Крадись, ведьма! Браун Картер
Я миновал ворота и подъехал к главному входу. Тощей секретарши на месте не оказалось. Я подошёл к кабинету Фрэзера, коротко постучал и вошёл.
Фрэзер быстро говорил по телефону и не обращал на меня внимания. Я сел, закурил сигарету и стал ждать, раздумывая, что заставило его сделаться психиатром.
Наконец, Фрэзер закончил разговор и положил трубку на рычаг.
— Да, мистер Бойд? — спросил он отрывисто.
— Извините, что надоедаю, — вежливо сказал я. — Я думал о Николасе Блэре. Я беспокоюсь о нём с тех пор, как уехал отсюда сегодня утром.
— Но вы не один, — тихо сказал он. — Я тоже о нём беспокоюсь, мистер Бойд.
— Мне вот что пришло в голову, — сказал я. — Николас очень напряжённо работал в последнее время. Это представление, которое он здесь устроил, ведь он мог сделать нарочно, именно разыграть спектакль.
— Очень интересно, — вымолвил доктор. — Что-нибудь ещё, мистер Бойд, раз уж вы о нём думали целый день?
— Я хотел бы повидать его, доктор, поговорить с ним немножечко.
— И я тоже, — прорычал он.
— А? — Я непонимающе уставился на него.
Фрэзер взял с подставки серебряную ручку, некоторое время пристально смотрел на неё, потом с силой воткнул в крышку стола.
— Мистера Николаса здесь больше нет, — сказал он негромко. — Он неожиданно покинул нас несколько часов назад.
— Вы отпустили его? — недоверчиво спросил я.
— О, нет! — Он жёстко рассмеялся. — Это была целиком его идея. После вашего отъезда он немного успокоился и казался вполне мирным. Довольно логично, как думал я. После утреннего возбуждения он находился в состоянии улучшения.
Он выдернул ручку из доски, рассмотрел её, потом бросил на пол.
— Я ошибался, мистер Бойд, полностью ошибался. Один из служителей принёс ему ужин, и Блэр яростно напал на него. У бедняги сломана рука, ко всему прочему, Блэр запер его в комнате и побежал через главный вход. Там он сел в машину, которая, к несчастью, стояла у самых ворот.
— Вы хотите сказать, что какой-то дурак оставил ключи в своей машине, возле такого заведения?
Фрэзер едва не задохнулся.
— Это была моя машина!
— Значит, он смылся?
— Ворота были открыты, — буркнул он. — Никогда за пять лет, что я веду лечебницу, не случалось ничего подобного! Никогда!
— Всегда бывает в первый раз, — усмехнулся я, — как говорят девушки.
Я развил бы эту идею, но как раз вовремя увидел в его глазах жажду крови.
Он перевёл дыхание.
— Позвольте мне кое-что сказать вам, мистер Бойд, — медленно произнёс он. — Если ваш Блэр разыграл этим утром представление, значит, он величайший из всех актёров!
— Но…
— Это была не игра! — убеждённо заявил он. — Блэр — маньяк. Более того — маньяк со склонностью к убийству! Именно так я описал его полиции.
— Полиции?
— Естественно, я вынужден был сообщить о его побеге, — сказал он кисло, — как ни отвратительна была мне эта необходимость. Вы представляете, что может значить такого рода огласка для человека в моём положении? В течение последнего часа мне не было покоя от репортёров и газет. Я отказался отвечать на звонки или встречаться с кем-либо, но ущерб уже нанесён.
— Вряд ли это теперь имеет значение, — пробормотал я. — Да и мне теперь незачем оставаться здесь.
— Что вы собираетесь делать?
— Искать Николаса.
— Один совет, мистер Бойд, — произнёс он сдавленно. — На вашем месте я был бы осторожен, если вы его найдёте!
— Вы считаете, что он опасен?
— Я это знаю! — резко сказал он. — Особенно опасен, когда дело касается вас и миссис Блэр. Ведь это вы его сюда привезли, помните?
— Угу, отлично помню.
Секунду Фрэзер тупо смотрел на меня пустым взглядом, потом неторопливо снял пиджак. Он аккуратно положил его на стол, затем медленно провёл пальцем по продольному шву до разреза внизу. Я столь же тупо наблюдал, как он захватил в горсть материю по обе стороны разреза.
На мгновение вены вздулись у него на руках, и он крякнул от внезапного усилия. Раздался треск рвущихся ниток и пиджак аккуратно лопнул по спинному шву до самого воротника.
— По-моему, легче отдавать в чистку, — заметил я, — или вам просто не нравился костюм?
— Мне он очень нравился, — сказал он ровно. — Но видите ли, мистер Бойд, даже у психиатра накапливается напряжение.
Внезапно он скомкал пиджак и швырнул его в угол.
— Так что, естественно, я предпочёл направить свою агрессивность на неодушевлённый предмет, — процедил он с приятной монотонностью. — Вы, кажется, собирались уходить, мистер Бойд.
— Пожалуй, да, — сказал я и направился к двери.
— Мистер Бойд!
Я обернулся и посмотрел на него. Он попытался улыбнуться, но неудачно. Закрыл глаза и пробормотал почти про себя:
— Мне не следует встречаться с пациентами сегодня… Мне не следует встречаться с пациентами сегодня… — Он сунул палец в рот и сильно прикусил его. Потом вынул его и стал смотреть, как из ранки течёт кровь.
— Вы что-то хотели мне сказать? — спросил я его.
— Да. — Он резко кивнул головой. — Извините меня, мистер Бойд. Как видите, я немножко взволнован…
У дверей квартиры Блэр стоял коп в форме. Он осторожно следил за моим приближением.
— Что вам нужно? — спросил он.
— Видеть миссис Блэр, — ответил я.
— Поздновато для визитов, а? После полуночи.
— Я старый друг семьи. Меня зовут Бойд. Она меня примет.
— Да? Оставайтесь на своём месте, я сейчас узнаю, — недовольно сказал он и нажал на звонок.
Эдел открыла дверь на три четверти дюйма и спросила, в чём дело. Потом увидела меня и распахнула дверь настежь.
— Дэнни! Я весь вечер пыталась до тебя дозвониться.
— Вы знаете этого человека, миссис? — спросил её коп.
— Конечно, знаю. Это старый друг семьи. Входи же, Дэнни!
— Пусть проходит, — сказал коп разочаровано. Я двинулся мимо него в квартиру, и Эдел быстро закрыла дверь. Мы вошли в гостиную, и меня быстро потянуло к бару: так необходимо было выпить. Судя по полупустой бутылке и стоящему рядом стакану, Эдел чувствовала то же самое. Она намного опередила меня.
Её пальцы стиснули мою руку, когда я наливал себе.
— Дэнни! — прошептала она. Я посмотрел на неё и увидел, что её глаза расширены и испуганы. — Ты слышал о Николасе?
— Я был у Фрэзера, и он мне обо всём рассказал. Там может наделать много шума другая история. Хочешь послушать о психе, который заведует лечебницей?
Она покачала головой.
— Что нам делать? — спросила она.
— Нужно его найти, прежде чем его найдут копы. Это наш единственный шанс. Он может рассказать нам все.
Эдел вырвала стакан прямо у меня из рук, едва я успел налить. Я потянулся, чтобы отнять его, но потом решил, что она нуждается в нём даже больше меня, и это была пугающая мысль. Так что я просто налил себе другой стакан.
— Я боюсь, Дэнни! — Её ногти впились мне в руку. — Ты знаешь, каков Ники? У него по-настоящему бешеный темперамент, а после того, что мы сделали с ним сегодня утром…
— Спокойно, — сказал я. — Он сюда не придёт!
— А если придёт, то убьёт меня, я знаю, — затряслась она.
— Он не придёт сюда, — нетерпеливо повторил я, — пока этот коп стоит у твоих дверей.
— Если бы я могла тебе поверить, — пробормотала она. — Ты просто стараешься подбодрить меня.
— Ни черта я не стараюсь, — сказал я. — Мне бы сейчас себя подбодрить. Ники-бой сюда не придёт — это наверняка. Но куда-нибудь он пойдёт. И сейчас ему чертовски нужен друг… У него есть друг?
— У какого актёра он есть? — Эдел жёстко рассмеялась.
— Как насчёт Вернона Клайда?
— Я не уверена. Может быть.
— А где он живёт?
— Кварталов за шесть отсюда.
— Пойду, загляну к нему, — сказал я.
Я выпил примерно половину стакана и почувствовал себя немного лучше. Эдел дала мне адрес Клайда. Я сначала хотел позвонить ему, но потом передумал.
— Где Обри? — спросил я.
— Ушёл, — коротко сказала она. — Он ушёл около восьми. Если он услышит о Ники, то, пожалуй, и не вернётся. Он найдёт какое-нибудь неотложное дело в другом городе и будет там оставаться до тех пор, пока его отца опять не посадят в сумасшедший дом. — Она прикончила свой стакан и хлопнула им об стол. — У него нет ни смелости, ни характера. И ещё он…
— Поверю тебе на слово, — сказал я. — Но что, если ты к нему несправедлива? Может быть, у него есть приличное местечко где-нибудь в другом штате?
— Перестань, Дэнни, — произнесла она сдавленным голосом. — Сейчас я этого не вынесу!
Я услышал, как открылась и хлопнула входная дверь. Эдел замерла, охваченная страхом, прислушиваясь к шагам, направляющимся к гостиной. Потом в гостиную вошёл Обри, и её тело заметно обмякло. Она начала дрожать, и я подал ей свой недопитый стакан.
— А, Дэнни, привет! — оживлённо сказал Обри. — Здорово, что мы так скоро встретились. Но что здесь происходит?
— Обри! — укоризненно сказал я. — Я вам удивляюсь. Вы же видите, что мы даже не стоим рядом!
Он покраснел.
— Слушайте, старина, я вовсе не имел в виду… То есть… Я… Что делает здесь этот полицейский за дверью? Мне пришлось доказывать, кто я такой, прежде чем он пропустил меня в квартиру.
— Ники-бой убежал сегодня вечером из больницы, — поведал я. — Коп охраняет Эдел. И вас, наверное, тоже.
Его глаза округлились.
— Вы хотите сказать, что отец… — Он упал в ближайшее кресло. — Но это же ужасно!
— Конечно! — согласился я.
— Как он это сделал? — спросил Обри с напряжением в голосе.
— Оглушил служителя, потом угнал машину Фрэзера, которая стояла перед самой дверью, — сказал я негодующе. — Если кто и нуждается в психиатре, то это сам психиатр!
— Что толку теперь говорить об этом, — резко сказала Эдел. — Дэнни, ты должен найти Ники, пока его не нашла полиция!
Обри с надеждой кивнул.
— По-моему, превосходное предложение, — произнёс он ободряюще. — Идеальное решение! Вам не кажется, старина?
— Это будет не слишком трудно, — сказал я. — В конце концов, Нью-Йорк — этого всего лишь большая деревня. Я мог бы начать с Беттери и постепенно двигаться к другому концу. Я позвоню вам и дам знать, как идут дела, уже через пару лет. К тому времени я буду где-то в районе Таймс-Сквер.
— Если вы его найдёте, Дэнни, мы, конечно, заплатим вам соответствующее вознаграждение, — настаивал он. — То есть, просто скажите нам, сколько. Назовите цену и мы дадим вам чек, лишь бы только вы нашли отца!
— Очень щедро с вашей стороны, Обри, — сказал я. — Десять тысяч?
Он вздрогнул.
— Вы довольно высоко себя цените, старина, не правда ли? Я хочу сказать, ведь Эдел заплатила вам уже десять с половиной тысяч всего за два дня работы.
— О'кей, — пожал я плечами и направился к двери. — Не хотите и не надо. Я только надеюсь, что ваш старик сюда не заявится!
— Что вы имеете в виду? — тревожно спросил он.
— Я скажу вам, что имею в виду, — весело сказал я. — К этому времени Ники-бой уже наверняка сообразил, почему Эдел захотелось избавиться от него!
Его лицо побледнело.
— Не надо торопиться, Дэнни! — взмолился он. — Мы заплатим вам вашу цену, лишь бы только он снова оказался в лечебнице!
— Прекрасно! — сказал я. — Тогда лучше сейчас же взяться за поиски Ники-боя.
— Да, — неистово закивал Обри. — По-моему, это прекрасная идея. Правда, Эдел?
— Ох, заткнись! — огрызнулась она и повернулась к нему спиной.
Казалось, Обри готов был расплакаться.
— Ну ладно, Эдел! — нервно сказал он. — Я просто хотел быть полезным.
— Вы знаете, где живёт Чарити Адам?
— Нет, — коротко ответила Эдел.
— Ники-бой забился в какою-нибудь нору, — сказал я. — Иначе копы давно бы его загребли. Куда он мог пойти? Вернон Клайд — это одна возможность. А Лэмб? Где он живёт?
— В гостинице на Восточной сорок девятой улице, — сказал Обри. — Называется «Западная».
— Теперь у нас есть две возможности, — констатировал я. — Что-нибудь ещё?
— Нет, — вяло сказала Эдел.
— Минутку! — нетерпеливо возразил Обри. — Вы совсем забываете о Лоис!
— Лоис Ли? — Эдел посмотрела на него с насмешливым выражением и пренебрежением. — Ты в своём уме?
— Ох! — Обри снова пришёл в замешательство. — Я думал, ты знала, дорогая. Они спят уже давно.
Она с ужасом смотрела на него в течение долгих десяти секунд, потом повернулась и пошла к бару. Она схватила стакан за основание и старательно разбила его о край стола.
— Я был уверен, что она в курсе, — неопределённо сказал Обри. — Знаете, всегда говорят, что жены чувствуют такие вещи.
— Вам известно, где я могу её найти?
— О, да! Она тоже живёт в «Западной».
— Это уже три возможности, — подытожил я. — Для начала хватит. Если обнаружу что-нибудь волнующее, позвоню. Ну, а теперь надо пойти посмотреть укрепления. Кто знает, может быть, он там?
— Укрепления? — Обри нахмурился. — Какие укрепления?
Эдел посмотрела на него с негодованием.
— Это Гамлет, ты — олух! — зарычала она. — Почему ты не займёшься чем-нибудь полезным? Хотя бы приготовил мне выпить. Разве не видно, что это мне необходимо?
— Конечно! — Обри быстро вскочил на ноги. — Все, что угодно!
Глава 7
Я нажал на звонок в третий раз и ждал. Или Клайда не было дома, или его не было дома для меня. Я уже готов был сдаться, когда дверь медленно приоткрылась не больше, чем на шесть дюймов.
Два чёрных прозрачных глаза неподвижно уладились на меня. На ней был чёрный свитер, тот же самый, в котором я её видел раньше, но брюки на этот раз были алыми.
— Привет, Чарити, — сказал я. — Я Дэнни. Вы помните меня?
Она по-прежнему стояла неподвижно, просто глядя на меня. Я решил, что это из-за неожиданной близости моего профиля. Он всегда действует на дам.
— Вернон дома? — спросил я. — Я хотел поговорить с ним — это займёт не много времени.
Дверь медленно открылась ещё на шесть дюймов.
— Индиго, — прошептала она.
— А? — Я шагнул в квартиру, закрывая за собой Дверь. — Что вы сказали?
— Индиго, — повторила она. — Ничего, кроме индиго.
Тут я вспомнил объяснения Николаса. Она вся в цветах.
— Где Вернон? — спросил я.
— Клак-клак! — сказала она монотонно. — Клак-клак, клакати-клак, клакати-клак…
— Что за чертовщина? — спросил я сурово. — Это международный язык?
Она отвернулась от меня и принялась расхаживать по ковру взад и вперёд.
— Клак-клак, — продолжала она, — клак-клак, клати-клак, клакати-клак… — Она повторяла все это с той же монотонностью, шагая в такт этой идиотской бессмыслице.
Я дождался, пока она пошла снова в моём направлении и схватил её за руки, когда она приблизилась.
— Слушайте, — сказал я, — у меня нет настроения валять дурака. Мне нужно поговорить с Верноном. Её глаза смотрели прямо сквозь меня.
— Я пишущая машинка, — торжественно сообщила она. — Я печатаю, больше ничего. Я не чувствую и не думаю. Я просто делаю своё дело. Клак-клак, клакати-клак…
— Значит, вы миссис IBM Манхеттена; — зарычал я. — Продолжайте в том же духе, и я хорошенько нажму вам клавиши! В последний раз спрашиваю, где Вернон Клайд?
Она вдруг задрожала и рывком высвободила руку.
— Не спрашивайте, — сказала она. Её голова медленно поворачивалась из стороны в сторону в такт какому-то неслышному метроному. — Не спрашивайте, — повторила она тупо. — Что угодно, только не спрашивайте — На мгновение её глаза сфокусировались на мне. — Я вас помню тогда на репетиции. Человек случайных занятий. Парень с профилем и сексуальностью, бьющей через край…
— Ну вот, это уже на что-то похоже, — сказал я серьёзно. — Значит, вы меня помните. Прекрасно! Как насчёт Вернона Клайда?
Её голова по-прежнему ритмично вздрагивала.
— Не спрашивайте, — сказала она снова, — только не это.
Ещё несколько секунд она увлечённо всматривалась в моё лицо.
— Сексуальность… — Она трижды медленно повторила это слово про себя. — Пожалуй, именно это. Вы можете получить все, что хотите, только не спрашивайте. Чего бы вам хотелось, Дэнни Бойд?
Она подняла руки и одним рывком стащила с себя свой чёрный свитер через голову. Я был в кое-чем прав, когда увидел её в первый раз. Она не носила бюстгальтера, и этот захватывающий дух вид был настоящим.
— Вы можете получить все, что хотите, Дэнни Бойд. Меня? Если хотите меня — можете взять. Я совсем не против, чего бы не пожелали. Я здесь, чтобы угождать, но не спрашивайте. Вы понимаете это? Вы не должны задавать вопросы.
Как утверждают некоторые люди, у меня иногда бывает глупое выражение на лице. Но сейчас у меня было дурацкое выражение, и она это заметила, но не правильно поняла его.
— Извините, — сказала она, — вы хотите, чтобы я сняла всё остальное?
Она расстегнула молнию на брюках и спустила их до щиколоток, а затем взяла и переступила через них. Теперь на ней остались лишь малюсенькие голубые трусики. Я хрипло кашлянул.
— Послушайте, я…
— Понимаю, — вежливо сказала она. — Вы предпочитаете, чтобы я пока их оставила или вы хотите снять их сами? Делайте, как вам это нравится, Дэнни Бойд. Все, что угодно!
Здесь оставалось сделать только одно, и я это сделал. Я размахнулся и ударил её ладонью по лицу. Раздался громкий болезненный звук. Её голова дёрнулась в сторону. Секунду она стояла ошеломлённая, потом разразилась слезами. Я подождал некоторое время, пока она поплачет, потом сказал:
— Ладно, так где же Вернон?
Она затряслась, и её горло судорожно задвигалось, когда она попыталась что-то сказать. Потом она отказалась от этой попытки и только кивнула головой на дверь, очевидно, ведущую в спальню.
— Почему, чёрт возьми, вы не могли сказать это сразу? — мягко спросил я.
Она безмолвно покачала головой, по-прежнему не произнося ни слова.
— Я пойду поговорю с ним, а вы пока оденьтесь.
Я подошёл к двери и осторожно постучал.
— Вернон Клайд? Это Дэнни Бойд. Мне нужно срочно поговорить с вами.
Из комнаты не донеслось никакого ответа. Я взглянул на Чарити и понял, что задавать новые вопросы будет пустой тратой времени. Она не потрудилась одеться, она по-прежнему размеренно шагала взад и вперёд с прежним отсутствующим выражением в глазах.
— Клак-клак, клакати…
Этого было вполне достаточно, чтобы у человека снова зачесались руки.
Я нажал дверную ручку и толкнул дверь. Она легко распахнулась, и я шагнул в спальню. Горел верхний свет, и комната была ярко освещённой. Это походило на сцену из кошмарного романа.
Никогда раньше я не видел так шикарно обставленной спальни. Потолок цвета слоновой кости с рядом скрытых светильников, заливающих комнату ровным сиянием. Глянцево-белые обои на стенах. Пол почти целиком покрыт белым мохнатым ковром. Сама кровать голливудских размеров из белой сосны с чёрными шёлковыми простынями и с подушками в шёлковых наволочках цвета вина. Четыре больших зеркала были укреплены на стенах вокруг постели. Они были наклонены под таким углом, что даже, если вы ложились в постель один, каждый раз вы видели вокруг себя компанию для бриджа.
Как я уже сказал, это было похоже на сцену кошмарного романа. Никогда раньше я не видел столько крови. Я даже не знал, что может быть столько крови в теле одного человека.
Кровью была вымазана стена под открытым окном. Тёмная лужа её посреди белого ковра все ещё растекалась маленькими ручейками у меня на глазах, цепочка крупных алых пятен тянулась через подножье кровати и по черным шёлковым простыням к телу Вернона, лежавшему посреди этого алькова.
Я снова овладел своими ногами и подошёл поближе. Там я только взглянул один раз и быстро отвернулся. Это была работа маньяка. Маньяка с ножом, который резал и кромсал, и продолжал резать и кромсать уже после того, как Клайд был мёртв. Я быстро вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь спальни.
Чарити перестала шагать, когда увидела выражение моего лица.
— Индиго, — медленно сказала она, — все индиго. Вот почему я — пишущая машинка. Клавиши ходят взад и вперёд, вверх и вниз, в размеренном ритме делая свою работу. Я машина, я просто должна работать, вот и все. Я не должна думать… клак… клак…
Я снова ударил её по лицу, на этот раз не так сильно, но достаточно, чтобы её глаза перестали казаться остекленевшими.
— Давайте по порядку, — предложил я. — Как это случилось?
— Вы имеете в виду Вернона?
— Конечно, Вернона! — огрызнулся я. — Как это случилось? Сколько ещё трупов в этой квартире?
— Я не знаю точно время, — сказала она. — Час назад, может быть, больше. Такое чувство, будто я всю жизнь прожила здесь за шестьдесят минут, но они были как шестьдесят лет!
— Почему вы убили его? — спросил я.
— Я? — спросила она дико. — Да вы с ума сошли! Я не убивала его!
— Тогда кто?
— Я не знаю.
Внезапно она метнулась от меня прочь.
— Я убью себя! — воскликнула она. — Тогда вы пожалеете, что сказали это!
В углу стоял переносной бар, который теперь не понадобится старику Вернону Клайду. Я достал оттуда бутылку виски и налил в два стакана. Один протянул Чарити Адам.
Она с сомнением посмотрела на него.
— Но я не пью алкоголь, — зло запротестовала она.
— Это в сугубо медицинских целях, — прорычал я. — Пейте!
Мы вместе выпили, и я убрал пустые стаканы в бар. Я закурил. Вскоре алкоголь подействовал на неё, и её щеки порозовели. Она взглянула на себя в зеркало и ахнула, инстинктивно прикрыв груди скрещёнными руками.
— Как я оказалась в таком виде? — прошептала она.