Под крылом чудовища Настя Ильина

Глава 29. Саша

Мы договорились отвечать друг другу откровенно, но тяжело раскрывать перед кем-то душу, когда не знаешь, кто тебе друг, а кто хочет воткнуть нож в спину.

Вопрос Даниила больно бьёт ниже пояса. После его рассказа о том, какая именно молния ударила между ним и Олегом, я всё больше сомневаюсь, что он на самом деле мог заказать своих родителей. Семнадцатилетний подросток может сделать что угодно, но не оплатить киллера. Да где бы он взял деньги на это? И я всё больше хочу просто избавиться от тех бумаг, сжечь их в ярком пламени, чтобы никто не добрался до них и не использовал против него. Потому что сейчас, находясь рядом с Даниилом, я чувствую себя в безопасности, и мне страшно представить, что станет со мной и сестрой, если его вдруг посадят за решётку спустя столько лет.

Он смотрит мне прямо в глаза и ждёт ответ, но Аня начинает плакать, и я бегу к ней. С облегчением выдыхаю по пути, потому что сестра буквально спасла меня от неудобного вопроса.

Захожу в комнату и вижу её. Наверное, снова кошмар приснился, потому что Анютка уже спит и даже улыбается. Я присаживаюсь на край кровати и смотрю на тёплую улыбку, озаряющую её лицо. За эту улыбку я готова бороться. Вот только с кем?

Я думала, что бумаги станут моим козырем против Даниила, но сейчас понимаю, что он не планирует воевать с нами. Он говорил искренне и честно признался, что хотел разобраться с Олегом, когда ехал сюда.

Если бы я только знала чуть больше, слышала версию Олега об их размолвке с братом…

Вот только я ничего не знаю и не понимаю, где тут ложь, а где истина, а сердце заставляет меня верить человеку, который в эту секунду находится рядом с нами и защищает нас.

Я ложусь рядом с сестрой, но не перестаю ощущать себя скверно из-за того, что не дала ответа на второй вопрос. Он был искренен со мной, а я воспользовалась ситуацией и сбежала. Совесть гложет. Противное это чувство, если честно.

Присаживаюсь, потихонечку достаю из сумки телефон и снимаю экран с блокировки. И сразу же он мигает от входящего вызова. Это дядя.

— Алло, — шёпотом отвечаю я и подхожу к окну.

— Сашенька! Ну слава богу! Я боялся, что и до вас сумели добраться! Где вы с Анютой находитесь? Я прямо сейчас приеду и заберу вас.

— С нами всё хорошо… Аня спит. Даниил спрятал нас в безопасном месте, — осторожно отвечаю я.

— Какое безопасное место? Почему ты не отвечала? Саша, ты хоть понимаешь, как сильно я переживаю?

— Не стоит волноваться. Всё на самом деле хорошо, а не отвечала я, потому что мы находились в пути и спали в машине! — пытаюсь успокоить дядю я.

— Погоди, Сашенька, Лёша хочет что-то сказать… — дядь Серёжа тяжело вздыхает.

Несколько секунд длится тишина, а потом я слышу голос Лёши в трубке и стискиваю зубы.

— Называй адрес, я выезжаю! И не смей отказываться! Тут творится невесть что, а ты сбежала с каким-то хмырём, которого мы даже не знаем! — его слова больше напоминают указ.

— Лёша, перестань, пожалуйста! — я кошусь на сестру, потому что она ворочается на кровати, показывая, что я тревожу её сон.

— Я не перестану! Саша, адрес! Я тебе сказал, что не успокоюсь, пока ты не будешь рядом со мной!

Вот это их разительно отличает с Даниилом. Если последний назвал нас с Аней своей стаей, то Лёша печётся только обо мне. Может, он уже помешался на своём влечении ко мне, которое, скорее всего, сам себе и надумал?

— Я разговаривал с Дашкой, и она мне всё рассказала! Этот ублюдок заставил тебя продать своё тело, а ты теперь вместе с ним укрываешься?

В висках с силой ударяет кровь.

При чём тут Дашка вообще? Что она такое наговорила Лёше, что теперь он считает виновником Даниила?

— Послушай, ты не понимаешь, что говоришь… Лёш, пожалуйста, не надо! Я спать хочу, поздно уже. Давай поговорим завтра? Я Аню боюсь разбудить, да и сама устала.

— Саша-а! Не сходи с ума! Ты должна приехать! В город. Потому что… — Лёша на несколько секунд затихает, и я слышу чей-то едва различимый шёпот. — Завтра тебе нужно быть на получении документов. Опеку над Аней одобрили. Теперь ты её законный опекун, но ты должна получить документы.

Мне почему-то начинает казаться, что это он придумал только что… Или кто-то вместо него. Может быть, это всё его мать? Она ведь ненавидела всю нашу семью и завидовала нам… Вдруг, она хотела оформить опеку над Аней на себя, чтобы управлять наследством, которое осталось ей от отца? А мы вдруг неожиданно сбежали… Вопросов в голове много, но я всё чётче понимаю, что доверяю Даниилу куда сильнее, чем родственникам.

— В этом нет никакой срочности, Лёш! Одобрили и одобрили, отказ, значит, вряд ли придёт… А в фирме всё равно теперь Даниил главный, так что мои подписи, как законного опекуна Ани, там больше не потребуются. Всё имущество принадлежит брату Олега, так что… Я получу документы, как только вернусь.

Я решаю пойти ва-банк, и если кто-то хотел заполучить наследство Олега, то теперь с треском провалится в этом стремлении. Вот только становится немного боязно, что своими словами я подставила под удар Даниила.

— Саша-а! Почему ты такая упёртая ослица? — рычит Лёша. Я слышу его шаги, а затем звук закрывающейся двери. Он закрылся в своей комнате. Он часто так делает, когда хочет отрезать себя от всего мира и сказать мне что-то слишком личное и запретное. Его мать против наших отношений, она ясно дала сыну понять это, когда увидела тот поцелуй… Меня пробирает насквозь от неприятных ощущений, нахлынувших как-то разом. Снова вспоминаю, как противно мне было в тот момент, и начинаю злиться на Лёшу. Я ему сотню раз говорила, что он для меня в первую очередь двоюродный брат, и я не могу смотреть на него, как на парня… Но он и тогда решил сделать всё по-своему!

— Ты хотя бы понимаешь, что у меня крыша едет от одной только мысли, что ты там с ним? Ты не знаешь его! Что у него в голове? Что он сделает с тобой? Назови адрес, и я заберу тебя! Я сниму вам с Аней квартиру! И, вообще, что за фокусы с продажей себя? Ты реально собиралась продать себя?

Снова возвращается к неприятной теме, к нескольким неприятным. И в эту секунду он вдруг вспоминает об Ане… Скорее всего, просто хочет зацепить меня за живое, поймать на крючок. Вот только я не рыба, а он далеко не рыбак…

— Это было всего лишь сопровождение, — протестую я.

— Ой, правда? Всего лишь сопровождение, где мелким шрифтом прописано всё остальное? Он хотел подставить тебя!

— Он не хотел этого! Если ты говорил с Дашей на самом деле, то должен знать, что это я обратилась к ней. Сама. А Даниил не позволил мне подписать бумаги.

Неужели Даша не объяснила ему, что её сестра занимается легальным бизнесом по эскорту? Она ведь так активно вдалбливала это мне в голову… Сотню раз повторила, что это просто сопровождение. Так почему теперь Лёша говорит иначе? Неужели они с дядей считают, что я настолько глупа, что пошла бы торговать собой?

— Дура! — тяжело выдыхает Лёша. — И даже если ты говоришь правду, я не буду благодарить его и пожимать ему руку. Называй адрес! Я не оставлю вас с ним!

— Не оставишь, — шепчу я. — Потому что мы сами останемся. Скажи дяде, что я люблю его, но вернусь тогда, когда сама буду готова. Пока.

Я отключаю телефон, слыша, что Лёша начинает кричать и угрожать, что он из-под земли достанет Даниила и убьёт, если тот только прикоснётся ко мне. Смотрю на звёздное небо и думаю — как он, вообще, связался с Дашкой? И зачем? Ну, зачем ей было рассказывать о договоре, который мы не подписали?

Как-то слишком странно всё и чересчур подозрительно…

Совесть снова напоминает о себе, наигрывая скрипучую мелодию о том, что я нечестно поступила с Даниилом. И я решительно иду к нему в комнату, прихватив документы, которые лежали в сумке. Пусть читает, потому что я больше чем уверена, что это какая-то фальшь… И если это так, то только с его помощью мы сможем найти настоящего виновника гибели моей мамы и его брата.

Вот только когда он открывает дверь, стоя передо мной в одних боксерах, бумаги вываливаются из рук и рассыпаются по полу, и я вижу среди них конверт, адресованный ему… На конверте красивым ровным почерком выведено его имя.

Глава 30. Даниил

— Слушай, Веснушка, я всё понимаю, решила честно ответить на мой вопрос, но я не просил эти бумаги, — начинаю бормотать себе под нос, потому что чувствую себя как-то скверно, если честно.

Испугалась моего вида, что даже всё выронила из рук?.. И ведь вроде бы выгляжу я хорошо — есть на что посмотреть. Да и не ждал я её, не думал совсем, что решит ответить правду. Мне казалось, что она со скоростью света вылетела с кухни, только услышала писк Принцессы, только бы сбежать от неудобного вопроса.

Я присаживаюсь вместе с ней и помогаю ей собрать бумаги, даже не смотрю на них, но взгляд цепляется за конверт.

— А-а-а! Я понял! Ты написала мне записку, и все чувства вылила в неё, а бумаги хотела подложить под дверь, но запнулась и случайно стукнула?

— Ты самовлюблённый идиот! — огрызается она.

И мне становится обидно. До идиота пока вроде бы не докатился, хотя… Есть в её словах доля правды — я на самом деле веду себя как идиот, что ношусь с этими двумя, как с писанными торбами. Мог бы уже давно плюнуть на них и огрызки от наследства, которые мне остались после братца и сбежать.

— Ладно. Давай начистоту, Веснушка! Ты решила откровенно ответит на мой вопрос, но я передумал получать ответ на него, потому что так весь азарт теряется… Я должен был сам найти эти бумаги и прочитать, а так… Неинтересно.

Мы оба поднимается на ноги, и она прижимает листы к себе. Смотрит на меня, молчаливо пожёвывая губами, а я и не знаю, в чём повинен, что она нацелила на меня взгляд самой настоящей дикарки.

— Это компромат на тебя! Бумаги, которые искали сегодня, напав на дом… Бумаги, подтверждающие то, что именно ты убил своих родителей.

Шах и мат.

Она пригвоздила меня одним предложением, одной фразой просто. И я стою как баран, едва приоткрывая рот.

Вот откуда пошли её вопросы о том, убивал ли я раньше! Вот почему она спросила о нашем камне преткновения с братом! Вот почему допытывалась, что случилось! Ответы скрыты в бумагах, которые я и читать не хочу. Что мой брат придумал для того, чтобы очернить моё имя? Чего он хотел добиться? Посадить меня за решётку? Так вот какой у него был план на случай, если я очухаюсь с наследством и прибегу за своим! Он хранил компромат. И кто-то знал об этих бумагах, если, конечно, Веснушка не преувеличивает… А зачем ещё было проникать в дом? Чтобы просто поживиться? Вряд ли.

И тут мне снова долбит по мозгам проклятая мысль: Веснушка нашла какие-то писульки, согласно которым посчитала меня убийцей. Вот же ядрёные пассатижи.

— Та-а-ак! Пройди-ка в мою комнату! Я думаю, что нам с тобой есть о чём поговорить.

Я хватаю её за плечо и тащу в комнату, а Веснушка косится на мой голый торс и труселя. Неужели не видела такого даже на картинках? Или рассчитывала, что я буду таскать семейники?

— Тебе следует одеться, — заявляет Веснушка.

— А тебе следует перестать изображать из себя престарелую матрону. Я не сделал ничего такого… Я не голый, в конце концов.

Она проходит следом за мной в комнату и присаживается на край кровати. Заливается краской, словно маленькая девочка. Я негромко рычу себе под нос, достаю из шкафа халат и надеваю его. Хоть и не люблю подобные вещи, потому что начинаю ощущать себя в них бабой.

— Так лучше?

— Немного, — шепчет себе под нос Веснушка, а я негромко цокаю языком и протягиваю к ней руку. — Дай мне тот конверт, раз это послание от брата. Я должен изучить его.

Веснушка протягивает мне конверт, выудив его из кипы бумажек, и поднимает на меня несмелый взгляд.

— Почему ты решила отдать это, если считаешь компроматом и, судя по твоим наводящим вопросам, веришь в то, что там написана правда?

— Верила… Потому и сбежала из дома, но теперь не верю…

— Быстро же ты изменила своё мнение. Тому виной моя очаровательная улыбка?

Я многозначительно играю бровями, а затем иду к компьютерному столу и распечатываю письмо. Чёрт. Руки почему-то начинают немного дрожать. И что я там прочту? Ненавистное посланьице от брата и его посмертное высмеивание того, какой я на самом деле неудачник?

Вот только буквы начинают плыть перед глазами, стоит мне прочесть первую строку.

«Здравствуй, брат… Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых… Наверное, ты ненавидишь меня всем своим сердцем, но я заботился о тебе… Я подставил под удар себя, чтобы спасти твою задницу, и знаешь, лишь немного пожалел об этом, когда у меня появились жена и дочь»…

Я отрываю взгляд от текста, потому что глаза вдруг начинает пощипывать. Я ожидал увидеть явно другое. Не могу вернуться к прочтению и просто пялюсь в одну точку перед собой, в ту самую, где сидит Веснушка, потому что её близость успокаивает меня, дарит какое-то утешение, что ли…

— Что там написано? — спрашивает она, и кивает на бумагу.

— Неужели не читала? — задаю ей встречный вопрос.

— Не-а… Я только первый лист с показаниями киллера смотрела…

Просто чудесно, тут ещё и киллер замешан… А я знал, знал, что родители не попали в аварию, что кто-то просто постарался избавиться от них. И сделал это успешно. Стискиваю зубы и снова опускаю взгляд на бумагу. — Что ж, Веснушка, любишь сказки на ночь? Тогда я почитаю тебе вслух…

В моих словах звучит горечь потому что, если я начну читать это вслух, боюсь показать себя слабым. Но… Она имеет право узнать, что там написано, потому что она первой нашла эти бумаги.

— Тебя планировали убить за наследство, которое ты должен был получить. Сначала долго и мучительно пытать, что переписал всё на них, а потом убить…

На кончике языка появляется горечь. Вот только не говорите мне, что мой брат на самом деле святой мученик…

— И они сделали бы это, потому я подставил под удар себя. Не знаю, что ты прочёл первым, но, кажется, показания киллера. И наверное, ты успел подумать, что это я их сфабриковал, чтобы лишить тебя наследства, но нет… Спасибо связям, ко мне обратился знакомый полицейский и сообщил то, что ты под угрозой. Что против тебя дали показания. Он понимал, что это ложь чистой воды, поэтому позвонил мне первому. И я решился на убийство. Важно было замести следы… Этот киллер выстрелил усыпляющим дротиком в шею нашего отца, когда тот ехал за рулём, именно по этой причине он потерял контроль над управлением. Именно так погибли наши родители. Ты должен знать правду, и я надеюсь, что ты будешь достаточно сильным, чтобы принять её.

Мне уже начинает драть горло, а глаза щиплет так сильно, словно пронырливые ниндзя повсюду крошат лук, размельчая его на самые мелкие кусочки. Я поднимаю взгляд и несколько секунд смотрю на Веснушку. Она уже вовсю ревёт. И впервые за всё это время я не хочу язвить или глумиться над её состоянием.

— Перед смертью эта тварь не сказала ни слова о своих нанимателях, и мне остаётся лишь гадать, кому наши родители перебежали дорогу, потому что цепочка началась с них. А закончиться она должна последним из нашего рода. Я боюсь за своих дочерей. Знаешь, Саша вошла в мой дом уже взросленькой девочкой, но я люблю её не меньше, чем Анютку, и я боюсь, что они будут вмешаны в эту грязную игру. Не знаю, успею ли я найти того, кому мы стали костью в горле, но я делаю всё возможное. И невозможное тоже. Но раз письмо попало в твои руки, то, скорее всего, я не успел. Я облажался, брат! Так и не смог сказать тебе, что люблю тебя! Что следил за тобой и помогал, когда это было нужно, пусть эту помощь ты и не ощущал так остро, как должен был. Позаботься о моих девочках. Я очень надеюсь, что все мои любимые девочки живы. Позаботься о моей вдове и о дочерях! Я могу рассчитывать только на тебя! Очень надеюсь, что именно ты прочёл это письмо, что они не успели добраться до моего дома и сейфа раньше. Олег.

Я замолкаю, несколько секунд смотрю в пустоту. Не знаю, куда направлен мой взгляд, но я вижу тьму, которая взрывается внутри меня миллиардом частиц ярости, от которой кровь в венах начинает закипать, и хочется рвать и метать. Хочется разнести всю эту планету и отыскать виноватого. Кому мои родители перешли дорогу? Они были прекрасными людьми, гораздо лучше меня! Они были практически святые. Кому они перебежали дорогу?

И если верить письму моего брата, то дядя Серёжа и его скверный сын могут оказаться совсем невиноватыми в том, что мой брат с женой погибли. Вдруг они на самом деле так сильно беспокоятся за безопасность Веснушки и Принцессы, а я мешаю им?

— Ты слышала последнюю волю моего брата, — негромко произношу я, переводя внимание на Веснушку. — Надеюсь, ты больше не станешь бегать от меня, как пятая точка от червей и примешь помощь? Потому что теперь я тебя из-под земли достану, Веснушка, чтобы уберечь вас с Принцессой, так как я наполовину провалил миссию, возложенную на мои плечи, и не смог уберечь вашу мать.

Веснушка подскакивает на ноги, приближается ко мне и обнимает. Её худенькие руки обвиваются вокруг моей шеи, а маленький аккуратный носик утыкается мне в плечо.

— Прости, что я подумала о тебе плохо! Мы должны вместе отыскать убийцу и наказать его.

В этом ты ошибаешься, Веснушка! Я должен сделать это сам… Но я не скажу тебе правду, потому что иначе ты поступишь как упрямая ослица и рванёшь за мной в самое пекло. Я обнимаю её, положив руку на её лопатки, и утыкаюсь носом в макушку её головы. От её волос пахнет сиренью. Такой запах стоит ранним утром, когда цветки начинают раскрываться, привлекая пчёл и завлекая их сладким привкусом нектара.

Вот только я не пчела. Я волк… И мне нельзя заглядываться на Веснушку, потому что Олег считал её дочерью. Потому что она ещё молодая и глупенькая… Потому что она безумно соблазнительная… И мысли о ней могут отвлечь меня от насущных проблем, полностью рассредоточить внимание.

— Тебе следует идти спать, Веснушка. Утро вечера мудренее, — негромко произношу я, а она отстраняется от меня и вытирает щёки.

— Если всё началось с ваших родителей, то, может, дядя не виноват? Возможно, он как-то мог бы помочь нам?..

— Мы не можем быть уверены в этом наверняка. Твой дядя появляется там, где случается что-то дурное. Если это чистая случайность, то как-то она играет слишком против него, поэтому пока ты должна хранить втайне наше местонахождение от дяди и его сыночка. Пообещай, что ничего им не скажешь!

— Я ничего им не скажу! — негромко произносит Веснушка и делает шаг назад, смущённая, скорее всего, тем, что в порыве эмоций повисла на моей шее. — Спокойной ночи, Даниил! И прости ещё раз, что сомневалась в тебе.

— Спокойной ночи, Веснушка… И… Уясни один урок: не доверяй никому, потому что тебя могут здорово ужалить в самое сердце. — Но мы ведь стая, верно? А в стае принято защищать друг друга… Поэтому я могу доверять тебе, Даниил.

Она снова ставит мне шах и мат, лишая возможности оправдаться. Она права. Вот только я не хочу, чтобы она доверяла так каждому, кто показался ей хорошим, потому что жизнь сложная штука.

Веснушка уходит из моей комнаты, оставляя меня один на один с собственными мыслями. Я распахиваю окно, присаживаюсь на край кровати и снова начинаю читать письмо от брата, на этот раз позволяя слезинке скользнуть по щеке, но это всего лишь секундная слабость, потому что я не поверю в его искренность окончательно, пока сам не докопаюсь до правды.

Глава 31. Саша

Очередная ночь несёт в себе сплошное беспокойство: несколько раз подпрыгиваю на кровати то от криков Анютки, то от собственных кошмаров, а потом кручусь из-за того, что глаза постоянно открываются в желании проверить, утро сейчас или ещё ночь. Как же сильно я хочу просто уснуть и не просыпаться, пока не отдохну… Вот только утром меня будит маленькое чудо: Анютка начинает щекотать меня по щеке. И как же я понимаю маму в этот момент: она так же сильно желала отоспаться, уставая с нами.

И теперь отсыпается.

Вот только совсем не так она должна была отдыхать.

На глаза наворачиваются слёзы, поэтому я стараюсь не открывать их какое-то время, лишь выдавливаю из себя улыбку.

— Саша, а мы пойдём гулять? Я гулять хочу и кушать! — активничает Аня.

Я присаживаюсь, открываю глаза и украдкой вытираю слёзы с уголков глаз. Хватаю сестру в объятия и начинаю щекотать её, а она заливисто смеётся.

— Пойдём, наверное… Нам нужно спросить у Даниила сегодняшнюю программу развлечений… Давай умываться и переодеваться!

Мы с сестрой быстренько приводим себя в порядок, а когда уже полностью готовы, понимаем, что Даниила нигде нет. Я даже заглядываю в его комнату, но и там пусто, а его постель аккуратно заправлена. Мы выходим на улицу, надеясь, что он там, но я вижу во дворе только Пелагею, а она смотрит на нас и приближается.

— Доброе утро! — улыбается она. — Даниил попросил, чтобы я проводила вас позавтракать и показала нашу усадьбу.

«Даниил попросил»…

Мне хочется скривиться от радостного произношения ею его просьбы и его имени.

Что это такое?

Ревность?

Ну уж нет… Такого точно быть не может.

— А где сам Даниил? — осторожно спрашиваю я.

— Он уехал в город и сказал, что его до вечера не будет. Вы, главное, не стесняйтесь. Где у нас столовая вы знаете, приходите, как только проголодаетесь.

— Спасибо, и… Ко мне можно на ты, — выдавливаю я из себя и чуть прибавляю шаг, чтобы догнать сестру.

— Ко мне тоже, — летит мне вдогонку её голос, и я слышу, как она шлёпает, пытаясь поравняться с нами.

Даниил уехал.

Я точно знаю, что он не просто так сбежал в город. Во всём виноваты бумаги, которые я дала ему вчера. Он решил провести расследование в одиночку. Так и хочется дать ему хорошего подзатыльника. Если кто-то пытался избавиться от него раньше, то сейчас они могут сделать это, потому что он сам летит в их сети, как мотылёк на огонь. И пытается провернуть всё в одиночку. Тошнота то ли от голода, то ли от дурного предчувствия сводит всё в животе и подступает к горлу распирающим комом.

Пелагея идёт следом за нами. Мне кажется, что она хочет подружиться со мной, но стоит мне только вспомнить их с Даниилом улыбочки друг другу, как я хочу наброситься на неё и придушить. Хотя знаю, точно знаю, насколько это неправильно.

Мы входим в столовую, где нас встречает приветливая баба Маня. За стойкой стоит молоденькая — даже моложе Пелагеи — девушка и улыбается нам.

— Садитесь, девочки мои, сейчас я вас накормлю свежими пирожками с капусткой! — говорит баба Маня.

Мы с Аней моем руки, а когда возвращаемся, на столе уже стоят ароматные пирожки, от которых пышет жаром. Баба Маня уже ушла, а Пелагей топчется рядом и не решается присесть к нам за стол.

— Присоединяйся к нам, — киваю я, хоть это предложение и далось мне с большим трудом.

Она с радостью принимает моё приглашение, берёт у той молоденькой девушки ещё один стакан с горячим чаем и садится с нами.

На экране телевизора включены мультики, и Анютка залипает на них, уплетая вкуснейший на свете пирожок, а я делаю небольшой глоток чая, и даже не знаю, с чего можно начать разговор.

— Вы с Даниилом прекрасная пора, — произносит Пелагея, судя по всему решив разрядить немного напряжённую обстановку между нами.

Я начинаю кашлять от неожиданности, потому что немного чая попадает, как говорится, не в то горло. Пелагея похлопывает меня по спине. Откашлявшись, я благодарю её за помощь, хватаю в руки пирожок, чуть обжигая пальцы и дую на него, а потом смотрю на неё.

— Пара? — переспрашиваю я. — Мы с Даниилом?

— Вы же вместе, — отвечает она с улыбкой. — Он сказал, что ты его слишком ревнивая девушка, которую он хочет немного позлить.

Щёки начинают краснеть. Позлить он, значит, хочет? Меня? Я подношу ко рту пирожок и откусываю кусочек, жмурясь от нежнейшего теста и свежайшей начинки внутри.

— Это невероятно вкусно! — блаженно улыбаюсь я.

— Бабушка чудесно готовит. Когда приезжают важные для неё гости, она всегда готовит сама, а Даниил для неё практически член семьи, она сама так сказала.

Вот даже как…

Здорово, когда у тебя есть семья…

И как же паршиво, когда её нет.

Самое ужасное, что я даже дяде родному не могу доверять.

— Это хорошо, что у них такая связь, но я скажу на всякий случай — между мной и Даниилом ничего нет… — я говорю негромко, чтобы не отвлекать сестру на ненужные её маленьким ушкам речи. — Он просто брат моего отчима и Аниного отца. — Возможно, он считает иначе… — краснеет Пелагея. — Когда я предложила ему прогуляться на рассвете, он сказал, что не может, потому что своё сердце отдал тебе.

Интересно, как я смогла пропустить этот момент?

Ну, Даниил! Ну, даёт! Невеста! Ну, я ему покажу ревнивую невесту! Сам не будет знать, куда бежать от меня.

— Тогда это уже его проблемы, — улыбаюсь я. — Лишился прогулки с такой милой девушкой!

Пелагея краснеет и отводит взгляд в сторону, устремляет его на поверхность чашки со своим чаем и потихонечку дует на него.

— Между вами есть что-то… Бабушка разложила ночью карты и узнала…

— Пелагея, а не сильно ли много ты болтаешь? — словно из воздуха появляется баба Маня, и мы с её внучкой вздрагиваем от неожиданности.

Пелагея медленно поднимает на бабушку взгляд, а мне становится немного не по себе. Аня тоже смотрит несколько секунд на бабу Маню. Эта женщина ещё и гадать умеет? Да и можно ли узнать с помощью гаданий правду? Я никогда не верила во все эти игры шарлатанов. Их главная задача — пустить пыль в глаза, чтобы заработать на этом, вряд ли кто-то из них на самом деле умеет заглядывать в прошлое или будущее.

— Я наелась и хочу гулять! — нарушает сестра напряжённое молчание.

Я солидарна с ней, потому что хоть пирожки вкусные, но больше в горло и кусок не полезет.

— Иди, погуляй, милая, с Пелагеюшкой, она покажет тебе кроликов, а я пока поговорю немного с твоей сестричкой, — улыбается баба Маня, но сестра хватает меня за руку и смотрит на женщину исподлобья, словно маленький испуганный волчонок.

— Я без Саши никуда не пойду! — твёрдо отвечает она.

А я и не отпущу её… Я не знаю, кому можно доверять и не стану отправлять Аню одну с этой Пелагеей, а вдруг мы все находимся сейчас в центре ловушки?

— Ну, тогда давайте прогуляемся вместе? — находит выход из ситуации баба Маня.

Мы идём метров двести по тропинке и молчим. Пройдя домик, в котором мы остановились, мы сворачиваем направо, вглубь сада. Я чувствую себя немного неловко, превращаюсь в параноика, наверное… Я отовсюду жду подвох.

Мы приближаемся к скотному двору, и Аня с интересом разглядывает маленькую пони, которая жуёт травку. В её гриве вплетены цветы, самая настоящая сказочная лошадка. Я больше чем уверена, что эта прелесть уже очаровала мою сестру.

— Можно на ней покататься? — спрашивает Анютка и смотрит то на меня, то на бабу Маню.

— Можно, конечно! Пошли, подготовим её к прогулке? — предлагает Пелагея и уводит Анютку, но они постоянно находятся в поле моего зрения, иначе я бы не осталась стоять на месте.

Баба Маня негромко покашливает, прочищая горло и привлекая моё внимание к себе.

— Я на самом деле разложила сегодня ночью карты… Это происходит со мной как бы невзначай: я ощущаю, что должна это сделать и делаю. Не умею гадать на заказ… Из сердца это идёт, словно карты сами зовут меня и хотят что-то сказать. И то, что я увидела вчера… — баба Маня замирает, словно раздумывает — стоит мне это говорить или нет, но потом продолжает: — Над Даниилом висит меч правосудия. Кто-то хочет навредить ему и уже пролил немало крови… Этот меч висит над ним с самого детства. Я видела много крови и невинных жертв и королеву, которая защитит его. Ты ли та королева, я не знаю, но только у неё есть шанс помочь ему избежать той же участи, что настигла его брата. Повторюсь: я не знаю, ты та королева или нет. Однако будь осторожна: любовь ослепляет, а если ей позволить пустить корни в самое сердце, она может отвлечь и стать причиной смерти.

Слова бабы Мани навеивают ужас. Мне кажется, что я смотрю какую-то страшилку на ночь, потому что по коже начинают бегать мурашки. О какой любви она говорит? Между мной и Даниилом громадная пропасть, в которой есть место чему угодно, но не любви.

— Вы думаете, что меч может обрушиться на него? — осторожно спрашиваю я.

— Не знаю, я сказала всё, что увидела… Если королева будет бездействовать, то всякое может произойти, но я понятия не имею ты ли та королева, девочка… Я уже пыталась сегодня и на гуще кофейной погадать, чтобы узнать больше, но ничего не разглядела… А во сне мне привиделось детство Даниила. Я его родителей видела, Олежку… Они же часто приезжали сюда отдыхать. У меня тогда еноты жили, так Даниил так ухаживал за ними… Мне кажется, что эта тайна с мечом как-то связана с его детством… Но вот только как…

Я опускаю голову и думаю.

— Саша, смотри! Я еду! — кричит сестра, заставляя перевести внимание на неё. Я смотрю на неё и улыбаюсь. Гордо вздёрнув свой маленький носик, она едет верхом на пони, которую придерживает Пелагея под уздцы.

— Тебе нравится? — спрашиваю я.

— Очень нравится! Очень! — радуется сестра. — Я как самая настоящая принцесса! Вот бы Даниил это увидел.

— Я вижу! — слышу его голос за спиной, и волнение тут же отпускает меня.

Он всё-таки вернулся раньше, чем обещал… И с ним всё в порядке…

Хочется обернуться, посмотреть на него и убедиться, что он на самом деле не пострадал, но я не делаю этого. И без того все вокруг говорят о том, что мы влюблены друг в друга, не стоит давать лишнюю почву для сплетен. — Не говори ему ничего из услышанного, просто подумай над моими словами — можешь ты ему помочь или нет…

Я киваю, и баба Маня уходит. Слышу, как они перекидываются парой слов с Даниилом, а затем оборачиваюсь, и он улыбается мне.

— Соскучилась, Веснушка? — спрашивает он, подойдя ближе.

— Ты сказал Пелагее, что я твоя девушка… — цежу я сквозь зубы.

— Прости… Просто она на меня запала, а баба Маня красочно описала, что она сделает с моим хозяйством в случае неверного применения… Ну ты поняла, — шепчет Дыня, задевая мою щёку своим носом.

Я понимаю, что он играет на публику, показывает Пелагее, что не обманул её, но на секундочку мне становится приятно от этого прикосновения. И если сравнивать с касаниями Лёши, мне не хочется оттолкнуть Даниила от себя, но я всё равно делаю это, мягко отталкивая его. Он хватает меня за руки, тянет на себя, и я падаю в его объятия.

— Что ты себе позволяешь? — спрашиваю я, пытаясь высвободиться из его рук.

— Совсем немного… Мы с тобой должны уединиться ненадолго… Мне удалось узнать кое-что интересное.

Даниил тянет меня за собой, держа за талию одной рукой, а я пытаюсь сопротивляться.

— Я не могу оставить Аню одну! — заявляю я, стараясь удержаться на месте, но он продолжает волочить меня, как тряпичную куклу, поэтому приходится быстро-быстро семенить ногами.

— Ты посмотри на неё! Она счастлива! Здесь ей никто не навредит, а нам действительно есть что обсудить…

Я сдаюсь на милость победителя, потому что, оглянувшись, вижу, что сестра на самом деле счастлива: она уже слезла с пони и расчёсывает гриву той, а Пелагея задорно смеётся, рассказывая что-то.

— Но если Аня испугается, когда не увидит нас?

— Если ты будешь тормозить, то мы не успеем вернуться до того момента, когда она наиграется и сможет начать беспокоиться, поэтому двигай ногами чуточку больше, чем языком!

В голосе Даниила скользит раздражение, и я решаю, что лучше уж не злить его, тем более, если он выяснил что-то об убийце моей мамы, я тоже должна знать это…

Глава 32. Даниил

Запах Веснушки кружит голову, и мне кажется, что если я не закончу играть в эту «любовь», то окончательно провалюсь в омут её печальных глаз. Мне хочется заставить её чаще улыбаться, но я не могу этого сделать, потому что прекрасно понимаю всю глубину горя этой ранимой в душе девушки. Веснушка пока не отошла от кошмара, случившегося с родителями, а тут ещё столько всего начало всплывать… Да и я буквально напал на неё, как самый настоящий монстр из той самой сказки… Хотя нет… В сказке чудовище снова стало хорошим, благодаря любви прекрасной Бель, а меня уже ничто не спасёт. Я привык идти к своей цели по головам, и уже не смогу стать другим.

От Пелагеи я, конечно, не ожидал такого напора, но когда она утром предложила прогуляться в ту часть сада, где практически никого никогда не бывает, я, признаться честно, труханул. Поэтому решил, что разыграю любовь с Веснушкой, чтобы уж внучка дражайшей бабы Мани не посчитала себя обиженной и отвергнутой просто так. Ну мало ли на что пойдёт раненая юная душа… Решил перестраховаться, но, похоже, сделал хуже самому себе, потому что все мои мысли сегодня занимает она — Веснушка!..

И вот теперь, когда я тащу упрямую Сашу подальше от посторонних ушей, я ощущаю, как тело сгорает от желания прижать её к себе и впиться в губы. Тупейшее желание, которое я непременно переборю. Мы с ней разные, а она… Она слишком упрямая и почти что моя родственница.

— Что тебе удалось выяснить? — спрашивает Веснушка, когда я, наконец, останавливаюсь.

Я смотрю в её большие глаза и тону в них, а затем медленно опускаю взгляд на её губы. Однако, она отлично умеет осадить: скрещивает руки на груди и отходит от меня метра на два точно. И это её поведение только сильнее разжигает внутри интерес.

— Где ты был? И почему ничего не сказал мне? — продолжает заваливать меня вопросами Веснушка, пока я думаю о её губах.

Я понимаю, что на самом деле хотел поговорить кое о чём серьёзном, но теперь уже начинаю сомневаться, что ей на самом деле нужно услышать это. Мне становится немного страхово, что это испугает её.

— Слушай, я не должен оправдываться перед тобой и отчитываться о каждом шаге. Я был у следователя, у того самого, который отдал показания против меня брату. За хорошие деньги он сообщил мне…

Я всё же немного сомневаюсь, стоит ли говорить ей правду.

— Что Олег спас тебя? Это было очевидно по письму…

— Что Олега убили. Использовали тот же самый препарат, которым выстрелили в отца. По секрету следак сказал, что пытается распутать это дело, но там слишком много тонкостей. Понимаешь, киллер, который стрелял в моего отца погиб за решёткой… Значит, это лекарство — идея нанимателя. Вот только кто он?

Я всё же говорю ей правду, но, как ни странно, она ничуть не меняется в лице, лишь кусает свои пухлые губки и поглаживает себя по плечам.

— Я всё же надеялась, что это была чистая случайность… Не понимаю, кому это нужно. Баба Маня… — она обрывается на полуслове, словно не должна говорить то, что собирается.

— Веснушка, я терпеть не могу, когда вот так замолкают! Начала, так договаривай! — почти рычу на неё я.