Последний ребенок Харт Джон

Джонни упрямо кивнул, и Ханту захотелось положить руку ему на плечо, сказать, что все будет в порядке, но место, где они находились, не годилось для починки всего сломанного, как бы сильно ему этого ни хотелось.

Детектив посмотрел на Кэтрин Мерримон, маленькую и словно застывшую на месте. К ней ему тоже хотелось бы прикоснуться, но тут чувства были сложнее. Красивая, нежная, надломленная, она считалась пострадавшей, и здесь все определялось правилами. Так что отвлекаться Хант себе не позволил, и голос его, когда он заговорил, прозвучал твердо.

— Шансы невелики. Тебе нужно быть готовым к этому. Прошел уже год. Весьма вероятно, что он имел в виду Тиффани Шор.

Джонни покачал головой, но ничего не сказал.

— Я знаю Тиффани, — словно ребенок, пробормотала его мать.

Никто не стал напоминать ей, что она уже говорила это. Джонни моргнул — пропавшая девочка стояла перед ним как живая. Маленькая, со светлыми волосами, зелеными глазами, шрамом на левой руке и глупой шуткой, которую рассказывала всем пожелавшим слушать. Что-то насчет трех обезьян, слона и пробки. Хорошая девочка. Всегда была такой.

— Тот человек на мосту, — начал Хант. — Помнишь что-нибудь еще? Ты мог бы его опознать?

— Я и не видел его толком. Что-то двигалось, вот и всё. Лица не видел.

— Машина?

— Нет. Я же говорил.

Хант выглянул в окно. Полицейские уже выходили из машин, и их тени четко выделялись на бетонной стене моста.

— Оставайтесь здесь, — сказал он. — Не выходите из машины.

Детектив вышел, захлопнул дверцу и огляделся. В тяжелом, сыром воздухе стоял запах реки. Из-под моста поднималась тьма, и Хант взглянул на север, словно хотел увидеть вдалеке каменные леса и, у подножия холмов, растянувшееся на двадцать миль и питающее реку болото.

Холодная капля упала на щеку, и детектив кивнул ближайшему копу:

— Посвети в ту сторону. Туда.

Он подошел к контрфорсу в тот самый момент, когда копье света ударило в ночь и упало на лежащее на берегу тело.

Неподалеку, футах в пяти от него, валялся велосипед Джонни Мерримона.

Господи.

Мальчишка прав.

Вокруг Ханта все пришло в движение. С ним прибыли четверо полицейских в форме и группа экспертов-криминалистов для осмотра места преступления. Несколько капель простучали по ветровому стеклу, а две или три попали ему на макушку. Дождь приближался.

— Накройте тело. Быстрее. Растяните брезент как можно шире. Накройте перила. — Детектив думал о соскобах краски и поблескивавших на дорожном покрытии осколках стекла. — Где-то там должен быть мотоцикл. Найдите его. И пусть сюда доставят палатку. — Бухнул гром. Хант посмотрел на небо. — Сейчас польет.

Джонни почувствовал, что мать начала дрожать. Руки… потом плечи…

— Мам?

Она, словно не слыша, только еще сильнее сжала ремешок. В задней части салона было темно, и ей пришлось подтянуть сумочку, чтобы заглянуть в нее в свете бьющих сзади фар. Подглядывая одним глазом, Джонни увидел, как мать роется в содержимом, достает пластиковый пузырек, вытряхивает на ладонь таблетку, бросает в рот и, закинув голову, глотает всухую, не запивая. Сумочка упала в темноту, а голова — на подголовник.

— Никогда больше так не делай, — произнесла она бесстрастным голосом.

— Ты про школу? — спросил Джонни.

— Нет.

Пауза. В груди у него похолодело.

— Никогда больше не подавай мне надежду. — Она повернулась и посмотрела на него. — Никогда больше не поступай со мной так.

Палатку успели поставить до того, как небеса разразились ливнем. Хлипкое сооружение тряслось и содрогалось. Хант опустился на корточки рядом с телом. Брезент хлопал так, что приходилось кричать. Два полицейских в форме держали лампы, эксперт-криминалист и два судмедэксперта склонились над трупом с другой стороны.

— Вода скоро просочится, — сказал за спиной детектива один из полицейских.

Хант согласно кивнул. Грозы в конце весны приходили и уходили быстро, но воды приносили много. Сейчас это было совсем ни к чему.

Он осмотрел испачканное кровью лицо, обломок кости в месте изгиба руки. На одежде мертвеца запеклась глубоко въевшаяся грязь; черная, с зеленоватым отливом глина въелась в подошвы и ткань обуви. Запах еще сохранился; пахло чем-то органическим, не связанным ни с рекой, ни с недавней смертью.

— Что узнали? — спросил Хант, обращаясь к медэксперту.

— В хорошей форме. Развитая мускулатура. Возраст… Я бы сказал, между тридцатью и сорока. Бумажник у вашего парня.

Хант посмотрел на детектива Кросса, уже положившего бумажник в прозрачный пластиковый пакет для вещественных улик. Кросс был крупный, солидный мужчина, лицо которого в ярком свете выглядело тяжелым и как будто стянутым швами. Ему исполнилось тридцать восемь, и последние десять лет он работал в полиции. В свое время Кросс заслужил репутацию сурового патрульного сержанта, проявившего смелость в опасных для жизни ситуациях. В детективный отдел его перевели менее шести месяцев назад.

Протягивая пакет, Кросс доложил:

— Водительские права на имя Дэвида Уилсона. Донор органов. Коррекционных линз не носит. Жил в дорогом районе, при себе имел библиотечную карточку и несколько чеков: из ресторанов Роли и Уилмингтона. Следов обручального кольца незаметно. Наличных нет. Есть две кредитные карты.

Хант посмотрел на бумажник.

— Вы его трогали?

— Да.

— Ведущий детектив по этому делу — я. Понятно, Кросс? — сдержанно спросил он, с явным усилием контролируя себя.

Кросс расправил плечи.

— Да, сэр.

— На месте преступления никогда ничего без разрешения не трогайте. Сделаете так еще раз — выгоню.

— Я просто хотел помочь.

— Выйдите из палатки. — Ханта уже трясло от злости. Если он потеряет еще одну девочку…

Кросс вышел, виновато наклонив голову. Хант перевел дух и снова обратился к телу. Рубашка — обычная футболка, серая и пахнущая потом, кровью и глиной; ремень — коричневый, ничем не примечательный, с латунной, сильно поцарапанной пряжкой. Штаны из прочного, хорошо поношенного хлопка. Один глаз приоткрыт и выглядит в ярком свете безжизненным и тусклым.

— Ну и духота ж в этой палатке…

Звали медэксперта Трентон Мур. Невысокий, неброского телосложения, с густыми волосами и пористой кожей, он слегка пришепетывал, и этот дефект проявлялся тем явственнее, чем громче он говорил.

— Думаю, он был скалолазом.

— Прощу прощения.

Доктор Мур кивнул подбородком.

— Посмотри на его руки.

Хант посмотрел — руки у Дэвида Уилсона были грубые, с царапинами, ссадинами и мозолями. Ногти коротко постриженные и ровные, но грязные. Такие руки вполне могли быть, например, у рабочего-строителя.

— А что в них такого?

Медэксперт выпрямил один палец.

— Видишь мозоль?

Мозоль, загрубевшее утолщение кожи, находилась на кончике пальца. Доктор Мур выпрямил остальные пальцы, и на каждом была такая же мозоль.

— У меня в колледже сосед по комнате был, скалолаз. Подтягивался на пальцах. Иногда просто висел на двери и разговаривал. Смотреть противно. Вот, потрогай.

Доктор Мур поднял мертвую руку, и Хант дотронулся до мозоли. Ощущение было такое, словно притрагиваешься к кожаному ботинку.

— Вот и у моего приятеля были такие же. И мускулатура соответствует. Чрезмерно развитые предплечья. Множественные шрамы. Конечно, это только предположения. Никаких официальных комментариев не будет до тех пор, пока я не заполучу его на стол.

Хант присмотрелся к положению рук, скрещенных на груди мертвеца. Ноги вытянуты, лежат ровно.

— Его кто-то передвинул.

— Возможно. Но до вскрытия — ничего определенного.

Хант наморщил лоб и кивком указал на тело.

— Ты же не думаешь, что он приземлился в таком положении?

Медэксперт ухмыльнулся и внезапно как будто сбросил десяток-другой лет.

— Шутка, детектив.

— Не надо так шутить. — Хант указал на сломанную руку, на вывернутую неестественно ногу. — По-твоему, сломалась, когда его машина ударила или когда он с моста свалился?

— А ты уверен, что его на мосту сбила машина?

— Мотоцикл определенно передвинули после удара. Кто-то его столкнул. При этом сверху упали несколько сломанных веток. Рано или поздно на него кто-то наткнулся бы. На мосту нашли чешуйки краски, по цвету совпадающие с краской на бензобаке. Подозреваю, что и химия покажет совпадение. К тому же мальчик. Он видел.

— Он здесь? — спросил доктор Мур.

Хант покачал головой.

— Отправили домой с сопровождающим. Его и мать. Им быть здесь необязательно.

— Сколько ему?

— Тринадцать.

— Надежный?

Хант задумался.

— Не знаю. Может быть. Мальчишка сообразительный. Немножко запутался, но сообразительный.

— Что со временем?

— По его словам, инцидент произошел часа два, может быть, два с половиной назад.

Медэксперт пожал плечами.

— Возможно. Синюшность еще не проявилась. — Он снова повернулся к мертвецу, склонился над его лицом и указал на кровавый крест на лбу. — Нечасто такое вижу.

— Что скажешь?

— Я занимаюсь телами, а не мотивами. На веках тоже кровь. Можно взять отпечатки.

— Думаешь?

— Есть предчувствие. Размер и форма подходящие. — Доктор Мур в последний раз пожал плечами. — Кто бы его ни убил, большим умом он не отличается.

Одежда и волосы промокли мгновенно, едва только Хант вышел из машины. Глядя на мост, детектив попытался представить, как все было: хруст металла, полет и падение тела, и впечатление, которое это произвело на мальчишку, выбранного судьбой в свидетели. Он наклонился за велосипедом, который отодвинули в сторону, когда ставили палатку, потянул и, приложив усилие, вырвал его из объятий глины. С рамы потекла бурая вода, и Хант отвел велосипед на сухое место под мостом. Там же прятались от дождя несколько полицейских. Кое-кто курил, и только один выглядел занятым. Кросс стоял в сторонке с фонариком в одной руке и картой Джека Мерримона в другой.

Все еще злясь за эпизод с бумажником, Хант направился к нему, но Кросс заговорил первым.

— Извините, — сказал он, похоже, с искренним раскаянием.

Хант вспомнил прошедший со дня похищения Алиссы год: кошмары, тщета, бесплодные усилия. Вымещать раздражение на подчиненном было бы несправедливо. У него это еще впереди, и черные ночи тоже.

Детектив принужденно улыбнулся. Да, это немного, зато все, что есть.

— Где вы это нашли? — Он указал на карту.

Опустив карту, Кросс ткнул фонариком вниз по течению.

— На велосипеде. Это ведь не улика?

Вообще-то карта тоже была уликой, но Хант приказал себе расслабиться.

— Она мне понадобится.

— Без проблем. — Хант повернулся, но Кросс окликнул его: — Детектив…

Он остановился и обернулся. В темноте Кросс выглядел внушительной громадиной с оливково-зеленой кожей и цепкими глазами.

— Послушайте. К делу это не относится, но вам, наверное, следует быть в курсе… Знаете моего сына?

— Джеральда? Бейсболиста? Да, знаю.

Уголки рта Кросса съехали вниз.

— Не Джеральда, нет. Другого. Джека. Младшего.

— Нет, Джека не знаю.

— Он был здесь сегодня с этим парнишкой, Мерримоном. Тоже прогулял школу. Но ушел задолго до того, как здесь все случилось. Мне позвонили из школы после переклички. Джека я нашел дома, он смотрел мультики.

Хант ненадолго задумался.

— Мне стоит с ним поговорить?

— Он ничего не знает, но если сочтете необходимым — пожалуйста.

— По-моему, это несущественно.

— Хорошо. Потому что он говорит, что ваш парень тоже был здесь.

Хант покачал головой.

— Не думаю.

— Примерно во время ланча. С парой друзей. — Лицо Кросса не выражало никаких эмоций. — Решил, что вам стоит знать.

— И Джек уверен…

— Мой сын ленив, но не глуп.

— О’кей, Кросс. — Хант снова повернулся, но подчиненный снова остановил его.

— А теперь о том, что важно. Парень, напавший на мальчишку Мерримона… ну черный, со шрамами на лице…

— А что такое?

— Думаете, он со всем, что здесь случилось, никак не связан? С жертвой?

— С убийством?

— Верно.

— Нет, — сказал Хант. — Не представляю, как он может быть связан. Когда это произошло, он был примерно в миле отсюда.

— Уверены?

— Вы о чем?

— Мы исходим из того, что у Джонни Мерримона было здесь три контакта. Мертвец, Уилсон. Тот, кто вел машину, сбившую Уилсона. И здоровенный черный парень со шрамами на лице. Так?

— Такова рабочая теория. Да.

— Но водителя машины Джонни Мерримон не видел, только тень. Опознать его он не может и не может даже сказать, черный он был или нет. — Кросс поднял карту. — Вот налоговая карта этой части города, и здесь все подробно показано. Улицы, кварталы. Здесь, справа, вверху. Вот река, а вот… — он указал пальцем, — место, где мы сейчас. Видите мост?

— Вижу.

— А теперь пройдите вдоль реки.

Хант увидел сразу. К югу от моста река выгибалась петлей, оборачиваясь вокруг выступа длиной около мили и шириной не более четверти мили. Злость — не на Кросса, а на себя — уколола огненной пикой.

— Тропа идет за рекой, — сказал он.

— Если мальчишка Мерримонов оставался на тропинке, ему пришлось пройти немалое расстояние, чтобы выйти на то место, где его схватили. Даже бегом это заняло бы минут десять-пятнадцать. — Кросс постучал пальцем по карте. — Если же сойти с тропы и срезать вот здесь, то успеть можно и минут за пять.

— Срезать через лес…

— Это близко.

Хант выглянул из палатки — дождь шел не переставая. Человека столкнули с дороги…

— Если Дэвида Уилсона убили из-за того, что он что-то услышал…

— Узнал что-то о пропавшей девочке… — Хант не договорил. — Тот, кто убил его, попытался бы убить и Джонни. И если он знал про поворот реки…

— То мог пересечь ее здесь и ждать мальчика. Джонни бежит минут двенадцать-пятнадцать. Убийце достаточно пяти, и когда парнишка выбегает из-за поворота, он уже на месте.

— Черт. — Хант выпрямился. — Нужно дать ориентировку. Разыскивается чернокожий мужчина, высокий, крупного телосложения, возраст — от сорока до шестидесяти, со шрамами на правой стороне лица. Автомобиль имеет заметные повреждения, вероятно, левого переднего крыла. Передать дежурному, что розыск объявлен в связи с убийством Дэвида Уилсона, но также по причине возможной связи с похищением Тиффани Шор. При задержании проявлять особую осторожность. Нам нужно допросить его. Передайте незамедлительно.

Кросс достал рацию и вызвал дежурного.

Хант ждал, переживая очередную волну злости. Прошлый год вымотал его — и вот как результат неряшливость… Он должен был сам посмотреть карту и обратить внимание на изгиб реки, а не выслушивать подсказки от новичка-детектива. Но дело сделано. Сейчас главное — девочка. С момента исчезновения Тиффани не прошло и дня; часов, может быть, восемь или девять. На этот раз он вернет ребенка домой. Хант сжал кулаки, мысленно повторяя слова клятвы. На этот раз будет по-другому.

Он посмотрел на велосипед и как будто услышал в голове голос мальчика.

«Обещаете?»

Детектив протянул руку к большому коричневому перу, висевшему под седлом велосипеда. Мокрое, грязное, шершавое на ощупь, оно и выглядело жалко. Хант потер его, разгладил.

«Обещаю».

За спиной у него Кросс опустил рацию.

— Готово.

Хант кивнул.

— Что это у вас там?

Он выпустил перо из пальцев, и оно повисло на шнурке. Качнулось и замерло, прилепившись к мокрой спице.

— Ничего. Перо.

Кросс шагнул к велосипеду, взялся за шнурок, подтянул.

— Перо орла.

— Откуда знаете?

Он смущенно пожал плечами.

— Я родился в горах. Моя бабушка наполовину чероки. Разбиралась во всех этих тотемных штучках.

— Тотемных штучках?

— Ну знаете, ритуалы, священные растения… — Он протянул руку в сторону реки. — Река — чистота. Змеи — мудрость. И все такое. Мне это казалось полной чепухой. — Пожал плечами.

— Тотемы? — повторил Хант.

— Да. — Кросс посмотрел на перо. — Это — хорошая магия.

— Что значит хорошая магия?

— Та, что дает силу. — Полыхнула молния, и детектив выпустил шнурок из пальцев. — Перья орла носят только вожди.

Глава 8

На заднем сиденье патрульной машины мать Джонни дремала, привалившись к сыну. На особенно быстрых поворотах ее голова каталась по его плечу, а когда колесо налетало на выщербину или неровность, подпрыгивала. Река осталась позади, мертвец тоже, а с ними и последние крохи веры Джонни в мудрость копов. Хант отказался даже рассматривать предположение, что речь могла идти об Алиссе, и Джонни это бесило.

«Может быть!»

Он произнес это вслух, а потом повторил, когда глаза у Ханта смягчились.

«Может быть!»

Но коп был занят, и ему вполне хватало собственных идей. Устав от настойчивых напоминаний Джонни, он сначала отказался от дальнейших обсуждений, а потом и вовсе отправил их домой.

«Оставь это дело в покое, — сказал детектив. — Оно — не твоя проблема».

Но он ошибался. Джонни чувствовал это всем сердцем. Дело было его проблемой.

Патрульная машина остановилась на подъездной дорожке. Дождь настойчиво барабанил по железной крыше, и Джонни смотрел на дом со стороны. В тесном, грязном дворе моргал свет; в окне мелькали тени. На дорожке стояли две машины — Кена и дяди Стива. Мать после таблеток задремала. Глаза ее были закрыты, с губ слетели невнятные звуки.

Джонни колебался, и патрульный повернулся к стеклянной перегородке со следами грязных пальцев и засохших плевков.

— Она в порядке?

Джонни кивнул.

— Ну вот мы и на месте, приятель. — Глядя на мать Джонни, полицейский тоже заколебался. — Может, ей помощь какая требуется?

Защитные механизмы наконец включились.

— Она в порядке.

— Ну тогда идем.

Джонни потряс мать за плечо. Ее голова скатилась к спинке, и он потряс сильнее, а когда она открыла глаза, сжал ее руку.

— Надо идти. Мы дома.

— Дома, — повторила она.

— Да. Дома. Пойдем. — Джонни открыл дверцу, и звук дождя изменился с металлического стука на приглушенный гул. Потоки воды обрушивались на мокрую землю и поникшие листья. В машину хлынул теплый воздух. — Не забудь сумочку.

Джонни помог матери выйти и повернулся к крыльцу. Патрульная машина сдала назад, выехала из грязи и развернулась на скользком покрытии. Джонни уже дошел до крыльца, когда заметил, что матери рядом нет. Она стояла под дождем, подняв лицо к небу и подставив ладони. Сумочка валялась в грязи, там, где выскользнула из пальцев.

Топая по лужам, Джонни вернулся к матери. Падая с неба, струи больно хлестали по коже.

— Мам? — Он снова взял ее за руку. — Пойдем. Пойдем домой. — Она не открыла глаза, но произнесла что-то тихо и неразборчиво. — Что?

— Я хочу уйти.

— Мам…

— Хочу, чтобы меня смыло и унесло отсюда.

Джонни поднял сумочку и крепко сжал ее руку.

— Идем. Быстро. — Он поймал себя на том, что говорит, как Кен, но мать послушно пошла за ним.

Свет в доме был яркий, горели серные лампы. Дядя Стив сидел за кухонным столом перед шеренгой пивных банок. Кен расхаживал взад-вперед, держа в толстых пальцах стакан с бурбоном. Оба повернулись и посмотрели на Джонни и его мать.

— Наконец-то, — сказал Кен. — Ну и наглец же тот коп — сказал, что мне там нечего делать, что я могу отправиться домой или ждать здесь. С ним, — добавил он презрительно, кивая в сторону дяди Стива, чья голова будто целиком ушла в плечи. — Я еще поговорю кое с кем. Пусть узнает меня получше.

— Он знает, кто ты. И ему наплевать. — Слова выскочили из Джонни раньше, чем он успел как следует подумать. Кен остановился и уставился на него, и Джонни понял, что дальше может быть два варианта. Но тут к нему подошла мать. С рассеянным взглядом, мокрая до нитки, она встала рядом с сыном. Джонни взял ее за руку. — Идем. Я отведу тебя в твою комнату.

— Я сам ее отведу. — Кен шагнул к ним, и Джонни почувствовал, как внутри него что-то лопнуло.

— Нет. Отойди, Кен. Сейчас ты ей не нужен. Ей надо лечь и поспать. Спокойно и тихо, чтобы никто не мешал.

Кровь бросилась Кену в лицо.

— Чтобы не мешал…

В какой-то момент у Джонни мелькнула мысль насчет складного ножа в кармане. Он встал между матерью и Кеном. Пауза затягивалась, но в конце концов Кен решил закончить дело улыбкой с демонстрацией своих ровных, сияющих белоснежных зубов.

— Кэтрин, скажи своему сыну, что всё в порядке.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»