Книга Джошуа Перла де Фомбель Тимоте
– Нет. Потом другой человек хотел выкупить ее у меня. Из Лиссабона, как и я. Торговец кофе. Его звали Калдейра. Думаю, это он рассказал Козовски.
Перл понял, что сапожник больше ничего не знает. Надел пальто.
– Ты дал слишком много денег, – сказал старик. – Я получил ее тридцать лет назад за пару ботинок.
– Тогда почините мне каблук бесплатно.
Старик принес ботинок.
Тут Перлу кое-что пришло на ум.
– Говорите, немец купил у вас ботинки и пальто?
– Да.
– Он заплатил за ботинки чешуйкой… А за пальто?
Старик улыбнулся. Помог Перлу обуться. Аккуратно завязал шнурки.
Поднялся.
Оторвал что-то от передника и положил перед Перлом.
– За пальто он заплатил этим.
Это был небольшой кусочек дубленой кожи с медной окантовкой. Перл взял его в руки. И сразу ощутил особую вибрацию предмета.
Талант чувствовать такие вещи впоследствии сделал из Перла самого выдающегося охотника за реликвиями. Никто не мог его обмануть. Он всегда точно знал, какие предметы принадлежат волшебному миру. Срабатывала интуиция, память.
– Вы знаете, что это? – спросил сапожник.
Перл осторожно кивнул. Это был кусочек, оторванный от сапогов-скороходов.
– Я отдам вам это. Вы честный человек. Я закрою мастерскую и уеду доживать в родные края.
Он торжественно снял фартук.
Перл прижимал к груди кусочек кожи.
Всё только начиналось.
Он спросил:
– Как звали торговца кофе?
– Калдейра.
Они пожали друг другу руки. Сапожник выключил свет.
Перл вернулся в Париж и, как всегда, открыл лавку в восемь утра. До вечера он обслужил двести клиентов. Накануне он отдал сапожнику все накопленные деньги. Для дальнейших экспедиций предстояло много работать.
В чемодане, спрятанном среди мешков сахара, завернутые в фирменную бумагу лавки Перла, лежали чешуйка сирены и кусочек кожи от сапогов-скороходов. Вместе с обрывком пращи, который он всегда носил на запястье, получалась уже маленькая коллекция. Первые шаги по дороге домой.
Он освободится от проклятья, доказав реальность своего мира.
Другие сокровища мало-помалу дополнят его коллекцию.
В Лиссабоне Перл нашел Васко Калдейра, бывшего торговца кофе и какао. Уже десять лет тот был на пенсии и жил в маленьком домике у моря. Перл рассказал ему о сапожнике. Старик не стал отрицать, что знал его.
– Я путешествовал. Встречал разных людей. Наполнял корабли кофе и какао. Но во мне жил пират. И я занялся контрабандой.
Калдейра сходил за листком бумаги.
– Вы молодой, – сказал он, опускаясь в кресло. – Почему вас это интересует? Лучше бы влюбились.
– Может быть, – ответил Перл.
За час Калдейра начертил схему того, что называл контрабандой.
Он открыл Перлу имена торговцев, расположение действующих зон, портов, рынков. Поведал об испытаниях, жестокости конкурентов, расценках, хитростях, махинациях. Перл внимательно слушал.
Закончив свой рассказ, Васко Калдейра свернул листок бумаги и поджег его.
– Не набирайте слишком много сокровищ. Одержимые всегда плохо кончают. И на месте их богатств остаются только кровь и руины.
Бумага горела прямо на столе.
– Кровь и руины, вы поняли меня? Поэтому я ничего не хранил. И посмотрите на меня. Разве теперь мне плохо живется?
Перл не последовал совету старого контрабандиста. Он продал всю мебель из квартиры Перлов, чтобы хранить там свои сокровища. Через десять лет горы чемоданов достигли потолка гостиной. В бывшей комнате Джошуа из-за чемоданов не открывалось окно. Вещи громоздились в коридоре. Кухня, покинутая госпожой Перл, превратилась в багажное отделение.
Лавка Перла сделалась своего рода посольством волшебных королевств, пристанищем сказки. Перл теперь владел витражом, вырезанным когтями дракона, шапкой-невидимкой, косточкой знаменитого яблока, заключенной в янтарную оболочку, чтобы никого не отравить. Перл купил даже обломок собственной колыбели, который вынесло на берег и который годами переходил из рук в руки.
