Истребитель «Родина» Прошкин Евгений
– Отличная речь, Волков. – Все это время Ксена не шевелилась, лишь следила взглядом за его нервными передвижениями. – Пафос убедительней логики. На Земле, – уточнила она. – Но если оставить в покое барабаны и горны, то какое зло мы принесли вашей планете? Лекарства от шести неизлечимых заболеваний.
– Унижение!
– В этом вы всегда преуспевали и сами. И я просила обойтись без манифестов. Ну что же вы? Продолжайте перечислять. Нечего? Скажу больше: мы настолько бережно относимся к вашей среде, что лет через сто, а может, и раньше, Миссия превратится в легенду. На Земле не останется никаких доказательств нашего присутствия. Кварцевую плиту в пустыне мы разрушим, а других следов нет. Наши медикаменты?.. Вы удивитесь, насколько быстро у них найдутся местные «разработчики». Миссию забудут не сразу, но уже очень скоро наш визит обрастет таким количеством фантазий, что трезвый человек не сможет воспринимать это всерьез. Мы превратимся в вымышленных героев. Вы ведь прошли курс, вы знаете, что такое история и что такое память поколений.
– Вот именно. Я прошел курс, и я прекрасно понимаю, какими средствами вы намерены добиться победы. На Земле-2 сядет только один корабль – либо «Союз», либо «Аполло». Второй погибнет в пути. Для Земли это вроде и не потеря: все равно колонисты отбыли навсегда. Но… это триста человек.
– И вы действительно меня осуждаете за намерение спасти свой мир ценой трехсот чужих жизней? – не поверила Ксена. – Вы, убивший полтысячи сограждан?
– Шестьсот – больше, чем триста, но эта арифметика аморальна, когда идет речь о людях. Я убил, да… По воле некоего начальника со Сферы. Вы – такой же начальник, как и он, только с Колыбели. Такое же говно.
Ксена поднялась и медленно направилась к выходу.
– Вам нужно отдохнуть, – сказала она. – Вы снова кидаетесь в патетику, тогда как речь идет о вопросе простом и утилитарном. Пытаетесь меня переубедить? Вы? Это свидетельствует лишь о крайнем переутомлении. Меня переубедить нельзя, Волков. А вас – можно.
– Вы и теперь готовы оставить мне право выбора? – усмехнулся Андрей.
Ксена задержалась у двери.
– Теперь, – произнесла она с ударением, – вы слишком ценный материал. Даже мертвый вы представляете огромный интерес для нашей армии.
– Армия?! Какая еще армия, если Миссия собирается предотвратить войну?
– Неизвестно, в какой мир мы вернемся. – Она достала магнитную карточку.
– Секунду! – Андрей протянул к ней руку.
Ксена, хоть и находилась на расстоянии, инстинктивно шагнула назад. Андрей осмотрелся и, обнаружив в каюте крошечный стеклянный зрачок, показал ему пустые ладони.
– Только вопрос, – сказал он негромко.
– Задавайте, – кивнула Ксена.
– Судите сами: если ваша Миссия смогла бы изменить историю колонизации, если Земля-2 в итоге не распалась бы на враждующие государства, если война между Колыбелью и Сферой никогда бы не началась… – Он сделал паузу. – Пропала бы сама причина, по которой вас сюда направили.
Ксена разочарованно вздохнула:
– Ваши выводы опираются на обратную связь между событиями. Почему вы решили, что обратная связь существует?
– Человек, убивший в прошлом своих родителей, не сможет появиться на свет. А значит, не сможет и убить своих родителей. Вообразите, что задача выполнена: второй корабль уничтожен, до системы Виктории добрались только ваши предки. Они заселили Землю-2, а потом и Колыбель со Сферой. Все три планеты живут в мире и согласии, войны нет. Теперь ответьте: за каким хреном ваше правительство послало сюда Миссию? Какой «второй корабль» вам приказано расстрелять, когда его не было изначально?
– Мне-то ответ известен. А вам?
– Успех Миссии отменил бы само ее существование. Вывод: успеха вы не добились, Ксена.
– Это линейная логика, Волков. В данном случае она неуместна.
– Ну тогда объясните.
– Не могу. Но я точно знаю, что каждый парадокс основан на логической ошибке.
– А если ошибаетесь как раз вы?
Ксена открыла дверь и вышла в коридор.
– Вот и проверим, – сказала она. – Ждать осталось не долго. А пока отдыхайте.
Прежде чем улечься в постель, Андрей сделал суетливый круг по комнате. На глаза вновь попалось зеркало – большое, освещенное боковыми плафонами, – но Андрей торопливо отвернулся. Свое лицо он знал и так, расставание с ним оказалось недолгим, а что-либо новое… вот этого Андрею увидеть и не хотелось бы.
В мозгу теснилось множество планов побега, однако все они в ближайшей перспективе натыкались на невозможность выбраться с крейсера. Андрей отчего-то был уверен, что «Адмирал Мельник» находится в море, а значит, путь отсюда – только по воздуху. Но если и удастся уломать пилота, вертолет – это слишком громко для побега.
И вообще, сейчас его занимало другое. Собственное прошлое интересовало Андрея куда больше, чем будущее. И вопросы – тысячи вопросов без ответа – не давали ему покоя.
Загрузка. Все, что он понял о себе, все, что он вспомнил, было лишь кодом в памяти. Длинным, надо полагать, кодом. Здоровенным. Ну да, тот бесплотный ублюдок, что являлся во сне, об этом и говорил. Вот же черт! Почему – являлся? Он и сейчас является, и будет являться, пока подсознание не исторгнет все, что в него вколотили. Пока сознание не примет этот всплывающий со дна ком и не расплетет его до последней нити. Сколько же там еще прячется, какова общая емкость памяти? Больше, чем нужно. Даже рассказ Ксены о том, как его доставили на корабль, волновал Андрея не настолько. Ну привезли в двух контейнерах голову с кишками и сбросили все это в ванну с бульоном…
Он согнул правую ногу, пошевелил пальцами. Потом левую.
Ничего особенного, можно сказать. Подлечили. На то она и медицина. А вот мозги… Да лучше бы их на стену вынесло, чем вот так: в двадцатый раз вспомнить, что предыдущие воспоминания недействительны.
Андрей вышел на середину каюты и, обращаясь сразу ко всем – к шестнадцати микрофонам и восьми телекамерам, – заорал:
– Так кто же я, суки рваные?!! Кто я на самом деле? Вот он, человеческий вопрос!
– Теперь я точно знаю, что ты мне снишься.
– Возражений нет. Я вам снюсь.
Голос звучал ровно, но не монотонно, он принадлежал живому существу.
Андрей попробовал шевельнуться, но у него вновь не получилось. В этот раз что-то его не на шутку тревожило. Какое-то новое ощущение.
– Среда, в которой вы находитесь, остается неизменной, – откликнулся на его мысли по-прежнему невидимый собеседник. – Меняетесь вы, а не она.
– Что значит – меняюсь? Насколько?
– Неуловимо. Ровно настолько, чтобы это обнаружили наши коллеги с Колыбели. Ни окружающие вас люди, ни вы сами замечать этого не будете. До тех пор, пока не придет ваше время.
– Коллеги с Колыбели? – насторожился Андрей. – Что еще за коллеги? А сам ты… а, кажется, понятно.
– Хорошо, что понятно. Вы будете представлять на Земле интересы Сферы. Собственно, интерес у нас лишь один: чтобы посланцы Колыбели не смогли добиться своей цели.
– Может, вы сами с ними разберетесь, а меня оставите в покое?
– Вы и так находитесь в состоянии полного покоя. И будете в нем находиться еще тридцать секунд. Потом ваша супруга дочитает книгу, вы покинете скамейку и пойдете домой.
– Я спросил, почему ты втягиваешь в это дело меня.
– О, не только, не только. Нам неизвестно, как будут развиваться события, какой путь изберет Колыбель. Но возможные сценарии мы просчитать способны. Их много, и вам не обязательно знать обо всех.
– У тебя плохо со слухом. Я спросил: почему я? То есть… почему – мы, люди?
– В данный момент у меня вообще нет слуха, на уровне нашего взаимодействия он отсутствует. Но на вопрос отвечу. Вы – потому что больше некому. Колыбель намеревается изменить ход истории. Подобных прецедентов еще не было, и к каким последствиям приведет этот, не знаем ни мы, ни они. Возможно, все население обоих миров исчезнет, как следствие упраздненной причины. Но Колыбель тем не менее решится на этот шаг.
– Ты уверен?
– Мы на их месте сделали бы то же самое. Когда нечего терять, используешь любую возможность. Это свойство всего живого. Любой вид бьется до конца, даже если потеряна логика. Бьются не за логику, бьются за жизнь. Потому и выживают. Иногда.
– Пусть бьются, не жалко. Мы тут при чем?
– Никто не знает, в какой момент и в какой форме проявятся результаты действий Колыбели. По логике, если им удастся что-то изменить в истории колонизации, то нашего присутствия на Земле не должно быть уже сейчас. Но факты говорят об обратном. Возможно, трансформация реальности произойдет во время старта ваших колонистов к Виктории. Возможно, это случится еще позже, в момент посадки кораблей на планету. Есть и еще один вариант: операция Колыбели на Земле будет сорвана, поэтому ни сейчас, ни после ничего не изменится. В любом случае с нашей стороны разумно проявить осторожность.
– Если исчезнешь ты, исчезнет и наша встреча, – попробовал развить Андрей.
– Такие версии тоже рассматриваются. Но оставим теории, у нас с вами задача практическая: глубокое легендирование резидента Сферы.
– Кого легендирование?..
– Вас.
– Бред.
– Уточняю: агент-одиночка, умышленно обративший на себя внимание противника с целью фиктивной перевербовки и выдачи дезинформации.
– Как это глупо…
– Это ваша легенда, – повторил собеседник. – В действительности вы не будете обладать ни ложной информацией, ни подлинной.
– Ни ложной, ни подлинной, – растерянно повторил Андрей. – А какой же тогда?..
– Историки Сферы якобы выяснили фамилию одного из колонистов: это профессор Косарев, сыгравший значительную роль в истории первого поселения, из которого впоследствии образуется государство Сферы. Через своего помощника вы добьетесь, чтобы Косарев оказался в списке экипажа.
– Какого?
– Вам сообщат. Когда придет время.
– Нет, через какого помощника? И как я смогу этого добиться?
– Если Колыбель пойдет на открытое вторжение, помощников у вас будет достаточно.
– А если она выберет другой вариант?
– В таком случае вы нам не понадобитесь.
– Ага, ну теперь я хоть знаю, о чем молиться. Пусть бы они прилетели по-тихому, и – никаких взрывов, никаких адвокатов… да? Забуду тебя, как страшный сон.
– Я и есть сон, который вы забудете раньше, чем проснетесь. Однако без акции обойтись не удастся. Вы плохо слушали. Повторяю еще раз: мы рассчитываем, что эмиссары противника высадятся на Земле незадолго до старта колонистов, а ваше агентурное внедрение начнется уже в ближайшее время. Таким образом, к моменту появления представителей Колыбели вы проведете под легендой около пяти лет.
– «Под легендой» – это как?
– В исправительном учреждении. Или в лечебном, если сможете убедить экспертизу в своей невменяемости.
После этих слов Андрею захотелось крепко зажмуриться, однако он не был способен даже закрыть глаза: он их не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме своего беспомощного Я, висящего на чьем-то крючке. Во сне такое бывает, но этот затянувшийся кошмар, детальный и последовательный, давно себя перерос и превратился во что-то большее. Андрей не мог сопротивляться, он продолжал спорить с собеседником, но все это было поверхностным, несерьезным. Он уже знал, что поступит так, как от него требуют, и смирился с этим, как взрослый человек смиряется с неизбежностью смерти. Вот это и было самым ужасным: осознавать, что за тебя уже все решено.
– Пять лет… – выдавил он. – Через пять лет мне будет уже тридцать.
– Совершенно верно.
– Скорее бы проснуться. Все забыть.
– Скоро, – пообещал собеседник. – Итак, последнее: когда профессор Косарев будет внесен в списки колонистов, информация о нем с вашей помощью попадет к противнику. Далее все ясно, не правда ли?
– Косарева запишут не в тот экипаж, и Колыбель уничтожит корабль с собственными предками. Если только поверит, – добавил Андрей. – На самом деле никакого профессора Косарева среди колонистов не было?
Вместо ответа Андрей наткнулся на каменную стену.
– Все, что вам нужно, вы усвоили, – сказали ему. – Когда вы проснетесь, вы почувствуете себя…
Когда Ксена вошла в каюту, Андрей сидел на кровати и безмятежно болтал ногами. На коленях у него лежала тарелка с жареной треской, на сервировочном столике возвышалась стопка грязной посуды.
– Как спалось? – осведомилась Ксена.
Андрей скривился и отправил в рот очередной кусок рыбы.
– Похоже, ваше самочувствие уже в норме, – заметила она.
Он молча кивнул на пустые тарелки.
Ксена приблизилась к столику и, помедлив, приподняла большую салфетку. Андрей перестал жевать и уставился на ее лицо. Ему было интересно посмотреть на реакцию.
– Все указательные? – Ксена надула щеки. – И все левые, насколько я понимаю.
– Четыре штуки, – подтвердил Андрей.
– И зачем это?
– Хочу разобраться. С мимикой у вас напряженка, но должен же я знать, что вы чувствуете.
– Зачем? – повторила Ксена.
– Чтобы вы не смогли меня обмануть.
– Здраво, – оценила она. – Ну а пальцы вы зачем себе отрывали?
– Палец, – уточнил Андрей. – Один и тот же. Указательный на левой руке. Только я не отрывал, я откусывал. – Он помахал Ксене левой пятерней.
– И сколько времени длится регенерация?
– Первый раз около часа, потом быстрее. Четвертый вырос минут за пятнадцать.
– То-то у вас аппетит хороший, – заметила Ксена.
Андрей посмотрел на количество грязной посуды и лишь теперь осознал, что все это время не прекращал есть. Никаких просьб он не высказывал, блюда сами появлялись в квадратном окошке, устроенном наподобие шлюза. Андрей воспринимал это как должное.
– И все же зачем вы себя истязали? – спросила Ксена.
– Как и вы, искал свои границы.
Она покачала головой и положила салфетку на место.
– Значит, последние два часа вы только и делали, что откусывали себе палец, – произнесла она. – Занятие для настоящего интеллектуала. Было больно?
– Нормально, – отозвался Андрей. – Терпимо.
– Нормальный человек это терпеть не смог бы.
– Спасибо, что напомнили.
Ксена оттолкнула сервировочный столик и прислонилась к стене.
– Больше никаких экспериментов не проводили?
– А то сами не знаете, – хмуро ответил Андрей.
– Можно подумать, это вы не знаете, – сказала она с упреком. И, чуть помедлив, добавила: – Система наблюдения в вашей комнате не работает.
Андрея эти слова не удивили. Напротив, он испытал удовлетворение, будто Ксена подтвердила то, о чем он и сам догадывался. Проснувшись, он почувствовал, что камеры и микрофоны выключены. Избавиться от слежки ему хотелось давно, и Андрей воспринял это как должное. Голова была занята другим: он размышлял о своей способности к регенерации, поэтому некоторым вещам не придавал значения. Он был голоден, и в раздаточном окне одна за одной появлялись тарелки. Андрей воспринимал это как должное.
– Вот это я и хотела бы с вами обсудить, – сказала Ксена.
– Насколько я понял, Стив от моего дела отстранен? Не его уровень?
– К вам никто не рискует заходить. – Она скрестила руки и заглянула Андрею в глаза. – После того, как вы отключили систему наблюдения.
– Н-да?
– В коридоре выставлена охрана, – предупредила Ксена. – Иллюминатор искать бесполезно, ваша каюта находится в центре отсека.
– О побеге я уже думал, – признался он. – Мне это показалось бесперспективным.
– Надеюсь, вы говорите искренне, поскольку побег с крейсера действительно невозможен.
– Что в моих силах, так это лишить вас жизни. Прямо сейчас. Обезглавить Миссию и…
– И?.. Победить? – Ксена не шелохнулась, хотя расстояние между ними было небольшим, Андрей преодолел бы его одним прыжком. – Почему же «победить»? Почему вы продолжаете отождествлять себя со Сферой? Ведь вы человек, Волков.
– Человек. Хотя и не Волков.
– Да… Да, Андрей. Вам мало того, что вы увидели?
– Можно подумать, вы смотрели эти сны вместе со мной, – буркнул он.
– Не то чтобы смотрела… Но теперь, когда ваш организм выстроен симбионтами, его взаимодействие с ними гораздо глубже.
– И теперь вы читаете мои мысли?!
– Нет, нет, – отмахнулась Ксена. – Не читала бы, даже если бы могла. Так называемые мысли – это образно-ассоциативные цепочки, перепутанные и порой противоречивые. Интерес представляет лишь база данных, к которой вы обращаетесь в процессе мышления.
– Память, – угадал Андрей.
– Профессор Косарев… – задумчиво произнесла Ксена и, подойдя к зеркалу, всмотрелась в свое отражение.
– Что Косарев? – не выдержал Андрей.
– Среди тысяч Косаревых действительно нашелся профессор. Он не был включен в списки колонистов. И уже не будет.
– Ясно, что вы этого не допустите.
Ксена покачала головой:
– Сегодня утром мы выяснили, что Косарев давно мертв. – Она резко обернулась. – Вывод?
– Вывод простой: забудьте о Косареве. Это был ложный след. Тем более, что его нет в живых. Как и меня… в некотором роде.
– Правильно. – Она вернулась к постели. – Но правильно только наполовину. Вы помните, как вы погибли?
– Нас всех уничтожил Дантист, – недоуменно отозвался Андрей. – Полагаю, по вашему приказу.
– Серьезно? – Ксена выгнула бровь, что означало иронию. Она хотела, чтобы Андрей увидел это сам, и слегка перестаралась. – Я приказываю вас убить, а затем предпринимаю все меры к вашему спасению. Так, да?
– Женская логика.
– Дмитрий Саблин, как и вы, подчинялся Сфере.
Андрей пожевал губами.
– Да, я догадывался.
– И когда он вас убил, для меня это было такой же неожиданностью.
– Ну мы-то даже и удивиться не успели. Может, кроме меня кто-нибудь еще выжил?
– То, что от вас осталось, от всех пятерых, можно было собрать в один мешок. Насколько близко вы находились от Саблина?
Андрей попытался вспомнить, как они располагались в комнате, когда вошел Дантист. Канунников сидел у двери, Серый был возле окна, дальше, чем кто-либо другой. При удачном раскладе его могло бы выбросить на улицу, но видно, удачного расклада не получилось. Что же касается Катерины…
У Андрея отвисла челюсть, и, чтобы это скрыть, он отчаянно зевнул.
Какое место в комнате занимала Катя, было не так уж и важно. Взрывчатка, которую притащил на себе Дантист, оказалась каплей по сравнению с тем, сколько лежало в подвале. Важно было другое: Катюха… ее лицо и… в основном, бедра… Бедра – в узких белых джинсах. В парке. У фонтанчика. Вернее, между фонтаном и скамейкой. На скамейке – он с женой. Лена читает книжку, а он, задумавшись, смотрит в одну точку. Словно дремлет. Люди могли подумать, что он пялится на эту задницу в белоснежных штанах. Почему бы и нет? Катюхе тогда было меньше двадцати? Отчего бы и не заглядеться. А потом… Потом она поворачивается, и Андрей, даже не обратив внимания на лицо, мгновенно его запоминает. Чтобы, увидев это лицо снова, тут же кому-то позвонить, куда-то поехать… и в итоге отправить на тот свет пассажиров парома «Данциг». Странно, что он не узнал Катерину, когда встретил ее позже, вместе с Владимиром. Тужился, припоминал, но так и не вспомнил. А если бы вспомнил – что тогда?.. Гады со Сферы выстроили у него в мозгах такой лабиринт, что Андрей и сейчас едва в нем ориентировался.
– Да, – выдавил он. – Дантист подошел ко мне близко. Такое впечатление, что основной целью был я.
– Я полагаю так… – Ксена сделала неопределенное движение ладонью, будто держала в руке сигарету. Как ни странно, именно эта аналогия Андрею пришла в голову первой. – Вероятней всего, руководство операции со стороны Сферы сочло, что роль Волкова как двойного агента исчерпана. По каким-то причинам они решили запустить другой сценарий, а вас – вывести из игры. Но похоже, «выключение» Волкова не было предусмотрено. Или канал аварийной связи провалился. Или… произошло что-то еще. Можно перечислить сотню вариантов, которые сводятся к одному финалу: фальшивый шпион Сферы, приготовленный для сдачи нам, оказался лишним. И тогда Сфера использовала другого агента – несомненно, такую же пустышку, – чтобы вас попросту убить. Вместе с той локальной сетью, что успела вокруг вас вырасти.
– Вот как? Локальная сеть… – пробормотал он.
– И майор Канунников, и Владимир Серый с Катериной готовы были вам помогать.
При упоминании Кати Андрей вновь испытал беспокойство. Поверить, что второй раз эта девушка встретилась ему случайно, он не мог. Живой ключ к спящему коду в его памяти, она мелькнула где-то в толпе – давно, больше пяти лет назад, и одним своим появлением запустила в сознании Андрея какой-то сложный механизм. Результат – бессмысленный теракт и начало «легализации» на Земле мнимого агента Сферы. Пройдет много времени, прежде чем он наберет сетевой адрес с новым ключом, который полностью отпустит спрятанную в нем пружину. Но это – позже, а вначале будет Катерина, попавшаяся ему на глаза в строго определенный момент. И то, что она оказалась в отряде Серого, за совпадение принять было трудно. Хорошенькое дело: три шпиона Сферы в одном месте… Ну пусть и не шпиона, пусть просто – три человека, связанных общей историей и одной задачей. А то и не трое, а четверо?.. Как знать, кем был Канунников или тот же Серый? Как это выяснить теперь, когда они мертвы, если Андрей, даже будучи живым, не вполне понимал, что и ради чего он делает? Агент, подготовленный по программе Сферы, перестает принадлежать самому себе. И кстати…
Андрея вдруг передернуло.
Кстати, где гарантия, что правда, которую он узнал о себе сейчас, – настоящая и окончательная? А если сведения, всплывшие в последних снах, не исчерпывают всего, что заложено ему в память? И если там, на самом дне, осталось что-то еще, – кто поручится, что однажды он не наткнется на ключ номер три? Тем более, что вербализация неосознанного – это… красиво, конечно, но только… вот именно: красиво. Слишком. Ну прямо по дедушке Фрейду, разве что не психоаналитик мозги перетряхивает, а друзья-симбионты.
– С Канунниковым и особенно с Серым у вас оставались противоречия, – продолжала Ксена, – но если не вдаваться в подробности, то я бы назвала их вашей агентурной ячейкой. Эти люди готовы были работать по вашему плану. Но планы Сферы изменились, и Саблин одним махом избавился от всех вас.
Андрей тяжко вздохнул:
– Вы еще не оставили попыток склонить меня к сотрудничеству? Скажите, зачем я вам нужен?
– Я вам говорила: даже мертвый вы не утратите своей ценности.
– Значит, на родине меня не похоронят… Но я о другом. Какой от меня толк для Миссии? Ведь вы подталкиваете меня к этому? Участвовать в операции на вашей стороне. Только в каком качестве? Судите сами: источник информации из меня нулевой. Все, что я знал, теперь знаете и вы. Я мог вам дать лишь одну подсказку, но вы уже в курсе, чего она стоит. – Андрей развел руками. – Вы, вероятно, ждали подвоха и надеялись…
– Инвертировать, – мрачно произнесла Ксена.
– Ага. Только сообщение о профессоре Косареве инвертировать нельзя: не было его ни на «Союзе», ни на «Аполло». И вывести я вас ни на кого не могу: других агентов Сферы я не знаю. Видел одного, да и то недолго. Меньше минуты. Потом Дантист соединил в кармане проводки.
– Он сделал это не по собственной прихоти. Световой барьер непреодолим, и руководить этой операцией на расстоянии невозможно. А ее кто-то корректирует, мы в этом убедились. Кто-то отслеживает обстановку, кто-то дает указания. И этот кто-то находится здесь, на Земле. Сфера выкинула вас из игры так же варварски, как и ввела, но вы единственный, кто взаимодействовал с ее представителями. Ваш контакт был непосредственным.
– И что? Я должен разыскать их по запаху? Или вы думаете, я опознаю их по голосам? Даже этого не получится: со мной ведь не разговаривали. То, что я слышал во сне, – это моя собственная интерпретация, сами же говорили.
– Верно. Никто с вами не беседовал. Загрузка длилась считанные секунды, живое общение в таком темпе невозможно. – Ксена положила руку ему на плечо. – Хотите знать, чем вы можете быть полезны Миссии? Этого я и сама не знаю. Возможно, пользы от вас уже не будет. Но в любом случае, теперь вы с нами до самого конца. Подумайте вот о чем: многие люди дорого заплатили бы, чтобы увидеть, как будут жить потомки через полторы тысячи лет.
– В каких гадов они превратятся, – добавил Андрей.
– Мы будем сопровождать «Союз» и «Аполло» до самой Аномалии, а затем отправимся на Колыбель. Неужели вам не интересно на нее посмотреть?
– Я не уверен, что там будет, на что смотреть. Вы собираетесь изменить собственное прошлое, и если у вас это получится, вы вернетесь в другой мир. Даже не так. Никуда вы не вернетесь, вы просто исчезните. Вся ваша Миссия.
Ксена убрала руки за спину и отошла от кровати.
– Не нужно повторяться. Вы опираетесь на линейную логику, тогда как обратная зависимость между событиями не доказана. В одном вы правы: мой мир изменится. Как – неизвестно. Но любая неопределенность лучше, чем наша действительность. В этом и заключается задача Миссии: поменять гибель Колыбели на что-нибудь иное. И если вместо поражения в Войне мы получим другую катастрофу, не менее чудовищную… что ж, мы все равно ничего не теряем.
– Я слышал, что после первой партии колонистов собираются послать вторую. Вам не приходило в голову, что это они явились причиной конфликта на Земле-2?
– Послать собираются. Но не пошлют, – уверенно сказала Ксена. – Второй партии не было. Когда «Союз» и «Аполло» пересекли Аномалию, радиосигнал прервался. С тех пор Земля не получала от них ничего. И сами колонисты напрасно пытались наладить связь: у вас в это время было… – она запнулась. – Что у вас было в шестом веке?
Андрей пожал плечами.
– Объединенное Космическое Агентство смирится с гибелью кораблей, – продолжала Ксена, – и сделает вывод, что к межзвездным пилотируемым полетам человечество еще не готово. Хотя вывод может быть и другим. Не важно. Через несколько десятков лет Аномалия исчезнет, и вместе с ней пропадет система Виктории. Так же внезапно, как и возникла. Вы ведь знаете нашу историю. Ни один корабль, кроме «Союза» и «Аполло», на Земле-2 не садился.
– Да, историю я вашу проходил.
Андрей встал с кровати и направился к зеркалу, но в этот момент раздался негромкий звонок, известивший о том, что в каюту прибыла пища. Дверцы раздаточного окна распахнулись, и Андрей увидел поднос с графином и вазочкой, полной оливок.
– Вот это сюрприз! – крякнул он.
– Что угодно, только не сюрприз. – Ксена попыталась усмехнуться, и это ей почти удалось. – Я еще могла бы удивиться. Вы – нет.
– Почему? – опешил Андрей.
– Потому, что это ваш заказ. Стюард, управляющий лифтом, получил инструкцию не отказывать вам ни в чем. В пределах разумного, конечно. Должно быть, водка – это, по его мнению, разумно. Но я не рекомендую. Вы еще не до конца восстановились после травмы.
– Травмы? – с иронией переспросил Андрей. – Когда на операционный стол кладут одну голову, это не травма, это как-то по-другому должно называться. – Он протянул Ксене рюмку, и, пока та боролась с сомнениями, налил. – Тост «за знакомство» предлагать поздновато… Так что со свиданьицем!
– Кажется, вас это действительно уже не удивляет, – задумчиво произнесла Ксена.
– Ну вы же сами сказали?.. Я что-то не пойму вас.
Она вздохнула и выпила.
– Закусите, закусите.
– Наверно, это самое глупое, что я только могла сделать, – посетовала Ксена, принимая из его рук оливку. – А удивляться… я и сама не знаю, чему вы теперь должны удивляться, а чему нет. Ментальная связь с главным бортовым процессором – это как вам?
Андрей медленно дожевал и оглядел стены каюты.
– Связь с процессором – это, наверно, сильно… А зачем мне управлять «Адмиралом Мельником»? Я и собой-то распорядиться не могу.
– Об управлении речи не идет. Только я говорила не о крейсере.
– Но ведь бортовой…
– Я говорила о нашей «Колыбели», – тихо ответила Ксена.
– Я связан с кораблем Миссии?! – Андрей повращал глазами и вновь потянулся к графину. – То есть… мои мозги и компьютер на «Колыбели»?.. И между ними что-то… В смысле, между ними какая-то…
– Связь, – закончила Ксена. – Но с самим процессором вы вряд ли найдете общий язык. В настоящее время вы его используете как гейт для входа в Сеть. Только и всего.
– Ясно. «Колыбель» – мой провайдер. – Андрей покачал головой и снова выпил.
– Я тоже обращаюсь к нашему процессору, но мне для этого нужен терминал.
– А у меня, значит, мозги сами по себе коннектятся…
– Все симбиотические системы связаны с кораблем. Мы отслеживаем перемещения агентов, состояние их здоровья и кое-что еще. Благодаря этому мы и узнали о вашей гибели. Но все контакты, кроме вашего, – односторонние. Агент не может вызвать корабль. По крайней мере, он не может этого сделать без терминала. Если не принимать в расчет ваш способ связи с Сетью…
– Если забыть о том, что я напичкан симбионтами, – перебил Андрей, – которые мнят себя умнее природы, то выходит, что эту водку и эти оливки я заказал, как заказывают пиццу по телефону?