Облом для властного, или Я твой Зайчик Лазарева Ярослава

Мужчина понимает, к чему Зайка клонит. И на чай с ватрушками она позвала не просто так. Решила раскрыть все карты, так сказать. Думала, что это напутает его.

Напутала. Кто ж спорит.

Но не настолько, чтобы он забыл, каковы на вкус ее сочные губы.

Луганский нахмурился.

Как там сказала Галя «скала гранитная»…

Он пока еще не понял хочет ли он быть этой самой скалой для этой женщины, но когда дома тебя ждет холодная постель, беспорядок и пустой холодильник, как-то не хочется уходить от туда, где так вкусно пахнет свежей сдобой и нежностью.

Даже если в соседней комнате их подслушивает четыре пары любопытных ушек.

— Зая, а у тебя кофе есть. Ты извини, но я чай не люблю.

— Что? — Зайка непонимающе хлопнула глазами, будто не понимая смысла слов.

— Кофе, спрашиваю, есть? Или в магазин сбегать?

— Есть, — она отмирает и кидается ставить турку на плитку. — Сейчас сварю.

Надо ей кофеварку подарить хорошую, чтобы не мучилась. Поставить только ее негде. Вася, приободрившись, деловито осматривается.

Да. Кухонька маловата, не то что у него дома.

Вася берет недоеденную ватрушку и с вернувшимся аппетитом начинает ее активно уплетать за обе щеки, скользя ласковым взглядом по идеальной длине Зайкиных ног.

Интересно как бы она смотрелась в коротком халатике на его кухне, готовя для него завтрак.

Из трех блюд, естественно.

Зайка.

Луганский задерживаться не стал. Попил крепкий и очень сладкий кофе. Схомячил еще пару ватрушек и засобирался, ссылаясь на дикую усталость.

— Ты всю неделю работаешь? — спрашивает он, стоя уже одной ногой на лестничной площадке.

— Конечно, работаю, — отвечаю я, краем глаза замечая две любопытных мордочки, выглядывающие из-за утла.

Сто процентов Данил подослал. Информацию собирают. Шпионы-разведчики…

— У меня тоже вся неделя расписана. К нам губернатор с проверкой собирается. Проблем не оберешься.

— А-а-а, — глубокомысленно протягиваю я.

Самое главное вовремя сделать умный вид и поддакнуть.

— Тогда до выходных? — спрашивает он.

— Ты же понимаешь, что прошлое свидание было разовой акцией, — на всякий случай решила уточнить я. — Сомневаюсь, что меня теперь вообще куда-то отпустят.

Мои слова Лосю явно не понравились, но свое мнение, слава богу, решил оставить при себе.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он и наклонился, чтобы поцеловать на прощание.

У меня моментально пересохло в горле и я приподнялась на цыпочки с готовностью подставляя губы, как за спиной что-то громыхнуло и раздался страдальческий вой Кирилла: — Мама! Я убился-а-а-а!

Лось отскочил в сторону как ошпаренный, ошалелыми глазами глядя на картинно растянувшегося на линолеуме Кирилла.

— Я, наверное, пойду, — пробормотал он под «душераздирающие» вопли Кири.

— Иди-иди, — махнула я и, прикрыв за мужчиной дверь, развернулась к детям. — И как вам не стыдно? Бессовестные!

Проказник, поняв, что его спектакль не удался, быстро соскреб себя с пола и скрылся в комнате вместе с Ильей.

До самой ночи дети вели себя тише воды ниже травы. Перешептывались, переглядывались. Не иначе как задумывали очередную пакость. И в этом было целых два приятных момента: во-первых, меня весь вечер никто не трогал, а во-вторых, пакость разрабатывалась не для меня. Догадаться для кого, думаю, труда не составит.

Сказать, что меня одолевали сомнения не сказать ничего.

Одно дело познакомится с приятным мужчиной для разового… хм… времяпровождения, и другое пустить его в свою налаженную жизнь. И пусть эта жизнь не так легка, какой могла бы быть, если рядом было крепкое сильное плечо, но очень сложно доверять, единожды пережив предательство.

Гораздо проще быть одной, чем быть обязанной мужчине за то, что он вынужден делить меня с детьми.

Звучит кощунственно?

Именно так я чувствовала себя рядом с Егором.

Я была его гордостью, его красавицей женой, которой он хвалился на элитных тусовках, которая всегда встречала его дома с горячим ужином и в кружевном белье, а иногда и без белья и не приносила проблем.

А потом в мою жизнь, где-то между широкой супружеской постелью и готовкой изысканных блюд, ворвались четыре сердечка, полных боли, любви, слез потери и благодарности.

Сначала Егор был не против детей. Как-никак Роман был его другом.

Но постепенно наши отношения стали рассыпаться на глазах.

Я догадывалась, что он завел любовницу, которую теперь вместо меня таскал по вечеринкам, банкетам и прочим расфуфыренным мероприятиям, которые посещает каждый уважающий себя толстосум.

Знала и терпела.

Просто, потому, что не представляла, как буду жить без его поддержки.

Мысль о разводе приводила меня в отчаяние.

Хроническая усталость, сложные отношения с детьми, постоянная нехватка времени, измены мужа превратили меня в глупую истеричку.

Это было самое тяжелое время в моей жизни.

Честно?

Я даже рада, что Егор тогда собрал вещи и ушел к любовнице.

Это послужило толчком.

Я тогда прорыдала полночи в спальне, упиваясь жалостью к самой себе. А утром решила, что пора взрослеть и самой брать штурвал у корабля под названием жизнь.

И первое что я сделала — съехала с Егорова дома на квартиру сестры.

Воспоминания со временем притупились и уже не приносят столько боли, как прежде, но защитные рефлексы вырабатываются и не только у меня.

Если Настя была слишком маленькая, чтобы помнить, как я тяжело переживала разрыв с мужем, то мальчишки уже тогда все прекрасно понимали. Думаете, зря Данил так ненавидит Егора?

Несмотря на непростой характер, он любит меня. Хоть и показывает это очень редко.

И вся его агрессия — это неуклюжая попытка защитить меня от боли и разочарования.

Я бы и сама себя защитила, но каждая женщина вопреки здравому смыслу в душе наивная принцесса, которая все еще ждет своего принца.

И хотя мой принц едва ли знает, что такое благородство, меня к нему тянет со страшной силой.

Нужно отдать Васе должное первую и саму важную проверку он прошел — побыл с детьми чуть больше шести минут и не убежал, сверкая дорогими начищенными туфлями.

Каюсь: я специально ушла в другую комнату и дала моим сокровищам немного времени, что бы могли немного пощекотать Лосю нервы.

Думала, уйдет, когда выложила все как на духу.

А нет…

Лось побледнел, поскрипел зубами и кофе запросил.

Мы, видите ли, чай не пьем!

По решительному виду мужчины стало понятно, что просто так не отступиться и пока он самозабвенно уничтожал ватрушки, у меня в душе проклюнулся крохотный росточек уважения. А это, между прочим, дорогого стоит.

Поймала себя на мысли, что занимаясь самыми обычными рутинными делами, думаю о нем.

Многое мне импонировало в мужчине. Несмотря на довольно солидное положение в обществе он казался простым, доступным и открытым. Не без тараканов, конечно, но и без барских загонов как у Егора.

Я смотрела на его крупные ладони, которые совсем не изящно, а по-простому жадно и быстро кромсали сладкие булки и мне это нравилось. Ловила его нескромные взгляды и краснела как школьница на первом свидании.

Характер у Луганского, конечно, не сахар. Упертый как баран и наглый как стайка макак. Прет напролом, словно у него внутри паровой двигатель. Чуть что — закипит.

Но может это и к лучшему. Сомневаюсь, что человек с тонкой душевной организацией сможет найти подход к моим хомякам.

А Лось, как выяснилось, у нас стойкий оловянный солдатик. Значит, есть надежда, что у нас что-то да получится.

Улыбнувшись своим мыслям, в приподнятом настроении я проверила детей в кроватях и пошла спасть. Как только голова коснулась подушки, сознание отрубилось, унося в царство снов там, где Луганский в костюме розового кролика почему-то изображает лошадь.

Понедельник день тяжелый и, несмотря на то, что я неплохо выспалась, утро началось с головной боли, словно всю ночь обнималась с бутылкой.

Кое-как заставив себя встать с кровати, походкой свежеиспеченного зомби потащилась в туалет, а после на кухню. Щелкнула чайник и стала собирать на стол нехитрый завтрак из вчерашних ватрушек и творога со сметаной, а туман в голове все не рассеивался.

Нужно с этим что-то делать.

Взгляд упал на помытую, но не прибранную в дальний ящик турку и я решила сварить себе кофейку. На аромат кофе и разогретой сдобы стали подтягиваться заспанные дети.

После чашечки бодрящего напитка словно стало лучше и я, с горем пополам собрав себя, Настю и близнецов поспешила на работу.

Забралась в машину, повернула ключ в зажигании, и Старушка, жалобно застонав, отказалась заводиться.

— Нет, я так не играю! — расстроено воскликнула я, в уме уже прикидывая во сколько мне обойдется ремонт машины в случае серьезной поломки.

В надежде на чудо еще попробовала раскочегарить Старушку. Не вышло, и я плюнув на это неблагодарное дело, прихватив Настю за руку поплелась к автобусной остановке, до которой, к слову, было идти и идти.

Вот зачем я сегодня вырядилась и нацепила босоножки на каблуках?

Как есть дура.

— Алена! — послышался сзади мужской зычный голос.

Обернулась и брови в недоумении поползли вверх.

Возле синего «Шевроле» стоял мой нелюдимый сосед-качок и докуривал сигарету.

— Ален, тебя может подвести? — с неизменно хмурым видом поинтересовался он и одним точным движением послал окурок в стоящую неподалеку урну.

Сегодня же понедельник! А почему по ощущениям пятница тринадцатого?

Да за все время, что живу в этом доме ни одного слова не слышала от своего нелюдимого соседа. А сейчас целых два предложения.

И о чем?

Предложил подвести!

Причем обычно сосед передвигался на монструозного вида байке, а тут деловито грел недорогую довольно потрепанную иномарку.

— Так как? — нетерпеливо переспросил качок, складывая на широченной груди ручищи.

— Т-только если вам не сложно, — проблеяла а, подходя чуть ближе, и подтягивая на буксире с интересом взирающую на соседа Настю.

— Тогда садитесь, а то я на работу опоздаю, — пробасил мужчина и распахнул заднюю дверь, которая подалась с легким скрипом, словно ее тысячу лет не открывали.

Затолкав детей на заднее сиденье, я устроилась на переднем и, как только машина тронулась, предупредила:

— Мне в детский садик.

— Я знаю, — коротко бросил сосед, даже не повернув головы.

Знает? Пипец.

До чего же странное утро!

Интересно, а что он еще обо мне знает? Я-то вот о нем совсем ничего.

И тут понимаю, что даже имя соседа не помню. А как же мне с ним общаться?

— А вы где работаете? — как бы невзначай интересуюсь я, искренне надеясь, что нам по пути, а то совсем как-то неудобно получается.

Сосед бросил на меня быстрый, жалящий взгляд и ответил, блеснув красноречием:

— Недалеко.

— А-а-а, — разочарованно протянула я, но переспрашивать не решилась.

Оборачиваюсь через плечо и поглядываю на своих подозрительно притихших детишек.

Близнецы с восхищенными глазами рассматривают не скрытые белой футболкой татуировки на руках соседа, а Настя зависла в каких-то своих мечтах, прижимая к груди вожделенный мешок с куклами, который я при утренних сборах как-то упустила из виду.

Пока едем, я украдкой поглядываю на своего немногословного соседа.

На вид мой ровесник, может чуть старше. Здоровый, широкий, но в отличие от зажравшегося Лося подтянутый. Не зря в качалку ходит. Вместо волос короткий темный ежик. Лицо суровое, хмурое. Интересно, а он вообще улыбаться умеет?

Глянула на широкие ладони, уверенно сжимающие руль и машинально отметила, что кольца нет. Конечно, он же один живет.

Почему?

Мужик он интересный, хоть и не слишком симпатичный. Многим девушкам такие нравятся. Вон как Ксюха о нем расспрашивала.

Пока я размышляла на тему загадочного одиночества соседа мы подъехали к садику.

Мужчина не стал парковаться, просто притормозил у ворот и вышел из машины, помогая близнеца выбраться.

Я подхватила Настену и обернулась, чтобы поблагодарить за помощь, но сосед опередил меня, коротко бросив:

— Ты до шести?

Сначала не поняла, к чему он это спросил, и машинально кивнула, а потом и вовсе выпала в осадок услышав:

— Заеду за вами, — и, усевшись обратно в «Шевроле», уехал, оставив меня приходить в себя от такого странного поворота событий.

Как заедет? Зачем заедет?

В душе закралось странное подозрение, что это такая неуклюжая попытка со стороны соседа поухаживать. Столько лет не разговаривал, а тут на тебе: на работу подвозит, еще и после предложил забрать.

Ну, как предложил.

Просто поставил в известность.

У мальчишек всю дорогу до группы рты не закрывались. Они живо обсуждали крутого соседа и его байк, Настя изредка поддакивала братьям и только я думала, что сегодня наверняка магнитная буря и все вокруг сошли с ума, потому что у меня третий раз подряд в кармане вибрировал телефон, оповещая, что почти бывший благоверный очень жаждет со мной пообщаться.

Разговаривать с Егором не хотелось. Голова, несмотря на таблетку обезболивающего после завтрака, раскалывалась с новой силой, и настроения выслушивать от мужа претензии совсем не было. Поэтому проигнорировав звонок, вовсе выключила телефон. Данил в случае чего позвонит на рабочий номер, а больше мне звонить некому.

— Ребят поиграйте пока на улице, — сказала я близнецам, которые мигом понеслись на новую горку, улыбнулась и пошла принимать детей у спешащих на работу родителей.

Царь.

Вся администрация гудела, словно один громадный улей, в преддверии приезда губернатора. В срочном порядке готовились годовые и квартальные показатели, отчеты о целевом использовании денежных средств, ну и, само собой, торжественный банкет для узкого круга высокопоставленных лиц.

На утренней планерке после очередного разбора полетов на повышенных тонах его сиятельство Василий Михайлович в нетерпении ерзал на кожаном кресле, через силу вслушиваясь в заунывный доклад нового начальника финансового отдела почтеннейшего Бориса Никаноровича.

Худощавый пожилой мужчина, очередной родственник Саныча, был уже одной ногой на пенсии, когда попал под сокращение на крупном производственном концерне. И как водится, завхоз уговорил главу взять своего протеже на место уволенной Аллы Стефановны.

Несмотря на предпенсионный возраст и крайне нудный характер Борис Никанорович был самой настоящей акулой экономики. Он в два счета вычислил все обманные схемы сотрудников, в связи с чем чуть было не спровоцировал очередную волну громких увольнений.

Проворовавшихся чиновников спас только скорый визит губернатора и понимание Царя, что если увольнять через одного, то и работать будет не с кем.

В общем, своим новым экономистом Луганский был более чем доволен и готов терпеть его заунывное бормотание хоть двадцать четыре часа в сутки, лишь бы он трудился и впредь с такой результативностью.

— Сань, с меня магарыч за Никанорыча. Дельный мужик, — провожая суровым взглядом опять накосячившую Милочку, произнес Луганский.

— Готовь сразу два, — ехидно оскалился Саныч, плюхаясь на кожаный диван. — Разузнал я про твою строптивицу, — торжественная пауза, — поверь, дружище — тебе там ничего не светит.

Луганский откинулся в своем кресле и расплылся в самодовольной улыбке.

— Так уж и не светит?

Завхоз недоверчиво сощурил глаза.

— Что? Уже оприходовал? Быстрый ты, однако.

— Да, тьфу на тебя! — шутливо пожурил Вася и похвалился. — Меня вчера ватрушками угощали.

— Да, ладно… А ты в курсе, что она четверых племянников одна воспитывает? Вообще не твой типаж.

Племянников? Вот так новость. И почему это Зайка об этом умолчала?

— Отчего это не мой типаж? — возмутился Вася. — Очень даже мой. А про детей я и без тебя уже знаю. И помявшись, чуть смущенно добавил:

— Познакомился с ее ребятней. Хорошие детки, только ревнивые очень.

Саныч несколько мгновений удивленно смотрел на друга, а затем подобрал отвисшую челюсть и резюмировал:

— Да-а-а, дела… растешь брат, — и, наклонившись над столом, шепотом спросил. — Прям так сильно зацепила?

Вася неопределенно пожал плечами, уходя от ответа, и пододвинул к себе кружку чуть остывшего кофе.

— Ты лучше-ка Сань расскажи, что еще узнал о ней? Мне казалось, что дети ее родные. Что, все четверо племянники?

— Все-все, — покивал мужчина, самым наглым образом, уводя из-под носа начальства вазочку с конфетами. — У нее сестра старшая с мужем погибла несколько лет назад. Алена твоя опеку на деток оформила и воспитывает теперь. Уж не знаю, как она в одиночку справляется. Говорят, будто муженек ей бывший помогает.

На слове «муженек» Васина физиономия окаменела, а сам он вытянулся по струнке точно удав.

— А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста! Что это за муженек такой с которым она все никак развестись не может?

— Вот, чего не знаю того не знаю. Анька сказала только, что при деньгах он и Зайка твоя дура, раз мужика такого упустила.

— Много твоя Анька понимает! — туч же вступился за свою девушку Вася. — Пускай этот муж развод Алене даст и колбасой катится и чем дальше, тем лучше.

Завхоз в очередной раз подивился решительному настрою Луганского, но комментировать вслух не решился. А то мало ли… Михалыч нервный в последнее время. Ляпнешь не то. А в ухо схлопотать как-то не хочется.

— Я, конечно, все понимаю. У тебя сейчас одна зазноба твоя на уме, но ты, Михалыч, лучше о деле подумай. О банкете, например, — ловко свернул с темы Саныч и начала грузить друга текущими проблемами.

Так за работой почти незаметно пролетело время, и стрелка больших часов над дверью Васиного кабинета перевалила за обед.

Мужчина устало потер глаза, отложил очередной отчет и понял, что если сейчас что-нибудь не съест, то окочурится.

— Мила!!! — громыхнул он, и в кабинет мгновенно, словно под дверью стояла, залетела чем-то очень довольная секретарша.

— Да, Василий Михайлович, — бодро отрапортовала она, сияя точно начищенная солдатская бляха.

— Закажи обед пожалуйста! Я сегодня, наверное, до ночи.

— А я уже заказала! Все привезли.

— Правда? — обрадовался Царь. — Молодец. Неси скорее.

Милочка довольная похвалой поскакала в приемную и вернулась спустя минуту вместе с большим пластиковым контейнером.

Девушка деловито прибрала разбросанные начальником бумаги, положила приборы и с торжественным видом открыла контейнер.

Предвкушающая улыбка съехала с Васиного лица.

Он в недоумении уставился на множество всяких совершенно невкусных на вид штучек явно японского происхождения и убито поинтересовался: — Солнышко, а это что?

— Суши! — Милочка радостно закивала в ответ явно довольная собой.

Луганский чуть тронул пальцем какой-то странный салат из водорослей и пытливо посмотрел на помощницу:

— Мил, а ты случаем замуж не собираешься?

— Собираюсь. В следующем месяце свадьба. Вы же отпустите меня в отпуск на медовый месяц?

Он ее? Да запросто! Даже платочном помашет. А если повезет, то после отпуска чуть потерпит, и с божьей помощью в декретный отпуск на целых три года отправит.

— Отпущу, — великодушно соизволяет Царь и тут же морщиться, когда Мила с писком в восторге хлопает в ладоши.

— Вы самый лучший начальник на свете! — с непосредственностью ребенка восклицает она. — Я теперь еще сильнее стараться буду. Честно-четно! Ну, что же вы не кушаете? Кушайте. Если мало будет — я еще закажу.

— Не надо! — мгновенно вскинулся мужчина, демонстративно пододвигая контейнер. — Этого хватит.

Мила удостоверившись, что босс доволен, поспешила по своим секретарским делам стараться для любимого начальника.

Луганский, глядя ей вслед, никак не мог сдержать неуместной в данной ситуации улыбки. Все же хорошая Милка девушка, искренняя. Иной раз и поругать бы, да слов не находится.

Пожалуй, он даже будет по ней скучать. Немного.

Суши, несмотря на свой красочный вид, никак не желали восприниматься душой русского мужика, как нормальная пища.

Луганский с интересом повертел в руках деревянные палочки и пришел к одному единственному выводу:

— Фигня какая-то!

Есть, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы делать такие рискованные эксперименты.

Через два часа Вася уже не считал, что эксперименты всегда плохое дело. Ощущая зверский голод, он то и дело косился на контейнер и периодически сглатывал набегающую слюну.

Еще через час душа поэта была раздавленная примитивным воплем желудка: «Хочу жрать!» и господин Луганский осторожненько придвинул себе заморское блюдо.

— Ну и как это чудо есть? — поинтересовался Вася, переводя взгляд на портрет Владимира Владимировича на стене.

Президент, казалось, смотрел с некоторой долей укоризны. Стыдно не знать таких простых вещей.

Царь, недолго думая, подтянул поближе ноутбук и загуглил: «как есть суши?» Видео нашлось быстро. Убавив звук на компьютере, мужчина взялся за палочки, и, высунув от усердия язык, стал цеплять деликатес, стараясь в точности следовать инструкции.

Вот только получалось как-то не очень.

Первая подопытная суши никак не хотела держаться на палочках и постоянно норовила соскользнуть с них. Минуты через две Вася все же поборол ее и, аккуратно обмакнув в соевом соусе (все по инструкции!) отправил в рот. Вот только зубы захватили только жесткое дерево, а деликатес упал на стол, развалившись на запчасти.

Вася скрипнул зубами и снова взялся за палочки.

Где-то на четверной или пятой попытке Царь, психанув, отшвырнул деревянное орудие пыток для голодающего и, достав из бара самую обычную вилку, начал, опять же по инструкции, аккуратно есть суши.

«А ничего так. В голодный год и под водочку очень даже» — подумал Вася и, уже особо не церемонясь, стал за обе щеки уплетать острую и пряную еду, предварительно захлопнув крышку ноутбука.

Тоже мне придумали. Этими палками толь японцы есть могут. Наверняка, поэтому они всегда такие маленькие и худенькие. Пока две штучки подцепят, бац, и обеденный перерыв закончился.

Покончив со своим экзотическим обедом, Вася отодвинул посуду и снова приступил к работе, коей было ой как немало.

Минут через двадцать заглянула Мила и, забрав пустую тару из-под суши сообщила, что она пошла домой. Рабочий день в администрации уже заканчивался.

Еще через десять минут зашел Стасик и, оставив ключи от машины, умчался по своим делам.

А еще через десять минут у Василия Михайловича странно зачесалась левая рукаа.

Мужчина сначала обрадовался. Чешется левая — к деньгам.

Потом зачесалась и правая.

Еще через десять минут зачесались глаза и шея.