Однажды, когда Перл был в отъезде, в лавку наведались грабители. В магазине они не нашли ни су. Все деньги Джошуа увез с собой, чтобы купить очередное сокровище. Однако под прилавком воры обнаружили ключ от квартиры. Поднявшись на второй этаж, они попытались войти, но дверь не поддавалась. Грабители ушли ни с чем.
Вернувшись, Джошуа тоже не смог открыть дверь. Ему удалось забраться в квартиру, только разбив окно.
Все чемоданы были сдвинуты к двери так, чтобы ее невозможно было открыть. Но как покинул дом тот, кто спас коллекцию?
Джошуа не удивился. Он привык к чудесным случайностям. Однако впереди его ждали испытания гораздо страшнее визита незадачливых грабителей.
28. Кровь и руины
Всё началось летом 1959 года.
Джошуа Перл сидел в лавке, слушая шум города.
Это был один из тех редких моментов, когда ему казалось, что он мог бы остаться в чужом мире и забыть Олию. В послеполуденные часы, между двумя и тремя, когда не происходило абсолютно ничего, Илиан начинал ощущать опасную привязанность к месту своей ссылки.
Солнце сияло, и медную посуду словно охватывало пламя. Жак Перл называл это время пустым часом. Из подвала веяло прохладой. Улица выглядела пустынной, но порой до Джошуа доносились смех, обрывки фраз, пение птиц. Иногда, очень редко, в лавку входил клиент. Чаще всего женщина, которая говорила что-нибудь вроде:
– Я оставила детей наверху. Они спят. А мне нельзя есть сладкое, но я так проголодалась.
Перл делал жест, означающий: «Всё в порядке, вам всегда рады!»
Клиентка рассматривала мармелад на витрине.
Перл не торопил ее.
Впервые он даже не думал о своих чемоданах. А просто наблюдал за существом, жившим с ним в одном мире. Мир этот сперва показался ему плоским, а теперь виделся почти прекрасным. Перл адаптировался к его недостаткам: отсутствию магии, скуке. Он даже научился замечать волшебство внутри этой реальности.
Дама сглатывала слюну, кусала губы, наклонялась, чтобы лучше разглядеть сладости.
– Всё такое аппетитное.
Перл улыбался и кивал, думая, что женщине, вероятно, столько же лет, сколько ему. Тридцать восемь или тридцать девять. А может, пора уже перестать биться в закрытую дверь? Пора утихомириться, принять этот мир, жениться, завести детей? И днем укладывать их спать, а самому бежать в магазин?
Женщина выбрала ванильную мармеладку. Перл достал фирменную оберточную бумагу. В последний момент она взяла еще одну – для мужа.
Перл упаковал полупрозрачные мармеладки в бумагу, и женщина ушла.
Событие, разрушившее покой Перла, произошло именно в этот благословенный послеполуденный час.
В лавку вошла дама с большим чемоданом. Перл сразу узнал ее. Он кое-что покупал у этой контрабандистки. Но никогда не сообщал ей ни своего имени, ни адреса.
Она огляделась.
Ей было около двадцати пяти. Она называла себя Кармен.
Перл холодно смотрел на нее.
– Я прочитала название лавки на вашей бумаге, – сказала она, словно оправдываясь. – И вот я здесь.
Они оба знали, что так поступать не принято.
Кармен поставила чемодан на пол.
– Думаю, я могу вас заинтересовать.
– Правила существуют не просто так, – сказал Перл.
– Это отдельная история.
– Это ничего не меняет.
– В Брюгге после бала-маскарада из канала выловили труп человека. Он утонул прямо в костюме. В газетах опубликовали фотографию. Полиция никак не могла его опознать.
Перл не доверял этой девушке. В отличие от всех, кто работал в сфере магической контрабанды, она была совершенно обыкновенной и ни капельки не ущербной.
Людей, торговавших волшебными вещами, во всем мире насчитывалось человек двадцать. Некоторых полиция искала годами. Среди них попадались безумцы, одержимые. Каждый работал, желая раскрыть тайну. А Кармен просто занималась бизнесом. Если бы контрабанда творога приносила такой же доход, она бы переключилась на творог.
– Я забрала одежду в морге. За телом никто не пришел.
Перл провел ее в подсобку. Кармен продолжала оглядываться, словно искала сокровища, которые Перл купил у нее когда-то за большие деньги.
Он открыл чемодан.
Под черной тканью лежали кожаный кафтан, колчан, гетры и сломанный лук – экипировка стрелков королевства.
Джошуа отдернул руки. Кармен следила за выражением его лица.
– Я не буду покупать. – Перл произнес это спокойно, однако он знал, что стрелок явился в мир обычных людей не просто так. – Уходите.
Если один стрелок погиб, придут другие. Они будут искать Перла. Возможно, за Кармен следили.
– Оставьте меня, – прошептал он. – Я больше ничего не куплю.
Она глубоко вздохнула и опустилась на стул.
– Я приехала издалека. Мне сказали, вы купите всё. Я разочарована.
– Вам солгали. Я завязал. Теперь занимаюсь только мармеладом.
– Плохо дело, – сказала она.
Казалось, она расположилась тут надолго. Она расстегнула воротник. Вид у нее был дерзкий. Перл понял, что просто так она не уйдет. Он вынул из ящика деньги и положил перед ней. Она стала пересчитывать. Пробило четыре часа. В лавку начинали приходить клиенты. Дети перешептывались в ожидании продавца.
Пересчитав деньги, Кармен сделала вид, что сомневается, но взгляд Перла заставил ее уняться.
– Больше никогда не приходите сюда, – сказал Джошуа.
Она встала, даже не взглянув на свой чемодан, и вышла в лавку. В руках она держала деньги. Среди посетителей была Сюзанна с детьми. Перл выглядел бледным, Сюзанна покраснела. Кармен вышла и помахала ему рукой.
Он не ответил.
Он чувствовал, что это конец.
Целый месяц он никуда не ездил. Избавиться от чемодана Кармен ему не хватило воли. Ночи Перл проводил в магазине. Он приобрел десятки карт Франции и расчертил их на квадраты, готовясь к побегу.
В сентябре, однако, Перл не смог противостоять искушению. Он знал, что во время ярмарки скота у ворот Парижа будет продаваться один предмет, золотой наперсток, который несколько раз уходил у него прямо из рук.
В воскресенье в четыре утра Перл пришел на ярмарку. Всюду раздавалось мычание. Среди этого коровьего царства несколько покупателей с разных сторон пробирались к одному низкорослому торговцу.
Тот едва кивнул Перлу. Вычесывая животное, он процедил сквозь зубы, что не хватает двух человек, чтобы начать. Оставалось еще пять минут. Перл отошел в сторону.
Однако те двое так и не появились.
В назначенный час продавец всё-таки выставил товар, и шестеро покупателей выстроились вокруг. Перл разглядел каждого. Они приехали как минимум с трех континентов. На специальной подставке в открытой красной коробочке лежал наперсток. Приготовления никогда не длились дольше двух-трех минут. Продавец вот-вот должен был объявить цену.
Внезапно явился еще один покупатель. Он вспотел и тяжело дышал. Со всех сторон его толкали коровы.
– А где Кармен? – спросил продавец по-испански, узнав человека.
Мужчина пришел один. Казалось, он был не в состоянии говорить.
– Кармен умерла, – выдавил он наконец.
За время этого короткого разговора остальные покупатели словно растворились в воздухе.
– Умерла? – переспросил Перл.
– Этой ночью. В поезде. Она была со мной.
Мужчина достал из кармана окровавленную стрелу.
Перл бросился прочь, расталкивая животных.
Когда стемнело, он пробрался на стоянку, где были припаркованы грузовики скотоводов. Перл отыскал фургон Citron – наиболее легкий в управлении. Забрался в кабину, нашел под сиденьем ключ и тронулся. Он не водил уже много лет, с тех пор как партизанил в Провансе. Он глянул в зеркало заднего вида. Никто не преследовал его.
На следующее утро Перл вернулся в Париж через Орлеанские ворота. Он готовился к худшему. Кармен слишком много о нем знала. С самого начала было понятно, что до нее доберутся. Она слишком заинтересовалась происшествием в Брюгге. Наверняка она что-нибудь рассказала, пытаясь спасти свою шкуру.
Перл оставил фургон в пятидесяти метрах от лавки.
Солнечные лучи еще не добрались до нижних этажей здания. Улица стояла пустынная. Почему враги до сих пор не пришли за ним?
Перл вошел в магазин. Никого. Попытался различить шорохи у себя над головой, в квартире. Было тихо.
За два часа он всё успел. Припарковал фургон под окнами и один за другим сбрасывал туда чемоданы.
Перл уехал, не зная, что со стороны предместья Тампль среди водосточных труб по крышам бесшумно бегут три пары ног. Стрелки явились за своей жертвой.
На следующий день полиция обнаружила разграбленную лавку. Зеркала были разбиты, витрины выпотрошены. Под ногами хрустел сахар. В квартире не осталось никакой мебели, даже паркет разобрали на планки.
Соседи, конечно, ничего не слышали. Они смогли рассказать полицейским только то, что владелец лавки был нелюдим, редко бывал дома, принимал в подсобке каких-то подозрительных девиц… Неудивительно, что его обокрали. Жандармы делали записи. Среди руин бродила какая-то девушка. Прохожие останавливались поглазеть.
Далеко-далеко оттуда по узким дорогам, между изгородями, поросшими тутовой ягодой, мчался фургон. Он направлялся на запад.
29. Жизнь Олии
Олия утешалась тем, что по крайней мере состарится. Как и он.
Она никогда не будет с ним, он никогда ее не увидит, но они оба состарятся и умрут в одном мире. Однако через несколько лет, глядя в зеркало, Олия поняла, что и этого утешения ей не дано.
Тааж солгал. Она отказалась от магии, но колдун тай-ком вернул ей вечную молодость. Возможно, потому что боялся гнева короля. Тааж отправил Олию очень далеко, чтобы никто не узнал, отчего умерла королева. Но оставил Яну шанс однажды отыскать любимую в ее первозданной красоте.
Первые месяцы оказались самыми трудными. Олия поселилась в доме на берегу Сены вдали от лавки Перла, чтобы случайно не встретить Илиана. По вечерам она ухаживала за пожилой дамой, учительницей латыни, которая ее приютила и учила французскому. Олия устроилась работать в галантерейную лавку, соврав про свой возраст. На самом деле ее красота решала все проблемы с трудоустройством и документами. Олия, однако, делала всё, чтобы выглядеть плохо. Она носила платья, которые покупала у монахинь на благотворительных распродажах. А еще она сама себе подстригла волосы – на кухне, хозяйственными ножницами. Прическа получилась такая ужасная, что ее следовало бы запретить законом.
Тем не менее спустя две недели все молодые продавщицы универмага «Бон Марше» стали копировать стиль и прическу Олии.
Бывшая фея взяла себе имя Соланж. Время от времени она бродила неподалеку от лавки Перла. Она, разумеется, не заходила внутрь, только незаметно пробегала мимо. Увидев Илиана, стоявшего за прилавком, она вспыхивала и пряталась в ближайшем кафе, просила стакан воды и облокачивалась о барную стойку, чтобы отдышаться.
– Кажется, вам нехорошо, – спрашивал официант.
Соланж радовалась, что кто-то с ней заговорил. Ей порой чудилось, будто она невидимка, призрак.
– Спасибо, вода помогает.
Иногда в кафе входил клиент Перла с пакетиком мармеладок. Однажды Олии даже предложили попробовать. Она согласилась. Было очень вкусно. Бывшая фея хрустела сахаром и незаметно глотала слезы. Она не решалась спросить, кто именно упаковал мармелад.
– Вам надо обязательно сходить в лавку, это совсем рядом.
– Сегодня мне уже не хочется сладкого. Но как-нибудь непременно схожу. Можно я оставлю себе обертку?
По вечерам, когда становилось темно, Соланж тоже иногда бродила вокруг дома Джошуа. Смотрела на освещенную витрину, на окна второго этажа, где то и дело проплывала мадам Перл. Однажды ночью Олия увидела Илиана. Он шел по улице рядом со смеющейся девушкой. Олии захотелось внезапно появиться перед ним, обнять и навсегда исчезнуть.
Работу она бросила внезапно за несколько дней до Рождества 1938 года. В тот день универмаг походил на настоящий улей. Продавщицы сновали туда-сюда.
– Фланелевая ткань на пятом этаже.
Олия суетилась, как и положено рабочей пчелке. Клиентки жадно набрасывались на ленты и пробники.
– Мадемуазель, помогите даме подобрать оригинальную ткань с вышивкой!
Олия орудовала зажимами для чулок, шпильками и булавками. Когда ближе к одиннадцати часам ее попросили отнести нитки в ателье на последнем этаже, она обрадовалась смене обстановки.
Она прошла отдел кружева и стала подниматься по одной из лестниц. Олия любовалась витражами и крепко держалась за перила. Случайно повернув голову, она увидела, что Илиан спускается по соседней лестнице.
Она отвернулась, закрылась сумкой. Однако, добравшись до площадки, рискнула обернуться. Илиан замер на месте. К счастью, между ними прошмыгнула покупательница. Олия воспользовалась этим, чтобы спрятаться в примерочной. Она видела, как Илиан бродит в толпе. Он искал ее. Она закрыла лицо руками и глубоко дышала, чувствуя запах кожаного браслета. Она дождалась, пока Илиан уйдет, и бегом спустилась по лестнице.
Снизу она увидела, как на четвертом этаже Илиан разговаривает со служителем. Олия запаниковала. Она боялась исчезнуть навсегда.
Она бросилась на улицу. Охранник остановил ее. Ему показалось, что она пытается что-то вынести из магазина: Олия по-прежнему сжимала в руках сумку с нитками.
– Мадемузель? Мадемуазель!
Наверху Илиан обернулся в их сторону.
Олия толкнула дверь и выбежала на мороз.
Больше она никогда не возвращалась в универмаг.
Больше она не осмеливалась подходить к лавке Перла.
Она заботилась о своей старушке-учительнице, подметала полы в парикмахерской, работала в бакалее. Лишь следующей осенью она узнала, что Илиан отправился на войну.
Вскоре мадам Перл увидела Олию на пороге лавки.
– Я пришла по объявлению.
– По какому?
– О работе.
– Мы не давали никакого объявления.
– Значит, работы нет?
На самом деле после отъезда их мальчика Эстер очень нуждалась в помощнике. Ее муж с самого рассвета развозил заказы. Они вкалывали всю ночь.
– Мне не нужны деньги, – сказала Олия. – Я хочу учиться.
– Как вас зовут?
– Леа.
Мадам Перл попросила девушку зайти завтра. Вечером она поговорила с мужем, которому эта идея совсем не понравилась. Но Эстер предложила повременить с отказом, и на следующее утро Леа стала работать в лавке Перла. Она согласилась на маленькую военную зарплату. Эстер была очень довольна. В тот вечер, закрывая лавку и слыша, как Леа натирает полы в подсобке, мадам Перл сказала мужу:
– Ну? Теперь ты понимаешь, что я была права?
Перл ответил:
– Акцент.
Леа говорила с тем же странным акцентом, что и ушедший на войну парнишка.
Почти два года от солдата не было никаких вестей.
Наконец пришло письмо. Две странички, присланные из Германии, подняли целую бурю в доме Перлов. Олия прослушала письмо дважды. Жак Перл извинялся, что столько говорит о своем приемном сыне.
– Когда-нибудь вы меня поймете, мадемуазель, – оправдывался он.
На самом деле она понимала его как никто. Теперь, разнося мармелад, Олия твердила про себя новое имя возлюбленного: Джошуа. Джошуа Перл.
Она согласилась позировать для фотографии, которую Перлы собирались отправить заключенному в доказательство, что в лавке всё в порядке. Олия улыбалась, глядя в камеру, которую держал аптекарь. Однако на снимке остались лишь маленькие следы на снегу.
Олия давно знала, что ее невозможно сфотографировать.
Из-за этого ей никак не удавалось сделать удостоверение личности. Вот почему ее имя не фигурировало ни в каких списках. В том числе и в списке арестованных летом 1942 года мужчин, женщин и детей.
В то утро старенькая учительница, о которой заботилась Олия, тихо скончалась в своей постели. И Олия впервые опоздала на работу. Когда она пришла, облава уже закончилась.
В лавке никого не было. Мармеладки лежали на своих местах. Олия опустила железные шторы и на несколько месяцев заперлась в квартире Перлов. Она знала, что Джошуа жив и вернется сюда. Ей хотелось побыть в его доме.
В ноябре он постучал в дверь. Олия быстро выключила свет. Несколько невыносимых секунд она провела, сидя на пороге и всем телом ощущая близость возлюбленного.
Она даже думала распахнуть дверь ради одного мгновенья. Вдруг она успела бы дотронуться до него? Но она представила себе одиночество Илиана после ее исчезновения.
Олия слышала, как Илиан спустился по лестнице. Она думала, что снова потеряла его навсегда. Но вечером он вернулся.
На этот раз Джошуа был не один, а с Сюзанной. Олия едва успела спрятаться за занавеской.
Он ушел, унося в кармане одну из ее туфелек. На этот раз она последовала за ним, чтобы больше не упускать из виду. Она тоже вступила в отряд капитана Александра – стирать белье и прибираться. Вскоре командир догадался, что она что-то скрывает, и даже стал в шутку называть ее лисицей.
Со временем он объяснил ей то же, что и Илиану: судьбу возможно перехитрить. Нужны лишь доказательства.
В тот день, когда закончилась война, Олия подарила Илиану первое доказательство – обрывок пращи, который так долго хранила. Она сняла его с запястья и оставила на столе на ферме Пилон.
Постепенно к ней стала возвращаться надежда. На протяжении десяти лет Олия следила за двойной жизнью Джошуа Перла. Наблюдала, как тот готовит свое освобождение. И понимала, что он делает всё это ради любви. Когда он уезжал из Парижа, она ждала его, как законная супруга. Когда возвращался – не позволяла себе и близко подойти к лавке.
Время шло.
Олия стала читать книги.
Научилась играть на фортепиано.
Она ходила на занятия в школы и в университет. Работала в типографии, в ювелирном магазине, в шляпной лавке… Все удивлялись, что пятнадцатилетняя девчонка так хорошо знает довоенную моду. Олия выучила латынь и греческий. Она позировала художнику, который был от нее в восторге. Лишь художник мог запечатлеть то, что ускользало от фотографов.
Однако в этом мире ничто не длится долго. Спустя какое-то время люди стали замечать, что Олия не стареет. Шляпник задавал вопросы. Преподаватели оставляли после занятий, чтобы поговорить с глазу на глаз. Художник поймал ее на улице рядом с мастерской.
– Признайтесь мне.
– О чем вы?
– Мадемуазель, я вас умоляю…
Она убегала, пряталась, обрывала связи. Лишь Джошуа мог однажды избавить ее от этой бесконечной гонки.
И она продолжала бродить около его лавки. Когда Джошуа уезжал, заходила в квартиру. Однажды ночью она даже спасла сокровища от воров, придвинув все чемоданы к двери.
И, несмотря ни на что, она все-таки его потеряла.
Сначала Олия увидела, что в окнах нет света. По лавке, разглядывая руины, шатались зеваки. Олия тоже вошла. Наверху полицейские допрашивали соседей. Никто не знал, что произошло. Кто-то говорил о девках, которых Джошуа принимал в подсобном помещении.
– Но я ничего не знал о его личной жизни, – добавлял сосед с деланым смущением.
– Он, наверное, зарабатывал большие деньги, – замечала дама.
Олия поднялась наверх. Посмотрела на вывернутый паркет и раскуроченные стены. Видимо, воры искали тайник.
По квартире равнодушно ходили полицейские. Их дубинки задевали и роняли на пол уцелевшие фарфоровые фигурки с полок.
Несколько лет она пыталась найти его. Безрезультатно. В конце концов Олия прекратила поиски.
Она стала танцовщицей и каждые четырнадцать лет начинала карьеру заново. Она блистала несколько сезонов, затем переезжала. Олия объехала весь мир. Она называла себя Ребеккой, Саломеей, Наоми, Жанной, Селестой и Клер-Мари.
Я перечитываю эти строки. Никогда бы не подумал, что напишу подобное. Ничто в моей жизни не предвещало знакомства с феями. Я их всегда терпеть не мог, считая чем-то вроде сказочного вторсырья, которым пользуются все кому не лень.
Воображение каждого человека уникально. В голове у нас могут водиться самые невероятные существа, целые выдуманные народы… Но феи и гномы – какая банальность! Зачем верить в то, что выдумали другие?
Читать бесплатно другие книги:
