Песнь ветра. Между западом и югом Целых Ольга

Глава 1. Восточный жальник

Faun – Isis

Ветер, рванувший в распахнутое окно Дома Удовольствий, разметал тяжёлые шторы, всколыхнул массивные гобелены и развеял пахнущую благовониями духоту. Луч закатного солнца, пришедший следом, рассыпался искрами по осколкам хрусталя на полу, ярким бликом отразился в луже вина и выхватил из темноты изящную ножку дубового стола. Гостям, что пришли сюда за полумраком и тишиной оставалось лишь недовольно переглядываться. Возражать они не смели.

Третий Наследник Императора с удовольствием вдохнул запахи старого города. Этот несочетаемый букет из навоза, мокрой земли и сладкой выпечки ему нравился больше, чем мускус и дурман. Мужчина отвернулся от окна, вернулся к столу, где его ждали.

Меньше декады назад он прибыл в Индигир, после трёх лет службы на южных границах. Сегодня отметить это событие собрались его соратники и друзья, бывшие, в основном солдатами да разведчиками. Их обветренные, загорелые лица резко контрастировали с холеными ликами чиновников империи – постоянными гостями этого заведения.

Наследник взял в руки уже потрёпанные, походные гусли. Задорный, слегка фальшивый аккорд, развеял тишину, полную мрачного недовольства. Его громкий голос разнёс весёлую, но похабную песню. Гоготом и криками поддержали музыку друзья наследника. Расцвели румянцем щёки жриц пятой стихии. Местный оркестр притих в углу, артисты отворачивались негодуя. Только пьяный волынщик взялся подыграть.

– Ну и песни у тебя, Сирел! – воскликнул один из воинов, взмахнув пивной кружкой. В отличие от соратников наследника, облачённых в форму Южной армии, мужчина был одет как стражник.

– Отличная песня, – возразил ему наследник, откинув со лба прядь иссиня-чёрных волос, – спасла нам жизнь на Змеином Хребте. Буйи знатно оскорбились с третьего куплета, не усидели в засаде и попытались разбить мне инструмент. – Сирел лукаво подмигнул другу.

– Ты бы её во дворце спел! – предложил Бова, с сарказмом, приподняв левую бровь, рассечённую шрамом через пол-лица.

– Он пытался, – ответил за наследника незнакомец в роскошном бронзовом плаще, с самодовольным видом стягивая с рук шёлковые перчатки. Его сопровождали высокие и молчаливые телохранители.

Спутники Третьего наследника развернулись было, дабы прогнать незваного гостя, но тот даже не вздрогнул. Сирел отложил гусли и налил вина в чудом уцелевший бокал.

– Каким ветром, Неон?

– Явно не западным, – ответил тот, присаживаясь и откидывая капюшон.

Солдаты, гости и слуги дружно отвели глаза, узнав Второго Наследника Императора.

– И как встретили этот поэтический кошмар жёны правителей? – вернул разговор в прежнее русло Бова.

– Несложно догадаться, – пожал плечами Второй.

Разговаривать со стражей, пусть даже с Трибуном Южной Когорты Верхнего Города, ему было неинтересно, потому Второй плавно повернулся спиной к Бове, устремив на брата внимательный взгляд.

– Ну, давай, Неон, прочти мне лекцию, – вздохнул Сирел, на миг, закатив глаза. В его руки снова попали гусли, и он, не спеша, перебирал отзывчивые струны.

– А смысл? – Неон пригубил вино и, изучив букет, поморщился. – Ты и сам всё знаешь.

– Что он опять натворил? – вмешался Бова, нарочно пропустив мимо ушей пренебрежение Второго.

– Отказался жениться, – Неон, однако, ответил трибуну, не сводя с брата осуждающего взгляда. – Опять. Вернуться не успел, а уже устроил скандал в семье.

Сирел снова вздохнул, выдал на инструменте тоскливый аккорд, и перевёл взгляд на Второго. В серо-синих глазах Третьего читалась усталость. Бова громко фыркнул, расплескав пиво, и хлопнул ладонью по столу.

– И правильно сделал!

Легионеры согласно загомонили. Даже слуга высунул голову из-под стола, где собирал осколки. Молчали только братья: Сирел продолжал наигрывать, а Неон пить вино.

– Ты же понимаешь, что в очередной раз просто отсрочил своё повышение по службе? Не устал ещё по пяти армиям мотаться, как пёс?

– Тебе не надоело это обсуждать?

– Надоело, – вздохнул Второй наследник. – Лучше расскажи, нашёл ли ты то, что искал? Или Нордан Сильный не вытерпел и выгнал тебя из Южной Армии?

– Курган в предгорьях. – Сирел помрачнел.

– Мародёры?

– В том-то и дело, – шёпотом ответил Третий, – всё ценное на месте, но вот тел нет!

– Не может быть! – влез Бова, который не постеснялся подслушать разговор наследников. – Неужели…

Неон презрительно поджал губы и отстранился от вояки, крепко пропахшего пивом:

– Ерунда!

– Но куда ещё могут исчезнуть тела? – возразил Сирел.

– Да кто знает этих южан! Мало ли что взбрело в их голодные головы!

– Голодный человек забирает оружие и одежду, а не трупы. Пять лет прошло, но к кургану не подходили, вещи никто и не попытался забрать. Люди боятся этого места. – Сирел скрыл свои слова задорным наигрышем.

– Что слышно об Ама Сагане? – спросил Бова, когда молчание затянулось.

– Опасная личность, – кивнул Сирел, – и нойоны куда охотнее слушают его, нежели своих королей. Движение ахедов ширится. Южане мечтают служить Ама Сагану.

– Восстание будет?

– Думаю да, – вздохнул Третий наследник. – И боюсь, одним югом ахеды не ограничатся.

– Я уверен, это не то, что вы думаете, – ответил Неон, вернув себе вид уверенный и надменный. – Послы южных королевств совсем недавно уверяли нас в том, что всё под их полным контролем. Мы продлили мирные соглашения. И, несмотря ни на что, Тейн зачистил логово ахедов пять лет назад. Те не могли восстановиться так быстро.

– Завидую, Неон. Завидую этой вашей уверенности. С высоты трона всё выглядит совсем иначе, нежели из-под него. Но я там был. Я видел отчаяние этих людей, их решимость. Терять им нечего: их короли об этом давно позаботились, – Третий наследник тряхнул головой, распрямив плечи, и сделал глоток из кружки. – Я так и не нашёл тела Тейна, а раз нет тела – нет и ответа на вопрос, что же именно произошло тогда, пять лет назад. Быть может, всё совсем не так, как вам поведали дипломаты.

Дверь Дома Удовольствий распахнулась. В полосе закатного света, опираясь на косяк, замер высокий широкоплечий мужчина. Шатаясь, гость ввалился в помещение, опёрся руками о стол и огляделся.

– О, привет, Неон, привет, Сирел! Я искал вас! – махнул он рукой.

Братья так удивились, что не сразу нашли слова для ответного приветствия. Пред ними, в забрызганном грязью плаще с блуждающим взглядом, стоял Первый Наследник. Будущий Император не мог стоять на ногах, его качало. Для Артеса подобное состояние было в новинку, да и братья его таким никогда не видели.

– Какого вихря?! – выругался Сирел.

– Праматерь Мира… – протянул Неон.

– Что с тобой случилось?! – одновременно вопросили младшие наследники.

– У, друзья, нам пора! – Бова слез со стула и увлёк компанию воинов в дальний угол заведения.

– Будь добр, объяснись! – зашипел на старшего наследника Второй.

– Двина! – промычал великан, пожав могучими плечами.

– Что с ней? – насторожился Сирел.

– Она беременна! – простонал Артес.

Его младшие братья выдохнули и переглянулись.

– Прекрасная новость! – заметил Неон. – Но это не повод так реагировать.

– Оставь меня. – отмахнулся от него Первый наследник. – Чему тут радоваться?

– А что именно тебя огорчает? – спросил Сирел, присев рядом с Артесом.

Брат перевёл на Третьего чуть затуманенный взгляд.

– Сам не знаю, – вздохнул Первый наследник. – У меня будет ребёнок от малознакомой женщины, на которой я женился из долга.

– Сочувствую, брат, – ответил Сирел.

Неон же цокнул языком, с громким стуком опустив бокал на стол. Вино взвилось в воздух и выплеснулось на стол.

– Хватит ныть, вы, оба! – несмотря на худобу, Неон выглядел пугающе, когда злился или командовал. – Как дети, ветер вам свидетель! Женитьба – самая простая часть того дела, что возлагает на наши плечи Империя. Как вы будете править страной после наших Правителей, если не можете совладать с собой и своими жёнами? Или вы жаждете передать престол на сторону? Наши многочисленные родственники будут только рады вашей романтической глупости!

– Я его боюсь, – заметил Артес, после минутного молчания.

– Но он прав, – подмигнул Сирел братьям.

– Надо выпить! – согласно кивнул Первый наследник, подзывая слугу.

– На этот раз за что? – возмутился Неон.

– За долг! – ответил Сирел, поднимая чашу с горячим вином.

Вскоре братья забыли о тревогах и сомнениях, наслаждаясь музыкой и беседой. Солнце село, оставив мир на попечение двум лунам. Робкий, серебристый свет Карон едва мог перебить красное сияние Сиры. Тучи нервно мчались по небосводу, то открывая, то затмевая ночные светила.

Курганный месяц только начался, серая пелена мелкого дождя повисла над городом. Вода проникала всюду: застилала дороги туманом и стекала по каменным тротуарам имперских городов, унося последнее тепло. В храмах стихий жрецы выставляли на алтари символы воды и ждали песнь, что пропоёт ветер в трубах Имянаречения на вершине Материнской Горы.

Незаметный в пелене моросящего дождя, в Дом Удовольствий проскользнул один из разведчиков империи. Промокший человек склонился к уху Третьего наследника, и от его слов изменилось лицо будущего Воеводы. Взгляд серо-синих глаз стал осмысленнее, сосредоточеннее, хмель, казалось, выветрился из его головы. Сирел нахмурился, повернулся к гонцу всем телом и долго всматривался в его встревоженное лицо, не веря услышанному. На другом конце зала Бова, заметив напряжённую позу друга, залпом допил своё пиво и поднялся из-за стола.

– Что случилось? – удивился Артес, округлив глаза, когда стихли разговоры и взгляды собравшихся устремились к Третьему наследнику.

– Ты не шутишь? – тихо переспросил Сирел.

– Клянусь Ветром… – хриплым от волнения голосом ответил разведчик.

Третий наследник поднялся, окинув своих спутников тяжёлым взглядом. Артес растерянно обернулся к среднему брату, Неон отставил бокал нахмурившись. Бова попытался застегнуть ремень на раздувшемся от пива животе усмехаясь.

– Абаасов видели на восточном жальнике.

– Не может быть! – ахнул Первый наследник.

– Чушь какая-то! Наверняка это чьи-то шутки, – надменно заметил Второй.

– Надо проверить! – пожал плечами Бова.

– Надо, – согласился Третий. – Вы со мной?

Faun – Satyros (Niel Mitra Remix)

Хмель ещё витал в их головах: они сталкивались друг с другом, смеялись и спотыкались. Через полчаса блужданий по зарослям трибун южной когорты перестал прятаться, прорубая себе путь широкими взмахами меча.

– Ну, где же эти ваши абаасы?! – не выдержал Неон, когда колючий куст дикой розы разодрал шёлковый подклад его безмерно дорогого плаща. – Не иначе у местных разыгралось воображение, а мы тут ерундой занимаемся!

– Так вы ходите в разведку? – спросил Артес, иронично, наблюдая за тем, как шумит Бова, сойдя с тропы по малой нужде.

– Да какая с вами разведка? – тяжело вздохнул Сирел, проведя ладонью по лицу и смахнув воду.

Они вышли к кладбищу. Дождь окутал мир серой дымкой, сквозь его завесу виднелись лишь смутные очертания воздушных надгробий, каждое из которых покоилось на четырёх опорах. Богатые люди ставили себе мраморные, высокие колонны, бедняки же довольствовались деревянными жердями, еле удерживающими узкие гробы над землёй. Под высоким частоколом гробов росли колючие кусты, в которых прятались мраморные плиты с именами покойных.

Заросшая колея вилась по жальнику, к западной его части. Ржавые, железные ворота, что некогда закрывали проход к проклятым захоронениям, сошли с петель и гремели на ветру, постанывая скрипя.

Гробы в этой части кладбища не стояли на высоких стойках, не стремились поднять покойного к ветру и небесам. Тяжёлые, мраморные плиты, заросшие мхом, давили на каменные саркофаги, обвитые стальными цепями. Проклятых заковывали в деревянные гробы, обитые железными дугами. Для отбросов общества, без семьи и рода, отвели скудельницу: общую могилу, вырытую на глинистом берегу, прикрытую железной рамой с квадратным люком посередине.

– И давно его забросили? – Сирел пнул осколок гранитной плиты.

– Да лет пятьдесят назад, – Бова пожал плечами. – Место кончилось. Новое кладбище сейчас находится сильно дальше.

– Судя по колее, им всё равно пользуются, смотри, – Сирел указал на следы.

– Ну, мёртвых бедняков никто далеко возить не хочет.

Следы похоронной телеги ещё читались во влажной земле, хоть оставлены были несколько дней назад. Сорванные с петель ворота скрипели громко, гневно. Сирел пригляделся к колее и нахмурился: обратно лошади мчались, не разбирая дороги, повозка задела проржавевшие створки полуоткрытых врат, отчего те разлетелись в стороны.

– Западный ветер! – Неон сурово сдвинул брови. – Лентяи! Какая халатность! Они бы ещё люк не закрыли!

– Они и не закрыли… – ответил ему Артес, севшим голосом. Первый наследник вытянул руку, указав на общую могилу.

Рыдающие облака разошлись, красный свет Сиры осветил высокую стену алтаря, и железную крышку бедняцкой могилы, справа.

Но не только скудельница привлекла внимание наследников: сверху, возле открытого люка, присыпанный прелой листвой, лежал человек. Поза его, неестественная, страшная, выдавала в нём мертвеца.

Сирел дал знак своим братьям залечь в кустах под покосившимся гробом на деревянных ногах, за воротами западной части кладбища, Бову отправил на разведку. Сам Третий наследник, аккуратно ступая, приблизился к общей могиле.

Труп лежал примерно три дня, на затылке запеклась кровь. Это был мужчина среднего возраста, одетый в новый серебристый плащ служителя линии Воеводы, с эмблемами похоронных служб. Самонадеянность и лень привели его на заброшенное кладбище, здесь же они его и упокоили.

Сирел огляделся, но в серой пелене дождя, казалось, никого не было. Тихий птичий свист донёсся от алтаря: Бова нашёл что-то, требующее внимания наследника.

Третий бесшумно приблизился к белой стене, уже растрескавшейся от времени и осевшей в землю. Та её часть, что обращена была к воротам, ещё сохранила остатки фрески, изображающей Праматерь и Праотца, в окружении четырёх стихий, изгоняющих абаасов из тела неизвестного покойника. Намалёванные чёрной краской, злые духи запада жались к краям изображения, сливаясь со мхом и плесенью, что обильно разрослись здесь за годы запустения. Казалось, абаасы не бегут в страхе, но множатся в тёмных углах, в трещинах и в сколах штукатурки. От белых лиц прародителей остались лишь чёрные рытвины и потёки краски.

Сирел обошёл стену и вздрогнул, на миг ослепнув от яркого неожиданного света. Привыкнув, мужчина разглядел алтарь в углублении стены, на котором кто-то неизвестный зажёг толстую свечу. Такие огоньки возжигали на всех действующих кладбищах империи, но кто мог зажечь его на заброшенном жальнике? И зачем?

Сирел приблизился, так, чтобы не выходить из тени, и пригляделся: кроме самой свечи в углублении лежала буханка чёрствого хлеба, засохший кусок сыра и стоял небольшой кувшин с молоком.

Наследник нашёл глазами Бову, что прятался в тени за саркофагом. Им обоим не понравился огонь на алтаре заброшенного кладбища и свежее подношение неведомым духам.

Третий вернулся к скудельнице, в поисках иных следов, но усиливающийся дождь стирал улики, покрывая землю отпечатками тяжёлых капель, вымешивая её, словно тесто. Ветер немилосердно дул, сгибал деревья и раскачивал старые гробы на деревянных ногах. Один его особо мощный порыв повалил росшую в центре жальника священную голубую ель, и та увлекла за собой висячие могилы детей огня, стоявшие рядом. От удара подкосились колонны у древней каменной гробницы, крышка съехала с саркофага и с оглушительным грохотом обрушилась на землю.

Встревоженные птицы взмыли в воздух, нелепо кружа над кладбищем, криками взбудоражив округу. Сирел отвлёкся, и не сразу понял, что за его спиной что-то происходит. Услышав странные хрипы, он нырнул поглубже в кусты и обернулся.

Наследник ошибся, думая, что мертвецу у скудельницы три дня, ошибся ровно на одни сутки. Теперь же, на четвёртый день, случилось то, чего так боялись жители империи: в проклятое тело вселялся чуждый дух из иного мира. Конвульсии всколыхнули труп, он выгнулся дугой, словно силясь вдохнуть, кожа его покрылась жёсткой щетиной отрастающей звериной шерсти. Лицо вытянулось, нос потемнел и принял собачью форму, зубы заострились, а в мёртвых глазах загорелся страшный, белый огонёк.

Абаас поднялся с земли, рванул на себе остатки одежды и выпрямился. От человека в нём мало что осталось, сменившись чертами непривычными: мощный загривок, неправильные, звериные суставы ног, острые когти, хвост. Чудище застыло, тяжело дыша. Абаас озирался, водя по округе мутным взглядом. Позади него выглянула из-за туч красная луна, обагрив его блестящую шерсть кровавым сиянием.

Неон и Артес не удержались и выглянули из укрытия, когда мощный, не звериный, но и не человеческий, вой пронёсся по округе. То, что они увидели, заставило их похолодеть от ужаса: на зов новоявленного духа сползались чёрные тени. Выходя к алтарю из дымки дождя, они приобретали очертания таких же уродливых тварей. Звериные, у кого медвежьи, у кого собачьи или кошачьи морды, озарённые красным светом Сиры, щерились, обнажая клыки.

– Артес, они не справятся! – Неон шептал, но даже шёпот выдавал ужас Второго. – Быстро, за подмогой!

– Я не брошу их! – насупился Первый, но у самого горло от страха пересохло.

– Ты наследник престола Империи, в драку ты не полезешь! – оборвал его Неон и потащил за собой. – Мы все там погибнем, если не позовём солдат! Шевели ногами!

Артес, ошарашенный увиденным, не сопротивлялся. Он видел, как западные твари выходили из тумана, нюхая воздух возле нового сородича, и надеялся, что его младший брат дождётся помощи.

Но Сирел, рассмотрев всех семерых абаасов у алтаря, отступать и не подумал. Третий знал, что Неон не пустит в драку Артеса, знал и то, что будущий казначей ринется за помощью. Но пока стража придёт… Тихий свист оповестил Третьего наследника, что его друг с ним, возле алтаря.

Сирел повёл плечами, поправляя ножны клинков за спиной, провёл рукой по волосам, мокрым от дождя, убирая их с лица. Наследник чувствовал гнев, но не удивление.

Этих тварей не видели целое столетие, однако Тейн предупреждал, что абаасы вернутся.

Мужчина сгруппировался и кувыркнулся головой вперёд, выкатившись точно под ноги тварям. Он молниеносно выпрямился, выхватив из ножен два коротких парных клинка – подарок Тейна. Сталь не блеснула в лунном свете: мечи его были из воронёной, матовой, стали, и лишь кромка отточенных лезвий слабо мерцала. Третий, немедля, широко рубанул с двух рук по первому же абаасу, распоров тому грудь и брюхо. Кровь брызнула, её едкий запах разлился по поляне, привёл в чувство остальных тварей и те напали, сразу, все. Сирел, не теряя темпа, развёл руки и окружил себя ореолом танцующих клинков, не дающим тварям приблизиться. Одна попыталась и осталась без лапы. Но наследник не мог держаться так вечно, и его друг, Бова, вовремя перекатившийся ему под ноги, обнажил длинный меч, положенный страже.

Белые глаза абаасов полыхнули жутким пламенем, смесью ярости и жажды крови. Новообращённый, не заметив стражника, пытался поднырнуть под мельницы наследника со спины, но вдруг завыл жалобно, когда Бова рассёк ему грудь.

Третий опустил клинки, ощерившись на самого массивного абааса. Тот ответил на вызов, прыгнув с места на наследника. Его сородичи незамедлительно ринулись следом. Бова размахнулся мечом и описал им широкий круг, метя по ногам тварей. Сирел же, двигаясь спина к спине с Бовой, двумя клинками вычертил в воздухе круг поменьше. Твари разлетелись по поляне, ужаленные смертоносным волчком. У вожака абаасов стражник отнял часть ноги, но злобная тварь словно не заметила потери стопы, опираясь на обрубок.

Запах крови усиливался, у абаасов она пахла мертвечиной, тошнотворной и удушливой, к ней же примешивался тяжёлый душок, что издает мокрая, грязная, собачья шерсть. Дождь то усиливался, то затихал, соперники промокли насквозь, месиво под ногами не давало твёрдой опоры, а порывы ветра, налетающие со всех сторон, сбивали с ног.

Третий резко шагнул к двум ближайшим тварям, скрестив предплечья перед собой и заведя клинки за спину. Абаасы напали, рыча, но он молниеносно распрямил руки, широко разведя их по сторонам, и, не сбиваясь, развернулся обратно. Его соперники дёрнулись, словно не осознав произошедшего, а потом их головы свалились с плеч. Звериные тела осели наземь, а головы покатились по жиже.

Бова схватился с избежавшей серьёзных ранений тварью, но та оказалась слишком ловкой, и его меч не успевал за ней. Абаас подпрыгнула вверх и выпустила когти. Стражник откинул корпус назад, но бестия всё равно задела его по груди, распоров куртку и кожу под ней. Он вскрикнул, яростно, и наотмашь взмахнул мечом, промахнулся, потерял равновесие и поскользнулся в грязи. Мужчина попытался встать, но чувствовал, что не успеет – белоглазая тварь уже приземлилась и прыгнула снова.

Сирел в три шага преодолел расстояние меж алтарём, где прикончил абааса, и Бовой. Стражник сгруппировался и откатился под ноги летящей на него твари. Та припала к земле совсем рядом с ним, хотела развернуться, но Третий, на бегу, коротким и резким движением отделил её звериную голову от тела.

Вожак зарычал, яростно, казалось, в его рыке звучат нотки боли и тоски. Сирел сбавил шаг, восстанавливая дыхание, его парные клинки вычерчивали во влажном воздухе медленные восьмёрки. Он мягко ступал по грязи, обходя раненого вожака по кругу.

Оставшиеся абаасы подтягивались ближе. Новообращённый, зажав лапами раненое брюхо, тяжело дышал, неотрывно следя за наследником. Кошка, поджимая обрубок лапы, робко замерла за спинами сородичей. Вожак завыл снова, протяжно, надрывно. Он смотрел на тело обезглавленной Сирелом твари и скулил.

Бова, поднявшись с земли, нахмурился, и встал в стойку выжидая. Когда Сирел оказался сбоку от тварей, трибун закричал, подражая абаасам, и, вращая мечом, сделал резкий выпад. Пока твари отвлекались на него, Сирел влетел вихрем в их строй: кошка упала на землю, отползая в ужасе, новообращённый лишился головы, но вожак, хоть и дезориентированный, пригнулся. Абаас крутанулся на месте, уходя из-под ударов стражника и наследника, оцарапал плечо Сирела, но не удержался на раненой ноге и завалился на бок. Бова вонзил ему клинок в горло до того, как злой дух смог подняться.

Третий обернулся к кошке, стиснув зубы от боли в плече. Она пятилась, неловко поджимая больную лапу, к стене алтаря. В её белёсых глазах читался ужас и страх. Мужчина шёл к ней, перехватив липкие от дождя и крови рукояти клинков, в его взгляде милосердия не было. Тварь пошарила здоровой лапой по земле, схватила какой-то прутик и выставила его перед собой, тяжело и часто дыша. Сирел так удивился, что резко остановился.

– Добей её! – бросил ему Бова, через силу – его меч застрял в шее вожака абаасов и не шёл обратно.

Сирел вздрогнул и двинулся к своей жертве. Кошка, словно понимая, что её ждёт, смиренно опустила палку, и вдруг открыла звериную пасть:

– Ирай! – прошипела абаас, через силу выдавив из звериного горла человеческие слова, – Ирай!

Наследника как молнией ударило, он не верил, не хотел верить. Кошка потянулась к нему, продолжая шептать проклятое слово. Третий не стал её слушать: клинки сработали как острейшие ножницы, и кошачья голова укатилась в кусты. Холодный пот выступил на высоком лбу Сирела, сердце сбилось с ритма.

– Вот морока, пока башку не оторвёшь – не успокоятся! – ворчал Бова, вытащив, наконец, свой меч. Он абааса-кошку не слышал.

С восточной стороны кладбища донёсся топот ног, свет факелов пронзил окружающую тьму. Вернулись Артес с Неоном, приведя внушительный отряд стражи. Сирел выпрямился, глубоко вздохнул и, не глядя, раздал указания:

– Обыщите проклятые могилы. Заблокируйте выход. И узнайте, кто оставляет на алтаре еду.

Стражники разбрелись по могилам, ещё трое остались у перекошенных ворот, четверо ушли в деревню. Если и были другие абаасы на жальнике – идти им было некуда. Западную часть всех кладбищ империи окружал глубокий ров: отчего-то проклятые духи не любили воду.

– Как ты? – спросил Артес у младшего брата.

– Нормально, – кивнул ему Сирел. – Но на мгновение мне показалось, что абаасы обрели разум. И не просто разум, но и речь.

– Да не может быть! – возразил Неон, зябко кутаясь в промокший плащ. – Азов Третий…

– Да-да, – прервал его Сирел раздражённо, – я помню. Но что же тогда я слышал?

От факелов на кладбище стало светло, исчезла таинственная и мрачная полумгла, что скрывала убогость и запустение этого места. Дождь успокоился, изредка роняя тяжёлые капли. Тучи поредели, оголяя небесный свод. Сереброликая Карон вышла из-за чёрного рваного облака и робко взглянула на землю.

Сирел обошёл алтарь, разглядывая оставленную там еду. Какое-то смутное беспокойство поселилось в его душе.

Вместе со стражей прибыла заспанная жрица. Она быстро и без вопросов обработала рану Бове, остановив кровь. Зашивать следы когтей абаасов ему предстояло у друидов.

Сирелу пришлось присесть на крышку ближайшего саркофага, чтобы жрице было удобно осмотреть его плечо. Он расстегнул куртку и расшнуровал ворот рубахи, обнажив четыре длинные борозды, сочащиеся кровью. Если не лечить раны, оставленные абаасами, плоть начинала гнить, грозя гангреной и лихорадкой.

Сирел увидел стражей, ведущих к нему нескольких встревоженных жителей ближайшей деревни. Среди них были недоумевающие, испуганные крестьяне, но Третий заметил в толпе седую старуху, чей взгляд не выражал страха. Она подняла глаза на наследника и кивнула, спокойно. К ней мужчина и обратился, когда деревенские предстали перед ним. Артес и Неон предпочли остаться в тени.

– Зачем вы оставляли еду абаасам? – спросил Сирел, не тратя времени. Жрица ещё перевязывала ему плечо, и он морщился, порой, от неприятных ощущений, – Кто был убит?

– Мой сын, – отвечала ему старуха, – погиб год назад вместе с женой. Сгорели в своём доме.

– И здесь вы их похоронили, хоть кладбище и закрыто?

– Верно, – кивнула бабушка.

– Но они стали абаасами?

– Да.

Сирел видел, как потупили взгляды остальные, и нахмурился:

– Значит, вы решили хоронить своих проклятых здесь? Сколько их было? Вы же знаете, что абаасы опасны! Они неразумные, агрессивные твари!

– Это все похоронщики начали! Мы просили Воеводу деревни помочь нам! Говорили, что тут бродят абаасы! – вмешался мужчина среднего возраста с затравленным взглядом, – Но он нам не поверил! Пришлось задабривать этих тварей!

– И они вас не трогали? – удивился Третий.

– Мой сын, – начала было старуха, но запнулась. – Или то, что от него осталось, он ведь охранял нас. Он сдерживал абаасов. Не давал им нападать на нас.

– Этого быть не может, – Сирел вскочил с места.

– Однако так было, – возразила старуха.

– Ты понимаешь, что говоришь? – спросил Третий, шёпотом, подойдя к старухе.

– Понимаю, – отвечала та, глядя ему в глаза без страха.

– Уведите их, – наследник отступил от неё, махнув стражам.

– Можно мне забрать сына? – спросила старуха ему во след.

Сирел остановился не оборачиваясь. Задумался, взглянув сначала на разводы крови, что успели въесться в его кожу, потом на обезглавленных абаасов, замерших в грязи.

– Забирай, – ответил он, – остальные – мои.

Жители деревни удалились. Сирел видел ликование на их лицах. Они избавились от ночного кошмара, власть имущие, наконец, обратили на них внимание. Только старуха была печальна. Но соседи шарахались от неё, глядели, как на безумную. Никто никогда не скорбел по абаасам. Считалось, что западные духи пожирают души своих жертв, лишают их загробной жизни. Так по кому скорбеть?

– Это какой¬-то бред! – шипел Неон, по дороге во дворец. – Бабка сумасшедшая!

Для наследников прислали карету. Дождь устало барабанил по синей крыше императорской повозки, пятёрка рыжих коней месила копытами грязь.

– Не думаю, Неон, – устало ответил Третий. – Она умудрилась задобрить абааса, а то, что осталось от её сына даже пытался защитить деревню.

– Но этого не может быть! – Артес схватился за кудрявую голову. – Это же значит, что… что… – он запнулся, не в силах высказать мысль, казавшуюся ему крамольной.

Но Сирел мог и сказал:

– Что Посланник вернулся в наш мир? Тейн предупреждал нас!

– Нет! – отрезал Неон, сдвинув брови. – Это просто единичный случай. Никто нам не поверит всё равно.

– Но мы не можем сидеть сложа руки! – возмутился Третий.

– Можем, если подобное не повторится. Сам подумай, Сирел, что наше слово против слова Императора Азова? Всё равно, что плюнуть против ветра!

– Значит, придётся собирать доказательства. – Артес поддержал Третьего. – Но и выступить перед правителями сейчас, без уверенности и доказательств мы не можем, – второго брата он тоже не забыл.

Братья согласно покивали и отвернулись к окнам кареты. На душе у них было тревожно. Из головы Сирела не выходили последние слова абааса-кошки.

Как гласили старые книги и свидетельства ветеранов последней войны с Западом, белоглазые твари не могли говорить и мыслить ровно до тех пор, пока из Источника Смерти не появлялся Посланник – человекоподобный предводитель абаасов. Но источник был разрушен, Ирай повержен, головы последних Посланников ныне украшают Зал Трофеев. Что же имела в виду говорящая тварь?

Глава 2. День Смерти

Gilead – Black Winter Day (Amorphis сover)

На смену осени и дождям пришла зима, укутав империю плотным белым одеялом. Материнскую гору, на которой стоял Индигир покрыл снег. Узкую лестницу к Трубам Ветра занесло, и жрецы каждый день вставали затемно, дабы расчистить пять тысяч каменных ступеней к вершине.

В преддверии дня Смерти Верхний город украсился флажками и фонариками. Лавочники и купцы спешили завершить свои дела перед декадой зимнего поста. В казармах за Индигиром расположилось командование Пятой Армии Марха, а перед праздниками сюда съехались Легаты остальных армий. День Смерти включал в себя, помимо жреческих ритуалов, ежегодное совещание военных.

В ставке командования стало шумно, многолюдно и, несмотря на строгий распорядок, суетно. Гонцы сбивались с ног, разнося депеши и приказы, а легаты легионов и их трибуны ходили, задрав носы, похваляясь близостью к императорскому древу, богатством рода и численностью своих легионов.

Сирел и Бова сопровождали вечером патруль стражи, осматривая Нижний город. Среди бедняцких домов прятались тёмные переулки и узкие опасные улочки. Обитатели трущоб ожидали Дня Смерти с особым трепетом: считалось, что убитые в этот день абаасами не становятся, а, значит, опостылевшая жена или надоедливый сосед могли уйти к Праотцу раньше отмеренного им срока.

– Ты уверен, что твой план сработает? – Бова крутил головой по сторонам, цепким взглядом окидывая подворотни и закоулки.

– Надеюсь, – кивнул Сирел, придержав поводья своего вороного жеребца с белым пятном, в виде черепа, на морде.

– Я уверен, они не станут тебя слушать.

– Им придётся. Иначе нам конец.

– И когда ты стал таким серьёзным?

– Как только переступил границы провинции Орель, – Сирел усмехнулся. – Давно я здесь не был.

Они как раз проезжали южную рыночную площадь. Третий наследник, сам того не замечая, отделился от группы, направив коня к одному из домов. Там, в окне, подсвеченная неярким светом лучины, стояла одинокая женская фигура. Раздёрнув занавески, она глядела на шумную толпу на улице.

– Свирь здесь больше не живёт, – Бова нагнал друга.

– Я знаю, – наследник отвернулся от окна и последовал за стражей. – Просто…

– Ну-ну, – Бова хмыкнул, но тему сменил. – Скажи лучше, кого из Легатов ты надеешься убедить?

– Нордан хорошо ко мне относится. Даже несмотря на статус. Бинин и Осор же несколько консервативны.

– А Шагонар? – Бова лукаво вскинул бровь, зная, как это имя бесит друга.

– Кто его знает, – Сирел излишне равнодушно пожал плечами. – Давно он стал Легатом Северной Армии?

– Два месяца назад, – ответил трибун, – и к тому же он самый молодой легат среди нынешних.

– Да-да, с безупречной родословной, – голос наследника выдавал раздражение. – Только кто мне скажет, где он служил? По моим сведениям, он дальше своего севера не выбирался. А что там на севере опасного? Олений гон?

– Смирись уже, бутон. В твоём случае помогла бы женитьба на Салахиль, но ты же упираешься. И тут даже отец-император бессилен.

Сирел сердито промолчал.

– Нет, это невыносимо! – возмущался Бинин Хитрый, Легат Восточной Армии Империи, когда, за день до Дня Смерти, Легатов Армий и Советников Правителей собрали на плацу.

Пятнадцать чиновников в длинных плащах и высоких колпаках зябко ёжились на зимнем ветру, доспехи пяти командующих покрылись коркой льда. Мелкий, мокрый снег, что падал из чёрно-серых туч, только усугублял их недовольство.