Ночной садовник Оксье Джонатан
Задул холодный ветер, раскачивая ветви деревьев. Молли задрожала от холода и потуже затянула пальто. Подол платья весь перемазался в грязи. Она готова была задушить старую карлицу за то, что та забила брату голову всякой ерундой!
– Она просто тебя пугала, – сказала Молли, стараясь не отставать.
– Пугала? А может, предупреждала?
– А ты пугаешь меня. И как вам обоим не стыдно? Разговор прервала радостная картина – они увидели Галилея. Конь стоял на опушке – ему чтото мешало идти.
– Он попал в силок! – вскрикнул Кип и бросился вперёд. – Посветика сюда.
Молли опустилась на коленки рядом с братом, чтобы лучше подсвечивать. «Силком» оказался корень, который какимто непостижимым образом несколько раз обвился вокруг копыта Галилея.
– Нога поранена, но не сломана.
Кип аккуратно размотал корень. Освобождённый Галилей в тот же момент встал на дыбы, откинув своих спасителей назад. Молли выронила лампу – и та погасла. Они оказались в полнейшей темноте.
– Отлично! – пробормотала Молли, ощупывая лесную подстилку в поисках фонаря.
Наконец она нашла его и села. Достала из кармана спичку, хотела было зажечь, но Кип придержал её руку.
– Погоди, – тихо сказал он.
Молли проследила за его взглядом, направленным в темноту, – только темноты больше не было. Молли встала. Лесная подстилка мягко светилась под лунным светом. Когда глаза привыкли, стали видны цветы – самых разных форм и размеров, – растущие повсюду, среди камней и кустарников. Молли присела на корточки и прикоснулась к огромному цветку с серебристо-белыми лепестками. «Будто маленькие дольки луны», – подумала она, а вслух спросила:
– Ты раньше видел, чтоб цветы цвели ночью?
Кип покачал головой:
– Я тут днём тысячу раз ходил и ничего, кроме почек на деревьях, не видел. А тут глянь – как из твоих историй.
Кип проводил взглядом Галилея, который нашёл целую клумбу мерцающих, как гигантские капли воды, цветов и теперь довольно жевал их.
– Вот потому он и сбежал. Он без жимолости и колокольчиков жить не может. Уже и не знаю, как от него хозяйскую клумбу защищать. – Кип встал, вытер ладони о штаны. – Интересно, кто здесь посадил эти цветы?
– В смысле «посадил»? Они дикие.
– Ну, может, и дикие. Только вот растут по сортам, на группы разделены. Смотри, вот эти как лилии, затем такие высокие с колючками и вон те, с висячими цветочками, – всех понемногу. – Кип тряхнул головой, чтобы кепка села удобнее. – Ктото же их высаживал. И знал, как красиво получится. Целый цветник из серебра и теней.
Молли пригляделась и поняла, что брат прав: цветы росли в определённом порядке. Но всётаки перед ними был уже не совсем цветник, а только напоминание о нём. Сорняки и время не пощадили его.
– Даже если тут поработал садовник, то он давно унёс отсюда ноги. – Молли взяла Галилея под уздцы. – И нам пора сделать то же самое.
Она бросила прощальный взгляд на мерцающие цветы, зажгла фонарь и пошла в сторону дома. Спокойствие, которое Кип и Молли испытали в ночном саду, не покидало их весь путь через лес. Они несколько раз свернули не туда, пока наконец не набрели на собственные следы и не выбрались из лесу. Галилей же вёл себя не как воспитанный конь, а как самый настоящий осёл: чем ближе к дому они подходили, тем сильнее он упирался – ржал, фыркал, норовил вырваться… Когда его в конце концов удалось запереть в стойле, новое платье Молли было всё в грязи и порвано в трёх местах.
– Глупое животное! – буркнула она, привязывая коня особым двойным узлом, которому её научил отец.
– Не злись на Галилея. Идём, провожу тебя, – сказал Кип, придерживая двери конюшни.
Молли понимала, что Кип устал не меньше её и неспроста решил составить ей компанию. Они молча шли по лужайке. Перед глазами у Молли стояли серебристые цветы. Кип явно думал о том же.
