Шолох. Теневые блики Крейн Антонина
Дахху мгновенно натянул физиономию «у меня всё под контролем». Поправил шапку (да, он в ней даже занимается, увы). Поправил шарф (и в нём, всё верно). Отцепился от своих несчастных ступней и, глядя в никуда, стал грызть фалангу указательного пальца.
Как пишут в букварях, «Р – Раздумье».
Я пошла в наступление:
– И что это значит?
Он сразу же капитулировал:
– Рука иногда немеет. И болит. Ничего страшного. В любом случае я не хочу показывать её лекарю. Это всё испортит.
– Что испортит?
Взгляд его стал каким-то жалобным.
Помолчав, он с неохотой выдавил:
– Мои сновидения…
Майский ветерок сменил направление, и брызги водопадов окатили нас радужной пылью.
Вдруг Дахху прорвало:
– Помнишь, я сказал, что у меня был «божественный сон»? Я имел в виду именно это. Бокки что-то сделали со мной. Раньше мне почти никогда ничего не снилось. Я думаю, это связано с тем, как погибли мои родители – тот волкодлак напал на нас ночью, и, если бы не рассвет, я бы тоже не выжил. Не люблю спать, сама понимаешь. – Дахху тревожно коснулся шарфа.
Затем продолжил:
– И тут, после встречи с бокки, я начал видеть сны. Причём такие! Ярче реальности!
– И что там происходит, в этих снах?
– История! – возликовал Дахху.
Я опешила:
– Что?
– История. Я вижу Мудру – сожжённую столицу Срединного государства. В ту эпоху, когда она ещё процветала. Я вижу, как хранители жили бок о бок со срединниками. Тинави. – Он выдержал торжественную паузу. – Я вижу прошлое.
Я почесала макушку и завалилась на спину. Синее небо развело облаками, как руками, подтверждая: да, малышка, для меня это тоже неожиданный поворот.
Дахху не на шутку разволновался – вскочил и забегал как укушенный:
– За эти ночи я успел подсмотреть за каждым из богов-хранителей. Я встретил сияющую Авену на волшебной рыбе, в золотых доспехах. Следил за играющим в карты, откровенно жульничающим Рэндомом. Я видел Карланона с двуручным мечом, на страже света, как всегда одинокого. Нежную Селесту. Веселую Дану. Я смотрел, как Теннет чутко вслушивается в небо, ждёт опасности… Это просто невероятно! Я ходил вслед за богами, любовался… И всё так чётко! Я даже могу перечислить названия улиц Мудры, по которым гулял, представляешь?
– Ты настолько хорошо помнишь её карты, которыми нас мучали на лекциях по истории?
Дахху улыбнулся, польщённый моим предположением. Так хорошенькая девушка радуется комплименту о внешности – с лёгкой, знаете, снисходительностью.
– Нет, конечно! За всё надо благодарить бокки. Это они показывают мне сны. Сопровождают меня. И я не должен лечить руку, иначе сны пропадут и я не смогу выполнить своё предназначение.
– Какое предназначение? – Я напряглась, потому что ненавижу всякие фантазии про «избранных», «на роду написано» и прочее.
Человек сам вершитель своей судьбы, и точка. «Предназначение» в большинстве случаев – приманка извращённых сект.
Дахху явно смутился:
– Ты знаешь… Я решил всё-таки написать «Доронах».
– ДА ЛАДНО?! – Я аж поперхнулась от неожиданности.
Друг смутился ещё больше.
Я вскочила и саркастически захлопала в ладоши, удачно убив по ходу дела парочку комаров:
– Мы с Кадией талдычим как попугаи, что тебе надо написать свою прахову энциклопедию, но ты понял, что это отличная идея, из-за снов? Да будь ты проклят, Дахху из Дома Смеющихся!
Он возразил:
– Эти сны очень убедительны. А главное – в них столько материала! Только успевай записывать, проснувшись. Причём я проверил несколько неочевидных фактов – и всё сходится, Тинави! Это просто невероятно. Я приблизился к богам. – Он расплылся в блаженной улыбке.
