Между двумя мирами. Сердце Абриса Ефиминюк Марина
Пока я вытаскивала жестяную банку, спрятанную в самом углу полки, ставила на очаг ковшик (в Тевете кофейники были не в ходу), то следила за Кайденом. Спрятав руки в карманы, в лениво-расслабленной позе он разглядывал наш семейный портрет.
От размолотых кофейных зерен шел горьковатый аромат. Высыпав в холодную воду ложку, я пробудила огненную руну на очаге и принялась ждать, когда напиток начнется нагреваться.
– Ты на нее похожа, – в тишине вымолвил Кайден, намекая на мать.
– Ты уже говорил, – сделав вид, будто не заметила пронзительного, колющего взгляда, я помешивала кофе. – Кто первым начнет задавать вопросы?
– Я думал, у нас сделка.
– Ее условия изменились.
– С каких пор?
– С тех самых, как ты вошел в мой дом.
– Хорошо, госпожа Уварова, – уголок его рта дернулся в надменной усмешке, – начинай.
Я ненавидела в Кайдене высокомерие, которым он умел напрочь выбивать из головы любые мысли и заставлял чувствовать себя маленьким ребенком.
– Как ты переместился? Вы воссоздали по моим расчетам ворота?
– Это два вопроса, – заметил он.
– Ответь на любой.
– Чтобы создать магические ворота, нашим артефакторам не хватает умненькой девочки из Тевета, умеющей чертить светлые руны, – вымолвил он и неожиданно пояснил: – Меня стали преследовать расколы. Однажды я увидел тебя и почувствовал, что все метки, оставленные в Тевете, пробудились. После этого удалось переместиться.
– Клан рукоплещет?
– Они не знают, – резко вымолвил он. – Теперь моя очередь спрашивать. Тот парень, с которым вы смотрели праздничный салют, тебе нравится?
– Тебя это не касается, – ответила я и моментально высказала свой вопрос: – Что случилось после моего исчезновения?
– Переполох, – коротко отозвался он. – Так он тебе нравится? Считай это вторым вопросом.
– Да, – зло усмехнулась я.
– Лжешь?
– Вовсе нет. Ты теперь обручен?
– Не переживай, малыш, это временно.
Я хотела послать Кайдена с этим его снисходительным тоном в известное место, но он вдруг пустился в объяснения:
– Мне пришлось пойти на сделку и пройти через обряд обручения, чтобы выиграть время. Цена молчания Макалистеров о том, что в Белом замке служил двуликий артефактор.
– Ради клана ты обручился?
Видимо, замешательство отразилось у меня на лице, и он иронично прокомментировал:
– Я вдруг перестал быть плохим парнем?
– Боюсь, ты стал еще хуже, – пробормотала я, накрытая осознанием, что для наследника нормально ставить интересы клана превыше собственных.
Неожиданно кофе вспенился и перелился через край ковшика. Раскаленная конфорка зашипела, а я поскорее вздернула посудину с огня и, выйдя из-за очага, перелила остатки в чашку.
– Бери.
Гость взял кружку, пригубил, замер на секунду и высказался:
– Не обижайся, Лера, но ты совершенно не умеешь варить кофе.
– А я и не говорила, что умею. – Я вздохнула, растерянно оглядела разгромленную комнату с раскрытыми сундуками, с картинами у стены. – Не знаю, о чем тебя еще спрашивать, Кайден.
– Тогда позволь мне.
– У тебя еще две попытки, – сердито буркнула я, скрещивая руки на груди.
– Тогда я спрошу о важном. Вы с ним близки?
– Не собираюсь отвечать на твой вопрос.
– Выходит, да.
– Выходит, нет! – неожиданно призналась я. – Доволен?
– Очень. – Кайден не потрудился скрыть кривой улыбочки.
Меж нами воцарилось долгое молчание.
– Я не отпускаю тебя, Лера. Не могу. – Он пожал плечами. – И не хочу.
– Откровенно говоря, Кайден, человек, ради которого я стремилась в Абрис, исчез, а ты меня пугаешь, подавляешь и заставляешь чувствовать себя ничтожной. Я люблю мужчину, которым ты больше никогда не станешь. Люблю того тебя, кто просто так, ничего не прося взамен, вытащил из Абриса испуганную девчонку и вернул домой. Ты не он!
– Ошибаешься!
В один миг я вдруг оказалась прижатой спиной к кухонному столу. Уперев ладони в край столешницы, Кайден прижался горячим лбом к моему лбу. Глаза были закрыты, ресницы подрагивали. Мы словно вновь вернулись в ночной Белый замок, в ту ночь, когда между нами все изменилось. Я замерла, боясь пошевелиться, борясь с желанием, поднимавшимся горячей волной из живота.
– Думаешь, почему я тогда тебя отпустил? Из милосердия? – хрипловатым голосом прошептал он. – Нет, дурочка. Меня не учили ни жалости, ни человечности. Никогда таким не был. Просто я до оцепенения хотел обладать тобой.
– Ты врешь.
– Зачем мне врать? С первой минуты ты вызывала во мне совершенно алогичное желание. Ты даже не была в моем вкусе, красивый ребенок из Тевета. Я не помню и не знаю, что случилось потом, как зародилось что-то большее, но, черт возьми, мне бы очень хотелось узнать, каково это – не просто желать тебя, а любить.
– Я не могу, – прошептала, едва дыша.
– Ты просто попробуй.
Он резко открыл глаза. Светлая радужка потемнела от желания. Я громко сглотнула, пытаясь смочить пересохшее горло. Взгляд остановился на приоткрытых губах. Они были так близко…
Мысленно послав к абрисским демонам весь мир, я схватила его за рубашку и впилась в губы долгим поцелуем. Кайден легко подхватил меня и усадил на столешницу. Краем полупьяного сознания я отметила, что на пол полетела посуда, со звоном раскололись банки со специями. Но внимание было сосредоточенно на мужских руках, плавно скользящих от колена по бедру и выше, смело задирающих до пояса скромное домашнее платье. Ладони легли на ягодицы, по-хозяйски сжали, а потом резким движением я оказалась придвинутой к краю столешницы. Горящей промежностью вжалась в твердый мужской пах. Одним плавным движением Кайден стянул с меня одежду. Я осталась почти обнаженной и совершенно безоружной.
– Как ты мне нравишься, – пробормотал он, лизнув напряженный сосок, а потом и мягко прикусив.
От слепящего желания я со стоном выгнулась, прося продолжения изысканной ласки. Когда Кайден на секунду отстранился, чтобы снова захватить мои губы поцелуем, то я, плохо соображая, принялась сдирать с его плеч рубашку. Дрожащие торопливые пальцы не справлялись с мелкими пуговками. Судорожно рванула ткань. Рубашка полетела на пол, а я с жадностью схватилась за пояс штанов.
– Не торопись, малыш, – отвел Кайден мои руки. – У нас еще много времени.
Но между ног сводило от болезненного спазма. Естество требовало наполненности, резких толчков, проникновения. Я недовольно замычала, и он прошептал на ухо, прикусив чувствительную мочку:
– Как сдерживаться, когда ты сводишь меня с ума?
– А ты не сдерживайся…
Я укусила его за плечо. Наверное, больно. На коже остался след. И с еще большим наслаждением прижалась к нему губами. Кайден застонал, отстранился, давая мне возможность языком прочертить полоску до выжженного черного знака «Лера». Отодвинувшись, я осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к линиям, и по контуру пробежала искра. Руна на долю секунды вспыхнула, а мужчина содрогнулся.
– Больно?
Он покачал головой и судорожно сглотнул:
– Нет. – Голос звучал хрипло.
Возможно, мои ласки были неумелы, но напряженное выражение на лице Кайдена, крепко сжатые губы, горящие глаза говорили, что ему нравились неловкие, осторожные движения.
Неожиданно он дернулся, словно получил удар в спину. Замер, прислушиваясь к ощущениям. И снова толчок, заставивший его навалиться на меня немалым весом. На крепком предплечье кровавым цветом вспыхнули начертанные змеиные кольца. Глаза фамильяра засветились, кольца провернулись вокруг руки. Казалось, змей сейчас зашипит как живой.
– Что случилось? – Я слепо нащупала платье и прикрыла голую грудь.
– Кто-то пытается заставить меня скользить через границу, – вымолвил Кайден, морщась, и потер шею.
– А такое возможно?! – изумилась я.
– Нет.
Он резко наклонился и, подхватив с пола рубашку, принялся одеваться. Стараясь прикрыть наготу, я натянула платье, вдруг поняв, что с перепуга надела задом наперед. Голова застряла в горловине, а пока я справлялась с норовистой тряпкой, Кайден уже застегнулся. Весь его встрепанный вид буквально кричал о том, что он занимался весьма тривиальным делом. Пары пуговиц в середине ряда не хватало, и из прорехи выглядывало голое тело.
– Запомни, на чем мы остановились, – прошептал он, запечатлев на моих горящих губах последний поцелуй, – потому что я собираюсь продолжить.
В следующий момент он отошел на шаг, и вокруг его ног возник алый круг.
– Проклятье, что происходит?! – Я вдруг осознала, что по-прежнему, как дура, сижу с задранной юбкой на столе. Встала на ноги, следя за тем, как от пола до потолка вспыхнула полупрозрачная магическая стена, словно заключившая мужскую фигуру в стакан.
– Не скучай, Лера. Я скоро вернусь, – подмигнул он мне, и пространство взорвалось слепящей вспышкой. Невольно я прикрылась рукой, а когда свет погас и мне удалось-таки проморгаться, то посреди кухни появился совсем свежий черный след от насильственного перемещения. В воздухе явственно чувствовался запах гари.
– Какого дьявола? – Отказываясь верить своим глазам, я осторожно присела рядом с отметиной, все еще исходящей слабым дымком.
Я ждала Кайдена всю ночь и на следующий день. Нервничала, сходила с ума, боясь, что с ним случилась беда, хотя голос рациональной особы внутри нудно твердил, что вряд ли темный паладин пострадал. Только если на него накинулись большим отрядом, в чем у меня имелись большие сомнения. Когда я сдавала ключи от дома, где на кухне красовался совсем новый половик, совершенно не вписавшийся в старую обстановку, то в душе бесилась от мысли, что меня красиво прокатили. Через седмицу, выходя из магических ворот в столице, я твердила себе, что отпустила Кайдена и было бы неплохо об этом нехитром факте не забывать.
Вскоре осень не просто прокралась в город, а вступила в полные права, ударив по улицам первыми заморозками. На тележках цветочников появились разноцветные астры. В Королевской академии начались занятия, и я снова примерила ученическую мантию. За академическими лекциями, перешептываниями новых однокурсников, испытывавших ко мне смешанные чувства, работой над артефактом для выставки и прочими мелкими делами, заполнявшими дни, ярость наконец утихла. Пришли смирение и неизбежное осознание. Все закончилось. Кайден тоже меня отпустил.
Мы могли жить друг без друга.
КАЙДЕН
Через месяц после возвращения Валерии в Тевет…
– Наследник темного клана, духи хотят знать, почему ты желаешь жениться на этой женщине? – произнес заунывным голосом обрядник, проводивший ритуал обручения.
Кайден посмотрел на Тэйрин Макалистер. Она не была красавицей, не обладала особенными талантами. Холеная, девственная, взращенная в уверенности, что станет женой будущего властителя северных и восточных долин. Последних – скорее всего. Когда бабка Вудс сжалится над Третьим континентом и наконец отбудет на тот свет. Невеста, выбранная еще при матери Кайдена, походила на шкатулку без дна, прятала мерзостей больше, чем казалось с первого взгляда. Вся в отца.
Все ждали от жениха красивых слов, но он молчал, с иронией разглядывая нареченную. Не скажешь же, что ее изворотливый отец припер будущего зятя к стенке. Догадавшись, что ответа не прозвучит, обрядник быстро переключился на Тэйрин:
– Дочь темного клана, почему ты желаешь выйти замуж за этого мужчину?
– Я люблю его.
Кайден дернул уголком рта в издевательской усмешке, и девчонка, зардевшись, потупилась.
Любовь? Без сомнения, отец невесты Ран Макалистер исключительно ради чистой, неземной любви дочери пытается заставить Кайдена не просто провести венчальный обряд, а ритуал Соединения – темный обряд, сливающий души супругов.
Только один раз в жизни ведуна черная вода в ритуальной чаше позволяла принести в жертву кровь, чтобы связать магию и разделить темные руны. До конца своих дней мужчина превращался в источник магической силы для женщины. Они могли расстаться в глазах людей, но вот разорвать узы – никогда.
Рука невесты дрожала, когда обрядник с помощью стило выводил обручальную руну на внешней стороне кисти. И наследник ловил себя на том, что видел другие руки с красивыми длинными пальцами и узкой ладонью с рубцом. Едва ритуал закончился, а гостям позволили подойти к молодым с поздравлениями, новоявленный жених развернулся и быстрым шагом, наплевав на приличия, направился к выходу из зала. Он прошагал под аркой обрядного зала, а вышел уже на балконе Белого замка.
Погода, как назло, стояла замечательная, теплая и ясная, совершенно неподходящая такому неприятному событию, как помолвка с дочерью клана торгашей. Облокотившись на широкие мраморные перила балюстрады, Кайден разглядывал бескрайнюю долину, уже горевшую осенними пожарами. Обручальная руна переливалась на солнце. Позорное клеймо, доказывающее, как, в сущности, было легко прогнуть Вудсов.
Когда за Макалистером закрылась дверь, в кабинете отца наступила зловещая тишина. Огаст пребывал в белом бешенстве. Глаза гневно сузились, на крепко сжатой челюсти ходили желваки. Ран недвусмысленно намекнул, что готов молчать о двуликой в Белом замке только ради родственных связей. Глухой бы услышал, что шантажист требовал свадьбы. И да, подлеца задело за живое то, как далеко от властителя усадили Макалистеров за праздничным столом.
– Я повторю свой вопрос еще раз, – стараясь казаться спокойным, вымолвил отец, – вы любовники?
– Нет. – Кайден откинулся в кресле.
– Тогда какого черта ты скрывал, что она теветский артефактор?! – загрохотал отец. – Позволил жить в замке двуликой!
В детстве наследник, еще не подозревавший, что получит высокий титул, боялся гнева властителя. Цепенел, как щенок, едва в обморок не падал, но теперь ярость Огаста не вызывала никакого трепета. Они оба знали, что сын всегда был магически сильнее и злее отца.
– Ты сам ее привез, – справедливо заметил Кайден. – Хочешь знать, почему я скрывал правду? Когда в прошлом году я искал двуликого среди детишек в Тевете, познакомился с милой девочкой, создававшей красивую магию. Ее считали гением. Так вот, гениальный теветский ребенок сделал для тебя уникальный артефакт. По-моему, отличная новость. Дома она редко оказывает подобную честь чужим людям и никогда не создает боевую магию.
– Ты чего несешь, гаденыш? – Оттого, что сын разговаривал с ним как с полоумным стариком, Огаст пришел в еще большую ярость. Голос подернулся тихой вкрадчивостью. Глава клана словно рассчитывал, что наследник пустит испуганную слезу и, как в детстве, спрячется за кресло. Но в кресле было удобнее сидеть. Тем более что голова раскалывалась как проклятая.
– Я говорю, отец, что есть вещь, которая находится выше людских законов. Ее магия. Красивая магия, созданная чистым ребенком. Если она погибнет, то темный мир станет совсем темным.
– Ты что… ты в нее влюблен, подлец?! – Если бы Кайден не знал отца, то решил бы, будто тот опешил.
От слова «любовь» обоих мужчин передернуло.
– Но зато я с ней точно не спал, – усмехнулся сын, выдержав выразительную паузу. – По крайней мере, точно не в Белом замке и точно не в этом году…
Боковым зрением Кайден заметил, что по воздуху, словно по водной глади, прошла волна и пространство резко расширилось. Перед его носом раскрылся раскол, в просвете появился балкон, находившийся в другой вселенной. И в груди стало тесно, словно сердце прихватило. Он увидел Валерию. Она выглядела очень юной, красивой и невероятно хрупкой в белом летнем платье. Казалось, беглянка стояла в половине ярда, хотя, конечно, два мира разделяло неисчислимое расстояние – не достать.
Какой вид открывался ей с балкона?
Он рискнул оторвать от нее взор и посмотреть вниз, на Абрис в пестром осеннем цветении. И когда повернулся снова, чтобы полюбоваться профилем самой светлой чародейки Тевета, то увидел огромные ошарашенные глаза, смотревшие на Кайдена через пространство. Она осторожно протянула руку, потом порывисто отдернула, чего-то испугавшись. Резко оглянулась через плечо, вероятно, от чьего-то оклика…
Разлом захлопнулся и раскрылся вновь только ночью. Не пытаясь оказать уважения, нарочито подчеркивая пренебрежение к бесившимся Макалистерам, Кайден провел на праздничном ужине ровно полчаса и вернулся к себе в покои. Тогда-то пространство вновь расступилось и в нем появилась спальня с розовыми обоями и юной девушкой в нелепой пижаме.
Кто из них стал причиной нового разлома? Он сам? Артефакт? Валерия? Догадка витала в воздухе. А девушка, вызывавшая нескромное желание содрать с нее нелепые шортики с кружавчиками и целовать везде, пока она не начнет хрипло стонать, вдруг заявила: «Я отпускаю тебя». Наверняка сказала громко, но Кайден прочитал слова по губам.
Что вообще означало ее дерьмовое «отпускаю»?! Он воздушный змей, попугай, приблудный пес? Как можно его отпустить? Словно жадный дракон, прятавший золото в сокровищнице, он жаждал спрятать Валерию для себя. Спрятать и запереть, как бездонная шкатулка… Короткая фраза, словно приобретя материальную форму, острием воткнулась в грудь где-то в районе сердца. Он опешил! Опешил от всего: от осознания, что его прямым текстом со всеми сексуальными фантазиями послали в Абрис, что она, похоже, счастлива в своем проклятущем светлом мире, но главное, что у него, наследника темного клана, действительно имелось чертово сердце и что оно, к удивлению, умело болеть. Хоть беги к знахарю за пилюлями.
И в этот момент незнакомого душевного напряжения, когда ему действительно требовались порошки, чтобы не тронуться рассудком, Кайден ощутил каждую метку, оставленную в Тевете до расхождения миров. Будто бы мгновенно узнал кучу почтовых адресов, обзавелся целым ворохом подробных карт, получил точные описания маршрутов. Невидимая стена исчезла, пространство раскрылось перед ним, позволив вернуться в светлый мир…
Глава 8
Близкие люди
С утра неожиданно объявили о совместной лекции для четвертого и пятого курсов, но большой аудитории не выделили, и учебный амфитеатр заполнился под завязку. К тому времени, когда я наконец отыскала, в каком крыле пройдет занятие, и вошла в кабинет, стало ясно, что в первых рядах мест не осталось. Пока пыталась отыскать, куда пристроиться, последние адепты влетели в аудиторию и тут же уселись на места, которые для них заняли заранее. Единственный свободный стул находился в самом центре зала. Пока лезла в узком проходе, кто-то схватил меня за край мантии, не давая ступить шагу.
– Не заблудилась, птичка? – осклабился незнакомый пятикурсник.
– Отпусти, – тихо попросила я.
– Иначе?
– Светлые духи, вы как дети, – фыркнула я, спокойно расстегнула застежку на вороте и выскользнула из мантии, оставшись в скромном свитере и узких брюках. У парня полезли глаза на лоб. Похлопав его по руке, я улыбнулась:
– Не стесняйся, дорогой, носи на здоровье. Она, к слову, чистая и пахнет ванильным благовонием.
Аудитория взорвалась довольным хохотом.
– А если я схвачу тебя за свитер, тоже снимешь? – прикрикнул кто-то.
– Потом тебя самого до трусов разденет мой судебный заступник, – отрезала я, усаживаясь на свободное место. Сверху мне на стол прилетела свернутая в комок мантия. Одеваться в узком пространстве, толкая локтями соседей, я не стала. Повесила вещь на спинку стула.
– Ты их уделала, подруга, – прокомментировал парень справа. – Дай пять.
– Обращайся, – отозвалась я и раскрыла ладонь для дружеского хлопка, как того и требовали правила выживания в учебном заведении, полном амбициозных юнцов. Сосед хотел шлепнуть по руке, но увидел рассеченный шрамом фигурный рубец и сжал кулак.
– Темные руны не передаются через прикосновения, – подковырнула я, вытаскивая из сумки самописное перо и тетрадь для записей. Парень густо покраснел и принялся что-то черкать в блокноте.
В дверном проеме возник профессор по артефакторике и объявил:
– Господа адепты, тишина! У нас сегодня особенный гость. Главный королевский артефактор господин Григорий Покровский.
По притихшей аудитории пробежала волна возбужденных шепотков. Подозреваю, что абсолютно все присутствующие парни мечтали попасть на службу в столь престижную лабораторию, но действительно рассчитывать на место могли разве что человек десять.
– Добрый день, господа артефакторы, – поприветствовал Григорий с обаятельной улыбкой. – Ваш профессор попросил рассказать о последних веяниях в современной артефакторике. Тема важная. Думаю, все в курсе, что если ваши дипломные работы будут соответствовать высоким стандартам нашей лаборатории, то вы вполне сможете претендовать на должность королевского артефактора.
Он нарочито сосредоточил взгляд на мне, потом оглядел аудиторию.
– Так какие направления актуальны? – выкрикнул кто-то с верхних рядов.
– А каков был ваш выбор дипломных тем?
– Самодвижущийся экипаж, – раздался возглас.
– Отличная идея. Еще?
– Мы группой разрабатываем аппарат, летающий на силе магического света.
– Потрясающе! – сверкнул белозубой улыбкой Покровский, а потом вдруг ударил напалмом: – Госпожа Уварова, а вы?
В зале воцарилась тишина. Откровенно говоря, нынешние однокурсники сломали головы, каким образом к ним в начале семестра подсадили девчонку. Кто-то считал, будто меня пропихнул отец-профессор, другие утверждали, что я имею покровителей из королевских приближенных. Никому не приходило в голову связать мое имя с тем самым Лероем Уваровым. Вообще имелись веские основания подозревать, что слух, будто я парень, пошел именно из учебных аудиторий Королевской академии.
Я вдруг почувствовала, что стала центром зала. Даже профессор с неподдельным интересом ждал ответа. Слышала, что в преподавательских кабинетах шли жаркие диспуты, кого выделить мне в наставники. Видимо, передрались, потому что научного руководителя по-прежнему не назначили. К счастью, за «Древо Жизни» мне уже засчитали семестровую курсовую.
– Я еще не знаю, – пришлось признаться.
– Кто ее вообще сюда пустил? – зашептался кто-то ехидно.
– Почему же? – Покровский явно получал удовольствие от того, что никто не понимал, с чего девчонке оказали великую честь быть замеченной главным королевским артефактором. Наверное, он чувствовал себя благодетелем, ставя меня в неловкое положение. Как показал опыт Белого замка, иногда лучше, чтобы все думали, что ты глупенькая выскочка, взобравшаяся на чужой стул.
– Обычно я разрабатывала артефакты по требованию университета, – вертя в руках самописное перо, неохотно поделилась я. – Не думала, что со сменой учебного заведения порядки изменились.
– Выходит, вы не задумывались о дипломе? – мучил меня Покровский.
– У меня еще целый год на принятие решения, – парировала я. – В Кромвельском университете куратор настаивал на магии перемещений.
– Не желаете заниматься магическими воротами?
– Подозреваю, что мне не оставят выбора.
– Что можно придумать нового в перемещениях? – хмыкнул один из старшекурсников. – Тема исследована вдоль и поперек. Это не уровень Королевской академии!
– Госпожа Уварова говорит о скольжении между Теветом и Абрисом, – спокойно пояснил Григорий.
Аудитория на секунду взорвалась недовольством, словно мысль о том, что кого-то могут интересовать перемещения, оскорбляла.
– После раскола скольжения в Абрис неактуальны, – заявил все тот же умник с пятого курса.
У меня вырвался издевательский смешок.
– Не так… – опровергла я, бросив быстрый взгляд на парня, скорее всего он был местной знаменитостью. – Тот, кто создаст новое перемещение, станет управлять двумя мирами. Так ведь, господин Покровский? Разве не над магическими воротами уже полгода бьется Королевская лаборатория?
Мы встретились глазами.
– Ворота невозможно создать! – вышел из себя адепт.
– Вы ошибаетесь, – усмехнулся Григорий. – И ваша сокурсница Лерой Уварова легко это может доказать…
Имя Лерой было озвучено, и в аудитории воцарилась оглушительная тишина. Уверена, когда народ переварит услышанное, то будет обсуждать скандальную лекцию до конца учебного года.
Неожиданно дверь аудитории распахнулась и на пороге появилась секретарь из ректорской приемной. Она подозвала профессора, под недоуменные шепотки адептов что-то быстро ему сказала.
– Валерия, вас просят к ректору, – объявил преподаватель. – А мы продолжим наш разговор.
Удивленная тем, что меня вызвали, я быстро собрала вещи, подхватила мантию и начала выбираться по проходу к лестнице. Народ снова зашушукался, а Покровский, наплевав на любые приличия, остановил меня за локоть и тихо спросил:
– Что случилось?
– Понятия не имею. Отпусти… Все смотрят. Ты меня и так подставил.
В коридор я вылетела с такой проворностью, словно меня подгоняли раскаленной сковородкой. Впрочем, взгляды однокурсников действительно жгли спину. Боюсь, что своим выступлением среди амбициозных молодых артефакторов, считавших себя талантами просто потому, что им повезло поступить и не вылететь из лучшего учебного заведения Тевета, я нажила себе немало недоброжелателей.
В ректорский кабинет я входила с опаской, чувствуя, как от дурного предчувствия в животе завязался крепкий узел. Помимо самого главы академии за столом меня ожидали хмурый, как туча, отец и незнакомый мужчина в темном строгом костюме. Атмосфера царила напряженная, все заметно нервничали.
– Добрый день, – вымолвила я, переступая через порог, и вопросительно глянула на родителя, но он просто опустил голову.
Перед мысленным взором моментально пронеслось воспоминание, как меня вызвали в кабинет директора лицея и объявили, что я освобождена от занятий, потому что умерла мама. Неожиданно в голову пришла мысль, что у нас кто-то снова умер или взорвался дом и погибла вся семья, кроме меня и отца, даже болонка Кнопка, к которой я, как ни странно, успела привязаться.
– Присаживайтесь, Валерия. У капитана к вам есть несколько вопросов, – указал мне ректор на мягкий стул с дорогой обивкой возле длинного полированного стола. На крышку такого было страшно положить руки, чтобы не оставить следов от пальцев.
– Что-то случилось?
– Случилось, – произнес капитан.
Я ожидала чего угодно, но только не того, что передо мной положат блокнот с записями и открытую коробку с разобранным «Сердцем Абриса». Учитывая, что после вторжения Григория Покровского в спальню артефакт и расчеты были сданы в ячейку хранилища, а ключ спрятан в шкатулке с мамиными драгоценностями, то сказать, что я удивилась, – значит ничего не сказать. Но все-таки я постаралась сохранить хотя бы внешнюю невозмутимость.
– Откуда у вас эти вещи? – со спокойным достоинством спросила я и выразительно уставилась на отца. Он смотрел в окно с виноватым видом, словно подтверждал догадку: в участок артефакт сдала или Полина, или Анна.
– Что это? – спросил страж.
– Блокнот и разобранный хронометр, – ответила я.
– Хронометр был сделан в Абрисе, блокнот исписан на абрисском языке, – с нажимом начал блюститель порядка. – Ваш отец уже подтвердил, что обе вещи принадлежат вам.
– Это преступление? – изогнула я брови и без пиетета посмотрела в глаза стража. – Иметь абрисские карманные часы или знать абрисский язык? Покажите мне закон, в котором написано, что королевский подданный не имеет права ни на то, ни на другое. Я не понимаю сути претензии.
Страж быстро покосился на моего отца, как будто пытался проверить, насколько вызовет недовольство у родителя, если на дочь начнут по-настоящему давить, правда, непонятно чего пытаясь добиться.
– Помня ваши прошлые увлечения, госпожа Уварова, мы предполагаем, что вы снова перемещались через границу, чем нарушили статью…
Я рассмеялась. Стоило прикусить язык, но от злости и нервного напряжения у меня вырвался истерический хохот. Мужчины единодушно опешили, но в Абрисе мне приходилось сталкиваться с людьми пострашнее.
– Извините. – Я постаралась проглотить смешок. – Господин капитан, почти год назад в нашем мире случилось Расхождение. Доказано, что Абрис исчез. Лазеек нет. Границ нет. Мы живем в новой эре. О какой статье закона вы говорите?
– Вы известный артефактор, госпожа Уварова, некоторые даже считают ваш дар уникальным. Именно вы вполне могли создать магические ворота и, наплевав на закон, перешагнуть через границу.
Я заметила, как ректор выпрямился на стуле. Глаза его хищно блеснули.
«Тот, кто создаст новое перемещение, тот будет управлять двумя мирами…»
– Сейчас меня вытащили из аудитории, полной будущих артефакторов. Кто-то из них наверняка мечтал создать магию для перемещения. Четыре лаборатории по всему Тевету пытаются воссоздать ворота. Хотя вряд ли такое возможно, но вдруг кто-то из них тоже перемещался. Почему вы пришли именно ко мне?
– Потому что вы их создали, госпожа Уварова, – прошипел он мне в лицо.
– Докажите, – спокойно вымолвила я и поднялась. – Надеюсь, у вас есть разрешение мирового судьи на мое задержание или конфискацию личной собственности.
Судя по тому, как у всех вытянулись лица, капитан такой бумаги не предъявлял, но ни ректор, ни тем более отец не додумались спросить свитки. После прошлогоднего ареста, когда меня пытались посадить в каземат, судебный заступник Озеровых очень подробно объяснил, как строить диалог со стражами.
– В таком случае позвольте вернуться на занятия. – Я встала и одернула свитер. – Свои вещи я тоже заберу.
– Это улики! – воспротивился капитан.
– Чего? – стрельнула я острым взглядом в отца. – Того, что меня обокрала собственная сестра?
– Забирайте, – вздохнул капитан.
С отцом мы выходили в приемную в гробовом молчании. С яростью я запихивала записи и злосчастную шкатулку в сумку. Потом, не прощаясь с папой, развернулась, чтобы уйти.
– Прости, дочь. Полина поступила недопустимо.
– Она поступила подло! – резко развернулась я и вдруг почувствовала, как на глаза навернулись слезы. – Я чувствую себя так, будто зависла между мирами. Почему вы тоже заставляете меня жалеть о возвращении?
– Валерия Уварова! – цыкнул отец, и только тут я осознала, что кричала. Никогда не повышала голоса, но нервы сдали.
– Я подыщу апартаменты в доходном доме и съеду, – резко озвучила я давно зревшее решение. – Матильду заберу с собой. Прости, я правда очень стараюсь, но что-то у меня не выходит быть частью твоей новой семьи…
Когда затемно я вернулась домой, особняк уже спал. Казалось, ничего не произошло, но Матильда, накрывшая мне ужин в кухне, донесла, что Анна с дочерью скандалили весь вечер, запершись в отцовском кабинете. Мачеха даже ударила Полину (тетка не видела, но на щеке сестры остался приличный отпечаток пятерни), и та кричала нечто неразборчивое о том, будто я увела завидного жениха. Матильда подумывала заявить обеим, мол, у меня в женихах ходит сам наследник темного клана, но посчитала, что вмешиваться в скандал матери и дочери – последнее дело, можно в два счета стать врагом обеих.
В коридоре меня поджидала Анна. Она явно нервничала и, пока я ужинала, похоже, мерила шагами клочок пола перед дверью в спальню.
– Валерия, – тихо вымолвила мачеха, заставляя меня притормозить.
– Да?
– Отец сильно переживает… – Анна нервно ломала руки. – Ты можешь остаться? Не уходи из дома.
Некоторое время мы разглядывали друг друга в тусклом свете ночника. По большому счету нам было нечего делить. Дом? Он принадлежал отцу. Любовь? Как можно сравнивать любовь к ребенку и к женщине? Папа дорожил нами обеими. Сначала я злилась из-за того, что Матильду отправили в деревню, но тетка тоже вернулась и, похоже, даже начала находить общий язык с новой хозяйкой.
– Пожалуйста, Валерия… – настойчиво просила мачеха.
– Хорошо, – неожиданно для себя приняла я перемирие.
У Анны на лице появилась облегченная улыбка:
– Спасибо.
Читать бесплатно другие книги:
