Моё настоящее имя. Истории с биографией Улицкая Людмила

некоторые избранные любимчики биологички

выводили-выносили погулять жильцов кабинета – кролика черепах и ужа

учительница имя которой я забыла

доверила мне ужа и он обвил мою руку

от кисти до локтя

прикосновение змеиной кожи было холодным и страшным

а вчера у иры на даче возле тинистого прудика

на участке нашли выползок —

там живет целое семейство ужей

выползок был прозрачный в маленьких ромбиках

и весьма драгоценного вида

нет нет нет – никогда

никакой обуви сумок и прочей галантереи

из змеиной кожи в руки не брала

а в студенческие годы мы с леной лапиной

и еще кем-то третьим на практике

три часа сидели в болоте

и наблюдали как из куколки

выкарабкивалась бабочка

а потом долго сушила крылья

они медленно расправлялись

лена фотографировала мы рисовали

а потом бабочка улетела

вспомнила кто был третий —

галя иванова

надо спросить у нее

какого вида была та бабочка

я не помню

любовь к науке не была взаимной

вынесло меня из ботаники и зоологии

из физиологии и генетики

давно уже не нужна в генетике эта стеклянная дребедень

секвенируют геномы без чашек петри

и предметно-покровных стекол

и в мир молекулярной генетики

меня судьба не пустила

а я все пытаюсь туда заглянуть через докинза и ридли маркова и асю казанцеву

могу понять приблизительно о чем речь

это не я ее а она меня отвергла

жалко конечно но судьба так сложилась

дорогу в кратово я больше семидесяти лет знаю стояла пятилетней у станции кратово

с прадедом за ручку и ждала маму из города – и она выходила из электрички

своей чаплинской походочкой носками врозь

в шелковом платье в облипочку и в черной шляпе

с полями и выросшим сбоку на полях

букетиком искусственных незабудок

и с двумя сумками

восторг восторг – мы стоим не на той стороне

куда поезд подходит а на противоположной

и переходить на ту сторону запрещено

потому что одна бабушка из родственной семьи

которая тоже здесь дачу снимала

как-то переходила под платформой

высунула свою беленькую бедную головку —

и как раз под летящий паровоз

а под платформой осталась полная сумка яиц

которые она везла семье

и все до единого остались целехонькие

и еще не забыть —

уезжаем со съемной дачи на грузовике

в кузове кровати столы стулья и мы с мамой

а прадед в кабине сидит

на нем белые холщовые штаны

а в руках у него авоська в ней утка

это бывший утенок которого мне купили

на рынке в начале лета

я с ним играла и кормила его

он за мной по пятам ходил

но за лето утенок вырос

о том чтобы его съесть речи не было —

как можно домашнее животное есть…

я умолила забрать его в москву

прадед довез утку до москвы в авоське

высунув ее из машины

потому что она гадила

на его белые парусиновые штаны

утка долго жила у нас в дровяном сарае

прадед относил ей еду после обеда

и я помню как после чая дед собирает

остатки какого-то печенья

и просит у леночки банку для чая —

утке отнести

бабушка смеется и говорит

что утки чаю не пьют

ближе к зиме утку из сарая

украли дворовые мальчишки и съели —

они сентиментальными не были

никакой хронологии на самом деле нет

хронология явление временное для удобства заполнения документов

а жизнь круглая просторная направлена не в одну сторону и не в четыре иногда горизонт прорывается верх-низ отменяются и ветер посмертия бьет в лоб

мусорный лес – говорит андрей – он понимает

родители оба работали в институте лесоведения

и у него тоже осталось некоторое понимание леса —

казанская дорога была самым сосенным местом подмосковья

но сосен становится все меньше

разнолесье непривередливый клен осина и кустарник

у андрея в мастерской завершенный мир

большой красоты и замкнутости —

как будто своя собственная система координат —

верх-низ-горизонталь

и еще одно измерение без названия

день на даче у иры щипачевой в заозерье

озеро даниловщина плавала в пресной воде

впервые не помню за сколько лет

тридцать-сорок-пятьдесят

а в морях в разных сколько угодно —

черном балтийском и более всего в средиземном

то есть в той его части которое лигурийское

какой прекрасный климат континентальный —

зима весна лето осень

ничего этого нет в жарких странах

и как это бедные люди живут на экваторе

без перемен погоды

как я люблю все это зеленое

которое на свободе

а дома не люблю

и как раз сегодня вынесла в подъезд

два моих домашних цветка с окна

они случайно ко мне в дом попали

они меня тяготят

потому что надо постоянно помнить о том что забыла их полить

и чувствовать себя виноватой

теперь они будут общественным достоянием

хотела перечитать гоголя но забыла очки

гоголь лежит со мной рядом

но шрифт ужасный и нечитаемый

хотела посмотреть на весь набор его героев

и выудить их самых сегодняшних —

ноздрев назначен губернатором

манилов работает на телевидении

и сладким голосом рассказывает о будущем

коробочка пристроилась любовницей олигарха

и скупает бриллианты и антиквариат

собакевич размножился и сидит повсюду

хлестаков в президентах

нет не смешно

пришло письмо

на днях привезут урну с прахом

бориса аркадьевича лапина для захоронения

он умер на сотом году жизни

пережив дочь лену на пятьдесят лет

и сына аркашу на несколько

он был последний мой знакомый фронтовик

академик и храбрец невиданный —

история замечательная

как он в пятьдесят третьем году

в самые жидоедские времена

не сокращал двух сотрудниц евреек

несмотря на звонки из академии наук

и требования их немедленно выгнать

был он тогда директором по научной части в институте

приматологии в сухуми

на фронте такого мужества нужно не было

как в той советской жизни сказать – нет

он оставил этих евреек перевел

в разряд старших лаборантов

а тут сталин помер

и они вернулись на свои должности

был он инвалид

ногу потерял на войне

служил в разведроте —

на мину напоролся

солдаты вынесли

герой был от начала до конца

Аминь

когда с дворовыми подружками

я первый раз в жизни вошла в пименовскую церковь

чувство совершаемого преступления отлично помню —

мне еврейке там быть не полагалось

десяти лет мне не было

но глубинное протиоречие

между иудаизмом и православием я остро чувствовала

на этом месте начиналась моя отдельность

от моих дворовых подружек и одноклассниц

а в более поздние годы отдельность эта только усиливалась

в тот день был какой-то праздник

церковь полна народу запах горящих свечей и ладана

был волшебным и пели на странном языке

в котором только отдельные слова были русскими

а остальное тревожно-непонятное

что-то вроде зависти почувствовала —

прекрасное и не мое

и пахнет преступлением само мое пребывание здесь

кто же мог предвидеть

что пятьдесят лет я буду здесь стоять

отзываться на слова которые знала наизусть

а потом легко и безболезненно выйду вон

нет-нет-нет не зря я там так долго стояла

но вынесло меня оттуда в пространство

прекрасно-пустое и свободное

андрей медитирует а я не знаю что это такое

пожалуй был один период в конце школы

когда я приблизилась к этому состоянию

неприсутствия нигде

в десятом классе школа была мне в тягость

к этому времени я уже не была отличницей

занималась физикой и химией с репетиторами

для поступления в университет

и в школе сидела уже не на первой-третьей парте

а на последней