Галактическая империя (сборник) Азимов Айзек
— Да? — переспросил Байрон. — Тогда летим на Лингану. Одно место, я думаю, стоит другого.
Мысли об отце вывели его из равновесия, и по сравнению с этим все остальное не имело значения. Пусть будет Лингана.
Пусть будет Лингана! Легко сказать. Но как добраться на этом суденышке до планеты, удаленной на тридцать пять световых лет отсюда? Двести триллионов миль. Двойка с четырнадцатью нулями после нее. Если лететь со скоростью десять тысяч миль в час (максимальная скорость «Беспощадности»), то понадобится более двух миллионов лет, чтобы добраться туда.
Байрон с отчаянием листал «Справочник космического навигатора» в надежде найти хоть какую-нибудь подсказку. Там в подробностях были описаны десятки тысяч звезд, и каждая изображалась в трех проекциях. Справочник состоял из сотен страниц этих проекций, обозначенных греческими буквами Р (ро), Q (тета), Ф (фи).
Р — расстояние от центра Галактики в парсеках; Q — угол по отношению к Галактической оси (линии, соединяющей центр Галактики и солнце планеты Земля); Ф — угол по отношению к линии, перпендикулярной Галактической оси. Два последних значения выражались в радианах. Совместив три схемы, можно было получить представление о положении планеты в космосе.
Все это были величины заданные. Зная положение планеты и скорость ее вращения, рассчитывались скорость и направление. Это были незначительные, но необходимые расчеты. Миллионы миль — по космическим меркам расстояния ничтожные, но для космического корабля это долгий путь.
Имело значение также положение корабля. Байрон отметил для себя две известных звезды и вычислил по расстоянию между ними и солнцем Родии их настоящие координаты.
Расчеты были сделаны наспех, но оказались достаточно точными, — в этом он был уверен. Байрон рассчитал также, что через шесть часов полета им придется совершить Прыжок. После этого он закончил последние приготовления к полету.
Два других его спутника в это время спали. Он сказал себе, что это хорошо и что ему не хотелось бы, чтобы кто-нибудь крутился под ногами. Тут он услышал слабый звук чьих-то шагов. На пороге стояла Артемида.
— Привет, — кивнул он. — Почему ты не спишь?
— Можно мне войти? — шепотом спросила она. — Я не помешаю тебе?
— Зависит от того, что тебе нужно.
— Я постараюсь все делать правильно.
Что-то она уж слишком покладиста, подумал он.
— Я ужасно боюсь, — сказала вдруг она. — А ты?
Он хотел сказать «нет», но внезапно ему перехотелось притворяться. Он смущенно улыбнулся и ответил:
— Тоже.
Казалось, это успокоило ее. Она уселась на пол, вытянув ноги, и принялась рассматривать груду справочников на столе.
— Ты нашел все эти книги здесь?
— Да, конечно. Без них невозможно управлять космическим кораблем.
— И ты все в них понимаешь?
— Не все. Хотя надеюсь, что понимаю достаточно. Для того чтобы попасть на Лингану, нам предстоит сделать Прыжок.
— Это сложно?
— Нет, если понимать в схемах и уметь читать карту. Но для этого нужен опыт, а его-то у меня и нет. Кстати, мы могли бы совершить несколько Прыжков, но я надеюсь обойтись одним.
Он не хотел говорить ей всего: не хотел ее пугать. В то же время ему было необходимо поделиться своими опасениями с кем-нибудь.
— Есть несколько моментов, которых я не знаю, хотя их нужно знать. Я не уверен в точности моих расчетов.
— И что может произойти, если ты ошибся?
— Мы можем слишком приблизиться к солнцу Линганы.
Она задумалась и потом сказала:
— Ты не представляешь себе, насколько я чувствую себя лучше.
— После того, что я рассказал тебе?
— Конечно. Только что я чувствовала полную нашу беспомощность. Теперь же я знаю, что мы попадем туда, куда стремимся, и что все в наших руках.
Байрон был польщен. Как она изменилась!
— Я не уверен, что все в наших руках.
Она жестом остановила его.
— Да. Я ЗНАЮ, ты сумеешь управиться с кораблем.
И Байрон почувствовал, что он тоже верит в это.
Она повернулась к нему лицом. Он заметил, что она смыла макияж, и удивился, как ей это удалось. Вероятно, с помощью носового платка и мизерного количества питьевой воды. Ее белоснежный воротничок прекрасно оттенял смоль ее волос и глаз. Глаза… Какие они теплые…
Молчание затягивалось. Он торопливо спросил:
— А ты, я думаю, не слишком много путешествовала? Кажется, ты говорила, что летала на пассажирском космическом лайнере?
— Только раз. Но и этого было много. Если бы я не летала на нем, то никогда не встретилась бы с этим противным тиранийским донжуаном… Я не хочу говорить о нем!
Она замолчала. Ее взгляд скользил по полу. Потом она вдруг окликнула его:
— Байрон! Как ты думаешь, история дяди Джила — правда?
— Ты полагаешь, что все может оказаться лишь игрой его воображения? Ведь он мог сам придумать все это, а по прошествии лет поверить в реальность вымысла. Но все-таки не стоит спешить с выводами. В любом случае мы летим на Лингану.
Они были очень близко друг от друга. Он мог коснуться ее рукой, обнять, поцеловать…
Что он и сделал.
Казалось, ситуация не располагала к этому. Только что они говорили о Прыжке и Джилберте, а теперь она, тихая и податливая, лежала в его объятиях.
Первым его порывом было извиниться, но она не делала никаких попыток высвободиться, только положила голову ему на плечо. Глаза ее были закрыты.
Поэтому он не сказал ничего и вновь поцеловал ее, медленно и торжественно. Это было лучшее, что он мог сделать в данный момент, и он понимал это.
Наконец она мечтательно спросила:
— Ты голоден? Я принесу тебе немного концентратов, только разогрею их слегка. Тебе должно понравиться. И мне бы не мешало привести себя в порядок.
Она направилась к двери, но вдруг остановилась. В ее голосе прозвучала легкая насмешка:
— После поцелуев пищевые концентраты должны показаться просто божественными!
Когда в каюту зашел Джилберт (это случилось часом позже), он не выразил никакого удивления по поводу мирно беседующих Арты и Байрона. Не прокомментировал он и тот факт, что рука юноши покоилась на талии его племянницы.
Он спросил:
— Когда мы совершим Прыжок, Байрон?
— Через полчаса.
Прошли полчаса; приборы были включены; разговоры стихли.
Во время «Зеро» Байрон набрал в легкие побольше воздуха и перевел рычаг из крайнего правого положения в крайнее левое.
Корабль тряхнуло, и Байрон на мгновение потерял сознание.
Когда через минуту он пришел в себя, звезды в смотровом окне преобразились. Байрон выровнял судно. Одна из звезд яркой белой точкой сияла перед ними. Байрон направил на нее телескоп. Сверившись со справочником, он сделал вывод:
«Слишком далеко. Но все же это она, Лингана».
Это был первый совершенный им Прыжок, и он прошел успешно.
Глава 12
Прибытие Автарха
Автарха Линганы, казалось, занимает какая-то мысль.
— И вы ждали сорок восемь часов, чтобы сказать мне об этом, — сказал он.
Ризетт вяло возразил:
— Но, сэр, не было никакой необходимости сообщать вам об этом раньше. Если бы мы беспокоили вас по всякому пустяку, ваша жизнь давно превратилась бы в сущий ад. Сейчас мы сообщаем вам об этом, потому что не можем сами принять решение. Это подозрительно, а в нашем положении мы не можем допускать ничего подозрительного.
— Повторите мне все, что вам известно.
Автарх задумчиво смотрел в окно. Окна были самой большой достопримечательностью линганийской архитектуры. Они были средних размеров, невероятно чистые и прозрачные; не столько окна, сколько линзы, отражающие во все стороны свет и открывающие перед любым взглядом великолепную панораму.
Из дворца Автарха была видна часть освещенного солнцем горизонта. Когда солнце оказалось непосредственно напротив окон, они автоматически открылись.
Теория, что архитектура планеты вполне соответствует месту планеты в Галактике, вполне оправдывала себя в отношении Линганы.
Как и окна, Лингана представляла собой весьма живописное зрелище. Это была «планета-государство», в свое время достигшая стабильного экономического и политического развития. В то время как политическая жизнь соседних планет все время менялась, Лингана веками оставалась тем, чем и была, — просто обитаемым миром. Ее стратегическое положение оказалось весьма важным. Именно поэтому она захватила в свои руки торговую монополию. Со всех концов Галактики везли сюда минералы, мясо, зерно, а также продукцию машиностроения, медикаменты, готовые продукты переработки и многое другое.
Из своих окон Лингана видела всю Галактику, хотя и стояла несколько особняком.
Не отводя взгляда от окон, Автарх сказал:
— Начнем с почтового корабля. Где он впервые встретился с гостями?
— Менее чем в ста тысячах миль от Линганы. Точные координаты не имеют значения. С тех пор мы следим за ними. Сейчас они находятся на орбите над планетой.
— Они не приземляются? Ждут чего-то?
— Да.
— Как вы считаете, долго ли они намерены ждать?
— Боюсь, что нет. Мы тщательно наблюдали, но они не посылают никаких сигналов.
— Отлично, — сказал Автарх. — Прервемся на минуту. Они остановили почтовый корабль, что, безусловно, является нарушением нашего Договора о Взаимодействии с Тиранией.
— Я сомневаюсь, что они тиранийцы. Их действия скорее похожи на действия заключенных, бежавших из тюрьмы.
— Возможно, таким образом они пытаются сбить нас с толку. В любом случае все это направлено лишь на одно: они хотят встретиться со мной.
— Да, они настаивают на встрече с Автархом.
— Больше ничего?
— Больше ничего.
— Они не входили в почтовое судно?
— Нет. Мы все время прекрасно их видим. За штурвалом находится молодой человек аристократической наружности. Он попросил передать вам одно слово: «Джилберт». Говорит это вам что-нибудь?
Автарх, как бы не слыша вопроса, продолжал смотреть в окно. На Лингане не всегда царила власть Автархов. Когда-то ею управляли различные династии мелких удельных князьков. Это были сплошь аристократические семьи. Они были чрезвычайно богаты, и их мало волновали проблемы землевладения.
Из-за этого Лингану постигла обычная в таких случаях участь. Власть переходила от одной семьи к другой. Интриги и дворцовые перевороты стали хроническими, так что если Родия была образцом политической стабильности, то Лингана могла служить образцом беспорядка и анархии. «Безалаберный, как Лингана», — говорили люди.
Соседние планеты объединялись в группы и становились могущественнее, а на Лингане гражданская война становилась неуправляемой. Поэтому соседи путем долгой цепи интриг заменили многих князьков одним сильным правителем, сосредоточив в одних руках всю власть.
При Автархии Лингана укрепилась и стабилизировалась. Даже Тирания относилась к ней с некоторым почтением. В то время как другие планеты Королевств Космической Туманности уже давно были верными вассалами Тирании, Лингана подписала с ней Договор о Взаимодействии, теоретически дающий обеим сторонам равные права.
Автарх правильно оценивал ситуацию. Он знал, какую опасность несет для грядущих поколений Тирания. И сейчас появление тиранийского корабля могло стать началом конца, началом полного краха.
Он спросил:
— На корабле есть солдаты?
— Очевидно, нет. Массометр показывает присутствие всего троих.
— И что же ты предлагаешь?
— Не знаю. Единственный известный мне Джилберт — это Джилберт из Хенриадов с Родии. Вы знакомы с ним?
— Я видел его во время моего последнего визита на Родию.
— Вы, конечно, ничего ему не рассказывали?
— Конечно.
Глаза Ризетта округлились.
— Возможно, это ловушка, и Джилберт используется в качестве приманки.
— Я думал об этом. Конечно, прибытие корабля подозрительно. Меня долго не было на Лингане, и я вернулся только на прошлой неделе, а через несколько дней опять собираюсь уезжать. Они застали меня именно тогда, когда меня МОЖНО БЫЛО застать.
— А может, это совпадение?
— Я не верю в совпадения. Но есть способ проверить наши подозрения. Я посещу это судно. Один.
— Это невозможно, сэр. — Ризетт был ошеломлен. Его лицо покраснело до такой степени, что приняло почти малиновый оттенок.
— Ты споришь со мной? — раздраженно спросил Автарх.
И именно потому, что он был Автархом, Ризетт сказал:
— Как вам будет угодно, сэр.
Пассажиры «Беспощадности» вот уже два дня болтались на орбите.
Джилберт, наблюдавший за Линганой, был твердо уверен, что за ними тоже установлено постоянное наблюдение. Байрон, бреясь, выслушивал его доводы по этому поводу.
Добрившись, он осмотрел свое лицо в зеркале, и тут в дверном проеме возникла Артемида.
— Я думала, ты собираешься спать.
— Я спал, — ответил он, — а потом проснулся. — Он посмотрел на нее и улыбнулся.
Она потрогала его щеку:
— Ты выглядишь сейчас как восемнадцатилетний. Они все еще наблюдают за нами?
— Да. Неужели это тебя беспокоит?
— Я нахожу, что это глупо.
— Можешь объяснить почему, Арта?
— Почему бы нам не приземлиться на поверхность Линганы?
— Мы подумаем об этом. Пока что мы не готовы для подобного риска. Лучше все же немного подождать.
Джилберт вдруг воскликнул:
— Говорю вам, они движутся!
Байрон подскочил к экрану. Прочитав показания массометра, он обернулся к Джилберту:
— Наверное, ты прав.
Он присел к компьютеру и стал внимательно изучать его показания.
— К нам направляется маленький корабль, Джилберт. Как ты думаешь, тебе удастся наладить с ним связь?
— Я попытаюсь, — ответил Джилберт.
— Запомни: не видеосвязь, а только звуковую.
Менее десяти минут понадобилось Джилберту, чтобы выполнить его задание. Теперь Байрон знал планы линганийцев.
Он повернулся к Артемиде:
— Они собираются послать к нам человека.
— А мы обязательно должны им это позволить?
— А почему бы нет? Одного человека! Мы ведь вооружены!
— Но что будет, если мы подпустим их корабль слишком близко?
— Мы на тиранийском военном корабле, Арта, и одолеем их, даже если перед нами лучшее судно Линганы. У нас есть пять крупнокалиберных бластеров.
— А ты умеешь ими пользоваться?
— К несчастью, нет. Пока еще нет. Но ведь линганийцам это, как ты понимаешь, неизвестно.
Через полчаса на экране появилось судно. Как только радар поймал его, Джилберт в восторге завопил:
— Это яхта Автарха! Его личная яхта! Я же говорил, что упоминание одного лишь моего имени тут же привлечет его внимание!
Они установили с яхтой радиосвязь, и чей-то голос из трубки сказал:
— Готовы к принятию на борт?
— Готовы, — ответил Байрон. — Только одного человека.
— Одного человека, — был ответ.
Яхта подошла ближе, раздался металлический скрежет. Потом корабль линганийцев слегка отдалился от судна наших друзей, и между обоими кораблями возникла крепкая прозрачная галерея, напоминающая туннель. По этому туннелю мог пройти человек, и при этом ему не нужны были никакие средства защиты, которыми он пользовался бы в открытом космосе.
Байрон увидел, как из линганийского корабля вышел человек в скафандре и уверенно пошел в их сторону. Лицо было скрыто шлемом. Человек шел достаточно быстро; он был уже совсем близко. Через пять секунд гость подошел к люку, который открылся, и пришелец скрылся в его недрах, после чего люк автоматически был задраен.
Войдя в кабину, пришедший снял с себя скафандр, левой рукой отбросив со лба непослушные волосы.
— Ваше Сиятельство! — бросился к нему Джилберт. С нотками триумфа в голосе он воскликнул: — Байрон, это Автарх собственной персоной!
Но Байрон, сперва потерявший, а потом лишь частично обретший дар речи, сумел сказать только одно:
— Джоунти?!
Глава 13
Автарх решает остаться
Автарх непринужденно расположился в одном из мягких кресел.
— Давно я не проделывал подобных упражнений, — сказал он. — Но это как умение плавать: научившись один раз, забыть невозможно. Привет, Фаррилл! Добрый день, милейший господин Джилберт! А это, если мне не изменяет память, дочь Правителя, леди Артемида!
Он достал длинную сигарету, бережно взял ее в рот и зажег, причем для этого ему понадобилось просто сделать легкий выдох. Воздух наполнился приятным запахом хорошего табака. Затем он сказал:
— Не ожидал так быстро вновь встретиться с тобой, Фаррилл!
— А может, не ожидал этого никогда? — грубо поинтересовался Байрон.
— Кто знает? — согласился Автарх. — Конечно, если вспомнить, что сам Джилберт не умеет управлять космическим кораблем, если вспомнить, что я сам послал на Родию молодого человека, который УМЕЕТ управлять космическим кораблем и который вполне способен похитить тиранийское судно, если вспомнить, что, по донесениям наблюдателей, один из пассажиров корабля молод и обладает аристократической наружностью, напрашиваются очевидные выводы. Я не удивился, увидев тебя.
— А мне кажется, ты удивлен, — возразил Байрон. — Думаю, ты чертовски удивлен, увидев меня. По-твоему, я знаком с логикой слабее, чем ты?
— Я крайне высокого мнения о тебе, Фаррилл.
Автарх сохранял невозмутимость, и Байрон почувствовал себя совсем глупым мальчишкой. Он повернулся к остальным:
— Этот человек — Сандер Джоунти. Я рассказывал вам о нем. Конечно, по совместительству он может быть Автархом Линганы, или пятьюдесятью Автархами одновременно. Это безразлично. Для меня он — Сандер Джоунти.
Артемида произнесла:
— ОН — это человек, который…
Джилберт перебил ее. Он был возмущен:
— Контролируй себя, Байрон. Ты что, сошел с ума?
— Это — тот самый человек! Я НЕ сумасшедший! — выкрикнул Байрон. Он с трудом держал себя в руках. — Ладно. Думаю, нам не о чем спорить. Покинь мое судно, Джоунти. Уже достаточно было сказано. Вон с моего судна!
— Мой дорогой Фаррилл! Но почему?
Джилберт издал булькающий звук, но Байрон не повернул в его сторону головы. Он смотрел на Автарха.
— Ты совершил одну ошибку, Джоунти. Только одну. Ты не предусмотрел, что там, на Земле, я вернусь в свою комнату и возьму часы, которые всегда служили мне также индикатором. Индикатором радиации.
Автарх пускал в потолок аккуратные колечки дыма и улыбался.
— Так вот, Джоунти, они никогда не светились голубым светом. В ту ночь в моей комнате не было никакой бомбы. Это была только хлопушка! Ты не станешь этого отрицать, потому что именно ты подложил ее. Ты же организовал и остальную часть комедии! Да, той ночью ты был великолепен!
Байрон ждал реакции, но Автарх просто с видимым интересом кивнул. Байрон разозлился. У него сложилось впечатление, что он бьет по воздуху.
— Мой отец был казнен. Я и так скоро узнал бы об этом. Тогда я мог бы вернуться на Нефелос, а мог бы и не возвращаться. Я мог бы проанализировать свое положение и найти из него правильный выход. Но ты решил отправить меня на Родию, к Хенрику. Я послушал тебя: ведь ты, казалось, спас мне жизнь; ты все знал и мог дать дельный совет. Но ты забыл предупредить меня, что капитан корабля, на который ты усадил меня, был отлично осведомлен о том, кто я и откуда. Ты забыл предупредить меня, что я окажусь в руках Тиранов еще до того, как попаду на Родию. Или ты будешь это отрицать?
Он сделал длинную паузу. Джоунти сосредоточенно дымил сигаретой.
Джилберт стиснул руки у груди:
— Байрон, ты ужасен. Автарх не может…
Джоунти посмотрел на него и спокойно возразил:
— Твой Автарх все может.
Он погасил сигарету.
— Байрон прав, и я подтверждаю каждое его слово. Бомба действительно была подложенной мною хлопушкой, и я послал тебя, Байрон, на Родию, зная, что ты будешь арестован тиранийцами.
Лицо Байрона прояснилось. Он сказал:
— Когда-нибудь я отомщу тебе, Джоунти. Сейчас ты Автарх Линганы, и за тебя готов вступиться целый флот. Но «Беспощадность» — это мое судно, и я его капитан. Надевай свой скафандр и убирайся вон. Твой туннель все еще на месте.
— Это не твое судно. Ты скорей пират, чем пилот.
— Я повторяю: даю тебе пять минут на облачение в скафандр.
— Пожалуйста, не драматизируй ситуацию. Мы нужны друг другу, и я не намерен уходить.
— МНЕ ты не нужен. Ты не был бы мне нужен, даже если бы на нас напали тиранийцы и ты принял бы мою сторону.
— Фаррилл, — улыбнулся Джоунти, — ты говоришь и действуешь как младенец. Я дал тебе высказаться. Дай же теперь высказаться мне.
— Нет. Я не вижу причин слушать тебя.
— А это ты видишь?
Артемида вскрикнула. В грудь Байрона уперся бластер.
— Это — предупреждение, — продолжил Джоунти. — Прошу простить меня за вынужденную меру, но, возможно, это поможет мне заставить тебя слушать.
Оружие его было предназначено не просто причинять боль. Оно должно было убивать.
Джоунти сказал:
— Много лет назад я организовал жителей Линганы против Тирании. Знаешь ли ты, что это значит? Это было нелегко. Это было почти невозможно. Окружающие нас Королевства оказались абсолютно беспомощны. Но и в них жили люди, желающие нам помочь. Твой отец делал это наиболее активно — и был убит. Помни это! Гибель твоего отца явилась для нас ударом. Значит, тиранийцы способны добраться и до нас. Поэтому мне пришлось отправить тебя к Хенрику, чтобы сбить их с толку. Это удалось. Пойми, у меня не было выбора. А потом, есть еще одна вещь, документ…
— Какой документ? — прервал его Байрон.
— Не спеши. Я уже сказал, что твой отец работал на меня. Так что мне известно все, что знал он. Тебе стало известно о документе, и вначале нам всем было выгодно, чтобы ты поискал его. Но после смерти твоего отца это оказалось ненужным. Более того, пришлось убрать тебя с Земли, пока ты не удостоился пристального внимания тиранийцев. Мне это удалось.
Читать бесплатно другие книги:
