Воды спят Кук Глен

40

— Ну, что скажешь? — спросила я у Сари. — Нарита пыталась прикрыть тебя. А потом Барунданди вон как убивался из-за того, что случилось с ней.

Сари помахала пальцем — не мешайте, она думает.

— Мурген, что тебе известно об этой белой вороне?

На мгновение заколебавшись, Мурген ответил:

— Ничего.

Мы слишком хорошо его знали, чтобы не понять: в общем и целом он сказал правду, но умолчал о каких-то своих собственных идеях на этот счет.

Сари сказала:

— Тогда поделись с нами, что ты думаешь об этом.

Мурген исчез.

— Какого черта? — набросилась я на Одноглазого. — Вы обещали настроить эту свою штуковину так, чтобы он делал то, что ему сказано.

— Он и делает. По большей части. Может, выполняет какие-то предыдущие инструкции.

Но старому дураку не удалось меня провести. Чувствовалось, что он и сам не знает, куда подевался Мурген.

Душелов действовала быстро и тут же вызвала служащих, которые присутствовали при том, как она ворвалась в Комнату Гнева.

— Слишком большое волнение и напряжение оказались не по силам этой бедной женщине. Я попыталась воскресить ее, но ее душа уже не откликается. Она, должно быть, счастлива там, где оказалась сейчас. — Свидетелей не было, и никто не возразил ей, хотя далекий насмешник засмеялся снова. — Я нашла Радишу. Она спала. Она удалилась в Комнату Гнева и не хочет, чтобы ее беспокоили. Ни сейчас, ни потом. Она уже говорила мне прежде об этом своем желании. Будем считаться с ним, а то как бы с нами не случилось что-нибудь в этом роде. — Она указала на толстуху.

Даже те из служащих, кто заглядывал в Комнату Гнева раньше и видел, что она пуста, должны были признать, что сейчас внутри нее кто-то находился. Дверь была едва приоткрыта и толком разглядеть удавалось немного, но все же… Расхаживая из стороны в сторону, этот кто-то сердито бормотал себе под нос — точно так, как обычно делала Радиша.

— Думаю, всем пора спать. Порядок наведем завтра. — Душелов обежала взглядом лица собравшихся, стараясь выделить и запомнить тех, кто мог причинить беспокойство.

Служащие поторопились убраться, испытывая безмерное облегчение просто от того, что больше не находились рядом с Душеловом.

Она села и задумалась. Прочесть ее мысли, конечно, не представлялось возможным, но потом она начала, как обычно, бормотать на разные голоса. Тогда стало ясно, что она пытается представить себе механизм похищения. И, похоже, даже не исключала возможность, что Радиша сама все это устроила.

Очень подозрительная женщина наша Протектор.

Одного за другим она разыскивала и допрашивала всех, кто имел дело с Минх Сабредил, Савой и Шикхандини, начиная с Джауля Барунданди и заканчивая Делом Мукхараем, тем самым, который обычно собирал мзду с поденных работников.

— Не смей больше делать этого, — приказала Протектор Мукхараю. — Ни ты, ни кто-нибудь другой. Если это повторится, я выверну твое тело наизнанку, засуну тебя в стеклянный шар и повешу над служебным входом. И запущу туда же пару бесенят, чтобы они пожирали твои внутренности в течение полугода, пока ты будешь подыхать. Понял?

Дел Мукхарай прекрасно понял, что ему угрожало. Но до него так и не дошло, почему она хочет лишить его средств к существованию.

У Протектора был пунктик в отношении продажности.

По истечении некоторого времени Протектор выяснила, что во Дворец приходили три женщины и позже три женщины покинули его. Но, похоже, ушли вовсе не те трое, которые вошли. И с тех пор из Дворца не выходил никто комплекции Радиши.

А это означало, что некто, способный дать ответ на кое-какие вопросы, все еще находится внутри.

Злобно усмехнувшись, Душелов предположила, что этот некто проскользнул в нежилую часть Дворца. И отправилась на поиски доказательств.

Гоблин спал на пыльной старой постели. В какой-то момент его храп сменился чиханьем и фырканьем — когда в ноздри забилось слишком много пыли.

Внезапно пронзительный крик заставил его так резко подскочить, что он едва не потерял сознание от сильного головокружения. Повернулся. И не увидел ничего. Зато услышал негромкий смех и странный скрипучий голос, в котором было что-то неуловимо знакомое.

— Просыпайся. Просыпайся. Она идет.

— Кто идет? Кто это говорит?

Ответа не было. Не чувствовал он и присутствия сколько-нибудь сильного колдовства. Да, вот загадка.

Однако кое-какие мыслишки насчет того, кто именно идет, у него имелись. Не так уж много существовало на свете женщин, которые могли бы посреди ночи устроить на него здесь охоту.

Ну, что же, он готов. В маленькой сумке уже лежали две книги из тех, которые Дрема больше всего хотела заполучить. Дотащить все три у него просто не хватило сил. Ловушки были установлены. Оставалось одно — проскользнуть в пустовавшую часть Дворца, которую когда-то занимал Черный Отряд, квартировавший здесь. Существовали такие пути, по которым можно было пробраться, оставаясь незамеченным. Они с Одноглазым обнаружили их еще в прежние времена. Вот только выбираться ночью на улицу у него не было желания, амулет там или не амулет.

Душелов утрачивала большую часть своего чувства осязания, когда затягивала каждый дюйм тела в кожу и надевала шлем. Она не почувствовала прикосновения или противодействия тончайшей нити паутинового шелка, натянутой поперек коридора. Но у нее было хорошо развито потрясающее чувство личной опасности. Прежде чем Чангеш грохнулся на пол, она отскочила в сторону и пустила в ход защиту. Это были рефлексы того рода, которыми обладали только создания вроде нее, Госпожи и Ревуна; именно эти свойства позволили всем им уцелеть на протяжении столь долгого срока. На этот раз соответствующие заклинания были наготове. Они тут же окутали ее со всех сторон, разбрасывая по сторонам искры.

Тень, угодившая в ловушку внутри статуэтки, еще только собиралась выбраться наружу, как была атакована, сжата и скована, а затем изогнута и расплющена, превратившись в скулящий, содрогающийся шарик в одной из затянутых в перчатки рук Протектора. Жизнерадостный юный голос произнес:

— Тебе найдется лучшее применение.

Душелов продолжила путь, внутренне усмехнувшись при мысли, что, может быть, ей представится возможность швырнуть Тень кое-кому в лицо. Коридор просматривался все хуже и хуже, через некоторое время она вообще потеряла ориентацию. Несколько несложных экспериментов убедили ее в том, что это воздействие носило внешний характер. Коридор был опутан легкой паутиной заклинаний, настолько неуловимой, что даже она не заметила бы их, если бы не задержалась тут специально, попытавшись проанализировать свои ощущения.

— Ох, и умные же вы, дьяволы. Сколько времени все это уже находится здесь? Ах! Долго, я думаю, очень долго. Вы еще были в силе, когда затеяли все это. Вы ведь, наверно, прятались здесь. Вот почему я не могла найти вас в городе — вы просто не вылезали отсюда. — И уже совершенно другим голосом она продолжала: — ну-ка, а тут что? Пахнет так, точно за этой дверью прячется кто-то, кому очень страшно. И он даже не потрудился запереть ее. Тупицей меня считает, что ли?

Кончиком сапога Душелов толкнула дверь.

Глиняный Чангеш, установленный на верхнем срезе двери, камнем полетел вниз. Душелов усмехнулась. На этот раз она справилась с Тенью еще быстрее и зажала ее в ладони второй руки. И вошла в комнату.

Никого. Это сразу чувствовалось. Но возникло ощущение… любопытное. Нужно разобраться, в чем тут дело, решила она. Душелов создала маленький огонек и медленно повернулась, стоя на одном месте и читая историю этой комнаты по оставшимся в ней еле заметным следам. Много чего происходило здесь. Не столь уже отдаленная история Черного Отряда в большой степени формировалась именно в этом месте. Оно еще хранило сильный запах застарелого страха, который у Душелова ассоциировался с давно умершим придворным таглианским колдуном Копченым.

По ходу дела она обсуждала все это сама с собой, как обычно, разными голосами, которые спорили друг с другом. Такое у нее было развлечение. Жизнь вообще, по понятиям Душелова, была развлечением, и презанятным.

— А это что такое? — Из-за пыльной старой кровати, где кто-то лежал совсем недавно, выглядывало что-то похожее… Не раздумывая, она вытащила этот предмет, для чего пришлось на мгновенье разжать руку. — Проклятие! Глупость какая!

Понадобилось несколько минут, чтобы восстановить контроль над выскользнувшей из ладони Тенью, действовавшей очень проворно. В конце концов, Душелов зажала обе Тени в одной руке, что им в высшей степени не понравилось. Если Тени что и ненавидели, кроме живых существ, так это друг друга.

То, что Душелов обнаружила, оказалось книгой, половина страниц в которой были вырваны. Больше книг Душелов не нашла.

— Так вот что стало с ними, а я все ломала голову — кому они понадобились? Хотелось бы знать, какая им была польза от этих книг?

Уже собираясь уходить, Протектор еще раз взглянула на растерзанную книгу.

— Чтобы выдрать такое количество страниц, требуется время. И немалое. А это означает, что они не раз приходили во Дворец. Какой из этого следует вывод? А такой, что Радиша не имеет отношения к своему исчезновению. Ну, ладно. Ее больше нет. Если нашим друзьям так хочется, пусть позабавятся с этой маленькой крысой.

В отличие от Душелова, Гоблин в темноте видеть не мог. Но у него было другое преимущество — он хорошо знал то место, по которому шел. Поэтому ему удалось все время держаться впереди нее, а потом выскользнуть через один из старых потайных выходов. Луна давала мало света, то и дело скрываясь за быстро бегущими по небу облаками, которые нагоняла Матушка Буря. Гоблин положил последнего Чангеша на булыжную мостовую в доступном для взгляда месте и бросился бежать. Книги в сумке били его по спине, затрудняя дыхание. Он пробормотал себе под нос что-то вроде того, как ему повезло, что бежать приходится вниз по склону холма. Не повезло ему в другом — что кругом стояла тьма-тьмущая, что Тени вышли на добычу, а он был не слишком уверен в качестве своего амулета, которому минуло вот уже пятнадцать лет. Одна надежда — что город достаточно велик, а ночных убийц не так уж много и никто из них не встретится ему на пути. Он бежал, пыхтя, и сопя, и думая прежде всего о том, как бы его не догнала Душелов.

Ему даже в голову не приходило, что она могла снова подчинить себе Тени, с помощью которых он устроил ей засаду, и послать их вдогонку за ним.

Душелов вышла в ночь неподалеку от того места, где выскользнула наружу ее жертва, и успела заметить, как что-то промелькнуло поперек открытого пространства двора и исчезло в тени. Она обследовала оставленного Чангеша и несколько других мелких предметов, которые выглядели так, точно их выронили в спешке. Потом швырнула две свои Тени в воздух и в то же самое мгновение стукнула каблуком по глиняной статуэтке. Маленькие убийцы тут же бросились по следу коротышки.

К этому моменту она уже нисколько не сомневалась, что преследовала колдуна по имени Гоблин.

Душелов пронзительно вскрикнула. Боль в пятке была такой, какой ей до сих пор испытывать не приходилось. Горло перехватило, страдания сделались почти невыносимы, и все же она не упустила из вида три ослепительно ярких огненных шара, которые рванулись в ночь вдогонку за Тенями, посланными ею за Гоблином. Все еще борясь с чудовищной болью, она создала кинжал и его острием соскребла еще один огненный шар со своей ноги. Он, однако, уже прогрыз тело до кости и даже вглубь нее, повредив ногу до уровня лодыжки. И это несмотря на всю защиту!

— Я искалечена! — почти прорычала она. — Он усыпил мои подозрения. Заморочил мне голову, и я подумала, что это просто еще одна ловушка для Тени, — теперь ни в одном из ее голосов не чувствовалось ни нотки веселья. — Ничего. Хитроумный маленький ублюдок поплатится за это.

Упал еще один огненный шар и прожег дыру в булыжной мостовой. Пересиливая боль, Душелов попыталась встать на покалеченную ногу. И обнаружила, что не в состоянии идти, хотя не потеряла ни капли крови. Огненный шар прижег ее рану.

— Сестра моя любимая, если ты еще жива, я убью тебя за то, что ты изобрела эти проклятые штуки.

И снова послышался смех, эхом отражаясь от защитного вала Дворца.

Что-то белое заскользило в ту сторону, куда убежал Гоблин.

— А пока убью просто кого-нибудь, — пробормотала Душелов и поползла к дворцовому входу на руках и коленях.

Она загнала боль в самый дальний уголок сознания, сконцентрировавшись на разжигании в себе злости из-за того, что в результате этого приключения оказались повреждены ее прекрасные кожаные штаны и перчатки.

41

— Как можно в такое поверить? — спросила я. — Получается, что порча наряда взволновала ее не меньше, чем бегство Гоблина и боль в ноге.

Одноглазый захихикал. Он испытывал безмерное облегчение из-за того, что Гоблину удалось улизнуть.

— Ну, почему же. Вполне верю в это.

— Как? И ты тоже?

— А что ты удивляешься? Все, что она носит, из кожи, а этот материал можно достать только далеко на севере. Что вы, здешние людишки, понимаете в коже? Ей, вероятно, приходится летать за пять тысяч миль каждый раз, как вздумается завести себе новые штаны. А это означает, что ей приходится следить, как бы чего не случилось и с передом, и с задом. В отличие от некоторых… Эй! Ты что дерешься? Не забывай, мы все тут сражаемся на одной стороне.

— Ты веришь этому маленькому ублюдку? — спросила я Сари.

— Пойди спроси Лебедя. — Одноглазый оскалился, показав мне свой зуб. Единственный, который у него остался. — Он расскажет тебе, как эта женщина раздобыла свои первые штаны.

Сари, однако, больше всего занимало дело.

— Что мы предпримем, если она изобразит дело так, точно с Радишей все в порядке? Скольким людям обычно приходится встречаться с княгиней? Их, по-моему, не слишком много. И Тайного Совета больше не существует. Они все у нас. За исключением Могабы.

— Нужно и его сюда затащить, — проворчал Одноглазый.

— Давайте не зарываться. Захватить Великого Генерала будет потруднее, чем всех остальных вместе взятых.

Я задумчиво произнесла:

— Она не станет держать Радишу взаперти слишком долго. Может быть, две недели. Пока она подберет себе новый Совет, который будет отвечать лишь: «Да, мэм!» и «На какую высоту?», — когда она прикажет им прыгать.

Одноглазый выдохнул мощную струю воздуха.

— А что? Верно. Здесь есть над чем подумать.

— Уже подумала, — заявила я. — Захватив Радишу, мы, возможно, поступили даже умнее, чем казалось. Можем предъявить ее, если Душелов начнет уж очень зарываться. И Душелов будет все время помнить об этом. Она не позволит соблазну завести себя слишком далеко. Ни в коем случае, пока она с нами разбирается.

— Она сделает все, что в ее силах, чтобы найти и заполучить обратно Радишу, — сказала Сари. — Я уверена в этом. А это означает, что нам надо поскорее убраться из города.

— Прежде чем я уйду, мне обязательно надо кое-что сделать. Не ждите меня. Мурген, будь другом, постарайся и разузнай все, что сможешь, об этой белой вороне.

Я не стала дожидаться его ответа. Теперь, когда Гоблин был в безопасности, больше всего мне хотелось поговорить с нашей новой пленницей.

Кто-то позаботился о том, чтобы обеспечить Радише хотя бы некоторые удобства. И в клетку ее тоже сажать не стали. По-видимому, Одноглазый счел, что достаточно простеньких заклинаний, способных вызвать удушье.

Она не замечала моего присутствия, что дало мне возможность как следует приглядеться к ней. Об этой женщине ходили устрашающие слухи, когда Отряд впервые прибыл в Таглиос. Она и впрямь показала себя сильным борцом, но годы не прошли для нее даром. Сейчас она выглядела старой, усталой и сдавшейся.

Я шагнула вперед.

— С тобой хорошо обращались, Радиша?

Слабая улыбка скользнула по ее лицу. В глазах на мгновение вспыхнуло выражение одновременно и гнева, и сарказма.

— Я понимаю. Это не Дворец. Но лично мне приходилось радоваться худшему. Включая цепи или отсутствие всякой крыши над головой.

— И шкуры животных?

— Я прожила здесь последние шесть лет. Придется и тебе привыкать к этому. — На самом деле это продолжалось дольше, но мне сейчас было не до точности.

— Почему?

— Воды спят, Радиша. Воды спят. Ты не напрасно ожидала нас. Мы должны были прийти.

Именно в этот момент она окончательно поняла, что к чему. Глаза у нее стали как плошки.

— Я уже видела тебя прежде.

— И не раз. Совсем недавно — во Дворце. И еще давным-давно, также во Дворце, вместе со Знаменосцем.

— Ты ненормальная.

— Я? Одна из нас двоих — уж точно.

Она начала наливаться гневом.

— Это не поможет, — сказала я. — Но если тебе непременно нужно время от времени впадать в ярость, чтобы чувствовать себя лучше, подумай вот над чем. Протектор скрыла от всех твое исчезновение. Единственный человек, которому о нем было известно — не считая, конечно, нас, злодеев, — уже мертв. Этим, конечно, дело не ограничится, погибнут и другие. И ты, под покровом анонимности своей Комнаты Гнева, будешь издавать преступные и жестокие законы. А через полгода Протектор будет всех держать в своем кулаке, потому что ее Серые и те, кто думает, что союз с ней может принести им выгоду, придут к выводу, что ты больше вообще никакою значения не имеешь, — если только Душелов сможет прийти к соглашению с Могабой.

Говорить об этом я не стала.

Радиша тут же разразилась возмущенной речью в отношении своей союзницы. Не выбирая выражений.

Я молча слушала некоторое время, а потом напомнила ей еще один лозунг: «Все их дни сочтены».

— Проклятие, что это значит?

— Это значит, что раньше или позже, но мы доберемся до всех, кто причинил нам вред. Ты права. Это ненормальность. Но у нас нет другого пути. Ты знаешь, что произошло до того, как ты оказалась здесь. Теперь на свободе только Протектор и Великий Генерал. Все их дни сочтены.

На самом деле все, конечно, обстояло намного сложнее. Она была в плену. Она не знала, где. Она не знала, что будет дальше. Она не знала, чего можно ждать от безумцев, захвативших ее в плен, учитывая, что в свое время она сама предала их.

— У тебя нет законного наследника?

Такой поворот сильно удивил ее.

— Что?

— Насколько я понимаю, ваш род на вас и обрывается.

И снова:

— Что?

— В данный момент не просто ты у меня в заложницах — я держу в кулаке все будущее Таглиоса и Таглианских Территорий. У тебя нет детей. У твоего брата нет детей.

— Сейчас я уже слишком стара для этого.

— Но не твой брат. И он еще жив.

Я оставила ее с удивленно разинутым ртом. Пусть поворочает мозгами.

Я обдумала, не пойти ли снова повидаться с Нарайаном Сингхом, и пришла к выводу, что для этого я слишком перевозбуждена И слишком устала. Не следует иметь дело с Обман ником, если не в полной мере держишь себя в руках. Сон — вот тот любовник, в чьих объятиях я сейчас нуждалась больше всего.

42

Я играла в тонк с Красавчиком, Джоджо и Кендо Резчиком. Интересное сочетание. По крайней мере, трое из нас воспринимали свою религию со всей серьезностью. Настоящее имя Джоджо было Чо Дай Чо. Нюень бао и, теоретически, телохранитель Одноглазого. Одноглазый не хотел иметь телохранителя. Джоджо не хотел быть телохранителем. В результате они не слишком часто общались, а всем остальным Джоджо примерно так же редко попадался на глаза, как и дядюшка Дой. Джоджо пожаловался:

— Я знаю, вы просто сговорились обчистить бедного паренька с болот.

— Ты подозреваешь меня в сговоре с еретиком и неверующим? — спросила я.

— Ты займешься ими после того, как разжуешь и выплюнешь мои косточки.

Мне в этот раз необычно везло.

Все возмущаются, когда удача ускользает у них из рук.

— Не могу устоять, хотя мне и нужно идти работать. — Джоджо сбросил шестерку, которой мне не хватало, чтобы открыть карты. — Может быть, сегодня мой день.

— Значит, самое подходящее время отвалить отсюда и найти себе дружка.

— Гоблин, ты еще живой, оказывается? Душелов так озверела прошлой ночью, что я не удивилась бы, если бы она закусила тобой как раз на полпути к дому.

Гоблин растянул большой рот в жабьей ухмылке.

— Некоторое время она будет весьма забавно выглядеть при ходьбе. Я и не надеялся, что у нее хватит дурости растоптать эту штуку. — Он посерьезнел. — Мне тут вот что в голову пришло. Может, зря мы ее так «подковали». Я мог бы завести ее куда-нибудь, где она угодила бы под перекрестный огонь…

— Ничего не вышло бы, она наверняка ожидала чего-то подобного. Думаешь, почему она не погналась за тобой? Только потому, что подозревала нечто подобное… Хочешь заменить меня?

Остальные тут же насупились. Гоблин, конечно, не Одноглазый, но и ему они не очень-то доверяли. С уверенностью, порожденной невежеством, они твердо знали, что, вздумай Гоблин мошенничать, он любого проведет и выведет. Тот факт, что в его жизни было больше поражений, чем побед, воспринимался всеми просто как часть «дымовой завесы».

Человеку нравится верить в то, в чем он сам себя убедил.

— Не сейчас. — Гоблин понимает намеки с полуслова. Но ничего, он найдет способ отыграться на парнях, которые посмели выразить ему недоверие. И так им и надо. — Нужно кое-чем заняться. Мне уже надоели жалобы на призрака, который бродил по всему складу прошлой ночью. Хочу поохотиться на него.

Скажите пожалуйста, как труженик! Я швырнула карты.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя бездельницей, — Я сгребла свой выигрыш.

— Ты не можешь сейчас уйти, — проворчал Кендо.

— А я вот возьму и уйду, доказав тем самым твою правоту. — Он без конца твердил, что женщины не могут играть в карты. — Посиди я здесь еще немного, и у меня не останется и медяка.

— У тебя его отродясь не было.

— Наверно, потому, что я играла с вами в тонк. Вы, парни, только и норовите, что ободрать меня. Что остается делать? Держать ухо востро и ловить удачный момент.

Теперь заворчали уже все.

— Я, может, и сяду за тебя, — проворчал Гоблин. — Все-таки, лишний игрок…

— Обойдемся. Ты лучше помоги Соне. Или пусть Дрема поможет тебе. — Ворчание смолкло, только когда мы оказались за пределами слышимости.

Гоблин захихикал. И я тоже. Он сказал:

— Нам с тобой следует пожениться.

— Я слишком стара для тебя. Попроси Чандру Гокхейла, он найдет тебе молоденькую девочку.

— Эти двое ведут себя, точно пара голодных крыс.

Гокхейл и Друпада постоянно были на ножах. Их перебранка пока еще не переросла в драку только потому, что оба были самым серьезным образом предупреждены — победитель «сражения» будет наказан самым жестоким образом.

— Может, один из них убьет и съест другого, — сказала я. — Если повезет.

— Ну, ты у нас и фантазерка.

— Что ты думаешь об этом призраке?

Он пожал плечами.

— Считаешь, что это девушка, да?

— Почти уверен.

— Думаешь, она делает то же самое, что и Мурген, когда он только начинал? Проходит сквозь время и пространство?

— Не знаю. Тут что-то другое. С Мургеном никто никогда его не видел.

— Можешь ты помешать ей делать это?

— Тебя напугало привидение?

— Конечно, но только в том смысле, что, возможно, таким образом она получает какую-то помощь.