– Тебе не нужны всякие модные платья, чтоб быть красивой. Как этим цветам не нужна ваза, – сказал Кип, когда они вышли на дорожку.
Молли положила руку ему на плечо. Нет в мире ценнее подарка, чем доброе слово Кипа… Молли бросила взгляд на дом – интересно, она не забыла погасить в спальне лампу перед уходом? – и застыла на месте.
– Молли? – тихонько позвал Кип.
Сестра не ответила. Она не отводила взгляда от входной двери: та была распахнута.
– Дверь открыта, – только и сказала она.
После той ночи, когда она нашла чёрный цилиндр, Молли тщательно проверяла, чтобы входная дверь на ночь была заперта. Она закрыла её и сегодня. А теперь перед ними всё нараспашку. По дому гуляет ветер, раскачивая дверь туда-сюда…
Кип подошёл ближе к сестре:
– Может, сквозняком открыло?
Молли кивнула, хватая его за руку:
– Может.
Оба перешли на шёпот. Возможно, это была лишь игра света и тени, но казалось, что в дверном проёме чтото шевелится. Тёмный силуэт. Высокий. Силуэт, который Молли совершенно не хотелось видеть.
Порыв ветра пронёсся по поляне перед домом и распахнул дверь настежь. Молли открыла рот, но вдох сделать так и не смогла. С порога наружу шагнул человек. Вокруг вились хороводом сухие листья. Руки и лицо светились белизной в лунном свете. На нём был длинный чёрный плащ и чёрный цилиндр – до боли знакомый цилиндр. Молли наконец сделала вдох и коекак прошептала:
– Ночной гость. Он вернулся.
17
Ночной гость
Молли сгребла Кипа в охапку и повалила на землю. Она вжалась в сырую траву, надеясь, что холм спрячет их. В тридцати метрах от них стоял человек, которого её брат видел тогда в тумане. Человек, тяжёлые шаги которого она слышала ночью в холле. Человек, в существование которого она до сих пор отчаянно не хотела верить. Молли слышала, как под его ногами хрустит гравий дорожки. Она лежала, не открывая глаз, и думала: откуда он пришёл? Зачем он пришёл?
Шаги затихли – гдето недалеко от дома. Молли выглянула изза холмика, но ничего не рассмотрела: мешали туман и темнота. Она снова прижалась к земле.
– Не вижу его. Оставайся здесь, – шепнула она брату и поползла по траве, боясь приподнять голову.
Молли старалась не думать, видит ли её тот человек сквозь туман, – просто ползла, вжавшись в траву. Она преодолела не больше пятнадцати метров, а казалось, что проделала путь до Лондона.
Наконец она добралась до старого колодца у дорожки. Отсюда можно будет незаметно наблюдать за ночным гостем. Девочка села, ухватившись рукой за край колодца. Человек чтото делал у подножия большого дерева. Одежда на нём была вся изорвана и перемазана, но кожа сияла белизной, как кусок мыла. Молли смотрела на его руки и не могла отогнать мысль о цветах, которые они с Кипом нашли в лесу. Тощее лицо наполовину скрывала длинная неопрятная борода. А колодцы глазниц отливали такой чернотой, что казались тенью от темноты.
Рядом с ночным гостем лежали садовые инструменты. Молли рассмотрела грабли, совок, ножницы для обрезки деревьев, лопатку.
– Что он делает? – раздался над самым её ухом шёпот.
Молли обернулась: рядом сгорбился Кип.
– Я же сказала оставаться там! – зашипела она на брата.
– Чтоб тебя утащили? Подвинься.
Ссориться было не время. Молли подвинулась, чтобы Кип тоже укрылся за колодцем.
– Говори потише, – шепнула она и ухватила его за шиворот – на случай, если брат решит подползти ещё ближе. И они вместе стали наблюдать за происходящим.
Человек стоял на коленях у гигантского дерева с парой ржавых ножниц и бережно выстригал веточки мха и плюща, пытавшиеся виться по стволу.
