Телефонист Чернявский Владимир
– Бурбон твой… И то, и то – зерно.
– А-а… Уже мешаю.
Ванга взяла лист со схемой, свернула в маленький конверт, убрала в сумку. Достала оттуда пачку сигарет, покрутила в пальцах, бросила обратно. Застегнула сумку, убрала её со стола. Michael Kors, успел прочитать Сухов.
– Ух, какие тут только мысли не лезут в голову.
– Форель? – он пристально посмотрел на неё. – Множественные личности?
– Да бред, – отмахнулась она.
– Признайся, думала об этом? – настаивал Сухов. – Тогда им есть, что скрывать, Ольге с Аркашей. Мы имеем дело с глубоко больным человеком, но один скрывает это из любви, другой из-за денег…
– Сухов, ну ты…
– Ну а что? Та личность, что в тени, и творит преступления. Форель ничего не знает, описывает всё в своих книжонках. Ольга и Аркаша по косвенным признакам стали догадываться, но скрывают от него. Заодно и от нас. Чем не сценарий?
– Сухов! Проходили… Опять какой-то роман ужасов про психопатов описал. И вообще, любви… Тогда бы она попыталась его лечить, а не дала разгуливать с гильотиной по городу. Нет.
– Возможно, она лишь догадывается, как и издатель. Это не может не пугать, вот они и переглядывались.
– А часы за стеной, а волоски.
– Ну, тут моей квалификации не хватает, – он ей улыбнулся, под глазами опять залегли круги, а ведь только что на вечеринке был весь из себя бодрый и свежий. – Тут эксперты-мозгоправы, тяжёлая артиллерия… Возможно, есть ещё одна личность, третья, и она спешит поскорее со всем покончить.
– Сухов, ну что ты… правда, лучше остыть.
– Я только максимально широко трактую все возможные варианты.
– Зря ты так, – вдруг печально обронила Ванга. – Просто он не нравится тебе.
– Форель? Наоборот. Сегодня даже понравился. Как держался. Да и вообще, что-то в нём есть. Я б и сам не хотел, чтобы так было. Просто… Неправильно это. Однако…
– Неправильно, – кивнула Ванга. – И про книжонки ты зря…
– Знаю. Но уж ты будь помилосердней. Ксюха, понимаешь?.. Мне необходима эта дистанция с подозреваемым. Если окажется…
Ванга усмехнулась:
– Смотрю, и правда, он тебе сегодня понравился, романтичный ты мой. Как он написал: офицер и джентльмен?
– Очень смешно, – скривился Сухов.
И тогда зазвонил телефон. Они посмотрели на дисплей. Потом друг на друга.
– Вот и первый ответный ход, – сказал Сухов.
– Включи громкую связь, – попросила Ванга.
Сухов ещё раз обвёл взглядом пустынный бар, даже сонная девушка за стойкой куда-то делась. Нажал на зелёную кнопку начала разговора.
Это был Форель.
– Сухов, происходит что-то чудовищное! – заявил писатель без предисловий. – Это невозможно. Но это и происходит.
– Вы выпили? – сказал Сухов.
– Ещё как, – заверил Форель. – Да я в хламьё! А вы бы не выпили на моём месте?
– Мне трудно представить себя на вашем месте, – сказал Сухов.
– Сухов, – шёпотом одёрнула его Ванга.
– О, громкая связь, – понял Форель. – Так даже лучше. Она права, Сухов, так вести себя не обязательно! Меня ещё ни разу не считали подозреваемым, кроме как в вашем воспалённом воображении, как и шизофреником, не ведающим, что творит. Как-то не давал никому оснований.
Сухов будто беспомощно посмотрел на Вангу. «Мысли читает», – сказал его взгляд. Ванга молча пожала плечами: «А чего ты хотел? Просто логика».
– Я имел в виду, что вы – известный писатель, а я – простой следователь.
– Это всё неважно, – отмахнулся Форель. – Это грустно и неважно… Можете считать, что хотите. Но тогда вам придётся объяснить себе гораздо более безумные вещи.
– Простите? Не успеваю…
– За моей мыслью?! Сухов, бросьте этот идиотски-вежливый тон. Я не капризный напившийся ребёнок! У нас проблемы посерьёзней, и для игрушек поздновато.
– Хорошо. Я вас не понимаю, но – хорошо.
– Сухов, я сейчас сделаю очень важные признания. Которые повторю завтра в вашем кабинете, трезвым и в таком же присутствии вашей замечательной Ванги. Усекли? Договорились?!
– Говорите, – Сухов посмотрел на напарницу, но та не сводила глаз с экрана телефона.
– Только сперва предварительные замечания. Чтобы уж сразу внести ясность. Я не зря спросил у вас про числа. И дело не в том, что во все эти дни у меня есть алиби, которые вы, скорее всего, уже проверили…
– Проверили, – подтвердил Сухов.
– Только это ничего не меняет, – возразил Форель. – Я ведь писатель, и могу предположить самые дикие вещи и допустить всё что угодно. Похлеще вас, Сухов. Поэтому просто сверим часы: видеоролик убийства снят тридцать первого марта, вам его прислали первого апреля. Верно?
– Совершенно точно.
– То, что вы назвали «бабой из секс-шопа», эта дешёвая инсталляция, – тремя днями раньше, а именно, двадцать седьмого марта.
– И здесь правильно.
– Отлично, фиксируем. Вот вам мои признания: то, что снято на ролике, полностью совпадает с сюжетом главы моего нового романа. О чём вы, видимо, уже догадались.
– К сожалению…
Форель невесело усмехнулся.
– Совпадает в мельчайших подробностях, Сухов, а не в деталях, понимаете? Глава даже так и называется – «Две свечи». Название, которое, как я считал, было обнародовано сегодня впервые на выставке. Ванга, что вы молчите?!
– Пытаюсь вас слушать, – как можно мягче сказала она. – И это правда… дикость какая-то.
– Невероятно, да? Прежде мы имели дело с последователем, даже если привязывать его к моему тексту. Но одновременные действия… Только это ещё не всё. Есть кое-что похуже.
Форель замолчал. Сухов собирался что-то сказать, но теперь Ванга положила ему ладонь на руку, почти как Ольга, склонилась низко к телефону и тихо произнесла:
– Мы вас слушаем.
– Похоже, надо мне ещё выпить… Это я не могу объяснить даже себе, как ни крути. Уже не одновременные действия, даже если предположить, что у кого-то есть доступ к рукописи… Ничего не выходит.
Теперь Ванга левой рукой сжала ладонь Сухова, а указательный палец правой поднесла к своим губам.
– Когда вы сбежали, с вашими, уж простите, ментовскими штучками, играми, добрыми и злыми следователями, я выпил и прикинул все варианты. Понимаете, я всегда прячу рукопись и чего только не думал, даже о компьютерном шпионаже, даже о сраных телепатах… Не сходится.
– Вы имеете в виду синхронность с текстом?
– Вы ведь уже поняли, Ванга, вы очень сообразительны. Похуже.
– Хотите сказать…
– Да, совершенно верно. Не сходится вот что: двадцать седьмого марта, когда вам доставили резиновую дуру, главы «Две свечи» еще не существовало и в помине. Я даже не знал, как она будет называться. Работал над ней, но закончил только двадцать девятого к вечеру, ближе к пяти, и название всплыло само, когда я уже поставил точку.
– Вы… уверены в этом?
Форель засмеялся, потом стало слышно, как он что-то налил себе и выпил одним глотком.
– Сухов… это в жизни у меня всё наперекосяк, с текстом я – педант. У меня числа проставлены. А иногда и время. Как, мать его, объяснить такое, а? А ведь нужно ещё время на подготовку, чтобы провернуть такое… с этой резиновой дурой… Да и квартиру найти. Напечатать вам записку на лазерном принтере. Что там ещё?! Как?! Может, напьёмся и вместе объясним?! Я… один, боюсь, не справлюсь.
– Двадцать девятого, – повторил Сухов, словно только что сейчас осознал. – Ну, а если черновики?
– Нет никаких черновиков.
– Простите, не лезу в вашу кухню…
– Да не в этом дело, – кисло сказал Форель. – Я ведь от руки пишу. А потом сам набираю, уже с первой правкой. Вот и весь черновик. Я бы мог вас обманывать, Сухов, даже в этой ситуации был бы рад, но как я себя-то обману?! У меня ведь число стоит.
– Ну а если кто-то из домашних… простите, я об утечке только…
– Я живу один. И уж чтобы с этим не оставалось вопросов, Ванга, даже если допустить о моих близких самые чудовищные вещи…
– Не хотели вас обидеть.
– Знаю. Но нам надо найти выход. Так вот: на сегодня написано и набрано только три главы, последняя и есть «Две свечи». Кроме меня текст прочитал – не знает о существовании рукописи, а прочитал, – только один человек. Ольга. Куратор выставки. И случилось это после первого апреля, поверьте. И уж точно после двадцать седьмого марта. Я не знаю, чего вы там себе надумали, но даже мой издатель получил первую часть текста только сегодня. Но повторяю: если допустить самые дикие вещи о моём окружении, в том числе утечку, – это в лучшем случае объясняло бы синхронность событий, но никак не опережение. Ну как, Сухов, у меня были основания напиться в лоскуты?
– Это… правда дикость какая-то.
– Что происходит, а, Сухов? – горько спросил Форель.
Ванга написала что-то на своём телефоне, протянула Сухову, он прочитал: «Не говори ему об Ольге и издателе». Кивнул.
– Мне бы прочитать вашу рукопись, – попросила Ванга. – Разумеется, на условиях конфиденциальности.
– Конечно, – просто сказал Форель. – Завтра всё будет. Думаете там чего-то найти? Хорошо бы…
– Уже сегодня, – сказал Сухов.
– Да, правда, уже пятница, – удивилась Ванга.
– Тринадцатое, – добавил Форель. Усмехнулся: – Даже здесь бред какой-то… Как в дешёвом ужастике. Бред и трэш, пока вас не коснётся. Всё бред и трэш…
– Понимаю, – сказал Сухов.
– Думаете? Простите, вряд ли: придуманный вами персонаж не отрубает сейчас людям головы.
Ванга снова взяла Сухова за руку, но он всё равно сказал:
– И это я понимаю. Понимаю вас — такое даже представить трудно.
– Угу. А вот мне пришлось… Ну вот, я вам выложил всё. Что называется, на стол. И как мне дальше быть? Как дальше писать?!
– Где вы сейчас находитесь? – вдруг спросил Сухов. – Мы могли бы приехать.
– Завтра, Сухов, – горько усмехнулся Форель. – Позвоню и приеду. А сейчас пойду и ещё выпью. Чтоб уж точно не видеть никаких снов.
22. Этим же вечером
Он пришёл поздно, и хотя мне не терпелось узнать, как прошла выставка, я сделала вид, что сплю. Немножко обиделась, что не взяли с собой на открытие. И на него, и на Вангу. Надеялась, что они бы смогли подружиться с Форелью. Тем более, учитывая, что всё продолжается. Смогли бы помочь друг другу. Глупо, наверное, но такая у меня была мечта.
Открыл дверь моей спальни и немного посмотрел, как я сплю. Я хотела было повернуться и почувствовала, что он опять мрачный. И опять выпил. Нормального разговора не получится. Ладно, утро вечера мудренее.
Он тихонечко затворил за собой дверь, и я поняла, что опять закрылся в комнате с маминым компьютером. Он очень скучает по ней. Я тоже, хотя почти её не помню. Папа, мой папа, как мне помочь тебе? Как помочь нам всем? Скажи! Я сделаю всё, что угодно, лишь бы тебе не было так печально. И не было так больно.
Сообщение. Их несколько. Новые окошки в неведомый мир. И стилизованный значок. Супергерой. Адреса меняются, а корреспондент всё тот же. Неопределяемый электронный адрес. Письма из прошлого и письма из будущего. От неизвестного друга. Или врага. И это её компьютер. Лучшая модель 2008 года. Корреспондент опять ждёт. Друг или враг. И запотевшая рюмка водки. На столе. Как в бездарной песне.
«Привет, – отвечает Сухов и быстро набирает: – Скажи, ты знал?»
«Я знаю всё, что может быть в Сети. О чём ты спрашиваешь?»
«Форель. И Телефонист», – набирает Сухов.
Рюмка водки. Но пока подождёт.
«Конечно» – смайлик. Недолгая пауза. «И сразу тебе об этом сообщил».
Это правда. Сухов думает, что хорошо, что он слегка пьян. С этим корреспондентом так общение выходит лучше.
«Опять анализ? – набирает он. – Всего лишь анализ?»
«Так точно! Но тебе следует корректней задавать вопросы».
Смайлик. Рожица смеётся над Суховым. Но это доброжелательный смайлик. Возможно, пока.
«Международная разведка давно всё получает из анализа прессы».
Теперь уже много смайликов. И не таких уж и доброжелательных.
«И не надо никого вербовать», – и одиночный смайлик.
Сухов пишет: «Почему ты мне помогаешь?»
Ответ приходит незамедлительно: «Не тебе».
Сухов ждёт. Тишина. Сухов знает, что так ничего не получится. Нужен немного обходной путь. Сухов морщится, смотрит на запотевшую рюмку, набирает, чувствуя что-то шальное в своём вопросе: «Скажи, ты тогда заработал?»
Молчание. Нет ответа.
«Прямой вопрос, – пальцы быстро бегут по клавиатуре. – Ты воспользовался той информацией для себя? В 2008? Или только дал мне?»
«О чём речь?», – мрачный недовольный смайлик.
«Польза».
«Формулируй корректно вопросы».
«Деньги», – пишет Сухов.
И опять множество смайликов. Над Суховым хохочут.
«Мне это не надо. Устал повторять».
«Устал?» – Сухов пытается поймать его.
«Приемлемый для тебя термин», – смайлики, целый карнавал.
«Но ты ведь помог мне, – не даёт передышки Сухов, или ему кажется, что не даёт. – Почему?»
«Она была мне другом. Я выполняю её просьбу. И своё обещание».
На этот раз никакого веселья.
«Другом?» – пишет Сухов.
«Приемлемые для тебя термины», – ответ. И после недолгой паузы: «Да. Другом».
Пауза, чуть дольше. И вот на мониторе: «Так она понимала свою заботу. О тебе и своём ребёнке».
Сухов больше не собирается ждать. Чего водку греть? Опрокидывает рюмку залпом. Становится спокойней. Теплей и приятней. Жаль, монитору нельзя набить морду. Он усмехается. И вдруг пишет: «Ты можешь назвать Телефониста?»
Ответ опять незамедлителен: «Только то, что в Сети. 386 дней назад ты уже задавал этот вопрос».
«Для ответов на вопросы о моей мёртвой жене тебе требуется больше времени, – усмехается Сухов. – Дольше соображаешь», – водит пальцем по монитору, наверное, он уже пьян. Друг или враг. Польза или вред. Да только не становится легче. И разговоры эти ни к чему не приводят, упираются в одно и то же. Водка помогает лучше.
Сухов думает выключить компьютер. И уйти спать. Только это как с Форелью: от себя же не заснёшь.
Всё же можно ещё рюмочку перед сном. Пусть ждёт. Если отключится, то «пока-пока», спокойной ночи! А он торопиться не будет. Форель решил нажраться, чтоб не видеть снов?! Эх, писака, не ты у нас один такой посередь этой ночи. Сухов бы выпил, да и спел бы, да и сплясал…
– Ну что там, мать твою, кто там вылез из твоей книги? – хихикает Сухов. Потом морщится, не сразу поняв, что сказал.
Следующая рюмка делает жизнь прекрасней и ещё спокойней. А этот не отключается, ждёт.
– Супергероев-то развелось, – бурчит Сухов.
И набирает то, что ему кажется прекрасной идеей: «Мы можем встретиться лично?»
На сей раз пауза даже длинней, чем с мёртвой женой. Сухов глубокомысленно поднимает указательный палец. Наконец ответ приходит: «Мы встретились».
– Лично, – бубнит Сухов и это ж набирает на клавиатуре. – Можно назначить встречу? Или встретиться здесь, у меня.
Мысль о необходимости следующей рюмки прервана ответом: «Я уже здесь».
– Где это – здесь? – пьяно вопрошает Сухов, но всё же оборачивается, не отнимая рук от клавиатуры, словно за его спиной кто-то стоит.
«Надо прекращать бухать, – думает он. – И прекращать расстраивать Ксюху».
А потом он видит ответ на мониторе на свой последний вопрос. В ореоле карнавала, гирлянд, салюта и разлетающихся смайликов радостно светится одно слово:
«Везде».
Глава десятая
23. Человек-реклама
«Должно быть, симпатяга», – подумала худенькая девушка, наблюдая за несчастным парнем, у которого, судя по всему, разрядился телефон. Она завтракала в «Шоколаднице» – акция: свежевыжатый морковный сок, вкуснейшие сырники и капучино – и грелась на апрельском солнышке. Сегодня на работу она явится не раньше двенадцати, всё равно сидеть до позднего вечера. Она пребывала в ссоре уже больше месяца, которая всё вернее тянула на расставание, и дома её ничего не ждёт. Не хватало ещё закончить тоннами бананово-шоколадного мороженого перед телевизором с бесконечными «Менталистами», «Служанками» и «Играми престолов». «Зато хоть поправлюсь», – уныло подумала она.
По соседству с «Шоколадницей» открылось новое заведение, обещавшее американский гриль и вечеринки в стиле «вестерн», и парень с разряженным телефоном был, судя по всему, живой рекламой. Разодетый, скорее, не как ковбой, а как гаучо-грабитель или что-то в этом роде. В каком-то кино она видела… Под цветастым пончо у парня прятались бутафорские пистолеты, а за спиной – маленькая гитара, тоже бутафорская, потому как на ней значилось:
Сеньоритам – вход free!
Шот или коктейль в подарок.
Кабальеро, одетым по теме, – free!
Поразите нас вашими костюмами и выиграйте главный приз – романтический уик-энд для двоих.
Да уж, выиграть романтический уик-энд с кем-нибудь на двоих ей бы не помешало. Хотя бы с этим человеком-рекламой. Свидание вслепую! Она улыбнулась.
Ещё на парне были чёрный стэтсон и косынка, скрывающая половину лица, из-за чего, собственно говоря, он и смахивал на грабителя.
«Ещё, наверное, потому, – подумала она, – что даже под этой хламидой видно, как он строен. Стройный грабитель».
И у него были проблемы. Ему требовалось срочно позвонить. В одной руке телефон, в другой – бумажка в сто рублей. Он уверял прохожих, что села батарейка, а ему необходим звонок, один короткий звонок, он заплатит. Только все торопились по делам. Парень обратился к крепкому мужчине, даже предлагая взамен свой телефон, пока будет говорить, не больше нескольких слов и, конечно же, заплатит. Но крупным мужчинам недосуг, когда их ждёт огромный чёрный мерседес-джип, а в нём молоденькая кукла с накачанными губами, которая только что делала сэлфи. Расстроенный парень отошёл в сторону, извлёк из-за пончо рекламные стикеры. Такие же, с рекламой предстоящего мегапати, худенькая девушка обнаружила за своим столиком, из чего сделала вывод, что новое заведение было аффилированно с «Шоколадницей», где она пила кофе весь последний год.
«Счастливый год», – подумала она печально.
И поняла, что делает парня таким притягательным. Помимо широких плеч и какой-то волнующей лёгкости движений. Глаза. Очень красивые, глубокие и выразительные. Конечно. Но эти его глаза были… разноцветными. И, наверное, скулы – даже под косынкой можно было угадать их очертания. «Правда, симпатяга. Прямо… Клинт Иствуд», – вспомнила кино худенькая девушка. Конечно, о сходстве парня со знаменитым американским актёром судить было сложно, но ей хотелось так думать. В отместку тому, с кем была в ссоре. Потом она подумала: «нет, не у Клинта Иствуда. У кого-то другого ведь глаза разноцветные?» Но парень прямо вот… была бы она свободной…
Конечно, худенькая девушка не собиралась никому мстить. Тем более, заводить интрижки. И уж тем более, в отместку! Так, просто мысли… Почему не полюбоваться приятным человеком?
Парень опять посмотрел на дисплей своего телефона и сокрушённо покивал – батарейка умерла. Попытался обратиться к мамаше, тащившей куда-то за руку ребёнка, но та на него даже не взглянула. Человек-реклама, просто функция, скорее всего, попытается вам что-нибудь продать. Малыш, уводимый прочь, таращился на него с любопытством, и парень ему, точнее, ей, весело подмигнул. А затем помахал пальцами согнутой ладошки – «пока-пока», и девочка засмеялась в ответ. На его руках надеты тонкие белые перчатки с щёгольской и, конечно же, бутафорской вышивкой.
– Ярослава! – строго и раздражённо обернулась мать девочки. И случайно вгляделась в человека-рекламу. И вот она уже улыбается сама. Но траектория движения выбрана – прочь!
Худенькая девушка допила сок, оставался ещё кофе, поднялась из-за стола и сделала всего несколько шагов.
– Вот, возьмите, вам ведь надо позвонить, – она протянула ему свой айфон. Улыбнулась, обнаружив, что у него точно такая же модель.
В разноцветных глазах парня почти по-детски трогательное удивление и благодарность.
– Буквально пару слов. Человек волнуется. Вот, возьмите, – он протягивал ей купюру.
– Не надо ничего! – запротестовала она. – Говорите, сколько нужно, – и почему-то по-свойски добавила. – У меня безлимитный.
– Как и у меня, – с пониманием кивнул парень. – Но на этих айфонах зарядка…
– О да, – согласилась худенкая девушка.
Мгновенная заминка: она протягивает телефон, он сторублёвую купюру. Парень захлопал глазами, и оба рассмеялись.
«Не, ну ведь правда хорош, – успела подумать худенькая девушка. – И голос ещё вдобавок хрипловатый…»
– Ну… звоните, – сказала она.
– Да… Спасибо вам огромное, – затараторил парень, взял её телефон. – Она у меня ревнивая. Понимаете, эта нелепая ссора…
– Как ещё понимаю, – чуть горячее, чем позволяют обстоятельства произнесла худенькая девушка.
«Она?! Ну конечно, она! А чего я тут себе нафантазировала?»
Пальцем в перчатке он стал набирать на экране номер.
– Не положено ничего снимать до конца смены, – пожаловался он и коснулся косынки на лице. – Набирать-то я наловчился, а вот говорить через это…
Поднёс телефон к уху, пошли гудки. Немного смущённо взглянул на девушку.
– А-а… я пойду, допью кофе, – она указала на свой столик.
С благодарностью кивнул, отвернулся, машинально сделав несколько шагов.
– Когда люди так разочаровывают, они, наверное, просят прощения, да? – услышала худенькая девушка начало разговора. И подумала: бедный, судя по всему, мозг ему выносят по полной. Как и мне! Несправедливо это, он так… старается.
Парень вернул телефон через минуту, как и обещал. Выглядел очень расстроенным.
– Спасибо ещё раз, – вздохнул.
– Не за что, – ответила худенькая девушка и зачем-то добавила: – Лишь бы на пользу.
Он пожал плечами, легче от её замечания ему явно не стало.
– Наверное, всё будет хорошо, – предположила она и подумала: «Веду себя, как последняя дура… да ещё и язва».
– Не знаю, как теперь будет, – сказал парень. – По-моему, только хуже стало… А вам всё равно большое спасибо. Пойду на вторую точку… живая реклама, – он улыбнулся, но всё ещё смотрел на неё.
– Удачи вам! – пожелала худенькая девушка.
– Да, не помешало бы, – печально согласился парень с разноцветными глазами и вдруг сказал: – Жаль.
– Что? – откликнулась худенькая девушка.
– Что встретились при таких обстоятельствах. Что уже занят. Вы очень хорошая. Правда.
– Спасибо, – смущённо поблагодарила она и тут же подумала: «да ведь он читает мои мысли».
– И знаете, вот вам совет от человека-рекламы: любовь не должна приносить боли, когда уже нет радости… Не к тому, что отношения должны быть пустыми, но когда-нибудь останется только боль, как привычка… Остерегайтесь этого! Я вот попал… Ох, простите, наверное, наболтал вам какой-то личной ерунды.
– Не за что извиняться, – сказала она.
– Такая вот психология любви в виде комикса.
– Забавно.
– Вдруг и вам пригодится. Возможно, – разноцветные глаза уже улыбались, – в самое ближайшее время. Ох, простите, опять болтаю лишнее.
– Ничего, – сказала она. Правда, последние замечания были лишними. А может, и нет! Она улыбнулась и, чтоб сменить тему разговора, спросила: – А эти ваши вестерн-пати стоят того?
– Не знаю, сам не был ни разу, – честно признался парень. – Говорят, ничего. Я здесь через день, по чётным.
– Ясно.
– И знаете что: она, – парень нахмурился, – правда ревнивая. Я сказал, что с чужого телефона, может начать вам названивать. Не снимайте незнакомый номер. Через час успокоится. Мобильный у неё – шесть-семь последние цифры.
– Хорошо, – улыбнулась худенькая девушка.
– Столько из-за меня хлопот и беспокойства… И наговорил вам ерунды.
– Всё ок! Мило поболтали.
– Один мой друг, рок-н-рольщик, говорил: «Супергероям не нужны гугл-карты». Наверное, о том, что никогда не поздно всё поменять, – заявил он и смущённо уставился на неё. – Ну, вот опять!.. Ну что со мной такое сегодня?! Наверное, потому что пятница, тринадцатое. Или весна действует.
Читать бесплатно другие книги:
