Между двумя мирами. Сердце Абриса Ефиминюк Марина
Она протянула руку, мягко погладила меня по щеке, а потом направилась в сторону родительской комнаты. Простой и растерянный жест, по-женски мягкий. И я оказалась ошеломлена материнской лаской, какой не получала уже много лет.
– Анна! – тихо позвала я, и женщина быстро оглянулась.
– Да?
– Ты мне правда нравишься, – быстро призналась я. – Глупо говорить об этом посреди коридора и после скандала с Полиной, но все-таки… Я рада, что вы с папой поженились. Просто… у меня никак не появлялось повода сказать об этом.
Она благодарно улыбнулась и кивнула, а потом спряталась за дверью в спальню.
Как и все крупные мероприятия, собиравшие людей со всех уголков светлого мира, артефакторная выставка проходила в королевском дворце. «Древо Жизни» стояло в зале с нарочито приглушенным светом и темными стенами. Стеклянная яблоня высотой в человеческий рост тускло мерцала в полумраке. От движения с веток осыпалась золотистая пыльца, и воздух наполнялся ароматом яблоневого цвета. На глазах восторженных зрителей при прикосновении к веткам начинали распускаться крупные белые цветы. Они стремительно увядали, и вырастало стеклянное яблоко.
Пробуждение – цветение – увядание – новая жизнь.
Возле невиданного аттракциона беспрерывно толпилась публика. Всем хотелось получить гладкий плод, внутри которого билось крошечное магическое сердечко. Яблоко было прозрачным, и обычно спрятанное в артефактах естество Истинного света вызывало у людей неизменный восторг.
Когда я бралась за артефакт для академии, не задумывалась, что потом мне придется пожать сотни чужих рук, с неизменной улыбкой выдерживать неоднозначную реакцию незнакомых людей на рубец от темной руны, отвечать на десятки бестактных и тактичных вопросов о рунических плетениях, использованных в создании магии. Прятаться в учебных лабораториях, обсуждать магию с сокурсниками или наставником было просто, но выйти на публику, показать себя миру, не скрываясь под безликим именем Лерой, оказалось настоящим потрясением. Я чувствовала себя голой и снова, как в Белом замке, доказывала миру, что академическая девчонка, притащенная на огромную выставку, вовсе не стрекотавшая бессмыслицу канарейка, а состоявшийся артефактор.
К вечеру казалось, что из меня выпили все соки. Разыскивая ректора, чтобы извиниться и уехать пораньше домой, я заглянула в зал с «Древом Жизни» и обнаружила напротив артефакта высокого мужчину в узком полупальто. Заложив руки за спину, он внимательно разглядывал излучавшую неяркое золотистое свечение яблоню. Внутренности завязались крепким узлом, колени ослабели, а внутри заклокотало от неразумной, но почти невыносимой радости.
В мой мир снова вернулся Кайден.
Я тихо подошла и встала рядом. Он был одет в сшитый на заказ по теветским лекалам костюм. Кашемировое черное пальто казалось неуместным в начале осени, но в Абрисе-то уже заканчивался сезон листопадов. И выглядел Кайден взрослым элегантным университетским профессором. Тем самым, кто сгинул много месяцев назад во время Расхождения.
– Здравствуй, Валерия, – произнес он, но не повернул головы – продолжал изучать дерево.
– Протяни к нему руку, – предложила я.
Темным ведунам, тем более паладинам, было чревато прикасаться к светлым артефактам. Вдруг тряхнет магическим разрядом? Однако Вудс без колебаний протянул руку, тем самым выказывая мне полное доверие. Невольно я заметила, что знак обручения исчез. Видимо, наследник темного клана сумел справиться с временными трудностями.
От человеческого тепла в магическом дереве вспыхнула жизнь. Сначала распустился цветок, потом лепестки медленно опали, один из них лег на широкую мужскую ладонь и испарился, осыпавшись золотистой пыльцой, а на ветке стремительно налилось яблоко с крошечным сердечком, трепыхавшимся в стеклянной толще.
– Я могу его взять?
– Конечно.
Кайден сорвал плод и поднес к глазам, вглядываясь в пульсирующее зернышко. Сокращения были ритмичные, настроенные руной и никак не связаны со мной. После часов, сделанных для Кайдена, я больше не желала ни с кем делиться собственным светом.
– Красивая магия.
– И заметь, – усмехнулась я, – ни одной темной руны.
– Да, но и твоего света в нем тоже нет, – безошибочно определил он и наконец обратил ко мне взгляд. – Ты чудесно выглядишь.
– Благодарю.
Некоторое время мы в молчании смотрели друг на друга и, возможно, со стороны казались очень странными.
– Поешь со мной, Лера?
Снова эта фраза, означавшая, что он предлагал развернуть белый флаг.
Кайден достал из кармана те самые серебряные часы и проверил время. Жесты были небрежными, словно он давно привык к подарку.
– Как ты их нашел? – спросила я.
– Неожиданно, – усмехнулся он, как всегда, отличившись поразительной скупостью на объяснения. – Спасибо за них.
– Не за что.
– Есть за что, и ты даже не представляешь насколько. – Он убрал часы в карман и немедленно свернул тему, объявив: – До закрытия выставки осталось совсем немного. Сможешь сбежать пораньше?
Вряд ли Кайден понимал, какая борьба шла у меня внутри. Разум твердил, что следовало отказаться от совместной трапезы, а сердце восторженно замирало от возможности видеть его просто так, совсем рядом. Какое глупое сердце! Я проиграла ему.
– Только надо забрать плащ…
Неожиданно он предложил поехать в трактир на Судной площади, где мы когда-то давно обедали, а летом пировали с Крис. В шумное заведение идти не хотелось, я надеялась выбрать тихое местечко, желательно без проблем с отдельными обеденными кабинетами, но безропотно согласилась, понимая, что если рядом будет публика, то вряд ли наделаю ошибок.
– Спросишь, почему я не вернулся той ночью? – вымолвил Кайден, глядя на меня через полумрак салона.
– Расскажешь?
– В руки Макалистеров попали твои часы. Питер провел ритуал и попытался вытащить тебя из Тевета, но они не знали, что артефакт принадлежал мне.
– Этот артефакт вечно преследует невезение, – фыркнула я. – Как часы оказались у Макалистеров?
– Их передала Ирма.
– Горничная? – удивилась я, и вдруг на меня нахлынуло осознание, что служанки скорее всего уже не было в живых. Вряд ли наследник пощадил предательницу. Кашлянув, чтобы избавиться от вставшего поперек горла кома, я не стала уточнять судьбу девушки, а спросила:
– Кто-нибудь вообще выжил?
– Кое-кто, – согласно кивнул Кайден. – Решил, что ты захочешь знать.
– Помолвка была с ней? – не удержалась я, хотя поклялась себе не задавать ревнивых вопросов. – С дочерью Макалистера?
– Да.
– И как?
– Что? – заставляя меня покраснеть, с иронией уточнил Кайден.
– Как ты разорвал помолвку?
– Можно было отыскать много причин, но вышло с огоньком. Макалистеры попытались откусить кусок больше своего рта, когда захотели магию перемещений, и лишились всего. Даже Спелиша.
– То есть вы с них еще и компенсацию стрясли? Ловко. Не хотела бы я оказаться невестой, заплатившей за то, что ее два раза бросили.
– Валерия, мне сейчас показалось, или ты сочувствуешь Тэйрин Макалистер? – Собеседник смотрел на меня с тем особым снисхождением, которое словно нарочно подчеркивало, что я рядом с ним сущий ребенок и ни черта не смыслю в политике.
– Не сочувствую совсем, – сердито отвернулась я к окну, – просто высказала наблюдение.
Нам повезло, что в трактире, обычно шумном и людном, нашлась свободная обеденная комната. Подавальщик проводил нас на второй этаж, получил заказ и тихо закрыл за собой дверь. Мы сидели в уютном молчании. На столе тускло светилось стеклянное яблоко с бившимся сердечком внутри. Внизу шумел хмельной трактир, за дверью кто-то громко разговаривал, и мне хотелось начертать руну «бесшумность», чтобы казалось, будто мы очутились одни в целом космосе.
В городе, окутанном вечерними сумерками, начинали зажигать уличные фонари. Через окно Кайден следил за работой фонарщиков, обходивших Судную площадь, а я смотрела на него не отводя глаз и, кажется, даже не моргая. В нем что-то неуловимо изменилось. Словно гнев, клокотавший внутри, терзавший душу и путавший мысли, наконец иссяк. Смертельный шторм утих. Кайден снова превратился в сильный, спокойный океан.
– Я так рада тебя видеть, – вдруг вырвалось у меня, хотя слова не могли передать счастья, теснившего грудь.
Он обратил ко мне задумчивый взгляд:
– Почему прозвучало так, будто ты хочешь меня бросить?
– Нам надо остановиться, – вымолвила, не веря, что действительно произношу вслух то, о чем думала с нашей последней встречи. – Я сейчас как на иголках от радости, но меня до дрожи пугает, что будет, когда ты снова уйдешь. С этим сложно справляться. Очень.
– Однажды ты сказала, что ненавидишь дурную привычку вести за едой серьезные разговоры, – вдруг огорошил меня Кайден удивительным всплеском памяти.
– Ты издеваешься?
– Пытаюсь избежать трапезы в одиночестве, – иронично поправил тот.
Тут в кабинет вошел подавальщик с подносом в руках. Быстро расставил тарелки с едой, водрузил кувшин с напитком и, поблагодарив за полученную монетку, бесшумно скрылся за дверью.
Кайден поднял крышку на глиняном горшке, откуда пошел ароматный парок, положил в тарелку густое жаркое и поставил передо мной. Оглядел заказанные блюда, добавил немного сырых овощей, а потом скомандовал:
– Ешь.
– Приятного аппетита, – отозвалась я, сжав в руках приборы, и начала есть, неожиданно осознав, что действительно голодная.
– К слову, – после продолжительного молчания, будто мы беспрерывно вели приятную светскую беседу, вымолвил Кайден, – я знаю имя того парня. И он мне совершенно не нравится.
– Ревнуешь, господин наследник?
– Да.
Я подавилась и поскорее запила еду морсом.
– Кстати, что ты сделала с волосами? Зачем подстригла? – небрежно уточнил он.
Невольно я потрогала подровненные в салоне красоты кончики, едва достававшие до плеч. Волосы по-прежнему росли отвратительно, и никак не удавалось соорудить на голове пристойный пучок. Пряди распадались, делая меня похожей на куртизанку после жаркой ночи.
– Волосы обгорели при Большом взрыве, – пояснила я.
– А что случилось с глазами?
– Тоже выжгла магия. Повезло, что зрения не лишилась… – Слова замерли на устах.
Осознание того, о чем именно он спросил, обрушилось на меня с силой яростного водопада. Если бы стояла, то точно осела бы на пол.
К Кайдену вернулась память!
Наши взгляды встретились.
– Давно ты вспомнил?
– Достаточно, – признался он.
– Почему пришел только сейчас? – чувствуя себя оглушенной, тихо вымолвила я. – Ты не хотел возвращаться, так ведь? Что тебя побудило?
– Прости меня. – Он знал, что вопросы были риторические, озвученные в нервном напряжении, и вовсе не требовали ответов.
– Тебе не за что извиняться, Кайден, – с трудом вымолвила я, перебарывая тошноту. – Ты наследник огромного клана. Я все видела. Этих людей, которые цепенеют перед тобой. Лебезят, поклоняются, пытаются от тебя чего-то добиться, но больше всего боятся. Огромный замок, где невозможно найти безопасного места. Отвратительное чувство! Однажды ты сказал, что я не способна вписаться в твою реальную жизнь. И знаешь что? Мне не хочется в нее вписываться…
Он рассмеялся. Так наученные жизнью взрослые веселятся от непосредственности маленьких детей.
– Что из сказанного мной тебя развеселило? – возмутилась я.
– Как такая умная девушка может быть настолько смешной?
У меня мигом пропал запал, и я без сил навалилась на спинку стула, словно из тела выкачали абсолютно всю магию. Было странно, почему сердце еще не остановилось, если грудь заполняла чудовищная боль. Как я вообще могла дышать?
– Зачем нам вписываться в чью-то жизнь? Тебе и мне. Зачем? – вымолвил он на абрисском. – Пусть оба мира катятся к чертовой матери, если не готовы вписаться в нашу с тобой жизнь!
Он умел быть убедительным, но перед мысленным взором, словно фрагменты из страшной сказки, всплывали воспоминания о путешествии в Абрис. Сжатый голыми руками клинок фамильяра. Скалящиеся лица полупьяных, накачанных непонятной дрянью парней. Кайден с пустыми глазами, убивший молоденького паладина. Полунамеками грозящий Огаст на балконе Белого замка. Макалистер с фанатичной улыбкой маньяка в полумраке огромной библиотеки. Острие меча, направленное мне в шею…
Всего было слишком! Помимо тех, сладких как мед, нежных воспоминаний, появилось много других, похожих на ночные кошмары. Лиц, мест и разговоров из реальной жизни наследника темного клана.
– Не могу, Кайден, – пробормотала я, вдруг ощущая, что задыхаюсь. – Я просто не могу туда вернуться!
Отбросила салфетку, поднялась из-за стола. Он не позволил мне выйти из комнаты, даже добраться до двери не дал. Схватил за локоть, резко развернул и привлек к себе. Сопротивляться не имело смысла, да я и не пыталась, его руки были как стальные тиски.
– Все будет хорошо, – пробормотал он, с отчаяньем прижимаясь щекой к моей макушке. – Ты не обязана возвращаться. Ты никому ничего не должна. Все правильно.
Поездка в квартал Чистых прудов прошла еще мучительнее, чем в трактир. С самого начала я считала, что, когда Кайден переборет забытье Золотых капель, наша жизнь снова наладится. Тут же, без предисловий, эпилогов и плохих концов. Нас ждет «долго и счастливо»! Одного я не учла: как сильно изменюсь сама, когда начнут взрываться воздушные замки, столкнувшиеся с реальностью.
Наемный экипаж остановился напротив отцовского особняка. Перед домом росли старые густые клены, и в прихваченных осенним увяданием кронах таилась темнота. Кое-где еще светились голубоватые огоньки, неведомым образом сохранившиеся после праздника Схождения. Под крышей над крыльцом ярко горел ночник.
– Ты долго еще пробудешь в Тевете? – спросила я, прервав молчание.
– Пару дней. Возьми. – Он вытащил из внутреннего кармана золотую визитницу, а оттуда прямоугольную карточку. – По этому адресу меня можно найти.
Я забрала визитку, машинально впотьмах попыталась разобрать напечатанные мелким шрифтом буквы. Кайден жил всего в трех кварталах от отцовского особнячка в дорогом приезжем доме, открытом с большой помпой всего пару лет назад. Помнится, красную ленточку разрезал принц Эдвард Теветский, двадцатипятилетний повеса, по которому тайно вздыхали все дамочки светлого мира от десяти до сорока лет, и ради безопасности венценосной особы королевская охрана перекрыла десяток улиц.
– Удачи, – бросила я, выбираясь из кареты, и быстрым шагом направилась к крыльцу.
Стоило зайти в холл, как ко мне со всех ног кинулся подвизгивающий белый комок. Кнопка юлила, подпрыгивала и хотела внимания. Оцепенелая, я замерла посреди холла, сминая в кулаке карточку.
Из гостиной выглянула Матильда, отложившая вязанье.
– Детка, как твоя выставка?
– Хорошо, – растерянно кивнула я, чувствуя себя так, словно попала в тягостный сон, в котором все шло наперекосяк.
– Заезжал этот артефактор… Как его? Покровский! Разыскивал тебя. Сказал, что ты куда-то делась из дворца и завтра надо обязательно присутствовать. Принцесса планирует посетить на второй день выставку…
Не дослушав теткиных наставлений, я схватилась за ручку и резко отворила входную дверь. Подозреваю, что Матильда мысленно решила, будто у меня снова случилось помутнение рассудка.
– Ты куда? – удивилась она.
– Надо идти, – пробормотала я. – Ночевать не ждите.
– Отец тебя убьет, – индифферентно заметила тетка.
– Даже не сомневаюсь, – безропотно согласилась я на любое наказание.
Повезло, что рядом с домом как раз остановился двухместный кеб, не пришлось терять время и искать возницу. Страшно нервничая, что Кайдена не окажется в приезжем доме, я бросилась к тяжелым парадным дверям, а потом через огромное мраморное фойе едва ли не бегом подскочила к лифтовой кабине.
– Вам на какой этаж? – любезно поинтересовался коридорный.
– Этаж? – Я распрямила непотребно смятую карточку и проверила номер. – На каком это этаже?
– На пятом.
– Значит, мне туда.
На стене просторной кабины висело зеркало в золоченой раме. Передо мной предстало бледное лицо совсем юной всклокоченной девчонки с большущими, лихорадочно блестящими глазами. Точно сумасшедшая!
Лифт остановился с заметным толчком. Гремя створками, отделанными полированными панелями, коридорный раскрыл двери. Бросив неразборчивые слова благодарности, я припустила по проходу.
– Госпожа, – выглянул из лифта служащий, – вам в другую сторону.
– Угу, – промычала я в ответ и с решительным видом развернулась.
Длинный коридор без окон был застелен плотным ковром, воздух казался спертым, а шаги – глухими. Номер находился в торце, и когда я постучала в дубовую дверь с золотыми цифрами, то уже плохо соображала.
Кайден открыл. Он стоял в брюках и рубашке с закатанными рукавами, открывшими похожие на алые татуировки руны.
– Впустишь? – задыхаясь от волнения, спросила я.
Не произнося ни слова, мужчина придержал дверь. Не вошла – влетела. Встала посреди комнаты, не сразу понимая, что она огромная. Окно – во всю стену, ворсистый ковер не оставил ни квадратика паркета, а у стены королевских размеров кровать по новой моде – без столбиков и балдахинов. Не номер для постоя, а спальня профессионального соблазнителя.
Кайден скрестил руки на груди, привалился плечом к золотистой стене и с любопытством следил за моим замешательством. Помогать не торопился. Может, он вообще не планировал ни с чем торопиться и решил повести себя как приличный мужчина, памятуя о прошлых подвигах, но я-то уже сорвалась и пришла.
– Забыла узнать, – вымолвила, нервно теребя плащ. – Ройберти жив?
На лице мужчины расцвела медленная, ленивая улыбка.
– Да.
– Хорошо, – облизала я губы. – А челюсть у него цела?
Светлые духи, почему у меня не выходит заткнуться и сказать о главном?
– Прости? – вопросительно изогнул он брови.
– Рой считал, что ты ему сломаешь челюсть, когда узнаешь про Золотые капли.
– С челюстью у него все в порядке.
– Слава светлым духам, – растерянно огляделась я вокруг, пытаясь найти еще какой-нибудь идиотский предлог, чтобы продолжить разговор и не уходить.
– У него сломан нос, – добавил Кайден.
– Ты сломал нос лучшему другу?!
Прости, Ройберти Томсон. Ужасно неловко использовать тебя в качестве предлога, но в голове ни одной умной мысли для светской беседы с парнем, которого я хочу, поэтому перетерпи икоту.
– Но зато он жив, – заметил Вудс.
– Аргумент, – согласилась я, а потом сдалась: – Ужасно, но я не знаю, о чем еще непринужденно поболтать.
– Непринужденно?
– Кхм… непринужденно означает естественно, непосредственно… А… ты понимаешь значение этого слова, просто иронизируешь… – покраснела я.
– Ну, ты можешь обсудить руки Роя, ноги, уши, ребра опять-таки. У знахаря вообще очень много частей тела, которые остались целыми, – предложил Кайден, медленно надвигаясь на меня. – Или все-таки скажешь то, для чего пришла?
– Я не могу отпустить тебя, – выпалила я. – И пока ты не начал припоминать все, что мы уже успели сказать в трактире…
– Спасибо, – пробормотал он по-абрисски и, сжав мой подбородок, сладко поцеловал в раскрытые губы.
Кажется, я первая начала срывать с него одежду, забыв про стеснение, отпустив мысли. Она полетела на пол, а мы упали на кровать. Реальность словно подернулась дымкой, я ничего не замечала, словно пьяная. Вбирала ласки, выгибала спину на каждый нескромный поцелуй, а когда Кайден вошел в первый раз, то я охнула от забытого, а потому почти болезненного ощущения переполненности глубоко внутри. Он замер, позволяя привыкнуть к его размеру. Мягко прикоснулся губами к щеке, прошептал хриплым, напряженным голосом:
– Все хорошо?
Я судорожно кивнула, и тут же мой рот накрыл глубокий нежный поцелуй.
Кайден начал двигаться, и от мучительно-неторопливых толчков на меня волнами накатывало наслаждение. Захлебываясь стонами, я царапала широкую мужскую спину, поднимала бедра, ловя ритм. Старалась почувствовать его еще ближе, еще глубже. Прикусывала плечо, когда казалось, что вершина была совсем близко.
К развязке мы пришли почти одновременно. Кажется, я выкрикнула его имя, утопая в остром удовольствии. Тело еще содрогалось от отголосков оргазма, когда, сжав мои бедра пальцами, Кайден совершил последнее резкое проникновение и со стоном излился. Мы замерли. Сердце бешено билось, в горле пересохло. Я с трудом приходила в сознание. Тяжело дыша, Кай приподнялся на локтях, поцеловал в кончик носа.
– Ты как?
– Отлично, – довольно улыбнулась я и фыркнула: – Ты тяжелый.
Утомленные, мы лежали на смятых простынях. Прильнув к груди Кайдена, я слушала, как бьется его сердце. И мне до дрожи нравилось прижиматься к обнаженному, горячему после любви телу, чувствовать пряный аромат кожи. Кончиком пальца он чертил на моей спине несуществующие руны и слушал о том, что происходило после взрыва.
– Почему они стали алыми? – погладила я кольца змея, нанесенные на предплечье.
– Кровь, – нехотя объяснил он. – Зверь вкусил крови.
Если бы его слова хоть что-то объясняли.
– Ненавижу даже мысль, что забыл о тебе. – Кайден прикрыл ладонью глаза. – Я видел, как ты растворилась во взрыве, а когда пришел в сознание, то понял, что «Сердце» пробудилось.
– Ты решил, что я погибла?
– Да. Я плохо помню зиму, но жить точно не хотелось.
– Какое счастье, что все закончилось.
– Да, закончилось… – усмехнулся он. – А потом я едва тебя не убил, чуть не изнасиловал в коридоре Белого замка. Преследовал, как последний подонок, и в итоге едва не трахнул на столе, потому что то, чем я планировал заняться, было бы сложно назвать любовью.
– Ты еще забыл о скандале в термалях, господин наследник, – промурлыкала я. – Полный провал!
– Решила добить? Меня и так тошнит от отражения в зеркале.
– Мне нравится, как ты посыпаешь голову пеплом, – хмыкнула я. – В первую встречу ты действительно повел себя как полный говнюк.
– Вообще-то я сказал «подонок», – насмешливо глянул из-под ладони Кайден.
– Ты себе польстил, – подколола я. – Положа руку на сердце, против близости я ничего не имела. Тебе просто надо было дожать.
Он двигался так быстро, что я опомниться не успела, а уже оказалась прижатой спиной к кровати.
– Я люблю тебя, – вымолвил он, нависая надо мной.
– Это серьезно.
– Не шути, это действительно серьезно. И мне понадобилось много времени, чтобы разобраться, вернуться и просить о прощении.
– Я знаю, – прошептала я, кончиками пальцев гладя его по скуле, приоткрытым губам, по линии челюсти и шее с едва заметно выпирающим кадыком.
Мы снова занимались любовью, и потом еще разок, и еще… Пока у меня не заболело в тех местечках, о которых я обычно даже не задумывалась. Заснули только на рассвете, усталые и пресыщенные. Утром нам предстояло выйти из номера и столкнуться с реальным миром.
Принцесса Лидия Теветская была женщиной средних лет со спокойным, ухоженным лицом без единой морщинки. Супруг, не обладавший высокородными титулами, являлся одним из сильнейших боевых магов Тевета и всегда следовал в шаге от жены. Говорили, что в королевской семье случился страшный скандал, когда Лидия тайно вышла замуж за личного стража. Им пророчили быстрый развод, но вот незадача – история случилась еще до моего рождения.
– Ваше высочество. – Я сделала книксен, как учили в школе «Маленькая леди», куда в детстве меня записала мама, когда не могла смириться, что дочь предпочитает ковыряться в артефактах и умеет оживлять кукол.
– Не стоит, госпожа Уварова, – остановила меня принцесса и с иронией добавила: – Мне нравится ваше платье.
– Прошу прощения, – искренне смутившись, пробормотала я.
– Действительно стоит извиниться за то, что оно вам больше идет, – пошутила она.
Платье выглядело не только элегантным, женственным и строгим, оно было точно таким же, как у Лидии Теветской. Разве что цветом отличалось. Что ж, наследник темного клана, купивший одежду на смену вчерашней, точно знал толк в дорогих женских нарядах. Даже не хочу знать откуда.
И еще…
Какое счастье, что ни одна живая душа в этом огромном зале не представляла, кто именно выбирал дурацкое платье!
– От главного королевского артефактора, – Лидия кивнула в сторону Григория, сопровождавшего принцессу вместе со свитой, – я слышала, что вы создали нечто особенное.
– Господин Покровский переоценивает меня.
– Мы обе знаем, что это не так, – сдержанно улыбнулась принцесса.
На безымянном пальце правой руки, как было принято в Тевете, она носила исключительно скромное обручальное кольцо. На самом деле украшение являлось сложным артефактом, позволявшим мужу даже на расстоянии ощущать самочувствие супруги. Лидия Теветская была практически лишена светлого магического дара, единственная из древнего колдовского рода. К сожалению, королевская кровь не гарантировала обладания Истинным светом, и от меня потребовали пробудить руну «молчание» на свитке о неразглашении, прежде чем я взялась за сложный заказ. Он был самым первым от королевского двора.
– Показывайте, – мягко скомандовала она.
В темный зал набилась толпа народа. В отличие от профессиональных магов, посещавших выставку в первый день, сейчас никому не были интересны подробности создания, придворные развлекались выращиванием мерцающих яблок. С любопытством разглядывали крошечные светящиеся сердечки внутри, менялись плодами.
– Как вам нравится учеба, госпожа Уварова? – тихо спросила принцесса, нарочито не глядя на меня, а рассматривая дерево.
– Королевская академия прекрасное учебное заведение, ваше высочество.
– От своего секретаря я слышала, что после окончания вы планируете открыть артефакторную мастерскую? У вас ведь уже достаточно созданных артефактов, чтобы без проблем получить лицензию на частную практику?
– Все верно, ваше высочество, – кивнула я.
– Имя артефактора Уваровой звучит все чаще. Вы становитесь известной не только в узких кругах, но вам нужно больше практического опыта, Валерия, чтобы понимать, как вести дела. – Лидия повернулась ко мне и вперила прямой строгий взгляд. – Начните пока с королевской лаборатории. Господину Покровскому остро требуется помощница. Вы ведь сможете скорректировать расписание?
Даже тугоухий услышал бы приказ в сдержанном тоне принцессы. Я бросила быстрый взгляд на Григория. С беспечной улыбкой он разговаривал с одной из придворных дам, указывал пальцем в крошечное зернышко магического света в стеклянном яблоке и что-то объяснял. Видимо, говорил забавно, дама смеялась и кокетничала.
– Обязательно, ваше высочество, – поклонилась я, давая понять, что прекрасно поняла намек.
– Тогда прощаюсь с вами, госпожа Уварова. – Она сказала все, ради чего пришла в наш зал, а теперь направилась к выходу. За принцессой потянулась возбужденная свита, унося стеклянные плоды с искусственной магией.
Едва Лидия скрылась в дверях, я быстро вытащила из сумочки часы и проверила время. Мы с Кайденом договаривались встретиться в ресторации на набережной, и он ждал меня почти полтора часа. Ректор ходил в королевской свите, так что предупредить об уходе было некого. С трудом выловив в одном из экспозиционных залов помощника главы академии, я соврала, будто должна срочно уехать к здравнику, и, прихватив плащ, быстро сбежала по широкой лестнице в шумный холл. Внизу собралась толпа. Появление на публике любой королевской особы всегда собирало множество зевак, не говоря уже о газетчиках.
– Лерой, подожди! – крикнул Григ.
Делая вид, что в людском гвалте не услышала его оклика, я начала проталкиваться сквозь толпу. Даже плащ решила надеть на улице, несмотря на зачастивший с самого утра дождь.
– Остановись, ради светлых духов! – Он заставил меня притормозить, схватив за локоть.
– Моя работа на выставке закончена, Лидия довольна, – быстро высказалась я, – а теперь мне действительно пора уходить.
– Поговорим, – не отпуская моей руки, Григ огляделся и добавил: – Только не здесь.
– Валерия! – услышали мы оба сдержанный оклик Кайдена, и от того, каким спокойным, ровным голосом он позвал меня по имени, становилось ясно, что бесцеремонность потенциального соперника ему, мягко говоря, не понравилась.
Мы с Григом синхронно оглянулись. Я даже не подозревала, в какой близости от нас находился Вудс. И да, судя по каменному лицу, наследник был недоволен. Напряжение, вдруг возникшее между мужчинами, чувствовалось даже на расстоянии. Под выразительным взглядом, направленным на мой сжатый локоть, артефактор быстро убрал руку. И тут я догадалась:
– Вы знакомы?
Ответ был очевиден, учитывая, что вопрос мы с Покровским задали в унисон.
В этот момент в воздухе блеснула вспышка магического гравиратора, направленного на нас. На секунду ослепленная, я поморщилась, перед глазами поплыли световые круги.