Песнь ветра. Между западом и югом Целых Ольга

Илим, советник воеводы, согласно закивал. Его породистое лицо, облагороженное фамильной императорской горбинкой на носу, скривилось в гримасе отвращения:

– Я подобрал для нашего Императора несколько кандидаток на место третьей жены. Все они из знатных родов Марха, и смогут родить ему благовоспитанного Третьего наследника. Что, на этот раз, собрался показать нам бутон?

– Тише, – Леон Второй, правящий Воевода Империи, повелительно поднял руку. Был он высок, широкоплеч, но седина уже захватила его некогда чёрные волосы, а глаза поблёкли, – Мой брат сам разберётся со своими жёнами. Что до Сирела, несмотря на своё происхождение, он – будущий Воевода.

– Безродные позорят нашу страну! Твой сын, например! – завёлся Илим, что до сих пор не мог простить Леону женитьбу на простой женщине.

Конечно, после её смерти Воевода женился, как и должен был, на старшей сестре Илима, Ингри Южной, но этим лишь ещё больше унизил её семью.

– Оставь в покое Тейна! – Леон не повысил голос лишь потому, что за долгие годы своей жизни уже устал от бесконечных споров с родственниками. Ему больно было слышать о своём покойном сыне, но он не собирался этого показывать.

– Прошу вас успокоиться, господа, – призвал советник Императора, – мы всё – одна семья. Нам не к лицу ссоры и скандалы.

– Видимо, скандалы – это единственное доступное нашей семье развлечение, – усмехнулся Легат Запада Осор Гневный.

Его родство с императорской семьёй терялось в дебрях фамильного древа, да так далеко, что и не проследишь, но дело своё он знал куда лучше некоторых родовитых Легатов.

Пока Легаты и Советники препирались, на плац въехала длинная, крытая кожаным тентом, повозка. Лошади в упряжи фыркали и трясли головами, а их количество и масть – четыре белых тяжеловоза – говорили одно: кони везут осуждённых на смертную казнь. Зрители нахмурились. Илим снова возмутился, вскинув руки к небу.

– О ветер! Что мы здесь делаем?

– Прекрати, – осадил его Осор, сощурив и без того узкие глаза.

– Зная Сирела, могу предположить, что это не обычные смертники, – пожал плечами Нордан Сильный, Легат Юга.

– Зная Сирела, смею утверждать – это очередная глупость! – возмутился Илим.

Повозка остановилась напротив зрителей. Сопровождающие её солдаты, невольно, отодвинулись подальше, когда кожаный покров вдруг взбугрил, словно кто-то толкнул его изнутри. Странные, рычащие звуки донеслись из-под тента, заставляя лошадей нервничать и испуганно ржать.

Сирел приехал следом на длинноногом вороном коне. Вытащил меч из ножен на спине и ударил плашмя вздыбленный тент. Рычание прекратилось.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – он спешился, передал поводья слуге и слегка поклонился ожидавшим его Легатам и Советникам, – но только важные и тревожные новости вынудили меня побеспокоить Вас.

– Ближе к делу, Сирел, – Вздохнул Леон, устало.

– Не смею вас задерживать, – кивнул наследник и направился к телеге.

Солдаты, сохранявшие подобие строя, шарахнулись в стороны, когда Третий сдёрнул покров с таинственной повозки.

Неистовый звериный рёв оглушил людей: абаасы рвались из клетки. Они тянули к людям свои худые, когтистые лапы, клацали челюстями, пытаясь перегрызть прутья.

Лица Легатов изменились, Советники побледнели, воины хмурились, обнажив оружие. Один Сирел, казалось, был спокоен: на плац выезжали новые телеги, и с каждой он срывал тент, демонстрируя своих ужасающих пленников. Клетки выстроились в один ряд под нарастающим снегопадом.

И как знак свыше, явились стаи чёрных ворон, что слетались в города ко дню Смерти. Советники с недоумением глядели на Третьего наследника, что шёл к ним, чуть опустив голову. Белый снег падал на его иссиня-чёрные волосы, на меховой воротник тёмно-синего плаща, что развевался на ветру, словно крылья. Сирел вглядывался в лица своих родственников, думая о том, какое впечатление произвела его маленькая демонстрация, но не испытывал гордости, только горечь и усталость.

Имперцы ненавидели абаасов, ненавидели со дня основания Марха, и каждое новое поколение впитывало эту ненависть с молоком матери. Смерть и разрушение несли западные твари в Империю. Там, где прошли они, на мёрзлую, побелевшую, землю оседал чёрный дым пожарищ и вулканический пепел. А за ними, как тени, как равнодушные уборщики, прилетали стаи ворон, собирая свою кровавую жатву.

Зимой Янтарная пустыня на западе застывала, открывая абаасам проход к Марха. Потому чистота белого снега стала казаться имперцам отвратительным символом уничтожения, от того зимой отмечали День Смерти. Так родилась традиция раз в год, в Лютый месяц созывать в города ворон и кормить их, кормить на убой, будто бы голодные птицы могли нарочно призвать абаасов. Словно Смерть можно было отвадить, лишь ублажив её малых слуг.

Когда три Правителя: Азов Третий, Камал Шестой и Ингур Пятый, уничтожили Источник Смерти в горе Холат сто лет назад, в Марха пришёл долгожданный мир, первый со дня её основания. Абаасы, иногда, появлялись, но их было так мало, и так они были слабы, что никто не обращал на них внимания. Теперь духи превратились в легенду, пугающую непоседливых детей, в некоего абстрактного врага, над растерзанным телом которого потомки пируют, наслаждаясь победой дедов. Ритуальное Подношение Воронам утратило прежний смысл, осталась лишь смутная традиция, весёлое заигрывание со страхами прошлого.

Сейчас же оголодавшее вороньё сидело на клетках и их пронзительные крики, смешиваясь с рычанием абаасов, рождали у людей чувства ужаса и страха. Настоящего страха, рождённого кровной памятью. Легаты Пяти Армий, неосознанно, до боли в суставах, сжали рукояти своих клинков. Советники сдвинули брови на бледных, как снег, лицах. Но замешательство прошло, сменившись гневом. Злость, ненависть, отрицание – из самых глубин души – захлестнули их. Илим не выдержал первый.

– Что происходит? Какого вихря ты здесь устроил?! – его голос дрогнул.

– Абаасы снова появляются на кладбищах, – ответил Сирел, твёрдо глядя ему в глаза. Советники возроптали, и наследнику пришлось повысить голос. – Они разумны! – гвалт усилился. В его адрес летели проклятия и угрозы, исполненные сомнений в здравости его ума, – Посланник вернулся! – он крикнул, хоть и не любил кричать. От его рыка замолчали все, даже абаасы и вороньё.

– Объяснись, Сирел, – в наступившей тишине раздался голос Воеводы. Леон Второй сурово глядел на племенника из-под седых бровей.

– Эти абаасы привезены с разных концов нашей страны, – Сирел жестом указал на клетки, не сводя взгляда с дяди. – Последние несколько месяцев мои люди проверяли кладбища империи, зачищали их от пробудившихся тварей. Воевода, абаасы не только снова пробудились. Они обрели разум.

– Где доказательства! – вскричал Илим, и его поддержали остальные советники. Легаты молчали, не отпуская рукояти своих клинков. – Всё, что мы видим – кучу рычащих, диких тварей! Даже если их количество возросло, это ещё не значит, что безродный может оспаривать слова Великого Императора Азова! Докажи нам их разумность, Третий. Иначе эти шутки не доведут тебя до добра!

Сирел стиснул зубы и развернулся, направившись к клеткам. Абаасы, увидев его, злобно зарычали, но отодвинулись от прутьев. Наследник вспрыгнул на ближайшую телегу, отворил засов, под неодобрительными взглядами охранников, и схватил первого попавшегося духа. Тварь с головой барана оскалилась, но не сопротивлялась. Третий выволок зверя за собой, подтащил к испуганно вздрогнувшим советникам и оголил один из своих воронёных клинков. Абаас вздрогнул, выгнулся, вцепившись когтистыми лапами в кожаный наруч наследника. Сирел приставил меч к шее вырывающейся твари и спросил, почти рыча:

– Где Посланник?!

И абаас ответил: из его пасти вырвался жуткий, нечеловеческий звук.

– Ирай! – прошипел он. И повторил, исполненный странной уверенности, – Ирай!

Твари в клетках вздрогнули, зарычали, прижались к прутьям.

– Ирай! – ревел абаас в руках наследника, впиваясь когтями в его предплечье. Кровь капала на снег, приводя в неистовство западных духов и ворон.

Абаасы трясли повозки, пугая людей и лошадей, и лаяли, как обезумевшие:

– Ирай! Ирай! Ирай!

Рычание абаасов далеко разносилось по округе, вороны взлетели и закружили над плацем.

– Хватит! – закричал Хилок, самый старый из советников Императора. – Это лишь уловка, хитрая, коварная уловка, дабы очернить престол! Ты надрессировал их! Околдовал! Безродный, так ты решил привлечь наше внимание? Так ты добиваешься должности Легата Армии Ореля? Какая низость!

Сирел даже не обернулся. Резким движением он обезглавил хрипящую тварь, отцепил от себя агонизирующее тело и ответил, оправив плащ.

– Мне нет дела до ваших интриг. Мне плевать на должности и титулы. Наша Империя в опасности. И угроза эта страшнее, чем вы можете себе представить.

– Мы не станем слушать тебя! Хватит с нас этого! Мы уходим! – советник Казначея, выступил вперёд.

– Вы можете уйти, – Сирел лишь пожал плечами, – но ваше нежелание слушать приведёт Империю к краху. На юге уже двадцать лет идёт гражданская война. По всей империи абаасы просыпаются после столетнего сна. Я хочу предупредить вас до того, как прольётся чья-то невинная кровь. Империи грозит опасность!

– Империя Марха – сильнейшее из государств этого мира, – надменно возразил советник, он же младший брат Воеводы Леона. – Нам нет смысла бояться чего-либо. Лишь предателей и паникёров, что сеют смуту.

– Мы уходим! – повелительно взмахнул рукой Илим, увлекая рассерженных советников за собой.

Когда процессия цветных плащей и высоких колпаков скрылась из виду, Легаты подошли к наследнику, хмурые.

– Что происходит, Сирел? – спросил Шагонар, с неприязнью поглядывая на абаасов.

– Я расскажу вам, если вы готовы слышать.

– Давайте только найдём более удобное место. Но я не могу обещать, что твой отец поверит тебе, – заметил Леон вздохнув. – Абаасов – казнить. Оставьте одну клетку для Императора, остальных на корм птицам!

Солдаты, охранявшие повозки, ринулись исполнять указания. Сквозь прутья клеток на этот раз тянулись алебарды, белый снег окрасился кровью.

Вороньё получило своё первое подношение, но была ли Смерть довольна им?

Gilead – Totentanz

Индигир обернулся в снег, как в саван. На фонарных столбах, под чашами с горящим маслом, сминая когтистыми лапами знамёна империи, восседали вороны. Блестящие, чёрные перья отливали алым, когда отблески факелов касались их. Хриплое карканье сотен птиц далеко разносилось по округе. Тёмные ритуальные одеяния и искрящийся снег совсем обесцветили город. Даже лица людей, казалось, побелели, лишь бы не выделяться из чёрно-белой гаммы.

В воздух взлетали кусочки сажи, танцуя с кружащим над землёй снегом, под звуки играющих на площадях оркестров. Музыканты с надрывом исполняли одну и ту же мелодию. Её повторяющийся, гипнотический мотив, призывал людей опускать головы и танцевать, впадая в транс, забыв о суете. Звуки волынок, барабанов, лютен, малых арф и колёсных лир отражались от каменных стен Верхнего Города, заставляли вибрировать деревянные дома Нижнего.

Вороньё кружило над столицей, роняя перья, то взлетая ввысь подобно чёрной туче, то оседая на землю, словно вулканический пепел. Храмы стихий вывесили белые флаги, распахнули ставни и ворота, возложив на центральных алтарях богатое подношение для падальщиков. И пока птицы наслаждались трапезой, люди изображали воронов, одеваясь в чёрное и поедая праздничное угощение из мяса.

В Зале Советов Дворца Правителей над Индигиром атмосфера царила напряжённая. Советники и Легаты, Правители и их дети собрались здесь с утра.

– Эра Мира, начатая Азовом Третьим! Империя Марха сильнейшая из существующих держав! – надрывались советники Императора.

– Мы закрыли ненужные специальности в Военной Академии Гонгора. Нам не нужно больше инженерное дело! Ведь нет никаких угроз для Марха! – вторили им советники Воеводы.

– Мы убрали гарнизоны с Пограничных Застав на Западе. Солдаты остались только в каждой третьей башне! Гарнизоны на Юге тоже необходимо сократить! Слишком дорого содержать бездействующую армию! – важно кивали советники Казначея.

Три Правителя: Император Бельфегор Первый, Казначей Ирий Пятый и Воевода Леон Второй, восседали на трёх массивных тронах под знамёнами империи.

Круглое помещение Зала Советов было надстроено над вырезанным в скале дворцом и в его высокие, узкие окна можно было увидеть все стороны света, кроме северной. Вид на неё закрывала скала, на вершине которой, стёсанной под орлиную голову, стояли трубы Имянаречения.

В День Смерти ежегодно собирались Легаты и советники, дабы обсудить с Правителями дела армии. Но этот совет выдался совершенно антивоенным.

– И откуда же у наших советников такие радужные сведения? – громко спросил Нордан Сильный нахмурившись.

Его шлем, по случаю ритуала, украшен был чёрными перьями, спадающими на шею, сливающимися с его тёмными волосами и бородой.

– Вы забыли, как исчез легион Тейна? Или не слышали о государственном перевороте в Сире? – поддержал его Третий наследник.

– Тейн исчез по собственной глупости! – отмахнулся уже седой и дряхлый советник Воеводы.

От этих слов Сирел, что стоял по регламенту у подножия тронов вместе с братьями-наследниками, скрипнул зубами, сжав кулаки. Его дядя-Воевода лишь устало нахмурился.

– Тейн предупреждал нас о повстанцах юга! Предупреждал о том, что они собирают армию, дабы захватить власть в своих королевствах, – Третий вышел вперёд. Вороньи перья на наплечниках его брони грозно топорщились, – И теперь Сиры нет! Разве это не сигнал?

– Ты боишься! – крикнул ему Илим, – Сеешь смуту! Одна твоя выходка с абаасами чего стоит!

Пятнадцать советников согласно загомонили. Их невозможно было перекричать. Артес и Неон одновременно положили руки на плечи своего младшего брата, но тот все равно рвался в бой.

– Подожди, Сирел, – прошептал Второй прямо в ухо Третьему. Чёрно-золотые перья его изящного одеяния щекотнули Сирелу лицо, – их всё равно не перекричать.

– Нордан! – Сирел вырвался из рук братьев и устремился к Легату Юга, – Расскажи им, как устроены горные крепости! Без флота или катапульт к ним не пробраться!

– Сирел, ты, конечно, прав, – заметил Легат, – убирать пограничников с постов – плохая идея. Но и обдумывать наступление на южные королевства – глупо. И так же глупо их бояться. Горцы не осмелятся пойти на нас войной.

– Пойти, может, и не пойдут, но заманить нас в горы, как они сделали это с Тейном и его легионом, могут!

– Зачем нам идти войной на Юг? Что мы забыли в этих диких скалах? Одумайся, наследник! – вмешался Шагонар, сверкая белоснежной улыбкой.

Сирела этот «оскал» взбесил окончательно. Только предупреждающий жест Артеса не дал ему сорваться и врезать северянину по надменному лицу.

– Больше всего абаасов пробудилось на южных кладбищах. Вдоль Змеиного хребта кочуют проклятые к Янтарной пустыне. И вы знаете, что это значит… – ответил Третий, обведя Легатов тяжёлым взглядом.

– Пустыня молчит, Сирел, – пожал плечами Осор Гневный, Легат Запада. – Да, ты предупредил нас об опасности, но мы не считаем её значимой. Разведка твоих слов не подтверждает.

Глава Тайной Службы Воеводы, что скрывался за личиной одного из советников Леона, закивал утвердительно, глядя на наследника со злостью.

– Из всего списка проблем, что вечно нависают над нашей землёй, только одна причиняет реальный ущерб сегодня, – покачал головой Бинин Хитрый, – и я говорю о пиратах на Бесконечных островах! Вот где флот империи действительно необходим.

– Значит, вы умываете руки? – удивился Сирел, чувствуя досаду. – Но зачем же закрывать инженерные специальности в Гонгоре? Как вы себе представляете будущее империи без нового оружия?

– Мы и так воевали больше полутора тысяч лет! – Илим, как обычно, снова выступил с комментариями. – Мы жаждем мира! Хватит с нас войн!

– На юге гражданская война! Ама Саган собирает армию! – Сирел тщетно пытался перекричать этого выскочку.

– Она нас не коснётся! – самоуверенно, с восторгом, объявил советник и остальные чиновники его поддержали. – Мы подписали мирные соглашения со всеми королевствами Юга! Эра мира, Объявленная Азовом Третьим, наступила! Хвала стихиям!

– Хвала стихиям! – ответил ему хор голосов.

Сирел смотрел на восторженные лица советников и Легатов и не мог понять, кто сошёл с ума – они или он. Кто-то прикоснулся к его руке. Третий обернулся и увидел свою старшую единокровную сестру Юну, одетую в карминовую мантию ордена Матерей.

– Это бесполезно, братец, – покачала головой женщина. Чёрные перья на её головном уборе укоризненно колыхались, – они не станут слушать, пока кто-нибудь не прольёт пару вёдер невинной крови на их шёлковые простыни.

– Я должен что-то сделать! – Сирел упрямо нахмурился.

Неон и Артес подошли поближе, но не успели ничего сказать: Третий в два прыжка преодолел ступени, ведущие к тронам, и замер напротив отца.

В бледных глазах императора Бельфегора мелькнуло удивление, тут же сменившееся гневом. Худое лицо осунулось ещё больше, во взгляде зажглась ненависть.

– Посланник уже здесь, за Янтарной пустыней, – сказал Сирел чётко, в наступившей тишине, – Я его чую! Я вижу знаки его присутствия! И мы не имеем права плевать на безопасность нашей страны!

– Неудивительно, что ты их чуешь! – ответил ему отец чуть хриплым голосом. – Но твоих подозрений нам мало.

– Отец, прошу, послушай! – Сирел дал слабину, на миг ссутулив плечи и добавив в просьбу оттенок мольбы.

Он так и не смог понять, за что отец возненавидел его ещё в детстве, и эта недосказанность мешала ему разговаривать с Императором хладнокровно.

– Я устал от твоих выходок! – взорвался Бельфегор, повысив голос. Ветер, стихия Императора, ворвался в узкие окна, колыхая знамёна, и пороша снегом чёрные одеяния советников, – Убирайся!

Сирел выпрямился, холодно глядя в глаза отцу. Лёд, казалось, сковал его сердце, сменившись, тут же, жгучим пламенем злости. Третий наследник церемонно поклонился, нарочито медленно спустился по ступеням и вышел из зала Советов, сопровождаемый неодобрительными взглядами чиновников. Лишь братья и сестра сочувствовали ему, но никак не могли помочь.

Мужчина вышел из ворот дворца, глубоко вздохнул, наполняя лёгкие колким зимним воздухом. Прохожие, одетые как вороны, укрыв головы шапками в виде птичьих голов, неистово плясали под звуки ритуальной мелодии. Птицы каркали, вылетая из храмов, а их добыча – кусочки свежей свинины и говядины, падали на заснеженные тротуары.

– Да минует Смерть каждого из нас! – пропел Жрец Огня, танцуя мимо наследника.

– Ещё одно глупое имперское суеверие! – заметил наследник, сам себе под нос, и содрал с головы украшенный перьями шлем.

Он быстро шёл сквозь танцующую толпу вниз к узким переулкам Нижнего города, подальше от суеверного и суетного дворца. Сирел уже не чувствовал ни ненависти, ни злости. В душе его зрела странная, упрямая, решимость. Он знал, что ему делать и никакие предрассудки не могли его остановить. Люди окликали его, просили надеть шлем обратно, не навлекать на себя внимание Смерти. Но Третьему наследнику было плевать.

Белый снег падал на его чёрные волосы, ветер поднимал полы тёмно-синего плаща. Вслед ему летели протяжные, тоскливые, переливы волынки, дрожали, танцуя, синие знамёна, деревья тянули к серому небу тонкие, озябшие руки-ветви, вороньё пело свою злорадную песню. День Смерти был в самом разгаре.

Глава 3. Предчувствие

Beltaine – Parcel of Rogues

Весенний воздух был насыщен сладостным ароматом мокрой молодой листвы. За сине-серой пеленой туч скрылось светило. Тихие раскаты грома ещё слышны были над горной грядой, окаймляющей горизонт, но здесь, над столицей, дождь уже прошёл. Ветер кружил над вершиной Материнской горы, то лаская камни нежным дуновением, то нападая вихрем, крошащим древнюю породу.

В Пиршественном Зале яблоку негде было упасть: так много гостей съехалось на праздник. Треугольные колонны зала были увешаны цветочными венками из синих и красных цветов. Древние зодчие вырезали дворец из скалы, а большой зал находился точно в его центре, поэтому окна у него были лишь на потолке и образовывали небольшой купол, в который закатное солнце бросало косые лучи.

На возвышении у Северной стены стояли три трона: золотой в центре, бронзовый справа и серебряный слева. А на тронах восседали Правители Империи: Император Бельфегор, его брат-Казначей Ирий и брат-Воевода Леон. За столом чуть ниже расположились советники, жены и дети правителей.

Первый Наследник Императора, Артес Первый, до сих пор не мог прийти в себя от радости. Сегодня пятого дня Травяного месяца, он впервые стал отцом.

– Я ещё сомневаюсь насчёт имени, но думаю, что из звуков Купола Имянаречения лучше всего составить имя Свирь! – сильный голос Артеса далеко разносился по каменному залу.

– Свирь? – удивился Неон, тревожно стрельнув глазами на младшего брата.

Сирел ответил ему спокойной полуулыбкой:

– Хорошее имя. Красивое.

– Долго же нам пришлось мёрзнуть! – заметил Неон, недовольно. – Почему нельзя ждать в помещении?

Он до сих пор не мог отогреться. С момента схваток до рождения ребёнка, будущий отец и его родня стояли на самой вершине Материнской горы, слушая Песни Ветра.

– В следующий раз одевайся теплее! – хлопнул его по худому плечу Сирел усмехнувшись. – Не сомневаюсь, что своё отцовство ты спланируешь на более тёплое время года.

– Только не в Огненный! Говорят, все рождённые в Огненный – страшные зануды! – весело окликнула их Юна, махнув рукавом карминовой мантии.

Второй, рождённый в Огненный, ничуть не обидевшись, погрозил ей пальцем.

Со столов, стоявших ниже, в спину Сирелу прилетела ложка. Мужчина поморщился и обернулся. Но у Бовы, что привлёк его внимание, вид был вполне серьёзный. Судя по мокрому плащу, да следам грязи под скамьёй, он только прибыл на праздник. Тарелка перед ним была пуста. Третий слегка повернулся на стуле, словно бы поправить тяжёлые складки своего парадного лазоревого плаща. Тонкий свиток желтоватой бумаги скользнул ему в ладонь, как юркая змейка. Выпрямившись, наследник развернул бумагу под столом и прочитал.

– Ты совершенно не следишь за своим лицом, Сирел, – прошипел Неон, ткнув брата локтем.

– За что, вихрь тебя возьми? – огрызнулся Третий.

Локти будущего казначея были так же остры, как и его язык. Второй наследник никогда не делал лишних движений без повода, однако сегодня он опоздал: Тагал Северная, первая жена императора Бельфегора, мать Юны, Артеса, Ирики и Ямала, успела заметить тень тревоги и злости на лице своего пасынка, но расценила это по-своему.

– Сирел, – окликнула она Третьего наследника, – нельзя предаваться унынию в такой день. Ты же не хочешь навлечь беду на свою племянницу?

– Конечно не хочу, – ответил ей Третий, сжав записку в кулаке.

Его отец, Бельфегор Первый, прервал беседу с советниками и обратил на сына взгляд своих холодных, бледных глаз.

– Тогда какая мысль так омрачила твоё лицо? – продолжала настаивать Первая Жена Императора. – О чём ты думал?

Артес поёрзал на стуле, ссутулив широкие плечи, Неон замер, неестественно выпрямив спину. Салахиль, невеста Третьего наследника и его же двоюродная сестра, устремила на него взгляд сердитый и недовольный. К императору приблизился советник Илим и что-то зашептал, кося глазами на Третьего. Вторая Жена Императора – Лия Западная, мать Неона, его сестры и брата, состроила на лице выражение бесконечной усталости и презрения. Советники, как по команде, скривили рты, устремив на наследника неодобрительные взгляды.

И Сирел не выдержал. Тяжёлые, масляные светильники, весящие под потолком на массивных цепях, противно заскрипели под напором неизвестно откуда взявшегося ветра. Третий наследник поднялся.

– О войне, – громко ответил он. Зал ахнул, оскорблённый грубейшим нарушением традиций. – Позволь мне выйти, отец.

Сирел с насмешкой поклонился правителям и ушёл, не дожидаясь ответа. В след ему летел гневный ропот толпы.

Бова догнал его почти сразу, стоило Сирелу ступить под своды широкого коридора, ведущего из дворца. На стенах теснились изображения, посвящённые войнам с Посланниками. Абааасы картинно распахивали полные зубов пасти и шли войной на могучих великанов-Правителей. За полторы тысячи лет этими мозаиками украсили весь дворец, даже самые тёмные и далёкие проходы. Посланников неизменно изображали страшными, тощими. Черты их лиц, бледные, смазанные, резко контрастировали с черноволосыми и яркими образами Правителей.

– Какой ветер дует в твоей пустой голове! – выпалил трибун южного гарнизона, догоняя друга. Латы, скрытые зелёным плащом, гремели в такт его шагам.

– Лучше расскажи мне, что за новости ты принёс! – ответил Сирел, разворачиваясь к Бове. Он поднял зажатую в кулаке записку на уровень лица, – что за бред?

– Это не бред! – Бова нахмурился. – Я только что оттуда.

– И?

– Всё сгорело! Все рукописи и свитки.

– Да как такое вообще могло произойти? – разъярился Сирел.

– Говорят, несчастный случай: писарь забыл забрать светильник и тот упал на ветхую бумагу.

– Ты сам-то в это веришь?

– Конечно, нет. Но копать под префекта городской стражи не могу. Это выше моих полномочий.

– Император знает? – Сирел смирил гнев, глубоко вздохнув.

– Ему сообщат после праздника, в соответствующей обстановке, – язвительно заметил Бова. – Ты-то о чём думал?

– Сам не знаю, – Третий прижал руку к виску, морщась от головной боли. – Надоели эти многозначительные взгляды и шепотки.

– Будто у тебя есть выбор, – пожал плечами Бова. – Что у тебя осталось, в итоге? Тот жалкий эскиз?

– Ничуть и не жалкий, – ответил Сирел. – Хоть он и неподробный, но, зато теперь мы знаем, что искать.

– Вопрос только где? – Бова зло сплюнул. – Великая Библиотека Индигира только что частично сгорела. Весьма удачно сгорела. Но кому это было нужно?

– Теперь ты мне веришь? – Сирел посмотрел в глаза другу.

– Верю? Во что? В тайную организацию ахедов, которая уничтожает королевства изнутри? Или в то, что побеждённые Посланники вдруг вернулись и жгут книги о себе? – жёстко спросил Бова, вскинув иссечённую шрамом бровь. – Ты одержим, Сирел. Знаешь, как тебя советники называют?

– Брехливым псом? – Сирел только усмехнулся, устало.

– Именно! – Бова зло ткнул его кулаком в плечо. Трибун южного гарнизона развернулся, вглядываясь в лик последнего Посланника с золотыми волосами, изображённого на стене, – конечно, я на твоей стороне. Но во имя всех стихий и великих прародителей, я надеюсь, ты ошибаешься.

В Верхнем городе, в Обители Матерей ярко горел свет. Похожее на пирамиду здание украшали статуи и барельефы с кошками. Юна, вступившая в должность Верховной Матери Индигира пять лет назад, стояла у окна и глядела на вечерний город. В её кабинете присутствовали ещё Матери, и они нервничали, ожидая порядком запоздавшего посетителя.

– Салахиль, дочь Леона Второго, прибыла, – объявила секретарь, открыв дверь и впустив в помещение девушку в бордовом плаще.

– Проходи, милая, – кивнула Юна обернувшись.

Салахиль сбросила плащ, небрежно швырнув его в руки секретарю и прошла в центр, держа голову несколько выше, чем требовали приличия. Её платье сложного красного цвета отливало фиолетовым, что тоже было несколько вызывающе для ещё незамужней девушки.

– Итак, ты уверена, что хочешь служить нашему ордену? – Юна была невозмутима.

– Хочу, – кивнула невеста Сирела.

Она была недурна собой, но высокомерие, проскальзывающее порой на её лице, портило этот облик.

– В качестве Подруги ордена. Скоро я стану женой Воеводы, и моя помощь будет просто необходима Матерям!

Карминовые мантии женщин, сидящих в комнате, слегка заволновались, выражая удивление. Но голоса никто не подал. Юна также осталась спокойной. Только вздохнула, про себя, в который раз отметив, как сильно девушка отличается от своего покойного брата Тейна.

– Что же, желание твоё мы исполним и с радостью примем тебя, как Подругу. Мать Ингода, – обратилась Юна к полненькой, невысокой Матери, – вы будете наставлять нашу юную Подругу.

– Почту за честь, Мать Индигира.

– Надеюсь, наша дружба принесёт гармонию в мир, – Юна чуть склонила голову, глядя в глаза двоюродной сестре.

Но Салахиль осталась безучастной, только мельком посмотрелась в изящное зеркало, что носила на цепочке, как кулон. Окинув Ингоду разочарованным взглядом, она попрощалась и вышла из кабинета.

Три правителя и их жены собрались вечером в общих покоях дворца. Советники, так как приходились близкими родственниками нынешним властителям, также были приглашены. Весть о пожаре в Великой Библиотеке уже достигла ушей знати, и новость эта теперь не давала им покоя.

– Это ужасная трагедия! – Илим прижал руку к сердцу.

– Но как такое могло произойти? – недоумевала Тагал Северная. – Ведь Хранители Библиотеки люди ответственные! Иных не берут на эту должность.

– Говорят, – Илим понизил голос, привлекая внимание, – это поджог!

Толпа ахнула. Зароптала.

– Но кому это было нужно? – равнодушно пожала плечами Лия Западная. – Зачем жечь книги о Посланниках? Кому до них есть дело?

– Кому, кому… – загадочно проговорил Илим. – Кто в последнее время твердит об их прибытии? Кто собирает редких абаасов со всей страны, свозит в Индигир и пугает нас?

– Уж не на Третьего ли Наследника ты наговариваешь? – возмутился Воевода Леон.

– Пусть меня разразит гром, а ветер перестанет петь моё имя! – Илим поднялся. – Но я уверен, это его рук дело!

– Но зачем ему сжигать библиотеку? Это не очень разумно. Ведь ему негде теперь брать сведения о Посланниках, – покачал головой Казначей Ирий. – Как¬-то это не очень логично.

– Не только у него теперь нет сведений о Посланниках, – покачал головой Илим, – но и мы теперь слепы. Нет больше у нас способов опровергнуть его слова. Он теперь станет источником знаний о враге. А может быть… – Илим сделал многозначительную паузу, окинув свою родню тяжёлым взглядом, – может быть, теперь он сам станет врагом!

– Ерунда! – вскочил Леон со своего места.

– Глупости! – испугалась Тагал.

– Бред. – покачала головой Лия.

– Подумайте сами, – перекричал их Илим, – что ждёт бутона в нашей империи? Он станет Воеводой, только если наш Император больше не женится. И Бельфегор даже милостиво согласился дать ему такую возможность! Но что сделал безродный? Отказался жениться на твоей, Леон, дочери, тем самым отвергнув дар, данный Правителями! Три года он служил на Юге, прости Праматерь, как обычный центурион, а мы надеялись, что его эта ссылка образумит. Но вот он вернулся и что мы увидели? Он снова отказался от величайшей должности в империи! И все ради чего? Кто в силах понять его мотивы? Быть может, он так зол на императорских жён, на членов совета, что выносил страшный план мести! Внушить нам мысль, будто Азов Шестой не справился, не снял проклятие. Расшатать веру народа в Правителей, подорвать авторитет армии. Быть может, там, на юге, он три года обучался у ахедов? Вдруг, он один из них! Что, если он – наш первейший враг!

– Праотец тебя побери! – разъярился Леон. – Что ты несёшь?! Как ты смеешь говорить о своём будущем Воеводе такие вещи! Сирел – верный пёс империи!

– Что ж тогда этот «верный пёс» никак не женится на твоей дочери и не укрепит свои права на трон? Без этого брака – он просто безродный бутон, позорящий своим существованием наш род!

Шум, поднявший в зале, разнёсся далеко за его пределы. Взмыли в воздух испуганные птицы за окном, вздрогнули стражники в коридоре. Один только император Бельфегор, казалось, не был удивлён или озадачен. Взгляд его бледных глаз был далёк от происходящего, казалось, он полностью ушёл в свои тревожные мысли.

Материнская гора вся была пронизана ходами и пещерами, словно муравейник. Алхимическая лаборатория находилась на северном склоне, почти необитаемом из-за отсутствия света, да и дорога туда шла через лабиринт холодных и сырых ходов. Сирел этот путь знал, почти с самого детства, когда остался на попечении у Тейна. Тот часто наведывался к алхимикам, только дела свои обсуждал за закрытыми дверьми. Теперь у Сирела был свой вопрос к друидам.

Наконец, в конце пути, показалась высокая деревянная дверь, украшенная барельефами древних алхимических символов. Знаки стихий там были начертаны старым, уже запрещённым в империи, способом. Третий наследник взялся за медное кольцо в пасти абааса и постучал четыре раза. Через минуту дверь со скрипом отворилась.

– Зачем ты пришёл? – спросил его маг огня Омогой, сдвину чёрные брови.

Он всегда был таким, сколько Сирел помнил: одинаково суров со всеми, авторитетов не признавал, но и не презирал людей только за их происхождение.

– А, Сирел! Проходи, не стой на пороге, – послышался голос друида-врачевателя Эллея.

Старик был слеп, но это ему, казалось, не мешало. Он был главным врачевателем Императорской семьи.

– Омогой, мне не удобно вас беспокоить в столь поздний час, но всё же, – Третий подошёл к столу и развернул свёрнутый в рулон свиток старого пергамента, где сохранился отвергнутый эскиз мозаики времён Последней Войны с Западом. – Вы не расскажете мне вот об этом предмете, – он приставил палец к одной из деталей рисунка.

Маг огня нахмурился ещё больше, глядя на пергамент, поднял на наследника тяжёлый взгляд чёрных глаз:

– «Гнев Солнца» уничтожен. Чертежей не сохранилось.

– Неужели, наследник, тебя интересует эта легенда?

– Я не уверен, что это легенда, – покачал головой Третий, – Тейн тоже искал эти чертежи, а у меня нет причин сомневаться в нём.

– И зря, – оборвал его Омогой. – Тейн вечно совал свой нос туда, куда не следует.

– Так что вы ответили ему? Неужели тоже, что говорите мне?

– Да, Сирел. «Гнев Солнца» уничтожен, а его создатель сошёл с ума. И мы повторяем это и для тебя.

– Почему? – Третий не выказал ни возмущения, ни разочарования.

– Потому что мы вынуждены. И мы не вольны нарушить свою клятву, – покачал головой Эллей.

Друид приблизился к наследнику и взял его за руку, увлекая за собой вглубь комнаты:

– Погляди лучше, что я изобрёл.

Страницы: «« « 1234 » »»