Книга Джошуа Перла де Фомбель Тимоте

17. Прохожая

Илиан постигал, что такое счастье.

Часами они сидели в тени деревьев, наблюдая за скворцами. Учили маленькую пуму снова радоваться жизни и водили ее плавать на озеро. После одинокого детства присутствие Олии стало для Илиана чудом, откровением. Ему даже не обязательно было на нее смотреть, чтобы чувствовать внутри бескрайний горизонт теплого золотистого цвета.

Тем не менее Илиан заметил, что время от времени взгляд Олии темнеет.

– Вода здесь такая прозрачная!

– Да.

– Это вода из источника. Поэтому озеро такое чистое.

Олия плавала рядом, но не стремилась поддерживать разговор.

– Чувствуешь, какая холодная?

Она нырнула и поплыла навстречу теплым течениям.

Илиан знал, что Олия – фея. Он понял это с первого взгляда, хотя она старательно скрывала свой дар, маскировала его под обыкновенные случайности: ливень в нужный момент; скала, склонившаяся, чтобы спрятать влюбленных. Илиан всё понимал. Он слышал много сказок. Отец отлично описывал фей, их неприступный вид. Они давали отпор дурным королям и злым мачехам. Олия была одной из них, но в ней таилась какая-то загадочная боль, трогавшая сердце Илиана.

Счастье могло бы длиться вечно. Каждый из них привык к отшельнической жизни. Они подходили друг другу. Оба мало говорили, слушали ветер, вдыхали запахи земли. Иногда во время гроз они шагали бок о бок, наклонившись вперед, словно толкая стену из воздуха и дождя. А затем разводили костер, чтобы согреться.

Они без труда могли бы прожить так вечность, не вспоминая об окружающем мире. Даже кровавое королевство, чей правитель осаждал лес и озеро, отныне словно не существовало для них.

В летний дворец Илиан возвращался поздно – задумчивым и мечтательным. Он брал отца за руку и вел погулять по понтонному мосту.

– Она на меня смотрит, – говорил король.

Илиан оглядывался в темноте. Королева мерещилась отцу повсюду: в краснеющих углях камина, в мелькнувшей ящерке. На этот раз луна отражалась в воде и казалось, что это два глаза.

– Она лежит на кровати и смотрит на меня.

А когда луна пряталась за облаками, отец шептал:

– Дай ей поспать, не надо ее беспокоить. Я заставил ее ждать так долго. Я потерплю до утра.

Он замедлял шаг, словно боялся разбудить ночь. Смотрел на мальчика.

– Я вернусь один. На лошади. Иди, малыш. Тебя, наверное, заждались родители.

Илиан знал, что в жизни отца больше не будет ни лошадей, ни поездок верхом. Лишь облака над его головой неслись галопом мимо луны.

Отведя отца в комнату, Илиан садился возле Фары.

– Ты проводишь в лесу всё больше времени.

Слуга говорил, зашивая сапог или готовя птицу. Снаружи слышался плеск воды, которая разбивалась о сваи.

– Я бы хотел, чтобы однажды ты не вернулся.

Он повторял это каждый раз как предсказание. На минуту отвлекался от дела и смотрел на Илиана. Он прекрасно видел, что в жизни мальчика что-то изменилось.

Однажды вечером Фара громко произнес:

– Нельзя всю жизнь провести в этой дыре.

Илиан впервые ему ответил:

– Это не дыра. Или дыра, в которой я отлично себя чувствую.

– Подумайте о личинках, которые растут в лесу…

Илиан наблюдал за руками слуги, который продолжал работать.

– Если личинка вовремя не выберется из своего кокона, ее съедят птицы, – продолжал Фара. – Вы должны уехать до того, как вас уничтожат, ваше величество.

– А ты? А мой отец?

– Мы слишком сухие и легкие для хищных птиц.

– Так чего вы тут дожидаетесь?

– Ветра.

Илиан прилег на коврик. Он смотрел на звезду, которая проглядывала сквозь дырку в соломенной крыше. Из алькова доносилось дыхание короля.

– Не беспокойтесь о нас, – сказал старый слуга.

– Фара…

– Я говорю вам то, что сказали бы ваш отец и ваша матушка: уходите!

– Фара, я должен тебе сказать…

– Ничего не хочу знать.

– Почему?

Фара смотрел на Илиана строго.

– Никому не позволяйте привязать вас к этим лесам. Вам надо выбраться отсюда.

Мальчик закрыл глаза. Фара догадался о тайной любви, которая удерживала Илиана.

– Вам исполнится пятнадцать лет. В этом возрасте принцев коронуют.

– У меня нет возраста. Я не существую.

– Но ваш брат…

– Ему не следует меня опасаться. Я думал, мое имя означает «тот, кому никогда не стать королем».

– Для Яна у вас другое имя. Имя, которое заставит его содрогнуться, когда он узнает о вашем существовании.

Однако в тот момент король Ян, стоя посреди леса, содрогался совсем по другой причине. Он видел ее уже в третий раз.

Первый раз два месяца назад она пробежала по лиановому мосту у него над головой. Он сидел в расщелине, выслеживая двух повстанцев, стрелков из лука, которых вот уже несколько дней гнал прочь из королевства. Ян был один, стражники прочесывали берега озера. Увидев, как натянулся лиановый мост, он выхватил кинжал. Однако по мосту, не глядя на молодого короля, прошла девушка. Просто прохожая.

Второй раз он явился сюда уже неслучайно. На протяжении долгих недель его мучила бессонница, во время которой он поминутно представлял себе девушку. Всё произошло на том же месте туманным днем. Он подошел чуть ближе, чтобы рассмотреть ее лицо, но она буквально растворилась в дымке, не сделав при этом и шагу. Тогда Ян приказал начальнику стражи выяснить, кто она и откуда, и никому не рассказывать о ней, особенно Таажу.

Поиски повстанцев окончились ничем.

В третий раз он застал ее спящей. Он стоял и смотрел, как она спит рядом с почти потухшим костром. Помощь Яну не понадобилась. Его вели интуиция охотника и запах дыма. Было холодно. Она спала, завернувшись в зеленый с золотым плащ, который когда-то мог считаться роскошью, а теперь походил на отрепья.

Ее голова лежала на мягком мхе, кожа отражала теплый свет красных углей. Он стоял совсем рядом и не мог отойти. Ему вдруг захотелось перевоплотиться, смыть с рук чужую кровь. Чтобы стать достойным этой чудесной девушки. Чтобы она не испугалась, увидев его. Впервые в жизни Ян жаждал прочесть в глазах другого человека не страх, а какое-то иное чувство. Он не разбудил ее. Он отступил, осторожно сделав шаг назад, словно попятился от скорпиона.

Чуть дальше в зарослях дрока он нашел свою лошадь. И всю ночь скакал галопом по холмам, пытаясь привести в порядок чувства. У него колотилось сердце. Он скакал мимо сожженных деревень, встречал на своем пути нищие семьи, оставшиеся без крова. Стаи ворон взмывали в небо при его приближении. Исковерканное, разоренное королевство представлялось Яну зеркалом, смотрясь в которое, он терял всякую надежду.

Затем он вернулся в замок. Слуга, принявший у короля лошадь, сказал, что его давно дожидается какой-то человек. Занималась заря. Ян не слушал. Он взбежал по каменной лестнице и заперся в темной комнате, где просидел весь день, не отвечая тем, кто к нему стучался.

Когда вечером он наконец раздвинул шторы и взглянул на солнце, он уже знал, что отдаст всё ради этой девушки. Он был готов даже отказаться от власти. Отдать ключи от королевства Таажу. Сложить оружие к ее ногам. Бросить всё, лишь бы греться с ней у костра, укрывшись зеленым плащом.

На сей раз он открыл, когда в дверь опять постучали.

Аран, начальник стражи, ждал его со вчерашнего дня.

– Мне он больше не нужен, – оборвал король.

Слуга не осмелился настаивать и лишь поклонился хозяину. Но начальник стражи сам внезапно появился у него за спиной.

– Ваше величество, позвольте поговорить с вами.

Слуга преградил ему дорогу.

– Уходите, – сказал Ян. – Я справился без вас.

– Ваше величество, ведь вы доверили мне задание.

– Я освобождаю вас от задания.

– Я нашел то, что вы искали.

– Я не стал вас дожидаться.

Начальнику стражи удалось приблизиться к королю, который тут же выхватил кинжал и приставил его к горлу смельчака.

– Я замолчу навсегда, если то, что я хочу сказать, не стоит вашего внимания.

Король отослал слугу и приказал начальнику стражи:

– Говорите.

– Я взял след девушки.

– Я вам уже сказал, что слишком поздно.

– След ведет к озеру.

– Я знаю.

– Когда идет дождь, в грязи остаются следы. Следы, которые ведут к ней, ведут к источнику.

– Мне всё это известно, – сказал Ян. – Вам что, жить надоело?

– Послушайте, ваше величество…

Взгляд начальника стражи был сосредоточенным и мрачным. Король опустил кинжал.

– Ваше величество, я должен сказать вам… Эти следы в грязи – они начинаются с берега озера.

Ян замер.

– С берега озера, – повторил Аран. – Девушка выходит из летнего дворца и направляется к источнику.

Как и все жители королевства, начальник стражи полагал, что в проклятом дворце живет старый король с дочерью. И эта дочь, если она жива и не превратилась в призрака озер, остается сестрой Яна.

Молодой король выронил кинжал, и тот застрял между половицами. Влюбленность сменилась пронизывающим холодом.

Своим рождением она убила мать. Она свела с ума отца. А теперь убивает его самого, терзая болью сердце.

Чуть позже, вернувшись с болот, Тааж понял, что король принял твердое решение. На лестнице колдун встретил обезумевшего от ужаса Арана.

Тааж стоял на пороге комнаты короля, ожидая позволения войти.

– Оставь меня одного, – приказал Ян.

18. Улетевшая

Ночь выдалась достаточно темной, чтобы она наконец осмелилась открыть свою тайну. Олия оттягивала этот момент с первого дня. Она почувствовала, как Илиан накрыл ее руку своей. Скоро будет слишком поздно.

– Подожди… – молвила она.

Они сидели на берегу озера в окружении деревьев, корнями уходивших в воду.

Днем деревья напоминали великанов, которые бродили по берегу озера на ходулях. Ночь была живым лабиринтом со своими тайнами.

Илиан видел в воде отражение освещенных окон летнего дворца. Он взял Олию за руку, не зная, позволит ли она сделать следующий шаг.

– Нам надо поговорить, – продолжила Олия.

Рука Илиана оставалась неподвижной на руке феи.

Из чащи доносились шелест и шорох. Он ответил:

– Я знаю.

– Нет, ты не знаешь.

– Я знаю о твоих силах.

Она вздохнула. Она не считала свою магию чем-то особенным. Хотелось бы ей, чтобы разговор шел только об этом. Да, она была феей. Они вместе могли оплакать свое будущее.

Они могли бы оплакать свою любовь и время, которое постепенно разлучит их, ведь Олия никогда не постареет, а Илиан когда-нибудь умрет. Слезы в конце концов успокоили бы их. Они прижались бы друг к другу, опустили ноги в воду, сказали, что ничто их не разлучит, мол, нечего заранее бояться…

– Королева умерла, потому что я заделала источник.

Слова Олии словно ударили Илиана по голове.

Он даже не понял, о чем речь.

– Я заделала источник, и озеро высохло.

Илиан постепенно начинал ее слышать.

– Тааж заставил меня закупорить источник, пока ты не родишься… Иначе он угрожал навсегда загрязнить его болотной тиной.

Олия говорила с усилием. С каждым словом она будто вынимала из сердца занозы или отпускала на волю маленьких черных птиц, давным-давно гнездившихся внутри.

– Я сделала это ради королевы. И ради тебя… Я хранительница источника. И я хотела, чтобы у вас была чистая вода.

Олия задыхалась.

– Но когда я разбила засохшую глину камнем и выпустила воду, было уже слишком поздно.

Тишина. Лишь баюкающие звуки озера.

Она не стала рассказывать о том, как заботилась о нем все эти годы. Живя поодаль, она каждый вечер приходила ко дворцу, чтобы оберегать его обитателей. Так она пыталась искупить свою вину. Она охраняла принца, пока тот спал. Отгоняла грабителей, подплывавших ко дворцу на лодках, ослепляя их гигантскими облаками светлячков. Опрокидывала лодки с помощью армий карликовых сомов. В конце концов люди и впрямь решили, что дворец населен злыми духами.

Теперь Олия хотела взять Илиана за руку, но он отдернул свою. И убежал прочь. Олия видела тень, вскарабкавшуюся вверх по сваям дворца и остановившуюся у фонаря.

Илиан вылез из воды и посмотрел на берег. Он различал лишь деревья во мраке. Его охватили гнев и печаль. Дни, проведенные с феей, казались теперь предательством. Он дрожал от холода. Зачем она позволила ему поверить в счастье? Ведь она разрушила его жизнь!

Если бы Илиан чувствовал лишь ненависть, всё было бы просто. Он бы проклял ту, что обманула его доверие. Но, несмотря на боль, Илиан продолжал любить. Он стыдился этой любви, этой огромной любви, которая осталась невредимой даже после потрясения. Илиан любил фею так же, как в первый день. Однако он ушел и не собирался возвращаться.

У Илиана за спиной на понтонном мосту появился Фара.

– Мой принц?

Илиан повернулся, и Фара бросился ему в ноги.

Принц поднял слугу с колен.

– Фара, что случилось?

Илиан не чувствовал в себе сил для нового испытания.

– Они приходили за вами.

– Кто?

– Ваш брат Ян и его люди.

– Мой брат…

Илиан бросился во дворец. Он прошел через зал и добрался до постели отца, увидел, что голова у короля обмотана бинтами. Илиан опустился на колени перед отцом, взял его теплую руку.

Фара последовал за принцем.

– Он жив. Уходите. Я позабочусь о нем.

– Что они с ним сделали?

– Он бросился на стражей, которые хотели обыскать бывшую спальню королевы. Они оттолкнули его, и он ударился об изголовье кровати. Вас ищут.

Голубые глаза короля приоткрылись, взгляд скользнул по лохмотьям балдахина и снова исчез под опущенными веками.

– Мой принц, – взмолился Фара, – оставьте нас. Я обо всем позабочусь. Они вернутся. У вас еще есть шанс спастись.

Илиан почувствовал, как слезы подступают к горлу.

– У вас есть шанс. Раньше там, где заканчиваются луга, работал перевозчик. Ваше преимущество в том, что вас никто не знает.

Фара добавил шепотом:

– Они ищут девочку. Ваш брат думает, что у него сестра. Так он сказал.

– Сестра?

– Все ждали принцессу. Врачи уверяли, что будет девочка.

Лицо слуги посветлело.

– Поэтому вас не найдут.

Илиан никогда не слышал эту историю. Неужели королева умерла, так и не узнав, что родила мальчика?

– Идите к морю. Ищите перевозчика. Ваши враги направились в другую сторону.

Принц посмотрел на отца, затем на Фару. Да, впервые в жизни он всерьез задумался об отъезде. Наверное, мать посоветовала бы ему то же. Она отдала свою жизнь, чтобы он жил, поэтому он не должен сдаваться.

Он подумал об Олии.

Ничто больше не удерживало его в этом королевстве.

– Ян хочет вашей смерти. Он приходил, чтобы убить вас.

Илиан поднялся. Никогда он еще не добирался до моря, но Фара рассказывал ему о перевозчике и о лугах, которые заканчивались песчаным берегом с ракушками.

– Сейчас они, наверное, уже у источника, – продолжал Фара. – Вам надо спешить.

Илиан вдруг изменился в лице, но Фара продолжал говорить, не замечая реакции принца:

– Пока они ищут там девочку, вы успеете скрыться…

Принц прошептал:

– Мой брат говорил об источнике?

– Да…

– Он будет искать девочку… у озерного источника?

Фара побледнел. Что такого ужасного он сказал?

Илиан выбежал из дворца и нырнул в темную воду. Он доплыл до песчаного берега, на котором еще не стерлись следы людей. Затем бросился в лес. Он мчался сквозь кустарники, лианы и заросли колючего боярышника. На шипах и листьях оставалась его кровь.

Ночь светлела.

Илиан подбежал к источнику, даже не думая скрываться. Прыгнул в воду и заорал что было мочи:

– Олия! Олия!

Чуть ниже, у ручья, убаюканная его журчаньем, дремала пума.

– Олия!

Илиан почувствовал, что к нему возвращается надежда. Он прошел мимо белеющего в ночи небольшого водопада.

Наверное, Олия спала внизу, там, где рокот воды перекрывал человеческие голоса.

Однако, погладив пуму, Илиан нащупал на загривке две скрещенных стрелы.

Илиан прошелся вдоль ручья, увидел цветущие ирисы. Олии нигде не было. Не было никого.

Илиан вернулся к тому месту, откуда бил источник. Ему показалось, что издали доносится рев зверя.

Он рухнул на поросшие мхом камни.

19. Под миндальными деревьями

Джошуа Илиан Перл не сразу вернулся в Париж.

Шесть месяцев он провел в провансальской деревне. Джошуа боялся, что полиция схватит его прямо перед лавкой Перла. Надо было, чтобы немцы успели о нем забыть.

К Терезе Пилон Джошуа пришел в первое воскресенье марта. Шагая по аллее к дому, он любовался цветущими миндальными деревьями. Погода стояла замечательная. Стволы выгибались, словно подставляя солнцу все свои стороны.

Джошуа уже бывал здесь однажды. Во время своей первой зимы на этой земле, между двумя ночами в поезде.

Еще с конца прошлого века ферма Пилон была единственным поставщиком миндаля для лавки Перла. Миндальный мармелад всегда производил фурор. Говорили, что повариха одного известного политика каждый месяц покупала килограмм этого мармелада. А мадам Перл клялась, что видела в лавке актера Жана Габена, переодетого в шофера.

С тех пор, когда порог лавки пересекал клиент, господин Перл, забавляясь, спрашивал у супруги, не переодетая ли это в сапожника королева Виктория. Но Эстер стояла на своем:

– Я видела Жана Габена, а ты просто завидуешь. Слову леди положено доверять.

Той зимой Жак Перл отправил парнишку на юг за дополнительным ящиком миндаля, чтобы запасы не истощились накануне праздников.

Джошуа впервые выезжал за пределы Парижа. И одновременно открывал для себя и чудо путешествия на поезде, и волшебный пейзаж: холмы с миндальными деревьями под снегом.

Возвращаясь во Францию после двух лет плена, Джошуа вспомнил об этом убежище.

Тереза Пилон, стоявшая у окна, издали узнала гостя, который в одиночестве брел среди цветочных облаков. Она поставила чайник и вышла на порог.

– Если вы за миндалем, придется немного подождать.

Молодой человек находился метрах в двадцати от нее, рядом с колодцем. Она говорила громко, указывая на миндальные деревья. Начался март. Миндаль обычно созревает к лету.

Мадам Пилон, разумеется, сразу поняла, что мальчик пришел вовсе не за орехами. Жестом она предложила ему сесть на каменные ступени крыльца. На секунду исчезла, вернувшись затем с двумя чашками цикория.

Молодой человек молчал. Она присела рядом.

– Внизу в виноградниках полно работы. Ты можешь помочь. А через месяц появится работа и у меня… Говорят, здесь нейтральная зона, но на самом деле у нас война, как и везде.

Джошуа огляделся.

– Вы одна?

Тереза придвинулась к молодому человеку и захлопала ресницами, словно он делал ей предложение.

– А вы? – спросила она вкрадчиво.

Перл смущенно улыбнулся. Она рассмеялась как ребенок.

Тереза Пилон овдовела четверть века назад, во время Первой мировой.

Когда жена мэра, одетая в траур, пришла сообщить печальную новость, молоденькая женщина на последнем сроке беременности прогнала ее прочь. Тереза была уверена, что та лжет. Небеса не могли так поступить с ней. Дни и ночи напролет она молилась, чтобы ее муж вернулся. И больше, чем когда-либо, чувствовала внутри себя новую жизнь.

И она сделала то, чему в детстве ее научила старая тетушка. На листе бумаги Тереза нарисовала три силуэта под миндальным деревом. Затем пошла в церковь и положила рисунок у статуи святого Иосифа. Просите, и дано будет вам.