Охота на Хищника Миронова Аля
В голове сразу мелькают картинки моего одинокого детства, мамы, которой не было рядом, отца, кого в принципе не было. Боюсь ли я такой жизни для малыша? Уже не боюсь.
– Верю, папочка, – фыркаю, улыбаясь.
В машине мгновенно повисает тишина. Кажется, мы оба в шоке. Первым в себя приходит Сергей.
– Папочка? – неуверенно спрашивает Гаврилов.
– Ну да, – задорно отвечаю я. – Ты ж сам в крестные набивался, братик мой названный.
Перевожу взгляд с дороги на водителя и вижу, что он готов… заплакать?! Серьезно?! Разве мужчины плачут? Я сказала что-то не то? Черт! Надо срочно менять тему!
– Сергей, а почему вы с Русом поругались? – спрашиваю первое, что приходит на ум.
– Хм… – не отвлекаясь от дороги, подвисает на некоторое время водитель. – Мы, как бы, не то чтобы поругались. В некотором смысле, Хищник меня предал.
– Хищник – потому что Хишанов, да? – осторожно перебиваю Сергея.
– Ага, – усмехается он. – Забавной мы были парочкой друзей. Хищник и Охотник.
– Охотник? Серьезно? Так вот почему сезон охоты!
– В некотором смысле так и есть, но…
– Так а что Рус сделал? – снова перебиваю Сергея.
– Переспал с моей невестой, – невесело усмехается Охотник. – Но это было давно, я его простил уже. Хотя… Знаешь… Нет, Рус определенно был прав в своих мотивах, но вот доказательства…
Лядун вы, однако, Рустам Дамирович. Блииин! Теперь я понимаю, почему Хищник так взбесился! Сначала увидел меня с Сергеем в ресторане, потом его звонок на телефон…
– Рус думает, что ты со мной переспал, чтобы ему отомстить?! – выплевываю свое умозаключение.
Пауза затягивается. Меня начинает это конкретно так нервировать, как неожиданно у Охотника оживает телефон.
– Внимательно, красотка, – включает он громкую связь. – Мы уже близко. У границы хутора.
– Это хорошо, – отвечает мелодичный, но не слишком довольный голос. – Я вас уже заждалась! Только вот угощений нет, не успеваю…
– Поле большое, зеленый лужок, – пропевает, в попытках изобразить звонкий голос Клары Румяновой, Сергей. – Всё будет в лучшем виде. Мы свернем к колхозному рынку, накупим вкусностей.
Собеседница лишь шипит что-то нечленораздельное в ответ и отключается.
– Её Поля зовут, просто, – поясняет для меня мужчина. – Это сестра Макса. Мне нравится бесить Полинку-павлинку.
Фыркаю. Надо же, так вот она, значит, безнадежная любовь Охотника?
– И в чем проблема?
– В смысле?
– Ну, почему ты не завоевал еще сердце красавицы?
Охотник грустно усмехается, а после выдает:
– Сердце красавиц склонно к измене…
Ага, слышали, знаем.
“Сердце красавиц склонно к измене
И к перемене, как ветер мая.
Клятвами страстными сердце взволнует,
Этими же губками лжёт и целует.
Можно браниться, можно сердиться
Но не влюбиться всё же нельзя.
Если Вам милая не изменила,
Значит, бесспорно, изменит скоро.
Ласки их любим мы, хотя они ложны.
Жить невозможно без наслаждения.
Пусть же смеются, пусть увлекают,
Но изменяю сам раньше я.” (с.)
На языке так и крутится вопрос, но задать его не успеваю, потому что у Сергея снова звонит телефон.
– А вот и второй Юшкевич, – фыркает, но отвечает. – У родственничков мысли сходятся, да?
– Ага, и у дураков, – отзывается собеседник. – Вы на месте? А то наш уже чудить во всю начал…
– У границы хутора. Сейчас Элюше покажу просторы, и заедем на рынок, продукты прикупим.
– Далеко… Ну и славненько. До скорого.
А Элюша уже залипла в окно. Охрен Фантастически красиво! Даже обработанные фотографии не сравнятся в красоте с тем буйством красок, что я вижу перед собой. Боже! Наверное, летом, или даже в конце весны, здесь просто нереально!
– Потерпи, сейчас остановлюсь, – звучит рядом голос Охотника, но я его слышу, словно сквозь вату.
Машина съезжает с дороги, и мы прекращаем движение. Стараюсь, как можно быстрее отстегнуть ремень и выбраться на свободу, но ничего не получается. Хнычу от досады.
– Милая, ну ты чего? – тепло улыбается Сергей, и помогает справится с ремнем.
Практически со скоростью пули покидаю комфортную машину и погружаюсь в мир красок, звуков и запахов. С ума сойти! Словно море, синяя с серебряным отливом река, разливающаяся у подножья. На том берегу – словно бы соединились воедино и горы, и впадины, и лес, и луг. Если верить интернету, то увиденное напоминает Ирландию.
– Поля – творческая душа, поэтому обосновалась здесь, – звучит за моей спиной приятный голос. – Ее дом, точнее творческий уголок, стоит на берегу реки. Летом там вообще сказка, и никакие юга не нужны. Вот родишь, – продолжает размеренно говорить за моей спиной Сергей, – сплавимся.
– Что? С чем мы должны справится?
Охотник заходится хохотом.
– И справимся, и сплавимся. Сплав по реке организуем. На каяках. Лодки такие. Здесь и невысокий водопад есть, всего метра три, и небольшие скальные выступы, если так можно выразиться. Есть, где разгуляться, в общем. В молодости мы с Русом нередко участвовали в сплавах в разных уголках нашей матушки-родины.
Вот так откровения! Рус с веслом… Никогда бы не подумала, вот со штангой…
– Хм, – задумчиво бормочу. – И кто из вас скулит под бренчание гитары?
– Язва, – беззлобно фыркает Сергей. – Неудивительно, что ты.
– Что я? – удивленно оборачиваюсь на мужчину.
– Всему свое время, – щелкает меня по носу Охотник. – А сейчас – поехали, а то не успеем продукты купить. До ближайшего крупного магазина километров под сто будет. Здешние же работают всего до пяти вечера.
Вот те раз. А как люди выживают?
– Местные хозяйство держат, – словно бы в ответ на мои мысли отвечает Сергей. – Давай поспешим, милая. Еще насмотришься на эти красоты, правда.
Буквально, почти силком погрузив меня в машину, и самостоятельно пристегнув, Охотник оперативно “пакуется” сам и мы трогаемся.
Несколько поворотов, дорога через лес, и минут через двадцать я вижу довольно-таки густо населенную местность, если судить по плотности застройки. Еще минут через семь выезжаем на что-то вроде площади. Здесь собралось приличное количество людей, стоят деревянные столы. Наверное, это и есть, колхозный рынок.
Сергей съезжает чуть в сторону от дороги и останавливает, наконец, машину. Выгружаемся. В нос сразу же ударяет запах жаренных пирожков. Словно бы, Рокки на запах сыра, “беру след”. Никогда подобное не ела. Жуть, как хочется!
– Проголодался, пузатик? – мягко интересуется Охотник, следуя за мной. – Извини, виноват. Надо было придумать еду в дорогу или покормить по пути…
– Нет-нет, я хочу именно ЭТО! – небрежно отмахиваюсь, подходя к бабушке с большой керамической миской, прикрытой ажурной вязаной салфеткой.
Должно быть, мой голодный взгляд говорит сам за себя.
– Внучка, хочешь? Могу попробовать дать, – приоткрывая пирожки, мило спрашивает пожилая женщина.
– А с чем они? – за меня интересуется Сергей.
Да плевать с чем! Дайте уже пожрать. Немедленно! Что там было про “попробовать”?
– Ясно ж, с чем! – словно услышав оскорбление, вскрикивает бабушка. – Есть с яблочным повидлом, домашнее, между прочим, и картошка с грибами. Сама собирала. Не белые, правда, но никто не жаловался.
– Берем все! – выпаливаю быстрее, чем успеваю подумать и прикинуть, съем ли столько.
– По сколько каждого вида? – уточняет женщина.
– Все, – нетерпеливо тараторю, пожирая глазами. Прямо чувствую, как слюна наполняет рот. – Я хочу их все!
– Эм, Эль, мне не жалко, но…
– Вот и молча заплати, – взрываюсь.
Черт! Это я такая голодная, или Хишановские гены изнутри бушуют?
Ни Сергей, ни сама бабка больше спорить не решаются. Охотник щедро рассчитывается, забирая пирожки вместе с миской и салфеткой. А так вообще можно? Наверное, деньги решают везде.
Жадно вырываю добычу, вытягиваю, не глядя, первый пирожок, и жадно вгрызаюсь в него. Ммммм. Вкуснятина. Еще бы молочка! Козьего. Или кваску на яблоках.
– Сейчас добудем, – раздается возле моего уха.
Я снова думаю вслух, или этот тип умеет читать мои мысли? Если последнее, то завидую его будущей жене.
Охотник выполняет обещание и приносит мне два глиняных кувшина: один с яблочной домашней “газировкой”, второй – с молоком, судя по запаху, действительно козьим. Что-то пить мне уже не хочется. Как и есть.
– Я… – начинаю, тоскливо глядя на предложенное Гаврилова.
– Да понял, отнесу в машину, – перебивает Сергей, усмехаясь.
Кто он, блин, такой?! Бог, что ли?
Охотник возвращается, и мы готовы к новым набегам на местных купцов. Сыр, масло, овощи, фрукты, грибы, хлеб, грудинка, колбасы, яйца – я хватаю все, на что ложится взгляд. Сергей беззлобно посмеивается, но оплачивает и складывает в приобретенную здесь же плетеную большую корзину.
– По сути, нам бы еды на ужин, да завтрак, – лишь единожды пытается меня тормознуть попутчик, но тщетно. – Хотя, знаешь, я рад, что у тебя аппетит проснулся!
Ага, прям жор! А еще я барахольщицей становлюсь, потому что обзавелась четками, несколькими браслетами из кожи, красивой резной расческой из дерева, расшитым узорами теплым платком и вязаными тапочками-гольфами.
Сергей молчит и терпеливо всё сносит. Интересно, а что бы сказал Рус? Ему было бы в тягость заботится о нас с малышариком? А что, если… Вдруг Рус на самом деле мечтал о семье? Что, если этот косяк с моей беременностью был преднамеренным? Глупости! Почему я снова думаю о Хищнике? Черт, а ведь ему так подходит это прозвище! Хищник… Эльвира Хишанова – красиво… Ага, щщас! Умолять будет выйти за него, фиг вам, называется! И малышик мою фамилию носить будет! Отчество… Пожалуй, дам отцовское. Думаю, это будет правильно в любом случае. Ребенок должен знать кто его отец. Вот я и расскажу. И о том, как от нас отказались, тоже. Охотник, конечно, любопытную историю поведал, но я не девственница на выпускном, чтобы вестись на всякую чушь. В конце концов, даже, если, у Руса были основания считать, что я изменяю и “дою” его бизнес, все равно мог бы и меня выслушать. А так… Вынес вердикт без суда и следствия. Так что и ему помилование не светит… Боже, ну кого, кого я обманываю?! Люблю эту сволочь. Люблю…
Додумать не успеваю, потому что все вокруг неожиданно замирает, когда у нас над головами раздается хлопок, похожий на… Выстрел?!
Господи! Нет-нет-нет! Кто-то в панике начинает кричать, кто-то бежать. Охотник хватает меня за руку и тянет в сторону машины. Кажется, корзинка упала где-то по дороге. Плевать. Нам бы ноги унести отсюда поскорее.
– А ну, стоять, фраер! Нам бы бабу твою, – звучит прокуренный бас за спиной.
Мамочка! Как же страшно! Только бы с малышом все было хорошо!
Сергей помогает мне медленно развернуться в сторону мерзкого голоса. Ощущение, что я попала в фильм про лихие девяностые. Передо мной стоит натуральный такой Саша Белый и компания. Кожаные пиджаки, прилизанные прически, золотые зубы, которые оскалил явно главный тип, и… Пистолеты! Мамочки! Четыре дула смотрят в нашу сторону.
– Мужики, может договоримся? – твердым голосом спрашивает Охотник.
Господи, неужели ему не боязно? Меня просто парализовало от ужаса!
– Пф, – словно конь, начинает ржать зубастый. – Да что с тебя возьмешь, фраер? Другое дело, твоя баба. Есть у меня одна информация…
У меня подкашиваются ноги. Не послышалось. Им нужна я.
– Это Рус их послал, да? – спрашиваю, дрожащим голосом у Сергея.
– Милая, он бы никогда так не поступил с тобой, – еле слышно отвечает Сергей.
Не знаю, зачем он защищает Халка. Такая попытка меня успокоить? Да ведь это чудовище меня вчера одним взглядом испепелить пытался! Хотя… Я и сама не верю, что мой Рус на самом деле такой, каким предстал в тот злополучный вечер у меня дома и вчера. Не хочу верить! Потому что, если он действительно такой, то пусть лучше умрет! По крайней мере, в моей памяти…
– А ну тихо там! – гавкает на нас какая-то шестерка.
– Господа, – предпринимает еще одну попытку заговорить зубы Гаврилов. – Уточните, пожалуйста, зачем вам нужна моя сестра?
Ну спасибо, что хоть невестой не назвал. Сестра… Где ты был раньше, “братик”?
– Что значит, сестра? – рычит зубастый. – Седой! Ты же сказал, что баба чистая? Я думал, это поводырь! А тут брат!
– Не очкуй, Тяпа. Фраер не гордый, язык прикусит. Не так ли?
– Так ли, – быстро отзывается Сергей. – Так а претензия к нам какая?
Тот, которого назвали Тяпой, ненадолго задумывается.
– Моя телочка сказала, что лежала с этой, – кивая на меня, медленно тянет слова мужик, – в больничке. Мол, наследничка важного человека носит.
Пономарев нынче важный человек? Только он навещал меня в больнице. Про Руса вообще никто не знает.
– Нам нужно налаживать поставку товара за рубеж. Вот пусть бы Понамера и подсуетился. А мы ему мотивацию добавим.
– Послушайте, – блея, начинаю я. – Во-первых, я не беременна, мне даже матку удалили, пару недель тому назад!
Врать, так врать красиво! Не перебивают, уже хорошо. Сергей поддерживающе сжимает мою вспотевшую ладошку.
– Во-вторых, – продолжаю, чуть смелее. – Я никаких Понамер не знаю и не умею. Мы с братом из простой семьи. Он – водитель банкира, я – библиотекарь. Вот, машину попросили на несколько дней, пока шеф брата в отпуске, чтобы бабушку навестить. Продукты пришли купить…
– Что ты мне мочу в уши заливаешь! – мгновенно вспыхивает Седой. – Наводка была на Корнееву. Мы тебя с самой Москвы пасли! Сразу от больницы.
– Так вам же Вилка и объясняет, что лажа какая-то с вашими наводками. Гаврилова она, а не Корнеева. Могу документы показать.
– Седой! Не слушай их. Пакуй бабу.
Три мужика приближаются к нам с Сергеем. Охотник медленно разжимает руку, освобождая ладошку. Еще мгновение, и в ней оказываются ключи от машины.
– Беги, – одними губами произносит Гаврилов, тоскливо мазнув по мне взглядом.
Я срываюсь к машине, но не успеваю сделать и пары шагов, как раздаются выстрелы. опускаюсь на корточки и сжимаюсь в клубочек. Так вот что значит выражение, – “пули свистят над головой”! Господи! Да я же так рожу прямо здесь и сейчас! Только бы все обошлось, только бы не зацепило.
Словно в ответ на мои мысли, меня накрывает тяжелым телом и придавливает к земле.
– Мужики, мусора! – услышав вдалеке вой сирены, начинают голосить и суетится “братки”.…
Наверное, через минуту, с места срывается какая-то машина. Кажется, что “мигалка” отправляется ее преследовать. Все вокруг стихает.
– Жива? – скатившись с меня в сторону, севшим голосом спрашивает Сергей.
Прикрываю глаза, чтобы прочувствовать свое тело. Коленки и ладошки саднят. Вроде бы, это все. Медленно встаю и ощупываю себя. Жива! Я жива! Скольжу руками по животу, надеюсь, кроха, ты в порядке. Господи, помоги!
– Я в норме, – относительно спокойно оборачиваюсь к Охотнику.
Однако, умиротворение сразу же сползает с моего лица. Сергей лежит на спине. В правую руку, которая сжимает пистолет, прижимает к груди. Его лицо, белее белого, но губы окровавлены, наверное, прокусил. Но не это пугает сильнее всего. Под блондином медленно расползается лужа крови.
– Сережа! Господи! – падаю рядом с ним на колени, наплевав на собственную боль. – Пожалуйста, помоги мне! Нам нужно в больницу!
Не могу поверить, что в нас стреляли и пытались убить. Даже не в нас. В меня скорее. Сергей, похоже, прикрыл своим телом. Боже! Нет, я искренне благодарна ему, что спас нас с малышиком, но зачем?!
Раздается звонок телефона, а я все тщетно пытаюсь хотя бы усадить мужчину.
– Кто-нибудь! Помогите!
Телефон Гаврилова все не смолкает. Он самостоятельно вытягивает его левой рукой и кармана. На дисплее высвечивается имя “Павлинка”. Сразу становится понятно, кто звонит. Трубка сразу же начинает тараторить, стоит Сергею принять вызов.
– Поль, – едва шевеля губа, перебивает собеседницу Охотник. – В нас стреляли. Предупреди…
Гаврилов не успевает добавить, кого же надо предупредить, потому что его телефон издает жалобный писк.
– Сдох, – досадливо констатирует факт блондин.
На мое счастье, к нам, наконец, подбегают трое мужчин.
– Ему в больницу нужно, дочка, – волоча почти безвольное тело к машине, бормочут наперебой помощники.
Прям господа-очевидность.
Сергея усаживают на пассажирское сидение рядом с водителем, насильно пристегивают, чтобы не рухнул. Прыгаю на место водителя. Хлопает задняя дверь.
– Я с вами поеду, путь покажу, – показав свое лицо в панорамном зеркале, поясняет один из мужчин. – И, вот, ваши продукты принес.
Благодарно киваю и трогаюсь в направлении, куда указывает незнакомец.
Бросаю взгляд на пассажирское сидение, где скрючившись сидит бледный блондин с закрытыми глазами. Господи! Ну где эта больница? Сергей же сейчас сознание потеряет! Нельзя этого допустить! Человеку с большой кровопотерей нельзя давать уснуть, потому что может не проснуться…
– Даже не думай! – шиплю на Гаврилова, тормоша за плечо.
– Все, что тебе нужно, в бардачке, – буквально выдавливая по слову, отзывается Сергей. – И прости меня, сестренка, если сможешь. Я ведь не знал о тебе. Даже не мог…
– Не смей умирать, слышишь?! – срываюсь на крик.
Однако ответом мне служит тишина. Нет. Нет. Нет!
Глава 20
Слава Богу, приехали! Меня даже не смутило довольно небольшое обшарпанное здание с выцветшей надписью “Пункт медицинской помощи”. Местный “навигатор” сам побежал за бригадой с носилками, а я потянулась к прохладной коже Сергея, чтобы прощупать пульс. Мое сердце чуть не остановилось в тот момент, когда показалось, что мы опоздали. Однако, все опасения развеяли врачи, обнадежив, что кровопотеря серьезная, но не смертельная, жизненно важные органы не задеты, а Гаврилова вырубил болевой шок, помноженный на стресс. Те часы в коридоре, проведенные около операционной, были одними из самых тяжелых в моей жизни…
– И почему ты снова грустишь, милая? – приободряюще улыбается все еще бледный Сергей, прерывая поток моих воспоминаний. – И, главное, какого черта ты третьи сутки торчишь у моей кровати?! Почему Макс до сих пор не отвез тебя?!
Удивительно, что Гаврилов быстро восстанавливается. Ест за троих, да и по коридорам еще со вчерашнего дня расхаживает. Больница сельская, здесь випок нет, а посему удобства на этаже… Однако, из-за поддерживающей терапии приходится подолгу находиться в лежачем положении. Хорошо, что сосед всего один, и тот, судя по всему, то по медсестрам бегает, то покурить. А попал сюда – топор соскочил в ногу, но все обошлось, и мужчина просто отдыхает, как сам выразился.
Мне же, глядя на мое положение, выделили под временное проживание одну небольшую каморку. Удобства еще те, но зато, и сама обследование прошла – раз, и за Сергеем могу приглядывать – два.
– Да там проблемы какие-то утрясает, но тех типов, как выразился, “нашел, понял и отомстил”. Ты был прав, Рус не виноват, – стараюсь не выдавать эмоций того, что я впервые рада, что ошибалась на чужой счет.
В палате повисает давящая тишина.
– Ты… Ты видела? – слегка замявшись, спрашивает Охотник.
До меня не сразу доходит, о чем именно идет речь. Черт! Бардачок! Ну конечно же…
– Если честно, то я забыла, но могу…
– Нет! – резко перебивает меня Сергей.
Раньше за ним такого не водилось. Что, черт возьми, происходит?
– Я сам расскажу, – словно прочитав мои мысли, поясняет блондин.
И снова тишина. Охотник словно бы собирается с духом. Мне даже становится немного не по себе. Что же там такого страшного, в бардачке том?
Резкий стук распахивающейся, не исключено, что с ноги, двери, заставляет нас обоих вздрогнуть.
– Какого ху… лешего ты здесь лежишь, а я об этом ни сном, ни духом?! – басом рокочет знакомый голос.
– Я жив, Максим Сергеевич, и тебе здравствуй, – меланхолично отмахивается Сергей.
Вошедший мужчина подходит ближе.
– Здравствуйте, милая леди, – начинает он.
Природная вежливость не позволяет мне не обернуться на голос, обращенный ко мне.
– Максим?! – восклицаю я, разглядывая знакомого, что согласился выкупить мою квартиру.
– Эля?! – одновременно со мной шокировано произносит он. – Но как?! Вы с Сергеем что ли…
– Нет! – резко обрывает мужчину Охотник. – Эля, знакомься. Максим Сергеевич Гаврилов, мой отец. И да, у нас заведено сыновей называть именем деда. Моего Деда звали Сергей Максимович. И я первенца назову Максимом.
Как хорошо, что я сижу, потому что голова идет кругом. Любовь моей мамы – отец Охотника?! Что вообще происходит?! Неужели Сергей и есть тот мальчик, который строил козни моей маме? А Охотник вообще знал, что я дочь любовницы его отца? Может он поэтому меня прикрыл? Вину свою чувствует?
– Папа, это – Корнеева Эльвира, мой хороший друг, невеста Руса.
– Что?! – импульсивно вскрикивает Максим. – Гад, который бросил беременную девушку – Хишанов?! Да я размажу этого сопляка!
– Максим… Сергеевич, простите, – перебиваю тираду старшего Гаврилова. – Я не знала о том, кто вы такой. Иначе не просила бы о помощи. Но в своей жизни я разберусь сама. И Рус мне не жених. Ваш сын ошибся.
– Эль, все не так, как кажется, – тихо произносит Охотник, взяв меня за руку.
– Так расскажи, как все на самом деле! – вскакиваю с кровати, вырываясь.
Из-за слишком резких движений начинает кружиться голова, но мне не дает упасть Максим… Сергеевич.
– Я позже зайду, – бурчу, приходя в себя, и плавно удаляюсь из палаты.
Слишком противоречивые эмоции одолевают меня. Уж больно подозрительной кажется вся эта ситуация. Мне нужны ответы, которые, судя по всему… Кажется, я уже знаю, что делать!
Очередной поток моих слез прерывает стук в окно автомобиля.
– Дочка, открой, – звучит глухой голос… папы.
Папа… Отец… У меня есть отец! Даже не знаю, мне ненавидеть Сергея или благодарить. Уже в третий раз переслушиваю запись диктофона, и лишь сейчас до меня полностью доходит весь смысл услышанного.
При первом прослушивании я зависла, ведь один лишь звук голоса Руса всколыхнул в памяти проведенное с ним время, начиная с первой встречи. А сладкий хриплый шепот Хищника “Маленькая моя, хочу тебя”, который переворачивал все внутри…
Во второй раз я поняла, что у Руса проблемы с бизнесом, но это итак было понятно на примере Южного, но все оказалось куда масштабнее. И пусть он думал, что я тоже причастна, но одно я узнала точно – мой Халк меня любит! Мамочка! Твой внук (или внучка) не будет расти без роду и племени. Малышик, ты слышишь? У нас будет папка! И он прав, ему придется очень постараться, чтобы мы его простили. Но мы же простим?!
И вот он, третий раз, и я осознаю, почему в тот день, несколько дней назад, Сергей так себя вел. Почему просил сделать его крестным. Брат… Он мой старший брат… Брат, который разрушил отношения наших родителей, брат, который лишил меня детства… Да если бы не он… А что если бы мама была сейчас жива? Ведь если бы маме не пришлось одной меня поднимать, ставить на ноги, что называется, она бы высыпалась, хорошо питалась, не потеряла бы сознание на улице после работы и не умерла бы… Что же ты наделал, Сергей Максимович?! И еще совести хватило в крестные навязываться! На что он надеялся?!
– Эля! Немедленно разблокируй двери, или я разобью окно! – на этот раз уже угрожающе стучит в дверь… отец.
Как же непривычно это слово для моего сознания, папа. Поднимаю глаза на бледного взъерошенного мужчину, и одно становится очевидным – он, как и я, только что узнал правду. Видимо, мы нужны друг другу в этот момент.
Ни на секунду не сомневаюсь в том, что Гаврилов-старший сдержит свою угрозу, поэтому вариантов у меня два: трусливо удрать, выжимая газ в пол, или…
– А я уж было подумал, что ты решила сбежать, – облегченно выдыхая, усаживается на пассажирское сидение… Максим Сергеевич. – Поговорим?
– Думаете, стоит? – насупившись, спрашиваю.
– Элечка-девочка, я очень виноват перед тобой. И больше всего – перед твоей мамой. Этого, увы, не изменить. Но разве не счастье, что мы нашли друг друга?! Пусть и лишь сейчас, но, что если, это и есть то самое время?!
– То самое время?! Да что вы такое говорите?! Я шесть лет, как сирота. Все это время винила себя в смерти матери. А знаете как мне не хватало ее ласки и тепла, пока она была жива?! Спросите меня, почему?! Да потому что мама только и делала, что работала! И почти все мои воспоминания именно этим и ограничиваются! А тут вдруг появилась семейка миллионеров, такие все белые и пушистые: “Ну, здравствуй, милая”…
– Тшшш. Не нервничай, тебе нельзя…
– Нельзя?! Ну конечно мне нельзя! Только вот вы все мне выбора не оставляете, погружаете в стресс без конца! Надо позвонить Олегу и…
– И прожить жизнь в несчастливом браке с нелюбимым человеком, и без возможности хоть немного узнать отца и брата?
– Да что вы себе позволяете? – возмущаюсь наглости мужчины. – Да я…
– Любишь Руса. Я это сразу понял по твоей реакции на слова Сергея. Рус очень пробивной мальчишка, диковат в плане человеческих чувств, но я уверен, что ты его исцелишь. Пусть только гов… дела свои сперва разрешит. А что касается Сергея… Он был ребенком, не вини его. Моя бывшая женушка умела делать окружающим мозги. Не сомневаюсь, ты бы ради мамы и не на такое пошла. С себя же я ответственность не снимаю, потому что…
– Потому что вы – плохой отец? – горько усмехаюсь. – Вы это хотели сказать? Отчасти, не могу не согласиться. А знаете почему? В послеоперационном бреду Сергей бормотал, что надеялся умереть, что ему так было бы проще. Трус! Выдумать такое! Да как он, да как ты мог такое допустить? Как бы я потом жила? Без брата, который отдал жизнь ради меня? Как бы ты потом смотрел на меня, папа?..
Мы оба замираем от шока. Только вот… папа, кажется, счастлив.
– Исключительно с любовью, дочка. Чтобы ни произошло.
Читать бесплатно другие книги:
