Самый близкий враг Хантер Кара

– Тебе здесь нечего делать, – повторяет ее брат, хмурясь. – Она внизу. И все узнает.

– Ничего она не узнает, – беззаботно отвечает Дейзи, не глядя на него. – Она никогда ничего не знает.

Девочка слезает со стула и подходит к высокому трюмо. На ней надеты голубое бикини и блестящие босоножки, с открытыми носами и без задников, на высоких каблуках. Дейзи замирает, а потом подходит к зеркалу, останавливается, отставляет бедро и принимает кошачью позу. После чего поворачивается и через плечо посылает воздушный поцелуй своему изображению в зеркале.

Лео приближается к одному из шкафов, усаживается перед ним на пол и начинает бесцельно вытаскивать из него вещи, глядя на них без всякого интереса. Пара кроссовок, махровое полотенце, толстовка с капюшоном… Из кармана вываливается что-то твердое, прямоугольное, и этот предмет со стуком падает на пол. Дейзи оглядывается на брата:

– Тебе нельзя об этом знать.

Лео поднимает упавшую вещь и рассматривает ее.

– Чей это телефон?

– Я же сказала – это секрет.

Телефонистка принимает звонок в 17:30. Потом его несколько раз проверяют и перепроверяют, записывают все детали, и только после этого около 18:15 он доходит до меня. Я сижу в своем кабинете у Святого Алдэйта, а Куинн рассказывает мне о том, как мы не смогли разыскать никаких следов того, где был Барри Мэйсон во вторник во второй половине дня, и определить точное время, когда он в тот день вернулся в «Усадьбу у канала».

– Вся проблема в том, что Мэйсон обычно часто заезжает домой в течение дня, – говорит Гарет. – Заскакивает между посещениями разных объектов. Поэтому люди привыкли видеть его пикап в разное время дня. Он никому не бросается в глаза. Да и на подъездной дорожке, как правило, стоит машина Шэрон, а не его.

Я подхожу к окну и выглядываю на улицу. На противоположной стороне, перед гипермаркетом «Теско», мальчик играет с маленькой серой собачонкой, крутя вокруг себя теннисный мяч на длинной леске. Я вздыхаю. Собака – не единственное живое существо, которое сейчас бегает кругами.

– Послушайте, – говорит наконец Куинн. – Надеюсь, вы не будете возражать, но я хочу сказать: вам не кажется, что мы с самого начала где-то ошиблись?

Я жду.

– В чем именно? – уточняю после паузы.

– Вы же сами говорили, что Дейзи вполне могла самостоятельно уйти из дома, пока Шэрон не было. Скорее всего Лео этого вообще не заметил бы. Разве не могло быть так, что бедная глупышка просто убежала? С такой семейкой ее никто за это не осудил бы.

– Я думал об этом, – вздыхаю я. – Но прошло уже два дня. С тем количеством людей, которые ищут ее в поле, и принимая во внимание то, что ее портрет показывают во всех средствах массовой информации, мы уже давно ее нашли бы. Так или иначе.

– Тук-тук… – В дверях появляется Гислингхэм с кучей бумаг под мышкой. – Нам только что позвонила женщина, которая узнала Барри Мэйсона во время телевизионного обращения…

– Да неужели? – Голос Гарета полон иронии. – Думаю, что его узнали человек сто. Из тех, кого он кинул. Честно говоря, меня удивляет, что исчез не он сам – наверняка многие мечтают о том, чтобы прибить его.

Форму высказывания можно обсуждать, но по сути все верно.

За спиной у Куинна Крис строит гримасу.

– Если позволите, я договорю, – продолжает он. – Так вот, эта женщина – Эми Кэчкарт – говорит, что его зовут вовсе не Барри Мэйсон. Его имя – Эйдан Майлс.

Мы с Куинном обмениваемся взглядами.

– И кто же, черт побери, этот Эйдан Майлс? – вырывается у меня.

Гислингхэм открывает свой блокнот:

– Лет тридцать с небольшим, разведен, квартира в Кэнэри-Уорф, работает в сфере банковских инвестиций. Детей нет, но готов рассматривать предложения. Любит фитнес, путешествия, французскую кухню и остальные прелести жизни.

– Какого черта…

– Это его профиль. На FindMeAHotDate.com[41].

По-видимому, у нас отваливаются челюсти, потому что констебль усмехается:

– Правда. Я ничего не придумываю.

С этими словами Крис кладет бумаги на мой стол.

– Эта женщина – Эми Кэчкарт – переписывается с ним вот уже несколько недель. Вот то, что она пере-слала мне, – полюбуйтесь.

Он искоса смотрит на Куинна. Один-ноль в пользу детектива-констебля.

Гарет тем временем поспешно просматривает распечатки.

– Неудивительно, что Мэйсон не хотел, чтобы его лицо показывали по телевизору. Эта женщина с ним встречалась?

– Пока нет. Но вы посмотрите на фото из профиля – совершенно очевидно, что это он. Хотя если сейчас вы зайдете на сайт, то ничего там не найдете. Все удалено на следующее утро после исчезновения Дейзи.

Я откидываюсь на спинку кресла.

– Значит, тот, кто догадается, чем он занимался, когда, по его словам, должен был откачивать воду в Уотлингтоне, приза не получит.

– А этого достаточно для получения ордера?

– На обыск в доме – думаю, нет. А вот разрешение на доступ к его банковским картам и телефонным звонкам получить можно. Я займусь этим.

Запись беседы с Фионой Вебстер

Место: Барж-клоуз, № 11, Оксфорд,

21 июля 2016 г., 17:45

Присутствует: детектив-констебль В. Эверетт

ВЭ: Спасибо, что согласились вновь встретиться со мной, миссис Вебстер. Я знаю, что сейчас всем нелегко.

ФВ: А вы не знаете, сколько еще здесь пробудут средства массовой информации? Они превращают округу в свинарник. Везде мусор, пивные банки, а что касается парковки…

ВЭ: Кажется, вы говорили, что ваша дочь, Меган, учится с Дейзи в одном классе?

ФВ: Все правильно. Хотя я так никогда и не пойму, как все мы, бывшие на вечеринке, не заметили, что там была не она. По-видимому, все дети знали, что девочки обменялись костюмами, но забыли поделиться этим фактом со своими отсталыми предками.

ВЭ: Насколько я знаю, дети в этом семестре должны были написать сказку?

ФВ: Ну конечно. И это всем очень понравилось. Даже мальчикам.

ВЭ: А о чем написала Меган?

ФВ: Обычная смесь из принцесс, гномов и злых мачех. Рапунцель встречается с Золушкой, с добавлением «Храброй сердцем» в придачу.

ВЭ: Удивительно, почему мачехи в сказках всегда злые? Я бы дважды подумала, прежде чем выходить замуж за мужчину с маленькими детьми, – такое впечатление, что, что бы ни делала, ты все время как на ладони.

ФВ: Пусть вас это не смущает, милочка. По своему опыту могу сказать вам, что родные матери для детей такого возраста тоже все как на ладони. Все, что вы делаете, – все не так. Знаете, я совсем не удивлюсь, если узнаю, что злая мачеха в сказке Меган полностью списана с меня.

ВЭ: Смешно это слышать… На рисунке Дейзи у женщины в точности такие же туфли, как и у ее мамы.

ФВ: Вы о шпильках Шаз? Забавно, а подошвы у них тоже красного цвета? Шэрон утверждает, что это настоящие «лабутены», но мне кажется, она просто намазала подошвы лаком для ногтей. Боюсь, что здесь, у нас, эти туфли превратились в ее торговую марку – она носит их постоянно, независимо от погоды или от того, на какое мероприятие направляется. Однажды я видела, как Шаз завязла в них на бровке поля, когда Лео играл в футбол. После этого весь день стонала. Кажется, больше она не посетила ни одной игры.

ВЭ: А Барри посещает? Я имею в виду, футбольные матчи?

ФВ: Иногда. Но не часто. Они с Лео не очень близки.

ВЭ: Но я помню, как вы говорили, что Барри был очень близок с Дейзи – «вечные отношения между отцами и дочерями»… И еще что-то насчет того, что он все время носил ее на плечах.

ФВ: Ну да. Правда, в последнее время я этого не видела.

ВЭ: Но они по-прежнему близки?

(Пауза.)

ФВ: Вы к чему клоните? Хотите спросить у меня, не растлевал ли Барри собственную дочь?

ВЭ: А мог?

(Пауза.)

ФВ: Честно говоря, это уже не в первый раз, как я задаю себе этот вопрос после исчезновения девочки, но никак не могу ответить ни «да», ни «нет». Около года назад, когда они только переехали, он не отлипал от нее, но в последнее время, когда я видела их вместе, она явно старалась держаться на расстоянии. Но то же самое можно сказать про моего мужа и Элис. Многое меняется в промежутке между шестью и восемью годами. Девочки становятся стеснительными – стесняются даже своих отцов.

ВЭ: А было еще что-то, что, может быть, не привлекло вашего внимания раньше, но теперь…

(Пауза.)

ФВ: Вы знаете – есть кое-что. Я совершенно об этом забыла, но недели три назад Барри приехал забрать Дейзи из школы. Такое нечасто случается, но, кажется, Лео в тот день ходил к врачу, так что Дейзи забирал Барри. Я находилась недостаточно близко, чтобы понять, что между ними произошло, но девочка неожиданно начала визжать и плакать. А обычно Дейзи очень спокойная и сдержанная. Короче, Барри решил разыграть карту слегка умом тронувшегося папаши – весь из себя такой «что-же-мне-теперь-делать?», вы меня понимаете… В тот раз я не обратила на это внимания, подумав, что это еще один способ обратить на себя внимание аппетитных мамочек. Но сейчас, когда я об этом думаю, мне это кажется немного странным.

ВЭ: А каков он – я имею в виду вообще? Например, с вами?

ФВ: Хотите знать, не подкатывал ли он ко мне? Знаете, он такой… любит распускать руки, все время трогает вас или за предплечье, или пониже спины. Как говаривал мой бывший босс: с ним опасно ездить в такси. Правда, он был очень осторожен и всегда держался в рамках, но я представляю, что произошло бы, получи он ответный сигнал. Он принадлежит к категории парней, которые всегда в поиске и руководствуются принципом: если долго мучиться, что-нибудь получится.

ВЭ: А как к этому относится Шэрон?

ФВ: Боже, он не позволяет себе такого в ее присутствии! Она очень ревнивая. Настоящее чудовище с зелеными глазами. Я помню, как она волком смотрела на Джулию Коннор лишь потому, что Барри сказал что-то о том, что та похудела. Для Шэрон это очень болезненная тема.

ВЭ: В сказке Дейзи тоже было чудовище. С хоботом и с хвостом крючком, как у свиньи.

ФВ: Ну что ж, по мне, так хоть какое-то разнообразие… Не все же драконов изображать.

ВЭ: А кстати, вы случайно ничего не слышали о свиньях?

ФВ: О свиньях?

ВЭ: Это тема возникла в разговоре с Нанкси Чен.

ФВ: Нет, простите. Я совсем без понятия.

ВЭ: Понятно. Что ж, спасибо. И последнее, миссис Вебстер. Эти флирты Барри – Дейзи о них знала, как вы думаете?

ФВ: Хороший вопрос. Она очень умна. И очень наблюдательна. Так что я не удивлюсь, если она знала. Совсем не удивлюсь.

Отправлено: 21/07/2016, 17:58

Отправитель: Richard.Donnelly@poplaravenue- medicalcentre.nhs.net

Адресат: [email protected]

Копия: [email protected]

Тема: Дейзи Мэйсон

Благодарю вас за ваше письмо. Вы должны понимать, что существуют определенные правила, касающиеся конфиденциальности данных о здоровье пациентов, но я осознаю важность и срочность вашего запроса. Моей первоочередной задачей является защита интересов моих пациентов, и, имея это в виду, я не вижу проблемы в том, чтобы подтвердить вам, что не заметил у Дейзи Мэйсон никаких следов, говорящих о том, что она была растлена. В случае если б у меня возникли подобные подозрения, я незамедлительно принял бы соответствующие меры. Последний раз, когда я видел ее (это было три недели назад), она была довольно взволнована, но это ни в коем случае не говорит о том, что она подвергалась насилию. Тогда я объяснил это себе повышенной возбудимостью ребенка.

Вы ничего не спрашиваете меня о Лео Мэйсоне. Около двух недель назад он был у меня на регулярном осмотре – это случилось как раз накануне моего отъезда в отпуск. Во время осмотра я обнаружил у него серьезные царапины и ушибы, которые миссис Мэйсон объяснила отсутствием порядка на игровой площадке. Перед своим отъездом я коротко обсудил этот вопрос со школьной медсестрой и собираюсь вновь встретиться с ней на следующей неделе. Так что после этого я планирую сообщить вам полученную информацию.

Если я еще чем-то могу вам помочь, то прошу сообщить; но имейте в виду, что в будущем я не смогу дать вам никакой дополнительной информации ни о детях, ни о мистере или миссис Мэйсон без соответствующего официального запроса.

В 18:35 Верити Эверетт нажимает кнопку звонка в доме № 5 по Барж-клоуз. Ожидая, пока ей откроют, она разглаживает свою форму. После всех этих месяцев, что та лежала, нераспакованная, вместе с другими вещами, у нее немного несвежий запах. Верити передвигает ремень чуть ниже, а потом возвращает его на прежнее место – но что бы она ни делала, ей все время кажется, что форма сидит как-то не так. Верити не может понять, как Эрике Сомер удается так здорово носить форму. Не сказать чтобы та сидела на ней так уж сексуально, но, по крайней мере, Эрика не похожа в ней на мешок с картошкой.

У себя за спиной Эверетт слышит, как шумит лагерь представителей прессы, который разбили в конце подъездной дороги, и еще больше натягивает фуражку на глаза. Но все равно ее физиономия появится во всех вечерних выпусках новостей. Отцу это должно понравиться – надо будет позвонить и предупредить его. Хотя он и так не пропустит – со дня смерти ее матери телик в доме работает постоянно. «Джерри Кейл», «Свободные женщины», телемагазин – да что угодно, только не тишина.

И вот дверь открывается. Это Лео. Что на мгновение сбивает девушку с толку.

– Привет, Лео. Я – детектив-констебль Эверетт. Верити Эверетт. А мама или папа дома? – Хотя она прекрасно знает, что никуда они не денутся. Дом же в осаде. Но с чего-то надо начинать…

– Мам! – Мальчик поворачивается. – Опять полиция!

И он исчезает, оставляя констебля стоящей на крыльце и чувствующей затылком батарею камер со вспышками за спиной, пока фотографы пытаются хоть одним глазом заглянуть внутрь. Просто какие-то контрольные выстрелы во всех смыслах. Наконец появляется Шэрон, кутаясь в кардиган.

– Что вам надо? – спрашивает она с раздражением. – Я не собираюсь приглашать вас в дом.

– Это не займет много времени, миссис Мэйсон. Насколько я понимаю, не так давно в школе Дейзи писала сказку…

Хозяйка дома моргает, а потом смотрит за спину Эверетт, на камеры. Кажется, она пытается просчитать, что лучше для ее авторитета в обществе: чтобы ее засняли беседующей с сотрудницей полиции или захлопывающей дверь перед ее носом. Наконец, очевидно, решает, что первое.

– И что?

– Просто интересно, нет ли ее у вас? Учительница не может ее найти.

Шэрон делает гримасу – видно, что она не большая поклонница Кейт Мадиган.

– Не понимаю, для чего вам эта глупость?

– К сочинению Дейзи нарисовала милый рисунок. На нем изображены принцесса и принц, а еще монстр, похожий на свинью…

– Только не говорите мне про свинью. Она в последние недели не рисовала ничего, кроме свиней. Свиньи на шопинге, свиньи за рулем машин, свиньи, выходящие замуж…

– Как странно… А она не говорила, почему?

– А кто ее знает? – Мать пожимает плечами. – Ведь дети никогда не руководствуются в своих поступках логикой. Это напоминает то, как и с кем они дружат. Сейчас это Милли Коннор, а потом вдруг она получает отставку, и теперь это уже Порция и девочка Чен… Я стараюсь этим не заморачиваться.

– Значит, вы читали сказку?

– Недели две назад. Дейзи как раз ее закончила. Я проверила, чтобы она не наделала в ней ошибок.

– А вы не помните, о чем она?

– Да обычная ерунда. Все эти глупости.

– Понимаю. А вы не поищете ее для меня? Может быть, она у Дейзи в портфеле?

– Не думаю, чтобы Барри…

– А его нет.

Это голос Лео. Он стоит у лестницы и раскачивается на нижней балясине.

– Я про портфель, – поясняет мальчик. – Его нигде нет.

– Ты уверен? – Шэрон хмурится. – Я знаю, что видела его у нее в комнате.

Она поворачивается, протискивается мимо сына и поднимается по лестнице. Лео продолжает раскачиваться. Они слышат, как Шэрон наверху передвигает вещи.

– Порция не была… – начинает младший Мэйсон, но вдруг замолкает.

Верити в растерянности смотрит на ребенка.

– Прости. Порция не была кем?..

– Порция не была лучшей подругой Дейзи. Порции она не нравилась.

Сотрудница полиции открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент по лестнице грохочут каблуки, и Шэрон появляется вновь.

– На этот раз он прав. Портфеля нет, но куда…

У себя за спиной Эверетт слышит шум подъехавшей машины, треск камер и град вопросов. Она поворачивается и видит, как по дорожке к ней приближаются Адам Фаули и Гарет Куинн.

– Где ваш муж, миссис Мэйсон? – спрашивает Адам.

– А в чем дело? – Глаза Шэрон превращаются в щелки. – Что вам от него надо?

– Мы можем поговорить или здесь, – предлагает Фаули, – на глазах у всех этих журналистов, или пройти в дом – решать вам.

Хозяйка слегка поворачивает голову, не отрывая от него глаз.

– Барри!

Когда отец Дейзи появляется, в одной руке у него банка пива, а в другой – таблоид.

– Надеюсь, что у вас веские причины…

– Сегодня вечером в наш штаб поступил звонок, мистер Мэйсон, – начинает Адам. – От некоей мисс Эми Кэчкарт. Создается впечатление, что в последние три недели вы с ней активно переписывались.

Шэрон хватает мужа за руку.

– О чем они говорят? Кто эта женщина, черт побери?!

– Никто, – отвечает Барри, стряхивая ее руку, но лицо его становится белым. – Я никогда не встречал никого по имени Эми Кэчкарт.

– Это правда, миссис Мэйсон. Если быть до конца точным, то ваш муж действительно никогда не встречался с мисс Кэчкарт. Но он, очевидно, планировал встречу, – сообщает Фаули. – То есть я хочу сказать, для чего еще регистрироваться на сайте знакомств?

– На сайте знакомств? – Шэрон вне себя. – Ты что, реально был на этом гребаном сайте?!

– Боюсь, что это так, миссис Мэйсон. Используя фальшивое имя и мобильный с предоплаченным тарифом. Я ни в чем не ошибся?

Куинн вмешивается как раз вовремя – в тот самый момент, когда Шэрон нацеливается на физиономию своего благоверного. «О боже, – думает Эверетт, ощущая за спиной вспышки камер, – у прессы сейчас, должно быть, именины сердца!»

– Мне кажется, мистер Мэйсон, – говорит Фаули, в то время как Гарет заталкивает Шэрон в дом, – что вы хотите продолжить беседу в участке.

Барри с ничем не прикрытой яростью смотрит на Адама. Под левым глазом у него царапина. Наконец он расправляет плечи и сует газету и банку в руки Эверетт, прежде чем повернуться к инспектору:

– Давайте покончим с этим раз и навсегда.

7 июня 2016 года, 10:53

42 дня до исчезновения

Этнографический музей Питта Риверса[42], Оксфорд

Яркий солнечный день – три учительницы из школы Епископа Христофора стараются превратить неуправляемую толпу школьников в нечто хотя бы отдаленно напоминающее очередь. Одна из них – Кейт Мадиган, вторая – Мелани Харрис, а третья – Грания Таунсенд, одетая в убийственное сочетание ботинок «Доктор Мартенс» и кардигана с цветочным принтом и кружевным воротничком. У старших детей уже скучающий вид, потому что они не знают, что такое «этнографический» и заранее скептически относятся ко всему, что называется «музеем».

– Вы меня только послушайте, – говорит Грания, – это не похоже ни на один музей, в котором вы были до сих пор, я вам обещаю. Здесь вы увидите жабу, утыканную иголками, кукол вуду[43], ведьму в бутылке и тотемный столб. Настоящий большой тотемный столб. Если помните, мы видели такой в книге про коренных жителей Америки.

Ее слова вызывают некий интерес. Один из мальчиков помладше поднимает на нее глаза:

– Там что, реально есть ведьма в бутылке? А как они ее туда засунули?

– Не думаю, чтобы это было кому-нибудь известно, – ухмыляется Таунсенд. – Бутылку передала музею одна очень старая леди лет сто назад. И предупредила, чтобы во избежание беды ее ни за что не открывали.

– И ее так и не открыли?

– Нет, Джек, никогда. Лучше поберечься, как ты думаешь?

Голова очереди двигается, и Кейт Мадиган ведет младших детей в главную галерею, где те останавливаются и рассматривают тускло освещенное помещение. С потолка свисают африканские щиты и эскимосские шкуры, а на полу перед ними разместилась целая куча витрин, забитых всеми мыслимыми человеческими артефактами: музыкальными инструментами, масками, изделиями из перьев и бисера, погребальными лодками, оружием и латами, глиняной посудой и плетеными корзинами. Все витрины содержатся в идеальном порядке, но внутри каждой из них настоящий хаос из дат и мест происхождения – в котором самураи соседствуют с суринамцами, а Меланезия[44] – с Месопотамией[45]. На некоторых экспонатах еще остались оригинальные таблички – написанные изящным викторианским почерком и прикрепленные шнурками. Как будто время остановилось в 1895 году. Что в какой-то степени и произошло. По крайней мере, в этом месте.

– Мел повела Йонаха Эшби в дамскую комнату. У него, у бедняги, кровь пошла носом. – Кейт Мадиган подходит к Грании. – Мне кажется, он немного перевозбудился. Но я его понимаю. Потрясающее место.

Таунсенд улыбается. Теперь дети разбежались по всему помещению – они задыхаются от восторга, перебегают от витрины к витрине и указывают на различные экспонаты.

– Знаю. Я люблю приводить сюда классы. Чем чуднее экспонаты, тем больше они, по-моему, привлекают детей.

– Тогда неудивительно, что им здесь так нравится.

Грания кивает в сторону витрины, вокруг которой столпился по крайней мере десяток учеников:

– Это тсантсы. Всегда притягивают к себе целую толпу.

– Тсантсы?[46]

– Высушенные головы.

– Тогда это не для меня. – Кейт морщится.

– К этому привыкаешь, – ухмыляется ее коллега. – Можешь мне поверить.

Она подходит к витрине и видит, как Нанкси Чен, очевидно смакуя, читает надпись на ней, а толпа мальчиков таращится на ее содержимое. В витрине расположено с десяток голов, большинство из которых по величине не больше кулака, а некоторые даже меньше. У каких-то сохранились кольца, вставленные в нос, и оригинальные волосы, длина которых совсем не соответствует слегка вытянутым, крохотным и потемневшим лицам.

«Сначала сдирается кожа с головы, – читает Нанкси, – и сам череп и мозг выбрасываются. Рот и глаза зашивают, чтобы злой дух не вышел и не преследовал потом убийцу его хозяина. Потом кожу кипятят в воде, от чего она сжимается».

– Вау, грандиозно омерзительно!

Грания Таунсенд улыбается:

– Они очень старые, и их привезли из Южной Америки. В старые времена люди там полагали, что из головы врага к тебе может перейти его душа и его сила. Во время ритуальных церемоний они носили эти головы на шее.

– Правда? – Один из мальчиков сверлит ее взглядом. – Потрясно!

По другую сторону витрины под табличкой «Отношение к врагам» Лео Мэйсон рассматривает коллекцию декорированных черепов. Некоторые из них украшены ракушками, в лоб других вделаны рога. Тот, что привлек внимание Лео, такой маленький, что, должно быть, принадлежал ребенку. Глазницы проткнуты металлическими шпильками, а сами кости скреплены кожаными ремешками. К Мэйсону подходит один из кураторов выставки.

– Жутковато немного, правда? – спрашивает он приятным голосом.

– Почему у него в глазницы воткнуты эти острые штуки? – спрашивает мальчик, не оборачиваясь.

– Хороший вопрос. Может быть, это месть? Или шаман племени сделал это, чтобы убить злого духа?

Один из детей выглядывает из-за угла витрины и поднимает свои руки, изображая призрака.

– У-у-у-у!

Лео вздрагивает и отпрыгивает назад, хватаясь за пиджак куратора. Мужчина кладет руку ему на плечо.

– С тобой всё в порядке? Может быть, позвать учительницу?

Мэйсон трясет головой, но пиджак не выпускает.

– Тогда, может быть, займешься поисками сокровищ? Где-то в этих витринах спрятаны четырнадцать деревянных мышек. Кое-кто из твоих одноклассников уже ищет их, а учительница сказала, что того, кто найдет их всех, ждет приз.

И вновь Лео качает головой.

– Мне больше нравятся черепа, – произносит он в конце концов.

В дальнем конце зала вместе с группой девочек Кейт Мадиган рассматривает амулеты, фетиши и кукол вуду[47]. Порция Доусон старательно записывает названия разных талисманов в маленькую записную книжку, пока Дейзи Мэйсон как завороженная смотрит на украшения из серебряной филиграни, разложенные на черном бархате.

– Как для браслета с подвесками, – говорит она, глядя на учительницу.

Кейт улыбается:

– Похожи, правда? Я уже их видела. В Италии. Раньше люди вешали такие на люльку младенца, чтобы защитить его и охранить от злых духов, пока он спит.

– Как злая фея в «Спящей красавице»? – уточняет Порция.

– Да, наподобие. – Мадиган подходит поближе и указывает на предметы за стеклом: – Они должны походить на перевернутые вверх ногами ветви. Как омела на Рождество.

Доусон поднимает глаза и читает через стекло табличку, а затем тщательно выводит заглавными буквами «ЧИМАРУТА»[48] и начинает зарисовывать один из подвесков.

– На всех них изображены различные символы удачи, – продолжает объяснять Кейт. – Видишь, Дейзи? Вот луна и ключ, а вот цветок и дельфин.

Какое-то время девочка молчит.

– А они что, реально волшебные, мисс Мадиган? – спрашивает она наконец. – И реально могут отгонять ночью зло?

Лицо учительницы абсолютно серьезное:

– Некоторые люди так думают. Там, откуда я родом, многие старые люди в это верят.

Дейзи все еще не отрываясь смотрит на подвески.

– Хотела бы я, чтобы это было правдой, – с тоской говорит она. – Мне хотелось бы заполучить такую подвеску.

Она смотрит на Кейт Мадиган, а потом переводит взгляд на своего брата. Группа старших мальчиков показывает пальцами на грубо вырезанную из камня статуэтку льва в одной из витрин – они жестикулируют, засовывают пальцы в рот и смеются:

– Нука-тошнотик! Нука-тошнотик!

Голос Дейзи опускается до шепота:

– И еще одну, для Лео.

Когда Верити перевели в Оксфорд, она могла выбрать между викторианским коттеджем на Ботлироуд с двумя комнатами на первом этаже и двумя спальнями на втором, который надо было серьезно ремонтировать, и квартирой с отделкой над химчисткой в Саммертауне. Победила квартира, но только после того, как Эверетт убедилась, что по пожарной лестнице можно попасть прямо на улицу. И важно это было не для нее самой, а для ее кота. Хотя нельзя сказать, что ее большой пятнистый кот-лентяй часто пользовался этим путем. Когда в этот вечер в 21:15 она закрывает за собой дверь, Гектор возлежит на своем любимом кресле и смотрит на нее, мигая из-за резкого света. Констебль бросает свою фуражку на канапе и садится, машинально почесывая Гектора за ухом. Он здорово похож на кота Порции Доусон. Эта мысль, в свою очередь, заставляет Верити вернуться к тому вопросу, который мучает ее с того момента, как она покинула дом Мэйсонов.

Порция.