– Это твои инструменты? – еле слышно спросила Молли.
Кип покачал головой. А человек прислонился к стволу, стал нежно водить пальцами по складкам коры и чтото шептать дереву. Он говорил, а Молли казалось, что сквозь шум ветра она слышит голос: слова не разобрать, но звучат красиво. И очень грустно.
Человек замолчал и отошёл от дерева. Взял огромную железную лейку. Молли охватила паника.
– Он собирается к колодцу!
– Нет, – шепнул Кип. Смотри, как он держит лейку: она тяжёлая, значит, полная.
Присмотревшись, Молли поняла, что Кип прав. Человек приблизился с лейкой к дереву. Он двигался очень аккуратно, будто содержимое было ценнейшей влагой, а не просто водой. Осторожно наклонил носик, поливая корни и почву у основания дерева. Наверное, всему виной лунный свет, но вода казалась ненастоящей – лилась серебряным потоком.
Человек потряс лейку, чтобы на дне не осталось ни капли. Затем провёл рукой по земле. Порыв ветра пронёсся мимо Молли и закружился у ног человека, подняв в воздух вереницу сухих листьев. Человек взял старую лопату и вонзил во влажную почву. Раз за разом он втыкал лопату, отбрасывая на траву чёрную землю.
Кип вцепился сестре в руку.
– Прямо там, где я зарыл яму. Туда Пенни свалилась. – Кип подполз ещё ближе. – Зачем он копает?
Молли вжалась в землю за срубом колодца, увлекая за собой брата. Ночной гость смотрел прямо на неё. Неужели услышал? Увидел? Поднялся ледяной ветер. Дом застонал. Дерево отозвалось скрипом. Шелестом листьев. Молли почти видела, как между зелёными холмами заструились потоки ледяного воздуха, огибая каждый кустик, каждый камушек, каждую травинку – в поисках добычи.
Дрожь охватила Молли, когда ветер коснулся её тела, прошёлся по лодыжкам, запястьям, лизнул затылок, будто пытаясь определить, с кем имеет дело. Девочка зажмурилась и ещё крепче вцепилась в брата, стараясь не дышать. Ведь, если не дышать, можно остаться незамеченной?
Ветер стих внезапно. Листья медленно опустились на траву. Наступила тишина. Остался один-единственный звук… Под неспешными шагами хрустела гравийная дорожка. Ночной гость направлялся к колодцу.
Молли прижала к себе Кипа. Она боялась смотреть на приближающегося человека. Десять шагов… Пять… Два… Холод. Может, от его тени. Шаги замерли рядом с ней. Уголком глаза она видела, что он совсем близко, прямо над ней – стоит и смотрит на лес. Молли уставилась на его ботинки. Стоптанные, все в липкой грязи, от разных пар. Она слишком хорошо знала эти ботинки. Каждое утро она отмывала их следы по всему дому и убеждала себя, что в их появлении нет ничего странного. Но странное было. Странное и зловещее.
Человек поднял руки и задвигал пальцами, будто водил по строчкам в книге. Зашептал. И Молли знала, что сейчас ветер ответит – выдаст её. Скажет опустить взгляд – и тогда он найдёт их. Девочка закрыла глаза и безмолвно запричитала: «Не смотри вниз! Не смотри вниз! Не смотри вниз! Не…»
Ржание. Пронзительное громкое ржание разорвало тишину, пронеслось над поляной. Молли чуть не вскрикнула от неожиданности. Она открыла глаза: человек смотрел на конюшню. Дверь была распахнута, а внутри бесновался Галилей: лягался, вставал на дыбы, рвался с привязи. Вот он снова заржал и ударил копытами по стене – хотел вырваться на свободу. На лице Молли мелькнула улыбка. Она бы расцеловала Галилея, будь её воля!
Человек взмахнул рукой, и порыв ветра с оглушительным стуком захлопнул дверь конюшни. Он опустил руку и вновь направился к дереву. Молли слышала, как удаляются его шаги. Хотелось встать и бежать, но бежать было некуда: они оказались в ловушке.
Рядом шевельнулся Кип. Он смотрел на неё во все глаза, умоляя объяснить хоть чтото.
– Что нам делать? – прошептал он чуть слышно. Молли взглянула на брата. Впервые в жизни она не знала, что ответить, какую историю рассказать, не могла даже улыбнуться. И молвила дрожащим голосом:
– Ты был прав, Кип. Совершенно прав. Нам не стоило сюда приезжать. Завтра мы сбежим.
Но до завтра было ещё далеко. Она прижала брата к груди. Оба тряслись от холода в темноте и слушали, как вонзается в землю старая лопата. Ночной гость поднимал и отбрасывал землю, поднимал и отбрасывал…
18
Пробуждение
Сквозь темноту Кип различил два голоса.
– Вот видишь, – произнёс первый. – Они мёртвые.
– Да не глупи, живые они. Смотри, дышат, – ответил второй.
– Говорю, мёртвые! Они не дышат – это их души покидают тело. Давай поиграем в похороны. Ты понесёшь гроб, а я буду читать проповедь.
– Да спят они! Смотри, я сейчас тебе докажу!
Кип услышал звук полновесного плевка и уловил запах лакричных конфет. Открыв глаза, он обнаружил, что прямо над его лицом с чьейто губы свисает длинная, тягучая коричневая нитка слюны. Над Кипом стояли Алистер и Пенни, заслонив солнечный свет.
– Отвали! – заорал Кип, оттолкнув Алистера обеими руками.
Тот грохнулся на траву, а мерзкий плевок сочно шлёпнулся прямо ему на рубашку, что вызвало громкий смех Пенни.
– Теперь мама увидит, что ты испачкал одежду, и хоронить будем тебя!
Кип встал и, моргая, взглянул на солнце. Он спал на лужайке перед домом, спина и бока все мокрые от росы, в щеку впечаталась трава. Левая нога онемела от холода. На земле у колодца, сжавшись клубочком, лежала Молли. Он коснулся её руки.
– Нет! – вскрикнула она и распахнула глаза, наполненные ужасом.
– Это я, Молли!
Кип присел рядом с сестрой и приобнял её за плечи.
– С нами всё хорошо. – Он старался говорить спокойно, как говорил отец, когда Кип пугался грозы. – Мы спали на улице, но с нами всё хорошо.
Молли ещё поморгала, приходя в себя и восстанавливая дыхание.
– А он? Где он? – только и спросила она.
Кип прекрасно понимал, о ком говорит сестра. Он опёрся на костыль и встал, преодолевая боль, которая пронзила ногу до самого бедра. Чтобы не упасть, схватился за край колодца. Они с Молли посмотрели на дом. При свете дня всё казалось совершенно обычным, даже умиротворяющим. Новая яма у подножия дерева была засыпана сухими листьями.
Пенни всунула между ними голову:
– Вы что, оба спали на улице?
Кип глянул на сестру, но та уже улыбалась малышке:
– Мисс Пенни, а вы никогда не спали под звёздным небом? Ведь нет мягче одеяла, чем вечерний туман… – Молли преувеличенно сладко потянулась и зевнула. – Одна ночь на свежем воздухе – и я как заново родилась.
Алистер уставился на платье, мелькнувшее изпод расстёгнутого пальто. Тёмно-зелёный бархат был безнадёжно испорчен.
– Это же мамино платье! Ты украла его?
Кип бросился к Алистеру:
– Хозяйка подарила его Молли! Попробуй только ещё раз обвинить мою сестру – плевком на рубашке не отделаешься!
Молли поднялась на ноги и положила руку брату на плечо.
– Не волнуйся за меня, Кип. – Она потуже запахнула пальто и взглянула на дом. – Который час?
– Почти десять, – ответила Пенни. – Мы остались без завтрака! Горячей воды нет! А ещё… а ещё мне пришлось самой одеваться.
Кипу стало ясно, почему Пенни в платье наизнанку.
– Мама в ярости! Она дважды обошла дом, пытаясь вас найти.
– Уволит вас обоих, – добавил Алистер.
– Да и ладно, – огрызнулся Кип. Он прекрасно помнил, что сказала ночью Молли. Они сбегут. Сбегут и никогда не вернутся.
– Скажи им, Молли, – попросил он сестру.
Та нагнулась к нему и тихонько сказала:
– Не сейчас. Мы же не жулики какието. Сначала я всё улажу с хозяйкой. Это мой долг.
Кип посмотрел на неё – он не был уверен в правильности такого решения. Он думал, они сбегут при первых же лучах солнца. А теперь сестра захотела подождать! Хотя, конечно, она собирается поступить благородно. И ему требуется хоть несколько часов, чтобы подготовить повозку. Если они сбегут до наступления темноты, всё будет в порядке.
– Сегодня вечером, – сказал Кип.
– Сегодня вечером, – кивнула сестра.
19
Корни
– Выходи, Галилеюшка, – позвал Кип, открывая тяжёлую дверь конюшни. – У нас есть в саду работёнка.
Постепенно в голове у Кипа вырисовался план. Если они здесь последний день, то надо бы узнать про дерево как можно больше. Он плеснул себе в лицо воды, переоделся в сухое. На повозку нагрузил всё, что могло понадобиться в его деле: ручную лопатку, две торбы изпод овса, моток верёвки, грабли с деревянными зубцами, лейку и несколько глиняных горшков с цветами.
Галилей наотрез отказался приближаться к дереву, поэтому, как только повозка остаовилась на приемлемом расстоянии, Кип отпустил коня, и тот, благодарно заржав, повернул назад в стойло. Кип разложил инструмент на траве. Приготовления завершены.
Мальчик поднял один из многочисленных сухих листьев, присмотрелся: хрупкий, по форме как звезда – таких он раньше и не видел. Порыв ветерка вырвал лист из рук. Под ногами лежал жёлто-коричневый ковёр, расстилавшийся от самого ствола. Всё вокруг цвело и зеленело, а дерево стояло с голыми ветвями.
– И чего ты сбросило листву посреди весны? – спросил Кип вслух.
Под деревом не росла трава, даже сорняков не было. Кип сначала решил, это потому, что дом отбрасывает сильную тень, но теперь подозревал, что на то есть другие причины. Лопаткой он вырыл небольшую ямку – размером с кулак – и пересадил в неё один из цветков, привезённых в горшке. Утрамбовал землю вокруг стебля и корней, но не плотно – так, чтобы растение хорошо держалось.
Опираясь на костыль, Кип пошёл за лейкой, а когда возвратился, чуть не задохнулся от изумления.
– Ничего себе!
Цветок, посаженный минуту назад, валялся на земле, красные лепестки стали коричневыми. Поставив лейку на землю, Кип бросился к растению: стебель завял, листья пожухли. Никаких сомнений: цветок погиб.
Ещё несколько раз Кип повторял эксперимент, и всегда с одним и тем же результатом. Он посадил под деревом дюжину разных цветов: помещал на разную глубину, поразному поливал, поразному уплотнял почву… Все до единого растения завяли. К обеду вокруг дерева образовалась клумба жухлых цветов. Но самое странное заключалось в том, что уловить момент, когда растение умирало, Кип никак не мог. Он уходил за инструментом, на мгновение отводил взгляд – и всё, цветок лежал на земле.
– Так не бывает, – заключил он, когда увял последний, тринадцатый цветок. Посмотрел на дерево, возвышавшееся над ним. В его тени всё гибнет, но почему?
Кип подошёл к стволу, прикоснулся к шершавой чёрной коре – его тут же хлестнул порыв ветра. Убрал ладонь от ствола – ветер стих. Кип вздрогнул: кажется, только что он получил предупреждение.
На небольшой высоте Кип обнаружил ветви, за которые вполне можно было зацепиться, чтобы залезть повыше. Он потянул было руку к одной из них, но остановился: гладкая, чёрная изогнутая ветвь была вовсе не тем, чем казалась… Кип смотрел на рукоятку топора. Рукоятка была очень старой, такой старой, что сделалась частью дерева. В том месте, где ствол поглотил металл топора, Кип заметил шишку на коре. И тогда он присмотрелся к остальным ветвям: тесак, рукоять охотничьего ножа, ржавая пила и даже чтото похожее на рукоять меча! Некоторым с виду было много столетий, некоторые выглядели совсем свежими, но ни одному из орудий не удалось достичь цели.
– Поле боя, – шепнул себе Кип и пошёл прочь от дерева.
И представить страшно, какая история была связана с каждым из предметов. Ясно только, что многие – очень многие – пытались уничтожить дерево, но их ктото остановил. Или чтото…
Оставалось ещё одно место, которое могло дать ответы на многие вопросы. Место, которого Кип избегал всё утро, но даже сейчас он чувствовал его под ногами, слышал его зов. Сглотнув комок в горле, Кип направился туда.
Они с Молли полночи слушали, как страшный человек копал землю – копал медленно и размеренно, и ритм вонзавшейся в землю лопаты напоминал о ритме заунывных протяжных стонов, какие издают плакальщики на могиле. Зачем ночной гость копал? Он чтото сажал? Искал? Прятал? Кип стал расчищать листья граблями, пока не нашёл то место, где копал ночной гость. Яма была до краёв наполнена листьями. Что же под ними? Покрепче ухватив грабли, Кип принялся выгребать листву.
И вот рядом выросла куча сухих листьев ростом с самого мальчика. Яма по форме напоминала окоп – в два раза больше в длину, чем в ширину. Кип отложил грабли и заглянул внутрь: самая обычная с виду яма, он бы тоже такую смог выкопать, будь у него хорошая лопата и достаточно времени. Но чтото в ней было не то, какието сумрачные тени заставили его поёжиться.
Тогда Кип сел на край и спустил ноги. Он тянул время перед следующим шагом. Не такая уж и глубокая яма – он вполне может туда спуститься, если возникнет желание. Но желание не возникало. И Кип бросил вниз костыль. Его верный помощник, его Мужество валялось на дне.
«Теперьто я не отверчусь», – сказал себе Кип и, зажмурившись, сполз вниз. Он ударился и повалился на бок. Сверху посыпалась земля. Кип поднял костыль и встал на ноги. Яма доходила ему до макушки. Если приподняться на носочки, можно было выглянуть наружу и увидеть лужайку, холмы на которой казались отсюда настоящими горами. Внезапно Кип ощутил себя совсем крошечным.
Он нагнулся и всмотрелся в дно ямы: всё истоптано ботинками ночного гостя. Такие же отпечатки оставались в комнате сестры. Провёл ладонью по стенке. Холодная земля посыпалась вниз. Запахло затхлой сыростью – так пахла почва у них на ферме, в Ирландии. Кип заметил чуть прикрытый землёй корень и расчистил его, чтобы получше рассмотреть. Тот был чёрный, узловатый и очень-очень тонкий, почти неживой с виду. Кип взял его между пальцами, и в этот миг случилось удивительное: корень зашевелился.
Кип отпрянул. Набравшись смелости, вновь коснулся корешка – и тот шевельнулся в ответ. Крохотные ниточки-отростки на конце ожили, потянулись к его руке, обхватили палец. Кип оглянулся: мелкие корешки были повсюду, они шевелились, выбираясь из земли. Дерево росло прямо у него на глазах.
– Да ты живое, – прошептал Кип.
И тут же ощутил острую боль. Корень затянулся на пальце, сдавил его. Кип дёрнул рукой, пытаясь вырваться, но ничего не вышло. Он вскрикнул и, только приложив немалые усилия, освободил руку.
Над головой поднялся ветер. Он нёс в яму листья и землю, быстро засыпая мальчику ноги. Кип попытался подтянуться на руках и выбраться, но его отбросило назад сильным толчком. А земля и листья всё сыпались, хороня его заживо.
– Помогите! – закричал Кип, хотя знал, что никто его не услышит: Молли и все Виндзоры были в доме, даже Галилей гдето гулял.
А из земли всё появлялись и появлялись тонкие корешки, обвивая его руки, ноги, шею… Кип снова закричал, вырываясь из плена. Но крик вышел тихий, сдавленный. Он уже не мог шевельнуться под тяжестью листвы и земли. Наступила шелестящая, удушающая тишина. Кип дёрнулся, попытался вывернуться и ощутил, что лица касается чтото твёрдое. Костыль! Его костыль! Его Мужество!
Собрав остатки сил, Кип высвободил правую руку и схватил костыль. Опершись на него, он чуть приподнялся, высвободил вторую руку… И так, перехватывая надёжное Мужество, медленно поднялся на ноги.
Высунув голову изпод листьев, он жадно глотнул воздух. Ветер дул прямо в лицо, не давая открыть глаза, сбивая с ног, словно пытаясь свалить на дно ямы. И тогда Кип поднял Мужество над головой и протянул костыль поперёк ямы, как мост, а затем, опершись здоровой ногой о земляную стенку, сильным толчком выбросил себя на траву. Перекатился на спину, хватая ртом воздух и дрожа всем телом. Ветер стих, всё вокруг замерло.
Руки, лицо, шея у Кипа горели, будто он извалялся в крапиве. И когда он наконец нашёл в себе силы сесть и посмотреть на пульсирующий от боли палец, то увидел, как на кончике пальца выступила красная капелька…
Кип слизнул кровь. Поднял глаза на огромное дерево, раскинувшее над ним чёрную паутину гигантских ветвей. Потрясённо покачал головой. Сердце до сих пор норовило выскочить из груди.
– Кто и зачем решил построить дом рядом с тобой?
20
За зелёной дверью
Утренняя встреча с хозяйкой стала для Молли неожиданностью. Констанция Виндзор была расстроена её отсутствием, но вовсе не злилась.
– Молли! – воскликнула она и почти бросилась к Молли с объятиями. – Мы везде тебя искали! Я боялась, что вы с братом… – она осеклась, отступила и посмотрела на неё со странной улыбкой, – …боялась, что вы сбежали.
Но девочка почувствовала, что на самом деле боялась Констанция вовсе не этого.
– Они ночевали под звёздным небом! Можно нам тоже так? – вмешалась Пенни.
Молли присела рядом с ей.
– Сон на улице испортит твои прелестные волосики, – нежно сказала она.
– Именно так, – согласилась Констанция, пристально глядя на Молли. – Крайне безрассудный поступок. После захода солнца молодой девушке в лесу не место.
Последняя фраза напомнила Молли слова, которые хозяйка произнесла в первый день: «В этом доме вам не место». Она уставилась на Констанцию: интересно, как много она знает о призраке, который ночами бродит по дому? И не изза него ли она так не хотела нанимать их?
Если Констанция и заметила, что платье на Молли превратилось в лохмотья, а волосы слиплись и растрепались, она предпочла промолчать по этому поводу. Зато предложила взять выходной до конца дня и отдохнуть как следует. Но Молли не хотела отдыхать. Она боялась, что, как только закроет глаза, увидит тот самый кошмарный сон о маме с папой или того хуже – увидит во сне его.
Поэтому Молли решила напоследок убраться в доме и только потом сообщить хозяйке, что они уходят. Она не представляла, куда им с Кипом податься, но это было и не важно. Важно было просто уйти отсюда.
Молли помыла голову, переоделась в чистую одежду и принялась в последний раз драить полы. Она тёрла половицы намыленной щёткой и думала – думала о следах, о цилиндре, о ночном госте. И старалась гнать от себя эти мысли, пытаясь пробудить приятные воспоминания: о маме, о папе, о доме…
– Ты же не застрянешь тут навечно?
Вопрос прозвучал откудато сверху. Молли задрала голову: Пенни висела на перилах, как маленькая заскучавшая мартышка.
– Ты эту половицу трёшь уже одиннадцать минут. Я по большим часам засекла.
Молли села на пол, заправила за ухо выбившуюся прядь волос:
– Задумалась, наверное.
Пенни отцепилась от перил и запрыгала вниз по лестнице – иначе она не спускалась.
– А зачем ты вообще стала драить пол? Мама же сказала: возьми выходной и играй.
Молли пожала плечами:
– Если вы не возражаете, мисс Пенни, я предпочту драить пол.
– Я возражаю! – возмущённо заявила Пенни, уперев руки в боки. – Я хочу, чтобы ты со мной играла и рассказывала чтонибудь.
Молли устало вздохнула, опустила щётку в ведро, вытерла руки о передник.
– Ладно. Расскажу тебе одну историю.
Пенни захлопала в ладоши и кинулась к Молли в объятия.
– О благородном петухе Шантеклере? О Шантеклере! Ну пожалуйста!
Молли обняла малышку и начала легонько раскачиваться.
– Это история о двух детях – о брате с сестрой, у которых были ярко-рыжие волосы. Они жили в большом доме с чудесной маленькой девочкой, которая на самом деле была принцессой, но скрывала это от всех.
– Такие принцессы самые лучшие! – пришла в восторг Пенни. – А ты уверена, что в доме? Давай они будут жить в башне, которую стерегут великаны-людоеды.
– Нет, они жили в обычном доме. – Молли положила подбородок Пенни на макушку. – Брат с сестрой заботились о маленькой принцессе и очень её любили. Но однажды… – Она сделала паузу, набрала побольше воздуха в грудь. – Но однажды детям с рыжими волосами пришлось покинуть дом, в котором они жили. Им было очень грустно, сердечки у них болели, но это неминуемо должно было случиться. – Она ещё крепче обняла Молли. – И с тех пор каждую ночь, где бы они ни были, брат с сестрой смотрели на луну и думали, что эта же луна светит над домом маленькой принцессы, а значит, они попрежнему вместе.
Пенни подняла голову и возмущённо посмотрела на Молли:
– Ужасная история!
Молли потупилась:
– Это всего лишь история, мисс Пенни.
Пенни вывернулась из рук Молли и вскочила на ноги:
– А вот и нет! Это про тебя и Кипа. Вы решили бросить нас!
Молли окинула взглядом дом. Меньше всего она хотела, чтобы их с Кипом план раскрылся раньше времени, до того, как она сама расскажет хозяйке.
– Я же не сказала этого…
– Нет, сказала! Ты хочешь бросить меня одну в этом ужасном огромном доме, – выпалила Пенни. И вдруг, охваченная ещё большим ужасом, добавила: – А кто будет рассказывать мне сказки перед сном?
Молли смотрела на малышку и не знала, что ответить.
– Мне кажется, ты для сказок уже взрослая.
– Ничего подобного! Никто для сказок не бывает взрослым. Даже Боженька любит сказки. Ты сама говорила. Обещай, что ты не уйдёшь!
– Не могу, мисс Пенни.
Пенни топнула ножкой.
– Обещай! Обещай! – повторила она. И по лицу было видно, что девочка готова расплакаться.
У Молли сжалось сердце. С какой бы радостью она пообещала Пенни, что никогда её не оставит, что они всегда будут вместе. Но Молли лучше других знала, что такие обещания нельзя давать – потому что невозможно их сдержать. Понурив голову, она тихонько ответила:
– Я не могу…
Малышка закусила губу.
– Ну и ладно! – взвизгнула она. – Не нужны мне твои истории! Обойдусь без тебя!
Пнув ножкой ведро, она убежала. По полу растеклась лужа грязной воды.
– Пенни, постой!
Но малышка уже не слышала её. Молли передвинула ведро и принялась вытирать воду. Она очень расстроилась, что они с Пенни вот так расстанутся, и надеялась, что через час та вернётся, забыв обиду, и остаток дня они проведут вместе. Она будет рассказывать Пенни о принцессах, великанах-людоедах и приключениях. Но эта мысль слабо утешала её. И миллион историй не изменит того, что Пенни останется жить в этом кошмарном доме. Хотя не всё так страшно. У Пенни есть семья. В конце концов, крыша над головой. У неё есть книжки, сладости, украшения и мешки с деньгами…
Читать бесплатно другие книги:
