Пояс шахида Пучков Лев
— «…всех предупредить… сами будем, одни…» Вот так сказал Мирза — у Сергея все записано.
— Обманул, мерзавец! — горько попенял Мирзе юный партизан, припоминая восточное проклятье позаковыристее. — Ах ты… тень дерьма больной собаки! Чтоб тебе… чтоб твои волосы проросли внутрь…
Первоначальный план был несколько витиеват, но добротен.
Горская публика имеет обыкновение оставлять технику на заднем дворе и проходить через запасной вход. Там же, на заднем дворе, обычно торчит парный пост охраны из «бойцов» Мирзы. Парадный вход запирают, и в холле никого нет, а на мониторах сидит всего один лишь человек. Так, по крайней мере, все выглядит снаружи, с дистанции безопасного наблюдения.
Сергей собирался дождаться, когда охрана крепко заскучает, а «большие» наберут солидный градус, — а между делом тщательно разведать обстановку путем прослушивания «закладки» и неспешного визуального контроля.
Дождавшись такого положения дел в «Руслане», можно было бы аккуратно застрелить сидящего за монитором (на окне дежурки — массивная решетка с внутренней стороны, датчиков сигнализации нет), открыть дверь выточенным загодя ключом, отключить сигнализацию и систему наблюдения и воспользоваться ещё двумя дубликатами ключей. Затем, поочередно устранив охранников в помещении и на заднем дворе, подарить заседавшим в VIP товарищам сразу пару гранат. Войти мерной поступью и добить тех, кто шевелится. Для полноты ощущений хотелось бы, конечно, чтобы Руслан Умаев к тому моменту был не совсем мертвый, а наполовину или что-то около того. Чтобы в здравом уме пребывал, тень дерьма все той же собаки.
«Помнишь меня, красавчик? Вижу — помнишь. Ну — привет тебе от матушки…»
И — три пули в мошонку. Нет, лучше — четыре. А потом — «ствол» в жопу, поглубже, с тремя оборотами, и — очередь во весь магазин. Лепота!
— О, как это было бы прекрасно…
А «чистые не проститутки» — это совсем не прекрасно. То есть придется заходить в VIP без гранат. А без гранат — некомфортно и местами совсем чревато. Мирза и «руки» — отменные бойцы, каждый по отдельности может с успехом противостоять отделению таких юных доморощенных партизан, как Сергей. С оружием они не расстаются даже в пиковый момент дефекации — возможно, и в сауну с ним ходят! Да и Руслан Умаев в последние десять лет своей жизни развлекался вовсе не прополкой сорняков
Кроме того, девчата — отличные заложницы, а 20.00 — это совсем не поздно. Даже если горцы прибудут за час до приезда дам, нажраться как следует они, разумеется, не успеют (как показали результаты наблюдения, они вообще крайне редко пьяные бывают), охрана не заскучает, и час этот, мягко говоря, будет отнюдь не самым благоприятным для осуществления первоначального плана.
Вот так все плохо. И по большому счету, взвесив все плюсы и минусы, план следует немедля пересматривать..
Сами понимаете, ни о каком здоровом сне речи быть не могло: всю ночь на двадцать девятое декабря череп юного диверсанта пух от кипевших в нем мыслительных процессов.
— Думай, гуано, думай… — тук-тук кулаком по черепу, водицы из стакана — бульк! — на другой бок перевернулся—и дальше. Мать спит чутко, слоняться по дому нельзя, включать верхний свет нельзя, шуршать бумагами возбраняется… Надо было к Насте ехать. Вся кухня была бы в его распоряжении!
Ситуацию усугубляла позитивная инерция созидания, вполне присущая нашему стратегу, несмотря на его интеллектуальную гибкость и чуткость. Иными словами, странно и дико было вот так с ходу отказываться от такого замечательного, со всех сторон облизанного плана.
— Понятно — надо что-то другое. Но как бросить? Родил в муках, выпестовал…
В данном случае Сергей, гораздый на художественные фантазии, отождествлял себя с молодым мастером-плотником, которому поручили строить первый в его жизни дом До этого построил стайку и летнюю кухню — все получилось вполне сносно. А теперь — дом. Произвел вычисления, фундамент заложил, вытесал всем на загляденье этакий дивный сруб — высокий, красивый, ровненький, как по линеечке… А тут вдруг приходит старый плотник и сообщает, что не там поставил! Грунтовые воды тут — в подполе вода будет, сырость и все такое прочее. В общем, разбирай сруб, ищи новое место посуше — георазведку проводи, бей новый фундамент, собирай сруб опять…
И плотник молодой, вместо того чтобы дисциплинированно следовать совету старшего, вцепился в этот сруб и давай плести кружева вокруг своего детища. Может, не такие и страшные эти воды, может, обойдется… Может, дренаж соорудить, отвод сделать, або на сваи поднять, или ещё чего там…
Двадцать девятого страдал весь день. Свежая информация по теме не поступала, офис Мирзы дарил мелочные производственные проблемы и ненужные подробности из жизни клана.
К полудню позвонил пресловутый Женя.
— Договорился? Аи, маладэц, бляд!.. Ага… Угу… Хорошо… Что значит — «хи-хи»?.. Нет, ты «как бы» совсем убери, скажи — ибатса кто-нибудь согласился или нет?.. Женя, дорогой, твой «в принципе» куда я засуну?.. А, вот так, да? Ну, ладно, «в принципе не против» — тоже ничего. Если «не против», на месте разберемся. Я же сказал — хорошие деньги для таких молодых девчат… Ага… Угу… Значит, завтра, в восемь вечера. Пусть подъедут с заднего двора, там стоянка у меня… Какая охрана?! На фуй мне их охрана?! Я сказал — все гарантирую, все безопасно! Потом, ты сказал, «крыши» нету — какая охрана?.. Двое — откуда?.. А, «Гарант»… Знаю, знаю — чмошники… С оружием?.. Точно с газовыми?.. Ну ладно — с газовыми пущу… Ага… Ну все — молодец. За мной — стол. Когда скажешь, где хочешь. Пока, дорогой мой…
— Вон оно как? «…в принципе не против…»?!
В уставшем от напряжения аналитическом устройстве задымил предохранитель и выскочила предательская красная табличка:
— Валить всех без разбора!
А может, и в самом деле? Жаль, конечно, девчонок, но… За каким осклизлым хоботом, спрашивается, поперлись? Знают ведь — к кому! …«в принципе — не против»… Натуральные шлюхи! Только дорогие: десять за визит, десять — за эскорт-услуги. Куда там барышням с Тверской!
От большого огорчения Сергей проголодался. Сбегал за хот-догами, употребил, выдул банку колы… и задремал. Бессонная ночь, отсутствие позитивной информации, монументальная, казалось бы, стена, о которую разбиваются самые конструктивные решения… Какой смысл напрасно терзаться?
Очнулся спустя сорок пять минут, почувствовал себя слегка посвежевшим и отметил важную деталь: предохранитель остыл, дымить перестал, пропускная способность системы восстановилась.
— Надо же, умник… «Валить всех без разбора»! Маньяк… Думай, гуано, думай — времени много. Ты же у нас гений! Вот и поднатужься немного, гений…
До вечера вымучил пять возможных вариантов локализации посторонних дев, один из которых смотрелся вполне реалистично — при условии получения небольшой порции дополнительной информации.
Вот он. Отследить дев на полпути к «Руслану», произвести вооруженный захват (упоминались какие-то двое из агентства — без вооруженного никак не обойтись), связать покрепче, отвезти в надежное место и там запереть. В качестве надежного места следовало завтра, сразу же после тренировки, арендовать неподалеку от «Руслана» гараж или спросить Герасима, нет ли у него чего-нибудь подходящего на примете. На худой конец — подыскать за городом какую-нибудь пустующую дачу. Расходные материалы: жесткая сцепка — тащить транспорт дев, или свою тачку, ежели транспорт дев окажется тяжелее своей тачки; полкилометра веревки и две катушки крепкого упаковочного скотча — глазики и ротики замотать.
Недостатки. Коль скоро упомянутые охранники из агентства окажутся героями-энтузиастами, придется обоих травить перцем, маленько бить, и, возможно, для острастки прострелить кому-нибудь конечность. Нехорошо, конечно, но учитывать следует. Далее: ежели Сергея укокошат во время акции, упакованные на даче или в гараже пленники могут околеть от холода. Свяжешь послабее, с перспективой на саморазматывание — могут ведь размотаться быстрее, чем следует, удерут и подымут шум раньше времени.
И побочный эффект. Если начало произвольного выступления затянется на пару часов, Мирза, не получивший обещанного, пошлет пару своих бойцов, и те укокошат пресловутого Женю. Мирза парень простой, за ним не заржавеет.
Потребная информация: Мирза в течение суток должен хоть как-то обмолвиться, что, вообще, это за девы такие посторонние. Чтобы можно было сделать привязку по месту дислокации дев и заблаговременно сесть на «хвост». Без этого отловить их на полпути возможным не представляется, а засада на ближних подступах к «Руслану», сориентированная только лишь на время прибытия, — дело ненадежное и весьма рискованное. Есть ведь особи, которые везде опаздывают на полчаса и более. А есть такие, у которые часы спешат. Еще есть совсем уж посторонние, к делу никакого отношения не имеющие, которые случайно, в назначенное время, могут ехать по тому же маршруту…
В общем, следовало крепко продумать детали и, самое главное — подыскать надежное местечко, по возможности ближе к «Руслану»…
Вечернее «совещание» в офисе главного объекта сторицей вознаградило юного партизана за страдания предшествующих суток. Во-первых, Мирза, против обыкновения, вещал солидно и с расстановкой — как будто смакуя каждую деталь предмета разговора. Почти все было понятно, и необходимость компьютерной обработки записи отпадала.
Во-вторых, вещал он конкретно по теме и походя вывалил всю информацию, о какой только можно было мечтать!
Обсуждался план на завтра и трехдневная программа увеселительных мероприятий, посвященных встрече перспективного гостя — Руслана Умаева. В комитет по встрече, помимо завсегдатаев — «рук», входили ещё двое каких-то членов, которым, собственно, и отдавались все распоряжения.
Перечень деликатесов, напитки, мангал во дворе, подборка видео, маршруты экскурсий, сани, тройка, бубенцы…
«Со снегом в городе — напряг, — отметил Сергей. — В лесопарке кататься будете, соколы ясны? Хорошее дело — есть перспективы…»
«…Охота в заповеднике (!), бои без правил, встречи со знаменитостями, какой-то концерт, вечером тридцать первого — Дед Мороз с кучей подарков (именные часы, кинжал, сабля, именной пистолет „гюрза“ с золоченой насечкой на затворе), тайский массаж, девчата…»
Программа была насыщенной сверх меры — по разумению Сергея, гость к моменту завершения третьих суток должен был валиться с ног от усталости и обрушившейся на него лавины впечатлений.
«Ничего, красивый ты наш, я облегчу твою суровую участь, — Сергей суеверно постучал по деревянной голове рычага коробки передач. — Если все получится — свалишься ты в самом начале… и навсегда…»
— Насчет девок… — вставил один из членов. — Подо брать лучших из наших?
— Подбери, сделай резерв, пусть ждут… — Мирза многозначительно прокашлялся. — А вообще, я сюрприз при готовил — ему понравится, других не захочет совсем…
«Сюрприз» прозвучал по-русски, в чеченском имеется эквивалент только слову «неожиданно», «резко» и «внезапно». Сергей навострил уши: «Давай, родной, давай — сюрприз в студию!»
А вот и сюрприз.
— Сядем за стол, включим видео — концерт «Русских красавиц». Телки там — ух! Они будут кривляться и петь, Руслан, с гор спустившийся, изголодавшийся по русским шлюхам, обязательно скажет — вот это телки, вот бы их… Ух!
«Вот так ни фига себе! — искренне удивился схватывавший на лету Сергей. — Вот это вас растащило, хлопцы!»
— Ага. Вот он так скажет. А я скажу — нет проблем, дорогой. Для тебя — все что хочешь! Возьму трубку, наберу Женю и скажу: Женя, скотина, ну-ка, подай нам сюда этих «Русских красавиц»! И бегом, скотина! А то осерчаю. И через полчаса эти телки будут сидеть у нас в «Руслане», с нами кушать и шампанское пить. А Руслан — хе-хе… в общем, отымеет любую из них. Кого захочет.
— Ну воще! — единогласно оценили «руки» и члены. — Это просто супер!
— И мы там немножко порезвимся, — завершился Мирза. — Подпоим маленько и будем их дрючить весь вечер, пока не надоест.
— А если они не захотят? — осторожно уточнил Абу.
— А кто их спрашивать будет? — развеселился Мир за. — Охрану их с газовиками посадим в холл, пусть шашлык жуют, музыку включим, звукоизоляция там у нас…
— Так ведь знаменитости же! — на правах «правой руки» засомневался осторожный Абу. — Как бы неприятности не вышли из-за этого…
— Да и куй с ним, что знаменитости, — беспечно отмахнулся Мирза. — Я все пробил — никто их не «кроет», они — сами, от филармонии. А если к кому обратятся и с предъявой подкатят — у меня разговор с Женей записан. Они согласились бабки взять? Согласились. Бабки так про сто не дают — ишаку понятно. И насчет ибатса — «в принципе не против» — тоже есть на записи. По любым понятиям вопросов не будет…
Да, сюрприз был из серии «…окуеть не встать!!!». «Русские красавицы» — это вам не «Копья» какие-нибудь или «Шелестящие»! Группа второй год прочно живет в первой десятке, поселилась там безо всяких протекций и, несмотря на происки могущественных шоу-магнатов, скандально шпыняющих на каждом шагу непрошеных выскочек, имеет большущую популярность среди молодежи всей страны.
Сергей, не доверяя своим ушам, перемотал запись и послушал ещё разок. Мало ли? Бессонная ночь, неточный перевод…
Нет, все было в порядке: «Русские красавицы» звучали именно как название, метафорами тут и не пахло.
«Ну, козлики… Сказать, что вы оборзели, — это будет штамп… Вы просто… это… как там выражовываются пролетарии? А! Вот — уху ели в доску! И посему накажем мы вас по всей строгости военного времени…»
Потребные сведения о «Красавицах» наш парень добыл с ходу, как выражаются военные — «с колес». Прямо от «Конверс-банка» прокатился к филармонии, припарковался рядышком и с полчаса потерся в толпе маниакально настроенных фанатов (вернее сказать — фанаток, в основном девчата там торчали, от десяти до пятнадцати). Стекла филармонии дребезжали от сочных низов — шла вечерняя репетиция, окончания которой терпеливо ждала дежурная сотня до костей продрогших поклонниц голосистых «Красавиц».
— А чего ждете-то?
— Как чего? Пока по ступенькам до машины спускаться будут, можно автограф взять, щелкнуться рядом, потрогать… Они своими духами прыскают в толпу, чупа-чупс бросают, бывает, маечки раздают…
За эти полчаса фанатки низвергли на представившегося корреспондентом «Комсомолки» Сергея такой массив животрепещущей информации о предмете поклонения, что впору собрать только бригаде аналитиков за неделю работы в Интернете и посредством индивидуального опроса заинтересованных граждан.
— У Зины плоскостопие — ортопедические «копыта» таскает… Занимались раздельным питанием — ни фига не помогает, животики уже утягивать некуда… Хотят сесть на вегетарианскую диету, а пока разгрузку делают на апельсинах и кефире… Света вовсе не беременна — это байки «Вокруг новостей», опорочить хотят, блин… Ни фига они не колются! Травкой — да, травкой балуются маленько…
И в таком духе — ещё на восемнадцать с половиной страниц. А полезных данных: четыре строки. Три девочки из провинции, одна — москвичка, та самая Зина, у которой плоскостопие. У неё мама — директор филармонии, дама со связями и вхожая в столичный свет. Денег много не заработали, все приобретения за год активного функционирования: трехкомнатная квартира в Митине, машина и аппаратура. Живут коммуной, в той самой трехкомнатной квартире, репетируют в филармонии. Да, двое охранников у них. В основном, чтоб фанаток отпихивать. Ездят на чем? А вон, стоит…
За парадным крыльцом филармонии притаился микроавтобус «Форд». Но был тот микроавтобус не одинок — торчал рядом милицейский «жигуль», у которого вяло бил ступнями патрульный наряд. На широких лицах патрульных явственно читались желание немедля отправиться куда-нибудь в теплое местечко и патологическая ненависть ко всем фанатам и фанаткам славного града Московского. Шли бы вы, фанатки! Толпа от пяти и более — потенциальная угроза в плане массовых беспорядков. А вас — вон сколько. Нужно предотвратить, пресечь, не допустить. Вот и торчи тут с вами, мерзни без толку…
В начале десятого стекла филармонии вибрировать перестали. Спустя десять минут на крыльцо выпорхнули «Красавицы» в сопровождении двоих крепеньких мальчуганов едва за двадцать. Мальчуганы были одеты в одинаковые кожаные куртки, неуместные в вечернее время черные очки и заметно втягивали головы в плечи. Видимо, имели некоторый печальный опыт общения.
«Салаги, — отметил Сергей, с трудом уворачиваясь от ринувшейся к предмету поклонения визжащей толпы и бочком приближаясь к „Форду“. — Геройствовать вряд ли будут…»
Патрульный наряд сноровисто переместился ближе к «звездочкам», красноречиво размахивая дубинками и громогласно призывая фанаток вести себя скромнее. Воспользовавшись временным одиночеством «Форда», Сергей в три секунды прилепил к днищу «гибрид», удалился на приличное расстояние и наблюдал, пока шла погрузка «Красавиц» и попутная раздача пинков и затрещин фанаткам. Дождавшись, когда «Форд» тронулся, издали сел на хвост и проверил прохождение сигнала. Самопальный прибор работал на пять с плюсом.
— Ну все, хорошие мои. Будем работать вместе…
Глава 11
…Обычно сентиментальные авторы, описывая значимые, на их взгляд, события, стараются облечь деяния рук человеческих в утонченный флер мистицизма и наделить их трогательной взаимосвязью с некими роковыми предначертаниями, весьма красноречиво указующими на крайнюю исключительность данного происшествия и необходимость немедленного помещения его в анналы.
— …А ночью, впервые за два месяца, выпал снег. Стерильно-чистое покрывало одело грязную землю в невестино платье, и воцарилась неправдоподобная тишина — слышно было, как запоздавшие снежинки вздыхают, торопясь присоединиться к своим сестрам…
Или так:
— …Ночью подморозило, небо вызвездило, и подул ледяной северный ветер (последовательность можно менять произвольно — сначала ветер, потом — вызвездило и т. д.). Город встретил утро, ежась от резких порывов сиверки, нахохлясь встопорщенными серыми крышами и тоскливо глядя на надвигавшуюся свинцовую тучу, обещавшую вот — вот разразиться бураном…
Так вот — нашим хлопцам в этом плане жутко не повезло. Ни хрена там не подморозило и не вызвездило: как была серая слякоть и неподвижная туманная морось за месяц до, так и осталась на день приговора — даже температура ни на градус не качнулась в ту или иную сторону.
— Снежок бы пошел, что ли, — вздыхал разведчик Джо, зависший в оборудованном им НП на пирамидальном тополе, в семи метрах от земли. — Вот было бы славно…
Склонностью к мистицизму и верой в роковые совпадения Джо не страдал и снега желал сугубо в утилитарном плане. Задний двор кондитерской фабрики с НП просматривался как на ладони, а вот с оттенками, контрастом и резкостью был некоторый напряг…
Двор плавал в зыбком туманном мареве, и все казалось серым. Серый бок кладовки, серый короб с решеткой, серый двор — согласитесь, это просто отвратительно! А если товарищи диверы с юмором, да подгонят «пирожок» цвета «мокрый асфальт»? А потом, немного подумав, откажутся от замечательной идеи обрядить беглецов в оранжевые спасательные робы с аршинной надписью на груди «Escaping»? Тогда вообще можно считать, что НП оборудовали напрасно. Вот он — первый маленький пробел, который может стать причиной некоторых неудобств во время акции.
Оставалось надеяться, что к моменту начала активных действий туман несколько рассеется. Вчера, во второй половине дня, когда оборудовали НП, было достаточно ясно и двор просматривался просто великолепно — даже без бинокля.
Диспозиция на восемь утра была такова. Джо сидел на дереве с биноклем, в трехстах метрах от кондитерской фабрики. Чуть дальше гнезда Джо, на старой дороге, торчал «КамАЗ» с тентованной фурой, в кабине которого скучал Сало. Рядом дремал Сыч — неумолимо надвигавшаяся акция не могла переломить расфазованную физиологию матерого волкодава. Мо тихонько ковырялся в кузове — в последний раз проверял дополнительное оборудование для предстоящей акции. Еще дальше, метрах в пятистах, грел мотор своей «таблетки» один из кузнецов — Василь. В кузове «таблетки» покоились три свиные туши, в тушах — дополнительное вооружение на непредвиденный случай. Полковник с Барином сидели в пятидверной «Ниве», очень гармонично вписавшейся в пейзаж оживленной автозаправки, что неподалеку от фабрики, по главному шоссе.
Как видите, основные силы сосредоточились на первом направлении. У филармонии оставили Мента — на всякий пожарный. Накануне просчитали пять вариантов развития событий и «вывели» примерное время. Если вдруг товарищам втемяшится ломиться через филармонию, Мент даст сигнал и сядет на хвост, а остальные скоренько подтянутся: полковник с Барином спустя четыре с половиной минуты по получении сигнала, ударная бригада — чуть позже. Хотя такой вариант полковник практически исключил — товарищи диверы действуют последовательно, руководствуются принципом «чем проще — тем лучше» и вряд ли станут развлекаться экспромтами в столь тревожное время.
Север продолжал работать Большим Ухом под прикрытием второго брата Бирюка — Петра. В его задачу входило следующее:
— дать сигнал о начале событий до приговора;
— коль скоро таковые не начнутся, послушать приговор и скоренько переместиться в сквер напротив тыльной части облсуда, вооружиться узконаправленным микрофоном и слушать.
— Чего там слушать? — удивился Север, которого в подготовительной суматохе забыли посвятить во все нюансы. — Пять минут — прогрев «бэтээра», минута — посадка в автозак, ещё минута — отъезд. Вас интересует рев «бэтээра» и урчание автозака?
— Когда начнется, тебе будет что послушать, — загадочно сверкнув глазами, пообещал полковник. — Ты, главное, устройся там поудобнее, чтобы быть рядом и в то же время не мелькать в поле зрения кого не следует…
— Север сигналит — читать начали, — позвонил в начале одиннадцатого полковник. — Не спите там — в любой момент может начаться…
— Хорошо, — хрипло пообещал Сыч и, сунув трубку в карман, достал из «бардачка» термос с крепчайшим чаем, заваренным утречком заботливым Иваном.
— А? — налив себе полную крышку, Антон покосился на внешне флегматичного Сало, выстукивающего по ба ранке ритм какой-то песенки.
— Не-а, — отказался Сало. — Сам просыпайся. Я и так в тонусе — допинг не требуется…
Прихлебывая мелкими глотками обжигающий горьковатый напиток, Антон тупо смотрел в окно «КамАЗа» и, чтобы быстрее проснуться, пытался анализировать.
Вчера вечером Шведов обратил внимание младшего коллеги на две шероховатости в гладкой на первый взгляд позиции диверсантов. На ход акции они вряд ли повлияют, но стоят того, чтобы на досуге поломать над ними голову.
— А ты не думал, за каким пожилым дюделем они вообще все это затеяли?
— Вы про идеологический аспект? — Антон такому странному вопросу даже удивился — решил, что шеф в очередной раз от нечего делать решил поумничать. — Громкая акция против оккупационного режима…
— В задницу идеологию, коллега! — досадливо поморщился Шведов. — Я имею в виду сугубо практический аспект. Целесообразность всей этой возни. Ничего не настораживает?
— Бульдозер не желает сидеть не то что двадцать — даже пять лет, — пожал плечами Антон. — Чего тут может настораживать? Нормальный горный орел — в неволе худеет и быстро курвится. То бишь курочкой становится. Или петушком…
— Ладно, я тебе расклад дам, а ты на досуге посоображай, — пожалел соратника полковник. — Мотай на ус…
Мотать особенно было нечего. Оба вопроса просты и риторических мудрствований не требуют: ответить на них можно, лишь владея конкретной информацией.
Вопрос первый.
Зачем Беслан Сатуев затеял освобождение Бульдозера, если диаспора уже включила на полную мощь обкатанную систему взаимопомощи? Прислали столичных адвокатов, щедро подмазали скрипучую машину гнилого российского правосудия, потратили кучу денег на ликвидацию улик, организацию системы безопасности, купили лучших правозащитников и оправдательную кампанию в СМИ…
Побег — это в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. То есть либо удрал, либо поймали. Хорошо — затея выгорит. А если нет? Не убьют спецназовцы при задержании, и даже не получишь инвалидность (это при диком везении) — в любом случае возникает могучее отягчающее обстоятельство, жирным штрихом перечеркивающее все предыдущие старания диаспоры. Деньги на ветер, вся работа — ишаку под хвост.
Согласитесь — нестыковка. Создается впечатление, что правая рука не знает, что делает левая. Российскому обывателю это может показаться нормальным — у нас такое случается сплошь и рядом. Однако Шведов и сотоварищи — не просто обыватели, а имеют понятие о некоторых, невидимых простому взгляду нюансах менталитета горцев. И прекрасно знают, что такая несогласованность диаспоры с отдельно взятым братом по крови может возникнуть лишь в том случае, если этот брат — конченый отморозок, плевать хотел на всех, кто не входит в его маленькую банду, и в прошлую пятницу шаловливо прирезал муфтия прямо в мечети, чтобы взять оттуда понравившийся ему (отморозку, а не муфтию) ковер.
Беслан Сатуев с данной категорией и рядом не лежал — таких «индейцев» он собственноручно расстреливает на площади после пятничной молитвы. Беслан — очень уважаемая в Чечне и далеко за её пределами личность, можно сказать — серый кардинал Ичкерии, человек, который контролирует одно из магистральных направлений спонсорской помощи так называемой непримиримой исламской оппозиции от мировых столпов НМР (неомусульманский радикализм).
В связи с вышеперечисленными фактами повторяем вопрос: за каким пожилым дюделем, как выражается полковник, Беслан готовит операцию по освобождению Бульдозера? Отвечать не обязательно — пока не будет полного набора фактического материала, любой ответ остается в области чистой риторики.
Второй вопрос.
Шведов, донельзя заинтересовавшийся обнаруженными нестыковками, выкроил время и подключил все имеющиеся в его распоряжении каналы, дабы установить связи между Бесланом Сатуевым и Бульдозером. И, представьте себе, ничего не обнаружил! Каждый из интересующих полковника объектов имел свой отдельный «бизнес», в жизни данные товарищи ни разу не пересекались, за столом не сидели, общих дел не имели. Впрочем, косвенное пересечение все же было: имелась информация, что где-то с год назад Беслан через одного из своих людей предупреждал Бульдозера, чтобы он больше так не делал, а то будет нехорошо. Бульдозер, оказывается, взял человечка на «земле» Беслана (читай, в сопредельном с Ичкерией районе, где Беслановы людишки промышляли), не испросив на то разрешения. Такое случается зачастую: например, брат Беслана, красавчик Ахмед, тоже разок побаловал на «земле» другого клана и поимел с этого большущие неприятности.[46]
Иными словами, Беслану, по идее, глубоко плевать на Бульдозера и его команду. Если вам кто-то скажет о всеичкерской кровной дружбе, вы в это не верьте. Порассуждать перед телекамерами о российской экспансии и клятвенно заверить публику, что каждый чечен готов все бросить и мчаться сломя голову на край света, чтобы помочь незнакомому брату по крови, — это пожалуйста, это один из основных пунктиков программы.
В реальности все обстоит несколько иначе. Каждый чеченский бандит имеет большую розовую мечту: чтобы все другие бандиты в экстренном порядке вымерли от неизвестных причин, а он бы со своими головорезами стремительно прибрал бы к рукам их маленький бизнес. И при случае, коль вдруг обстоятельства так сложатся, кровные братья не моргнув глазом режут друг друга в борьбе за кусок сладкого пирога, именуемого «сопредельная территория». Недаром сами чеченцы говорят о себе: мы способны дружно только воровать, а когда идем обратно, уже ссоримся, не поделив добычу. Думаете, зря Беслан посылал предупреждение зарвавшемуся Бульдозеру? Тот, не дурак, знает, что за птица Беслан, тотчас же переслал свои извинения и даже обещал отдать деньги, полученные за выкуп неправильно взятого заложника. Отдал или нет — неизвестно, такой информации у Шведова не было.
Так что поверьте на слово: затевать громоздкую, рискованную и дорогостоящую операцию по освобождению из-под усиленного конвоя чужого человека, хоть трижды соплеменника, Беслан не станет. В связи с этим утверждением и в свете вновь открывшихся обстоятельств объединяем два вопроса в один и озвучиваем устами мудрого аналитика полковника Шведова:
— И за каким же пожилым дюделем они вообще все это затеяли?
Отвечать, повторяю, — не обязательно. Пока нет достаточного количества фактов, любой ответ — не более чем гипотеза.
— А! — допив чай, догадался Антон. — Они кровники — вот что!
— Проснулся, — сочувственно отреагировал Сало, по — своему интерпретировав возглас боевого брата. — Согласен: лучшее время для акции — ночь. Днем, оно как-то не того…
— Бульдозер таки достал Беслана своей простотой, — Антон принялся рассуждать вслух. — Трения по «земле». Смертельное оскорбление. Убийство гонца и все такое… Точно!
— А по-моему — хрен с ними, — включился Сало. — Это как-то повлияет на ход акции?
— Мы головы ломали, а тут — проще простого! — продолжал развиваться Антон. — Беслан просто хочет получить с Бульдозера — и всех делов…
— Дайте чаю, удоды! — тихонько завопил с дерева Джо, отследив в приспущенном «камазном» окне руку боевого брата с крышкой термоса. — Щас засну тут и свалюсь, в задницу!
— Если есть схема — раз плюнуть, — Антон призыв Джо вниманием не удостоил, а, напротив, принялся задумчиво крутить рукоять стеклоподъемника. — Прилепил под каждой камерой по противотанковой мине, для верности добавил по две двухсотграммовые шашки, дождался, когда из зала начнут спускать в «трюм», выставил на таймере пять минут… Милое дело! По кусочкам собирать будут…
— Чаю! — нешуточно рявкнул Джо, обнаружив, что окно задраили. — А то — все!
— Дай кусок стропы, термос привяжу, — Антон взял термос, полез из кабины. — И разомнусь заодно…
Минут сорок спустя позвонил полковник.
— Зачитали. Основному и деду — двадцать, салагам — по пятнадцать. Север пошел слушать в сквер. Размялись — готовность номер один…
Размялись. Джо допил чай и помассировал задницу — отсидел.
Полковник позвонил вновь через пятнадцать минут.
— Что-нибудь слышали? — голос его вибрировал от возбуждения.
— Здесь лесок, взрыв — внутри здания, в подвале, — флегматично напомнил Антон. — Если там правильно оборудована караулка, камеры — в отдельном помещении без окон. Так что, в радиусе квартала будет слышен только глухой хлопок. А у нас тут вообще — как в танке.
— Откуда знаешь? — нешуточно удивился Шведов.
— Приходилось кое-что рвать в подвалах, — не сразу сориентировался Антон. — Да вы в курсе…
— Про взрыв откуда знаешь?! — уточнил полковник. — Север сразу мне позвонил!
— Догадался, — скромно признался Антон. — Дедукция, блин. Сами учили…
— В общем, пока непонятно, что там, — заспешил полковник. — Был взрыв в караульном помещении, поднялась суматоха — не разобрать. Будьте готовы.
— Всегда готовы, — обнадежил Антон. — Можете Ваньку домой отправлять — завтрак накрывать.
— Не понял?
— Акция сворачивается за ненадобностью. Ахмед Бульдозера и сопутствующую публику исполнил. И этого деда левого — заодно… потому как через пол не видать, кто где сидит. И часового у камер. Жалко мальчишку. Да и караулу достанется неслабо — дверь железная, пулей неслась через всю комнату отдыха…
— Вольно мыслите, коллега, — буркнул полковник без особого напора — чувствовалось, что гипотеза Антона, если и не принята с ходу, то, во всяком случае, не подлежит категоричному отторжению. — Пока некролог не получим, будем пребывать в готовности номер один.
— Будем, — беспечно согласился Антон. — Работа у нас такая…
— Рвануло в караулке? — полюбопытствовал Сало.
— Конечно, рвануло, — Антон лениво зевнул. — Заводи, грей. Сейчас Север наблюдает, как из караулки выползает обугленный конвой, а минут через десять сообщит, что подъехали эксперты — там рядышком…
Север действительно доложил спустя десять минут, но сообщил нечто иное.
— А что-то все не по сценарию идет, — озабоченно продублировал сообщение полковник. — Эти уродцы… взяли заложников! Нет, ты подумай только! Разоружили караул, забаррикадировались, сообщили, что обложили помещение взрывчаткой, и выдвинули условия.
— А взрыв? — напомнил Антон. — Как там насчет жертв?
— Никак, — буркнул полковник. — После взрыва отделение, что на «бэтээре», — залегло, пару минут выжидали — там стекла повыносило. Отчаянные товарищи — долго валяться не стали, саперов не ждали, полезли смотреть. Туда полезли было — а оттуда показали начкара. Об вешан гранатами и взрывчаткой, как новогодняя елка.
— А условия?
— Губернатора на переговоры. Пассажирский самолет с полной заправкой. Автобус с тонированными стеклами. И миллион долларов. Час на выполнение требования. В общем, обычный набор. С деньгами поскромничали — могли бы больше потребовать.
— Так что насчет жертв? — не унимался Антон.
— Да ничего, я сказал! — слегка раздраженно ответил Шведов. — Просили раненых отдать — отказали. Сказали, «бэтээр» вон из двора. Отогнали. Потом сказали, пока не явится губернатор — никаких разговоров. Если кто риск нет войти во двор, убивают одного заложника, труп выбрасывают. Секунду — звонок. Не отключайся, родина платит…
— Автобус? — призадумался Антон. — На хера автобус, когда под боком «бэтээр»? «Бэтээр» во всех отношениях лучше автобуса, коню понятно! Что-то они мудрят, орлы, блин, горные…
— Слов на ветер не бросают. Бросают трупы, — мрачно скаламбурил полковник спустя пару минут. — Какой-то урод залез во двор — сказать что-то хотел. В подвале — очередь, во двор выбросили труп бойца конвойной роты. Вы там смотрите — мало ли…
— Я был не прав, — поделился с Салом своим дедуктивным промахом Антон. — Рванули, значит, в комнате отдыха — чтоб дыру соорудить… Угу… Начкар жив, потому что вообще сидел в отдельном кабинете — там должна быть комната начальника караула. Угу… Думаю, он — единственный заложник. Остальных, думаю, убило сразу, мальчишку у камер через оконце пристрелили. «Бэтээр» со двора угнали — значит, никуда ехать не собираются. Так что — ждем гостей…
— Есть движение, — тревожно сообщил Джо минут через двадцать — к тому времени туман несколько рассеялся и можно было довольно сносно наблюдать за двором фабрики, используя бинокль. — «Пирожок» встал у складского подвала. Да не у окна, а напротив двери, кормой к зданию!
Следующие три минуты Джо работал комментатором, в полный голос передавая коллегам, что творится во дворе кондитерской фабрики. Вернее, не во всем дворе, а на маленьком пятачке у подвала.
— Из кабины вышли двое «чехов»… Так… Похоже, подручные Ахмеда — ни его, ни Сулеймана не наблюдаю… Один открыл задние двери «пирожка», второй разговаривает с каким-то членом в спецовке, что из цеха выскочил… Так… Член у двери в подвал. Видимо, отпирает — рук не вижу, крыша «пирожка» закрывает… Ага. Член и этот, первый, вошли в дверь. Второй остался снаружи. Вот…
— Члену — вечная память, — равнодушно сказал Антон, вытаскивая из-под сиденья зачехленный «вал». — Пожелал, значитца, добродушным горцам казенной мучицы толкнуть? Ню-ню…
— Неласковый ты, — Сало тоже извлек свое оружие, расчехлил и, откинув приклад, воткнул справа от себя в щель между спинкой и сиденьем. — Член же не знает, с какими волками связался. А у него, может быть, дети…
— А Сулейман с Ахмедом, стало быть, самолично по дерьмопроводам шастают? — Антон озабоченно нахмурился. — И что это за почести такие для Бульдозера?
— Движение! — напомнил о себе Джо. — Раз! Два! Три! Четы… Нет, это первый «чех» вышел. Ага… Трое выскользнули из двери, сели в кузов «пирожка». Второй «чех», что оставался, закрывает двери «пирожка». Первый «чех» закрывает дверь подвала… Члена в спецовке не видать. Сели в кабину… Поехали к воротам… Миновали створку ворот: одиннадцать сорок, двадцать пять сек. Я пошел!
Джо с обезьяньей ловкостью спустился с дерева и принялся приседать, разминая затекшие от долгого сидения ноги.
— Старт — через сорок пять секунд, — скомандовал Антон, выверив по своим часам указанное Джо время, и покинул кабину. — Мо?
— Готов, командир! — радостно доложил из кузова фуры Мо.
— Оружие? — поинтересовался Антон, забираясь в кузов.
— «Пирожок» все закрыл — не заметил, — пожал плечами Джо. — Да что оружие — лишь бы люди хорошие попались!
— Опускай!
— Есть, — Мо дернул за веревку, закрывая тентом корму «фуры», присел у заднего борта и нежно обхватил рукоятку своего «вала».
«КамАЗ», рыкнув солярным выхлопом, плавно тронулся с места и медленно поехал вдоль парка. Джо сунул в драный мешок доху, что клал под задницу, сидючи на дереве, взвалил мешок на плечо и трусцой припустил следом, держась правой обочины. Антон, пристроившись у проверченного в тенте отверстия, впился взглядом в медленно удаляющийся крайний проем ограды и недовольно покачал головой.
— Трое… Деда оставили в караулке, прикрыть отход? Странно… Ахмед не пошел на акцию? Более чем странно… Чего это они устроили?!
Для офисных жителей, видевших горцев только в новостях по НТВ, поясняю — что же тут странного.
Деда, пусть он даже из захудалого рода, Бульдозер бросать не должен — особенности менталитета так предписывают. Дед ему теперь не чужой: он не просто единоверец и соплеменник (такого можно втихаря и прирезать — нет проблем!). Он с оружием в руках защищал Бульдозера, свято выполняя закон гостеприимства, в результате чего погибли его внуки, а сам он угодил на нары за убийство двоих представителей власти (читай — врагов, вторгшихся в его дом). Дед Бульдозеру — кровный брат.
Гордому горному орлу, разумеется, не место в тоннелях канализации. Но уж коль скоро так сложились обстоятельства, Ахмед обязательно должен лично участвовать в акции, пусть даже ему придется вывозиться по самую маковку в дерьме! Ахмеда послал на дело самый главный человек в его жизни, старший брат, которого он чтит лишь на ступеньку ниже Аллаха — примерно на одном уровне с пророком Мухаммедом. Перед этим самым главным человеком Ахмед чувствует себя крайне виноватым (благодаря приятному знакомству с командой Сыча!) и теперь обязан до самой смерти в поте лица и вони миазмов зарабатывать очки, дабы заслужить прощение. Оставаться с дедом в облсуде он не должен ни при каких обстоятельствах: при всех его недостатках, Ахмед отнюдь не идиот и прекрасно понимает, что шансов выбраться поверху у него нет.
Выходит, Ахмед на акцию не пошел?!
— Звякнуть, узнать, как там у облсуда…
Антон пристроил «вал» меж колен, освобождая руку, чтобы достать мобильник… И в этот миг, как и положено по всем неписаным законам критических ситуаций, дальний проем парковой ограды заметно прогнулся.
— Пошел! — крикнул Антон, чуть отогнув тент.
— Пошел, пошел, — кивнул Джо, резко сбавляя темп и принимаясь показательно хромать, загребая левой ногой.
Проем прогнулся ещё раз, лопнул и выпустил наружу «пирожок». Правильно делают товарищи диверы: это не БТР, таранить забор с ходу, рискуя фонарями и «стопами» постеснялись — им ещё по центру прокатиться придется.
— Водила — мой, — буркнул Антон, укладывая ствол «вала» в локтевой сгиб левой руки и изготавливаясь за высоким — выше пупка, бортом.
— Да, командир, — Мо, опустившись на колено, ухватил веревку тента и выжидающе уставился на командира.
«Пирожок» вырулил на дорогу, перегазовал и скоренько припустил за «КамАЗом». Мимика на лицах сидящих в кабине не просматривалась — видны были только очертания голов. Головы вели себя правильно: не крутились во все стороны, смотрели прямо, эмоции не проявляли.
— Хорошо, хлопцы, — похвалил припавший к отверстию в тенте Антон. — Так держать…
Расчет был прост: диверы, конечно, парни тертые, но в данной ситуации опасаются лишь погони и засадных хитростей не ждут. Когда ты бежишь, любой объект, возникший внезапно за твоей спиной, воспринимается как потенциально возможный преследователь. А медленно ползущая спереди фура и отдельно ковыляющий босяк в телогрейке, да ещё и с драным мешком, это так себе — случайные участники дорожного движения.
— Хо! — тихо скомандовал Антон, как только «пирожок» поравнялся с Джо.
Дерг! Мо рванул веревку — тент взмыл верх и замер под крайней дугой, попав в оборудованные накануне простенькие фиксаторы.
Шлеп! — Антон, практически не целясь, повел стволом и нажал на спусковой крючок. Стекло напротив головы водилы расползлось в паутинке трещинок, голова брызнула кровавой кашей, мгновенно тонируя светлую обшивку кабины.
Шлеп! — повторил Мо спустя полсекунды, руша первоначальную конфигурацию второй головы. Полсекунды были нужны, чтобы отпустить веревку и перехватить локтевым сгибом ствол оружия — с такого расстояния Мо не целится, он навскидку, по проблеску, с пятнадцати метров лупит в подброшенный рубль.
Джо, отшвырнув мешок, в два прыжка догнал уехавший вперед «пирожок», распахнул дверь со стороны водилы и одним рывком выпростал труп на обочину.
Р-ррр! — тихонько рыкнул двигатель, почуяв мимолетное отсутствие водительской стопы на педали газа — Джо, стараясь особо не колыхать машину, взгромоздился за руль, аккуратно перегазовал и тихонько прикрыл дверь, не хлопая — «пирожок» вновь набрал скорость, догоняя фуру.
Трюк-трюк-трюк! — заверещал мобильник в кармане Антоновой куртки.
Антон, игнорируя электронный призыв, высунул за борт руку, показал большим пальцем вверх и скомандовал:
— Взяли!
И взяли. Покуда Сало плавно притормаживал, откинули задний борт, поднатужились, спустили сколоченный из хорошо высушенных сосновых плашек трап.
«КамАЗ» встал. Антон выдернул из рюкзака три противогаза, в один облачился сам, второй бросил Мо, третий держал наготове.
Сало вылез из кабины и припустил к брошенному Джо трупику — прибрать за ограду. Труп на дороге — это неправильно. Вдруг кто мимо проедет? Не стоит травмировать впечатлительных обывателей.
Дрын, дрын, дрын! — скандально завопил загоняемый в кузов фуры «пирожок».
Щелк! — трап спихнули, задний борт застегнули, тент выдернули из фиксаторов и закрыли, Джо чуть сдал назад и заблокировал задние двери пирожка высоким бортом.
Трюк-трюк! — напомнил о себе Антонов мобильник.
— Газы! — скомандовал Антон, бросая противогаз по казавшемуся из кабины Джо, и, загнав под передние колеса машины-пленницы деревянный упор, отключил назойливую трубу. — Нетерпеливый ты наш… Щас все брошу и побегу докладывать обстановку!
Бац! Одетый в противогаз Мо поднял с пола толстенный короткий лом и без церемоний саданул в кремовый борт «пирожка».
Шшш! — тревожно зашипела подожженная Антоном хлорацетофеноновая шашка, ныряя в свежую пробоину.
Бац! Мо воткнул в дыру загодя приготовленный деревянный чопик, навернул по чопику ломом, забивая по самую шляпку, и тотчас же присоединился к старшим товарищам, благоразумно присевшим за капот «пирожка».
Из всех щелей «пирожка» показался легкий желтоватый дымок — шашку готовили намеренно слабенькую, как раз на малый объем. Стандартные фабричные — слишком мощные, предназначены для нормальных помещений, так что запросто можно травануть товарищей насовсем. А нам насовсем не надо — у нас другие планы.
Читать бесплатно другие книги:
