Испытание Вульф Трейси

Глава 38. Разделяй, и тебя завоюют

– Я знала, что ты это скажешь. – Мэйси снова вздыхает. – Я могу открыть портал на Аляску, но не в саму пещеру Кровопускательницы, поскольку я в ней никогда не была. Так что возьми с собой куртку.

Она обращается ко мне, а не к Хадсону – это очевидно. Но мое худи – это самая теплая вещь из тех, которые я взяла с собой, и сейчас оно уже на мне. Я встаю и начинаю рыться в рюкзаке, чтобы посмотреть, могу ли я что-то надеть под него, и обнаруживаю, что у меня остался только один комплект чистого белья. Значит, как только мы вернемся на этот маяк, мне придется заняться стиркой. Нам всем придется заняться стиркой, ведь у остальных нет даже того, что есть у меня.

Джексон и Мекай пошли за остальными, стало быть, у меня есть несколько минут для того, чтобы одеться потеплее.

– Должна сказать, что, когда приходится одновременно беспокоиться и о чистом белье, и о том, чтобы спасти мир, то это полная жесть, – ворчу я, стягивая через голову худи, чтобы надеть под него еще одну футболку.

– Это точно, – соглашается Мэйси.

– Когда стемнеет, я пройдусь по магазинам, – говорит Хадсон, закрывая свой телефон после интересного разговора с нашим арендодателем.

Из того, что мне удалось услышать, он теперь является владельцем исторического маяка в Ирландии. Должна признаться, что от этого мне немного не по себе, ведь это я разнесла здешнюю ванную на куски. Так что, когда все это закончится, я планирую непременно вернуться и показать моей паре, как я люблю маяки.

– Прежний владелец пообещал прислать сюда мастера по ремонту, чтобы затянуть пленкой наше новое… окно. – Хадсон подмигивает мне и добавляет: – Позже я постараюсь купить для всех кое-какую одежду.

– Ты не обязан это делать… – начинаю я, но Мэйси бросает на меня предостерегающий взгляд, как бы говоря: «заткнись сейчас же», после чего хлопает ресницами и дарит ему свою самую лучезарную улыбку.

– Хадсон, ты лучший.

– Вот и Грейс все время так говорит, – соглашается он и смотрит на меня с лукавой улыбкой.

Я закатываю глаза.

– Мечтай.

Но, когда он протягивает мне руку, я беру ее. Потому что это Хадсон, и он принадлежит мне, и мне все равно, что иногда он делает нелепые заявления и что у него такое огромное самомнение.

– Обычно я предпочитаю создавать порталы под открытым небом, поскольку там больше места, но здесь не стоит рисковать из-за туристов, – замечает Мэйси. – Думаю, мне удастся соорудить портал на первом этаже.

– Раз уж ты смогла сотворить то, что сотворила, чтобы перенести нас ко Двору ведьм и ведьмаков, – говорит Хадсон, – то я уверен, что ты сумеешь создать портал где угодно.

– Однозначно, – подтверждаю я и качаю головой, все еще изумляясь тому, что она смогла держать тот портал открытым даже после того, как сама вышла из него. – Это было нереально круто. Лично я даже не подозревала, что такое возможно.

– Это потому, что на земле очень мало ведьм и ведьмаков, которые могут проделывать подобные вещи, – объясняет мне Хадсон, затем снова поворачивается к моей кузине. – Двору ведьм и ведьмаков следовало бы носить тебя на руках, а не вышвыривать за порог.

– Ага, а Двору вампиров следовало бы вести себя так с тобой, – отвечает она. – Сайрус настоящий… я не могу подобрать достаточно сильного слова.

– Психопат, – твердо договаривает Хадсон.

– Согласна, – говорит она, и мы все поворачиваемся и идем к лестнице.

Видимо, Джексон наказал всем поспешить, потому что остальные уже собрались в тесной гостиной на первом этаже. Мекай развалился на кожаном диване, положив ноги на журнальный столик, Байрон сидит рядом с ним, а остальные члены Ордена устроились на барных стульях у кухонной стойки. Дауд занял единственное кресло, а Флинт и Иден стоят, прислонясь к стене. Что касается Джексона, то он расположился в середине комнаты с таким видом, будто он здесь хозяин.

Тут не найдется и трех квадратных футов свободного пространства, и я начинаю гадать, не планирует ли Мэйси открыть портал в чулане.

– Мы отправляемся к Кровопускательнице, – объявляю я. – Но те, кто не хочет с ней встречаться, не обязан этого делать. Лично я знаю, что не хочу ее видеть.

– Вы это серьезно? – изумляется Дауд, округлив глаза. – Вы что же, собираетесь вот так запросто заявиться к ней? – Он произносит это так, будто это самая дикая вещь на свете. И возможно, он прав, ведь эта женщина ничем не лучше кровожадного дикого зверя.

– Лично я в деле! – Мекай ставит ноги на пол. – Мне всегда хотелось познакомиться с ней.

– Мне тоже, – говорит Лайам.

– Нет, – отрезает Джексон. – Мне необходимо, чтобы члены Ордена за исключением Мекая отправились ко Двору вампиров.

В комнате повисает тишина, и мы все ошеломленно уставляемся на него.

– Это единственно верное решение, – говорит он. – Нам нужна информация. Где Сайрус держит учеников Кэтмира, грозит ли им сейчас опасность или же у нас все же есть время на то, чтобы разработать план действий, любые сведения, которые могли бы быть нам полезны.

Хадсон кашляет.

– Значит, ты готов послать своих друзей на смерть? Я не знал, что ты на это способен, Джексон.

Джексон смотрит на него волком.

– Родители Луки были преданы Сайрусу – так что нет причин думать, что при Дворе не примут и членов Ордена. А если тамошние обитатели выскажут какие-то подозрения, скажите им, что вам надоело быть на стороне той, кто в этой схватке наверняка проиграет. – Взмахом руки он показывает на меня.

– Ну спасибо, – ворчу я.

Лайам качает головой.

– Вряд ли кто-то на это купится. Думаю, нам нужно держаться вместе. Когда вы будете иметь дело с Кровопускательницей, вам может понадобиться наша помощь.

– А вы заставьте их купиться, – возражает Джексон. – Мы ничего не достигнем, если у нас не будет своих людей в стане врага. И вы будете в большей безопасности, если отправитесь туда все вместе. К тому же Кровопускательница вырастила меня, так что нам ничего не грозит. А вам надо попасть ко Двору вампиров и провести там разведку.

Похоже, Лайам опять собирается возразить, но тут руку поднимает Дауд.

– Я с вами. Никто не знает, что я здесь, к тому же Сайрус доверяет моей семье.

Я выгибаю бровь. Его последние слова вызывают вопросы, но я, пожалуй, приберегу их на потом, когда у нас будет больше времени.

– Иден и Флинт отправятся с нами на Аляску.

Флинт потирает руки.

– Что ж, это будет занятно.

– Нам надо как-то подготовиться? – спрашивает Иден. Вид у нее немного обалделый.

– Просто постарайтесь держать руки в карманах, – бормочу я и, взяв из-под двери свои ботинки, обуваюсь. – Она кусается.

Джексон бросает на меня укоризненный взгляд.

– Только когда бывает голодна.

– Или раздражена, – добавляет Хадсон.

– Ну да, тебе ли не знать, – говорит Джексон.

Хадсон пожимает плечами.

– Я не виноват, что она не способна оценить мое чувство юмора по достоинству.

– Ага, потому что все прочие способны его оценить, – вворачивает Флинт.

Я понимаю, он потерял в этой борьбе своего бойфренда и ногу, не говоря уже о гибели брата. Я знаю, что его мать пожертвовала своим драконьим сердцем, чтобы спасти Джексона, и из-за этого он может лишиться своего наследства. Так что он имеет право злиться. Но это не значит, что у него есть право всякий раз, когда ему захочется, вымещать свою злость на Хадсоне, который сражается вместе с ним.

Но я не упрекаю его за это, я не стану делать этого при всех. Однако позже я обязательно найду время, чтобы поговорить с ним об этом.

Мэйси поворачивается к Джексону.

– Где именно находится ее пещера? Мне не нужны точные координаты, но было бы неплохо иметь общее представление о ее местонахождении, чтобы я знала, какая из тех частей Аляски, где мне доводилось бывать, находится к ней ближе всего.

– Держи путь в Коппер-Сентер, если ты бывала там, – отвечает Джексон. – Я бы на твоем месте отправился к пещере из этого городка.

– Я бывала в Коппер-Сентере, и не раз. – Мэйси расплывается в улыбке. – Значит, это будет намного легче, чем я опасалась. Но сначала я открою портал возле Двора вампиров для остальных.

Она поднимает руки и начинает создавать портал. За нами члены Ордена и Дауд получают последние инструкции от Джексона, а Мекай высказывает предположения относительно того, где, по его мнению, Сайрус может держать похищенных учеников. Флинт смотрит на них, набычившись и плотно сжав губы. На другой стороне комнаты Хадсон и Иден смеются над чем-то. Жаль, что я их не слышу. Возможно, это успокоило бы меня.

Я ничего не могу поделать с моим страхом – я боюсь, что мне не понравится то, что Кровопускательница расскажет мне о моей зеленой нити и той катастрофе, которую я устроила в ванной.

Глава 39. Это жесть

Быстро пройдя через радужный портал, Мэйси, Джексон, Флинт, Мекай, Иден, Мэйси, Хадсон и я оказываемся в самом центре Коппер-Сентера в час ночи. Во всяком случае, я предполагаю, что мы находимся в центре, поскольку нас окружают постройки, что, как я теперь знаю, в этом штате случается редко.

– Хорошая работа, Мэйси, – говорит Джексон и ободряюще касается ее плеча. Это так непохоже на него, что она изумленно поворачивается к нему, как и я сама. Я уже начинаю гадать, не подменили ли его, когда мы находились в портале, но тут он добавляет: – Пошли.

Он сразу же переносится прямо на север, даже не подумав спросить нашего мнения. Это успокаивает меня – нет, его не подменили. Это все тот же Джексон, даже если теперь он кажется более дружелюбным, чем когда-либо прежде.

Хадсон картинно закатывает глаза, и я смеюсь. Но тут он сгребает меня в охапку и переносится вслед за Джексоном в сторону широкого поля.

– Вообще-то я собиралась полететь туда, – говорю я, прильнув к нему.

– Я так и подумал. Но если бы ты полетела, я не смог бы сделать вот это. – Он наклоняется, и его губы касаются моей щеки. – Или это, – продолжает он и быстро целует меня в губы.

– Верно подмечено, – соглашаюсь я. Я задыхаюсь, и он тоже, хотя я уверена, что это вовсе не потому, что он так быстро бежит. Чтобы проверить эту теорию, я целую его снова и не могу удержаться от смеха, когда он спотыкается о камень – впервые с тех пор, как я его знаю.

– О, черт! – бормочет он, восстановив равновесие. – Ты опасная женщина, Грейс.

– Я рада, что ты наконец это понял, – поддразниваю его я, и мы бежим дальше. Сейчас темно, но луна светит достаточно ярко, чтобы я могла разглядеть цветы, речки и ручьи.

Я бывала здесь только тогда, когда вокруг лежал снег, и удивляюсь тому, что моего худи оказалось достаточно для того, чтобы не мерзнуть.

Минут через тридцать Хадсон резко останавливается рядом с Джексоном.

– Это здесь? – спрашивает Мекай. Он догнал нас и теперь, похоже, немного взволнован.

– Да, это здесь, – отвечает Джексон, осторожно шагая по каменистой земле ко входу в пещеру, который и теперь частично замаскирован.

Мы все решаем, что сейчас хорошее время для того, чтобы немного отдохнуть перед тем, как мы войдем в логово этой вампирши. Имея с ней дело, никогда не знаешь, понадобится тебе вся твоя сила для схватки или нет.

– Я могу с тобой поговорить? – спрашиваю я Джексона и кивком показываю ему, чтобы он подошел к скальной стене у входа в пещеру. Мэйси и драконы пьют воду из бутылок и подкрепляются снеками после нашего путешествия, собираясь с духом перед встречей с женщиной, которая регулярно подвешивает людей вниз головой на крюках над ведрами для сбора крови.

– Конечно. Поговорить о чем? – Он вслед за мной обходит дерево, улыбается мне, и вид у него в эту минуту куда приветливее, чем то, к чему я привыкла.

Он по-прежнему властен – думаю, этого ничто не изменит, – но он выглядит менее отстраненным, более счастливым – кажется, это слово подходит больше всего. Поэтому я колеблюсь, не зная, стоит ли мне начинать этот разговор. Недавно я решила, что он заслуживает того, чтобы узнать правду о Кровопускательнице – о том, что она сделала с нашими узами сопряжения, но мне совсем не хочется делать ему еще больнее, ведь ему и так приходится несладко.

Но, когда он поднимает брови, я понимаю, что не могу придумать, что еще можно было бы ему сказать. К тому же у меня нет права скрывать от него эту информацию. Я думала, что имею такое право, оправдывая себя нежеланием ранить его, но ведь сама я терпеть не могу, когда люди скрывают что-то от меня. Я не могу просто переобуться и поступить так с ним.

Поэтому я кивком показываю ему отойти подальше от остальных с их сверхострым слухом. Джексон следует за мной, но, оглянувшись на остальных, я замечаю, что за нами наблюдает Хадсон. Судя по его виду, он не ревнует, и, по правде сказать, ему даже не любопытно. На его лице написана покорность судьбе, и я понимаю, хотя и немного запоздало, что мне, наверное, следовало сказать ему, что я планирую все рассказать Джексону. Я даже не знаю, почему я этого не сделала. Возможно, я подумала, что он попытается меня отговорить.

– Грейс? – говорит Джексон, видя, что я продолжаю оглядываться. – Ты в порядке?

– Да, конечно. – Я переключаю внимание на него. Ведь я начала это сама. – Я хотела поговорить с тобой пару минут. О… – Я начинаю нервничать, мой голос срывается, я прочищаю горло и начинаю снова. – О Кровопускательнице. Есть кое-что, что ты должен знать.

Судя по его лицу, его осеняет какая-то догадка, и он крепко сжимает мою руку.

– Тебе не нужно ничего мне говорить.

– Нет, нужно. Я не хочу скрывать это от тебя…

– Она уже сказала мне, – перебивает меня он. – Когда я был здесь в прошлый раз. Все в порядке, Грейс.

Из всего, чего я в этой ситуации ожидала от Джексона Веги, эти слова: «Все в порядке, Грейс», – не фигурировали среди первой сотни тысяч возможных реакций. Тревога поднимается из моего живота к горлу, и секунду мне кажется, что сейчас моя голова взорвется.

Мне не сразу удается снова заговорить, но в конце концов я выдавливаю из себя:

– Погоди. Она рассказала тебе, что она сделала? С узами нашего сопряжения?

– Да, она мне рассказала, – отвечает он. – Я знаю, это жесть…

– Ты знаешь, что это жесть? – вскрикиваю я так громко, что один из кружащихся над нами белоголовых орлов, возможно, принимает мой крик за брачный зов. – И это все, что ты можешь сказать о том, что она сделала с нами? Что это жесть?

Его улыбка гаснет, и на мгновение в его глазах снова появляется та печаль, которая надрывает мне сердце.

– Я не знаю, что еще тут можно сказать, Грейс. Мне больно от того, что тебе пришлось страдать, от того, что тебе пришлось столько пережить из-за одного неверного решения…

– Неверного? – повторяю я. Может, мне поискать видеокамеры? Потому что он наверняка разыгрывает меня. Другого объяснения его спокойствию просто нет. – Как ты можешь проявлять такое понимание? Как ты можешь просто взять и простить ее за то, что она едва не разрушила наши жизни? Ты почти потерял свою душу, Джексон. Ты… – Я замолкаю, потому что не могу даже говорить о том, что едва не случилось всего несколько дней назад.

– Она подарила мне тебя, – просто отвечает он. – Что бы ни произошло в будущем, она преподнесла мне этот дар – любить тебя и быть любимым тобой. Ты знаешь, что это значит для такого человека, как я? Я ничего не чувствовал всю свою жизнь, а теперь я могу чувствовать… я чувствую все.

В его обсидиановых глазах стоят слезы. Он быстро смаргивает их, но это неважно. Потому что я видела их, и они снова разрывают мне сердце.

– О, Джексон…

– Все в порядке, Грейс. – Он протягивает руку и теребит одну мою кудряшку, как делал это раньше. – Если я способен любить тебя, значит, когда-нибудь я смогу полюбить кого-то еще, возможно, даже ту пару, которая была предназначена мне изначально. До встречи с тобой я даже не мог представить себе такого. А теперь… – Он пожимает плечами. – Нет, это было не так уж плохо.

От этих слов у меня сжимается сердце. Не потому, что я люблю его как мужчину – я люблю Хадсона, – а потому, что он моя семья, и я хочу, чтобы он был счастлив – и не когда-нибудь, а прямо сейчас.

– Ты самый лучший, но ведь ты это знаешь, правда? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Возможно.

Я толкаю его плечом, но он только смеется и спрашивает:

– Как называется бумеранг, который не желает возвращаться?

– Буменежелатель? – без особой надежды спрашиваю я.

– Что? – Он качает головой, изображая брезгливость. – Это было очень плохо. Очень, очень плохо.

– Да ну? Так каков же ответ, умник?

– Палка, что же еще?

Я смеюсь.

– Это так плохо, что даже хорошо.

Он явно ужасно гордится собой.

– Вот именно.

Мы поворачиваемся и снова идем к пещере, и я сразу же перевожу взгляд на Хадсона. Он больше не смотрит на нас – и ни на кого вообще. Вместо этого он стоит, прислонясь к дереву сбоку от входа, глядя на что-то в своем телефоне, как будто лента новостей, которую он читает, это самая интересная вещь на свете.

Выглядит он нормально, настолько нормально, что другие наверняка ничего не замечают. Но я достаточно хорошо его знаю, чтобы заметить, что он постукивает указательным пальцем по задней панели телефона, как делает, когда чувствует себя не в своей тарелке. Я вижу, что его губы сжаты, плечи напряжены, как будто он приготовился к удару – и к тому, чтобы притвориться, будто ему все нипочем.

Боль от его вида – это удар под дых, эта боль пронзает меня всю.

Возможно, поэтому я и поворачиваюсь к Джексону и спрашиваю:

– Ты мог бы сделать мне одолжение?

– Конечно. Все что угодно. – Его брови взлетают вверх.

– Оставь Хадсона в покое. Он…

– Это не так легко, Грейс.

– Знаю. Но подумай о нашем разговоре. Ты простил Кровопускательницу с такой легкостью, а ведь она едва не уничтожила тебя. Она едва не убила твою душу.

– Да, но он позволил, чтобы Лука погиб.

– Ты думаешь, ему это легко? – спрашиваю я, и от раздражения мой голос становится резким.

Он складывает руки на груди.

– Это не кажется мне трудным.

– Убивать людей? – не веря своим ушам, спрашиваю я. – Ты думаешь, это не давит на него? Думаешь, он не страдает всякий раз, когда использует свой дар? Пусть он и не показывает этого вам, но ему тяжело. Тяжело от того, что он не вмешался прежде, чем погиб Лука. И еще тяжелее от того, что он все-таки вмешался и истребил всех этих волков, притом разом, без разбора.

Я качаю головой, впервые осознавая, что я разочарована в Джексоне. Что я разочарована во Флинте, Мекае и в Мэйси. Хадсон страдает так, что он даже попросил меня отобрать его магическую силу, а они не желают видеть ничего, кроме своих эмоций.

– Это ужасный дар, Джексон, решать, кто будет жить, а кто должен умереть. Отнимать жизни одним щелчком пальцев – даже проще, всего лишь силой мысли. Одной короткой мысли. Один миг – и домой никогда не вернется чей-то брат, чей-то сын, чья-то мать. А ты ведь не хуже меня знаешь, что большинство тех, кто следует за Сайрусом, не злы и не гнусны по своей природе, как зол и гнусен он сам. Они просто хотят выйти из тени. – У меня дрожит голос, в горле встает ком. – А Хадсон убил их в один миг, чтобы спасти нас тогда, в Кэтмире. Если ты не можешь понять, чего это ему стоило и стоит до сих пор, то ты самый ужасный брат на свете, и он достоин лучшего.

На щеках Джексона ходят желваки, но он ничего не отвечает и не размыкает скрещенных рук. Но он слушает меня, я это вижу и пользуюсь своим преимуществом.

– У Кровопускательницы был детальный план, который лишил нас выбора и едва не лишил тебя твоей души. И ты прощаешь ее, как будто это пустяк. А твой брат не хочет использовать свой дар, чтобы убивать людей, не хочет быть похожим на вашего отца, и он, по-твоему, подлец?

Джексон не отвечает, но все же кивает прежде, чем мы поворачиваемся и возвращаемся к остальным.

– Ты не хочешь помочь мне снять оставшуюся часть этих защитных заклинаний?

Это не так много, но это какое-никакое начало. И я его приму.

Глава 40. Бабушка, какие у тебя большие зубы

Сейчас ничто здесь не кажется мне знакомым, но вокруг темно, и снег давно растаял, так что я не удивлена. Впрочем, прежде мне тоже было чертовски трудно найти эту пещеру, даже когда мы являлись сюда при свете дня.

Но, похоже, для Джексона это плевое дело, ведь он спокойно идет к крошечному проему в скалах, снимая по пути защитные заклинания. Хадсон движется к нему с другой стороны, также нейтрализуя заклинания. Они оба избавляются от них невероятно быстро, так что через две минуты мы уже спускаемся по ледяному проходу, ведущему внутрь пещеры.

Здесь темно, и я включаю фонарик на телефоне, чтобы не поскользнуться на льду. Мэйси делает то же самое, и мы с ней обмениваемся сочувственными взглядами, пробираясь все дальше по скользкому подземному ходу.

На секунду я поворачиваюсь к Флинту и вижу, что его протез справляется с задачей, несмотря на то, что здесь ужасно скользко. Я также не могу не заметить, что за ним слежу не я одна – Джексон, который идет сразу за Флинтом, тоже смотрит на него, готовый подхватить его, если тот поскользнется.

Флинт же не обращает внимания ни на Джексона, ни на меня, ни на лед под ногами. Его мысли сейчас далеко, он сжимает зубы, и у него отсутствующий взгляд.

– Это гнусное место, – говорит Иден, и, когда свет моего фонарика падает на нее, я замечаю, что она то и дело оглядывается по сторонам и что в ее широко раскрытых глазах застыл ужас.

– Ты даже не представляешь насколько, – отзываюсь я.

– Что ты имеешь в виду… – Иден замолкает, когда мы сворачиваем за угол и ей становится ясно, что я имела в виду.

Потому что перед нами по левую руку находится самая чудовищная часть пещеры Кровопускательницы – если не считать ее самой. То место, где она извлекает кровь из своих жертв.

Оно используется по назначению – здесь на цепях висит целая группа пеших туристов. Их глотки перерезаны, а кровь стекает в ведра – зрелище, к которому я, как это ни печально, привыкла за последние пару визитов к этой вампирше.

Правда, на сей раз есть кое-какое отличие – рядом с ними стоит Кровопускательница и тонкой льняной салфеткой вытирает со своих губ их кровь. Наверняка она еще теплая.

Она только что убила этих людей – всех шестерых. И поскольку я не вижу на их телах следов борьбы, они, хотя их было немало, не имели в этой схватке ни единого шанса. И мне становится все понятно – во всяком случае, так я себе говорю. Таков уж этот мир: обычные люди – это пища для вампиров. И, хотя некоторые вампиры, как мои друзья, питаются кровью животных, а также кровью тех людей, которые не имеют ничего против и которых они не убивают (привет тебе, Хадсон), другие ведут себя несколько более старомодно. Как Кровопускательница. Или Сайрус. И кто знает, сколько других.

Думать об этом страшно. А смотреть еще страшнее – поэтому я стараюсь не присматриваться к телам, висящим на крюках, и к каплям крови на подбородке Кровопускательницы.

Мэйси, взглянув на туристов, спотыкается, вскрикивает и падает. Не знаю, что так пугает ее – вид мертвых туристов или падение. Вероятно, и то, и другое.

Иден бросается вперед и подхватывает ее.

– Она что, только что… – начинает она, затем закрывает рот, когда Кровопускательница поворачивается и смотрит на нее своими безумными зелеными глазами.

– Мой дорогой Джексон, ты привел ко мне целую туристическую группу, – говорит она сладким голосом, который, словно скальпелем, режет мой слух. – И без всякого предупреждения. Чему я обязана такой чести?

Джексон склоняет голову, и меня снова, уже в который раз, поражает почтение, которое он выказывает этой женщине. Поражает то, какое уважение и какой страх она внушает ему. После всего, что произошло – после всего, что я узнала о ней, – мне трудно это принять.

Возможно, именно поэтому я выхожу вперед и говорю:

– Явиться сюда – моя идея.

И, кто бы сомневался, Хадсон выбирает именно этот момент, чтобы ввернуть:

– Уединение слишком переоценено. Но нам нет нужды говорить об этом, вам ли этого не знать. – Тот факт, что он в это время стоит, прислонясь к ледяной стене, и играет на своем телефоне в судоку – как будто это куда интереснее, чем общаться с самой крутой вампиршей на земле, – только делает его реплику более нахальной.

И все здесь знают это.

Джексон издает гортанный звук, будто давясь, Мэйси тихо скулит. Флинт и Иден молчат, но по их лицам видно – они просто ждут, когда она прихлопнет его.

Сама я наполовину ожидаю, что сейчас она заморозит его, как в прошлый раз, но она ничего не предпринимает, просто бросает на него взгляд – такой же холодный и острый, как сосульки, свисающие с потолка ее пещеры.

– И все же вы здесь. Из этого следует только один вывод – моя помощь не кажется вам переоцененной, даже если, по-вашему, переоценена я сама.

– Ну не знаю. – Хадсон пожимает плечами. – Ведь даже сломанные часы показывают правильное время два раза в день.