Пояс шахида Пучков Лев

— А-а-а!!! — заорали изнутри — кузов тотчас же завибрировал от бешеных ударов. Вопреки ожиданиям, выстрелов не последовало — то ли товарищи в кузове были без оружия, то ли стеснялись стрелять, не вникнув до конца в суть обстановки.

— Считай до тридцати, — порекомендовал Антон Мо и, включив мобильник, набрал Шведова. — Это я. У нас пока все в норме.

— Это хорошо, что в норме. Судя по твоему противогазному голосу, я не вовремя… — по тону можно было предположить, что полковник чем-то здорово озабочен. — Но у нас тут маленький сюрпризец…

— А! — живо догадался Антон. — Сюрпризец — от Мента?

— Точно, — Шведов даже не похвалил за мгновенную реакцию — сосредоточился на проблеме. — В общем, из подвала филармонии вылезли наши хлопцы: Ахмед, Сулейман и… дед этот левый. Погрузились в ту самую пере крашенную «девятку» и тронулись от центра. Мент подсел на «хвост». Так что мы с Барином едем по второму вари анту.

— Может, не стоит? — усомнился Антон. — Мы основного с хлопцами взяли. На кой нам Ахмед с этим левым дедом?

— …Тридцать, — окончил считать Мо. Удары внутри кузова постепенно делались все слабее и слабее.

— Да больно хочется пообщаться с Ахмедом, — поделился сокровенным полковник. — Получить ответ на пару вопросов. Так хочется — аж жуть! До икоты.

— У меня тут клиенты поспели, — Антон кивнул Джо: — Садись за руль. Не отключайтесь — я быстро…

Джо вскочил за руль, с полпинка запустил горячий движок и отъехал на метр от заднего борта. Двери «пирожка» тотчас же распахнулись, изрыгнув наружу особо желтый клуб, затем медленно полезли трое абреков. Антон и Мо, вставшие было по обеим сторонам с оружием на изготовку, глазели на безобразно распухшие физиономии лихих людоловов-головорубов и опустили «стволы» — оперативное вмешательство не требовалось. Пленники, едва не захлебнувшиеся в собственных обильных мокротах, извивались в судорогах, вяло развевали рты — а в кузове фуры, между прочим, тоже «черемушкой» фонило дай боже, — и вообще, были надежно невменяемы — как минимум на ближайшие полчаса.

— Пьяный воздух свободы сыграл с Плейшнером злую шутку, — резюмировал подоспевший Джо, сноровисто пеленая абреков обрезками стропы. — Полить водой маленько надо — совсем плохие.

— Оружия нет, — осмотрев кузов «пирожка», сообщил Мо. — Какие-то неправильные «духи»…

— Точно, — согласился Антон — действительно, товарищи в кабине ехали, имея под рукой два «АКСУ» с бое комплектом и восемь гранат, а в кузов даже завалящего «тэтэшника» не дали!

— Есть информация! — пискнул из мобильника слабый голосок Шведова. — Что там у вас?

— Проветривать будем или где? — рявкнул снаружи Сало.

— Будем, будем, — Антон, кивнув Мо, чтобы откинул тент, вылез из фуры и, с наслаждением стащив противогаз, разрешил: — Возьми канистру с водой, побрызгай хлопцам на личики. А то нехорошо: морды такие противные — жуть!

— Я вообще вам нужен или где? — возмущенно запищал в мобильнике Шведов.

— Вы сейчас где? — поинтересовался Антон, приложив трубку к уху.

— У выезда на Центральную, — сообщил Шведов вибрирующим от возбуждения голосом. — Ванька ведет — телефон не отключает. Тут наши подопытные учудили: в усадьбу не поехали, на выход не ломанулись — дали круга и встали… Угадай, где встали?

— В заднем дворике облсуда, — не задумываясь, выдал Антон. — А?

— На двести метров промазал, — хмыкнул полковник. — Встали меж гордумой и «Европой», на гостевой. И любуются зрелищем. Нормально?

— Оборзели, — не одобрил Антон поведение горских товарищей: от гостевой парковки отеля «Европа» до облсуда и в самом деле немногим более двухсот метров. — Или решили малость покамикадзить?

— Вообще, рассуждают правильно, — не согласился Шведов. — Хочешь чего спрятать — положи на видное место. Там сейчас столпотворение — все вывалили поглазеть на происшествие… Вы там управились?

— Ага. Сейчас запаркуем в кустиках «пирожок» и потихоньку поедем на точку. Пересекаемся на рынке — сразу по прибытии.

— Есть предложение пересечься чуть раньше, — заторопился Шведов. — Думаю, на этом этапе они и без тебя обойдутся… Обойдутся ведь?

— Сейчас глянем…

Глядеть было не на что: Антон просто взял паузу, чтобы собраться с мыслями. Осталось выгрузить из кузова покореженный «пирожок», закатить его через свежий проем в парк и потихоньку гнать фуру на грузовой двор Казачьего рынка.

Пересекаться с полковником раньше времени Антону не хотелось. Хотелось, независимо от внезапно обвалившихся интригующих обстоятельств, лично дожать мероприятие до финального свистка. Отвлекаться на заключительном этапе акции, это, дорогие мои, — дурной тон. Мало ли что может случиться на этом последнем этапе?

— И приспичило же товарищу пообщаться… Конечно, интересно было бы пообщаться со старым знакомым и, перед тем как ткнуть его ножом в печень, услышать ответы на те два неразгаданных вопроса, что мучают полковника вторые сутки. Но не настолько интересно, чтобы рисковать заключительным этапом акции.

Полковник — натуральный аналитический маньяк. С возрастом у него это дело прогрессирует: готов поставить на кон жизнь, лишь бы раздобыть какой-нибудь секрет. А главного волкодава срывает с мероприятия вовсе не потому, что сам без рук и не надеется на Мента и Барина. Тут все проще. Если ты топишь камин в своем обветшавшем родовом поместье, можно, конечно, поправить поленья и отрегулировать жар носком кирзового сапога. Но гораздо приятнее это делать старой надежной кочергой, к которой ты привык и без которой уже не можешь обходиться…

— В общем-то, обойдутся… Только зачем я вам сейчас? — прикинулся Антон. — Вам с Барином скучно?

— Не прикидывайся, — осердился Шведов. — Добеги до Бирюка, пусть подбросит тебя к Центральной — подберем. Да прихвати малую мухобойку — пригодится. Давай — я жду…

Антону потребовалось всего двенадцать минут, чтобы добраться до улицы Центральной, где его поджидали Шведов с Барином. За это время полковник успел получить два сообщения — от Севера и Мента.

— Пока ты гулял, у нас — минус один и маленькая чертовщина, — недовольно буркнул Шведов. — Деда сдали.

— С потрохами? — легкомысленно уточнил Антон, усаживаясь в салон «Нивы».

— С рук на руки, — Шведов хлопнул ладонью по пане ли. — Поехали помаленьку… К гостевой подкатила черная «ГАЗ-31», деда усадили, на прощанье обнялись, «ГАЗ-31» укатила…

— А наши хлопцы отправились домой, — закончил Антон. — Правильно?

— Неправильно. Наши хлопцы так и торчат на госте вой. Сидят в машине, жрут орешки, курят, смотрят. Когда провожали взглядами «Волгу» с дедом, морды лица имели вдохновенно-веселое выражение.

— Оборзели, — сокрушенно покачал головой Антон. — Мент подсел на деда?

— Мент пасет нашу парочку, — пожал плечами Шведов. — Что нам дед? А «Волга», между прочим, с госномерами.

— Резонно, — согласился Антон. — А что за чертовщина?

— А Север сообщает, что там, в караулке, до сих пор кто-то орет, — полковник покрутил головой и нервно хихикнул. — Пять минут назад опять показал начкара «при кинутого во взрывчатку» и напомнил, что до истечения установленного срока осталось пятнадцать минут. Вот так… Все уже давно тут, а там кто-то орет. Вопрос — кто это там орет?

— Вопрос, конечно, интересный, — Антон достал из кармана «ПСС»,[47] передернул затвор и уложил обратно. — Будем брать там или напугаем Ментом и увяжемся следом?

— На месте сориентируемся, — в тоне полковника явственно проскользнула нотка неуверенности. Стратегия — это да, это — его. А решать с ходу, нахрапом, мелкие тактические задачи на две персоны — прерогатива Антона. — Посмотришь там, как удобнее…

Парковка между гордумой и «Европой» была забита под завязку. На подступах, грубо попирая все ПДД, торчали абы как брошенные авто — владельцы же, числом под две сотни, сгрудились в тыльной части парковки, у невысокого барьера и наслаждались зрелищем. Любопытствующие также торчали на всех балконах и в каждом окне гостиницы и городской Думы, оживленно переговаривались. Гвалт стоял невообразимый.

А зрелище было, я вам скажу, — так себе. Подступы к облсуду были заполнены суровыми милицейскими людьми в форме и разномастном камуфляже, оперативно стянутыми сюда со всего города.

— На Завокзальной — аврал! — на ходу крикнул Мент, пробираясь меж рядами авто к прибывшим коллегам. — Милиция на субботнике, вот ворье сегодня потешится!

— Где стоят, как сидят? — без обиняков перешел к делу Антон.

— Третий ряд, справа пятая. Сулейман за рулем, Ахмед — рядом.

— И чего сидят? — Антон нащупал взглядом знакомую «девятку», повертел головой, оценивая обстановку. — Публика у забора — из-за спин не видно ни хрена.

— Опытные, — похвалил Мент. — Слушают. Когда начнется, публика загудит… Я нужен?

— Иди на место, наблюдай, — Антон поманил Барина пальцем и нырнул под шлагбаум.

— Извиняйте, братва, — местов нема, — пережевывая мощной челюстью колоссальный бутерброд, из остекленной будки высунулся здоровенный мужлан-парковщик в ядовито-зеленой распашонке с надписью «Европа». — Забито все, видите? Поглазеть — стольник, и проходите.

— Дело есть, — Антон вступил в будку, заслоняя парковщика спиной от возможного взгляда с улицы.

— Че за де… Ххык!

Это Антон с ходу саданул мужлана коленом в диафрагму. Бутерброд рухнул на маленький столик, из глаз мужлана брызнули слезы. Это вот так — его, такого большого и сильного?!

— Фуй сварился, будем есть, — доверительно сообщил Антон, рубанув мужлана кулаком по затылку.

Мужлан уткнулся мордой в столик и обмяк. Воровато оглянувшись, Антон стянул распашонку, напялил на себя и с хозяйским видом направился прямиком к «девятке» горцев, лихорадочно шаря взглядом по соседним рядам. Барин упитанной тенью шествовал следом.

То ли горцы и в самом деле имели некоторый опыт подобного рода, то ли все остальные — любопытные бараны, но в соседних тачках никого не было: все сосредоточились там, откуда лучше видно. Стекло «девятки» со стороны водилы было спущено, из окна летела фисташковая шелуха и вился сигаретный дым — Мент владел обстановкой на все сто.

— Неудобно сидят, — посетовал Антон, перекладывая «ПСС» в левую руку и пряча его в рукаве куртки. — Страхуй Ахмеда.

Барин кивнул, обходя «девятку» справа.

— Здравствуйте, я ваша мама! — Антон по грудь ввинтился в окно «девятки», ткнул Сулейману «ствол» под сердце и дважды надавил на спусковой крючок.

Тюк! Тюк! — легкомысленно шлепнул «ПСС». Тело Сулеймана жутко дернулось, выгнулось дугой и на секунду застыло в таком положении, обретая твердость дерева.

Навалившись всей массой, Антон титаническим усилием вернул тело на исходную. Игнорируя конвульсивную дрожь умирающего, упер «ствол» Ахмеду в кадык и закончил:

— …А сися у меня одна, так что — сосать будете по очереди.

Сулейман вздрогнул ещё пару раз и затих.

— Ну вот, теперь ты один — вся сися в твоем распоряжении, — подбодрил Антон пленника. — Ты нам нужен, Ахмед. Медленно поверни голову и посмотри назад. Ручки — правильно, ручки держи вместе, не шевели.

Ахмед не спешил выполнять распоряжение. В эту секунду он был более всего похож на работу талантливого скульптора Эрнста Неизвестного «Исход и возвращение» (эта штука в Калмыкии стоит — я не раз на неё любовался). В красивых влажных глазах плескался океан отчаяния, породистое лицо уродливо расползлось в наигорчайшей гримасе.

Нет, не внезапная смерть соплеменника так расстроила храброго горского воина. Чего-чего, а смертей на своем веку Ахмед насмотрелся.

Воина люди огорчили. Те самые нехорошие люди, что в свое время ранили воина, пленили, пытали, заставили «слить» стратегически важную информацию, держали два месяца в яме, а под занавес продали брату, как последнего барана. Этих людей, судя по всему, воин видеть совсем не хотел. Точнее, хотел — но один лишь раз, и в панораме снайперского прицела.

А они приперлись — испортили светлый праздник лихой бандитской удачи.

— Отомри, — тихо приказал Антон. — Смотри назад — времени нет.

Ахмед медленно обернулся, зафиксировал ещё одну знакомую физиономию и зачем-то икнул.

— Ты нам нужен, но не настолько, чтобы терпеть твои выкрутасы, — предупредил Антон. — Спусти стекло, вы сунь руки наружу. Как только выйдешь из машины, в тебя будут целиться ещё двое — ты их не увидишь. Когда будем идти, привлекать внимание публики даже и не думай — шлепнем на месте. Давай…

Спустя две минуты Ахмед со связанными стропой руками сидел на почетном переднем месте в «Ниве», ласкал затылочной впадиной ствол «ПСС», а «Нива» совершала замысловатый маневр — Барин пытался вырулить в неразберихе как попало припаркованных машин на удобное местечко неподалеку от сквера, что напротив облсуда. Задний двор с выходом из караульного помещения, прочно приковавший внимание публики и суровой милицейско-фээсбэшной братии, наших парней не интересовал — им нужен был вид на пешеходную улицу между базаром и облсудом.

— Как долго будет отдыхать парковщик? — отвлеченно поинтересовался Шведов — с Ахмедом он не заговаривал, ждал, когда Антон «дожмет» объект.

— Десять минут гарантирую, — пообещал Антон. — А когда очнется, сразу тревогу не подымет — тип не тот. Будет долго соображать, что же с ним такое приключилось, потом минут пять, как минимум, шарахаться по стоянке в поисках негодяев, потом обнаружит свою окровавленную жилетку и опять начнет соображать…

— Годится, — одобрил полковник. — Мы постараемся управиться гораздо быстрее.

Наконец Барин выбрал местечко поудобнее: рядом с булочным лотком напротив сквера. Здесь вообще публики не было: караульный дворик загораживали скверные кипарисы (кипарисы, растущие по периметру сквера). Зато улица между облсудом и базаром просматривалась насквозь. По улице этой никто не шастал: за частой цепочкой милиции, с той стороны парадного крыльца, толпились эвакуированные клерки облсуда, ожидавшие разрешения ситуации.

— Годится, — опять одобрил полковник. — Расскажем нашему гостю, чем мы тут развлекаемся?

— Расскажем и покажем, — Антон достал мобильник и набрал Джо.

— У нас готово, — доложил Джо. — Есть просьба: побыстрее бы! Ребята замаялись тут балансировать на табуретных половинках. Сколько можно над людьми издеваться?

— Готовность — три минуты, — пообещал Антон. — Дай моего парня.

— Вот это дело! — порадовался Джо. — Даю.

— Да, командир?

— Ровно через две минуты я дам трубку твоему старому приятелю, — сообщил Антон. — Я ему пока представлю ситуацию, а ты соберись с мыслями — скажешь что-нибудь хорошее.

— У меня четвертая дуга свободна, — с надеждой сообщил Мо. — Стропы хватает. А?

— Мы рассмотрим это предложение, — Антон криво ухмыльнулся. — Обязательно рассмотрим. Но — позже. Давай, Мо, соберись…

— Мо?! — невольно вырвалось у Ахмеда.

— Ага, это твой старый приятель, — Антон покачал головой, отметив, что у пленника нехорошо задергалось левое веко.

— Печаль моя светла! Печаль моя полна тобой… — красивым баритоном пропел Барин, с интересом наблюдая за пленником. — Да разве сердце позабудет того, кто хочет нам добра, того, кто нас выводит в люди…

— …кто нас выводит в дивера! Смотри туда, — Антон ткнул пальцем в сторону базарного забора, за которым виднелись кузова нескольких фур. — Третья отсюда, тентованная. Видишь?

Ахмед молча кивнул — веко продолжало дергаться, лоб пересекла резкая вертикальная морщина. Горный волк прекрасно знал, чем заканчиваются экскурсии такого рода, когда в роли гида выступают нехорошие люди типа Сыча.

— Там Бульдозер со своими мальчуганами. Чтобы ты не сомневался, сообщаю — взяли их от кондитерской фабрики…

Странно, но на сообщение о пленении Бульдозера Ахмед среагировал неправильно. Вернее, никак не отреагировал — напряженно ждал продолжения.

— Чем дальше в лес, тем своя рубашка ближе к телу, — пожал плечами Антон. — В принципе правильно…

— По сути, — поправил Шведов. — Нашего друга твои умозаключения интересуют меньше всего. Ему суть важна.

— По сути, так по сути, — Антон послушно кивнул и приложил трубку к уху Ахмеда. — А с Бульдозером и мальчуганами — Мо, твой старый приятель. Мо?

— Как перезимовал ваш скот? — затараторил Мо на чеченском. — Стой, стрелять буду! Лежать! Сопротивление бесполезно! Кто командир вашего отряда? Мне нравится твоя сестра. Она печет замечательные лепешки. Этой осенью мы приглашаем весь ваш аул на нашу свадьбу!

Ахмед тихо простонал нечто нечленораздельное, скрипнул зубами и отвернулся.

— Так вот, этот твой старый приятель сегодня ночью занимался странным делом: пилил табуреты. То есть из одной табуретки делал две — но на двух ножках. А ещё он укреплял кузовные дуги, на которых натянут тент. А тент…

— Не надо, — тоскливо глядя в сторону, попросил Ах мед. — Я понял.

— Сейчас тебе зададут несколько вопросов, — перешел к делу Антон. — В зависимости от того, понравятся нам твои ответы или нет, мы сделаем следующее:

а) поедем на грузовой двор базара и присоединимся к Мо — он сказал, что у него есть свободная дуга;

б) останемся здесь и просто посмотрим…

— Я сделаю все, что вы хотите… — Ахмед побледнел, как лист полуватмана, и, облизнув пересохшие губы, заверил: — Любой вопрос — правда будет, клянусь, э!

— А кто там у вас орет, в карауле? — вступил полковник с нейтрального вопроса.

— Ваха, — поспешно сообщил Ахмед. — Ваха Бироев.

— Кто такой — Ваха?

Оказывается, Ваха — пастух из бедного рода. За пять тысяч долларов согласился поработать террористом на прикрытии. Убьют при штурме? Ну и что. Воины ислама всегда готовы к смерти…

— Зачем Беслану Бульдозер? — размявшись на мелочи, приступил к главному Шведов.

— Незачем, — помотал головой Ахмед. — Не нужен Беслану Бульдозер.

— Товарищ не понимает, — огорчился Шведов. — Мы были неубедительны?

— Нет проблем, — Антон набрал Джо: — Так, хлопцы…

— Я правду отвечаю!!! — от напряжения глаза Ахмеда полезли из орбит. — Клянусь Аллахом, э — правду! Не Бульдозер нужен Беслану! Хасан нужен!

— Ну рожай, родной, рожай! — подбодрил в трубке не терпеливый Джо.

— Это кто — Хасан? Это вот тот дед, которого вы сбагрили у «Европы»?

— Да, это он — Хасан.

— Как думаешь — можно ему верить? — усомнился Шведов.

— Думаю, можно, — неосторожно буркнул Антон, не опуская трубки. — Думаю…

— Ну, слава яйцам — разродились! — обрадованно воскликнул Джо и тотчас отключился.

— Дрынь-дрынь! — еле слышно донеслось из рыночного грузового двора — фура, тяжело разбегаясь с места, по катилась задом к забору.

— Дал команду начинать, — сокрушенно признался Антон. — Поторопился?

— Нормально, — отмахнулся Шведов. — За какие за слуги деду — такие почести? Кто, вообще, такой?

— Шейх уль шахид, — торопливо сообщил Ахмед.

— А по-русски? — поморщился Антон. — Шахиды — герои после смерти. Спиритический клуб, что ли?

— Глава… Да, глава медресе шахидов, — пояснил Ах мед, наблюдая, как фура валит заборный пролет и выезжает до половины на улицу.

— Так это тот самый Хасан?! — Шведов подпрыгнул как ужаленный в причинное место. — Тот самый?!

— Тот самый…

— Ой-е-е.. — Шведов молитвенно сложил ладони перед грудью и вкрадчиво, елейным голоском, пролепетал: — Только я тебя прошу, красивый мой, не говори мне, что не знаешь, куда он поехал и ты не в курсе, как его собираются эвакуировать! Договорились?

— Да, договорились… Сейчас его везут в аэропорт. И сажают на борт, что летит в Москву. Вылет — в двенадцать тридцать.

— Нет-нет… Нет, погоди, — Шведов с тоской глянул на часы — до вылета оставалось не более двадцати минут. Даже если все бросить и мчаться стремглав в аэропорт, проскакивая с ходу все светофоры, — никак не успевали. — Нет, так не может быть…

— Никак, — подтвердил Антон. — Нужен «Феррари» последней модели — и зеленая улица. А потом: приехали мы туда, и дальше — что? Бежать к трапу, хватать за ноги?

Фура встала Тент, как по мановению волшебного жезла, расползся пополам и обнажил металлические дуги. Толпа у парадного крыльца облсуда всколыхнулась и дружно испустила вздох удивления.

— Твою мать!!! — Шведов от души долбанул кулачком по подголовнику переднего кресла — чуть Барина не пришиб. — Ай-я-яй… Вот это мы упустили…

— Большие деньги? — сориентировался Антон. — Иноспонсоры? А, Ахмед?

Ахмед не отвечал. Храбрый горный воин разинул рот и остекленевшим взором вперился в обнаженные кузовные дуги фуры.

Авторство процедуры принадлежит единолично Мо. Быть повешенным за шею — тягчайший позор для мусульманина, так в исламском мире казнят самых последних ублюдков, лишенных права называться правоверными Ахмед в курсе — в свое время он лишь чудом избежал подобной части (см «Джихад по-русски»)

А посмотреть действительно было на что. Под тремя дугами были подвешены некие объекты, с первого взгляда похожие на манекены. Присмотревшись повнимательнее, можно было сделать вывод, что первое впечатление ошибочное: манекены не могут так страшно выгибаться и мелко, в перепляс, бить по воздуху ногами.

Борта фуры кровенели кумачовыми транспарантами с белыми трафаретными надписями: «Именем Закона». А на груди у «объектов» висели таблички, на которых, под каллиграфической арабской вязью, аршинными буквами была истолкована суть для непосвященных:

«Иншалла»…