Происхождение Браун Дэн

— Просто замечательно, — ответил король, широко улыбаясь. — Я сейчас с двумя людьми, которым доверяю больше всего на свете.

Вальдеспино бросил на Хулиана беспокойный взгляд, а затем повернулся к королю.

— Ваше Величество, я доставил к вам сына, как вы просили. Могу я оставить вас двоих, чтобы вы поговорили наедине?

— Нет, Антонио, — сказал король. — Это будет исповедь. И мне необходим мой священник для поддержки.

Вальдеспино покачал головой.

— Не думаю, что сын ждет от вас объяснений сегодняшним действиям и поведению. Я уверен, он…

— Сегодняшним? — Король рассмеялся. — Нет, Антонио, я раскрою тайну, которую хранил от Хулиана всю свою жизнь.

ГЛАВА 89

ConspiracyNet.com

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

ЦЕРКОВЬ ПОД УГРОЗОЙ!

Нет, не от Эдмонда Кирша — от испанской полиции!

Часовня Торре Жирона в Барселоне в настоящее время подвергается нападению со стороны местных властей. Внутри Роберт Лэнгдон и Амбра Видаль, как полагают, несут ответственность за успешный запуск долгожданной презентации Эдмонда Кирша, которая начнется всего через несколько минут.

Обратный отсчет пошел!

ГЛАВА 90

АМБРА ВИДАЛЬ почувствовала море волнения, когда старый компьютер к счастью издал отрывистый звук после второй попытки Лэнгдона ввести поэтическую строчку.

ПАРОЛЬ ВЕРНЫЙ

«Слава богу!» — подумала она, когда Лэнгдон встал от стола и повернулся к ней. Амбра тут же искренне обняла его и крепко сжала. Эдмонд был бы так благодарен.

— Две минуты и тридцать три секунды, — отчеканил Уинстон.

Амбра отпустила Лэнгдона, и они оба перевернулись к экранам ЖК-

экранов. На центральном экране отображались часы с обратным отсчетом, которые она в последний раз видела в Гуггенхайме.

Прямая трансляция начнется через 2 минуты 33 секунды

Текущие удаленные участники: 227 257 914

Более двухсот миллионов человек? Амбра была потрясена. Видимо, пока они с Лэнгдоном летели над Барселоной, весь мир обратил внимание. Аудитория Эдмонда стала астрономической.

Помимо экрана обратного отсчета продолжали работать камеры наблюдения, и Амбра заметила внезапные перестановки в деятельности полиции на улице. Один за другим, офицеры, стучавшие в двери и разговаривающие по радио перестали это делать, вытащили свои смартфоны и уставились в них. Внутренний дворик за пределами церкви постепенно превратился в море бледных, нетерпеливых лиц, подсвеченных экранами мобильных телефонов.

«Эдмонд остановил мир на своем пути, — подумала Амбра, ощущая жуткое чувство ответственности, потому что люди во всем мире готовили посмотреть презентацию, которая будет транслироваться из этой самой комнаты. — Интересно, смотрит ли Хулиан,» — подумала она, а затем быстро отмахнулась от этой мысли.

— Уже пошла заставка программы, — сообщил Уинстон. — Думаю, вам будет удобнее смотреть в гостиной Эдмонда на другом конце этой лаборатории.

— Спасибо, Уинстон, — сказал Лэнгдон, провожая Амбру босиком по гладкому стеклянному полу, мимо сине-серого металлического куба и в гостиную Эдмонда.

Здесь наряду с коллекцией элегантной мебели и велотренажером на стеклянном полу лежал восточный ковер.

Когда Амбра после стеклянного пола ступила на мягкий ковер, она почувствовала, как ее тело начинает расслабляться. Она забралась на диван и подогнула ноги под себя, оглядываясь в поисках телевизора Эдмонда. — Куда смотреть?

Лэнгдон, видимо, не слышал, так как отошел в угол комнаты что-то посмотреть, но Амбра получила свой ответ спустя мгновение, когда вся задняя стенка комнаты начала светиться изнутри. Появилось знакомое изображение, проецируемое изнутри стекла.

Прямая трансляция начнется через 1 минуту 39 секунд

Текущие удаленные участники: 227 501 173

«Целая стена — экран?»

Свет в церкви медленно погас, и Амбра уставилась на изображение высотой в восемь футов. Казалось, как будто Уинстон устроил для них дома большое шоу Эдмонда.

В десяти футах, в углу комнаты Лэнгдон встал как вкопанный — не из- за огромной телевизионной стены, а из-за маленького предмета, который он только что заметил. Он стоял на элегантном пьедестале, как будто экспонат музейной выставки.

Перед ним в металлическом витрине со стеклянным фасадом располагалась одна пробирка. Пробирку закупорили и промаркировали, в ней содержалась мутная коричневатая жидкость. На мгновение Лэнгдон подумал: возможно, это какое-то лекарство, которое принимал Эдмонд. Потом он прочитал название на этикетке.

— Это невозможно, — сказал он себе. — Зачем это здесь?!

В мире было очень мало «знаменитых» пробирок, но Лэнгдон знал, что эта безусловно настоящая. Не могу поверить, что Эдмонд владеет одной из них! Вероятно, он тайно приобрел этот научный артефакт за огромную цену. Так же, как и картину Гогена в Каса Миле.

Лэнгдон присел на корточки и посмотрел на семидесятилетнюю стеклянную пробирку. Ярлык с липкой лентой был выцветшим и изношенным, но две фамилии все еще можно было разобрать: МИЛЛЕР-ЮРИ.

Волосы на затылке Лэнгдона зашевелились, когда он снова прочел фамилии.

МИЛЛЕР-ЮРИ.

Боже мой… Откуда мы появились?

Химики Стэнли Миллер и Гарольд Юри провели в 1950-х годах легендарный научный эксперимент и попытались ответить на этот самый вопрос. Смелый эксперимент потерпел неудачу, но их усилия заметили во всем мире и они стали известны с тех пор благодаря эксперименту Миллера- Юри.

Лэнгдон вспоминал, что в классе биологии средней школы он как зачарованный узнал, как эти два ученых попытались воссоздать условия на заре происхождения земли — горячей планеты, покрытой взболтанным, безжизненным океаном кипящих химикатов.

Первичный бульон.

Взяв те же химические вещества, которые существовали в древних океанах и атмосфере — воду, метан, аммиак и водород — Миллер и Юри нагрели смесь, чтобы сымитировать кипящие моря. Затем они подвергли ее электрическими раззрядами, чтобы сымитировать молнию. И, наконец, они охладили смесь, так же, как остыли океаны планеты.

«Их цель была простой и смелой — разжечь жизнь из безжизненного первичного океана. Чтобы сымитировать «происхожение жизни», используя только науку,» — подумал Лэнгдон.

Миллер и Юри изучали смесь в надежде, что примитивные микроорганизмы могут образоваться в обогащенной химическим составом смеси — беспрецедентный процесс, известный как абиогенез. К сожалению, их попытки создать «жизнь» из безжизненной материи не увенчались успехом. Вместо жизни у них осталась только коллекция бесполезных стеклянных пробирок, которые теперь томились в темном шкафу в Калифорнийском университете в Сан-Диего.

По сей день креационисты по-прежнему ссылались на неудачу Миллера- Юри, как научное доказательство того, что жизнь не могла появиться на земле без помощи рук Бога.

— Тридцать секунд, — раздался голос Уинстона над головой.

Мысли Лэнгдона безостановочно вращались. Он встал и пристально смотрел на затемненную церковь вокруг них. Несколько минут назад Уинстон заявил, что самыми большими прорывами в науке были те, которые создали новые «модели» Вселенной. Он также сказал, что MareNostrum специализируется на компьютерном моделировании — моделировании сложных систем и наблюдении за их запуском.

«Эксперимент Миллера-Юри, — подумал Лэнгдон, — является примером раннего моделирования… моделирования сложных химических взаимодействий, происходивших на первичной Земле».

— Роберт! — окликнула Амбра с другого конца комнаты. — Начинается.

— Уже иду, — ответил он, двигаясь к дивану с неожиданно зародившимися подозрениями, что он только что увидел часть работы Эдмонда.

Пересекая комнату, Лэнгдон вспомнил эффектное вступление Эдмонда над травянистым лугом Гуггенхайма. «Сегодня вечером, давайте будем похожими на древних исследователей, — сказал он, — на тех, кто оставил все позади и отправился через огромные океаны». «Эра религии подходит к концу, и наступает эра науки». «Представьте себе, что произойдет, если мы чудесным образом узнаем ответы на главные вопросы жизни».

Когда Лэнгдон занял свое место рядом с Амброй, огромный дисплей на стене начал транслировать обратный отсчет.

Амбра изучающе посмотрела на него.

— Вы в порядке, Роберт?

Лэнгдон кивнул, когда драматические звуки заполнили комнату, и на экране перед ними материализовалось лицо Эдмонда размером в пять футов. Прославленный футурист выглядел худым и усталым, но он широко улыбался в камеру.

«Откуда мы появились? — спросил он, и волнение в его голосе усилилось. Музыка смолкла. — И куда мы движемся?»

Амбра взяла Лэнгдона за руку и с тревогой сжала ее.

«Эти два вопроса являются частью одной и той же истории, — заявил Эдмонд. — Итак, начнем сначала — с самого начала».

Игриво качнув головой, Эдмонд полез в карман и вытащил небольшой стеклянный предмет — пробирку с мутной жидкостью, с выцветшими фамилиями Миллер и Юри.

Лэнгдон чувствовал как бешено колотилось его сердце.

«Наше путешествие начиналось давным давно… за четыре миллиарда лет до Рождества Христова… дрейфуя в первичном бульоне».

ГЛАВА 91

Сидя возле Амбры на диване, Лэнгдон изучил болезненное лицо Эдмонда, спроецированное на стеклянную стенку и почувствовал боль сожаления, зная, что Эдмонд страдал от смертельной болезни. Сегодня вечером, однако, глаза футуриста сияли чистой радостью и возбуждением.

— Через минуту я расскажу вам об этом маленьком сосуде, — сказал Эдмонд, поднимая пробирку, — но сначала давайте поплаваем… в первичном бульоне.

Эдмонд исчез, и вспыхнула молния, освещающая вздымающийся океан, где вулканические острова извергали лаву и золу в бушующую атмосферу.

— Именно там зародилась жизнь? — вопрошал голос Эдмонда. — Спонтанная реакция в бушующем море химических веществ? Или возможно, это был микроб с метеорита из космоса? Или это… Бог? К сожалению, мы не можем вернуться в прошлое, чтобы засвидетельствовать этот момент. Мы знаем лишь о том, что произошло после зарождения жизни. Произошла эволюция. И мы привыкли понимать ее примерно в таком отображении.

Теперь на экране показывалась знакомая хронология эволюции человека — примитивная обезьяна, сгорбившаяся позади последовательности постепенно выпрямляющихся человекообразных, пока, наконец, последний силуэт не становится вполне прямоходящим, утратив остатки нательной шерсти.

— Да, люди эволюционировали, — сказал Эдмонд. — Это неопровержимый научный факт, и мы создали четкую временную шкалу, основанную на летописи окаменелостей. А что, если бы мы могли наблюдать эволюцию в обратном направлении?

Внезапно на лице Эдмонда начали расти волосы, превращая его в первобытного человека. Костная структура изменилась и стала обезьяноподобной, а затем процесс бешено ускорился, и замелькали все более старые виды — лемуры, ленивцы, сумчатые, утконосы, двоякодышащая рыба, погрузившаяся под воду и мутировашая из угря в рыбу, желеобразные существа, планктон, амебы, пока от Эдмонда Кирша не осталась лишь микроскопическая бактерия — одна единственная клетка, пульсировавшая в огромном океане.

— Самые ранние формы жизни, — сказал Эдмонд. — вот где заканчивается наш фильм. Мы понятия не имеем, как из безжизненного химического моря материализовались самые ранние формы жизни. Мы просто не в состояними увидеть первый кадр этой истории.

«Т = 0,»* — размышлял Лэнгдон, воображая аналогичный «обратный» фильм о расширяющейся вселенной, в которой космос сжимался до одной точки света, а космологи попадали в тупик.

* Т — константа времени.

— Первопричина, — заявил Эдмонд. — Этот термин Дарвин использовал для описания этого неуловимого момента Творения. Он доказал, что жизнь постоянно развивается, но он не мог понять, как все началось. Другими словами, теория Дарвина описала выживание сильнейшего, а не появление самого подходящего первоисточника.

Лэнгдон хмыкнул — он никогда не слышал этого в такой формулировке.

— Так как же жизнь попала на землю? Иными словами, откуда мы произошли? — Эдмонд улыбнулся. — Через несколько минут у вас будет ответ на этот вопрос. Но поверьте мне, сколь ни ошеломителен ответ, это лишь середина сегодняшнего рассказа.

Он заглянул прямо в камеру и зловеще ухмыльнулся.

— Оказывается, то, откуда мы произошли — крайне увлекательно… а вот то, к чему мы идем — просто ужасно.

Амбра с Лэнгдоном недоуменно переглянулись, и хотя Лэнгдон почувствовал, что это скорее, обычное преувеличение Эдмонда, после данного утверждения он стал ощущать нарастающее беспокойство.

— Происхождение жизни… — продолжил Эдмонд, — оставалось глубочайшей загадкой со времен первых писаний о Сотворении мира. Философы и ученые тысячелетиями искали какие-либо письменные свидетельства о первом моменте появления жизни.

Тут Эдмонд поднял знакомую пробирку с мутной жидкостью. — В 50-х годах двое таких исследователей — химики Миллер и Юри — провели смелый эксперимент в надежде, что он поможет раскрыть, как именно началась жизнь.

Лэнгдон наклонился и прошептал на ухо Амбре:

— Эта пробирка вон там. — Он указал на подставку в углу.

— Как она у оказалась Эдмонда? — с удивлением спросила Амбра.

Лэнгдон пожал плечами. Судя по странной коллекции предметов в квартире Эдмонда, эта пробирка, возможно, просто предмет из истории науки, который он хотел иметь.

Эдмонд вкратце описал попытки Миллера и Юри воссоздать первичный бульон, в стремлении зародить жизнь в пробирке с безжизненными химикатами.

Теперь на экране высветилась пожелтевшая статья из «Нью-Йорк Таймс», датированная 8 марта 1953 года, под названием «Оглядываясь на миллиард лет назад».

— Очевидно, — сказал Эдмонд, — этот эксперимент вызвал удивление. Последствия могли оказаться разрушительными, особенно для религиозного мира. Если жизнь волшебным образом появилась внутри этой пробирки, мы бы окончательно убедились, что законов химии достаточно для создания жизни. Нам бы больше не понадобилось сверхъестественное существо, которое спускается с небес и наделяет нас искрой Творения. Мы бы поняли, что жизнь просто возникла по воле случая… как неизбежный побочный продукт законов природы. Что еще важнее, мы пришли бы к заключению, что раз жизнь спонтанно появилась здесь на земле, она почти наверняка так же появилась и в другом месте в космосе. Значит, человек не уникален; человек не центр божьей вселенной; и человек не одинок во вселенной.

Эдмонд выдохнул.

— Однако, многим из вас известно — эксперимент Миллера-Юри не удался. Он синтезировал несколько аминокислот, но ничего даже отдаленно напоминающего жизнь. Химики неоднократно пытались использовать различные комбинации ингредиентов, различные условия нагрева, но ничего не получилось. Казалось, что для жизни, как долго считали верующие, требуется божественное вмешательство. В конце концов Миллер и Юри отказались от своих экспериментов. Религиозное сообщество вздохнуло с облегчением, а научное сообщество вернулось к чертежной доске. — Он сделал паузу с удивительным блеском в глазах. — Так было до 2007 года… когда произошло неожиданное событие.

Эдмонд рассказал историю о том, как забытые пробирки для испытаний Миллера-Юри заново нашли после смерти Миллера в шкафу Калифорнийского университета в Сан-Диего. Студенты Миллера повторно проанализировали образцы, используя гораздо более чувствительные современные методы, включая жидкостную хроматографию и масс- спектрометрию, и результаты оказались поразительными. По-видимому, в оригинальном эксперименте Миллера-Юри было получено гораздо больше аминокислот и сложных соединений, чем Миллер смог определить в то время. Новый анализ пробирок даже выявил несколько важных нуклеотидных оснований — строительных блоков РНК и, возможно, в конечном итоге… ДНК.

— Это была потрясающая научная история, — заключил Эдмонд, — воскресить представление о том, что, возможно, жизнь просто происходит… без божественного вмешательства. Казалось, эксперимент Миллера-Ури действительно работал, но просто требовалось больше времени для реализации. Вспомним один ключевой момент: жизнь развивалась миллиарды лет, а эти пробирки стояли в шкафу чуть более пятидесяти. Если бы временная шкала этого эксперимента измерялась в милях, то он бы ограничился только самым первым дюймом…

Он позволил этой мысли витать в воздухе.

— Нечего и говорить, какой внезапный интерес возник в связи с идеей создания жизни в лаборатории — продолжил Эдмонд.

«Припоминаю,» — подумал Лэнгдон. Факультет биологии Гарварда устроил факультетскую вечеринку, которую назвали СССБ: создай свою собственную бактерию.

— Разумеется, решительно отреагировали современные религиозные лидеры, — сказал Эдмонд, подразумевая слово «современный» в кавычках.

Настенный дисплей перешел на главную страницу веб-сайта creation.com, где Эдмонд стал регулярной мишенью для гнева и насмешек. Организация была действительно резкой в своей креационистской евангелизации, но вряд ли это был справедливый пример «современного религиозного мира».

В их заявлении говорилось: «Провозглашать правду и авторитет Библии и подтверждать ее надежность, в частности историю Бытия».

— Этот сайт, — сказал Эдмонд, — популярен, влиятелен и содержит буквально десятки блогов об опасностях повтора работы Миллера-Юри. К счастью для людей на сайте creation.com, им нечего бояться. Даже если этому эксперименту и удастся воспроизвести жизнь, этого не произойдет еще два миллиарда лет.

Эдмонд снова поднял пробирку.

— Как вы догадались, мне бы хотелось лишь ускорить два миллиарда лет, перепроверить эту пробирку и доказать, что все креационисты ошибаются. К сожалению, для этого требуется машина времени. — Эдмонд сделал паузу, скривив лицо. — И в общем… я ее построил.

Лэнгдон взглянул на Амбру, которая не пошевелилась с момента начала презентации. Ее темные глаза прилипли к экрану.

— Машину времени не так сложно построить, — сказал Эдмонд. — Позвольте мне показать вам, что я имею в виду.

На экране появился пустынный бар, и Эдмонд вошел внутрь, двигаясь к бильярдному столу. Шары располагались обычной треугольной пирамидой в ожидании, когда их разобьют. Эдмонд взял кий, наклонился над столом и крепко ударил биток. * Он полетел в лузу.

* Биток (общ.) — шар, которым выполняется удар по прицельному шару.

Незадолго до того, как он влетел в лузу, Эдмонд крикнул: «Стоп!» Биток застыл на месте, волшебным образом замерев на секунду перед столкновением.

— Если прямо сейчас, — сказал Эдмонд, глядя на приостановленное мгновение, — я попрошу вас предсказать, какие шары попадут в какие лузы, вы сможете это сделать? Конечно нет. Есть буквально тысячи возможных вариантов. А если бы у вас была машина времени и появилась возможность переместиться в будущее на пятнадцать секунд, посмотреть, что произойдет с биллиардными шарами, а потом вернуться? Хотите верьте, хотите нет, мои друзья, теперь у нас есть технология для этого.

Эдмонд указал на ряд крошечных камер по краям стола. Используя оптические датчики для измерения скорости, вращения, направления и оси вращения битка при движении, я могу получить математический снимок движения шара в любой момент.

— С этим снимком я могу сделать очень точные прогнозы о его будущем движении.

Лэнгдон вспомнил об использовании гольф-симулятора и применении подобной технологии для предсказаний с удручающей точностью своей склонности отправлять мяч в лес из-за слайса*.

* Удар в гольфе, при котором мяч вылетает прямо в сторону цели, но после этого значительно отклоняется вправо (у правшей).

— Эдмонд вытащил большой смартфон. На экране появилось изображение бильярдного стола с виртуальным битком, застывшим на месте. Ряд математических уравнений завис над битком.

— Зная точную массу, положение и скорость битка, — сказал Эдмонд, — я могу вычислить его взаимодействие с другими шарами и предсказать результат. — Он коснулся экрана, и моделируемый биток оживился, врезаясь в пирамиду шаров, разбивая их и отправляя четыре шара в четыре разных лузы.

— Четыре шара, — сказал Эдмонд, глядя на телефон. — Довольно хороший удар. — Он взглянул на аудиторию. — Не верите мне?

Он щелкнул пальцами над настоящим бильярдным столом, и выпущенный биток пролетел по столу, громко ударяясь о другие шары и разбивая их в стороны. Те же четыре шара попали в те же самые четыре лузы.

— Не совсем машина времени, — сказал Эдмонд с усмешкой, — но позволяет нам видеть будущее. Кроме того позволяет моделировать законы физики. Например, я могу удалить трение, чтобы шары никогда не замедлялись… и катились, пока все до последнего не попадут в лузу.

Он нажал несколько клавиш и снова начал симуляцию. На этот раз после удара отлетевшие шары не замедлялись, бесконтрольно разлетаясь по столу, а в конечном итоге случайно попадали в лузы, пока на столе не осталось всего два шара.

— И если я устану ждать, пока упадут эти последние два шара, — сказал Эдмонд, — я могу просто ускорить процесс. Он коснулся экрана, и два оставшихся шара разогнались, разлетаясь по столу, пока наконец, не попали в лузы. Таким образом, я вижу будущее задолго до его наступления. Компьютерное моделирование — это действительно виртуальные машины времени. — Он сделал паузу. — Конечно, все это довольно простая математика в небольшой замкнутой системе вроде бильярдного стола. А как насчет более сложной системы?

Эдмонд держал флакон Миллера-Юри и улыбался.

— Полагаю, вы догадались к чему я клоню. Компьютерное моделирование — своего рода машина времени, и позволяет нам видеть будущее… возможно, даже на миллиарды лет вперед.

Амбра сдвинулась на диване, ее взгляд не отрывался от лица Эдмонда.

— Как вы себе представляете, — сказал Эдмонд, — я не первый ученый, мечтающий о моделировании первичного бульона земли. В принципе, это понятный эксперимент, но на практике жутко сложный.

Турбулентные первозданные моря снова появились среди молний, вулканов и массивных волн. Моделирование химии океана требует имитации процессов на молекулярном уровне. Это так же, как точно предсказывать погоду, как будто мы знаем точное местоположение каждой молекулы воздуха в любой момент. Поэтому любое осмысленное моделирование первичного моря потребует от компьютера понимания не только законов физики (а именно движения, термодинамики, гравитации, сохранения энергии и т. д.), но и химии, таким образом точно воссоздать связи, которые формируются между каждым атомом в кипящем океанском котле.

Вид над океаном теперь погрузился под волны, преобразившись в одну каплю воды, где турбулентный вихрь связывал и разрывал виртуальные атомы и молекулы.

— К сожалению, — сказал Эдмонд, снова появляясь на экране, — моделирование, сталкивающееся со множественными возможными перестановками, требует огромного уровня вычислительной мощности — далеко за пределами возможностей любого компьютера на земле. Его глаза снова засверкали от возбуждения. — Или точнее… любого компьютера, кроме одного.

Раздались звуки органа, сыгравшего знаменитую вступительную трель в Токкате Баха и фуге ре-минор, и одновременно появился потрясающий широкоугольный фотоснимок массивного двухэтажного компьютера Эдмонда.

— E-Wave, — прошептала Амбра, впервые заговорив за долгое время.

Лэнгдон уставился на экран. Конечно… это блестяще.

В сопровождении драматической музыки Эдмонд с воодушевлением запустил видео-тур по своему суперкомпьютеру и наконец обнародовал свой «квантовый куб». Орган достиг кульминации оглушительным аккордом; Эдмонд буквально «нажал на все рычаги».

— Суть заключается в том, что E-Wave способен воссоздать эксперимент Миллера-Юри в виртуальной реальности с поразительной точностью. Разумеется, я не могу моделировать весь первичный океан, поэтому создал ту же пятилитровую замкнутую систему, которую использовали Миллер и Юри.

Появилась виртуальная колба с химическими вещестамив. Вид жидкости увеличивался и перерабатывался до тех пор, пока не достиг атомного уровня, показывая, как атомы подпрыгивают в нагретой смеси, связываются и перестраиваются под воздействием температуры, электричества и физического движения.

Эта модель включает все, что мы узнали о первичном бульоне со времен эксперимента Миллера-Юри, включая вероятное присутствие гидроксильных радикалов от электризованного пара и карбонильных сульфидов от вулканической активности, а также влияние теории «восстановительной атмосферы».

Виртуальная жидкость на экране продолжала бурлить, и начали формироваться группы атомов.

— Теперь давайте ускорим процесс… — взволнованно сказал Эдмонд, и видеоролик быстро вспыхнул, показывая образование все более сложных соединений. — Через неделю мы видим те же самые аминокислоты, что и Миллер с Юри. — Изображение снова размылось, теперь ускоряясь. — А потом… примерно после пятидесятилетней отметки, мы видим намеки на строительные блоки РНК.

Жидкость продолжала капать быстрее и быстрее.

— А теперь я ускорил процесс! — воскликнул Эдмонд энергичным голосом.

Молекулы на экране продолжали связываться, сложность структур увеличивалась по мере ускоренного перепрограммирования столетий, тысячелетий, миллионов лет. Когда изображения продвигались вперед со стремительной скоростью, Эдмонд радостно воскликнул:

— И угадайте, что в итоге появилось внутри этой колбы?

Лэнгдон и Амбра с волнением наклонились вперед.

Бурная экспрессия Эдмонда внезапно испарилась.

— Абсолютно ничего, — сказал он. — Никакой жизни. Никакой спонтанной химической реакции. Никакого момента Творения. Просто беспорядочная смесь безжизненных химикатов. Он тяжело вздохнул. — Я могу сделать только один логический вывод. — Он печально уставился в камеру. — Для возникновения жизни… требуется Бог.

Лэнгдон в шоке уставился на него. «Что он говорит?»

Через мгновение на лице Эдмонда появилась легкая усмешка.

— Или, возможно, я пропустил один ключевой компонент в рецепте — сказал он.

ГЛАВА 92

Амбра Видаль сидела как загипнотизированная, воображая как миллионы людей во всем мире прямо сейчас, как и она, полностью поглощены презентацией Эдмонда.

— Так какой компонент я пропустил? — вопрошал Эдмонд. — Почему мой первичный бульон отказался воспроизвести жизнь? Я понятия не имел. Тогда я поступил так, как делают все успешные ученые. Я спросил того, кто умнее меня!

Появилась ученого вида женщина в очках: доктор Констанс Герхард, биохимик, из Стэнфордского университета.

— Разве можем мы сотворять жизнь? — ученая дама рассмеялась, покачав головой. — Не можем! Когда речь заходит о процессе творения — переходе той черты, что отделяет неживые химические формы от живых существ — вся наша наука вылетает в трубу. В химии нет механизма для объяснения, как это происходит. По существу, даже представление о самоорганизации клеток в разные формы жизни явно противоречит закону энтропии!

— Энтропия, — повторил Эдмонд, теперь уже появляясь на красивом пляже. — Энтропия — просто завуалированный способ сказать: материя разваливается. Научным языком мы говорим: «организованная система неизбежно разрушается». — Он щелкнул пальцами, и у его ног появился замысловатый песчаный замок. — Я только что собрал миллионы песчинок в замок. Давайте посмотрим, как это происходит во вселенной. — Через несколько секунд накатила волна и смыла замок. — Да, вселенная нашла мои упорядоченные песчинки, привела их в беспорядок и разнесла по пляжу. Так работает энтропия. Обрушиваясь на пляжи, волны никогда не намывают песок в форме песчаного замка. Энтропия растворяет структуру. Песчаные замки никогда спонтанно не появляются во вселенной, они только исчезают.

Эдмонд снова щелкнул пальцами и снова появился на элегантной кухне.

— Когда вы нагреваете кофе, — сказал он, вытаскивая чашку из микроволновой печи, то фокусируете тепловую энергию на кружку. Если вы на час оставите эту кружку на стойке, тепло рассеется и равномерно распределится по комнате, подобно песчинкам на пляже. Опять энтропия. И процесс необратим. Сколько ни жди, вселенная никогда волшебным образом не разогреет ваш кофе. — Эдмонд улыбнулся. — И разбитое яйцо не восстановит, и не отстроит заново размытый песчаный замок.

Амбра вспомнила как однажды наблюдала арт-инсталляцию под названием «Энтропия» — ряд старых цементных блоков, каждый из которых крошился сильнее, чем предыдущий, медленно распадаясь в груду щебня.

Вновь появилась доктор Герхард, ученая дама в очках.

— Мы живем в энтропийной вселенной, — сказала она, — в мире, физические законы которого становятся хаотичными, неупорядоченными. И вопрос стоит так: каким волшебным образом могут безжизненные химические вещества самоорганизоваться в сложные формы жизни? Я никогда не была религиозна, но вынуждена признать существование жизни единственной научной загадкой, которая всегда побуждала меня считаться с представлением о Создателе.

Нарисовался Эдмонд, покачивающий головой.

— Меня возмущает, когда умные люди употребляют слово «Создатель»… — Он от души пожал плечами. — Они это делают потому, что у науки попросту нет логичного объяснения происхождению жизни. Но поверьте, если вы ищете какую-то невидимую силу, создающую порядок в хаотичной вселенной, то есть куда более простые ответы, чем Бог.

Эдмонд протянул бумажную тарелку, на которой были разбросаны железные опилки. Затем он достал большой магнит и держал его под тарелкой. Мгновенно опилки выстроились правильной дугой, идеально совпадающей одна с с другой. — Невидимая сила упорядочила эти опилки. Это сделал Бог? Нет… это электромагнетизм.

Затем Эдмонд предстал на фоне большого трамплина. На его гладкой поверхности были разбросаны кусочки мрамора. — Случайное скопление мраморных фрагментов, — констатировал он, — но если я сделаю вот так… — он поднял шар для боулинга на край трамплина и вкатил его на эластичное покрытие. От его веса возникла глубокая вмятина, и рассыпанные кусочки мрамора двинулись в углубление, образовав окружность у шара для боулинга. — Организующая длань Бога? — Эдмонд сделал паузу. — Опять нет… Это всего лишь гравитация.

Теперь он появился крупным планом.

— Оказывается, жизнь — не единственный пример того, как вселенная создает порядок. Неживые молекулы постоянно самоорганизуются в сложные структуры.

Появился калейдоскоп изображений — вихрь торнадо, хлопья снега, подернутое зыбью русло реки, кристалл кварца, кольца Сатурна.

— Как видите, иногда вселенная организует материю — что выглядит полной противоположностью энтропии. — Эдмонд вздохнул. — Так что же именно предпочитает вселенная? Порядок или хаос?

Эдмонд снова появился, проходя по тропинке к знаменитому куполу Массачусетского технологического института.

— По мнению большинства физиков, ответ — хаос. Энтропия действительно король, и вселенная постоянно беспорядочно распадается. Звучит довольно удручающе. — Эдмонд сделал паузу и повернулся с усмешкой. — Но сегодня я пришел, чтобы встретиться с ярким молодым физиком, который верит, что есть трюк… поворот, который может содержать ключ к тому, как возникла жизнь.

Джереми Инглэнд?

Лэнгдон удивился, узнав имя физика, о котором сейчас говорил Эдмонд. Этот профессор из Массачусетского технологического института тридцати с чем-то лет в данный момент чествовался в Бостонской академии, ибо произвел мировой фурор в новой области науки, именуемой квантовой биологией.

По совпадению, Джереми Инглэнд и Роберт Лэнгдон заканчивали одну и ту же подготовительную школу альма-матер — Академии Филлипса в Эксетере, и Лэнгдон впервые узнал о молодом физике в журнале выпускников школы в статье под названием «Диссипативно управляемая адаптивная организация». Хотя Лэнгдон лишь бегло прочитал и едва понял ее, он с интересом узнал, что его приятель «экси»* одновремено был и блестящим физиком, и глубоко религиозным — ортодоксальным евреем.

* ученик Академии Филлипса в Эксетере, престижной независимой частной старшей школы в городе Эксетер, штат Нью-Г эмпшир, США.

Лэнгдон начал понимать, чем Эдмонда так заинтересовала работа Инглэнда.

На экране появился другой человек, представленный как физик из Нью- Йоркского университета Александр Гросберг.

— Мы очень надеемся, — сказал Гросберг, что Джереми Инглэнд выявил основополагающий физический принцип, лежащий в основе происхождения и эволюции жизни.

Услышав это, Лэнгдон сидя подвыпрямил спину, как и Амбра.

Появилось еще одно лицо.

— Если Инглэнд сумеет продемонстрировать верность своей теории, — сказал историк, лауреат Пулитцеровской премии, Эдвард Дж. Ларсон, — то его имя запомнят навсегда. Он может стать новым Дарвином.

«О, боже». Лэнгдон знал, что Джереми Инглэнд генерировал волны, но это больше походило на цунами.

Карл Франк, физик из Корнеллского университета, добавил:

— Примерно каждые тридцать лет мы наблюдаем такие гигантские шаги вперед… и дело может быть в этом.

Ряд заголовков один за другим быстро вспыхивал на экране:

«ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С УЧЕНЫМ, КОТОРЫЙ СПОСОБЕН ОПРОВЕРГНУТЬ ФАКТ СУЩЕСТВОВАНИЯ БОГА»

«СОКРУШАЯ КРЕАЦИОНИЗМ»

«СПАСИБО, БОГ — МЫ БОЛЬШЕ НЕ НУЖДАЕМСЯ В ТВОЕЙ ПОМОЩИ»

Перечень заголовков продолжился, к ним присоединились фрагменты из крупных научных журналов, казалось, все они несли один и тот же посыл: если Джереми Инглэнд сможет доказать свою новую теорию, последствия для Земли будут разрушительными — не только для науки, но и для религии.

Лэнгдон приметил последний заголовок на стене — из интернет- журнала «Салон» от 3 января 2015 года.

«БОГ ЗАГНАН В УГОЛ: НОВАЯ БЛЕСТЯЩАЯ НАУКА ПРИВЕЛА В УЖАС КРЕАЦИОНИСТОВ И ХРИСТИАНСКИХ БОГОСЛОВОВ».

Молодой профессор из Массачусетского технологического института довершает дело Дарвина и грозится развенчать все, что так дорого нашему эксцентричному умнику.

Информация на экране обновилась, и вновь появился Эдмонд, уверенно шагающий по коридору университетского научного корпуса.

— Так в чем же состоит этот гигантский шаг вперед, который поверг креационистов в такой ужас?

Эдмонд засиял, остановившись у двери с надписью: «ENGLAND LAB @MITPHY SICS».

— Давайте войдем внутрь и спросим его самого.

ГЛАВА 93

Молодой человек, теперь появившийся на стенном дисплее Эдмонда, был физиком Джереми Инглэндом. Высокий и очень худой, с неопрятной бородой и смущенной улыбкой, он стоял перед доской, исписанной математическими уравнениями.

— Во-первых, — сказал Инглэнд дружелюбным и непритязательным тоном, — позвольте мне просто сказать, что эта теория не доказана, это всего лишь идея. — Он скромно пожал плечами. — Хотя, признаюсь, если мы когда- нибудь докажем, что это правда, последствия будут далеко идущие.

В течение следующих трех минут физик изложил свою новую идею, которая, как и большинство концепций изменения парадигмы, была неожиданно простой.

Теория Джереми Инглэнда, если Лэнгдон правильно ее понял, заключалась в том, что вселенная функционировала с единственной установкой. С одной целью.

Распространять энергию.

Страницы: «« ... 2223242526272829 »»

Читать бесплатно другие книги:

Еще совсем недавно я был нищим малолетним беспризорником. Жил в подвале разрушенного дома, питался к...
Безымянный мир, где рождаешься уже взрослым и в долгах. Мир, где даже твои руки и ноги тебе не прина...
Капля, упавшая в воду, создаёт круги волнения, но они успокаиваются. Капля крови, упавшая с рук убий...
Ее боль не похожа ни на что. Такая невыносимая и уничтожающая. Она пропитала кровь горьким ядом. Пре...
Привнести в размеренный быт капельку сказки? Нет, спасибо. Однажды Милолика уже пробовала, и расплат...
С ранних лет Жене говорили, что она должна быть хорошей: выучиться на переводчика, выйти замуж, роди...