Счастливый Дахху – зрелище нечастое. Я смягчилась. И вскинула брови:
– Полагаешь, бокки ратуют за народное образование?
Улыбка друга расширилась ещё чуть-чуть и вдруг превратилась в гримасу боли.
– Эй! Ты чего?! – испугалась я.
Дахху вскрикнул. Схватившись за левую руку, он стал баюкать её, как ребёнка, закрыв глаза и что-то нашёптывая.
– Дахху? – Я потянулась к нему.
– Не трогай! – рявкнул он не своим голосом и снова вскрикнул.
Кровь отхлынула от его и без того бледного лица. Из-под опущенных век покатились слезы, но уже несколько мгновений спустя Дахху отпустил руку… Встряхнулся, проморгался и сказал нормальным тоном:
– Прости.
– Это вот так она у тебя немеет?! – Я с трудом подобрала упавшую челюсть.
– Всё нормально… Мой организм адаптируется, это как акклиматизация, только в случае с потусторонней энергией. Скоро пройдёт, – невнятно пробормотал Смеющийся.
– Дахху. Тебе надо к лекарю.
– Мне надо узнать всю историю богов, вот что мне надо, – быстро перебил он.
– Расскажи в Лазарете, что случилось. Если ты докажешь, что твой… мм… источник заслуживает доверия, там наверняка найдут способ избавиться от боли и притом оставить сны.
Дахху упрямо помотал головой. Я настаивала:
– Тебе точно помогут! Ведь у нас так мало данных о расцвете срединников – и о богах! Всякий уважающий себя учёный, услышав твои новости, сам бросится обниматься с бокки. Все вместе вы наверняка найдёте безопасный способ написать «Доронах».
Лицо Дахху окаменело.
– Вот именно, – тихо сказал он.
Я заметила, что привычные синяки под глазами Дахху потемнели ещё сильнее после приступа, но сами глаза казались решительными как никогда.
– Вот именно, – повторил он. – «Все вместе». Я не хочу писать «Доронах» с кем-то. Я хочу сделать всё сам: сам раскопать, изучить, доказать и опубликовать. А потом признаться, что мой источник – бокки-с-фонарями. Это будет прорыв. И это будет сенсация.
– При условии, что ты до неё доживёшь. – Я с беспокойством смотрела на своего бедного, бледного друга.
– Конечно, доживу. – Он трясущимися пальцами поправил кудряшки.
Я сменила тактику.
– Слушай, если ты хочешь признания, пиши о чём-то более… современном, – от души посоветовала я. – Например, займись бунтом Ходящих! Истории два года, настоящий свежак по меркам нашей заторможенной публики. М-м-м?
Он смерил меня негодующим взглядом:
– Я не хочу глупого признания. Я хочу провести настоящее исследование.
– Ну вот! Так и исследуй реформу Теневого департамента. Опроси ту дюжину железнолицых, что сохранили работу. Навести осуждённых в тюрьме. Найди изгнанников. Узнай, в конце концов, есть у них сверхспособности или нет. Разве это не интересно?
– Зачем мне какие-то дешёвые сверхспособности, если я могу разобраться в истории самих хранителей? – Дахху возвел очи горе.
Я сдалась.
– Ладно. Разбирайся в чём хочешь, господин Помешанный. Но следи за здоровьем. Если с тобой что-то случится – Кадия разорвёт меня на куски. Хотя нет: прежде с этим справится моя собственная совесть.
Дахху ещё немного поизображал каменного истукана, но потом махнул рукой и сменил гнев на милость:
– Я постараюсь.
Вскоре мы попрощались.
Вздохнув, я пошла прочь к лесному тракту. От водопадов Иштвани до центра Шолоха где-то полчаса езды. Нужно поторопиться, если я не хочу опоздать на работу.
Между тем рассказ Дахху оставил в душе неприятный осадок.
С одной стороны, мне категорически не понравился его приступ. С другой стороны, он же целитель и вообще не дурак, чай, сообразит, если ситуация выйдет из-под контроля. К тому же вмешиваться в дела других людей (даже близких), если они не хотят твоей помощи, – это последнее дело. Ничто не душит так, как непрошеная забота.
А что касается «историчности» снов Дахху, то я и вовсе в неё не верю.
Как по мне, так мысль о том, что сны бывают пророческими, то есть навеянными высшей силой, которая заботится о тебе настолько, чтобы намёками подсказывать дальнейший путь, – это большой самоутешительный обман.
Каждый из нас всю жизнь остаётся замкнут в рамках собственного разума. Идея, что в него могут залезать – по ночам, под покровом темноты – некие чужеродные сущности, даёт позитивную иллюзию, будто человек не так одинок, как кажется. Это из той же серии, что сказки про чтение мыслей: якобы можно гулять по чужой памяти как у себя дома – ещё одна волнующая умы «дешёвая сверхспособность»! Но нет.
Никто из нас не способен соединиться с другим разумом, никто не может напрямую познать порывы чужой души. Мы прибегаем к речи, к физическим контактам, к опосредованным эго-излияниям (литература, живопись, скульптура), чтобы приблизиться друг к другу. И всё равно получается далеко…
А тут такой чудесный миф – ты спишь, и некто нашёптывает тебе прямо в мозг! Ближе не бывает! Да ещё и – ах! – помогает исполнить давнюю мечту: выдаёт горстями информацию, столь нужную для написания энциклопедии.
Ну-ну.
Прости, Дахху, но это не бокки читают тебе лекции, а просто соображалка наконец включилась – столько лет спустя. Прикосновение бокки разбудило в тебе смелость. А она, в свою очередь, распахнула запертые подвалы со знаниями – в тот момент, когда они могут тебе пригодиться. Не знаю, как именно это работает, но уверена, что объяснение «умных» снов проще, чем предложенное тобою.
Если в нашем мире и есть магия, то это не значит, что к ней надо апеллировать в любой непонятной ситуации.
Уж я-то знаю.
10. Наказание неизбежно
Выбирая себе убеждения, помните, что однажды они могут обернуться против вас.
Магистр Орлин
На работу я успела тютелька в тютельку.
Ровно к сроку стояла перед кабинетом мастера Улиуса вместе с остальными новобранцами.
Кабинет был заперт, в коридоре – ни души, кроме нас. Это резко контрастировало с главным холлом ведомства – вечно забитым людьми, наполненным шорохами бумаг и скрипом перьев. Здесь тишину отмеряло только монотонное тиканье здоровенных напольных часов, установленных в нише.
Их неумолимый маятник мерно раскачивался за стеклом, а по серебряной ленте вдоль корпуса вились цитаты из Речения Теннета – книги, написанной этим хранителем.
«Бойся тихой воды, тихой женщины и тихого врага».
«Лучший друг человека – собака, которая спит с одним открытым глазом».
«Даже если всё спокойно, это не значит, что ты можешь уйти с поста».
Зуб даю, Теннет был параноиком. Кому, как не ему, им быть?
Дело в том, что у каждого хранителя есть своя специальность. Например, Авена и Карланон – воители (но Авена скорее нападает, а Карланон – защищает). Рэндом – телепат. Дану ответственна за чары и иллюзии, а Селеста – за флору и фауну (а также неофициально считается покровительницей любви). Теннет же – пророк и хранитель времени. Последнее звучит здорово, но по факту в большинстве историй Теннет предстаёт нервным снобом, который из-за своей природной «чуйки» (не имеющей ничего общего с колдовством) то и дело бьёт в набат, насильно выталкивая братьев и сестёр на битвы с условным злом.
Другие хранители его за это не слишком любят. Сложно любить того, кто постоянно называет тебя балбесом и заставляет Срочно Что-то Делать.
Так и часы с именем Теннета – подбешивают и не дают забыться… Тикают на весь этаж.
Я зевнула и стала с любопытством оглядывать коллег-Ловчих.
«Мальки» не разговаривали. Кто-то сидел прямо на полу, читая, кто-то облокотился о подоконник и отрешённо оглядывал улицу. Лишь темноволосые братья-близнецы о чём-то тихо перешёптывались. Их цепкие взгляды профессиональных сплетников последовательно обшаривали каждого из нас.
– Так-так, говорит простак, утро доброе, доброе утро, дамы и господа! – зазвучал бас, от которого чуть не полопались осветительные аквариумы на стенах.
Секунду спустя из-за поворота появился и сам мастер Улиус. За ним шла Селия, цокая тростью.
– У кабинета не толпимся, излишнего почтения не проявляем, – рокотал шеф, отыскивая в кармане безразмерного плаща связку ключей. – Все пришли, никто не опоздал? Все пришли, отлично. Общаетесь? Не общаетесь. Хуже, но терпимо. Дружными Ловчие быть не обязаны. Что мне от вас надо – так это аналитические способности, упорство и скорость реакции. – Будто в подтверждение своих слов Улиус резко повернулся и обрушил стопку документов на стоявшую у него за спиной девушку.
Та от неожиданности едва не упала.
– Просыпаемся, мальки, просыпаемся! – ещё громче возопил мастер Чобчек.
От него так и несло безумной бодростью человека, любящего свою работу.
Я невольно приосанилась.
Мы прошли в кабинет и расселись по амфитеатру, совсем как студенты в Академии. Я заняла самое левое место в дальнем ряду. Когда у тебя всего одно рабочее ухо, волей-неволей выбираешь угловую позицию с широким обзором: чтобы все были спереди и справа. Кадия в штуку называет это «стрелковой кочкой».
– Ну что, Тинави из Дома Страждущих. – Умостившись за столом, шеф без предисловий обратился ко мне. – Вижу, ты получила за вступительные тесты «отлично». Молодец-молодец, возьми с полки огурец! Сложно было Полыни сдавать?
Я немножко не поняла ситуации – когда это Полынь принимал у меня тесты? – но на всякий случай с улыбкой наклонила голову. А потом чуть-чуть повернула её вправо-влево. Я надеялась, что истолковать такой жест можно по-разному: может, да. А может, нет. Может, шею разминаю. Или вообще не услышала вопроса и неловко шевелю конечностями, выигрывая время.
– Да-а-а, – радостно продолжил Улиус, выбравший толкование номер один. – Твой куратор – зверь, девочка! Но ты справилась! Поздравляю! А ну-ка все похлопали!
Все кисло похлопали.
Я чувствовала, что ещё немного – и от стыда провалюсь под землю.
Получается, тот же человек, который устроил меня на работу, ещё и подделал результаты тестов? В реальности я бы никогда не сдала практику по боевой магии, так что теперь речь идёт о полноценной фальсификации.
Я перехватила взгляд Селии – холодный, напряжённый.
Прах. Госпожа Сгинувшая что-то подозревает. Ну или боится, что я туповата для должности – после моих-то игрищ с шеей!
Мастер Улиус начал читать лекцию.
Согласно программе дважды в неделю нас, новеньких Ловчих, накачивали знаниями лучшие умы ведомства. Улиус поставил себя лектором на добрую половину занятий. То ли очень хочет считаться «лучшим умом», то ли обожает учить, пока неясно.
Сегодня он вещал о традициях народов Лайонассы: а точнее, о малоизвестных нюансах этикета тех и других культур, которые нужно знать и учитывать в своей работе сотрудникам нашего департамента. Лекция была увлекательная; во мне пробудился мой спавший с прошлого года азарт отличницы, и я уже с дикой скоростью строчила конспект, когда справа от меня неожиданно раздался шёпот:
– Эй, пс-с! Как тебе с Полынью работается, а?
Я повернулась. Один из близнецов. Хитрая улыбочка, жажда сенсации.
– А что?
– А ничего. Нормальный мужик-то хоть?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, не каждый так возгордится, что попробует заиметь свой портрет в Галерее Генералов! – Парень поправил вычурный шейный бант в виде бабочки и подмигнул.
Мне стало любопытно. Я постаралась подстроиться под интонации собеседника, чтобы он рассказал мне больше:
– Чё за галерея-то?
– Ты чё. Галерея Генералов, на первом этаже. Статуи, портреты. Все изображают Генералов Улова – тех, кто раскрыл больше девятисот девяноста девяти дел за два года.
– Ого. И что, Полынь хочет стать Генералом?
– По-любому хочет! – Близнец рубанул воздух ладонью, подтверждая серьёзность своих слов.
На кафедре мастер Улиус рокотал про то, в каком порядке надо рассаживать на торжественном ужине дипломатов-эльфов. (Ошибёшься – оскорбишь кого-то, – ему придётся отрезать себе кончики ушей в знак позора.)
Новичок окинул мастера Улиуса скучающим взглядом, зевнул и продолжил:
– Быть Генералом – круче не придумаешь. Слава, почёт, надбавка к жалованью. А ещё – аудиенция у короля и право одной королевской просьбы. Говорят, вообще любой: на какую наглости хватит. Хоть поместье себе проси, хоть жену из Ищущих! – Близнец замысловато подвигал бровями.
Видимо, это должно помочь мне представить все плюсы обладания женой из королевского рода.
– И у Полыни как раз скоро будет два года службы. Пашет не по-детски, чтобы девятьсот девяносто девять дел раскрыть! Прикинь, как в ведомство пришёл, мальком, так сразу задал жару. Мужик знает чего хочет, уважаю. Вот только Селия его ненавидит, вешает на него сплошь висяки и мелочёвку с окраин королевства. Пока туда доедешь, уже и день пропал. При этом обычно генералами становятся большие начальники с кучей подчинённых, а Полынь работает сам. Хотя теперь у него есть ты, а-ха-ха!
– А-ха-ха! – вяло я поддержала энтузиазм коллеги.
Информация была, безусловно, любопытной. Н-да, не повезло Полыни – в кои-то веки обзавёлся помощницей, а она – я. Сочувствую.
Близнец продолжал нашёптывать сплетни, густые, как гномье хмельное варенье. Я прислушалась – будет полезно узнать о Полыни как можно больше.
– …В общем, из-за этого дела он совсем озверел. Если оно ему нарушит всю малину с Галереей Генералов – чую, порвёт он Селию на кро-о-о-охотные клочочки.
– Отвлеклась, прости. Повтори, из-за какого дела?
– Да из-за того, безнадёжного. Или Того Самого. Как тебе больше нравится. Да Полынь тебе сам уже рассказал, небось? – Близнец снова подмигнул и задёргал свой несчастный бант-бабочку. Флиртует, что ли?
– Хочу твою версию услышать, – нашлась я.
Малёк-коллега плотоядно улыбнулся и зашептал ещё жарче:
– Ну, Селия выдала Полыни висяк, который уже много недель болтался по разным департаментам и его, прикинь, все игнорировали. Сначала вообще не поняли, что это преступление, потом не могли решить, кому им заниматься. Потом, когда скумекали, что речь о серийных убийствах, – засуетились, конечно. Но времени, времени-то сколько прошло! И улик по нулям. А Селия бац – и Полыни его сбагрила под одиночное расследование! Нет чтобы комиссию созвать!
Близнец продолжил:
– Селия такая злобная с тех пор, как пришлось работу Ловчей из-за травмы бросить, вообще беда. Мне бы тоже не понравилось с костылём валандаться, понимаю. Хотя она же не просто архивариусом каким стала, а заместительницей шефа! Немалое дело! Да в любом случае: из-за своей беды стопорить нормальному мужику карьеру – это по-свински!
– Почему стопорить?
– Ну, двухлетний срок у Полыни уже совсем скоро закончится. Чтобы Генералом Улова стать, надо заявку подать, что начинаешь гонку. И среди твоих девятисот девяноста девяти дел не должно быть ни одного нераскрытого. Если к тебе что-то присобачили официально – изволь разобраться. А с этими убийствами… Ой вряд ли.
Малёк авторитетно покачал головой.
Я недоумевала:
– А почему Селия так ненавидит Полынь?
– КХЕ-КХЕМ. Тинави, Гамор, это что такое? Дружка нашла, голову потеряла? Мила девица дороже знаний? – За перешёптываниями я не заметила, когда подошёл и грозно навис над нами мастер Улиус.
Курчавая борода шефа пахла ромашковым мылом.
Он загудел:
– Я человек добрый, но болтунов на дух не переношу. В качестве штрафа будет вам по дополнительному заданию. Да не от ваших кураторов, а от меня лично. Любишь кататься, люби и саночки возить.
Мы извинились.
Мастер Улиус ещё пару минут разглагольствовал о том, как нехорошо шептаться вместо того, чтобы «погружаться в великолепный источник пламенеющих знаний», а потом продолжил лекцию.
Я опять наткнулась на подозрительный взгляд Селии. Хотела по привычке отвести глаза, но сдержалась.
Глава департамента Ловчих сказал бы: «Враг моего друга – мой враг». Видимо, визитку вчера Селия дала мне для доносов на Внемлющего…
Не знаю, чем уж там Полынь насолил этой даме, но, пожалуй, я буду на его стороне. На всякий случай. Раз уж он такой крутой, что даже ундинам и болтливым близнецам нравится.
После лекции «мальки» отправились к своим кураторам – помогать.
Я спустилась на второй этаж и нашла кабинет Полыни. В верхнем правом углу деревянной двери было выцарапано: «Удачи! Мы тебя любим!». И сердечко.
Я усмехнулась. Генерал Улова, значит.
Причём надпись успели оставить сегодня! Ведь ещё вчера, когда Полынь торжественно показывал мне свои владения, её не было. Кажется, популярность Внемлющего в ведомстве и впрямь нельзя переоценить.
Уже открыв дверь, я ненадолго остановилась на пороге, чтобы ещё разок поизумляться открывающейся отсюда картине. Думаю, это станет моим ежедневным ритуалом: ведь кабинет Полыни впечатляет не меньше, чем сам Ловчий. При виде его хочется то ли скорбно накрыть лицо ладонью, то ли восхититься, то ли испугаться. На что способен человек, который разводит вокруг себя такой великолепный хаос?
В кабинете находились: массивный письменный стол, укреплённый пугающе высокими башнями из документов; два бархатных кресла (одно – сливового цвета, другое – брусничное); парочка пуфов и огромная «детективная» доска с кучей заметок и протянутых между ними ниточек.
Однако первым делом в глаза посетителям бросались несколько хаотично стоящих шкафов. Будто их занесли внутрь, а потом поленились нормально поставить и бросили посреди комнаты под какими-то безумными углами друг к другу. И Полынь на это сказал: «Без проблем. Да будет так. Люблю сложности».
В этих шкафах хранились всевозможные зелья, книги, артефакты, магические кристаллы и, кажется, целая стопка запасных хламид Полыни.
Подоконник в кабинете Внемлющего был куда шире обычного, с расстеленным на нём пледом, несколькими подушками и апельсиновым деревом в кадке. Он носил гордое звание «первого любимого места Полыни». «Вторым любимым местом Полыни» была раскладушка, примостившаяся в углу: благодаря ей он мог ночевать в ведомстве когда вздумается.
И последняя важная деталь: все горизонтальные поверхности кабинета были равномерно покрыты какими-то штучками – имаграфами, лупами, записками, шахматными фигурами, покерными фишками, черепами мелких животных и так далее. Получался жуткий бардак, но, несмотря на него, кабинет Полыни выглядел до странности душевным и светлым.
– Полынь, ты тут? – окликнула я.
За одним из стоящих полубоком шкафов послышалось недовольное кряхтение.
– Я пришла помогать!
Внемлющий выбрался оттуда, сжимая в руках ящик с табличкой «Улики».
– Ах да. Привет. Ну что, сегодня пойдёшь на свой первый арест.
– В смысле?
– А что, думаешь, Цфат будет и дальше стричь королевскую семью? Преступникам место в тюрьме.
В ответ на мой недоуменный взгляд Полынь тяжело вздохнул. Задумался на секунду, потом бросил задребезжавший ящик на пол, нырнул под письменный стол и вылез оттуда со вчерашним имаграфом.
– Что ты видишь? – Полынь протянул мне шар, похожий на маленькую планету.
– Дурацкое выражение на собственном лице. Да и поза подкачала… Будешь ещё имаграфом пользоваться – позволь мне сначала выйти из комнаты, ладно?
Он пропустил замечание мимо ушей и нетерпеливо побарабанил пальцами по шару.
– Опиши мне спальню дриады.
– Небольшая. Одно окно. Чисто убранная, в отличие от этой. Много парикмахерских инструментов…
– Расскажи о них подробнее. Можешь приблизить.
Я сделала, как он велел. Картинка внутри шара дёрнулась и поехала под моими пальцами.
Я пожала плечами:
– Цфат хранит всё в идеальном состоянии. Ножницы вычищены до блеска, нигде не пылинки. А ещё всё новое, выглядит очень… современно, что ли. Дриада явно не жалеет денег.
– Вот именно. А теперь посмотри на этажерку у окна.
В указанном месте лежали гребни. Разноплановые и очень красивые. Вдруг мой взгляд наткнулся на уродца…
Небольшой костяной гребешок с редкими зубцами казался лишним в этом ряду. На рукоятке не хватало нескольких камней.
– Видишь, да? – Полынь глянул на меня с азартом. – Приблизь ещё!
При максимальном увеличении стало видно, что на гребне стоит монограмма: инициалы А.И. в короне, венчающей дерево. Я протянула долгое «М-м-м?», но куратор упорно молчал. Было ясно, что Полынь меня экзаменует: он хитро щурился и ждал, что скажу. Я сосредоточенно наморщила лоб.
Вдруг меня осенило:
– Королевская эмблема! А.И. – это случайно не Аутурни из Дома Ищущих?
– В точку! – Полынь потёр ладони. – Гребень принадлежит королеве. То, насколько плохо он выглядит, свидетельствует об одном из двух: либо это дешёвый, потасканный аксессуар; либо – антикварная ценность, которую не пощадило время. Учитывая Аутурни в уравнении – второе. Я отправил Ищеек во дворец, чтобы они проверили догадку, и оказался прав: зимой у королевы пропал гребень, которым она пользовалась ещё в детстве. Так же, как её мама, бабушка и другие женщины рода Парящих. Обнаружив пропажу, горничные испугались, что их накажут за неосмотрительность, и промолчали: понадеялись, что её величество ещё не скоро вспомнит о гребне, а может, и не вспомнит вовсе. Что и произошло.
– Ты думаешь, Цфат стащила королевский гребень? Она, конечно, фанатка своего дела, но воровать?
– Тем не менее своровала. И я знаю почему.
Полынь с размаху плюхнулся в одно из бархатных кресел и заискрился удовольствием, объясняя:
– Дриады верят, что волосы хранят нашу энергию, удачу и «ген сильных сторон», если так можно выразиться. Хочешь ослабить человека – укради его прядь и сожги. Хочешь ему добра – возьми его волос и обвяжи вокруг ветки дуба. Хочешь выглядеть как он – используй его гребень для себя.
Я представила королеву Аутурни, которую видела на паре государственных праздников. Одна деталь вспоминалась очень ясно: шикарные волосы. Её величество могла завернуться в них целиком, было бы желание. А от блеска её локонов слепли глаза, как поют менестрели.
Я ахнула:
– Цфат хотела волосы как у королевы и поэтому пошла на кражу?
– Да. И она преуспела. Ты помнишь её прическу? Тоже ведь ничего так. И, по свидетельствам очевидцев, волосы отросли за пару месяцев. Очень интересно, не находишь?
Я уселась во второе кресло – фиолетовое – и подтянула ноги к груди.
Читать бесплатно другие книги:
