами и светло-каштановыми волосами, в которых плясали золотистые отблески. Он то и дело смешил Отем, и это явно раздражало герцога де Бельфора. Девушка наконец оказалась в своей стихии. Молодые люди никогда еще не ухаживали за ней столь рьяно, тем более что в Гленкирке она вела достаточно уединенную жизнь. Правда, она не роптала, но до чего же весело было сталкивать Этьена и Ги, подогревать в них дух соперничества, слышать, как они спорят о том, кому пригласить ее на танец. Как-то она даже шутливо ударила веером по руке одного из поклонников.

– Да ты флиртуешь, дочь моя, – прошептала мать.

– Господи, и в самом деле, – изумленно пролепетала Отем, но тут же снова обернулась к герцогу.

– Не хватает только одного гостя, – тихо заметила Антуанетт, наблюдая, как Отем танцует с герцогом.

– Если он приедет, – сухо откликнулся граф. – Вы знаете, как независим Себастьян, и, кроме того, он терпеть не может девственниц.

– Советую ему измениться, если он надеется когда-нибудь получить наследника, – резко бросила мадам Сен-Омер. – Не знаю, откуда Себастьян д’Олерон набрался подобных идей! Он не так уж и молод и скоро будет чересчур стар, чтобы зачать сына. Такой обаятельный мужчина, но слишком уж упрям!

Двенадцатая ночь в доме графа де Севиля ознаменовалась танцами и пиром. Ожидался костюмированный бал, и труппа бродячих актеров, специально приглашенных для такого случая, должна была дать представление.

– Я оденусь солнцем, – объявила Отем своим поклонникам.

– В таком случае я буду луной, – нашелся Этьен, самодовольно ухмыляясь.

Но Ги д’Оре ничуть не опечалился:

– Тогда я наряжусь кометой, которая вертится вокруг солнца.

Отем восторженно захлопала в ладоши:

– О, Ги, как вы находчивы! Мгновенно придумали себе костюм.

Граф изящно поклонился:

– Благодарю, дорогая.

– Кто дал вам право называть ее дорогой? – вскинулся герцог.

– Вы оба можете так обращаться ко мне, – быстро вмешалась Отем, чтобы предупредить стычку.

Молодые люди обменялись свирепыми взглядами.

– О, мама, – призналась Отем позже, – они вот-вот вцепятся друг другу в физиономию! Мне показалось, что они готовы затеять дуэль из-за меня. – Однако глаза ее лукаво сверкнули.

– Дуэли запрещены, Отем, а нарушивших этот указ ждет смерть, – предупредила Жасмин. – Не доводи своих ухажеров до такой крайности. Вряд ли подобным способом можно принять верное решение.

– Какое именно? – удивилась Отем.

– За кого из двоих ты выйдешь замуж, разумеется, – пожала плечами Жасмин.

– Мне не нужен ни тот, ни другой, – возразила ее упрямая дочь. – Этьен очарователен, а Ги забавен, но я не влюблена ни в одного, я к ним равнодушна. И вряд ли изменю мнение.

– По-моему, еще слишком рано об этом толковать, – усомнилась Жасмин. – Ты не очень хорошо их знаешь, но к весне все прояснится.

Отем кивнула:

– Может, ты и права, мама. Я должна дать себе больше времени, чтобы разобраться.

Герцогиня, по-прежнему носившая траур, не собиралась участвовать в маскараде и поэтому надела темно-фиолетовое бархатное платье, сшитое месье Рено. К нему полагалась серебряная маска с аметистами. Единственным украшением служил воротник из серебряного кружева. Ее дочь, однако, была наряжена в туалет из золотой парчи, с прозрачным верхним платьем из золотистого газа, расшитого крошечными золотыми бусинками и алмазами. Низкий вырез открывал кремовую кожу и прелестную юную грудь. Рукава расширялись у локтя и перевязывались у самого запястья лентами, усеянными топазами. Носки и каблуки туфелек из золоченой кожи тоже украшали крошечные алмазы. Лили уложила переплетенные нитками золотых бусинок, желтых бриллиантов и топазов волосы в элегантный узел, посыпанный золотой пылью. На голове красовалась изящная золотая корона, олицетворяющая солнце. На каждом луче сверкало по желтому бриллианту. Такие же бриллианты, оправленные в червонное золото, свисали с ушей. Шею обрамляло ожерелье, в его центре блестел огромный бриллиант из Голконды, рассыпающий мириады цветных огней при каждом движении Отем.

– Неотразима! – объявил дядя, когда она появилась в парадном зале. – Ни одна женщина не сумеет затмить тебя.

– Ты не находишь, что наряд чересчур откровенный? – тревожилась мадам де Бельфор, с беспокойством глядя на брата.

– Вздор! – воскликнула мадам Сен-Омер, прежде чем кто-то успел ответить. – Идеальная мышеловка с самым аппетитным сыром, какой только можно вообразить. Браво, малышка! Сегодня ты всех мужчин сведешь с ума.

– Я согласна с Антуанетт, – вмешалась Жасмин, успокаивающе поглаживая пухлую ручку мадам де Бельфор. – Отем уже не шестнадцать, Габи. Не годится одевать ее, как девочку.

В зал вбежали Этьен и Ги – так поспешно, что едва не сбили друг друга с ног, – стремясь поскорее поцеловать руку Отем. Герцог был в серебряном костюме с короной в виде полумесяца. Его спутник предпочел одеться в синее с серебром. Головным убором графу служил золотисто-серебряный хвост кометы. Отем искренне восхитилась обоими, хотя каждый считал, что сумел превзойти соперника. Едва послышались звуки музыки, молодые люди заспорили, кому первым танцевать с девушкой. Но тут откуда ни возьмись возник незнакомец, переодетый разбойником, в черном плаще и широкополой шляпе с белыми перьями. Он протиснулся между герцогом и графом, поклонился Отем и увлек ее в круг танцующих.

– Кто это? – спросила Жасмин.

– Если не ошибаюсь, сам д’Олерон, – усмехнулась Антуанетт. – Так и думала, что любопытство в конце концов возобладает.

Жасмин с неподдельным интересом наблюдала за дочерью и улыбалась, вспоминая свои юные годы.

– Вы дерзки, – упрекнула Отем «разбойника», делая очередное сложное па.

– Не более чем ваш наряд, дорогая! Сверкаете и переливаетесь как путеводная звезда, словно предлагаете себя тому, кто больше даст.

– Мне это ни к чему, месье, – сухо возразила Отем. – Я наследница огромного состояния.

Кавалер рассмеялся, искренне забавляясь разговором:

– Неужели, мадемуазель?

Отем остановилась посреди зала и гневно топнула ногой.

– У меня нет причин лгать!

– Не стоит устраивать сцен, дорогая, – посоветовал «разбойник», выделывая очередную фигуру. – У вас пылкий нрав, но именно такие женщины мне нравятся. С характером. Не желаю жениться на каком-нибудь унылом создании без страсти и огня.

– Жениться? – ахнула Отем. – Что вы имеете в виду, месье?

– Вы явились во Францию, чтобы найти мужа, так, по крайней мере, утверждают сплетники, – сообщил он и снова рассмеялся, видя, как вспыхнули ее щеки. – Я же, к радости всех моих родственников, готов надеть на себя брачное ярмо. Думаю, вы вполне подойдете, леди Отем Роуз Лесли.